Маруся К. История тринадцатая

— Я не один, — Зверобой с неподдельной страстью оглядел точеную фигуру спутницы.

— Ты меня понял.

— Да, — вздохнул черт. — Максимум инфы в короткий срок, и сам. Сделаю.

— Действуй.

Лик отправился обратно в дом. Возле ворот он обернулся и проводил взглядом отъезжающие машины скорой медицинской помощи и спортивной красавицы Зверобоя. С переднего пассажирского сиденья на него внимательно смотрела Харикон. Эйдолон учтиво кивнул фениксу. В голове все еще крутились слова Ярослава о необходимости сделать птицу частью команды.

"Нам нужно понять, почему текст рукописи Арно поддался именно ей".

Атум несомненно был прав. Слишком много совпадений на короткий временной отрезок. Заброшенный дом Гуфо, книга, Жар-Птица, нерассеянные... Однако Лику казалось, что совпадения этим не ограничиваются. Их было гораздо больше, стоило лишь охватить более широкий временной промежуток, и вот уже прослеживалась долгосрочная связь между незначительными событиями прошлого и настоящего, будто множество нитей возникли тогда, и теперь сплетаются все плотнее в одну сложную реальность.

Лик отвернулся и вновь пошел к дому.

Ивченко, Пустоши, Дингир, мертвые и одновременно живые ангелы, Шут... Поступки, слова, расследования... Лику понадобилось бы несколько часов, чтобы изложить устно все, замеченные связи. Он вспомнил апокалипсический сюжет рисунков Умэтаро, его могилу, текст, что удалось прочесть фениксу, и собственный опыт боя с ангелом. Иму счел рукопись фантазиями больного мага, но вывод свой он делал, не зная истинного значения слова "аптекарь".

"Бесконечно далеко и близко, в иной ветви событий, мир выглядел вот так..."

Скирон, брат Пелопа и ученик Арно, тот, кто притворялся Аимом, и отчего-то жаждал встретиться с Марусей, а встретившись, убил себя с мольбой на устах. "Вспомни меня". Зачем мнящий себя дитем водной стихии просил об этом на давно несуществующем языке? Лику понадобилось время, чтобы установить значение фразы. Как Рыжик могла вспомнить того, кого никогда не знала? Или все-таки знала? В этой цепи временной или в той, о которой писал Гуфо?

А волчицы? Что делал нефилим с волчицами и с их детьми? Сын Пустошей спас одну, ту, что была любимой Лои, друга Маруси.

Маруся. Куда ни оглянись, увидишь ее, будущего аптекаря, четвертого мага, обладательницу уникального маниту, напрямую связанного с энергией Вселенной. Весь калейдоскоп событий и созданий начал медленно раскручиваться с ее появлением.

Рыжая шевелюра мелькнула в окне второго этажа.

— Ну, как? — Навстречу Лику из дома вышел Иму. Оболочка леопарда светилась и недовольно подергивала вибриссами.

Эйдолон пожал плечами.

— Ничего толком. Пока отталкиваемся, что у нас тут Гуарино Вольпи с подружкой. А у ревнивой хозяйки свидетели непричастности.

— Чтоб у главы земли и не было свидетелей? — аниото усмехнулся.

— Ты проверил всю территорию?

Иму кивнул.

— И что скажешь? Готовы выводы?

— Готовы. Только они тебе не понравятся. Если наш мститель и пришел сюда, то не по земле.

— Ты прав. Мне не понравилось.

Аниото рассмеялся.

— Слушай, — задумчиво глядя на окна второго этажа, проговорил Лик. — Мне нужно, чтоб ты привез двоих ко мне домой. Нужна твоя сила, скорость и чутье, но придется быть и милым. Горица с Ехидной в больнице. Справишься без нее?

Леопард недовольно фыркнул.

Лик улыбнулся и тихо пояснил Иму, где спряталась беременная от Вольпи волчица со своим добросердечным хранителем.

— И все?

— Там будет Нечери. Поэтому осторожнее. Мне нужны вероятные свидетели, а им нужно надежное убежище и охрана.

— Вероятные свидетели или...

