Зигальга

— А. Просто мне сон приснился. Сейчас. Про большую говорящую кошку. А потом проснулась, а тут она, — я сделала ударение на "она", так же как и юноша до этого. — Я могу встать? Она меня не разорвет?

— Нет, конечно, если только ты не собираешься меня обидеть, — юноша, явно развеселившись, повернулся ко мне и облокотился на камень.

— Кто вы? Егерь или лесник? Сначала лошади, теперь вот — рысь.

— Нет, но места эти хорошо знаю, — он кивал, прищурив глаза. — Твоё имя...?

— Делия. Думала, вы знаете.

Странно, обычно спасатели в курсе кого ищут, надо бы быть начеку с этим... циркачом. И о чём я только вчера думала. Меня передернуло, и я резко двинула плечами.

— Я — Иллай, — склонив голову, представился странный человек, игнорируя мой настороженный взгляд, — Делия, красивое имя, — он приподнял брови, снова кивнув.

— Очень приятно, — вежливо пробормотала я, — Мама — любитель Кастанеды, если понимаете.

— Почему, ты думаешь, я должен тебя знать? — совсем не обратил внимания на маму с Кастанедой.

— А вы разве не из спасательной группы?

— В некотором роде. Теперь, когда мы знакомы, давай-ка перейдем на "ты", если не возражаешь. Выкать кому-то в глухом лесу, когда на сотню километров, кроме зверей никого, немного странно, как думаешь?

— Что??? — вот что за бред он несёт? — Да быть такого не может! — уверенно и даже немного нагло заявила обманщику-незнакомцу.

В это мгновенье воздух разорвал страшный рёв.

— Ну уж нет. Только не сейчас! — парень бросился к тлеющему костру, быстро затоптал его и закидал камнями.

Я сжалась, втянув голову в плечи, и посмотрела на небо. Может, это вертолеты опять? Утро же и поиски, наверное, возобновили. Иллай подскочил ко мне и почти толкнул к валуну, у которого недавно спала, так, что я оказалась прикрыта и камнем, и его телом. Его одежда! Она сделалась цвета камня!

Я в ужасе смотрела на него, закрывающего меня собой, и была в это мгновенье не в состоянии даже заорать.

— Опасность, — одними губами произнёс парень.

Я не знала, чего бояться больше: неизвестного грохота или его самого. Он защищает меня или наоборот? Зажмурилась и сгруппировалась, приготовившись драться, с кем бы ни пришлось. Но ничего не произошло. С минуту я почти упиралась подбородком в его спину, с ужасом понимая, что взывать о помощи не к кому.

Юноша отстранился, как только рокочущий звук начал удаляться.

— Всё прошло. Сегодня они больше уже не появятся.

— Что это? Ты сказал, что тут людей нет на сотню километров.

— Так это и не люди, — пожал он плечами, будто говорил чём-то само собой разумеющемся, — Людей и, правда, нет.

— Ну не может этого быть! — уверенно повторила снова. — Я здесь с группой студентов! Они у Куперлинского водопада, а я только вчера утром потерялась. За сутки я не могла уйти так далеко!

— Ты и не ушла. Я вёл тебя от самого входа, всего несколько часов, всё ждал, когда тебя выплюнет обратно, — а я, кажется, начинала задыхаться. — Но портал, по необъяснимой причине, сразу закрылся и теперь глухо молчит. Странно, здесь раньше никогда таких сбоев не случалось.

Меня облило жаром и защипало уши. Трижды фак!

— Что выплюнет? Вы о чём? Что значит, вёл от входа? Что значит, портал закрылся? Я ведь не... Нет-нет-нет. Только не надо говорить, что я, — я неловко поднялась на ноги и попыталась отодвинуться подальше. Вот только двигаться спиной по камням было чревато случайным суицидом. Да и рысь, которая, казалось, спала, (почему она не удрала, когда случился этот грохот?) тут же повернулась и легла, скрестив передние лапы. Я припала спиною к высокому камню, загнав тем самым себя в ловушку, — Что я... Я же слышала, что меня ищут! Разве это были не они?

