Безликая

Это тогда, два года назад, когда пятилетнего наследника Байе увозили неизвестно куда, он был малышом. Теперь же ему было семь. А сосредоточенное серьезное лицо добавляло еще пару лет.

Как же он был похож на отца. Словно Великие слепили его, в точности повторяя все по образцу с Роневана. Те же глаза темно-синие, почти черные. Те же упрямо поджатые губы. Даже прядь темных волос, упавшая на лицо.

Эрри даже, едва не забывшись, хотела коснуться их и поправить непослушную прядь. Но вовремя спохватилась и убрала руки, сложив их в замок перед собой. Она неотрывно смотрела, как сын выводит буквы. Как от усердия прикусывает губу. Как покусывает край пера, раздумывая над следующим предложением. И даже не сразу поняла, что лицо ее мокро от слез, а тело сотрясают беззвучные рыдания. Как же она скучает. Как невыносимо тоскует по нему.

Она ловила и запоминала каждое его движение. Страшась, что следующее письмо получит не скоро.

Вдруг малыш застыл, словно прислушивался к словам человека, который находился рядом с ним в тот момент. И через некоторое время кивнул. Со стола рядом с бумагой, Дэнни взял маленький мешочек с песком и, рассеяв его на бумаге, дописал в конце письма несколько строк.

Эрри поднялась с места и встала за его спиной, чтобы лучше рассмотреть строки, скрытые от чужих глаз.

"Мама, береги себя. До меня доходят слухи, но я не хотел бы думать, что они правдивы. Говорят, что ты больна. И, возможно, очень серьезно".

На этих словах Эрвианна отчетливо скрипнула зубами, но тут же вернулась к чтению.

"Но повторюсь, я не хочу верить в то, что могу лишиться единственного родного человека. Мне повезло с наставником. Он обучает меня бою на мечах и верховой езде. И я обещаю, что сделаю все, чтобы больше никто не причинил тебе боли. К тому же у меня появился друг, который обещает помочь нам. Наберись терпения и будь сильной. С любовью, Дэнни"

Дописав эти слова, Дэнни рассеял на бумаге новую порцию песка и последние строки исчезли.

Как и само видение осыпалось горкой песка. Только Эрри продолжала стоять, не в силах сдвинуться с места, и смотреть на лист с корявыми строчками детским почерком.

Не было сомнений, что дописанные слова написаны сыном по чужой воле. Пусть ему семь, и он достаточно взрослый, чтобы писать самостоятельно. Но сами слова... Не хотелось даже думать о том, что они могли поселиться в голове ее ребенка. К тому же песок... Откуда у Дэнни песок для тайной переписки? Кто этот друг, что сулил ему помощь? И каковы его цели?

Столько вопросов, доводящих до отчаянья отсутствием ответов. Лишающих разума, сковывающих паническим страхом. До дрожи в руках. До горечи во рту.

И только когда в дверь постучались, Эрвианна отмерла и, ссыпав с листа потускневший песок в камин, открыла, впуская в покои мать.

— Та еще мразь, этот твой муж. Теперь я понимаю, почему ты стала такой. — посетовала Валения, нервно вышагивая по комнате. — Но ничего... Не буду я сиятельной герцогиней де Саменти, если к концу года мы не избавим тебя он него.

— Мама, скажи, ты была у Дэнни? — сдавленно спросила Эрвианна, едва справляясь с дрожью в голосе.

Валения резко остановилась. Краски слетели с ее лица, а в глазах отчетливо проявилось беспокойство.

— Что с ним? — хрипло спросила она.

Эрри какое-то время смотрела на мать, силясь понять, правдивы ли ее эмоции. Или же это очередная искусная игра. Но решила, что в этот раз Валения и правда беспокоилась о внуке.

Лязгнул дверной засов. И очередная порция песка высыпалась на лист. И снова маленький Дэнни выводит буквы за столом в покоях герцогини де Байе. Но в этот раз, мать и дочь следили за малейшим изменением мимики, незначительными, казалось бы, заминками. В этот раз Эрри не просто наблюдала за сыном, а старалась понять, кем мог быть тот, кто продиктовал мальчику скрытые строки.

— Шарам... — выругалась Валения, помянув жителя малого мира, когда песок снова осыпался горкой на листе бумаги.

— Есть предположения, кто бы это мог быть? — хрипло спросила Эрри.

