Солнечный камень

Пацана заметил сразу. Он чуть в стороне сидел. Вроде и со взрослыми, но понятно было — малолетка. И документы значение не имели. Смотрел он на входящих странно. Безразлично смотрел, как на море или небо. Словно себя не ощущал присутствующим в этом павильоне и на рабских торгах. Не здесь был. Глядя на него, хотелось только одного, взять да растормошить. Потому, что по прошлой жизни крон-сержант Велдис знал, что бывает с пацанами с таким взглядом. Ничего хорошего— так точно. В ближайшем бою сами под плайзовые лучи сунутся и из каскадов без амортизаторов и парашютов прыгают. Чтоб наверняка... У самого Раяна взгляд такой был. Он помнил, как на себя в зеркало смотрел.

Но по первому кругу прошел мимо парня. Не хотел на себя крест брать. Помощник нужен был, а не груз на шею. Крутился долго возле вояки с Кассиопеи. Хороший солдат, правда пьяница в прошлом, за что собственно ошейник и получил. Но отбывал повинность трехгодичную нормально. Стойко. Изъян только один был — стальной протез ноги. В мирной жизни почти ничего не решающий — полностью ногу заменяющий, даже бегать мог и танцевать. Но на Эйху в серой пыли стал бы беспомощным инвалидом и настоящим ярмом для Раяна. Расстроился, дальше бродил. Много попадалось подходящих. Но представить, что именно вот их на Эйху вести придется и жить с ними год, было как-то сложновато. Многие просто отчаялись и были слишком переполошенные, толку в работе от таких— мало. Зажмутся в себе и все. Или палку применяй или назад вези. А времени для игры в гуманизм не было. А кто-то был слишком... нет, не гордым. Своенравным. Раян понимал, что ломать тоже таких не хочет. А заставлять то придется. Именно заставлять. Не хотел еще и на это тратить силы.

И периодически курсируя за парнем наблюдал. Сцену разворачивающуюся заметил краем глаза.

Толстый иллириец — рыжеволосый, сиреневоглазый приценивался именно к мальчишке. Приценивался грубо. Обращался с ним как с куском мяса. Не нравилось это Раяну. Помнил на себе, как это когда, тебя осматривают, как товар. В любой же ситуации надо, как человек себя вести, а не как скотина. Ну, выпало тебе счастье свободным да вольным быть — судьбе спасибо скажи, и постарайся понять того, кому не выпало. Тоже уважай даже такую судьбу.

Но хрен ты это иллирийцу объяснишь. Сам-то он так не думал. Вот и с пацаном вел себя по-барски. Приказал, чтоб тахэ снял. Сначала за ошейник подергал, после руками грудь облапил. Пацан, вроде как очнулся от таких действий. Синие глаза льдом засветились. Но не дернулся даже. Так и стоял. Покупатель с продавцом разговаривали громко, шутками перекидывались. Покупатель между шутками соски пацану выкручивал. Так ,словно по-другому оценить не мог. Раб терпел. Только желваки выпирали на челюстях все больше.

Видно было, из последних сил держится.

Иллирийцу надоело щупать. За ошейник вниз потянул. На колени поставил. У продавца что-то спросил. Продавец гоготнул, на ширму показал. Раян с удивлением услышал, как за три фартинга отступных иллириец требовал, чтоб тут же пацан его и обслужил для пробы. Раб головой покачал. Продавцу что-то сказал, а ответ пощечину заработал. Продавец хлыст достал и снова рабу на ширму указал. Тот ошейник свой из рук иллирийца вырвал. С колен сам поднялся, злое крикнул. Иллириец брезгливо руки вытер. Ответил продавцу, что такой строптивый раб не нужен. Учить некогда да и не хочется. И развернувшись, ушел. А продавец злой от того, что сделка сорвалась, на ошейнике такой режим послушания включил, что раб в судорогах задергался и на пол свалился. Даже кричать не мог. Воздух ртом хватал. Вот и пришлось вмешаться. Нет. Не пожалел. Смысла жалеть не было. Жаль было другого. Годный же товар. Зачем портить, зачем ломать. Зачем заставлять то, к чему видно, что не приспособлен. Другое же применение можно найти, правильное. И почему-то именно про этого мальчишку нормально думалось и в связи с путешествием, и в связке с годом в пустыне. Такой слушаться сам будет. И если правильную мотивацию найти — работать толково. А что еще Раяну надо было? Ну молод? Ну худой. Вот и все возражения. Все со временем исправить можно. Худобу так в первую очередь. Посадить на усиленный паёк через пару месяцев отъестся.

