Виток третий. Шаг последний.

Тело легко и послушно перетекло в другую форму. Любимый, как всегда, засмотрелся на смену облика; пользуясь этим, я метнулся к нему и аккуратно повалил на песок, тут же целуя. Впрочем, я не сомневался, что это не спасет меня от объяснений. Но желание просто сделать это было сильнее. Наконец, оторвавшись от еще прохладной, не успевшей накалиться на жарком солнце кожи, я заглянул в сердитые глаза.

— Я больше не мог это все выдерживать. Твой отец и эти проклятые гномы скоро порвут меня на части. Знал бы раньше, чего мне будет стоить то неосмотрительное обещание, сразу после заварушки у светлых украл бы тебя и сбежал. — Не обращая внимания на иронично поднятую бровь, я продолжил жаловаться на жизнь. — А еще орки! Я уже готов объявить кровную вражду всему племени, лишь бы они перестали бесконечно слать мне дары и извинения. Ну зачем мне целый табун из ящериц? Кто за ними следить будет? Они же сожрут всех лошадей, если поставить их в конюшню. А если отправить в поле, то пострадать могут и пастухи.

— Поэтому ты решил сбежать. А заодно и меня с собой прихватил.

— Ну, почему сбежать. Отдохнем несколько дней и вернемся. Ничего за это время не случится.

— И где это мы? — Приподнявшись на локтях, Тирзен еще раз окинул взглядом местность.

— У океана. Здесь хорошо. И гномов нет. — Последнее время мне казалось, что этот народец скоро туннель прокопает к зданию, отведенному под посольство. Если в начале коротышки отнеслись к исходящему от чужаков мирному предложению с опаской, то потом их так увлекли некоторые технические идеи и наработки демонов, что укрыться от низкорослых инженеров стало практически невозможно. Теперь они сами чуть ли не с боем рвались на другой континент за чужими знаниями.

— Это, конечно, аргумент. Но это ведь не Альраз, верно?

Этого вопроса я боялся, но понимал, что он неизбежен. На эту тему мы спорили с Тирзеном с того момента, как я оговорился, что хочу показать ему свой новый дом. Реакция на, в общем-то, невинное замечание была странной и слишком резкой. Тирзен отказался. Наотрез. Заявляя, что мой дом может быть где угодно, что он не будет меня удерживать в стремлении туда попасть, но его собственное место на Альразе, и покидать он его не собирается. Я ничем не смог его переубедить. Не помогли ни уговоры, ни соблазнения, ни даже угрозы и ультиматумы. Дошло до того, что мы едва не разругались: я обозвал его упрямым ослом, он меня — тираном, навязывающим свои желания. Тогда мы провели единственную ночь порознь, чтобы ранним утром столкнуться в коридоре, когда пробирались друг к другу, не выдержав одиночества. Но я все равно не понимал, почему? Откуда такое неприятие?

Глаза мне открыл — ну, или, по крайней мере, выдвинул единственное более-менее правдоподобное предложение, — Рэйден. Я случайно столкнулся с ним в дворцовых переходах после очередного сложного разговора и, не выдержав, выложил все причины дурного настроения. И повод для упрямства был настолько же прост, насколько и абсурден. По мнению демона, Тирзен просто боялся. Боялся, что все ценное и дорогое для меня теперь сосредоточено на другом материке, что я сразу же брошусь туда, если что-то произойдет, что даже если он последует за мной, то останется где-то на втором плане, что я забуду о нем. А на землях дроу, вроде как, он для меня — самое дорогое существо. Вот и старается удержать меня рядом с собой как можно дольше, полагая, что чем дальше от него выдуманная опасность, тем лучше он защищен.

Поначалу я только рассмеялся нелепым доводам, но когда вечером затронул эту тему, Тирзен как-то сильно смутился и постарался увести разговор в сторону, только зародив этим подозрения. Так родился мой коварный и не совсем честный план.

— Да, мы в Чеграре. На землях вампиров.

Даже несмотря на то, что он именно этого и ждал, Тирзен возмущенно взвился.

