Император Владимир

'Большевики... Давай сменим тему, иначе я опять сорвусь, — Владимир Александрович почувствовал, что его эмоции вот-вот вспыхнут лишь от одной мысли о последователях учения Маркса — Энгельса, которые придут к власти в России. — Расскажи ещё раз о том, каким образом ты открыл свои способности к колдовству'.

'Не к колдовству, а к гипнозу, — поправил Муромцев, а затем замялся. — А чего рассказывать то? По словам ветеранов, в Великую Отечественную и не такое случалось... На войне никому умирать не хочется'.

'Знаю, довелось как-то понюхать пороху... турецкого, — усмехнулся сын императора Александра Второго. — Ты про свою войну говори, тёзка, а не про вторую с германцами...'.

'Моя война... Скажешь тоже... Организовали эту войну амеры, саудиты и разные, там, иорданцы с турками. Через своих агентов в Москве и в Чечне сработали, а потом потирали ручки, глядя, как полыхает Кавказ, — постепенно втянувшись в монолог, незваный 'гость' выудил из своей памяти множество нюансов и моментов, о которых позабыл сообщить в первый раз. Как политических, так и сугубо военных, касавшихся тактики боя в горах, тылового обеспечения войск, и т.п. Наконец, перешёл к той самой операции, где у него неожиданно открылся дар гипнотизёра.

'... Двигались, в основном, ползком, и, казалось бы, уже вышли из окружения... А потом чуть не наскочили на группу 'чехов' — пулемётчик и двое с ним. Хорошо, что успели спрятаться в тени разрушенного домика, иначе... В-общем, когда поняли, что без шума не пройти, я решил, что лучше умереть одному, чем всем... Майор Данилов был уже без сознания, а с Ванькой Северьяновым мы были в одном звании — старлеи — плюс, у него недавно дитё родилось, сынишка... Не срочников же на убой посылать! — вселенец, наконец, дошёл до самого незабываемого эпизода своей жизни. — Закутался я в бушлат — авось, не сразу начнут стрелять — и вдоль стеночки, пока тень позволяет... Смотрю на 'чехов', и мысленно им говорю: меня не видно, меня не видно... Даже не заметил, как подошёл метров на десять, и только тогда торкнуло, что чечены меня реально не видят! То один скользнёт взглядом по моей фигуре, то другой — никакой реакции... Третий, видать, что-то почуял, обернулся, глаза вылупил, хотел, наверное, закричать, да я был быстрее — скосил всех троих длинной очередью... Бойцы распихали трофейные магазины, Ванька подхватил пулемёт — и бегом, пока чёрт не принёс других 'чехов'... К своим вышли уже после полудня, раненых сержантов и комбата Данилова сразу же в медсанбат, а сами — бойцов кормить... Двое суток не жрамши были'.

'Ну, и когда же ты осознал свои способности к гипнозу?' — пользуясь небольшой паузой, Владимир Александрович не утерпел, полюбопытствовал.

'Проанализировал через пару дней на свежую голову, после чего пришёл к мысли, что могу воздействовать на людей. Если, конечно, хорошенько захочу... Поначалу не верил, потом малость 'потренировался' на бойцах, по случаю разыграл зампотеха, — ответил незваный 'гость'. — Затем Северьянов сообразил, что с моей помощью он может на халяву жрать водку, едва не 'попалил', гад этакий... В-общем, после того, как нас вывели из Чечни, Ванька оказался первым человеком, которого я 'обработал' всерьёз — сунул ему под нос стакан с водой, и внушил, что это 'беленькая'. Сработало. Ирка — жена Ивана — раздумала разводиться, у них потом ещё и дочка родилась'.

Со стороны казалось, что великий князь сидит, себе, в беседке, проводит массу свободного времени в гордом одиночестве, попивая чаёк, да почитывая местную прессу.

Казаки охраны потели под жарким крымским солнышком, скучали, коротали время разглядыванием редких прохожих, в основном, прогуливавшихся мимо офицеров Черноморского флота.

