Испытательный срок

— Да все... нормально...

Даже попыталась встать, но дружный хор уверил меня в полной моей инвалидности, и, растерявшись, я отдала свое тело непривычной мужской заботе. Закончив осмотр, профессор Пат шлепнул меня по ляжке.

— Обойдется синяком! Что ж ты падаешь-то, Конопушка?

Я сразу почувствовала себя сносно и, стремясь избавиться от объятий босса, раздраженно осведомилась:

— Значит, я могу встать?

Мне помогли подняться и доковылять до скамейки. Половины тела я все еще не чувствовала.

— Вам дали слишком норовистую лошадь! — ледяным голосом объявил наш босс. — Маккефри!

— Ох, нет! — испугалась я. — Он тут совсем ни при чем! И Малыш тоже. Я просто не ожидала вас сегодня увидеть...

— Значит, это я виновник вашего кульбита? Бог мой, никогда не думал, что действую на женщин, как стоп-кран! Вы действительно в порядке?

— Обижаете, мистер Клейтон! — заявил ухмылявшийся Пат. — Я еще и не такие ушибы видел! Ну подержится недельку за задницу...

— Идемте, я провожу вас.

Я представила элегантного Клейтона в качестве своего костыля и содрогнулась:

— Ни за что!

Мой возглас, похоже, и озадачил и обидел его. Клейтон выпрямился, сказал сухо:

— Ну как угодно.

Подобрал с земли пиджак, тщательно отряхнул его и пошел к дому. Мы провожали взглядами его, растворявшегося в вечерних сумерках. Пат хмыкнул:

— Негоже отказывать боссу, когда он хочет тебя немного полапать!

— Скорее он захочет полапать тебя, рыжая ты образина! — я поднялась и ахнула. — Пат, доведи меня до дома!

Синячище расцветал прямо на глазах. Я как раз любовалась им, когда в дверь постучали. На пороге нарисовался Клейтон. Я с сомнением уставилась на него. Сегодня с утра, кажется, был выходной? Или он решил наверстать упущенное и сейчас усадит меня за рабочий стол?

— Доброе утро, — сказал Клейтон прохладно. — Зашел узнать о вашем самочувствии. Рад, что вы при виде меня не сиганули со второго этажа.

Раньше он, вроде бы, не язвил. Но раньше при виде его я не падала с лошади. Законный повод.

— Я чувствую себя хорошо, — доложила я, точно на уроке иностранного языка.

— Врач не нужен? — его глаза блуждали по моей комнате. — Вы довольны, как вас устроили?

— Да, — подумав, решила уточнить ответ. — Я довольна. Врач не нужен. Видите?

И я бодро промаршировала по комнате, демонстрируя свое здоровье и готовность к дальнейшему сотрудничеству. Клейтон сказал деловито:

— Великолепно. Потому что как раз сегодня вы нужны мне на вечеринке у Глэмзеров.

Я мгновенно захромала. С трудом добралась до кровати, погладила ногу.

— А знаете, вы правы. Надо показаться врачу. Так болит...

Приподняв темные надменные брови, он с иронией смотрел на меня.

— Не симулируйте!

— Да что я там забыла, на этой вечеринке!

Клейтон оперся локтем о косяк. Он вписывался в проем двери как в рамку картины. Интересно, от рождения каждая его поза красива, или это результат долгих тренировок перед зеркалом?

— Там буду я. И там должен быть мой секретарь.

— Я что, должна весь вечер бегать за вами с блокнотиком?

— Можете еще выпить пару коктейлей и поболтать с Мюриэл. Она тоже там будет.

Эта его идеальная секретарша! Лихорадочно обдумывая способы увильнуть, я наткнулась на самый надежный:

— Но мне же совершенно не в чем пойти! Вы же не захотите, чтобы я отправилась туда в этом халате?

Клейтон, как всегда, оказался на высоте. Он кинул на кровать увесистый пакет, который до того скрывал за дверью.

— Будьте готовы через час!

Оставалось только козырнуть и щелкнуть каблуками...