— Ни малейшего. Точнее столько, что можно сказать ни одного. — задумчиво глядя на лист, ответила мать. — Одно могу сказать, это точно не Риквел.

— С чего такая уверенность?

Валения, наконец, посмотрела на дочь. И то, что она увидела, ей не понравилось.

— Возьми себя в руки сейчас же. — жестко приказала она. — Ты выбрала не то время, чтобы раскисать.

Эрри сделала несколько глубоких вдохов и кивнула, давая понять, что готова слушать. Герцогиня де Саменти вздохнула и укоризненно покачала головой.

— Твой муж привык действовать, полагаясь исключительно на силу. — сказала она. — Он бы не стал скрывать свое присутствие, если бы просто хотел тебя в очередной раз запугать. Скорее наоборот. А этот человек скрыл свою личность. Он не прикасался к бумаге, да и к Дэнни тоже, дабы не оставить следов. Но обозначил свое присутствие.

— И что теперь? — спросила Эрри, уже взяв себя в руки.

— Ничего. — и предупреждая возмущения дочери пояснила. — Судя по его посланию, он не желает тебе зла, как и Дэнни. Скорее предлагает помощь. Но это меня настораживает даже больше, чем угрозы. Мы не знаем кто он и каковы его цели. И все же могу заложить свою жизнь, что это кто-то из придворных. А еще меня пугает его осведомленность. Я два года пыталась узнать, куда твой муженек спрятал Дэнни. И безрезультатно. К тому же, я уверенна, что в твоем доме есть человек, что шпионит за тобой. Он знал о том, что у тебя есть пески памяти... Кстати откуда?

— Контрабанда из Таливии. — нехотя ответила Эрвианна.

Валения хмыкнула и улыбнулась.

— Ты не так безнадежна, как я думала.

— Если я не люблю эти твои игры, то это еще не значит, что не могу в них играть. Хоть с радостью бы этого не делала.

— Увы, моя девочка, мы не можем отказаться от них. Уже факт нашего рождения подразумевал, что рано или поздно мы будем вовлечены в дворцовые интриги. Но только нам выбирать на каких ролях.

— Ты так рассуждаешь, словно тебе плевать на все кроме своих игр. — вспылила Эрри. — На меня, Дэнни, не удивлюсь, если на Гилвера и отца тебе тоже было наплевать.

Лицо Валении исказилось от гнева.

— Ты глупа, если так думаешь. — прошипела она сквозь зубы. — Для меня никогда не было ничего важнее вас. И именно для вас я делала... все.

— Похоже не все.

— Возможно. Но со смертью твоего отца многое стало сложнее. Я не справляюсь. И прекрасно это осознаю. Меня считают интриганкой, способной добиться любых поставленных целей. И мало кто знает, что на самом деле за моей спиной всегда стоял твой отец. Наш успех, влияние, положение... это все было его заслугой. Ты ведь даже не подозревала, правда? Считая его подкаблучником и просто орудием в моих руках. На деле же, орудиями были мы. Все мы, включая твоего покойного мужа. И даже блестящий успех, с которым ты меня поздравляла, всего лишь результат запущенного им плана. — Валения отвернулась, пряча набежавшие на глаза слезы. — Я любила его. Восхищалась им. И всегда старалась быть достойной твоего отца. И даже верила, что так оно и есть. Но теперь понимаю, как самонадеянна была.

Эрвианна молчала. Слова матери, письмо Дэнни... все это пошатнуло ее хрупкое равновесие. Смешало чувства. Спутало мысли...

— Я не справилась, Эрри. И в результате ты и Дэнни оказались в таком положении. — тихо сказала Валения. — Но у меня еще есть время все исправить. Не волнуйся, милая.

Эрри, сама не понимая зачем, осторожно коснулась ее плеча.

— Я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы тебе помочь. — приняла она решение.

Но на этот раз Валения не радовалась победе. Она лишь криво улыбнулась. Прорвавшиеся эмоции, которые она тщательно срывала столько лет, что уже и не думала, будто способна их проявлять. Это роскошь, которая не доступна даже королям. А уж для таких, как она, и вовсе смертельны.

— Мы справимся вместе, моя Эрри. Я обещаю.

* * *

Лунный свет скользил по парку близ замка Байе. Придавал жуткого величия двухсотлетним деревьям. Вырвал неясные тени. Исписывал мощеные дорожки светлыми письменами. Рассыпал жемчуг в круглом фонтане.

