Ноздри изящного, хотя и крупноватого носа с довольно заметной горбинкой слегка расширились, принюхиваясь к запахам вокруг. Нет, тут не только морская соль... что-то искусственное и отвратительное...
Чтоб этой Лизе кумихо, лисица-оборотень девятихвостая, приснилась, нацелившаяся на ее печень! Не дала отдохнуть с дороги. Шутка ли — двенадцать часов за рулем и три часа на таможне. Сначала приняли за отбившуюся от коллег таджикскую трудовую мигрантку, угнавшую по дороге в Москву у прораба дорогущее купе и решившую с ветерком прокатиться, да забывшую о тормозах вплоть до границы России с Украиной; потом, узнав о корейском гражданстве, принялись допытываться, почему у молодой кореянки из Южной Кореи такой хороший русский язык. Было ясно, что таможенникик не слишком-то тщательно изучили представленные им документы. Нет, с документами все было в порядке. Только вот изучи ребята в форме их чуть внимательнее, и не задавали бы глупых вопросов. А эта Лиза еще учить языку предлагала! Джун по-русски дольше нее говорит — этой малявке на вид меньше двадцати одного года, и намного меньше. Как вообще в России в институты малолеток принимают? Девочка-одуванчик. Дунешь — и разлетится.
Решение поехать на личном автомобиле, а не вместе со всей группой в автобусе было продуманным и обоснованным. Мысль ходить по команде в туалет "девочки направо, мальчики налево" при запланированных остановках совсем не привлекала. Не говоря уже о том, что в автобусе обязательно с кем-то придется сидеть бок о бок. И уж не поймешь, чье соседство хуже: какого-нибудь орангутанга, возомнившего себя покорителем женских сердец и падкого на экзотику, который будет прижиматься бедром или хватать за коленки, или глупой девицы, помешанной на моде и орангутангах-плейбоях, которая всю дорогу будет выносить мозг (кажется, так говорят?) своим чириканьем. А если водитель автобуса еще окажется любителем так называемого шансона (блатной песни — как более точно характеризовал дед Петр)? Если? Ха-ха. Да наверняка! Нет-нет, только вольный ветер в приоткрытые окна автомобиля и заводные песни звезд халлю.
Спортивная машина, несмотря на допрос на таможне, домчала часа на три раньше, чем громоздкий автобус. Совсем не лишнее время, чтобы оглядеться, освоиться, познакомиться с персоналом, привыкнуть к апартаментам (так называемым), переодеться и приступить к отдыху как раз тогда, когда остальные только начнут оформляться. Но нет! Эта Лиза даже переодеться толком не дала. Чуть любимая туника не пострадала — так поспешно пришлось ее натягивать. А ни к чему, чтобы посторонние глазели! Это вообще-то визуальное домогательство!
Малышка чуть выше росточком младшей сестренки Соль, счастливо живущей с их общими родителями в Корее, стояла у входа и смотрела так, будто перед ней проплывали витрины лучших магазинов Мёндона или кондитерские, а может, вообще что-то нереальное, но безумно приятное и притягательное. Ну, так и есть — Ли Джун и притягательность — это синонимы. Ли Джун и красота — тоже. Лучше всего, конечно, подходит слово "совершенство". Уставшее слегка, но совершенство. Так она и смотрела. Эта крошка со светло-русыми пушистыми волосами до хрупких плечиков, сжимающая в кулачках лилипутский чемодан и чуть большую по размерам сумку. Ну, в чемодане, наверное, косметика, а в сумке одежда. Ради блага самой незваной гостьи оставалось надеяться, что там что-то более милое, чем эти штаны с бахромой (и поверьте, это не модный дизайн, а ветхость) и футболка с обнимающимися плюшевыми медведями.
Когда молчание затянулось, любопытство взяло верх над усталостью и заставило любезно, но настойчиво поинтересоваться у девчонки, что ей понадобилось в чужом доме.