И так час за часом, день за днём, вот уже вторая неделя пошла, как младший брат покойного императора Александра Третьего-Миротворца застрял в Севастополе.

'Получается, что все наши приготовления по изгнанию турок из Константинополя тщетны. Тот 'особый запас', что много лет собирают в Одессе — бесполезная трата денег, как и строительство новых броненосцев для Черноморского флота, — на следующий день Владимир Александрович долго 'пытал' вселенца насчёт следующей войны с Турцией. Когда и почему начнётся, сумеют ли русские преодолеть хронический мандраж перед угрозой вмешательства британского флота, и т.д. Увы, о ходе войны с турками незваный 'гость' знал ещё меньше, чем о противостоянии с германцами. Рассказал про 'Гёбена' и 'Бреслау', про невозможность зажать их в клещи и принудить к бою по причине преимущества в скорости немецких кораблей над броненосцами Черноморского флота. Даже вступление в строй новых дредноутов не помогло — 'Гёбен' то и дело уклонялся от невыгодного боя, упорно не желал гибнуть под русскими снарядами, а после революции вообще ремонтировался в Севастополе, словно у себя дома. — Говоришь, 'Императрица Мария' погибнет то ли из-за разгильдяйства экипажа, то ли в результате диверсии большевиков — агентов кайзера... Чёрте что получается, тёзка!'.

'Да, бардак в квадрате, и блэк-джек со шлюхами к нему в придачу, — согласился Муромцев. — Тут как в том анекдоте про советскую власть — всю систему менять надо'.

'Балабол... Чтобы что-то всерьёз менять, нужны верные люди и серьёзные ресурсы: деньги, деньги, и ещё раз деньги, огромные деньжищи, сотни миллионов, а то и больше, — великий князь уже привык к плохо скрываемым намёкам о необходимости радикальных реформ, однако, в отличие от предыдущих дней, не стал вскипать на ровном месте. — Где нам взять столько денег, а?'.

'Где деньги, Зин? Золотой рубль — вот главная погибель России! — незваный 'гость', похоже, черпал вдохновение буквально на ровном месте. — Самый страшный враг — это не турки с японцами, и не кайзеровская Германия с австрияками. Самый страшный враг — слуги мировой банкократии, окопавшиеся у трона царя. Бунге, Вышнеградский, Витте, и прочие хитромудрые агенты Ротшильдов и Рокфеллеров'.

'Хм...Что плохого в стабильной валюте и в золотом наполнении рубля? Благодаря реформе Витте мы получили возможность брать за границей крупные займы и привлекать в Россию иностранные инвестиции, — сказать, что Владимир Александрович был озадачен, значит, не сказать ничего. Внук императора Александра Второго и представить себе не мог, что надёжнейший и стабильный золотой рубль может погубить его страну. — Да, Ротшильды не станут давать в долг без выгоды для самих себя, но они — банкиры, а не какие-нибудь добренькие меценаты'.

'Охо-хо, как всё запущено... Так, коротко, основные тезисы: золото — относительно редкий металл, ценный ресурс, который ещё нужно суметь найти и добыть. Золото невозможно добывать с постоянным приростом, скажем, на пять процентов каждый год. А экономика нормальной страны может расти и с темпом пять процентов в год, и больше, — принялся объяснять вселенец. — Поэтому неизбежно возникнет всё возрастающий дисбаланс между наличием денег, обеспеченных золотым запасом, и динамикой роста экономики. Экономика требует денег — а деньги невозможно в неё влить, т.к. они не обеспечены жёлтым металлом. В результате, казалось бы, надёжный и стабильный золотой рубль искусственно сдерживает рост экономики страны, по сути, являясь для России золотым тормозом'.

'Хм... Как же тогда быть с трудами разных учёных мужей от экономики, утверждающих, что золото — эквивалент денег, и одно с другим, по сути, есть одно целое? — принялся размышлять великий князь. — Дэвид Рикардо, например... Тот же Карл Маркс, которому поклоняются коммунисты...'.

