Один день из жизни кролика-раба

— Сам удивляюсь. Если после архимага останусь жив, сделай заказ на подарочную оленью уздечку. Патриарх через три дня уезжает, от императора по традиции надо сделать какой-то подарок для жены гостя. Император спросит совета у жены, а та у меня. Вот и посоветую купить у тебя уздечку.

— Какую?

— Оленихе лет пятнадцать. Её берегут, так что поперечная трубка не годится, она уголки губ поранить может. Ещё гарему нравится, как она пищит. Значит, не кляп.

— Закажу уздечку "ложку". Серебряную. Раз нравится писк, двойную, там писк смешнее. По ремешкам инкрустация мелкими изумрудами. Оленям нравятся изумруды.

— Я пошёл.

Он покинут мастерские и пошёл к башне архимага. Она стояла на территории дворцового комплекса. Архимаг — это страшно. Ученик самого Ароз-Гора, живущий уже более тридцати тысяч лет, он пережил уже несколько династий императоров, оставаясь имперским архимагом. Захоти он сам стать императором — стал бы в тот же день. Захоти он пустить на опыты дочь императора — императору оставалось бы только молча скрипеть зубами. Был реальный случай пару тысяч лет назад. Архимаг утащил принцессу в свою башню "на опыты". Через сутки принцесса вернулась с красными глазами и вертикальным щелевидным зрачком. С тех пор она не выносила яркий свет и видела в темноте. Ещё сто лет спустя один магистр спросил архимага, почему эксперимент был именно над принцессой. Архимаг сказал "да под руку подвернулась". Император тогда стерпел оскорбление, в результате его фамилия не прервалась, и до сих пор правит империей, став самой долгоживущей династией.

Если кролик потребовался на безумные опыты — никто не посмеет возмутиться. Архимаг был безумен, как все двуногие, чей возраст перевалил за десять тысяч лет. Ради того, чтобы сохранить интерес к жизни, они впадали в детское восприятие жизни. И совершенно не имели общепринятых моральных тормозов. Ребёнок со знанием древнего существа и запредельным могуществом. И со своими личными представлении о правилах поведения, не только отличными от общепринятых, но, в добавок, неизвестными остальным и способными меняться. Это было страшно.

Дверь в башню перед кроликом распахнулась сама. Его окутало сияние, и кролик взлетел, влетев в открытую дверь. Дальше сияние стремительно понесло его по лестницам вверх, и вскоре внесло в большую комнату. Архимаг был здесь. Выглядел он как худощавый пожилой человек невысокого роста, с длинной седой бородой. Он кутался в розовый (!) пушистый халат, сидя в удобном кресле с книгой в руках. На ногах огромные мягкие розовые тапочки. Название книги кролик не видел, но такую обложку делают для комедийных пьес. Пол был каменный. А вдоль стен стояли десятки больших цветочных кадок, из которых тянулись толстые стебли вьющиеся растений. Сияние исчезло, и кролик встал на плитки пола.

— А, Ушастик! Хорошо, что пораньше пришёл, — добродушно улыбнулся старичок, откладывая книгу. — Садись.

Прямо из ничего сформировалось ещё одно кресло. Кролик, принимая игру "добродушный хозяин — вежливый гость" уселся в кресло, но спину держал прямо.

— Мне нужна консультация, — начал архимаг. — Чтоб ты понял, что мне нужно, объясню конечную цель. Я делаю защиту для дома. Не для себя, систему буду продавать. Она будет не убивать, а унижать того, кто пытается пролезть в дом. Так сказать, первый круг защиты. Это будут растения. Лианы. Они будут хватать нарушителя и насиловать его. После чего отпускать. Вот мне и надо, чтоб насилуемый испытывал как можно большее унижение. Задачу понял?

— Разрешите задать уточняющие вопросы? — вежливо поинтересовался кролик.

— Задавай.

— Унижение будет публичным или интимным?

— Гм... А есть разница?