Он и заметил первым фигуру, закутанную в серый плащ, что, подобно вору, выскользнула из выхода для слуг. Прошла через хозяйственный двор, шикнула на буркнувшего пса и миновала коровник. Она шла быстро, боясь быть замеченной. Время от времени она оглядывалась по сторонам, страшась случайных свидетелей. И только впорхнув, подобно серой птице, в конюшни, она остановилась столь резко, что качнулись полы длинного плаща. Тусклый свет масляного светильника обнял фигуру, но вряд ли кто смог бы сказать, кем она была. Может одна из служанок. Может горничная. Может одна из тех, кто грели постель сен Фольи. Она могла быть кем угодно. Кем-то на кого мало кто обращает внимание, о присутствии таких как она, вспоминают только тогда, когда что-то понадобится господам. И все же она не стала откидывать широкий капюшон, что прятал лицо чуть не до самого подбородка. Сделала несколько шагов внутрь помещения.

— Кверт. — тихо позвала она.

Голос ее был тонкий, чуть писклявый. Это могло бы свидетельствовать о том, что девушка совсем юна. Возможно, совсем ребенок.

Всхрапнула испуганно лошадь. Хлопнула дверь за спиной. Дрогнул огонь в светильнике.

Девушка переступила с ноги на ногу.

— Не стоит меня пугать. Это может не понравиться человеку, который меня послал сюда.

— И откуда он узнает об этом, если с тобой вдруг что-то случиться? — насмешливо спросил голос за спиной, охрипший от таливийского табака.

Девушка резко повернулась к двери. Со спины она казалась жуткой, словно только вышла из малого мира. Но старого Кверта не так легко было пронять.

— У каждой стены есть глаза и уши. — сказала она. — И мы можем только надеяться, что они смотрят и слушают не для недруга. Конюх?

— Спит беспробудным сном. Бедняга не знал, что таливийское пойло столь коварно. Особенно, если в него случайно попал настой берилисы.

— Как долго?

— До обеда.

Девушка хмыкнула.

— Приведешь его в чувство, когда я уйду. Никто не должен заподозрить неладное.

Кверт поморщился, но кивнул.

— Теперь о деле... Слушаю. — сказала девушка, присаживаясь на тюк сена.

Старый вояка не стал тянуть и выложил все, как привык делать за годы военной службы — коротко и по существу.

— Народ начинает роптать. В Байе, да во многих других герцогствах нищета и голод. Зерна не хватает даже на посевы, а домашний скот выкосил мор. Люди умирают и винят в этом...

— Власть имущих. — закончила она и улыбнулась. — Прекрасно. Я передам твои слова. И продолжай в том же духе. Люди должны не просто роптать, а быть готовыми к решительным действиям. И еще... стоит напомнить народу, что на трон Ангвирии есть законный претендент. — и вытащив из кармана мешочек протянула Кверту. — Этого должно хватить надолго. Слезы Луйвы, чистые и ограненные. Если через два месяца я не смогу с тобой встретится, еще часть получишь от другого человека.

Кверт развязал завязки на мешке и высыпал несколько камней, размером с ноготь, на ладонь. Они были поистине прекрасны. Глубокого голубого цвета с едва заметным светом внутри. За этот мешок можно было купить герцогство и жить безбедно еще трем, а то и четырем, поколениям после его смерти.

— Что мне мешает сбежать с этим сокровищем? — трескуче спросил вояка.

Девушка пожала плечами.

— Никто не запретит тебе попробовать, Кверт. Но едва твою голову посетит эта глупая мысль, как все, кто тебе хоть сколько дороги, окажутся в малом мире.

— И я должен в это поверить?

— Верить или нет — решать тебе. Но на твоем месте я не стала бы проверять. — совершенно спокойно сказала она.

Кверт нахмурился. Влезая в это дело, поначалу он и подумать не мог, что подработка обернется таким образом. Теперь же... сложно представить, какие цели преследовал тот, кто стоял за девушкой с голосом ребенка и вечно спрятанным лицом. И для чего разжигать ненависть в сердцах простолюдинов. Но он не привык задавать вопросы, слепо исполняя приказы. И в этот раз не стал делать исключения.

— Через два месяца здесь же. — сказал он, когда она проскользнула мимо и уже открыла жалобно скрипнувшую дверь.

— Не волнуйся, Кверт. Я всегда держу слово.

* * *