Мир Императора Георгия книга 3 глава 7

Вы при моем поступлении на должность просили говорить Вам правду — и я высказываю вам то что думаю.

Гурко хотел было добавить что при введении в войсках жандармских отделов он подаст в отставку но сдержался — зачем раньше времени бросаться словами?

-Ну что вы — Иосиф Владимирович — я даже готов признать некоторую правоту в ваших словах, — согласился Георгий. Но коль скоро полиция и жандармы должны как можно меньше касаться армейских дел -то значит следует учредить свою — особую службу для розыска и покарания преступников в военной среде — которую бы не связывали бы с ведомством Его высокопревосходительства Плеве -ни официально ни... Георгий помедлил подбирая слова — в репутации.

Гурко как-то странно посмотрел на монарха.

-Государь, — начал он в явном замешательстве — мне и самому приходило в голову что полезно было бы учредить при военных судах особую службу дознания — и к тому есть немало доводов. Даже была мысль о пользе восстановления должности генерал-аудитора и при нем -канцелярии с департаментом расследований. Но где скажите на милость набрать для такого дела достаточное число офицеров получивших образование в области юриспруденции? Таковые в армии встречаются лишь несколько чаще белых ворон... -позволил себе генерал улыбнуться. Военно-юридическая академия готовит весьма мало людей — а окончившие университеты не стремятся к военной карьере.

Надо сказать -сейчас Гурко почти не лукавил — такие мысли его посещали -ибо политика-политикой — но преступления в армии случались нередко и число их не убавлялось.

И не одни лишь фельдфебельские избиения новобранцев с покалеченными и даже мертвыми -или вольное обращение с казенными суммами — воистину бич русской армии.

Вот не далее как о прошлую неделю вскрылось весьма нехорошее дело в Варшавском округе — можно сказать в его родном округе.

Началось с того, что трое юнкеров так кутили, что избили жандарма, но дали ему две сотенных — и тот обещал молчать ("Упеку в тюрьму шельму!"). По их возвращении в части был найден убитым старший унтер-офицер. И подозрение командира -подполковника Наглевского пало на этих кутил -несмотря на явное как будто алиби. Ибо весь батальон знал что все трое "дурно жили" как деликатно говорит рапорт с означенным унтером. (Воистину — что за времена!) Обвиняемые настаивали что были в день убийства далеко и ссылались на жандарма -но тот вызванный в военный суд — отнекивался -мол знать не знаю — а на напоминание о двух сотенных бумажках бормотал что человек честный и взятку взять никак не мог. ("В Сибирь шельму!"). Суд и приговорил юнкеров к "расстрелянию". Один из них был сыном сын московского купца мильонщика Перлова. Безутешный отец просил отложить расстрел до его приезда, вносил как поручительство четыреста тысяч рублей — хотел проститься с сыном. Но ему и в этом отказали. Приговор исполнили без царской и даже его — министра — конфирмации. И сразу по казни Наглевский снова начал искать убийцу — теперь под подозрение как сообщник отчего-то угодил городской мясник. Пойти бы бедолаге по этапу на каторгу— но на его счастье Перлов-старший привлек к делу трех лучших варшавских присяжных поверенных ("Лучше б отпрыска как следует воспитывал!") и те начали искать концы а заодно -писать жалобы в Сенат. Мясника отпустили — и тут нашелся настоящий убийца — кузнец-солдат, имевший привычку написаться в дугу — и в один из таких моментов его, пьяного "оттапетил" покойный унтер — точно как стратег Парменион юного гетайра Павсания— убийцу Филиппа Македонского, вспомнилось отчего-то Гурко к случаю из древней истории. После убийства солдат впал в многодневный запой -думая как он клялся выпить с горя да явиться с повинной — а протрезвев — узнал что его месть стоила жизни трем невинным людям.

Скандал на весь округ -как бы до императора не дошло... И куда такое годиться в самом деле? Пристав из уездного городка лучше бы разобрался!

— Ну -сколько бы их ни было — но они есть. Думаю вам не откладывая следует начать составлять проект об учреждении данной службы, — с улыбкой сообщил Георгий..

Именно оттого что царское доверие к своему солдату и офицеру должно быть выше всяких подозрений — такой службе должно быть -ибо Фемида не зря носит меч.

-Разрешите идти Ваше императорское величество? — спросил Гурко секунд двадцать спустя.

-Да. И не затягивайте с проектом — уж будьте любезны...

"Не забудет — и взыщет" — с оттенком горькой усталости подумал Гурко. С возрастом конечно станет спокойнее... Или еще злее?

А может, — вдруг промелькнуло у министра — многие беды России что ей в наше бурное время -вся вторая половина нынешнего девятнадцатого таковым была -уже завершающегося века правили цари уже не юные а напротив — сложившиеся и не столь гибкие как должно бы?

Оставшись один Георгий подумал о Драгомирове -которого жандармы сейчас грузят уже в первоклассный вагон на Варшавском вокзале.

Правильно ли поступил он? Может следовало попросту тихо спровадить в отставку тонко намекнув — мол если генерал не желает неприятностей — пусть проводит досуги в имении и не шумит?

Нет — все сделано верно.

"Белый генерал" чей призрак как видно никак не остaвляет Россию, любил повторять при жизни: "Всякая гадина может когда-нибудь пригодиться. Гадину держи в решпекте, не давай ей много артачиться, а придет момент — пусти ее в дело и воспользуйся ею в полной мере... Потом, коли она не упорядочилась, выбрось ее за борт!.. И пускай себе захлебывается в собственной мерзости... Лишь бы дело сделала!"

-Нет уж господа! — сжал зубы Георгий. Пусть другие прикармливают гадин, думая их использовать к своей выгоде. А он не намерен терпеть рядом тех кто способен ударить в спину -ради каких угодно соображений.

И будет очищать общество от подобных — в эполетах ли или во фраках... Но начнет с самого верха — именно с тех кто носит царский мундир — военный ли штатский ли — и считает себя вправе противостоять престолу и строить козни за спиной монаршей власти. Ибо порча идет в России не снизу а сверху — из салонов и университетских аудиторий — и в немалой мере — из высших чиновничьих кругов. Отсюда же и надо начать лечение

болезни.

Как сказал пресловутый Огарев:

Есть к массам у меня любовь и в сердце злоба Робеспьера.

Я гильотину ввел бы вновь, вот исправительная мера!

"Гильотина говорите?! Ну-с -гильотину не обещаю а вот с виселицей и каторгой знакомство легко можете свести! Так что как бы вам еще и не позавидовать господину генералу"