До Юпитера как до неба

— Катя, передай мне показания датчиков грузовой фермы на наручный экран. И выведи звуки кабины на наушник.

Это чтобы музыку слушать.

— Сделано, — бодро отозвалась Козлова.

Заодно согласно договоренности она переключила со своего ти-попа (ничего, кстати, так, ритмичненько) на Динин плейлист — выпала "Лестница в небо" Рыбникова. Самое то, что надо: красиво, мелодично, без слов... Как раз сверять скучные цифры.

Козлова явно осваивалась, даже начинала скучать. А почему бы и в самом деле не поскучать: полет шел совершенно нормально, как в тренажере. Просто восемь с половиной часов висения в пустоте. Хочешь, книжки читай, хочешь, музыку слушай.

Все равно больше делать нечего: солнце в таком положении, что даже звезд не увидишь — засвечивает. И Луны пока не видно, они как бы догоняют ее по орбите.

Подумать только, и об этой работе Дина мечтала всю жизнь... И Лилька с такой гордостью говорила в школе: "А у меня мама космонавт!"

Ну что, судя по датчикам, грузы закреплены нормально, нигде никаких проблем. Все совпадает и с накладной, и с показаниями в компьютере. Процедура заняла минут пятнадцать, даже если перепроверить трижды. Стоило мучиться со скафандром...

"Лестница в небо" давно кончилась, и очень в тему к Дининым размышлениям заиграл "Марш священных коров". Моя профессия с утра до полвторого... да уж.

— Готовься к коррекции курса, — сказала Дина, чтобы не терять времени.

Теперь еще минут пять вытряхиваться из скафа...

— Слушай, тут показания странные, — сказала Козлова. — Основной навигационный компьютер дает поправку ноль ноль три, а радиомаяк — аж ноль два. Кому верить?

— Ну правильно, навком американцы собирали, а маяки наши, — ответила Дина сквозь зубы, потому что у нее как на грех неловко застряла рука в скафандре. — Небось опять где-то предохранитель коротнуло. Проведи ориентацию по опорным звездам, как учили.

— Окей, — отозвалась Козлова.

"Смотри, они взлетают..." — пел в наушниках постаревший БГ.

Вот поэтому-то Дина его и любила: он придавал такой обыденной работе романтику. А еще у него чуть ли не в каждой песни есть про бухло — хоть виртуально, как говорится.

— Ориентацию по опорным провела. Разрешение на коррекцию курса?

"Может, разрешить? — спросила саму себя Дина. — Девочке так хочется нажать кнопочку. В конце концов, первый полет... Что там эта коррекция, если она какие-то данные не так ввела, потом поправлю, рабочего тела хватит. Да и не может она совсем накосячить, на тренажерах оценка высокая".

— Разрешаю, — сказала она. — Действуй по инструкции.

Дина уже практически вылезла из скафандра, когда ее слегка повело в сторону. Почти незаметно. Как будто легчайшее головокружение: микрогравитация корабля изменилась, словно бы... словно бы они совершали поворот с помощью маневровых двигателей. Очень, очень серьезный поворот. Как при орбитальных маневрах. Какого черта, они же на полпути до Луны! Первая коррекция должна быть легкой, как перышко, неощутимой!..

И почему, черт возьми, прерыватель струи не срабатывает?!

(Дина не могла бы сказать, откуда она знает, что прерыватель не срабатывает: почувствовать это вроде бы нельзя. Просто знала, и все.)

Одна, секунда, две...

— Козлова, выключить двигатели!

— Но коррекция...

...уже четыре секунды! О чем она думает!

— Плевать!

У Дины слегка закружилась голова. Это было чертовски плохо, потому что указывало на слабый момент вращения корабля.

Она одним махом пристегнула скафандр на его законное место у стены — никогда у нее так быстро не получалось — и нырнула в свой ложемент.

— Какого хрена?!

