Исход-7

— Я бы всё же хотел узнать, что у вас происходит, и почему отряды могут быть заняты.

— Сектора Д-4 и Д-6. Это на юго-западе и на северо-востоке станции. Сектора компактного проживания социально неустроенного персонала и транзитных визитёров станции.

— Это вы так трущобы называете, верно? — я позволил себе чуточку приподнять уголки губ, в подобии намёка на улыбку. Но этого хватило чтобы офицер поджал губы. Я его бесил, кажется.

— Сектора компактного проживания.

— И что там происходит, лейтенант?

— Местные чудят, инспектор, — вернул он шпильку: — Не единожды за последние двое суток мне докладывали о стрельбе в тех секторах, даже регистрировали пару раз пробитие обшивки, но утечки быстро латались. Сейчас в Д-4 успокоилось всё. Я выставил усиленный пост на шлюзе к основной станции, но те докладывают, что всё тихо. В Д-6 буквально час назад блокировали попытку толпы оборванцев прорваться в средний круг. Эти серые (из-за серых комбезов, стандартных для "социально неустроенных", выдаётся корпорацией, прим. автора) даже пытались стрелять в офицеров.

— Потери с нашей стороны или трупы.. м-м-м, социально неустроенных?

— С нашей стороны потерь нет, со стороны нападавших тоже. Они откатились сразу же, как только мы начали стрелять.

— А из-за внутренних разборок? Поступали в медблок? — я задал вопрос и затаил дыхание. Офицер приподнял фуражку, явно задумавшись потёр лоб и неуверенно ответил:

— Нет, никого.

— Поня-а-атно.. — теперь лоб уже потирал я: — Мне, пожалуй, следует не теряя времени пообщаться с учёными. Последний вопрос на сегодня. Почему вы не ввели туда силовиков, подавив волнения и пересажав недовольных в бриг? Это было бы логично. Тоже самое и касательно пропавших шахтёров. Почему не доложили в центр?

— Ну.. — замялся лейтенант, — ни ХоС, ни капитан не давали санкцию сделать это, хотя я неоднократно подавал рапорты. Касательно же шахтёров — официально, они ещё не пропали, идёт операция по поиску.

Мне подумалось, что это просто превосходно. Круг подозреваемых сужался до двух человек и одного отдела.

— Занятно, господин Родригез. Чтож, отправлюсь исполнять свои обязанности. Ах, да, госпожа Найтвинг?

— Да? — та встрепенулась.

— Выделите мне, пожалуйста, жилую секцию в Дормах. Будьте столь любезны.

— Конечно, господин Хаммонд, сейчас, — девушка развернулась вполоборота и что-то начала щёлкать на экране рабочего терминала, стоящего рядом с её стулом, перпендикулярно столу.

Глава 7. Общение с учёными.

Идущий по основному коридору парень в чёрном костюме особо не привлекал внимание — также выглядели всякие менеджеры среднего звена из разных корпораций, торговцы и некоторые представители команд кораблей. Пустое, ничего не выражающее лицо, дипломат — в общем, всё как обычно. Но вот в голове у Хаммонда, а это был он, плавились, что называется, шестерёнки. Явно было, что на станции творится какая-то нездоровая хрень, но было не очень понятно, кто её инициатор. СБ традиционно слабо ладили с учёными — это была аксиома, поскольку одни имели постоянные проблемы от других. Серопижамные просто всех регулярно и основательно доставали, да и вообще они — главные источник проблем на станции. Питательная серая масса всевозможных бунтов, эпидемий, криминала и разбоя. Но учёные и шахтёры? И капитан? Ладно, можно предположить, что это культ, но тогда как вписывается бездействие ХоСа? Три полярно противоположные силы, которые не ладят друг с другом. Должна быть причина. Какая-то объединяющая нить, которая сведёт все концы головоломки в единое целое.