В коробке было платье. В коробке были туфли, чулки и даже украшения. Надеюсь, все эти каменья — просто великолепная подделка, иначе я буду судорожно цепляться за них всю вечеринку, проверяя, на месте ли они еще... Платье, разумеется, было черным и строгим. Едва я успела его натянуть, как в дверь нетерпеливо забарабанили. Ворвался ослепительный мистер Клейтон.

— Вы готовы?

Он остановился, слегка откинув голову, и подняв брови.

— Так, — сказал опять, и я опять не поняла интонации: то ли следовало немедленно снять платье, то ли остаться в нем навсегда.

Клейтон решительно развернул меня к зеркалу, приподнял волосы и неожиданно присвистнул.

— Ого! — сказал не без удивления. — У вас красивая линия плеч!

Бедняга так долго и безуспешно отыскивал во мне хоть что-то мало-мальски сносное, что не смог удержаться от о-очень большого преувеличения.

— Костлявые, — подсказала я.

— Тонкие, — уточнил он, — но линия... — он быстро провел ладонями по моим плечам, — прекрасная...

Я вздрогнула от неожиданности, но его внимание опять привлекли мои волосы. Клейтон смотрел на них со странным, уже знакомым мне выражением — смесью недоумения и удивления. Я думала, мне опять предложат сменить прическу, но босс только убрал волосы за плечи и сказал:

— Сюда нужно колье. Где оно? А, вот...

— Ну уж нет, его я не надену!

— Почему?

— Оно, наверно, очень дорогое?

— Естественно, — высокомерно согласился Клейтон.

Я вздохнула:

— Вот поэтому и не надену.

— Боитесь потерять? Или это все ваше ослиное упрямство?

— Приступ благоразумия. Ясно же, что на мое жалованье такое не купишь. Надеть их — все равно что кричать всему миру: "Я — любовница Клейтона!"

Он закусил губу — и улыбнулся.

— Вы так заботитесь о своей репутации?

— О вашей. Пол Клейтон — и я! Боже! — я закатила глаза. Клейтон сказал сдавленно:

— Но от платья вы, по крайней мере, не отказываетесь? Оно вас устраивает?

— Ну как сказать... — я критически всмотрелась в зеркало. — Я держусь того мнения, что наряди пень, он пнем и останется.

Хохот, наконец, вырвался наружу. Я с удивлением смотрела на смеющегося Клейтона. Я и не знала, что он умеет это делать.

— Джессика, вы просто невозможны! — отдышавшись, заявил он. — Что это значит: да или нет?

— Скорее да.

— Слава богу!

Скорость плавно нарастала, вдавливая меня в спинку сиденья. Я поглядывала на четкий профиль Клейтона с любопытством: я думала, что за рулем он такой же спокойный и деловитый, как везде. Но он явно наслаждался скоростью, ветер трепал волосы поверх лобового стекла, а на лице проступала улыбка...

Я поглядела на спидометр, Клейтон сказал неожиданно:

— В этот момент спутницы обычно хватаются за мое мужественное плечо и умоляют сбросить скорость.

— Хотите, чтобы я рыдала на вашем плече?

— Боюсь, этого от вас не дождешься...

Машина плавно свернула по подъездной аллее. Я опять запаниковала:

— Мне действительно надо туда идти?

Заглушив мотор, он внимательно посмотрел на меня.

— Чего вы боитесь? Это просто дружеская вечеринка. Как, оказывается, легко вы теряете свой гонор... Запомним. А сейчас, если вы по-прежнему намерены работать у меня...

Я длинно вздохнула и полезла из машины.

"Друзей" оказалось несколько десятков. Клейтон представлял меня, слегка приобняв мои красивые плечи. Я кивала, протягивала руку, скалилась, плохо понимая, кто гость, кто хозяин. До тех пор, пока Клейтон не сказал:

— Мюриэл, познакомься. Это Джессика Харт, твоя замена.

Очень неравноценная замена! Она была именно такой, какой я себе ее представляла — высокой, ослепительной брюнеткой с длиннющими ногами манекенщицы. Неудивительно, что все посетители обалдевали, завидев на ее месте меня. Такой контраст!

Мюриэл улыбалась. Кажется, даже искренне.