Нежным голоском девчушка что-то пролопотала, но смысл ее слов в голове не укладывался. Жить в одном помещении? Мечтай больше!
Ничего не оставалось делать, как выдворить незваную гостью наружу — под ласковое крымское солнышко.
Угораздило же согласиться на предложение старших студентов по институтскому клубу любителей русской литературы! Лучше было бы, как обычно, провести летние каникулы с родителями и сестренкой. Поработали бы снова вместе с отцом — за время учебы появилась масса идей о том, какие именно книжные серии современных русских писателей могут быть интересны согражданам и как их можно будет оформить. Джун обязательно предложит поддержать молодых авторов, работающих в жанре романтической фантастики, которых так несправедливо порой критикует сетевая общественность. В переводе на корейский язык их книги непременно заиграют новыми красками. А если еще хороших иллюстраторов отыскать — успех будет гарантирован. Дорогие соотечественники так любят волшебные сказки с выяснением отношений, чудесными превращениями, драматическими событиями, где сталкиваются дерзкая, острая на язык героиня и несколько мужественных героев один краше другого. А ведь надо еще проконтролировать выпуск подарочных изданий в новых переводах сказок Пушкина — проект, за который отец даже предложил повышение в компании. Полушутливое задание отца, которое он дал "своей любимой принцессе" более десяти лет назад, Джун до сих пор воспринимает всерьез, хотя и знает, что отъезд в Россию нужен был совсем по другим причинам.
Тень недовольства мелькнула по красивому лицу. Проклятый дядя Тхэсонг! Отец говорил, что из-за криминальных скандалов, связанных со старшим братцем, вынужден был принять управление семейной компанией по приказанию своего отца. Никому не нужна запятнанная деловая репутация, и уж тем более раскрытые связи с мафией и неудачные попытки подкупа высоких чиновников. Но опозоренным дядюшка себя не чувствовал, просто считал, что ему немного не повезло, а Тхэун, младший брат, ловко воспользовался ситуацией.
Эта назойливая муха Лиза продолжала долбить дверь, как будто всерьез считала, что может ее выбить. Или надеялась смягчить возможную соседку? Точно такая же, как сестренка Соль! Та в свои десять лет продолжает требовать покатать ее на закорках, как маленькая, и уговоров отца не скандалить хотя бы в общественных местах вроде парка развлечений не слышит. И эта с первого раза отказа не понимает. А ведь ее выставили у всех на глазах вон. Другая бы заныла и убежала куда-нибудь от стыда подальше или, наоборот, пошла права качать к администрации базы. А эта упорная! Вон как стучится. Что там она говорит? Это Джун что ли оккупантка, вандалка и еще неизвестно кто? А причем здесь какой-то там будущий портрет? Точно ненормальная! С такой и на одном полуострове жить опасно, не то что в одной комнате! Не пущу и точка!
Нахальные толчки в дверь, похоже, слабели и, наконец, затихли. Это интриговало и заставило осторожно выглянуть в окно, расположенное гениальными архитекторами на той же стене, что и вход в шалаш. Нарушительница спокойствия быстро и как-то машинально закидывала в чемодан свои одежки, захлопнула его кое-как, бережно поставила сверху сумку и поплелась прочь. Поникшая голова беспокойной девицы, волоком тянувшей чемодан с водруженной на него сумкой, вызвала в душе непонятное неудобство, недовольство и желание побежать следом. В животе заурчало, и стало ясно: то, что испытывает сейчас Джун при виде удаляющейся Лизы, — это обычный голод. Ведь направлялась коротышка прямиком к столовой.
Жаркий день после их недолгой стычки плавно превратился в томный вечер. Что ж, вперед — на ужин!
Некоторые примечания
Хангук сарам — южный кореец (горделивое самоназвание жителей Республики Корея)
Хён — старший брат.
Инсадон — сеульский квартал, знаменитый своими антикварными и сувенирными лавками, а также частными музеями и картинными галереями, выставляющими старинные и современные произведения искусства.
