Спасение 15-16

Гримо засомневался, не слишком ли рано он поднялся, он чувствовал, что не совсем отдохнул и с удовольствием завалился бы еще на часок-другой.

Часов у него не было, да и в такой темноте он все равно бы ничего не увидел.

Он пошел в дом.

Дверь была не заперта и Гримо про себя выругал слугу приезжего дворянина: "Болван, даже засов задвинуть не додумался. Если бы я был таким лопухом, меня бы уже в три шеи прогнали".

Слуга-лопух спал в кресле, натянув на себя плащ. От двери тянуло холодом, а от прогоревшего камина — жаром. Парень скорчился, плащ сбился, и укутанными были только голова и плечи.

Гримо пожалел дурака и расправил складки. Почувствовав тепло, слуга сразу расслабился, расправил спину и тут же выпростал одну ногу из-под плаща.

"Как есть — дурень. Шел бы лучше со мной на конюшню, выспался бы как следует. А тут даже не выпрямишься. А тот, значит, вместе с графом, в комнате. Как бы граф не прибил его, за наглость".

Гримо было любопытно, что граф сделал с нахальным молодым человеком. С одной стороны не было ничего зазорного в том, чтоб отдать половину постели такому же уставшему путнику — они оба здесь гости и оба в одинаковом положении. Но Гримо привык мыслить военными категориями, а у военных кто пришел первым, тот и занимает дом для постоя.

"Неужели он его впрямь на полу спать оставил?"

Гримо осторожно приоткрыл дверь в спальню, успокаивая себя тем, что это не просто любопытство — ему надо узнать, встал граф или еще рано?

В спальне было совершенно темно. Единственный слабый свет проникал из комнаты, где был Гримо — от тлевших в камине угольев.

Гримо прислушался.

Он различил ровное, спокойное дыхание графа — тот крепко спал. Потом послышался едва различимый сонный вздох. Уже не граф.

"Голос прямо женский, такой нежный. Над ним, наверное, все дружки смеются — девчонка!"

Молодой человек завозился, устраиваясь поудобнее, и снова сонно вздохнул. Звуки шли от кровати.

"Неужели пожалел мальчишку?"

Гримо сделал шаг вперед и наткнулся на валявшуюся рубашку. Он усмехнулся, представив, как рассерженный граф на ходу стаскивал с себя влажное белье, швыряя его, куда попало. Вообще в быту граф был очень аккуратен, но следить за одеждой это обязанность слуги, к тому же, его изрядно разозлили, заставив подняться с постели.

Гримо сунул рубашку подмышку, решив, что положит ее на столе, возле камина, чтоб как следует просохла. Затем вытянул шею, стараясь разглядеть кровать. Идти дальше он не рискнул, опасаясь разбудить спящих. Похоже, он действительно слишком рано встал — граф спит, как младенец.

Гримо не без труда различил в тени полога черноволосую голову господина.

Нахальный мальчишка был почти незаметен под одеялом — таким маленьким и изящным он был. Видно было только голову и длинные волосы, свисавшие с края кровати.

"Ну и лохмы отпустил! — подивился Гримо. — Мало голос тонкий, сам невысокий, так еще и волосы как у женщины! Мода, что ли такая?"

Мальчишка лежал слишком близко к графу, практически уткнувшись лицом ему в грудь.

Гримо поморщился. "Оно, конечно, так теплее, но как-то не слишком прилично. Правда граф спит, все равно ничего не видит. Ну и я ничего не видел".

Он вышел из спальни и поплотнее прикрыл за собой дверь.

"Сейчас положу рубашку и пойду досыпать, что-то я совсем уж рано вскочил".

Гримо расправил рубашку и озадаченно уставился на пышные кружева. Это явно не принадлежало его господину. Полотно совсем тонкое, а кружев столько, что у графа на всей одежде столько не сыскать.

"Это мальчишкина. А он тогда что, голый спит?"

От одной этой мысли у Гримо пересохло в горле.

"Нет, это уж слишком. Может на нем какая нижняя рубашка есть", — поспешил он успокоить себя, старательно отгоняя мысль о том, что граф тоже одет ненамного больше.

Он оставил кружевное безобразие на спинке кресла, где спал слуга незнакомого дворянина и поспешно вышел из дома.

"Ничего я не видел. Я глупый слуга, которому не положено совать свой нос в господские дела. Если этот молодчик носит почти дамское белье и сам слишком похож на женщину, меня это не касается".

Снова заснуть ему не удалось. Он долго ворочался, в голову лезли всякие мысли, которые заставляли его сердиться. В конце концов, Гримо не выдержал и встал.

Он проверил лошадей, оседлал их и вывел во двор.

"Теперь надо графа разбудить. Он собирался в этот Шато-Шервин еще вчера попасть, так с утра быстренько и доедем".

Гримо вернулся в конюшню и собирал свои вещи, когда его окликнули. Это был граф. Полностью одетый и готовый ехать.

— Все? — только и спросил он.

Гримо кивнул.

Граф был сосредоточен и, как показалось Гримо, зол.

Возможно, его сердило то, что снова зарядил дождь.

Во всяком случае, Гримо предпочел думать, что причина именно в этом. Ну, или в том, что они остались без завтрака. Или в том, что одежда не успела как следует просохнуть...

Мало ли у графа может быть причин, чтоб сердиться?

Гримо не хотел знать, какая из этих причин истинная — его вполне устраивало, если граф сердится на дождь.

Да, пусть будет так — граф сердится на дождь и Гримо этого достаточно.

_____________________________________________________________________

*Королевское абба?тство Фонтевро? (фр. Abbaye Royale de Fontevraud) — один из самых известных средневековых монастырей Франции, место погребения Генриха II Плантагенета и Ричарда Львиное Сердце.