— Да, господин. Например, человеческий аристократ, которого изнасилует лиана в лесу, без свидетелей, сочтёт себя оскорблённым, но не униженным. Потому что никому про это не расскажет. А вот если это произойдёт на глазах многих свидетелей, он будет опозорен.

— Вот как?

Старичок вскочил с кресла и зашагал взад-вперёд вдоль кадок. Кролик, оставаясь сидеть, следил за ним, поворачивая голову.

— Интересная мысль. Да! Верно. С записью событий. В общем, насилие будет публичным.

— Жертвы будут обоих полов?

— Разумеется.

— Тогда ваша охранная система должна уметь различать пол. Насилие над мужчиной и женщиной различно.

— Это понятно, — нетерпеливо взмахнул рукой архимаг.

— Раздевать жертв лианы должны медленно. И не снимать, а рвать одежду, чтоб её потом нельзя было одеть. Самые интимные места открывать в последнюю очередь. Перед обнажением интимных мест щупать их через одежду.

— Почему?

— Тогда у жертв будет надежда вырваться до того, как начнётся изнасилование. Они будут сильнее биться в путах, и их ужас будет иметь возможность сильнее возрасти.

— Гм... Не зря я тебя пригласил. Ты уже сумел мне помочь. Говори дальше.

— Поза зафиксированных должна быть как можно позорней. Для мужчин это выставленный вверх на всеобщее обозрение зад. Перед изнасилованием ягодицы должны быть разведены, чтоб анальный проход был лучше виден. Для женщин широко разведённые ноги с выставлением на всеобщее обозрение промежности и грудей. Ещё женщинам надо дать возможность вначале прикрыться руками и сжать ноги, затем конечности будут отведены, открывая вид. Зрителям должны быть хорошо видны все подробности изнасилования.

— Хороший приём.

— Перед изнасилованием жертв надо возбудить. У людей считается позором испытывать наслаждение от изнасилования. У лиан должно быть что-то вроде языков, влажных и гибких. Они будут лизать определённые места.

— Про эрогенные зоны я знаю, и что такое афродизиаки и эндофрины, тоже. И то, что у разных раc эндофрины и афродизиаки разные, тоже знаю.

— Вот эти места и надо лизать, в слюне языков пусть будет афродизиак и эндофрин. Для каждого места определённый темп и сила нажатия. Если реальных зрителей нет, и всё идёт в запись, которую потом будут демонстрировать, можно перед началом возбуждения закрыть жертве глаза. Когда человек ничего не видит, чувствительность остальных органов повышается. Но если есть реальные зрители, перед которыми жертве стыдно, что она оказалась в таком положении, она должна их видеть. Это сильно бьёт по гордости.

— Продолжай. — Архимаг вновь уселся в кресло.

— Ещё существуют вещества, расслабляющие мышцы. Если тонким усиком лианы, покрытым таким веществом, уколоть мускулы сфинктеров заднего прохода, задний проход раскроется в большое открытое отверстие. Это может вызвать дефекацию, что публично тоже считается позорным. Кроме того, среди людей широко распространён слух, что если человек испытывает удовольствие от изнасилования в зад, его задний проход широко раскрывается. Слух ложный, но устойчивый. Потому раскрытый задний проход будет позором. Узкий усик лианы может проникнуть через уретру в мочевой пузырь, и полностью заполнить его жидкостью, похожей на мочу. А сам усик тоже покрыт веществом, расслабляющим мускулы, и смажет этим веществом уретру. Тогда во время оргазма жертва непременно ещё и обмочится. Все будут думать, что от удовольствия. Часть лиан можно сделать прозрачной. Например, если цветок охватит член на манер минета, член должен быть виден внутри цветка. Чтоб было видно, что член стоит, и человек получает удовольствие. А когда он кончит, чтоб было видно, как семя перемещается по стеблю к главному корню лианы.

— Зачем?

— Впоследствии они будут опасаться, что маги как то используют их семя против них. Ведь можно использовать кровь или волосы в заклятиях поиска, например. Я не знаю, но думаю, семя тоже можно использовать.

— Ха! Точно. Тогда ещё демонстративно несколько капель крови взять и клок волос. Хорошая мысль. Продолжай.

