Заключительная прода, завершающая книгу! Основной файл продублирован

Прут опасно близко приблизился к груди и тут же запахло палённым, я заорал что есть мочи, стараясь вырваться, а над головой раздавался звон цепей. Гхолус прожёг по груди бороздку, что горела пламенем и отдёрнул руку.

Я еще подвывал от невыносимой боли. Страх сожрал разум изнутри.

— Прошу вас, выпустите меня, я скажу всё!

— Ты и так всё скажешь!

И снова щипцы пошли в действия вырывая лоскут кожи из живота, я метался в разные стороны пытаясь отвести тело от пыток, не дать этому случится. Но снова бился от боли и судорог сковывающих тело.

— Я спрашиваю еще раз!

Задыхаясь в слезах и стонах, я пытался что-то промямлить и был безумно рад, что всё прекратилось, что можно поговорить.

— Я не мог пробить его доспехи, это был единственный выход.

Лицо Гхолуса почернело.

— Ты взял не какой-нибудь крушитель черепов, а меч с тонким лезвием что точно подошло в прорезь забрала, ты не мог не знать!

И снова в грудь впился раскалённый доводящий до исступления прут. Я захлёбывался в крике, я не мог терпеть боль, жалость к самому себе и своей судьбе рвала меня на части.

— Говори правду, иначе вырву язык!

Правда...правда.

— Я просто это понял и всё!

— Ты насмехаешься? Насмехаешься надо мной?! — угрожающе закричал Гхолус.

Я замотал головой, но не успел ничего сказать, как щипцы схватив кожу чуть выше пупка вырвали целый кусок с мясом.

Меня вывернуло от шока и боли.

— Повторяю еще раз, мне нужна правда.

— Я...я из другого мира, — проблеял я.

— Что за чушь ты несёшь!

Гхолус схватил поддон из жаровни с багровыми углями и подложил мне под ноги. Не прошло и минуты как я ощутил жар. Глотка раздиралась от воплей, моих воплей. Неистовая боль заставляла биться в цепях.

Гхолус убрал поддон и уже не спрашивая чередовал одну пытку за другой. Я умолял, молил, но безответно. Я не хочу умирать, не хочу.

Когда я потерял счет времени, а место криков из горла доносились хрипы, Гхолус нашел своим безумным взглядом мой достаточно потускневший.

— Знаешь, что больше всего я люблю? Знаешь? — его глаза горели безумным сытым огнём.

— Когда содрогается тело от корчей и боли, мне больше всего нравится слушать звон цепей, — перешел он на шепот, — я специально ослабил их и вот сейчас я иду отдыхать, моя комната над пыточной. Я очень хочу, чтобы мне приснился этот звон, но, если вдруг я перестану его слышать, я вернусь.

Как только фигура скрылась, а наверху с ржавым скрипом открылась и заперлась дверь. Я дёрнул руками и ногами, потом еще раз и еще. А по лицу катились градины слёз.

Два раза Гхолус спускался и вызывал во мне приступ паники, а после нестерпимой боли и ужаса. Первый раз я отключился и меня привели в чувство, а второй руки и ноги устали настолько, что я не мог ими пошевелить. Но Глолуса это не волновало. После я сперва дёргал ногами, и когда они уставали переходил на руки. Всё тело ныло и стонало, а чудотворное исцеление никак не приходило. Боль вытесняла всё кроме страха, что сковал мысли. И дёрганье цепей не давало покоя. На своей судьбе я поставил крест, но жить так сильно хотелось, что надежда не покидала меня. А правды как выбраться отсюда попросту не было, мне не разорвать цепей.

Я потерял счёт времени и как по мне прошли сутки, когда дверь со скрежетом отворилась. Я благодаря судьбу перестал звенеть цепями и уставился на Гхолуса и того самого мага Икнатора.

— Дохловат что-то, — подметил маг.

— Сейчас станет бодрым, — вцепился в клещи Гхолус.

— Не сметь! — заверещал противным голосом маг. — Он должен быть как можно спокоен, а ты и так всё усложнил.

Икнатор выудил словно из воздуха тёмный куб по размеру что свободно поместился в ладони. Он поравнялся напротив и выставил куб на уровне моей груди.

