Переселенка (Вселенка-2)

— Алекс, прости, — восклицает Дейм, пытаясь спасти ситуацию. — Ты же не знаешь! Особенности восприятия у драконов!

Все отвлекаются от вида капающей крови, а Дэйм делает жест рукой и кровотечение останавливается. Правда, нос у блондина все равно опухший, но напряжение уже не витает в воздухе, внимание всех присутствовавших переключилось на Никиного мужа.

— Драконы воспринимают своих близких — что по крови, что названных, — как неприкосновенных членов семьи. И всегда защищают. Без вариантов, — со значением понизил голос Дэйм. — Это... это инстинкт!

Смотрю, Ника уже пришла в себя, виновато на меня глянула, потом — холодно — на Алексиса.

А Дэйм продолжает, причем, как подозреваю, половину сочиняет на ходу:

— Алевтина в ближайшем круге моей жены. Ники показалось, что ты невежлив с её названной сестрой.

А я вижу, что блондин искренне не понимает, чем он меня оскорбил. Вот просто от мысленных усилий у него сейчас морщинки на лбу образуются! А еще моё экзальтированное отношение к нему уже теряет градус чрезмерной восторженности, и я начинаю воспринимать его более адекватно. Самое обидное, он мне все равно нравится. И его пренебрежение — обидно. Но уже терпимо — младшая как будто половину боли и обиды на себя оттянула. Похоже, в моей влюбленности намечается кризис. Может, и совсем переболею, а?

— Кстати, моя свояченица тоже тут, в университете, учится. На первом курсе, — добавил Дэйм, — специализация — магия жизни.

Я отметила, что обиженно-озадаченное выражение лица Алекса тут же претерпело изменение — по нему пробежало сначала осознание, затем — облегчение от возврата картины мира в привычное русло и, наконец, — просветление.

— Прошу прощения, не знал, — обратился он ко мне. — Конечно же, маг жизни, — замечательное направление! Очень... — он запнулся на секунду, затем продолжил, — очень благородное!

Ага, уже не просто служанка-горожанка, а магиня, к тому же близкий круг правительницы Ирта, — это уже личность, а не коврик под благородными лордовыми ногами.

Мотнула головой, отгоняя досаду, заметила сочувствующе-ободряющий взгляд Арьена. Вот что бы мне им увлечься? Но нет — мы легких путей не ищем. Всё, от этой глупой влюбленности придется избавиться. Неуважения к себе не потерплю.

А Ника, наконец, полностью в себя пришла, хватает меня под руку, и тянет за собой, прямо под дождь. Едва Арьену кивнуть успела. Приготовилась намокнуть, но не пришлось — сестренка сразу же портал открыла в мою комнату. Вот ведь...магия. Тоже так хочу!

— Ну ты меня и озадачила, — начинает Никуся сердито, присаживаясь на единственный стул в комнате, — Алекс хоть Дэйму и друг, но такого самодовольного субчика еще поискать!

Но тон не выдерживает — вдруг срывается на хохот:

— Не поверишь — я же его не первый раз приложила! — объясняет мне сквозь приступы смеха.

А я не удивлена. Да, Ника у меня может. Я всегда больше словесно с обидчиками дралась— сестре пример показывала, а Ника дипломатию не особенно любила и кулаками никогда не отказывалась помахать. Признаю — мой недосмотр. Но военные действия хоть в песочнице, хоть на поле битвы — они все равно военные действия. Исход разный, а мужество и готовность к сражению в обоих случаях нужна.

— Ну, скажи мне правду, — прекратила веселиться сестренка, — не могла же ты в этого напыщенного удода влюбиться! А?

Не могла. Но влюбилась. Хотя нет — я буду над новым сценарием отечественного кинематографа работать — 'Разлюбила по собственному желанию'. Все, точно!

— Помутнение разума, какое-то, — пожаловалась Нике. — Да еще вся эта муть из-за социального неравенства меня сильно достает.

— Может, зря мы Велеславу послушали? — озабоченно спрашивает Ника. — Надо было придумать тебе дворянское происхождение, сирота, дескать, воспитывалась при монастыре Светлейшей...