— Рада с вами познакомиться, Джессика. Пол мне много рассказывал о вас.

Представляю себе!

— А уж мне-то о вас... — пробормотала я.

— Поболтайте пока, девочки.

Я проводила взглядом Клейтона Великолепного, автоматически отмечая оживление женской половины гостей: улыбки, огоньки в глазах, сексуальные позы... О, боже!

Мюриэл увела меня в тихий уголок за пальмами, сунула в руку бокал с чем-то. Я отпила, не чувствуя вкуса, затравленно поглядывала по сторонам.

— Когда Пол вытащил меня в первый раз на такую же вечеринку, — неожиданно сказала Мюриэл, — я была просто в панике! Не знала, о чем говорить, как двигаться... У вас чудесное платье.

— Адресуйте свои похвалы нашему общему боссу, — хмыкнула я. Что-то не верится, чтобы Мюриэл когда-либо впадала в панику. Она смотрелась тут совершенно на своем месте.

Мюриэл глядела на меня с любопытством.

— Вот как? Интересно. Он никогда не занимался моими туалетами...

— Еще бы, — пробормотала я. Ее вкусу он доверял.

— По рассказам Пола я поняла, что секретарем вы раньше не работали. Трудно?

— А вы как думаете? С таким-то боссом...

Мюриэл удивилась:

— Неужели? Я всегда считала, что мне с ним просто повезло — такой спокойный, общительный, веселый... Я в любое время могла рассказать ему о своих проблемах, попросить помощи...

Я с подозрением уставилась на нее. Мне все больше казалось, что мы говорим о разных людях.

— И он никогда не повышал на вас голос?

— Да что вы! Даже если я сама была виновата...

Ну конечно, уныло подумала я. Ты ведь не разгуливала голышом перед его клиентами и не врывалась в кабинет в самый разгар...

— Если он такой идеальный, почему вы вышли замуж за другого? — спросила я скептически.

Мюриэл рассмеялась:

— Потому что люблю этого "другого"! А Пол далеко не идеален. Вы заметили, он немного сноб?

— Немного?

— Конечно, заметили! Дело в том, что он чужак в наших краях. И по роду своей деятельности просто обязан иметь твердую, незапятнанную репутацию. Поэтому он иногда перегибает палку — считает, что всегда должен быть на высоте. Во всем — в бизнесе, во внешности, у женщин... Это его слабость. Прощайте его.

Я хмыкнула:

— Тогда с какой стати он нанял меня? Мне-то на свою репутацию глубоко плевать!

— Кто знает? — легко сказала Мюриэл. — Может, вы в чем-то поможете друг другу? Да, Алан, сейчас. Извините, Джессика. Поскучайте немного, я пойду найду Пола.

Я огляделась. И поняла, что мандраж у меня прошел. Что я могла привычным критическим взглядом окинуть этих сытых лощеных людей и понять, что мне действительно плевать, как они меня воспримут. Это все гипноз чертова Клейтона. Я уселась поудобнее и расслабилась.

Когда я уже начала думать, что босс обо мне попросту забыл, он возник в дверях, огляделся, отыскал орлиным взором и пошел ко мне с улыбкой. С недоумением оглянувшись, я встала: оказывается эта лучезарная улыбка адресована именно мне.

— А я только что встретил нашего общего знакомого! — и пояснил, понизив голос. — Жирного Борова!

— Как мило, — кисло сказала я.

— Он все так же жаждет познакомиться с вами. Стоило большого труда убедить его, что вас здесь нет.

Я заахала, завертелась, оглядываясь:

— Давайте поскорее уберемся отсюда! Ну скорее!

От нервов я даже начала щипать его за руку. Клейтон, засмеявшись, сжал мои пальцы.

— Что это с вами?

— Просто не люблю извращенцев!

Клейтон всерьез заинтересовался:

— А как вы это определили?

— Боже, неужели не ясно? Видеть меня во всей моей красе — и еще меня хотеть! Говорю, он извращенец, точно!

Заводивший машину Клейтон не согласился:

— Ну, не скажите! Все дело в моменте, понимаете?

— В моменте, — повторила я, как ученый попугай.