— Я действовала по инструкции! — Катя смотрела на нее весело, даже задорно. — Провела коррекцию вручную, как полагается в случае рассинхронизации навигационных систем! Ты не волнуйся, просто закрутило немного, потому что одна пара двигателей раньше вырубилась. Наверное, прерыватель сработал. Сейчас поправим.

Невероятным усилием воли Дина заставила себя сказать нормальным тоном, а не заорать:

— Если бы прерыватель струи сработал, он бы сработал раньше. Но он не сработал. Возможно, механическая неисправность. А двигатели вырубились, потому что замерзли. Газ, знаешь ли, при расширении охлаждается. Угадай, что будет, если клапаны слишком долго открыты? Считай, две пары маневровых вышли из строя.

— Две? — изумилась Козлова. — Почему две? Если ты права, и замерзла одна...

— Соседнюю тоже нельзя включать, там общие трубки, — мрачно закончила Дина. — Без двух пар садиться нельзя! Мы застряли, чтоб тебя!

— Sorry, Mr. Bond! — гаркнула в динамиках группа "Аквариум".

* * *

Хуже всего даже не кошмар. Космонавту к пустоте не привыкать. Хуже всего, когда ты просыпаешься потом и смотришь в потолок. И думаешь: я могла бы быть там. Далеко-далеко, в пустой-пустой-пустой черноте. Я могла бы лететь к Юпитеру, маленькой модели нашего Солнца. Это почти что как путешествие в другую звездную систему.

Я могла бы, и сейчас я была бы уже на полпути.

У меня почти получилось.

Как вышло, что моя жизнь стала вот этим?

Этим... этим постоянным ожиданием непонятно чего?

* * *

Первым делом Дина подумала: ну-ка, давай, по рецепту Леонова. Прежде всего сохраняю спокойствие. Возможно, дело лучше, чем она думала. Может быть, двигатели не замерзли, просто отключились раньше, потому что Козлова вырубила их первыми...

Но увы, осторожное включение третьей осевой пары дало понять, что первая оценка была верна — замерзли, сволочи. Намертво.

На всякий случай Дина провела полную проверку всех систем. Датчики показали, что клапаны не продуваются. Все это время она чувствовала на себе панический взгляд Козловой.

Чем-то та сейчас напоминала Лильку — в те минуты, когда дочь серьезно косячила и знала, что расплата неминуема.

"Держу пари, девочка, — подумала Дина мрачно, — тебе хочется, чтобы всего этого никогда не случалось. Твой первый самостоятельный... ну, почти самостоятельный полет... и сразу такое. И все потому, что ты была слишком самоуверенная. И потому, блин, что твоя идиотка-командир заслушалась дурацкой песенкой!"

Тут Дина судила себя несправедливо: музыка ее давно уже не отвлекала ни в малейшей степени, под любимые треки она на тренажере выполняла самые сложные маневры с самыми высокими баллами. Но есть два типа людей: одни в сложной обстановке склонны винить окружающих, другие — себя. Дина добилась мастерства во второй области.

Надо было вызывать Платформу.

Женька подошел к аппарату не сразу — может, спал, может, на толчке сидел. Дина его расписание не помнила. Да, наверное, спал, потому что когда он таки вышел на связь, голос у него звучал заспанно.

— Дина? Чего не вовремя? Случилось что?

— Случилось, — ответила она. — Неполадка с навигационным оборудованием привела к неправильной коррекции. Две пары маневровых вышли из строя, выхожу на гравитационный маневр, облетаю Луну и возвращаюсь к вам. Готовь "Прогресс".

— У, б... блин, — пробормотал Женька, который вовремя вспомнил, что все разговоры записываются. Потом он спросил глупость: — А они точно вышли из строя? Ты проверяла?

— Нет, знаешь, мне просто обрыд лунный пейзаж, и я решила рвануть на Землю раньше срока, — желчно ответила Дина. Потом тоже вспомнила о записи и о том, что сарказм теряется в переводе, и добавила: — Это была шутка. Проверяла, конечно. Давай, готовь. Отбой.