Пока парень размышлял, он добрался до центрального бара — культурного центра станции. В баре было до чёрта народа, бухала музыка, разухабистый Rasputin, танцпол был полон. Впрочем, конец смены, космонавты отрываются как могут. Выбор тут невелик, лёгкие наркотики, алкоголь, танцы, азартные игры, религия, библиотека. И много-много изнурительной работы. Многие сходили с ума, так что бар был обязательной точкой для социального общения, как выражалась администрация. Заказав пива, Хаммонд устроился у стойки. Надо было обдумать сложившуюся ситуацию. Пока пиво наливал колоритный бармен в форменной белой рубашке и бронежилете, ставшим визиткой для любого профессионального адепта стакана и бутылки, агент осматривался. И совершенно внезапно понял, что слева от него, в двух стульях, сидит совершенно вдрызг пьяное тело в белом халате с фиолетовыми плечами. На стойке перед ним стояла недопитый стакан с чем-то явно алкогольным. Представитель яйцеголовой братии явно был не в своей тарелке — грыз ногти, оглядывался и совершенно безумным взглядом наконец-то сбрендившего параноика пялился на людей вокруг. Поправив чёрные очки, и подхватив пиво, как хищник, почуявший добычу, Мартин передвинулся поближе. Учёный сразу не заметил появившегося соседа, был занят разглядыванием входных дверей, но когда наконец-то повернулся направо и увидел тёмную фигуру, ощутимо вздрогнул и попытался слинять.

Пьяное тело агент поймал без каких-либо проблем, с физической формой у представителей Корпорации всё было всегда неплохо. Поймал и усадил обратно.

— Коллега, вы, кажется, чего-то испугались? — спокойный голос агента прозвучал достаточно внушительно, попав в редкий перерыв между треками, чтобы мужик в халате перестал пытаться куда-то бежать, а наконец-то обратил внимание, что (или кто) его держит.

— Дд-д-ы-ды-д..

— Да? Испугались? Не беспокойтесь, многоуважаемый, я здесь, и всё наладится. Вы вернётесь на работу, и о вашей сегодняшней слабости.. — начал было Хаммонд, но сразу был вынужден прерваться, когда на словах "вернётесь" и "работа" учёный побледнел ещё больше и начал неистово мотать головой. Агент внутренне матюкнулся, но быстро взял себя в руку, включив на лице маску N94 "добрый надёжный друг, желающий помочь". Подействовало, представитель РнД вновь перестал дёргаться, но зато его взгляд уцепился за недопитую стопку, которую он сграбастал, и, прежде чем инспектор успел хоть что-нибудь сделать, лихо опрокинул ту в себя. После чего с блаженной улыбкой обмяк в руках парня, с совершенно спокойной улыбкой на морде. Тяжело вздохнув, вынужденный носильщик положил тело к стойке, расплатился за себя и за него, и, вновь вздохнув, потащил учёного в дормы — в официально выделенную комнату. Того надо было хорошенько распросить.

На всё про всё ушло почти три часа. Львиную долю из этого времени Хаммонду пришлось приводить Броди ВэрИ (ударение на последнее И), а именно так звали учёного, в себя. Точнее, тот был не учёный, а аномалист. Это те же учёные, но одновременно совмещённые с археологией и естествоиспытанием. Находили они обычно какую-нибудь штуковину, и пытались её применить, облучая, нагревая, остужая, подавая энергию или убирая. Работка пыльная, тяжёлая, скурпулёзная, требующая усидчивости и внимательности, но прибыльная. Одна находка могла обеспечить нашедшего её состоянием в один момент, даже с учётом всех отчислений корпорации. Но и смертность была высокая. Не все поделки древних были исправны, или достаточно прочны, чтобы пережить весь спектр варварского обращения от этих любопытных раздолбаев с манерами опытных суицидников-рецидивистов. Почему рецидивистов? А никто не знает, насколько сильно может бахнуть артефакт древних. Вот на месте одной такой станции чёрная дыра сейчас. А вели перспективные разработки, эх. Так вот, представитель этой профессии сейчас сидел передо мной. Я смог-таки привести его в чувство, и он мне рассказал кучу интересного. Например то, что народец начал пропадать как раз когда они добыли один интересный артефакт. Чёрная стела с рунами. Она мигала раз в пол часа странными вспышками. Нашли её после сканирования — та поймала сигнал зонда разведки и сама подала ответный. Правда, передатчик, а это именно он, был чрезвычайно силён, хоть и каким-то образом узконаправлен. Вернее, как я смог узнать, учёные опытным путём определили, что в пределах пятисот метров вокруг и пяти километров ровно над собой — он наглухо забивал раз в пол часа все частоты мощным сигналом, но вот сам импульс странным образом сходил на нет за этим радиусом, хотя и удалось уточнить, что гасился не полностью — сжатый пакет уходил куда-то в глубины космоса.