— В моменте. Месте. Освещении, — перечислял Клейтон. Я пала духом. Он явно надо мной издевался, но так тонко, что я не могла понять, в чем тут подвох.

— Как вам Мюриэл?

— Очень. Она даже дала мне свой телефон, представляете?

— Думаю, Мюриэл могла бы стать для вас неплохой подругой. Могла бы многому научить вас, познакомить...

— Например, с достоинствами и недостатками нашего босса?

— А у меня есть недостатки? — изумился Клейтон.

— Как у всякого другого.

— Какие? А, нет, сам скажу,— он мило улыбнулся, — я бабник, так?

Я хмыкнула, ловя ладонью встречный ветер.

— Ну, если вы сами признали это недостатком... Кстати. Как вам удается управляться сразу с несколькими?

Он покосился. Я была вся внимание.

— Долгая практика. В конце концов, все женщины одинаковы.

— А вы что, всех перепробовали?

Клейтон лениво улыбнулся:

— Необязательно перепробовать все пирожные, чтобы понять, что это такое...

— А, может, вы уже объелись? И перестали ощущать настоящий вкус?

— Считаете, пора на диету?

— Вряд ли это вам удастся, раз пирожные сами прыгают вам в рот.

Клейтон остановил машину, и я с удивлением обнаружила, что мы уже приехали — как быстро бежит время за разговорами. Особенно за такими содержательными. Я подумала о Борове — может, он тоже сладким объелся? И сказала:

— Объелся сладким, на кисленькое потянуло?

Клейтон в этот момент перегнулся через меня, открывая мою дверцу. Не открыл. Рука упала мне на колени. Он медленно повернул голову:

— Что-о-о?

С мгновение я смотрела в его близкое ошарашенное лицо, не понимая. Потом до меня дошло, как это прозвучало.

— Ой! Я не хотела! Я не вас имела в виду, и мысли такой не было, я о том Жир... о, боже, о Донелли! Вы не думайте, я...

Запутавшись, я умолкла. Кажется, он не поверил, потому что некоторое время, показавшееся мне очень долгим, смотрел на меня в упор. Потом выпрямился, сняв с моих колен тяжелую руку. Я вылетела из машины и услышала, как он хлопнул дверью.

— С вами не соскучишься!

— Спокойной ночи! — и я бросилась к дому. Не продержусь и трети срока!

* * *

*

Казалось, мой прогноз подтвердился уже в понедельник — против обыкновения опоздавший Клейтон ворвался в приемную, швырнул на стол утреннюю почту и мрачно уставился на мои волосы. Не знаю уж, чем они ему досадили, но вид у Клейтона был такой, словно он был готов вырвать их с корнями. Я на всякий случай пригладила волосы и искательно улыбнулась:

— Доброе утро, мистер Клейтон?

— Чертов старикашка! — мгновенно отозвался он.

— Простите? — не поверила я своим ушам.

— Я сказал — старый сукин сын! — отчетливо разъяснил Клейтон и скрылся за грохнувшей дверью. Будь я боссом, немедленно бы его уволила!

Через час совершенно спокойный голос босса пригласил меня в кабинет. Я поплелась нога за ногу, судорожно вспоминая, что и когда успела натворить. Сбилась со счету. Клейтон сидел за столом и смотрел на меня задумчиво.

— Мне нужен ваш совет, Джессика. Присядьте.

Я настороженно села.

— У меня есть дед, — начал он. Я озадаченно моргнула.

— Дед?

— Ну да, дед! — рявкнул Клейтон, мгновенно выходя из себя. — Или вы считаете, что я произошел непосредственно от обезьяны? У меня есть дед, были отец и мать, и наберется еще целая толпа умерших и ныне здравствующих родственников!

— Ну да, конечно, если вы так говорите... — уступила я. Как там Мюриэл говорила? "Вежливый и обходительный"?

— Именно так, — продолжил босс. — Главная мечта моего деда — видеть меня женатым.

Он сделал паузу и с отчаяньем посмотрел на меня. Подумав, я решила пролить бальзам сочувствия на его израненную душу:

— Какой ужас!