— А меня спросить тебе было лень? Хочу ли я на это побережье! Ты вообще понимаешь, что вся эта выходка может вылиться в политический скандал? Что фактически ты похитил принца крови?

Ответить я постарался очень спокойно и доброжелательно, хотя опять начал слегка раздражаться.

— Ты бы все равно не согласился, даже не зная, от чего отказываешься. И, кстати, твоего отца я предупредил, так что в случае непредвиденных ситуаций нас найдут.

— Все продумал, все учел, да? — Голос звучал как-то устало и обреченно.

— Не все. Я все же надеялся, что тебе здесь понравится. Расслабься, посмотри, какая вода, какой песок, и никого, кроме нас. Разве это не замечательно? Но если ты все еще против, мы вернемся. — Перекатившись на песок, я лег рядом, слегка касаясь ладонью его руки.

Какое-то время было слышно только шорох прибоя и редкие крики чаек; Тирзен лежал неподвижно, а я ждал. Ждал его ответа. Со страхами надо бороться. Но никто не сможет это сделать, кроме него самого. Я могу только подтолкнуть, показать дорогу. Но решиться он должен сам.

Наконец его пальцы чуть шевельнулись, крепко смыкаясь на моем запястье.

— Как мы, все же, здесь оказались? — Голос спокойный, с легкой нотой интереса.

Скосив глаза, я увидел, что он повернул голову в мою сторону и сейчас скользит глазами по телу, по песчинкам, прилипшим к мокрой коже.

— Рэйден помог. Ты был слишком уставший — да и успокаивающий отвар сыграл свою роль, — так что ничего не заметил, так и не проснувшись. Он открыл портал на побережье и дал ключ, который вернет нас обратно по первому желанию.

Тирзен только покачал головой, а потом больно укусил меня за ухо.

— Все равно я возмущен вашим самоуправством.

Я мягко потянул его на себя.

— Простишь меня?

— Куда же я денусь. — Тихий шепот. Губы почти касаются моих. Я первым сокращаю оставшееся расстояния, мягко целуя. Он окончательно расслабляется, но постепенно ласка становится жестче. Тирзен перехватывает инициативу, его ладони скользят по моим рукам. По коже вместе с прикосновением прокатывается песок, слегка царапая, еще больше распаляя. Поцелуи соленые, теплые, отдающие морем и солнцем, немного ленивые. Нам некуда спешить. Когда Тирзен отрывается от меня, я открываю глаза. Он смотрит куда-то в сторону. Прослеживаю его взгляд и вижу краба, который как-то выбрался из свертка и сейчас суетливо удирает в сторону прибоя. Так мы останемся без завтрака. Выскальзываю из-под принца и успеваю поймать еще одного беглеца, плотнее стягиваю ткань импровизированного мешка.

— Кстати, а куда ты дел мою одежду? — Тирзен стоит совсем близко, с любопытством разглядывая членистоногих.

— А зачем она тебе здесь? — Провокационно улыбнувшись, я притягиваю его к себе, одновременно выпутывая из простыни.

— А вдруг гости пожалуют?

— Это побережье не нужно никому, кроме нас.

Словно специально опровергая мои слова, рядом на песок прямо из воздуха падает Хьярти.

— Папа! — Ребенок чем-то возмущен до глубины души.

Утро определенно решило сойти с ума.

— Что ты тут делаешь? — Добавляю в голос чуточку строгости. — Ты сейчас должен быть на уроке у Мелания дар'О'Ррун.

Не знаю, чем маленький негодяй завоевал старого целителя, но когда совесть уже не позволяла мне просить Хармэ присматривать за сыном, он сам предложил мне взять этот груз на себя. Ребенок тоже был не против. Лаборатория лекаря, заставленная разнообразными колбами, завешенная пучками трав и другими ингредиентами, полная диковинных приборов и просто интересных вещиц, притягивала любопытного барса магнитом. Дроу же только поощрял этот интерес, как бы вскользь рассказывая, что и для чего нужно.

— У него неожиданный паци... пациент. — Сбившись на новом сложном слове, Хьярти вернул разговор в нужное ему русло:

— Папа! Они сказали, что я слишком мал, чтобы кататься на лошади!