'Дэвид Рикардо? А, тот самый Давид Рикардо, талантливый биржевой спекулянт, друг Ротшильдов, — тотчас сообразил незваный 'гость'. — Здесь, как говорится, кто за девочку платит, тот её и танцует... А хитрозадый теоретик Карл Маркс всего лишь повторяет то, что выгодно ему самому в контексте его же собственного учения'.

'Так, давай, Муромцев, выкладывай с подробностями всё, что ты знаешь про деньги, золото, и экономику, — младший брат покойного императора Александра Третьего оглянулся назад, пальцем поманил своего личного официанта, ожидавшего с кастрюлями и столовыми приборами в соседней беседке. — Заодно и пообедаем, чем бог послал'.

'Не возражаю. Обед обещает быть долгим, и может плавно перейти в ужин, поэтому заказывай побольше и повкуснее, — честно предупредил вселенец. — Начать, пожалуй, стоит с того, как иудеи-фарисеи создали схему получения хорошей прибыли на разнице курсов золота и серебра в разных концах Римской империи... Весьма хитроумные и прагматичные ребята были — внедряли религиозные идеи в массы, и одновременно с этим обязывали верующих платить храмовый налог... Плюс, придумали особые религиозные деньги для подношений в храм — священные сикли, или шекли, не в курсах, как они точно назывались. Паломники покупали их у менял, а менялы умели наменять в свою пользу весьма приличный гешефт...'.

Вышколенный официант быстренько сервировал стол, и, пожелав великому князю приятного аппетита, отошёл в сторонку.

Владимир Александрович изволили приступить к обеду, неторопливо вкушая изысканные блюда, и периодически отвлекаясь, чтобы черкнуть несколько строк в своей записной книжке. Сторонний наблюдатель, хорошо знакомый с привычки родного дяди ныне здравствующего императора, мог бы с уверенностью утверждать, что великий князь записывает впечатления о вкусовых качествах кушаний, приготовленных его личным поваром.

Решив не откладывать дело в долгий ящик, на следующий день младший брат Александра Третьего-Миротворца посетил лечебницу для душевнобольных. Посетил, можно сказать, инкогнито, заранее передав через адъютанта письмо докторам с просьбой особо не афишировать данный визит. Ибо визит сугубо благотворительный, вызванный исключительно душевной добротой Владимира Александровича, его беспокойством о судьбе несчастных, убогих и сирых, страдавших разнообразными психическими расстройствами.

Прикрываясь такой легендой, великий князь пожертвовал руководству и медицинскому персоналу лечебницы кругленькую сумму, после чего соизволил лично взглянуть на душевнобольных.

Терпеливо слушая рассказы докторов об их подопечных, Владимир Александрович задавал наводящие и уточняющие вопросы, внимательно присматриваясь к самим пациентам. Не скрывая, объяснил медработникам, что он, как представитель правящей царской семьи, весьма обеспокоен неожиданной эпидемией умственного помешательства, накрывшей Севастополь и Крым.

Как и следовало ожидать, после упоминаний об озабоченности царской семьи персонал лечебницы вывалил на высокородного посетителя ворох самой разнообразной информации.

По прошествии трёх часов великий князь разузнал всё, что ему требовалось узнать, и даже больше. Плюс, смог лично понаблюдать за несколькими пациентами, чьё поведение навевало на мысль о наличии в их телах незваных 'гостей' из будущего. Хорошо ещё, что доктора даже не думали всерьёз рассматривать данную мысль, и пытались найти более тривиальные объяснения всех упомянутых случаев, исходя из представлений традиционной медицины.

'Чёрт возьми!... Мы имеем целых одиннадцать человек, якобы, тронувшихся умом, а на самом деле... Страшно то, что ни один из них не смог адаптироваться к жизни со своим вселенцем! Ни один!!! Почему??? — едва запряженная лошадьми коляска тронулась с места, сын императора Александра Второго-Освободителя ударился в панику. — О, боже!!! Я тоже сойду с ума!!! Когда??? Сколько времени у меня осталось??? Что делать???'.