Она мрачно подумала, что на Платформе теперь тоже начинается суета: Женька, Питерс и... кто там у них третий, кажется, сейчас какой-то полуштатский астроном с Земли?.. Начинают готовить "Прогресс"...

"Прогресс" — это тоже космический грузовик, но атомных двигателей на нем нет, только химические. Это многоразовый летательный аппарат, который способен некоторое время (не очень долгое, так как запас топлива ограничен) маневрировать вблизи Земли с ее огромным полем тяготения. Если приводить морские сравнения, то это что-то вроде прибрежного катера.

Потом Дина вздохнула, беря себя в руки перед сеансом связи с Луной. Юн будет недоволен. Юн будет очень недоволен...

— Хотите, я сама им скажу, что доставки не будет? — тихо спросила Козлова.

— "Терешкова" вызывает "Луну-25", — произнесла Дина в микрофон, не отвечая Козловой. — "Терешкова" вызывает...

Но прежде чем лунная база успела ответить, в эфир снова влез Женька.

— Дина, — сказал он. — Слушай, тут такое дело... "Прогресс" никуда не полетит.

Земля, ЦУП, 2050-е гг.

Я всегда думал, что космонавты на орбите должны скучать, например, по шуму дождя на листьях. Или по запаху мокрого асфальта. По тополиному пуху в палисадниках и по жаркому солнцу на спине.

Но, как говорили мне, больше всего огорчает отсутствие вещей более приземленных: например, возможности нормально сходить в туалет, желательно еще почитывая при этом книжку. Или выпить горячего чаю с медом из нормальной кружки. Или просто выпить...

(Правда, ходят слухи, что на лунной базе уже что-то там приспособились гнать с тех пор, как устроили гидропонику и получили избыток органики. Но слухи — они слухи и есть.)

А еще мне говорили, что многие космонавты страшно страдают из-за диеты: мало того, что лишнего веса никакого на орбите не положено, так их еще и врачи гоняют постоянно из-за артериального давления и прочего разного. И сигареты, конечно, запрещены.

Поэтому я, например, никогда не попаду в космонавты. Аддиктивная личность, не могу отказаться от маленьких пороков. Да и квалификации не хватает. Наши космонавты — штучный товар.

Чтобы пробиться в космос, помимо гигантского опыта нужно иметь целеустремленность, как у... как у Носорожихи. Такую целеустремленность, чтобы ты ногу был готов отрезать за право попасть на орбиту. Отказаться от всех этих приятных мелочей на год, на два — это еще ладно. Но на десять-пятнадцать лет, как наши юпитерианцы...

Юпитерианская экспедиция — они все психи, например. Благородные ребята, спору нет. Но есть немаленький шанс, что вернуться им не удастся. Слишком далеко туда лететь, слишком сложно. Даже на Марсе человечеству пока не удалось сделать нормальную колонию: радиация слишком сильна, магнитного поля-то у Марса нет. На Луне та же проблема, но Луна относительно близко, и там мы сумели забуриться под грунт. На Марсе с этим сложнее: очень уж дорого доставлять оборудование.

У Юпитера магнитная ловушка работает и охватывает, словно плащом, все его спутники. Более того, на Европе есть жидкая вода (и много льда), на Титане — метан. В общем, вполне можно запустить синтез кислорода и горючки. "Великий путешественник" снабжен всем необходимым, чтобы, если по какой-то причине вернуться назад не удастся, можно было бы выйти на какую-нибудь стабильную орбиту и начать строить первую юпитерианскую базу.

Если возвращение таки окажется возможным, Экипаж все равно будет строить базу — просто законсервирует ее и оставит на орбите, чтобы ею воспользовалась вторая экспедиция.

Именно поэтому Экипаж так велик: тридцать человек. Из них аж десять женщин. Я хорошо помню, сколько ругани было на этот счет: поднимали вопрос и о сексуальной напряженности на борту, и о том, что женщины, это, по сути, балласт, потому что не для всех работ у них хватает физической силы... Но, в общем, потом все как-то утряслось. Отчасти помогло и то, что почти все женщины-космонавты замужем за другими космонавтами, диспетчерами или космическими специалистами; уж не знаю, что тут причина, что тут следствие. Так что из этих десяти шесть — жены других членов экипажа.