— Нет, — неожиданно раздался голос Дэйма. — Не зря.

Никин муж появился совершенно внезапно — его телепорты — это голубая мечта шпиона: они невидимы. Ни тебе предупреждающей дымки или тумана, как у других, просто — раз! — и перед вами появляется Его Высочество Дэймион Корвал — наследный принц королевства Энидор, младший принц королевства Бризар и, в придачу, — князь Иртский.

— Да помню я все её доводы. Но ты же видишь, к чему это привело! — не сдается Ника.

— К чему? — все так же спокойно спрашивает Дэйм.

— Лорды не воспринимают ее как ровню, вот к чему! — злится сестренка, но принц неколебим как морской утес, омываемый бурлящими волнами.

— А что, твоя сестра на Земле имела дворянский титул, а тут его несправедливо лишилась? — невозмутимо продолжает Никин муж. Младшенькая протестующе сопит, но молчит — возразить нечего, однако, с Никиной точки зрения, раз у нее теперь титул есть, у меня он тоже должен быть.

— Или ты думаешь, что дворянским семьям родственные связи совершенно безразличны, и то, что в одном из их родов появилась неучтенная сирота — это никого не удивит? И они не расследуют корни и происхождение этой девушки? Ты вообще осознаешь, что все аристократические роды на Таире друг друга знают и друг за другом пристально следят? Это у нетитулованных все просто, а аристократия на Таире не такая уж и многочисленная, и появление взрослой девицы просто так не пройдет. Да ее сразу же за мошенницу примут и на магический допрос отправят. И всей тайне Алиного происхождения придет конец.

— Твой отец мог бы... — набычилась Ника.

— Ты готова рассказать ему, кто такая Алевтина на самом деле? — спокойно спросил Дэйм, а я энергично замотала головой:

— Все, хватит! Брейк!

Ага, в самом деле — самое время заявить, что мы с Никой обе с Земли — как раз сразу после попытки военного вторжения оттуда. Отец Дэйма хоть про меня и знает, из какого я мира, но про наше с Никой родство говорить ему нельзя. А без сего объяснения — с какой стати королю драконов для меня что-то особенное делать? Он меня и так серьезно отблагодарил за помощь невестке. Дом в Бризаре и приятно-круглый счет в эльфийском банке. При том, что сестренка оплатила полное обучение в университете, я теперь хоть и не богата, но вполне обеспеченна.

— Мы это все не раз обсуждали! — строго взглянула на младшую. — Моя жизненная история должна быть прозрачной, как слеза. И так мы уже заврались про молочную сестру — а ну как вдруг кто проверять станет?

Но Ника только довольно ухмыльнулась:

— Там все схвачено! Молочная мать у меня была, у нее несколько девочек-погодок родилось, но сама женщина погибла лет десять назад, а дети разъехались. Никто ничего проверить не сможет, да и не станет, — Ника со вздохом посмотрела на Дэйма, — ты прав. Простолюдины никому не интересны, тут никто ничего и расследовать не будет. А ты, Аля, уже и замужем побывала, отсюда и фамилия другая — Корваль.

Да, по легенде, мой муж погиб во время вторжения чертанов, потому я так поздно и в университет поступила — от эмоциональной встряски внезапно магические способности раскрылись, да пенсионные выплаты по контракту мужа с оплатой обучения помогли. А тут еще молочная сестрица о постигшем меня горе узнала — и вот, помогла сюда поступить. Просто врать я не очень умею, поэтому никому ничего не рассказываю — а то сама же первой и запутаюсь.

Короче, легенда отличная, а то, что я вдова, — означает дополнительные свободы в этом достаточно патриархальном обществе. Нет, мне все нравится, и главное -в этом мире так интересно! Одна проблема — приходится постоянно напоминать себе, что Таир — реальный мир, и теперь — моя реальная жизнь, а не феерическая турпоездка на две недели.

— Ой, Аля, — спохватилась Ника, — я чуть не забыла — мы тебя приглашаем через три дня на День Памяти в княжестве Ирт.