Халлю — "корейская волна", мода на все корейское, особенно на корейскую культуру или даже, скорее, поп-культуру.
Колонковые кисти — для акварельной живописи, отличаются тонкостью, упругостью, хорошей эластичностью и мягкостью, хороши в работе над деталями.
Мёндон — сеульский рай для шопоголиков, квартал фирменных магазинов
Сонбэ — старший для говорящего по возрасту и/или опыту учащийся, студент (старшекурсник для младшекурсника)
Не могу отказать себе в удовольствии привести полный текст стихотворения Брюсова "Мыши":
В нашем доме мыши поселились
И живут, и живут!
К нам привыкли, ходят, расхрабрились,
Видны там и тут.
То клубком катаются пред нами,
То сидят, глядят:
Возятся безжалостно ночами,
По углам пищат.
Утром выйдешь в зал,— свечу объели,
Масло в кладовой,
Что поменьше, утащили в щели...
Караул! разбой!
Свалят банку, след оставят в тесте,
Их проказ не счесть...
Но так мило знать, что с нами вместе
Жизнь другая есть.
Глава 3
— Найду Инну — и она мне все объяснит. — Бормотала под нос Лиза, удрученная негостеприимным приемом прекрасной азиатки. — Наверное, тут какое-то недопонимание.
Девушка с трудом тащила свой багаж по запыленной дорожке, ведущей к столовой. Сказывалась дорожная усталость. Все-таки добрую половину суток сидеть и трястись в автобусе, даже имея в полном распоряжении два кресла вместо одного, — это нелегко. Почему-то Лиза очутилась в одиночестве на самых последних сидениях левого ряда. Инна, с которой она думала дорогой болтать и делить нехитрую еду, собранную совместно с кулинаром-братом Костиком, непонятно как оказалась сидящей рядом с Ромочкой, вопросительных взглядов подруги не замечала, а перед посадкой в автобус как будто старательно игнорировала Лизу и болтала о том о сем со старшекурсницами и Пичугиным.
Только рано утром, когда водитель автобуса, добродушный лысоватый дядечка, милосердно слушавший в пути зарубежные хиты восьмидесятых, а не шансон или какую-нибудь там лерку гундючку, объявил зычным голосом очередную остановку по нужде, Инна отозвала заспанную подругу, так же как и она, пошатывающуюся к ближайшему лесочку, и выдала:
— Нет, ну ты представляешь, какие эти иностранные девицы капризули?
Округлившиеся глаза Лизы говорили о том, что она понятия не имеет, о чем идет речь.
— Знаешь, чье место было рядом с Пичугиным? Корейской студентки Чан Ли или Джон Ми. Что-то вроде этого. Ромочка наш ведь по-английски лучше всех болтает — вот ему и удружили. Эта фифа вроде бы русский знает, но мало ли — вот студенческий профсоюз и решил подстраховаться. Но она, эта дура, заявила, что доберется сама.
Все еще не понимая, какое имеет отношение иностранка к тому, что она едет одна-одинешенька, а не в компании подруги, Лиза моргнула. За год их дружбы она привыкла, что Инна иногда высказывается о людях, которых в глаза не видела, неодобрительно и жестко, только потому, что ей так кажется или хочется. Хотя недоброжелательность в голосе подруги неприятно резанула слух. Может быть, никакая Чан Ли или Джон Ми не фифа, а милая девушка, любящая русскую культуру. Зачем бы ей иначе учиться в России?
— Бедный Ромочка из-за нее оказался один и предложил мне пересесть к нему. — Инна заговорщицки подмигнула и продолжила. — А у моей подруженьки неслабые шансы завоевать его сердце, между прочим!
Проглотив вырвавшийся зевок, Лиза закашлялась. Она вообще перестала что-либо понимать и шепотом уточнила:
— У меня шансы? Почему?
