Бухать и колдовать

— Угар нэпа, — сказал я уверенно, провожая затуманенными глазами ступеньки под ногами, глотая противного вкуса слюну и стараясь не сблевануть себе под ноги. — Нет того энтузиазма.

В голове серой грозовой тучей висело недоумение. Что за игрушки в мальчиков на посылках? Что за великолепная четверка без вратаря? Послал бы Дамблдор меня в Хогсмид за бутылкой, как уже не раз бывало, никто бы даже вопросов не задавал, но какие-то разборки с завхозом — это уже что-то за пределами моего бедного, интоксицированного уксусной кислотой организма.

— Чего? — непонимающе уставился на меня белобрысый Малфой. Олух эдакий, ни черта не понимает в классике.

— Учителей, говорю, нормальных нам не завезли, — пояснил я спецом для тупых. — Хожу, ищу уже шестой год, хоть бы одна падла отозвалась. Нет, вру — одна-то как раз и отозвалась, Северус Снейп его фамилия. Больше пока не нашел.

— А они хоть когда-то тут были? — хохотнул Рон, с ходу въехав в суть вопроса. — Отец рассказывал, сорок лет назад была та же херня. И даже директор тот же самый. По ходу, в этом все дело.

— Мне Грозный Глаз нравится, — вступила в беседу Гермиона. Эта скользила по ступенькам своими точеными ножками до того ловко, что у меня заболела голова. То есть заболела еще сильнее, чем раньше. — Он рассказывает интересные вещи.

— Ну да, интересные, — снова влез Малфой. — Выдернули человека с пенсии: на, дорогой товарищ, тебе новый предмет, а то к нам на такую зарплату молодняк идти не хочет. А то, что защита от темных искусств за последние полвека малость эволюционировала, ему сообщить забыли. Вот и учимся применять вместо нормальных силовых заклинаний и трансфигураций какую-то адскую архаику... глаз жабы и кровь девственницы. Условной, конечно же.

— Почему условной? — заинтересовалась девушка.

— Потому что настоящей нынче днем с огнем не сыщешь! — заржал рыжий Рон, а Гермиона надулась, как мышь на крупу. То ли жалела о навсегда упущенном, то ли о несбыточном мечтала.

— Грозный Глаз клевый, только не по теме, — вынес я вердикт. — Только подумаешь, что вот сейчас будет что-то по-настоящему полезное, как он опять начинает хромать по комнате, вытаскивать протез, громко дышать на него, протирать полой плаща и втыкать обратно в голову, и торжественно в сотый раз рассказывать, каким героем он был когда-то во время Великой войны.

— Скакал бок о бок с Котовским! — снова хрюкнул Рон. Похоже, тот эль у Финнигана — забористая штука. Нужно будет его украсть.

— Т-с-с-с-с! — Гермиона приложила палец к едва-едва, но очень мило покрашенным губкам и перешла на шаг. Мы как раз выбрались в коридор, где находились лаборатории и обычно преподавал Грюм. Вот и сейчас из ближайшей доносилось ровное сопение спящих студентов и задумчивый голос Грозного Глаза:

— Это было в степях Херсонщины...

Двигаясь с изяществом Эйса Вентуры, я подкрался к двери, заглянул туда одним глазом — ну да, так и есть, все спят, а кто не спит, режется в карты и магические шахматы — и громко сообщил в пространство:

— А Котовского потом застрелил Майорчик, шоб он был здоров!

Что интересно, от ответного вопля Грюма проснулись не все. Дневной сон крепок и весьма, говорят, полезен для молодых организмов. А что он там кричал, я не очень понял, потому что красная, как редиска Гермиона отчего-то вцепилась в меня скрюченными ладошками и утащила по лестнице вниз, на этот раз уже окончательно. Но ничего — кто услышал спойлер, тот его услышал!

До чего же хорошо быть разгильдяем! Особенно — разгильдяем талантливым. Учителя много от тебя не требуют — разгильдяй же. Но и не придираются особо: ведь талантливый, чертяка! Да и чихать я на них хотел, и на их мнение тоже, если честно.