Пока эти умники исследовали находку, прошло почти два месяца, и вот в конце этой недели не вернулась партия шахтёров с дальних шахт, куда они обычно выдвигались с аванпоста учёных. Так было ближе. Впрочем, они могли вернуться через свою станцию шахтёрской добычи, а могли через инженерную подстанцию. Вот только не возвращались.

Но перепугало мужика не это — когда они в очередной раз добрались до раскопок, то часть людей осталась на прежнем месте, а часть углубилась в руины. Из-за масс камня связь сбоила, и вскоре была вовсе утеряна со второй группой. И вот, проводя изыскания, Вэри стал ловить себя на том, что ему в спину упирается чей-то крайне недружелюбный взгляд. Как он сам выразился — неживой совершенно, до мурашек и холодного пота на спине пробирает. Изредка, краем глаза, на грани света и тьмы, он замечал какие-то тёмные силуэты, которые было видно буквально меньше секунды, но волосы вставали дыбом от одного понимания, что за кругом света есть что-то. Когда терпеть стало невмоготу, а руки тряслись так, что кирка, которую аномалист подобрал в качестве крайнего довода в споре, сама выпадала из ослабевших пальцев, Броди послал всё в задницу, и в лучших традициях свалил, под защиту стен аванпоста. Дождался формального окончания смены, сбросил доклад руководителю, и упёрся в бар, напиться. Где и ошивался всё последнее время, под разными предлогами успешно уходя от необходимости лететь на астероид. Досье у Вэри было чистое, раньше он числился вполне приличным работником с кучей поощрений, так что его никто не заподозрил в специальном уклонении от обязанностей. А вторая группа так и не вернулась из дальней экспедиции, хотя срок их возвращения истёк полутора суток назад.

— Ладно, Броди. Ты мужик неплохой, а мне сейчас не до тебя. Знаешь, я тебя отпущу, и даже не буду докладывать ни о твоей пьянке, которая, кстати, нарушает статью сто три Космозакона.

— Д-да, сэр. Что вас интересует, — мужик явно показывал полное расположение. Правда, помятая морда и жуткое похмелье слабо этому способствовало.

— Попробуй вспомнить. Это тяжело, но попробуй. У тех.. теней на краю восприятия..

— Д-д-да?

— Они светились красным? Может быть едва заметный отблеск. Или, может, тебе хотелось отвернуться? Или ты слышал шум, шепот какой-то?

Броди на некоторое время завис, без отчёта комкая полу своего халата, а затем неуверенно замотал головой. Нет, он не видел, не казалось, не хотелось, и шепота не слышал. Просто ему было очень-очень-очень страшно. И его можно понять. Выпроводив учёного, парень уселся на стул. Опять головоломка не сходилась. Если древние руины и стелы — то это практически точно Культ. В это предположение прекрасно стыкуются случаи с бунтами серых и пропавшие шахтёры. Небось, скормили их всех демонам, болезных. Но вот методы.. — Хаммонд достал из рюкзака ридер, ввёл многозначный пароль и открыл нужную страничку. С электронного экрана на него смотрела чёрная страшная поебень в форме перевёрнутого конуса, с отчётливыми красными прожилками и тремя восклицательными знаками в описании, об обладании пси, читай контролирующих, способностей. Если Броди был честен, а он был честен, то значит это были не они. Тогда кто? Кто?