А сейчас получалось что слишком уж задерганным и забитым помощник был. А это большой проблемой попахивало. Но так хотелось думать что не ошибся.

========== Перед вылетом. ==========

Вещей из гостиницы две сумки. Ношу поделил по-честному. Все, что тяжелое, взял себе. Пацана же и так шатало. А перед выходом с еще одной заковыкой столкнулся. Вот, что значит, не продумывать детали.

Приказал выдвигаться из номера. Раб кивнул головой и пошлепал к выходу босыми ногами... Им же ж там, в бараках, обувки не выдавали. А как по городу ходить? А по колдобинам взлетки?

Раян выматерился в голос на свою тупость. Задумался. С обувкой-то получалось хуже, чем с одеждой.

— Размер ноги какой? — спросил у пацана.

Тот на ноги свои глянул. Плечами повел...

— Не знаю. Не помню, господин, — в глазах снова страх замелькал.

Нда... Свои ботинки ему сунул, для примерки. Посмотрел, как сели. И выдохнул с облегчением. Да, чуть больше, чем надо, но подходили. Пришлось распаковывать уже затянутую сумку и для себя искать обувь. С собой было проще. Сгодились парадно-выходные туфли. Как раз дошлепать до ближайшей лавки и выбрать что-то толковое.

А пацан на ботинки, им же начищенные странно поглядывал.

— Это мне ? — спросил он удивленно от того, что Раян снять не требует.

— Тебе. Они разношенные. То, что тебе и надо сейчас. Не имперская мода, но сойдет. Кожа хорошая и подошва крепкая. Быстро не убьёшь.

В общем, пока выбрались из гостиницы даже больше времени потеряли, чем надо. Раян торопил. Коридор вылета был маленький, не хотелось застрять на Виййе еще на полсуток. Финансы не особо позволяли.

Обувку себе выбирал наспех, на армейской распродаже в припортовом ларьке. Нашел себе крепкие сержантские берцы и отдав золотой с удовольствием переобулся. Парадно-выходные туфли напрягали в порту очень сильно — подошва скользила по бетонной полосе, а узкие носки нещадно давили пальцы. Не для работы обувь была, а для выпендрежа. Купил-то именно чтоб по чиновникам ходить и хорошее впечатление о себе оставить. Не разбойника с большой дороги, а отставного военного.

Доступ к катеру дали быстро. Раян вещи в трюм сгрузил, закрепил лентами. Раб нос в трюм свой сунул, осмотрелся вздохнул не весело.

— Чего дышим? — поинтересовался Раян, раздосадованный. Вещей и вправду было не особо. Только самое необходимое и то почти все место занято. А тяжелое оборудование еще предстояло на самом Эйху из почтовика забирать.

Раб на Раяна посмотрел. Снова вздохул и спросил.

— Мне здесь сутки сидеть?

Раян не понял. Трюм осмотрел. Странное желание какое-то у раба получалось

— А зачем? Тут холодно будет. Отопление только в рубке. Да и не удобно — ни кресла проиво-перегрузочного ни, простите, сортира. Может ты все-таки не тут полетишь?

— А разве можно?

— Можно. А обычно, что нельзя было?

Пацан плечами повел, подбородком дернул не уверенно. И ответил.

— А обычно меня в трюме на цепь сажали...

И отвернулся.

Не хотел Раян это слушать. Не хотел чужие несчастья в душу впускать. Своих хватало. А то, что люди иногда вели себя по-скотски, и так понятно было.