Мы выперлись во внутренний двор, вымощенный древней брусчаткой и заросший не менее древней травой. Вот где стоило бы приложить силы и энергию первогодков! Впрочем, они и так шевелились где-то сбоку, пытаясь не то поднять, не то передвинуть здоровенный огнеупорный шкаф. Архивы, что ли, сжигать приказали? Это тревожный признак.

Я вырвался из твердой, как дерево, ладони Гермионы и огромными прыжками понесся по двору. Предыдущие поколения озвучивали свои безумные шалости вслух и давали какие-то глупые обещания. То ли дело я! У меня слова не расходятся с делом, потому что я сначала делаю, потом говорю, а уже потом, в самом конце — думаю. Очень, кстати, советую этот способ, кроме тех случаев, когда вы размышляете о суициде.

Хотя нет — во всех случаях советую.

— Так! — сказал я так громко, что с ближайшего студента взвилась в небо и улетела шапка. — Это что это вы тут? Да как вы вообще... Вы чего, совсем уже тут ополоумели?

Это способ я подсмотрел у Дамблдора. Работает безотказно, плюс на удивление универсален. За каждым человеком вьется шлейф косяков. Обвинить его напористо и нагло — а остальное живое человеческое воображение додумает само. Метод не подвел и на этот раз — ребята присмирели, словно кролики при виде орла. Или какая там живая тварь жрет кроликов на завтрак?

— Да мы тут...

— Так! — взвился я стремительным фазаном. — Смирно стоять. Меня называть — игемон. Поняли меня? Или ударить тебя? Вот конкретно тебя, жирный?

— Н-не надо... — пробормотал паренек. Да, зря у нас тут убрали допризывную подготовку. С одной стороны, магам физо не особенно нужно. А с другой стороны, в здоровом теле — здоровый дух. Плюс с девчонками можно отрабатывать норматив "отдание чести в движении"!

— Странный ты парень, обычно все кипят трудовым энтузиазмом. Что за шкаф, отстающий?

— Э-это богарт... — заикаясь, сообщил первогодка. Эх, были мы все салабонами...

— Вижу что богарт, — сурово сказал я. — Почему не покрашен?

— А разве н-нужно?

— Еще как нужно! — разъярился я. — Хагрид увидит, что до сих пор не покрашено — шкуру с вас спустит, а то вы его не знаете!

Малышню словно ветром унесло. Про Хагрида они слышали много, но ничего — хорошего. А я приоткрыл дверку и аккуратненько заглянул внутрь. Ну да, как и предполагалось. У совсем мелких там живут всякие змеи да кузнечики. У ребят постарше — венерические заболевания и голая МакГонагалл. А у битых жизнью и многое повидавших дедов, вроде меня...

В темноте магической ловушки, кося на меня оранжевым глазом, сидел, весь в синьке и белилах, грустный клоун.

* * *

Часть 3

— Гарри Поттер! — засветился недобрым трезвым огоньком Аргус Филч. Трезвый человек — опасный человек, я всегда это знал. — Тебя-то я и жду. Тебя и... остальную компанию.

Завхоз — крепкий мужчина средних лет в наглухо застегнутой клетчатой рубахе и простых рабочих штанах — сидел на рабочем месте и пил чай с вареньем. Под рубахой у него, говорят, немеряно партаков, но насчет этого я пока сомневался. Те, кто видел Филча без рубашки, доверия, с моей точки зрения, не заслуживают.

Обитал он в подвале, который своими силами перестроил в помесь пустого борделя и солдатской казармы. Тоже пустой. Старые шторы, гобелены и гравюры, которые завхоз уволок из коридоров Хогвартса, выглядели на голых стенах дико, а двухэтажные кровати с проломленными боковинами — свидетели жестоких заруб между Слизерином и всеми остальными факультетами — высились здесь, как скелеты небоскребов в мрачном постапокалиптическом будущем, до которого мы, конечно, доживем.

— Привет, Филч, — закричал я и без особой надежды сделал ручкой, пытаясь поймать улепетывающее эхо. — Есть выпить?

Забыл сказать, именно по этой причине я и есть всеобщий любимчик и вообще душа компании. Тем для разговора у меня немного — но все они необычайно близки любой аудитории.