Признаться, я не то чтобы был сильно не согласен с этими неизвестными безумцами, решившими что-то запретить моему приемному сыну, но если я хотел, чтобы хоть какие-то надежды на отдых сбылись, вопрос надо было решать быстро.

— Кто они? — Все же личность обидчиков нужно было выяснить. Сын совершенно не делал различия между слугами и знатью, хотя мне не единожды закрадывалось подозрение, что на самом деле он прекрасно понимает, кто есть кто.

— Вот они!

Захлебнувшись недоуменной фразой, я осознал себя в императорской конюшне. Без одежды, с мокрыми волосами и прилипшим к телу песком. Посол с ужасного континента во всей красе. Рядом нервно закутывался в простынь Тирзен. При этом он даже попытки не сделал поделиться со мной тканью. Старательно задавливая слегка истеричный смешок, я спешно активировал амулет с одеждой. И если натягивать брюки сейчас было бы глупо, то вот замотаться в плащ мне никто не мешал.

Напротив стояли конюх и Эрил'лель, до этого неспешно оседлывающий лошадь. Кажется, эльфы были шокированы нашим внезапным появлением даже больше, чем мы сами. Старательно делая вид, что ничего особенно не происходит, я вежливо обратился к бывшему подчиненному.

— Капитан, неужели Вы не поделили с моим сыном лошадь? — Показывая улыбкой, что это шутка и проблем возникнуть не должно, лениво прислонился к деревянной перегородке между стойлами.

— Но, Советник — то есть, я хотел сказать, Лорд Посол, — Хаяши не подпускает к себе никого, кроме Его Высочества и главного конюха.

Я бросил внимательный взгляд на Хьярти, отмечая смущенно закушенную губу.

— Неправда. Он меня любит. Я ему морковку принес. — С детской непосредственностью, мальчишка достал из кармана небольшой корнеплод.

— Ну, тогда пойди и угости Хаяши ею.

Получивший разрешение ребенок тут же побежал к последнему стойлу, где обитал строптивый жеребец. Немного встревоженные, мы пошли следом. Все же конь действительно обладал злобным характером. Но в этот раз он действительно благосклонно принял угощение, а потом игриво ткнулся мордой в детское плечо, при этом ехидно кося глазом в сторону хозяина.

— Раз проблем больше нет, Хьярти, возвращай нас туда, где нашел. — Идти в таком виде искать Рэйдена, да еще и рассказывать, что к чему, мне как-то не хотелось.

Но ребенок вдруг отказался.

— Не буду. Мне одному тут скучно. А вы сейчас не заняты. — И ведь даже не поспоришь.

— Хочешь с нами? — Я с легким удивлением глянул на Тирзена.

— А как же Хаяши? Мы с ним договорились идти гулять.

— Возьмем и его с собой. — Надеюсь, конь переживет жару тропического пляжа. — А еще я научу тебя ловить крабов.

Кажется, именно последнее условие склонило чашу весов в нужную сторону. Маленький тиран благосклонно кивнул. Со вздохом осматривая всю нашу компанию, я пытался понять, куда катится мир.

Луназель.

Кабинет Эленандара. Здесь почти ничего не изменилось. Разве что вместо плотных занавесок теперь колышется легкий шелк. Он пропускает солнечные лучи, слегка приглушая их, и не дает вечерами прорваться в ночной мрак свету свечей и магических шаров. Кабинет. Эта комната в последнее время стала практически личными покоями нового Хранителя. А заодно и моими. Вечно заваленный докладами и отчетами стол, графин с водой и легким вином, непременный поднос с легкими закусками. Энеалису некогда отвлекаться даже на еду. Он с головой ушел в новые обязанности. И меня начинало это пугать.

Вот и сейчас мой эльф обложился бумажками и счетовыми книгами, бормоча себе под нос ругательства. Раньше он и слов-то таких не знал. Ну, или не употреблял. За несколько дней он смог стать тем, кем пугают. Но не детей, нет. Его имя — это то, отчего вздрагивают все Лорды, хоть немного облеченные властью. А от его тяжелого тусклого взгляда скоро начну вздрагивать я. Если бы мне сказали раньше, что за несколько дней жизнь может измениться настолько, я бы не поверил.