— А женщинам так же демонстративно вводить какую-то жидкость, похожую на человеческое семя.

Архимаг расхохотался,

— Забеременеть от сорняка? Это мысль!

— Ещё жидкость, похожую на семя, участок лианы, похожий на мужской член, должен брызгать на лицо после того, как изнасилует в рот. Это тоже унизительно. Прочные усы лианы должны держать рот жертвы открытым, чтоб часть этого семени попала в рот. А если после этого перевернуть жертву вверх лицом, чтоб семя стекло к горлу, и закрыть ноздри носа, жертва будет вынуждена глотать семя, ради того, чтоб сделать вдох. Многим это очень противно. Это можно повторять несколько раз — дать жертве вдохнуть. Потом опять кончить ей в рот и зажать нос.

— Хорошо. Продолжай.

— Под конец, когда жертву уже отпускают, её надо облить из нескольких членов семенем, чтоб она была вся в потёках. И ещё, надо пустить слух, что кусты обладают чувствами, и отпускают жертву лишь после того, как полностью удовлетворятся. И вот это мощное облитие семенем в конце и есть знак, что куст доволен. А пока не получит удовлетворения, будет насиловать, и может даже занасиловать насмерть. Тогда жертва, чтоб остаться в живых и побыстрее стать свободной, будет стараться удовлетворить куст. Это тоже унизительно.

— Ну, чтоб слух был устойчивым, его надо сделать правдивым. Но твою идею я понял.

— Позволит ли господин высказать осторожную мысль?

— Эк ты в покоях императрицы навострился словесные кружева вязать. Прям эльф. Такой же ушастый. Высказывай.

— Если такие лианы посадить в городе для защиты участков, то найдутся те, кто будут специально бросать своих недругов в их заросли. Что бы унизить. А так же найдутся те, кто будет лезть в эти лианы, чтоб получить удовольствие. Кому наплевать на общественное мнение.

— А... Гм... Ты прав. Надо будет учесть. Продолжай.

— Простите, господин, но мысли в моей пустой голове закончились.

— Ага. Пустой. Так я и поверил. Ладно, я доволен. Можешь идти. Потом ещё тебя приглашу, на стадии отладки. Хе-хе... Пока подумай на досуге, может, ещё чего придумаешь.

Кресло под кроликом исчезло, а его вновь окутало сияние и вынесло из комнаты, пронесло по лестницам и вынесло из башни, где и отпустило. Кролик встал. К его ногам, зазвенев о камни, упала монета. Он подобрал её. Ну надо же. Красный золотой империи Кат, сгинувшей двадцать пять тысяч лет назад. С тех пор секрет изготовления красного золота утерян. Архимаг вообще понимает, что дал ему? Или он живёт ещё тем временем, когда красное золото равнялось обычному? Интересно, сколько заплатит любой маг за такую монетку? Таскаться с такой вещью в сумке нельзя. И он вновь пошёл к Драной.

Кошка удивлённо взяла протянутую монету, повертела в руках.

— Настоящая. Ты что, заставил его кончить после тысячи лет воздержания? По гномьему золотому за каждый год как раз и выйдет стоимость этого.

— Не надо так шутить. Вдруг услышит. А заплатил он мне за консультацию, как лучше насиловать.

— Это кого он собрался изнасиловать?

— Охранную систему делает такую. Нелетальную. Для продажи.

— О! Когда сделает, надо будет такую для Счастья закупить.

— Сказал, что опять меня позовёт на стадии отладки. Предчувствую, что всё на мне и проверит, что я ему насоветовал.

Монету кошка убрала в сейф.

— Репей, — серьёзно сказала кошка. — У нас тут проблема намечается.

Кролик изобразил предельное внимание.

— Дварф, которому мы заказы делаем, он ведь через полтора года уезжает. У него наследство в его горах образовалось. Так что, как контракт кончится, сразу и уедет.

— Так ведь он уже пять лет готовит замену. Видел я его ученика. Молодой, конечно, но ведь старается.