— Без "или". Личности жертв нам пока неизвестны.

— Ладно. Сделаю.

Лик похлопал друга по плечу и вошел в дом, на ходу доставая из кармана наушник. Береслава ответила сразу:

— Ну?

— Бабуля, нам надо поговорить. Вы где?

Пожилая ведьма недовольно зафыркала, будто старая кошка.

— Какая я тебе бабуля?!

— Очень уважаемая.

Козлова еще пару раз фыркнула, но уже более добродушно.

— Чего надо?

— Я бы предпочел лично изложить суть дела. Вы где?

— У внучи дома. Где я еще могу быть?

— А где Ехидна проживает знаете?

— Знаю.

— Тогда прилетайте прямо сейчас, без промедления.

Лик прервал соединение до того, как Береслава успела сообщить ему все, что она думает о его манере общения со старшими

— Зачем тебе бабуля? — Маруся смотрела на него сверху, перегнувшись через перила.

— Не упади опять, — не удержался от предупреждения Лик.

Она отрицательно покачала головой. Рыжие блестящие пряди, выбившиеся из хвоста, запрыгали в такт, на мгновение заворожив бога.

— Считаешь бабуля таким образом угрозу выполнила?

Лик поднялся по лестнице.

— Какую угрозу?

— Пустить Вольпи ко дну, как топор.

— А при чем тут он?

— А по кому еще Ехидну будет так подтрясывать?

Эйдолон прикрыл глаза ладонью и рассмеялся. Логика, неподкрепленная физическими доказательствами, но чистая — в этом была вся Рыжик в своем новом обличье, незамутненном влиянием Шута.

— Я ошиблась? Ты ведь к тому же выводу пришел. — Она взяла его за запястье и убрала руку от лица.

— Я всего лишь проверяю. А бабуля мне нужна, чтобы узнать, чем занимался Вольпи последнюю неделю, чем занималась она последнюю неделю и что она в целом знает.

— То есть ты не думаешь, что это она его по стенам там размазала?

Лик усмехнулся. Его руку Рыжик так и не отпустила, и ему это нравилось несказанно. Сбивало, правда, немного с рабочего настроя, но бог пока был не в том положении, чтобы разбрасываться ее прикосновениями.

— Я предполагаю, что бабуля придумает месть пострашнее, чем размазать кого-то по стене. Я даже уверен, что она расстроится, если у нас размазан Вольпи.

— Запутаться в бабах? — тут же сориентировалась Руся. — Думаешь, она как-то случайно спровоцировала одну из его любовниц?

— Мос где? — вместо ответа спросил Лик.

— Там, — Рыжик указала на дверь в конце коридора. — В комнате для гостей.

— Что-нибудь интересное нашла?

— Не знаю, — Руся пожала плечами.

— Ты.

— А! Я? Да! Пойдем, — ведьма встрепенулась и потянула Лика к ближайшей двери. — Это спальня хозяйки.

Эйдолон немного опешил от убранства комнаты. Полосы обоев из шелка различной расцветки, живописные работы мастеров, начиная от классики до авангарда, развешанных по стенам вплотную друг к другу и на одной высоте, потолок со сложной лепниной и мозаикой, на полу паркет и шкуры животных. У окна возвышалась огромная широкая дубовая кровать со множеством подушек. Шкафы и тумбочки повторяли классический и модный в Иномирье стиль прованс. И завершали нелепую композицию пластмассовые жалюзи.

— Тут в основном все скучно, — прокомментировала Рыжик.

— Да? — Удержаться от сарказма у Лика не получилось. Он, нахмурившись, рассматривал потолок. Мастеру великолепно удалось передать чешуйки на хвосте Ехидны и рябь на поверхности озера, где она нежилась.

— Отсутствие вкуса — не преступление, — спокойно откликнулась Руся. — Вот!

Она взяла подушку с кровати и развернулась с ней к шефу.

— Миленько, правда?

Лик удивленно поднял брови.

— Монограмма?

Козлова кивнула.

— Ага, "Е" и "Г". Странно это, хранить подушку с именем того, кто тебе изменяет, ну или с кем поссорилась.

Ликург улыбнулся.