— Он покажет его прошлое? — спросил Гхолус.

— К сожалению, нет, всего лишь настоящее время, но то откуда он родом, и главное тех людей с кем он связан.

Маг проводил различные пассы руками, напрягая жилы на лице, краснея и порой желтея лицом. Но с каждой попыткой всё было тщетно.

— Что-то очень умиротворён, не получается, — сдался маг после еще одной неудачной попытки.

Гхолус лукаво улыбнулся.

— Тогда посмотри учитель, чему я научился за это время! — прокричав он с яростью выбросил в мою сторону руки.

Мои ноги на уровне колен схватило что-то призрачной хваткой, как не стараясь разглядеть, ничего я не видел. Гхолус сжал ладони в кулаки, и я услышал, а после почувствовал хруст в коленях. Тупая боль от ног разлилась по телу. Я захрипел от шока, а минутой спустя чуть не отключился, когда осознал, что ног ниже колена не чувствую.

— Хорошо, хорошо. А ты будь в сознании, — взмах руки и подступающее забытьё улетучилось.

Я хрипя постанывал как после нескольких пассов мага внутри куба разгорелся свет.

— Получилось! — заверещал маг!

Гхолус только кивал и поддакивал учителю. А Икнатор убрал руки от куба, что остался висеть в воздухе. Но тут же схватил за углы и растянул в стороны, так что каждая сторона достигала почти метра.

Свет сменился зелёным газоном что густо покрывал проливной дождь, а после словно камера оператора, обзор отдалился, высветив две фигуры у могильной плиты. Судя по всему, раннее утро.

Не обращая внимания на боль, я всё внимание приковал к происходящему. На могильной плите красовалась моя фотография, год рождения и слова о памяти и вечной любви.

— Света, пойдём ты можешь простыть. Пошли дорогая, — голос дяди Вадика резанул слух. А Света, неужели это...

— Мой сыночек, почему ты, ведь ты такой молодой, ну почему? — мамины всхлипы я не перепутал бы ни с чем.

— Уже почти два года прошло, нужно как-то жить дальше. Он не хотел бы чтобы ты убивалась и страдала.

Два года? Два года?! Эти слова засели в голове, они просто разрушили всё что было вокруг, заполняя всё естество этими словами.

— Не пойму, что за королевство, то ли империя, а что за язык, — тщился понять окружающее Икнатор.

— Я тоже не видывал подобного. Явно кладбище, но заметь учитель, на памятном камне лицо этого ублюдка.

— Ничего удивительно, он пропал, его посчитали мёртвым.

Не просто посчитали! Я видел правду, там лежало тело, не моё! Но мать и дядя Вадик были уверенны что это я!

Куб сменил изображение. Обзор завис с высоты птичьего полёта показывая улицу и носящиеся туда-сюда машины, плавно приближаясь на одной из парковок я разглядел наряженные бантами и шарами машины.

— Учитель, что за колесницы? — в великом изумлении проговорил Гхолус.

— Быть того не может, я слыхивал о таких, но это легенды и не более того, только в тех легендах помимо езды, они еще летали!

— Невозможно чтобы он был оттуда.

— Куб не врёт! — гневно накричал на Гхолуса маг.

Я не слушал этих двух идиотов и еще больше впился в картинку взглядом, когда увидел дверь, а над ней вывеску — ЗАГС. Вокруг столпилось море народу, девушки и женщины в платьях, парни и мужчины в строгих костюмах, все ожидали молодоженов.

Дверь отворили, на свет солнца показался в черном костюме мужчина, только из-за отсутствующих усов я не сразу узнал Костю, но это был он. Раньше он носил усы и весьма пышные. Вслед за ним грациозно вышла прекрасная в снежно-белом платье девушка. Ребята с двух сторон посыпали молодожен лепестками роз.

Доля секунды задержанного мною внимания на милом искрящимся от улыбки личике позволило мне узнать Иру. Я смотрел и убеждал себя, что это не она. Не она, не она, не она! Но будь проклят этот дар правды!

— Нет!!! — даже сквозь порванные голосовые связки прорезался голос.