Трюм захлопнул. Двери в рубку открыл, на место за панелью управления показал. И все. Ни слова больше. Ни с сочувствием, ни с жалостью. Не до этого.

Сбегал в диспетчерскую талон на взлет прокомпостировал. И даже расстроился — взлет на полтора часа отложили. На орбите лайнер застрял. Груз лишний снимали — все пространство в рабочих карах было. Чертыхнулся, но успокоился быстро. Полтора часа ничего не решали. Как раз и пожрать в буфете время будет. И купить еще что-то съедобное на время дороги.

В кресле раб не сидел — стоял возле приборной панели, кнопки изучая. С интересом, даже губами шевелил, названия проговаривая. Раян попробовал вспомнить, что про мальчишку в купчей написано, но кроме того, что он навигатором был на почтовике и сносно механику знал, ничего больше из памяти не выудил. Расспросить надо подробнее. Может и с электронной начинкой сталкивался? Их же в училищах да школах во время войны готовить хорошо должны были. Не то, что самого Раяна. Когда вся наука путем горького опыта — взрывное дело, после того, как пришлось минные поля обезвреживать на Скарабее, датчики и счетчики — после взрыв-систем горгов, ну и так далее... Не было отдельной военной специальности. Все попробовал.

— Может тебе кар дать порулить? — спросил Раян в шутку, наблюдая за парнем. Тот снова дернулся, будто его кнутом стеганули. Головой затряс, возражая.

— Я просто смотрел. Я такую панель не видел. У нас по-проще каскады были. С 'включил— выключил' блоком. Без маневров.

Раян помнил такие машины. Примитивные. Одноразовые планетарники. На одно действие запланированные — доставить десант на место и отключиться. Чтоб соблазна не было сесть в кар и улететь с места операции.

Может поэтому, рабу и интересно смотреть было на вариацию навигации. Оно то и к лучшему. Учить легче, когда интерес есть.

Но сейчас пока не до учебы дело.

— Пойдем поужинаем перед вылетом. У нас времени почти час свободного оказался. Зря спешили.

В буфете на втором этаже местного планетарного аэровокзала было тихо и очень прилично, по сравнению с тем, что творилось в гадющнике космопорта. Именно поэтому сюда Раян и пришел — не хотелось в разборки встревать да еще и травануться какой-нибудь непонятной гадостью. По ценам дороже, конечно, выходило. Но и цена того стоила.

Обернулся к Бою, стойко идущего чуть позади, спросил, что именно заказать в качестве перекуса. И снова столкнулся с растерянностью и робким пожиманием плечами. Понятно. Дела опять не будет.

Заказ делал сам на свой вкус. Посытнее, без изысков. Чечевичная похлебка, рагу, салат и по бокалу пива — местного ячменного.

Раба в кресло усадил, сам за заказом пошел. Снова чуть не рассмеялся от ситуации. Кто у кого на побегушках? И главное, в армии в учебке новобранцев дрючил так, что те слезами исходили, а тут не может организовать рациональное использование купленной рабочей силы.

Принес поднос с тарелками, выгрузил на стол.

— Ешь давай, — сказал Бою.

Он на тарелки посмотрел, на Раяна. Смутился снова.

— А что есть? Вы же не сказали...

Раян щедро рукой повел, на первое, второе, салат и пиво показывая.

— А все. Это твоя доля. Не захочешь — вон утилизатор рядом.

— Это все мне? — вопрос звучал так, будто Раян ему как минимум 200 галаксов одолжил и сказал, что отдавать не надо.

— Не нравится выбор? Я же спрашивал вроде... — Раян даже психонул. Мало того, что подносы тягал самостоятельно, так еще и оказалось — выбор не устраивает. Раньше подумать, ну никак...

Но раб его ненормальный тарелки вдруг все к себе подгреб и стало понятно, что драться будет, а пока не съест — не отдаст.

Похлебку проглотил в секунду. Раян даже и опомниться не успел, а тарелка у Боя чистотой сияла. Хорошо хоть не вылизал. Рагу и салат исчезали так же стремительно.