Мозг плавился от попыток быстро понять, что происходит, и потому безмерно тупил. Агент принял решение — дать мозгам отдых. А за этим надо было вернуться в бар и немного выпить. Чем он и занялся.

Глава 8. Тревожные симптомы.

Пробуждение вышло тяжёлое. Кажется, Хаммонд вчера перебрал. Как быстро идея "немного алкоголя, чтобы разгрузить мозги" перерастает в лютую пьянку. Кажется, вчера всё было цивильно, пока не пришли парочка симпатичных медсестричек из медсекции. Когда веселье начало нарастать лавинообразно, появился хмурый Родригез во главе отряда блюстителей порядка, упакованных в противоударную броню, в шлемах с пластиковым забралом, со щитами и палками. Правда, Мартин точно помнил, что он успешно выцепил офицера, утащил в толпу и даже что-то влил тому в глотку. Бойцы немного потоптались, увидели, что никаких криков нет, и народ отдыхает, и свалили. Крайнее воспоминание, что отпечаталось в мозгу агента — как он толкает безопасника в сторону медичек, а сам опрокидывает в себя стопку текилы.

Подняться парню удалось с пятой попытки. Немного "повезло" — он спал одетым, и пытаться сделать это в таком состоянии не требовалось. Такой подвиг был непосилен в нынешнем состоянии. Мир дёргался, кружился и пытался вытащить всё что было съедено на всеобщее обозрение. В мозгах будто бухал производственный пресс, а во рту была пустыня, при том активно загаженная какими-то особо неприятными животными. В общем, полный набор интоксикации алкоголем, как сам себе поставил диагноз страдалец. В голове появилась свежая мысль — добраться до медбея и получить там химию. Почему-то в тот момент Хаммонд совершенно забыл, что он предусмотрительно имел нужные таблетки в своей аптечке, в незаконно оформленном жилом отсеке, и потому вдоль стеночки медленно поковылял в сторону основных коридоров.

Первое ощущение, когда он выбрался из уютной тишины своего отсека, была оторопь, которая даже смогла пробиться через муть жесточайшего похмелья. В дормах настроение было крайне далеко от мирного. Куча возбуждённых голосов, куда-то спешащие люди, маленькие группки, которые собирались и распадались практически хаотично. Споры, ругань. Явно что-то происходило. По часам, когда инспектор смог сфокусировать на них взгляд, получалось, что он проспал почти тринадцать часов. За это время многое могло произойти, надо было только узнать что. Но сначала — лекарство.

Выйти из дорм в основные коридоры удалось с некоторыми трудностями. У входа в жилую часть станции стоял пост из двух офицеров службы безопасности, которые держали морды кирпичами, но явно нервничали, смотря на каждого идущего мимо человека с явным подозрением. Впрочем, ИД немного развеял их паранойю, и пропустили они без проблем. А вот идущего следом парня в сером комбезе остановили и начали обыскивать рюкзак и карманы. Ближайший экран с информацией светил синей полосой сверху — ранее была зелёная, а это означало, что на станции введён синий код. Что произошло за эти двенадцать часов?

Мартин попытался сосредоточиться, отлепился от стенки и пошёл быстрее. Предчувствие неприятностей буквально вопило о том, что нужно быстро придти в форму. Резко и срочно. С некоторым трудом удалось перейти на бодрое ковыляние. Боль в голове усилилась, глаза пытались выпрыгнуть из орбит, а руки и ноги постоянно путались. Но все-таки получилось — через пять минут потеющий и мелко трясущийся от усталости агент всё же добрался до химиков. Сидящий на раздаче медикаментов мужик явно сразу понял причины появления и положил в окошко раздачи сразу две таблетки штуки с зубодробительным названием "Этилредоксразин", с явным добавлением алкизина. То, что нужно для того, чтобы очухаться после тяжёлой попойки.