— Заткнись иначе придушу! — заорал Гхолус.

Я не мог молчать, обида и боль рвались наружу.

Гхолус схватил пылающий искрами прут и с силой ударил по рёбрам.

— Нет! Нет! Не-е-т! — я кричал, плакал и стонал от боли, не той что резала бок, а в сотни тысяч раз сильней что сжигала сердце.

Куб загорелся ярким светом и вспыхнув коротким пламенем исчез, а Икнатор обхватил голову руками силился понять, что произошло.

Я был обманут, мне обещали другое! Внутри царил шторм сжигающий нутро, я полностью охрип от криков, слёзы катились ручьём, а я просто не хотел верить в увиденное. Всё было зазря, с самого начала.

— А-а-а! — хотелось одного, умереть, не знать и не видеть этого.

По лицу меня огрело чем-то тяжелым и настолько горячим, что вмиг опалило кожу.

Я обратил внимание на запыхавшегося Гхолуса с окровавленным и шипящим прутом в руке.

Вся злоба и гнев окрылила мою душу.

— Тварь! Да чтоб ты сдох!

Я настолько сильно возжелал его смерти, что изо рта потекла пена, а мысленно я представил, что сдавливаю эту сволочь в кулаке, как сжимаются плечи, трескаются рёбра, нутро с головой лопается...

В сумасшедшем порыве я и не заметил, что рядом кто-то истошно орал. Я бросил взгляд на забившегося от ужаса в угол мага. А после на мерзкую словно выдавленный апельсин тушу. Такое зрелище меня немного отрезвило.

Дверь завывающе скрипнула, а сверху затопало множество ног.

— Стеймекс!

Я не верил своим ушам. Икнатор придя в себя приговаривая что-то взмахнул пару раз руками и провалился в стену. В пыточную словно забежал целый полк если бы конечно было место. Роан с окровавленным мечом и Троквард сжимающий с наложенной на лук стрелой.

— О духи земли и неба, что здесь произошло? — выдавил из себя Троквард уставившись на меня и нечто бесформенное в лужи крови у моих ног.

— Снять его! И Бук-Вак Чужа сюда, немедленно, иначе он истечёт кровью! — заорал что есть силы Роан, — Не переживай друг, — он обернулся ко мне, — ты спасён.

Глава 8

Как оказалось, я находился на границе Данарита в полуразрушенном замке, некогда принадлежавшим предкам семьи Рикарда и Гхолуса. Бывшая твердыня что исправно служила последним рубежом во времена войны с Зарией. Не смотря на стянувшиеся к полувековой битве войска Данарита, Роан с малым отрядом не без помощи Бук-Вак Чужа проникли за границу. Ведь всю вину перенесли на золотой путь и как было решено перед поисками, уйти обратно возможностей у убийц не было, значит путь всего один. Прочесывая местность люди Роана обнаружили руины старого замка, что оказались не так уж и заброшены.

Всё это узнал сегодня, на второй день после того как меня привезли обратно в вотчину принца, его герцогства Акрестион. Поселив в ту же комнату.

Дневной свет из окон надоедливо врывался в моё пространство освещая верхнюю половину кровати заставляя жмурится и желать, чтобы этот светоч богов поскорее потух или сгинул навеки. Всё та же расписная мебель, оббитые красным деревом стены, даже подобие люстры над головой и роняющий на пол искры камин, предстали в сером цвете раздражая и пробуждая приступы злости.

— Стеймекс, — попытался привлечь внимание Роан, пару минут следящий за моим отсутствующим взглядом.

— На тебе живого места не было, но Бук-Вак Чуж справился с ранами, уверен ты был стоек, — но всё же некоторая недоговорённость присутствовала.

На этих словах я повернулся к широко расставленным плечам и ободряющей улыбке Роана. Мимолётное желание раскрыть правду о своей стойкости затмила волна безразличия. Какая разница, мне плевать что он или еще две замершие фигуры у дверей думают обо мне.

— Да, но тут такое дело, — тихо обронил Троквард что так и не подошел, из-за нежелания смотреть на мою реакцию на последующие слова, что я и так узнал, из того что Роан не смог сказать вслух, — твои ноги, — выдавил он из себя, — их маг вернуть не смог. Точнее они есть, но ходить ты не сможешь, — быстро поправился он.