— И тебе привет, Парень-Который-Выпил, — завхоз с хрустом поднялся и обдал меня запахом колбасы, чеснока и спирта. Вероятно, технического. — Ты, вот что, пока не забыл... Как насчет одолжить мне до следующей недели с полсотни галеонов? Дело верное, на этот раз выигрыш, считай, уже у нас в кармане. И тридцать процентов, как всегда, тебе...

— Да они постоянно мне, Аргус! — с ласковым зубовным скрежетом сообщил я. — Я регулярно получаю ноль, с того самого момента, как вы впервые мне сообщили насчет теории игр и прочих своих интересных задумок.

— Так что... — Филч втянул голову в плечи, приобретя большое сходство с Грегором Замзой после того несчастного случая, но не отступил, — как насчет деньжат-то?

— Гермиона! — снова закричал я. Наша чудо-девочка только повернула голову с королевским видом. Слабая реакция на столь могучий талант — это плохо, очень плохо. — Запиши мое завещание. Версия ноль сорок два, окончательная, с правками!

— Ага, — равнодушно отозвалась эта наглая сирена, продолжая болтать ногами и сидеть на столе. И тискать Мисс Норрис, между прочим. А у меня на нее аллергия!

— Записывай... Ладно, запоминай. В случае моей безвременной смерти, или если я помру раньше мистера Аргуса Филча, и мой пепел, в соответствии с последней волей покойного, будет развеян над Бирмингемом... чего, конечно, никто не заметит, там постоянно какая-то фигня падает с неба... в общем, только в этом случае упомянутому мистеру Филчу отходят двадцать галеонов с мотивировкой "за настырность". Точка. Печать, подпись. Целую, Поттер.

— Зря ты так, Гарри, — закряхтел завхоз. Из-за десны он достал крохотною заточку — скрепку, что ли, модифицировал? — Ты только что дал мне весомый... да, очень весомый мотив.

Мне пришло в голову, что весь этот комический стендап с завещанием был так себе идеей.

— Спокойней, Аргус, — сказал я потому, что и сам был спокоен. — Не имейте эту привычку быть жадным на работе. Вот когда мисс Грейнджер оторвет наконец свою соблазнительно круглую попку от стола и официально запишет то, что я прошу...

— Не дождешься.

— Вот именно, не дождусь. Так что я пока что еще поживу, с вашего разрешения.

Филч расстроенно засопел, малость притух и засунул расклепанную железяку обратно в рот, но возражать не стал. Вот так понаберут технический персонаж из уголовников, а потом в школе дети пропадают. Нет, рано еще думать об этом. Рано.

— Так что, дядя? — сменил я тему. Их у меня, как вы заметили, всего две. — Вы проигнорировали мой вопрос относительно спиртного напитка! Не могу поверить, что сделали это специально! Должно быть, имеется другое объяснение.

— Правила школы, мистер Поттер, не позволяют продавать учащимся алкогольные и спиртосодержащие жидкости, — занудил было волосатый завхоз, но я пресек этот поток сознания царственным наклонением головы.

— Они также запрещают клянчить и учащихся бабло на свои странные развлечения, но это вас никогда не останавливало. А кроме того, кто говорит о продаже? Речь о подарке, Аргус! Сугубо добровольное дело.

За спиной захихикал Рон, одобрительно проворчал что-то Драко, устало вздохнула и ругнулась Гермиона. Ну, конечно, у нее же трубы не горят.

— Нету у меня спиртного, Гарри, — решительно и печально сказал Филч, потирая красный — вероятно, от здорового образа жизни — нос. И уточнил: — покамест нету.

— Назовите тогда хоть дату! — простонал я, приобнимая Гермиону, которая от такой наглости лишилась дара речи. О, счастье! О, моя похмельная голова! О, эта очаровательная пофигистская непосредственность!

— Точных данных выдать не имею возможности, — отрезал завхоз. — Но ты, Гарри, можешь поспособствовать, чтобы, значит, дата эта настала как можно скорее. Вдобавок к тому, чтобы выполнить, значит, поручение господина Дамблдора.