— А я говорил, сначала надо поесть! — голос юноши сделался ледяным, и меня сильно замутило. — Э-эй. Не-не-не, — он подскочил ко мне и схватил за локти. Потом усадил на землю и сильно нажал у основания носа. — Вот только не вздумай опять съезжать в обморок! Ну, что за дела?! Почему каждый раз одно и то же!

— Да не съезжаю я ни в какой обморок! — я резко толкнула его, освобождаясь, прекрасно оценивая свои шансы. Их не было. Однако, и страха почему-то не испытывала. — Меня просто мутит. Кто ты вообще такой? И что тебе от меня нужно? — злобно рявкнула я, сама не заметив, как перешла на ты.

— Я — хранитель. Не позволяю таким как ты шарахаться, где не следует. И выпроваживаю обратно! — не менее страшно рыкнул в ответ.

— Ах, вот как?! Так выпроваживай меня скорее!

Мы почти кричали, уставившись точно друг другу в глаза. Я сжала кулаки и зубы. Он медленно отпустил мою левую руку. Пальцы скользнули по ладони. и меня ощутимо ударило током.

Я резко отскочила в сторону, Иллай судорожно сглотнул, широко распахнув глаза. С ели слетела большая птица, Солар стояла и била хвостом, и чайник давно кипел на ещё горячих углях. Я удивлённо смотрела на происходящее, картинка была та ещё.

— Извините, — пробормотала, взяв себя в руки, спустя примерно пятьдесят очень быстрых ударов сердца. — Мне немного не по себе. И я, конечно, знала, что такое бывает, но точно не предполагала, что это... — покачала головой, неровно жестикулируя руками.

— Произойдет с тобой, — закончил за меня хмурый юноша. — Ничего. Мы непременно во всем разберёмся. Только, прошу тебя, пожалуйста, поешь, а то ты опять засобираешься в обморок.

— Это не обморок, — буркнула, невесело усмехнувшись, — это, как мне сказала во сне ваша ко... Солар, из-за тщедушной конституции у меня падает сахар в крови и мне становится плохо.

— Она так сказала? Во сне? — почти незаметно улыбнулся Иллай.

— Она сказала, кажется, что я тщедушный котёнок, и не умею ловить бабочек.

— Бабочек? — он всё-таки тихо засмеялся. — Значит, признала.

Юноша осторожно подтолкнул меня к бывшему костру, и за небольшим камнем я увидела две плошки с едой и несколько кусков хлеба. Я и не подозревала, как голодна. Вчера от ужаса, что потерялась, о еде вообще не вспоминала, а, если и вспомнила бы — с собой у меня всё равно кроме воды ничего не было.

Иллай протянул мне одну из плошек, и мы принялись есть. Я изо всех сил старалась не заглатывать еду целиком, как змея, а всё-таки пережевывать. Хоть мне это и удавалось с трудом. Да и руки ещё тряслись. Наконец, я нашла выход, решив расспросить о содержимом тарелки. Всем известно, когда болтаешь — медленнее ешь.

— Что это за листья? — в плошке были, кажется, бобы и какие-то видимо-листья, по вкусу здорово напоминавшие манго.

— Сныть.

— Офигенно, если честно, — я тщательно разжевывала парочку бобов, — Её оказывается можно готовить... — кривовато похвалила я пищу. Собиралась произнести еще пару изумлённых комплиментов, но тут же закашлялась.

Разумеется, будешь есть медленнее за разговором. Я, например, постоянно давилась.

— Дыши носом!

— Знаю, — прохрипела сдавленно, — Извините.

Теперь я была красной, как мои любимые кеды и всем сердцем в этот миг желала провалиться подальше, а лучше, конечно же, исчезнуть обратно, к своим. Но ни то, ни другое со мной, к сожалению, не произошло. Парень моё смущение заметил и тактично отвернулся к костру, давая возможность обрести нормальный оттенок и прокашляться.

На удивление, я быстро наелась и почти перестала нервничать. Чай тоже был из листьев, но уже из других, и тоже очень вкусным.