— Национальный праздник маленькой, но гордой страны? — понимающе хмыкаю я.

Никусины глаза сияют восторгом, и она, совершенно неподобающе своему высокому положению, чуть ли не похрюкивает от смеха, а Дэйм недоуменно сводит брови — то, как по-детски мы с сестренкой ведем себя наедине, его периодически шокирует. А что тут такого? Наверное, даже у совсем пожилых людей есть друзья, с которыми они все еще ощущают себя шестнадцатилетними подростками и ведут соответствующе.

Но у Дэйма снова вылезает привитая ему с детства чопорность, и я не удерживаюсь, тоже смеюсь, — мне просто необходима разрядка. Но через пару секунд останавливаюсь — привычка контролировать ситуацию никуда не делась, а заливающаяся весельем Ника совершенно не замечает помрачневшего Дэйма.

— Ты — княжна Ирта, — холод в голосе Дэйма останавливает Нику, — почему ты смеешься над традициями своей страны?

Ника удивленно останавливается, с недоверием уставившись на мужа. Я замираю — совершенно не собиралась вносить раздор в Никину семью.

А Дэйм, холодно окинув нас обеих стальным взглядом серых глаз, вдруг качает головой и весело улыбается жене:

— Ну и что за реакция, где правильный ответ? Учишь тебя, учишь!

Я с изумлением смотрю на цветущую улыбками сестренку: мгновение — и она уже млеет в объятиях Дэйма, что-то шепчущего ей на ухо. А я вдруг как-никогда остро ощущаю, что у Ники совсем другая жизнь — муж, ответственность за страну, людей, учеба, даже дополнительная ипостась есть! И я...всего лишь небольшая часть ее теперешнего мира. Это больно. И это — здорово. Да — здорово! Ведь чуть больше года назад, когда я тряслась от ужаса, что не вытяну сестру, о таком ведь и мечтать не смела. А Дэйм меня удивил — похоже, я его не совсем правильно воспринимаю.

Несколько неловких мгновений стою, потом подхожу к окну, выглядываю наружу — не хочется смущать вниманием погрузившуюся друг в друга парочку. Хотя, навряд ли они сейчас что-либо замечают. Окно комнаты выходит в парк, но на мокрых тропинках уже никого не видно. Все убежали, моя белокурая мечта растаяла в каплях продолжающего моросить дождя.

— Извини, я слышал послание твоего вестника Никиэнне, — совсем рядом раздается голос Дэйма, и я вздрагиваю от неожиданности. — Тебе не стоит связывать свои планы с лордом Алексисом Лереем. — муж Ники на секунду замолкает, потом добавляет, — У него уже есть невеста.

— Ну и что, что невеста, — недовольный Никин голос тут же прерывает Дэйма, — кто бы про невест говорил!

Я тут же вспоминаю про обстоятельства помолвки Дэйма и сестрёнки, и глупое сердце сразу же выкарабкивается из бездонного разлома, в который успело рухнуть при словах деверя.

— Ника, не сравнивай! — качает головой Дэйм. — Ты — моя истинная пара. Ты — дракон. Ты — принцесса.

Ника насупилась и молчит, не возражает, а я понимаю, что конец моей прекрасной сказки наступил еще до ее начала.

— Так что там про День Памяти? — напоминаю сестре, ибо понимаю, что та сейчас опять начнет придумывать, как возвести меня по крайней мере в герцогское звание и утереть нос не считающим меня ровней аристократам.

— А-а, да, — лоб Никуси разглаживается, мысли переключаются на более приятную тему, — соберется почти вся семья, ты тоже должна быть, — строго смотрит на меня, я выразительно фыркаю, Ника смущается и продолжает, — да, и найди себе сопровождающего — будут танцы, да и вообще, все приглашения на двоих. Тут так принято. Есть кого?

Я медленно киваю — а что, Арьен вполне мне симпатичен, вон он — прекрасный повод продолжить знакомство!

Ника с Дэймом вскоре распрощались: оба учатся в Академии в Бризаре и у обоих — занятия. Я тоже поспешила сполоснуться и переодеться — мои лекции начинались через час.