— Луназель. — Он даже не поднял головы, окликая меня.

— Да, Хранитель? — Всегда официально, всегда холодно, когда есть риск, что кто-то может заметить или услышать.

— Подай мне, пожалуйста, карту Леса.

Желтоватый лист лег поверх остальных записей. Тонкие пальцы побежали по пунктирным линиям, символически отделяющим земли Лордов друг от друга.

— А теперь ту, что лежит на самом верху.

Я вернулся к скрытым в стене полкам. Этот свиток был гораздо старше и потрепанней своего нового яркого собрата. Кое-где линии и буквы уже стерлись, кое-где сохранились великолепно, но вот только в действительности многих из этих замков уже нет.

Хранитель какое-то время сравнивал рисунки, хмурясь, а потом легкими штрихами начал перекраивать новое полотно, вырисовывая самостоятельный кусочек территорий, отщипывая то тут, то там у пересекающихся границ. Не может быть...

— Сизая Ель ушла Лалеллю, южный берег Чирели — моему драгоценному бывшему казначею, Ковыли — Марелю. Лорд Альнель, думаю, поделится Горбатыми Холмами. А если еще вот так...

— Хранитель...

— Подожди, помолчи немного, а то я обязательно где-нибудь ошибусь. — Энеалис прищурился, рассматривая исчерченную карту. — Да, все верно.

— Но зачем?

Казалось, тихого вопроса никто и не услышал.

— Страж Луназель дер'Валли, завтра Вы отправитесь к родовому гнезду. Я даю Вам семь дней, чтобы наладить работы по восстановлению особняка и осмотру Ваших уделов.

— Энеалис, зачем? Разве я просил? Разве жаловался? — Невольно я сорвался, повышая голос.

— Помолчи! — И, гораздо более тихо и очень устало: — Я просто возвращаю тебе принадлежащее по праву. И не спорь. Я все решил.

— Неужели ты не понимаешь, что пойдут слухи. Что все заговорят о том, что ты бросил очередную кость своему цепному псу.

— А ты настолько горд, чтобы оскорбиться этим? И настолько глуп, чтобы считать справедливость подачкой? — Он подлетел ко мне, вцепившись пальцами в темную полу защитного колета. Забыв о разногласиях, я засмотрелся на горящие глаза, на гневный румянец. Я готов был злить его каждый день, лишь бы видеть, как жизнь возвращается в него, пусть и вместе с яростью.

— Тебя и так не любят. А ты вновь дразнишь Лордов, отбираешь у них земли. И было бы из-за чего. — Поддавшись порыву, я заправил выбившуюся из высокого хвоста прядку ему за ухо.

— Лу, мне все равно. Мне безразличны они все. И я могу не только облегчить их кошельки, но и убить, если хоть один откроет рот, посмеет возразить что-то. — Он подался за моей рукой, прижимаясь щекой к ладони.

— Ты превращаешься в тирана, Хранитель. — Я никак не мог оторваться от него, жадно вдыхая этот необычный, немного тяжелый запах лесной чащобы и мокрой травы, который порой исходил от него, когда он был взволнован.

— Я просто хочу, чтобы древний род великих воинов встал с колен, хочу, чтобы ястреб вновь расправил крылья. — Он бывает так убедителен, что мне хочется поверить, хочется заразиться, по сути, нелепой идеей.

— Я остался один в своем роду. Вить гнездо просто нет смысла. — Главное — это не выпустить горечь, жгущую гортань.

— Наверняка кто-то из эльфов, преданных твоему отцу, еще жив. Ты можешь найти их семьи. Они, скорее всего, согласятся опять вернуться под крыло бывших господ. Ты можешь взять учеников, сделать кого-то из них наследником. В конце концов, ты можешь выбрать себе супругу. Я... Я не буду против. — В конце он отвел взгляд, помрачнев и попытавшись отойти на шаг. Но я успел прижать его к себе.