Весёлый Роджер (Слр)

— Все в порядке. Честно. Вы зачем все тут? Праздник же. Давайте, дуйте в ресторан и зажгите хорошенько за меня тоже. Еее.

— Ага, в порядке, — фыркает Арина, поджимает губы так, что они белеют. Злится, как и всегда. Если мое хладное тело когда-нибудь обнаружат где-нибудь закопанное, знайте — во всем виновата безграничная сестринская любовь. Чтоб ее. — У тебя какой стаж вождения? Врезаться на прямой дороге в столб!

— В руках он сжимал пилочку для ногтей, — робкий смутно-знакомый голос из-за спины родственников. Это еще кто? Девица прорывается вперед, улыбается и машет.

— Алиса? — Вот теперь мне действительно плохо. Эй, кто-нибудь, плесните морфия! — Погоди-ка, — прищуриваюсь, вглядываясь в ее лицо, — так это ты что ли выскочила на дорогу? Зачем?!

— Горел зеленый.

— Мне — да. Тебе — красный! Вот кто виноват в аварии! О нет, как там моя машина? Ты вообще понимаешь, что ей и полгода не исполнилось?

— Ты что, пилил ногти за рулем? — хмурится Арина. Она что, не слышит, о чем я тут говорю? Впрочем, после ее слов становится как-то некомфортно. Мать опускает глаза, отчим усмехается. В общем-то, мне плевать, что они думают о моих привычках и пристрастиях, но раздражение вдруг очнулось и цапнуло чувство собственного достоинства больно и основательно. Прям накричать захотелось на кого-нибудь.

— Какая сейчас разница, кто виноват? — жалобно произносит Алиса.

— Очень большая! — возмущаемся мы с Ариной хором. Потом смотрим друг на друга, пытаясь изо всех сил умертвить любимого родственника взглядом.

— Позже разберемся. Главное, что с Виком все в порядке. — Рассудила нас Вера — вечная невеста моего сводного брата. Кстати, где он? А, вон стоит, в окно смотрит.

— Телек-то в порядке? — вдруг спрашиваю. Артем заметно оживляется, подходит ближе:

— Машину должны были эвакуировать. Если хочешь, я займусь этим вопросом.

— Вик, честно слово, это случайно получилось. Совпадение! — стонет Алиса. Зареванная, милая и жалкая. Именно такой я ее и подобрал в том баре. Себе на голову.

— Исчезни с глаз, Алиса, — тихо говорит Арина.

— О машине не волнуйся, отдыхай. Завтра мы тебя доставим домой.

Вера смотрит с сочувствием. У нее такой вид, будто вот-вот разрыдается. Невольно хмурюсь, вглядываясь в серьезное лицо этой малознакомой девушки. Неужто из-за меня печалится? Да быть не может. Красивая интересная девка, зря Артем не ценит ее. Вера достаточно умная для того, чтобы с ней не было скучно коротать вечера, и вполне хозяйственная, чтобы не бояться, женившись, умереть от голода и задохнуться в пыли. Уникальное сочетание. Артем сказал, что в постели она бревно. Я снова поморщился, то ли от очередного головокружения, то ли от воспоминаний о словах брата. Не то, чтобы у меня были когда-то длительные отношения, но, полагаю, так не стоит говорить о женщине, с которой живешь.

Наконец, все эти люди уходят, и я остаюсь один. Насладиться тишиной не выходит, я тут же засыпаю. А утром Арина с Верой и Алисой отвозят меня домой. Такой вот женский десант по спасению одинокого раненого пирата.

В моей квартире редко бывает столько женщин одновременно. Поймите меня правильно, время эротических экспериментов осталось в прошлом. Шучу. Конечно же, оно у меня впереди. Двадцать шесть, какие мои годы.

Пока я осторожно и медленно разуваюсь, снимаю куртку и аккуратно-незаметно запинываю трофейный лифчик Алисы за комод, его хозяйка сидит на диване с дикой счастливой улыбкой. Вера листает здоровенную пачку фотографий, забытых на столе. А Арина ходит вокруг, причитая:

— У тебя, как и всегда, пустой холодильник. Один увядший укроп!