Натянула зеленую мантию — цвет первого курса, прихватила конспекты, выходя из комнаты, бросила взгляд в зеркало. Волосы убраны в высокий хвост и спрятаны под мантией, так что не понятно, что они все еще слишком короткие по норме этого мира, челка зачесана набок, синие глаза, прямой нос. Все, вроде, неплохо. Не ослепительная красавица, нет, но весьма привлекательная! Каноны красоты тут, конечно, слегка отличаются: в женщинах ценится изящность и стройность, но вот слишком тощей быть уже некрасиво, считается, что это указывает на нездоровье. Так что я со своей подтянутой спортивной фигурой вполне соответствую местным стандартам.

Пробежалась скорым шагом до лекционного корпуса, пробралась в крайний от окна ряд. Сейчас лекция магистра Фороса, который, кажется, мне все еще не простил упоминания о процессе пломбирования зубов. Посижу тихонько, как мышка, пара недель пройдет, он и забудет, — утешила себя.

Магистр Форос появился с последним ударом гномика по наковальне — тут в лекционном зале часы такие. Просто возник прямо у кафедры. Телепортация у него — высший класс. Тоже так хочу.

— Сегодня побеседуем о простейших манипуляциях оказания срочной помощи при вывихах.

Слава Богу, то есть — Светлейшей! Хоть не о зубах.

А магистр продолжает:

— Проверим ваши уже имеющиеся знания. Напишите порядок предполагаемых действий при простейшем излечении неосложненного растяжение связок голеностопного сустава.

Раз — и перед каждым студентом появился лист. Не бумаги, а какого-то магически созданного материала. И рядом — стило.

Взяла его в руки, провела по листу — на нем тут же отобразилась линия. Ну ладно, пишем:

'Методы первой помощи'. Стило — просто чудо, мой обычный корявый 'врачебный' почерк выглядит как каллиграфический! Ладно, тема — простейшая; любой школьник в нашем мире знает, как первую помощь оказывать — холод, тугая повязка, покой и — вуаля! На следующий день — тепло и тугая повязка. Через неделю — пациент как огурчик.

Только успела закончить, как магистр Форос объявляет:

— Сдаем написанное!

Лист и стило исчезли, а я спокойно откинулась на спинку скамьи — хорошо, хоть ничего сложного не спросили. Оглянулась, удивилась: все в зале почему-то замерли и пожирают глазами лектора. Посмотрела на профессора, то есть магистра. Тот застыл за кафедрой, углубился в себя, явно что-то магичит. Минута, другая. Я уже не знаю, что и подумать, как тут магистр Форос отмирает, театрально взмахивает рукой и в воздухе фейерверком разлетаются крохотные разноцветные пташки.

— У кого туик окажется красного цвета — остаться после лекции, будем разбираться, откуда вы несусветной глупости набрались, — сурово провозгласил магистр. — У кого синие — выйдите ко мне, будете ассистировать при практической демонстрации. Молодцы, заслужили.

Я невольно улыбнулась, уверенная в цвете летящей ко мне птички. Рядом на скамье сидело еще две девушки, и к нам уверенно направлялась разноцветная стайка их трех туиков. Синий, жёлтый и... — ух ты! — кому-то из моих соседок не повезло — один из красных тоже медленно планировал к нам. А красиво-то как! Желтый туик первым подлетел к девушке справа от меня и рассыпался прямо над ней, позолотив правую руку. Я читала, что такие магические метки исчезают по окончании лекции, но видела это впервые. Ох уж эта магия! Отвлеклась, а тут мелькнула тень, и меня овеяло легким теплым ветерком. Опустила глаза и не поверила — рука, моя рука окрасилась... в красный цвет!

Да это чушь какая-то! Или... или этот злопамятный маг ко мне просто придирается!

Подняла на преподавателя возмущенный взгляд, а он как ни в чем ни бывало раздает указания подошедшим к нему трём синеруким и ни на кого больше не обращает внимание. У меня аж зубы от раздражения свело.