Казалось даже камин перестал громко и жадно поедать поленья, такая тишина повисла. От меня ждали реакции, но мне плевать. Был момент и была реакция, когда я терял ноги, но после я потерял нечто большее.

— След чужеродной магии достаточно силён и снять его пока что невозможно, — понурил голову вечно позитивный гальнаэлец.

На моё плечо легла широкая как лопата мужская ладонь.

— Но мы найдём способ вернуть твои ноги, — с воспламенённой верой во взгляде дал обещание Роан.

Счастье в незнании, а на данный момент слепая вера Роана. Но я знал куда больше, потому смог лишь позавидовать.

— В твоём распоряжении каждый из моего герцогства, да чего уж таить, всего королевства. Ты обязательно встанешь на ноги, — заверил Роан.

Удивительно, минуту назад принца пожирали сомнения, сейчас искренне верит в свои слова.

Так же молча, как и вошли, мои боевые соратники покинули комнату, но один не самый любимый боевой соратник остался.

— Я хотела спросить..., — почти вплотную как приведенье приблизилась Жарнин, — то есть нет, сперва попросить, — отвела она глаза в сторону, закусила губу, а взгляд растерянно забегал, возвращаясь ко мне, то к ближайшей стене.

Такое нетипичное поведение железной капитанши сбило с толку. Что и мысли не возникло попытаться узнать причину самому.

— Я очень была не права и жестока. И очень жаль, что я видела только одну сторону монеты, — скороговоркой проговорила Жарнин.

Грудь девушки часто вздымалась и шумно выдохнув, она продолжила.

— Стеймекс, прошу, прости за всё что я... вообще за всё, — на этот раз она намерено поймала мой взгляд и с таким упорством прожигала во мне дырку, что невольно позволил себе прочесть её.

Жарнин сделала вывод, что я каким-то образом могу читать мысли и пытается доказать и показать, что очень сожалеет и говорит правду. Догадливая.

— Спасибо. Я не держу зла, — почти безразлично ответил я, но придал словам толику убеждения.

Жарнин отвела взгляд. Лёгкая улыбка коснулась лица, она мне верила, а в глазах забегали огоньки, словно девушка в чем-то убедилась.

— Я хочу, чтобы ты знал, — щеки всегда угрюмой капитанши несвойственно залились румянцем, — я и Роан друзья с детства. Между нами ничего нет. Всего лишь дружба, — по-простецки как бы оправдываясь она пожала плечами.

Я настолько был обескуражен подобным заявлением, что попросту не знал, как отреагировать.

— Да? — единственное что нашелся ответить я.

— Ага, — румянец перетёк в пунцово красный, а Жарнин и вовсе потеряла взгляд где-то у своих ног, — вдруг ты, ну мало ли захочешь... Я наверно пойду, — резко сменила она тему и уверенно, старясь как можно быстрей выскользнула из комнаты.

На какую-то долю времени я забыл обо всём, настолько Жарнин обескуражила. Да и как видно амурным делам, капитан скорее предпочитала тренировки, битвы и службу. Я вспомнил про незаданный вопрос, но видимо девушка и так всё поняла, хоть и отчасти.

Но впечатление быстро испарилось под гнётом что сдавливало и пожирало сердце.

Каждый день меня посещали Роан и Троквард, порой забегал Визельвальд, с какого-то перепугу повадились ходить придворные дамы и прочие лорды, графы, но не утерпев я чуть ли не прямым текстом послал их подальше.

Видимо устыдившись своей прямолинейности, Жарнин больше не появлялась. От Роана я узнал, что капитан вернулась к своим обязанностям в Краегдар. На пятые сутки раздобыли кресло-каталку, более близкий к земному аналог. Роан поведал, что на северо-востоке от Зарии в Грокдире до инцидента с зелёной холерой было несколько институтов где парочка высокоученых лиц и сконструировали подобное средство передвижения для тех, кто сам передвигаться не может. Сперва Данарит позаимствовал технологию, а после Зария без стеснений переняла у соседей.