— Это руккола.

— Вот что ты за человек-то такой? Ну как так можно? Ты хоть иногда в магазин ходишь? Когда снимешь этот дурацкий пиратский флаг со стены? — На этом моменте я ей отсалютовал безымянным пальцем. — Как тебе не стыдно фотографировать всех этих голых девиц? — заглядывает на фотографии из-за плеча Веры.

— Это искусство, сестра.

— Чужие сиськи-письки — это разврат.

Дальше верхней одежды при других я не раздеваюсь, поэтому приходится залезть под одеяло прямо в рубашке и брюках со стрелками. Конечно, можно было взять одежду попроще из шкафа, пойти в ванную, там спокойно переодеться, но в данный момент это не кажется возможным, потому что при каждом резком движении меня тошнит, и показывать больничный завтрак всем этим милым дамам не хочется. Не настолько он был хорош, в общем-то.

— Я сбегаю за продуктами, — воодушевляется идеей Алиса. Арина покровительственно ей кивает, разрешая. Как у сестры это получается? Она на всех действует подобным образом: заставляет себя слушаться.

— Пойду хоть кофе сварю, — с этими словами Арина покидает комнату, оставляя нас с Верой и эрофотографиями наедине. Невеста Артема, видимо, ухода подруги даже не заметила. Рассматривает мои работы с интересом, я бы даже сказал — жадно.

— А эту я видела в "Контакте"! — вдруг радостно восклицает. — Она повсюду, во всех постах про нежность и любовь. Не знала, что это ты снимал.

Пожимаю плечами. Как-то неуютно находиться с ней наедине. Зачем она вообще пришла? С какой стати ей помогать мне добираться домой из больницы? Заменяет собой Артема? Так я бы не обиделся, что у него нашлись дела поважнее. Странно это.

Вера уходит на кухню. Через полчаса появляется Алиса, не забыла ж дорогу, и мы все вместе едим пиццу и смотрим "V-значит, Вендетта". К счастью, я вырубаюсь в начале фильма. А когда просыпаюсь — рядом лежит только Арина, уткнувшись лицом в подушку. За окном начинает светать. Вот чего мне не спится? А я скажу чего — действие таблеток закончилось.

— Арина. Хей, вставай, — осторожно толкаю сестру в плечо.

— Отстань.

— Принеси воды, — переворачиваю ей на шею стакан, из которого падает несколько капель прямо на открытую кожу.

— Ай! Холодно! Спятил?

— Ты осталась, чтобы заботиться обо мне, не так ли?

— Я спать хочу, — она отворачивается и снова засыпает. Проходит несколько мучительно-длинных минут, во время которых ребра и язык начинают привлекать к себе внимание сначала редкой пульсирующей болью, затем монотонной и режущей. В конце концов, сестра, кряхтя и постанывая, как старая бабка, поднимается и плетется на кухню.

— Вот спасибо, — выпиваю воду залпом.

— Вот какого черта, Вик, а? — Арина садится рядом, смотрит в упор. Ее рвано остриженные волосы спутались, и торчат в разные стороны, лицо слегка припухло после сна. Я рассматриваю ее, и как будто вижу себя в отражении. У нас разные отцы, но с Аришей мы поразительно похожи, в отличие от Артема — он совсем другой: высокий, черноволосый, крупный. С ней же мы ростом метр семьдесят пять и метр восемьдесят три соответственно; зеленоглазы и русоволосы. Конечно, она хрупкая и красивая, а я коротко стриженный небритый мужик с пиратскими флагами на стене и груди, а так же цветными рисунками по рукам и торсу. Да, бить тату больно. Нет, ни о чем не жалею.

— Что ты хочешь услышать?

— Почему с тобой вечно случается что-то опасное?

— Чтобы ты поседела раньше времени.

— Я итак уже вся седая, — она тянет себя за волосы, — хорошо, что придумали краску для волос. У вас с Алисой что-то есть?

— Неа.

— Она думает иначе.

— Понятия не имею, с какой стати.

— Может, дать ей шанс? Кажется, она добрая.

Я оттягиваю горловину футболки и показываю ей кусочек "Веселого Роджера". Остальная часть черного флага с черепом и песочными часами прячется за бинтами.