'Владимир, ты, чего, белены объелся? С какого такого перепугу ты, вдруг, решил, что ты, великий князь, возьмёшь, и сойдёшь с ума? — чёртов вселенец тут, как тут, не может помолчать ни минуты. Стопудово, испугался, гад этакий, что угодит в психушку, да ещё и находясь в чужом теле. — Какая психушка, блин??? Кто нас туда посадит, если никто даже не подозревает о нашем... тандеме???'.

'Изыди, сатана... Стоп, в твоих идеях есть логика, — вспомнив о т.н. враге рода человеческого, Владимир Александрович не удержался, машинально перекрестился. — Никто не знает, и никто не подозревает...'.

'... И никогда не узнает! — Муромцев моментально ухватился за великокняжескую мысль, развернул её в нужном направлении. — А причина в том, что мы смогли объединить два разума в один! Стали своеобразным симбиозом, этаким сверхразумом!'.

'Тёзка, хорош заливать с три короба, — с изрядной долей скептицизма усмехнулся великий князь, постепенно успокаиваясь. — Сверхразум, как же... Лучше бы ты подумал над тем, почему мы до сих пор не присоединились к тем, кто попал в психушку... Чем их симбиоз был хуже нашего, а?'.

'Давай просто банально прикинем возможные версии методом исключения, устроим, как говорится, мозговой штурм, — мгновенно предложил незваный 'гость', видать, заранее подготовился к подобному развитию событий. — Первое: душа мужчины угодила в тело мужчины... Подозреваю, что у некоторых из тех одиннадцати бедолаг произошло вселение душ противоположного пола...'.

'...Господи, помоги и спаси несчастных рабов твоих, — мысленно ужаснувшись перспективе угодить в тело женщины, и наоборот, Владимир Александрович перекрестился ещё раз. — Даже представить себе не могу, какие муки они испытывают'.

'Лучше не фантазируй на эту тему — не дай бог, крыша поедет, — порекомендовал вселенец, после чего продолжил. — Второе: примерно одинаковый возраст одного и другого... Нет — слишком сомнительный аргумент... Третье: случайное совпадение имён-фамилий-отчеств... Маловероятно, т.к. разные, там, иностранные граждане давным-давно не заморачиваются своими отчествами'.

'Не торопись, тёзка, — отреагировал великий князь. — Третий вариант стоит хорошенько обдумать'.

'Не вижу в номере три никакой логики. Не забывай, что я уже тридцать лет живу под чужими именами и фамилиями, и меняю документы разных стран, словно перчатки, — возразил Муромцев. — Пункт номер четыре: родственные связи... Это уже из разряда фантастики, т.к. мои предки происходили из рабочих, крестьян, совслужащих. Никаких царских и княжеских кровей в роду не было, и быть не могло'.

'Точно знаешь? Уверен в этом? — мысленно усмехнулся младший брат покойного императора Александра Третьего, не удержавшись от искушения слегка поддеть 'собеседника'. — Российские цари да князья любили побаловаться с девками из крепостных, и сие не считалось у нас зазорным'.

'Здесь, конечно, без гарантий, но вряд ли ты пересекался с моими пра-пра... предками женского пола, в общем, — вселенец призадумался на секунду, но после небольшой паузы всё-таки отмёл прочь данную версию. — Слушай, тёзка, а когда у тебя день рождения? Назови число, месяц, год'.

'Десятого апреля тысяча восемьсот сорок седьмого, — ответил Владимир Александрович, а попутно заметил. — Пятьдесят с небольшим — это ещё не старость, так что, кое-кому сильно повезло, что он очутился в теле не старика, но мужа, причём этот мужчина знатный и влиятельный человек в царской династии'.

'Стоп! Десятого апреля — это по старому стилю, что ли? — Муромцев, похоже, не обратил никакого внимания на плохо скрываемую гордость за принадлежностью к императорской фамилии. — Так, по-новому это будет...'.