Я украдкой рассматривала непонятного Хранителя. Он оказался довольно высоким и действительно очень крепким. Внимательные яркие глаза настороженно следили из-под длинных ресниц. Я задержалась взглядом на красивом изломе вопросительно приподнятых бровей, изучая смуглое лицо. Изящная линия нижней челюсти, немного угловатый подбородок, высокие заметные скулы — такой миловидный почти-индеец, не зря говорят, что восточную Евразию и Северную Америку населяют народы с одним генотипом. Жаль, я не встретила никого похожего у нас, парень был очень хорош.

Я усмехнулась сама себе. Кажется, он мне понравился.

— Не смейся, а то снова подавишься, — он тихонько дул на чай и смотрел на меня поверх чашки с хитрым прищуром, — Что тебя вдруг развеселило?

— Сколько вам лет? Я подумала, что никак не могу перестать называть вас на "вы".

— Ну, полчаса назад тебе это отлично удавалось, — он немного натянуто, но всё же засмеялся.

— И всё-таки?

— Трудно ответить, — Иллай помедлил, отпивая горячий чай, — Приблизительно между двадцатью и тридцатью, — он покачал раскрытой ладонью из стороны в сторону. — Наверное. А тебе?

— Как это возможно? — недоверчиво хохотнула я. Кажется, красавчик лукавил. Желает показаться загадочнее и интересней? В его случае, этого вовсе не требовалось. Напротив. Ему бы следовало сгладить наше общение хоть толикой обыденности. Потому что, невзирая на смазанность моих реакций, которые я, кстати, оправданно объясняла шоком чистой воды, потрясти и напугать меня больше, чем я уже была, не представлялось возможным. — Обычно, если человек и не знает точно дату рождения, то в пределах нескольких месяцев, но уж не пары пятилеток.

— Это пока трудно объяснить. И ты не ответила на мой вопрос, — его манера разговора меня немного смущала. Но успокаивала в то же время: властная и мягкая, словно он и вправду индейский вождь.

— Двадцать, — очень серьёзно произнесла я. С ними, с вождями, шутить вряд ли стоит. Даже с липовыми. Неизвестно, что именно у этого на уме. Хоть и особенных поводов для беспокойства странный тип пока не давал.

— Ну и как попала сюда? — спросил, вроде нехотя, даже будто без особого любопытства, но я чувствовала, как он весь подобрался.

— Пошла утром умыться, и вот, — беспомощно развела руками, делая наивное лицо. В моём случае, это обычно всегда работало.

— Можно подробнее? — тон к шуткам не располагал совсем, а мне отчитываться неизвестно перед кем совершенно не хотелось.

В результате, я просто демонстративно фыркнула:

— Ну, я намылила сначала один глаз, потом другой, потом измазала пастой щетку...

— Я не шучу, — полоснул по лицу предельно хмурым взглядом, а брови превратились в две вздёрнутые к вискам полосы, и голос снова стал колючим.

— А вы не задавайте дурацких вопросов! — опять невежливо рявкнула я, вышло это совершенно недружелюбно.

— Ты заметила, как переместилась? — кажется, он пропустил мой возглас мимо ушей.

Мотнула головой и уставилась на свои руки, а потом всё же ответила:

— У-у. Я вообще ничего не поняла. Только пошла в обратную от реки сторону, к нашему лагерю на горе, и не нашла его, а когда решила спуститься к реке, её уже тоже не было. Ну... испугалась, конечно.

— Ты вела себя вполне достойно, — Иллай кивнул, странно улыбаясь.

— Что это ты сейчас имеешь в виду? — наморщила лоб, подозревая неладное, — И что, позволь спросить, значит — ты вёл меня от самого входа?