— Сможешь вскрыть систему охраны? Хочу видео посмотреть.

— Да. Так ты не находишь это странным? — Руся кинула подушку на кровать и понеслась следом за шефом, который с подозрительно таинственным выражением лица покинул опочивальню хозяйки и вышел в коридор.

— Нет.

— Почему?

Они спустились по лестнице и свернули к входной двери.

— Часто женщины верят в последний шанс.

— Последний шанс для чего?

Лик насмешливо оглядел Рыжика с ног до головы. Перспектива никогда не получить последний шанс его радовала.

— Для любви.

— А! — Руся наконец догадалась, о чем речь. — Так это не любовь. Это нездоровая незрелая привязанность.

— Вскрывай, — бог указал на маленькую светящуюся панель у входной двери.

— Сейчас. — Руся запустила руку в сумку и извлекла оттуда мешочек с пылью. — Зрелое самодостаточное создание не станет заводить отношения с кем-то незрелым. Я хочу сказать, целостной структуре неинтересен кто-то полупустой. — Она высыпала часть пыли на ладонь и сдула ее, заставив взвиться над головой, а затем покрыть тонким слоем стену возле экрана. — Целостной структуре интересен кто-то столь же целый, но наполненный иным содержанием. Кто-то, с кем интересен проммммм... — Руся запела сложную мантру диагностики. — О. Я знаю. Это ЛиС, хорошая, но не слишком надежная разработка наших иноземельных друзей. Стоило догадаться. Так вот. Процесс общения, взаимодействия на равных, предельно честный процесс общения. Иначе в отношениях для цельной личности нет никакого смысла и интереса. Вот это зовется любовью. А если личность незрелая, как Ехидна или Вольпи, то получается ерунда с изменами и прощениями измен. Это точно не любовь. И вообще, — Маруся ухватилась двумя руками за экран ЛиСа и под удивленный возглас Лика выдрала его с корнем из стены. — Настоящая любовь она для окружающих скучная. Интересна она только влюбленным, она для них как топливо, дающее покой и силы для жизни. Она мирная, спокойная, без громких ссор, долгих обид, измен и вспышек ярости, а все то, что продает массовая культура под маркой "любовь", это нездоровые отношения незрелых личностей. Страсть, увлечение, болезнь, временная влюбленность — применимы какие угодно эпитеты, но не "любовь"...

— Рыжик, ты забыла, что я психолог? — резко прервал ее Лик. Он собрался и дальше возмутиться, но Руся не позволила.

— А чего ты тогда любовью назвал?!

— С позиции восприятия Ехидны! Какая разница! Ты зачем экран выдрала?!

— А! Так он мне не нужен. — Руся тут же успокоилась и сунула шефу в руки ощерившуюся оголенными проводами деталь системы безопасности. — Подержи, пожалуйста.

— Пожалуйста, — сердито повторил бог. — В следующий раз предупреждай заранее.

— Ты сам попросил вскрыть, — пожала плечами ведьма.

Лик застонал, нервно усмехнулся и присел на трюмо у стены. Будет крайне сложно изложить в документации, что произошедшее с ЛиСом — результат работы эксперта.

Эксперт меж тем создал внешние модули и уже подключился к системе.

— Еще минут десять и вытащу все данные.

— Жду, жду, — вздохнул Эйдолон, прикрыл глаза и оперся затылком о зеркало. Это только одна Козлова у него на попечении, но сейчас же еще вторая прибудет. Бог снова едва слышно застонал.

— Сам выбирал, — пробубнила Руся.

— Сложно не выбрать, когда тебя так целуют, — парировал Лик. Перед глазами у него всплыла сцена из кабинета, и тело мгновенно откликнулось на сладкие, бережно хранимые воспоминания.

— Да не помню я! — Рыжик обернулась к Лику. Брови ее были свирепо сведены на переносице, и от этого взгляд покрытых серебряной пленкой глаз выглядел пугающе. Бог улыбнулся. В таком виде она тоже ему нравилась. Она любая ему нравилась.

— Намек понял. Ночью напомню.

Брови встали домиком, придав лицу хозяйки беспомощное, детское выражение.