Я подумал, что личный интерес — это, может, у Володиной муж полетел. Или родственник.

Но нет, когда я разыскивал данные по Володиной, то выяснил, у нее никого из семьи среди Экипажа нет. (Да если бы и была, сарафанное радио меня просветило бы раньше). Зато я, к своему удивлению, нашел десятилетней давности интервью Носорожихи "Первому каналу".

"...Самое главное в космосе — доверие, — говорила она. — Спросите членов экипажа: готовы они друг другу доверять? Если готовы, тогда, прошу прощения, какая нафиг разница, что у кого в штанах... Я с кем только не работала, и самым надежным моим напарником была женщина... Если рекомендовать кого в юпитерианскую экспедицию — то именно ее..."

Между Землей и Луной, 2040-е гг.

Протокол при отказе двух пар маневровых следующий: делаешь гравитационный маневр, огибаешь Луну и возвращаешься потом на околоземную орбиту. Пристыковаться к Платформе, конечно, без маневровых невозможно. Затем и нужен "Прогресс": он подлетает к лунному дальнобойщику точно как спасательный буксир в прибрежных водах, стыкуется с кораблем жесткой сцепкой и тащит за собой.

— Что значит, "Прогресс" не исправен? — резко спросила Дина. — С чего это вдруг...

— Так ведь Китай горючее не прислал! У них случилась неполадка, и они передали свой слот Индии. А у тех не было горючего наготове. Теперь следующая поставка по плану только с американцами, через неделю.

Дина сжала челюсти, подавляя желание выругаться. Да, они читали про эти технические неполадки в сводке и подтрунивали над Юном в столовке — Юн, как многие китайцы, отличался совершенно неразумным патриотизмом и перед посторонними ни за что не соглашался признавать, что и на его прекрасной родине тоже может где-то случиться бардак.

Хотя бардак и головотяпство в освоении космоса сплошь и рядом. Таких вещей не избежать, когда между собой с грехом пополам взаимодействует с десяток разноплеменных организаций. С бардаком попытались справиться, создав Центр подготовки Юпитерианской экспедиции — он, например, частично координировал Лунную программу, поскольку она считалась подготовительной... Но когда ты на базе нескольких организаций создаешь еще одну бюрократическую надстройку, сильно много порядка это не добавляет.

Если бы на "Терешковой" была хорошая система жизнеобеспечения, Дина и Козлова могли бы и подождать, пока заправят "Прогресс". Но тут даже кислорода — дня на три максимум. Хорошо было Мэтту Деймону, он на Марсе картошку сажал...

После короткого молчания Дина сказала:

— Ладно, действую по плану 4-А.

Ей показалось, что в корабле воцарилось какое-то обвиняющее молчание. Словно "Валька" почувствовала, что означают для нее эти слова, и смотрит на Дину преданными глазами побитой собаки: за что ты так со мной?

— Извини... — проговорил Женька. — Хочешь, я сам с Юном свяжусь?

Да что они прицепились, свяжусь с Юном, свяжусь с Юном...

— Нет, — сказала Дина. — Это моя обязанность.

Она переключила канал.

— "Терешкова" вызывает "Луну-25"...

— Я уже слушаю эфир, — перебил ее Юн Хэ на английском. — У тебя замерзли двигатели?

— Да, — Дина сжато изложила ситуацию.

— Значит, вы отправите "Терешкову" на орбиту столкновения с Землей и катапультируетесь в атмосфере? И корабль сгорит?

— Все по плану 4-А, да, — подтвердила Дина.

В горле у нее стоял комок. Если бы это был "Олдрин", а не "Валька" — казалось, было бы легче. Хотя какое там легче. Гибель буксира — это катастрофа. И для нее, и для Юна. Для нее — потому что она мечтает о юпитерианской экспедиции, а для Юна — потому что он большой энтузиаст лунной программы.