Вот же хитрый жук! Небось, напрячь меня хочет на предмет контрабанды всякого горячительного из Хогсмида! Ну правильно: нельзя продавать учащимся спиртное. А насчет несанкционированного проноса ведь ничего такого не сказано! Да этот старый капитан Флинт за те сто пятьдесят лет, что работает завхозом, наверное, все схемы выяснил и изучил. А многие даже сам придумал. Вот оно, преимущество долгой жизни!

Пока я пребывал в плену грез и хихикал, как умалишенный, Гермиона освободилась-таки из моих пылких, но трясущихся объятий.

— Гарри! — наша лучшая половина... нет, погодите — наша лучшая четвертина наконец нашла нужные слова. И это было мое имя! Думаю, это знак. — Ты... да я тебе... руки по локоть за такое!

— Не преувеличивай своих достоинств, дорогая, — нахмурил брови и засомневался я, а Малфой заржал уже совсем гнусно. В принципе, Драко-то парень неплохой, но вот дальше все, к сожалению, по тексту. Филч недовольно прислонил костлявую руку к уху, похожему на лист лопуха, но явно не расслышал.

— Так вот, значит, — сообщил он в пространство своим скрипучим голосом. — Насчет Дамблдора-то. День рождения у него приближается, знаете, наверное?

— Нет.

— Нет.

— Нет.

— Все в учебе по уши, — сокрушенно пояснил я единодушие своих товарищей-дебилов. — Такая обстановочка, понимаете ли. А Дамблдор, он ведь такой скромный, никогда про себя ничего и не скажет...

— Да я же в вестибюле огромную растяжку повесил! — разозлился завхоз. — "С днем рождения, Альбус!" Никто уже совсем ничего не читает, что ли?

— Так Альбус и Дамблдор — один и тот же человек? — поразился я. — Вот так раз, вот правильно говорят, век живи — век учись, а я пока что...

Тут меня кто-то обхватил и облапил, как пьяный медведь, и напрочь лишил возможности махать руками. А потом кто-то другой закрыл мне рот ладонью, так что и этот канал информации оказался потерян для человечества.

— Он молчит, — подтвердила очевидное Гермиона. Это ее ладошка закрывала мне рот, я уже понял. Роль пьяного медведя, судя по всему, выполнял Малфой — из-за спины явственно несло табачищем. Тут следует заметить, что в книжках Драко, в полном соответствии с гениальной авторской задумкой, был прыщавым белесым задротом. Но в жизни-то он — настоящий скандинавский викинг, хоть пока и не достигший товарных размеров, а потому вырваться из его захвата не смог бы, наверное, и сам Сириус Блэк.

О! Кстати о Сириусе...

— Так вот! — громовым голосом сказал Филч, и у меня немедленно заложило уши и потек нос. Не переношу, когда на меня орут. — Подарок ему нужен, вот что! Подарок, говорю! Сообразил?

Гермиона убрала обслюнявленную руку, и Вселенная снова установила со мной контакт. Возможно, даже половой.

— Сообразил, — сказал я. — Только я не смогу сам ничего выбрать, я Дамблдора с этой стороны и не знаю вовсе...

— Узнаешь, — пообещал завхоз. — Не надо ничего выбирать, уже все сделано до вас. В трактире "Кабанья голова" подойдешь к Аберфорту, хозяину, скажешь, что от меня, он тебе кое-что и передаст...

— Да ладно, в это невозможно поверить! — возмутился я. — Насчет Дамблдора я был почти уверен, но чтобы и его младший брат...

Филч взвыл.

— Отдаст! — пролаял он спустя некоторое время, как только снова научился складывать нечленораздельные звуки в обыкновенные слова. — Отдаст он тебе подарок для директора! Но это еще не все, погоди! После "Кабаньей головы" тебе нужно будет зайти еще в "Три метлы" и забрать там... э-э-э... ну, товары для поправки здоровья, значит. Розмерта обратно в курсе дела. Подарок для директора будет в мешке с надписью: "С днем рождения, Дамблдор!", а бутылки из "Метел" — в мешке под названием "Альбус, с днем рождения!" Ну, запомнил? Понятнее стало?