— Молодой, ещё и сорока лет нет, борода ещё не растёт. — Кошка кивнула. — В том и проблема. Молодой, красивый, с женственной попкой. А у учителя лет десять секса не было. Видела я, как он на ученика смотрит. Не понравился мне взгляд.

Кролик нахмурился. У дварфов к однополому сексу спокойно относились лишь в случае, если секс женский. А если это мужской гомо, даже если это было насилие, считалось позором. Хуже того, и сам подвёргшийся насилию считал себя опозоренным. Чушь полнейшая, с точки зрения кролика. Как можно быть опозоренным в том, в чём ты не виноват. Чушь, но факт. "Нижний" считался более опозоренным, чем "верхний".

— Если он принудит ученика к сексу, — продолжила кошка, — новый мастер получит психологическую травму на всю жизнь. А если это однажды станет известно, покончит с собой. Место дварфы посчитают опозоренным, и ни один дварф в этой кузне работать не станет. А другого места имперская канцелярия во дворце не даст. В результате мы лишимся мастера у себя под боком. Придётся за каждым заказом на тонкую механику в город в дварфский квартал идти.

— Что требуется от меня?

— Подумай, как мастеру внушить отвращение к гомо. Тут нужен именно кролик, а не кошка. Я не справлюсь.

Репей задумался. Потом усмехнулся,

— Я могу устроить ему однократную разрядку семени и установить психологическую связку гомо-кролик-ненависть. Не так будут яйца на мозги давить, и при любой мысли о мужской попке он будет вспоминать меня и хвататься за молот. Связка продержится лет пять. Но, сама понимаешь, после этого мне в мастерских будет появляться опасно. Прибьёт.

— Приёмлемо. Полтора года будешь ко мне через окно ходить.

— Всех кроликов после этого он будет не презирать, а ненавидеть. Всю жизнь.

— Предупрежу всех наших. Сама тоже к нему полдюжины дней не пойду.

— Лучше дюжину дней не ходи. Сердитый будет очень. Мне нужны ароматические палочки. Афродизиак, скорострел и тугодум.

Кошка открыла шкафчик, влезла в него до половины — внутри щёлкнуло, когда она вскрыла тайник. Вынула три ароматические палочки.

— Вот афро и скорострел, — сказала она, положив две из них на стол. Потом третью положила отдельно. — А тугодум я тебе не даю. Это в империи вещь запрещённая. Так что такие вещи тут использовать нельзя.

Кролик кивнул. Теперь кошка могла и под заклинанием правды сказать, что не давала тугодум кролику. Он сам взял. Сгрёб все три палочки, положил в сумку, пошёл к мастерской дварфа. Пройдя мимо приоткрытой двери, убедился, что дварф внутри, один, сидит с грустным видом. Видать, обнаружил, что одной шестерёнки не хватает. Эти шестерёнки изготавливались по сложной технологии. Сначала лепились из воска, воску придавалась прочность специальными рунами. Механизм из воска полностью собирался, относился в специальный подвал с сильным холодом внутри. Промороженный и совсем отвердевший от холода механизм заставляли работать. Шестерёнки идеально притирались друг к другу. Потом по этим восковым моделям отливались уже металлические детали, при этом восковая модель уничтожалась. Детали идеально подходили друг к другу. Вот только изготовить новую деталь к такому механизму, взамен потерянной, было порой сложнее, чем изготовить весь механизм целиком заново. Восковую модель в металлическом механизме притирать нельзя, коэффициент от температурного сжатия у металлов и воска разный, так что деталь потом будет клинить.

Определив, откуда тянет сквозняк в мастерскую дварфа, кролик зажёг все три палочки. Дым почти неощутим, на фоне ароматов мастерских. Четверть часа он окуривал дварфа. Сейчас он уже должен стать легко возбудимым, а аналитическое мышление сниженным. Кролик состроил выражение глаз полубезумно-страждущими, вошёл в мастерскую. Дварф зло вскинулся. Если к кошкам он относился нейтрально, и даже в чём-то положительно, то кроликов презирал. А что ещё можно ждать от дварфа?