— Да тише ты... — крикнул Раян, боясь что у раба сейчас желудок схватит от такой скорости.

Тот испугался, закашлялся, затрясся.

— Ну вы же сами сказали, что это мне... — попытался сказать он.

— Сказал. Но ты хоть жуй. Я ж отбирать не собираюсь. Просто не спеши. Ты что еды никогда не видел?

Тот рот рукавом вытер (надо будет рассказать зачем салфетки существуют — подумал Раян), снова в тарелку вцепился, ответил:

— Видел, только мне не давали. И не столько.

Раян услышал, задумался. Может действительно не стоило столько всего и сразу? Но сейчас отобрать порцию не представлялось возможным.

Точно живот хватанет. Хорошо хоть биосортир в каре додумался установить. А то заблюет раб кораблик, хрен после отмоешь.

Но опять же, кто хозяин? Думать надо, что оголодавшему мальчишке заказывать и сколько. Он то, точно не соображает, когда остановиться.

========== Реакции ==========

В руку высыпал несколько таблеток. Отдал пацану. Тот сидел в кресле совершенно зеленый. Тошнило сильно. Не столько от еды сколько от взлётов и падений во время подъема на орбиту. И снова был виноват во всем только Раян. По себе мерил ситуацию. Он в космосе сколько — столько сколько и без космоса. Он к креслу прирос уже — корни пустил. Ему перегрузки в 4G это так... А пацан — когда он вообще так вот вздлетал по крутой дуге с экономией горючего? Судя по цвету морды — или никогда, или очень давно.

Но ничего. Вроде держится. Только в подлокотники вцепилcя да вот позеленел малость. Пришлось пока не поздно пилюли доставать.

Заставил выпить. Хоть он на воду смотреть не мог. Мутило.

В итоге, поднялись быстро, поиграли бортовыми огнями и попрощавшись с цивилизацией вылетели в приграничье.

Пока активная фаза полета была от приборов не отлипал. После поставив на автопилот из кресла выбрался. полез посмотреть что в трюме происходит. Закрепил заново стяжки, собрал рассыпавшиеся каталоги от оборудования чего почему-то лежавшие без крепежа просто в отсеке. И оглянувшись, увидел что рядом Бой нарисовался.

— Ты чего? Опять плохо? — спросил.

Тот на вещи кивком показал.

— Я могу все закрепить. Зачем вам-то этим заниматься?

Раян дослушал. Представил, как этот с зеленой мордой по полу ползает за банками с консервами и их трамбует, и картинка почему-то реально не показалась.

— Ты себя видел вообще? Может он. Если б ты мог, я б тебя сам напряг бы. А так ты вон на ногах и то не особо стоишь. Спать иди — пока возможность есть. Дальше такая программа намечается, что еще наработаешься, — заворчал на пацана. — Марш, отсюда говорю, помощник хренов.

Тот смылся в рубку быстро. Понял, что со злым Раяном лучше не связываться. То-то же.

Вернулся, на курс посмотрел, настройки чуть подправил. Можно было конечно спать завалиться — полтора часа обещали быть без приключений до входа в зону распыления. Но сон с этими всеми хлопотами сбежал совершенно.

Потыкал пальцами в панель, вытащил полотно тиви и, выбрав из архива фильмов старую засмотренную комедию, о приключениях двух переодетых мужичков в женском хоре, поставил на общий просмотр.

Раб глаза открыл. В экран впился, словно чудо расчудесное увидел.

— Киноху такую смотрел? Или может что другое поставить? — почти не надеясь на ответ спросил Раян. Стыдновато стало за то, что на пацана наехал.

А Бой от экрана глаз отвести не мог. Даже на ответ не отвлекался, буркнул что-то невразумительное.

— Чего? — переспросил Раян, фильм останавливая.

Раб даже разочарованно как— то вздохнул от того, что экран погас, повернулся к Раяну.

— В интернате показывали. Я помню. — сказал он ерзая в нетерпении, в сторону тиви поглядывая.

Раян улыбнулся. Вот что великая сила искусства с людьми делает. Решил уточнить, за хлопоты отыгрываясь.