— А то ты не догадываешься? Роман такой джентльмен! Он, когда мне предлагал к нему пересесть, сказал, что тебе так будет удобнее: ты сможешь поставить сумку на соседнее кресло и не будешь беспокоиться о своих драгоценных красках и кистях. Так что повезло тебе — как королева устроилась.
Вообще-то подразумевалось, что все студенты их факультета, которым удалось попасть в эту поездку, возьмут с собой материалы для творчества, а сделанные за отдых наброски дома станут полноценными картинами, которые зачтутся деканатом как летняя практика. Но только Лиза позаботилась о самом необходимом. Остальные же решили, что наделают побольше фотографий мыльницами, а дома что-нибудь сообразят по их мотивам. И все-таки со стороны Романа это был действительно благородный жест.
О том, что по-настоящему благородный человек предложил бы двум девушкам перебраться в более удобную середину салона, а сам пересел бы в тряский конец, где мог бы присмотреть за Лизиной драгоценной сумкой, девушка как-то не подумала. И намек подруги на то, что любимый человек, целый год вдохновлявший ее на учебные и творческие подвиги, может ответить ей взаимностью, сделал Лизу невероятно счастливой.
Свежий утренний ветерок показался сладким и целебным. Пыльные кусты и чахлые деревца по краям дороги предстали ее пылкому воображению волшебными садами.
— Э-ге-гей! — Обняла она перепугавшуюся внезапного порыва подругу и попробовала повести ее в танце, похожем на быстрый вальс. Выглядело это забавно, так как коротышка Лиза была своей фигуристой подруге самое большее по плечо.
— Ты точно двинулась на своем Романе, Самойлова. — Отбивалась Инка вполсилы, косясь на приближавшихся к ним попутчиков, уже справивших свои дела. — А теперь все — делаем то, ради чего вылезали из автобуса.
На обратном пути подруга огорошила еще одной новостью:
— Кстати, жить ты, кажется, тоже будешь с ней.
— С кем, — не поняла Лиза, уже мечтающая о долгих прогулках с возлюбленным под яркими южными звездами.
— С царицей Клеопатрой! С кем! Проснись и пой, тормоз! С этой желтолицей!
— Почему я-то?
— А кто еще, не Роману же с ней жить в одной комнате?
И тут до Лизы кое-что начало доходить. Действительно, ведь они с Инкой оказались в списке счастливчиков, едущих к морю, в последнюю очередь — поэтому у них и были самые неудобные места в автобусе. Из ранее набранной группы лучше всех английский знал действительно Роман, но он сам частенько списывал сочинения по инглишу у Лизы, так что кому и сосуществовать с иностранкой — так только ей.
К сожалению, до Лизы дошло только это соображение, а не какое-нибудь еще. Она обеспокоено тронула подругу за руку:
— А как же ты?
Инка прыснула:
— Да уж приютит кто-нибудь, не волнуйся! С однокурсницами этой узкоглазой поселюсь. Я тут с ними пообщалась: говорят, характер у нее скверный. И не стерва вроде бы, но так глянет, что мороз по коже. А общается только с избранными.
Заметив испуг подруги, брюнетка продолжила:
— Но ты не переживай — найдешь с ней общий язык.
Вспомнив теперь, как пыталась этот самый общий язык найти, Лиза горестно вздохнула. Пребывая в воспоминаниях, она незаметно дотащила себя и свою поклажу почти ко входу в столовую. По пути с ней поравнялась высокая стройная фигура, в которой скиталица узнала изгнавшую ее Чан или Джон. Та окинула ее изучающим взглядом и слегка улыбнулась.
"Есть контакт!" — подумала Лиза. Она решила, что кореянка просто устала с дороги и не сразу поняла, о чем ей говорили, а теперь, освежившись, раскаялась и готова принять Лизу как соседку.
Открыв рот, чтобы поинтересоваться, наконец, точным именем этой непостоянной особы, Лиза недоуменно уставилась на обращенную к ней спину. Эта надменная девица танцующей походкой прошла мимо и вспорхнула на небольшое крылечко.