— Забыла? — усмехаюсь.

Она кидается мне на шею и начинает рыдать. Трындец, этого еще не хватало.

* * *

Вера появляется в моей квартире следующим утром через полчаса после ухода Ариши. Это очень странно, учитывая, что ушла она прошлым вечером. А еще потому, что она без пяти минут жена моего брата. Ну и ко всему прочему, сегодня воскресенье. О чем она думала? Не провести ли мне свой редкий выходной в компании сводного брата жениха, которого до этого дня видела раз пять в общей сложности? А почему бы и нет.

Немалых усилий стоит добраться до входной двери и открыть ее. Меня шатает, мутит, тошнит и плющит. Все-таки головой я припечатался прилично. Напади на нашу планету зомби сейчас, вряд ли бы я смог спасти мир, подобно киногероям. Впрочем, адреналин умеет творить чудеса. Жаль, правда, что дурь из головы не вылетела при столкновении с подголовником. Тем не менее, я стараюсь бодро улыбаться, когда гостья переступает порог. Надеюсь незаметно, что я изо всех сил сжимаю ручку за спиной, силясь не спикировать вниз, и отбить себе не только затылок, но и лобную кость. На мне футболка с короткими рукавами и спортивные штаны. Вера на секунду задерживает взгляд на руках, затем смотрит в глаза.

Улыбка дается легко, отчасти из-за обезболивающих, отчасти потому, что Вера значительно облегчает этот процесс, так как вымокла она, без шуток, до нитки. С нее на самом деле капает, лужица на ламинате растет с каждой секундой.

— Тебе подарить зонтик?

— Лучше кирпич, чтобы запустить в кое-кого, — бурчит она и, скинув туфли, проходит в комнату, по пути начиная раздеваться. — Или полотенце.

Моё приглашение ей не требуется. Кажется, между нами имеется какое-то недопонимание. Иначе как объяснить то, что она... Я, держась за стеночку, проковылял до спальни и замер в дверях. Вера стянула с себя кофту, затем джинсы, оставаясь в одном нижнем белье. Чёрном, если вам интересно. Тушь на ее лице образовала разводы, волосы липли к вискам и плечам, кусочки грязи "украшали" щеки и ключицы.

— Как же мне холодно! Как холодно! — причитает она, стуча зубами и дрожа всем телом. — На улице плюс десять, я сейчас околею!

Затем увидела меня. Посмотрела в глаза так уверенно, словно не стоит почти голая перед чужим мужчиной.

— Ничего, что я разделась? Не терпелось с себя снять все это грязное, вонючее и ледяное! Можно в душ? И полотенце? И сменку?

— Да нет, ничего, — кажется, я вновь обрел дар речи. Не каждый день невеста твоего брата разгуливает перед тобой в нижнем белье.

Добираюсь до шкафа, достаю полотенце, футболку и протягиваю ей.

— Мои брюки будут тебе велики, полагаю.

— Слушай, это будет слишком ужасно, если я попрошу твои трусы?

— Чего?

— Пока мои не высохнут. Хотя, честно, я бы их выбросила. Просто я действительно искупалась в грязной луже! Пожалуйста. Я потом куплю тебе новые.

— Да ладно, бери. Не жалко этого добра, — выудил из шкафа пару боксеров.

Она кивнула и на цыпочках скрылась в ванной. А я добираюсь до кровати и пытаюсь переосмыслить случившееся. Первый вывод, к которому удается прийти — у невесты моего брата красивое тело. Оно в меру спортивное, округлое, гладкое и дико привлекательное. Как я говорил раньше, я не снимаю порно. Никогда. Если хотите посмотреть на притягательные женские образы — добро пожаловать на сайт моей фотостудии. Если подрочить — проходите мимо. Так вот, у Веры как раз такое тело, при взгляде на которое думаешь вовсе не об искусстве. Если бы она бросила вызов снять ее в стиле ню, пришлось бы попотеть.

У нее аккуратная небольшая грудь и полные бедра и ноги, на которых акцентирует внимание слишком тонкая талия. Удивительно женственные пропорции. Такие сейчас редкость.