— Ну вот, давай так и закрепим обращение друг к другу, — он вопросительно взглянул на меня, я показала o'key, а парень доложился, причём настолько подробно, что у меня и сомнений не осталось в том, что следил он за мной на протяжении всего моего променада, — Легко сориентировалась. Шла четко на юг, отлично держала себя в руках и не поддавалась панике. Я вначале даже подумывал, что это кто-то из странников. Но странник и выглядит несколько иначе, и должен был бы сразу связаться со мной. Я понял, что ты сильно нервничаешь, только, когда ты начала петь, — было видно, что он пытается сдержать улыбку, глядя совсем чуть-чуть прищурившись.

Я же, напротив, отчаянно покраснела. Петь? О, Боже.

— И... что именно... ты... слышал? — было очень неловко. Ну, прямо очень. И немного неприятно от того, что за мной специально следили. Вообще не ясно, что ещё он мог видеть. И я снова почувствовала, как краснею.

— Не беспокойся, я держался на приличном расстоянии. Всё-таки, не хотел, чтобы ты меня заметила, — вроде бы искренне говорил мой нечаянный проводник, — И мне понравилось, как ты пела, — поторопился добавить парень.

— Ты держался на приличном расстоянии, но при этом хорошо слышал, как я пою. Ты понял, что я нервничаю, но не удосужился подойти и помочь — я сказала это довольно мрачно, кивая головой и морща лоб. Эта дурацкая привычка досталась мне от мамы, и я никак не могла с нею сладить.

— Ты так отчаянно вытягивала, что-то про "ouuuu, dig my что-то там", что, побоялся напугать тебя ещё сильнее, — он потешно передразнил меня, и я не сдержала короткий смешок. — И, похоже, не зря.

— Мне, вообще-то, было очень страшно, — прошептала, оправдываясь.

Я действительно пела, чтобы не реветь. "Lost Cause", мне казалось, был вполне уместным.

"Wait, no one said what's lost cannot be found", — я глотала собственные рыдания. Должны же меня найти! Отчаяние моё было полным.

"You are here to make it safe and sound,

Oh we, can make it, out alive", — вытягивала я дрожащим голосом, смахивая непослушные слезы.

Но вот с припевом, кажется, переборщила. Что в моём положении было вполне предсказуемо, учитывая текст песни.

"Oh, dig my shallow brave...", — я заменила последнее слово, так выходило совсем почти про меня. Да и не так страшно...

Оставить пустую храбрость, принять вызов судьбы и взять ответственность за происходящее на себя — тогда у меня, возможно, будет шанс выбраться из переделки, в которую попала.

Я проговаривала это про себя снова и снова, чтобы страх не одержал верх и не убил меня. Прекрасная возможность использовать все свои психоделические, как подшучивал надо мной отец, знания на практике. Вытягивая припев так громко, как только могла, я верила, что меня хоть кто-то услышит. В конечном счёте, я была законченной оптимисткой, и тем более оказалась совершенно права.

— К тому же, если ты помнишь, я вмешался, когда тебе действительно угрожала опасность — продолжал юноша, обнаруживший способности к скрытой слежке.

— Лошадки — это опасность? — вырвалось у меня само.

— Напуганные лошадки, — с нажимом поправил он. — Если бы ты вскрикнула, случайно оступившись, или резко взмахнула руками, табун затоптал бы тебя в один миг. Их было около полусотни!

Я пожала плечами, разведя руки, и закатила глаза.

— Ничего не могу сказать, как ты говоришь, я была в обмороке.

Мы оба коротко усмехнулись.

— Нам надо разобраться, почему ты здесь. В том месте, откуда, по твоим словам, тебя сюда притащило, никогда не было портала, — сказал тот, у кого в компаньонах живая рысь, отвечая на мой невысказанный вопрос.

— Попала куда? — уточнила осторожно.

— Мы почти у подножия Иремеля.

— Вот почему я всё время шла вниз, — ошарашенно прошептала я.

— Ты шла наискосок через старый лес, а мы с Солар смотрели, чтобы тебе не встретился кто-то посерьёзней диких лошадей, — я бросила взгляд на рысь: она по-прежнему сидела рядом, вытянувшись и прикрыв глаза. — Здесь же, как раз полно пульсирующих мест. Это те, которые открываются время от времени и впускают или выпускают людей, иногда животных или что-то ещё.