— Я не это имела в виду...

— А я это. У тебя там дым идет. Это нормально?

Маруся взвизгнула и вернулась к покорению ЛиСа.

Со смешанными чувствами глядя на свое отражение в зеркале, Женя медленно развела крылья в стороны и так же медленно сложила их за спиной. Огромные, шуршащие, желтовато-белые, они совсем не походили на романтичную пушистую карнавальную атрибутику из мира людей. Почему-то именно с этими глупыми украшениями ей пришло в голову сравнивать новые части своего тела. При отце она старательно храбрилась, забивая все страхи поглубже, — обмануть Атума возможно только обманув себя, но наедине с собой понятия не имела что думать, что чувствовать и как дальше жить. Она вспомнила холодное выражение глаз Дингира и поежилась. Гиена не показался ей пограничным, как утверждал профиль Ликурга. Была в похитившем ее божке какая-то многоликость — единственная ассоциация, порожденная личным контактом. Женя нахмурилась, пытаясь проанализировать воспоминания.

— Че думаешь? — раздался позади голос Кости.

Испуганно взвизгнув, она развернулась лицом к источнику вероятной опасности. Раздался грохот падающей мебели и веселый звон бьющегося стекла. Женя еще раз вскрикнула, на этот раз с отчаяньем и плотно прижала крылья к спине.

— Хорошая реакция! Взлететь ты не попыталась, но в готовность привела. Видать для боя их используют, — обрадовался Ивченко.

Женя застонала и едва не расплакалась.

— Папина коллекция фиолетовых слонико-ов!

— Да-а-а, — Костя оглядел осколки. — Они действительно были ужасны, а вот тумбочка уцелела. Хорошая тумбочка. И шкаф целый. Зеркало не пострадало вообще.

— Это не шкаф. Это двери в гардеробную. Ты ужасен!

— А ты прекрасна, — легко с мягкой улыбкой парировал он, приведя собеседницу сначала в удивление, а затем в смущение. — Только лак на ногтях потрескался.

Она покосилась на свои пальцы. Воспользовавшись моментом, Костя приблизился.

— Какая разница, как ты будешь уникальна в этом мире? Что раньше, что теперь — не вижу разницы.

В это мгновение она не выглядела той неприступной горделивой зазнайкой, какой он привык ее видеть. Перед ним стояла напуганная нежная милая девушка, и Костя не собирался упускать свой счастливый билет. Совсем скоро она вновь превратится в дочь Атума и нарезай потом круги, жди удачи неизвестно сколько. Если она способна переупрямить Ярослава Сергеевича, то способна переупрямить все что и кого угодно.

— Ты очень красивая.

Она подняла голову и оказалась в плену влюбленного нежного взгляда. Костя и не пытался скрыть свои чувства, напротив.

— И очень умная.

Женя сердито сощурилась. Откуда-то из глубины сознания поднялось ехидство.

— Что? Умнее тебя?

— Ага, — Ивченко, к ее удивлению, легко и искренне согласился. — Почему нет?

Ехидство ушло, уступив место растерянности.

— Можно я тебя поцелую? — не стал изменять своей предельной простоте и честности Костя.

— Я... В смысле? — прошептала Женя.

— В смысле в губы. Хочешь, могу сначала у папы твоего спросить? Он в целом не очень-то и страшный, если так подумать. Я ему уже все равно сказал, что люблю тебя. Хуже точно не будет.

Женя смотрела на этого странного лешего и не верила своим ушам.

— Ты сказал что?

— Что люблю тебя.

— То есть он не предположил, как обычно, а ты действительно ему это сказал?

Костя кивнул:

— Так поцеловать можно? Или сначала к Атуму?

Женя тряхнула головой, стараясь собраться с мыслями и не отвлекаться на странную слабость в теле от взгляда и слов бесцеремонного прямолинейного вечно взъерошенного студента из Иномирья. Весь какой-то нескладный, простой, тощий, симпатичный, но не так чтобы красавец. На нее горячие взгляды бросали создания мужского пола намного заметнее и роскошнее этого... Этого... Она даже эпитета толком подобрать не могла.