Моется она долго. За это время я успеваю перебрать в голове все известные мне ракурсы и виды освещений, чтобы она смотрелась гармонично и утонченно. Нужно будет что-то сделать с ее длинными темными волосами. Возможно, уложить холодной волной в стиле двадцатых-сороковых годов прошлого века. Точно, ей пойдет ретро-фетиш. Уложенные в идеальную прическу волосы, каблуки, корсеты, нейлон, капрон... Вы действительно считаете, что это вульгарно? Дайте мне Веру, камеру и понятливого стилиста — результат вас поразит. Хотя, именно с ней не скатиться в порно будет крайне трудным. Какой бы не была мода на красоту, женщины с ее типом фигуры всегда будут будоражить и возбуждать мужчин особенно остро.

Вера выходит из ванной минут через тридцать. Чем она там так долго занималась? Раскрасневшаяся, распаренная, пахнущая моим шампунем в моих футболке и трусах. Смотрю на нее, а сам воображаю на своем лице удары кулаков Артема.

— Меня впервые так сильно облили. Просто с ног до головы. В довершение всего, я еще и упала в сточную канаву. Благо, это случилось у твоего дома. Я здесь работаю недалеко, ты знаешь?

— Сегодня выходной.

— Да я ж посменно.

Она ходит по комнате, протирает полотенцем волосы. Мои боксеры ей как шорты. Почему-то думается о том, что когда она уйдет — у меня появится еще один трофей. Невероятно странный, не находите?

— Неприятная ситуация, — растягиваю слова, рассматривая ее с ног до головы и понимая, что хочу фотографировать ее неидеальную фигуру. Хочу акцентировать внимание на ее недостатках так, чтобы она выглядела потрясающе. Нет, я не ошибся, сказал именно то, что хотел. Идеальные тела и лица не запоминаются. Из них не получится шедевр. А вот из Веры... Почему я раньше не замечал в ней потенциал? Может, потому что не видел в ее взгляде столько бесстыдства, когда она разделась передо мной так, будто делает это регулярно?

— Неприятная?! — срывается она. — Ситуация кошмарная! Твой брат чудовище!

— Артем?

— У тебя их много? Слушай, Вик, ты извини, что я на тебя набросилась. Просто сложно вести себя адекватно в этой ситуации. А ты с ним связан.

— Мы не кровные родственники. У нас даже фамилии разные.

— Ну и что. Все равно связан.

— Это он тебя так?

— Вытащил из машины, швырнул в лужу. Специально сделал круг и вернулся, проехался на полной скорости так, что меня окатило волной с ног до головы. В довершение я оступилась и упала!

Она подходит ко мне, задирает футболку, показывая большую красную ссадину на боку на уровне груди. Какая же белая и гладкая у нее кожа. Совершенная. Вот бы прикоснуться.

Что я и делаю. Осторожно, костяшками пальцев. Она вздрогнула и отпрянула.

— Извини.

— Руки холодные. Кстати, у тебя довольно прохладно. Я включу радиатор?

— Поверни кран батареи. И еще, у меня есть аптечка в комоде. Да, во втором ящике.

Она идет к комоду, и я прикрываю глаза, вспоминая, что помимо аптечки в этом ящике у меня пачки презервативов, одноразовых перчаток, наручники, ленты, ремни, еще пара забавных "игрушек", и пилки для ногтей. Уже можно начинать делать ставки, о чем она подумает.

Отдать девушке должное, и бровью не повела. Достает аптечку, оттуда перекись, ватные диски. Поворачивается ко мне спиной, приподнимает майку, пытаясь в этом положении обработать рану — ей жутко неудобно. Понятия не имею, что она себе там решила, но я лежу в кровати и с удовольствием рассматриваю ее красивую спину с выделяющимися в этой позе ребрами и рядком позвонков. Если чуть наклониться влево, вполне можно увидеть грудь, что я и делаю.

— Ничего не хочешь мне сказать? — говорит, не поворачиваясь.

Заметила, как я пялюсь? Тяжело вздыхаю, поправляя одеяло, пряча результат воздействия ее наготы. Черт, не знаю, что хочу больше — фотографировать ее или трогать.