Некоторые парни тогда бесились, их дико раздражало что сопляк, не побывавший ни в одном толковом сражении осмеливался учить нас, матерых ветеранов. А мне, если честно, даже нравились эти, как он их называл, "лекции". Я например успел ухватить много интересного, по части "тактики и стратегии современной войны". Да и особо высокомерным тот парнишка вовсе не был. Ну да, — благородная спесь присутствовала, но когда он увлекался, то забывал эти свои дворянские заморочки, и запросто отвечал на самый дурацкий вопрос. Который иногда оказывался вовсе и не таким дурацким как нам казалось. Бывало отвечая на вопрос который ему задавали "для прикола", прося объяснить элементарные вещи, понятные даже отслужившему пару недель "салаге", — он вдруг открывал нам такие стороны нашей службы, о которых мы даже и не задумывались.
Да и вообще, — интересно было послушать как "штабные" видят происходящее на поле боя. Например та атака тяжелой кавалерии в которой погиб весь мой первый отряд, мой отец и чудом не погиб я, — в штабных учебниках назывался "ложной атакой". "Неудавшийся" к тому же. Вот так, — "ложная" и "неудавшаяся", — а я-то из-за нее несколько лет орал во сне.
От этого парнишки я нахватался многих заковыристых словечек, которые тот вычитал в своих книжках. И до сих пор многие меня частенько подкалывают за страсть щегольнуть ими в разговоре. Зато есть и такие, что услышав мудреное слово, развешивают уши и начинают смотреть тебе в рот. (Пустячок, а приятно).
Но когда, в первом же настоящем сражении, (как сейчас помню, — на Мертвых Полях это было), Враг прорвал наш строй и смешав ряды устроил бешенную резню, — тот парнишка дрался как зверь, ругаясь при этом совсем не "книжными" словами. А потом ползая по свежевыпавшему снегу, и пытаясь запихать свои кишки обратно в брюхо, он стонал, плакал и просил нас добить его. Мы добили. Он показал себя настоящим воякой и достойным командиром, — поэтому мы его просьбу уважили. Жаль конечно что прокомандовал он недолго, — если б этот парнишка пожил подольше и успел бы набраться не книжной, а настоящей науки, — из него бы вышел хороший командир.
А сколько моих сопляков расстанутся завтра со своими кишками, головами и прочими необходимыми для жизни органами? — Даже если один, это все равно многовато будет.
Поэтому работать, работать и еще раз работать. (Эх, — хорошо сказал. Меня б в армейские пропагандисты). До полной темноты и полного изнеможения. Чтоб завтра каждая желторотая сявка, — четко знала свое место в строю и могла выполнить поставленную задачу. Пусть лучше здохнут на тренировках, чем погибнут в бою.
— Построить черепаху. Плотней щиты. Куда зад выставил? Никто на него здесь не клюнет. В две шеренги, — становись. Наступаем на тот пригорок. .... С левой ноги болван.... Эй Одноухий, — дай ему по шее.
МАЛЫШ
Да, — жизнь моя была прекрасна и удивительна. Я получал от нее все что хотел, а хотел лишь то, что мог получить. У меня не было забот, передо мной не вставало неразрешимых проблем и уж конечно мне не приходилось заставлять себя делать то, что мне не хочется. И вдруг, все это закончилось в один краткий миг. Причем я даже не сразу понял что этот миг настал.
Когда появился "тот" маг, я поначалу даже не обратил на него особого внимания.
Иногда в наш лес заходили посторонние люди, но я предпочитал их не замечать. Они были мне не интересны. Правда этот не пришел, не прилетел и не выполз из-под земли. Любое подобное передвижение я бы заметил сразу. Он просто возник, возник прямо на нашей поляне.
Я тогда был настолько наивен что даже не обратил внимание на сильное возмущение магического поля и выбросы энергии, которые сопровождали перемещения. Тогда я этого не знал, и если самым краем сознания и заметил что-то, то наверное решил что это мой Наставник занимается своими опытами, а это еще не повод отрываться от собственных занятий.
И только почувствовав изменившееся настроение Наставника, я переключил свое внимание с водомерки, которую в тот момент изучал, на нашего незваного гостя. — Это был маг. Я не видел раньше других магов, кроме моего Наставника, но сразу почувствовал в нем ту же силу, что и в моем учителе. Вот только не было в нем его доброты и спокойствия. — Он явно нервничал, с подозрением изучал пространство вокруг себя, (к счастью Наставник успел дать мне приказ затаиться, и я превратился в камень).
А еще, в нем кипела злоба. Злоба, пропитавшая всю его сущность.
Он старался выглядеть спокойным и доброжелательным. Говорил вежливо, и как могло бы показаться, не способному к чтению мыслей человеку, — искренне.
— Признаться брат, — сказал он моему учителю, — Не ожидал найти тебя в этакой глухомани. Чем ты тут занимаешься, — брюкву выращиваешь? Это ж право, для такого как ты — глупо. Чего ты этим хочешь добиться?
— ..................... — Промолчал в ответ Наставник
-А я, без ложной скромности могу сказать, что сделал не плохую карьеру. Я ведь теперь Старший ученик. А годика через два, — глядишь и в Помощники Советника выбьюсь.
— ...........
— А ведь в Школе я тебе признаться завидовал. — (Я просто чувствовал как нарастает его злоба). — Все учителя тебя выделяли особо, а меня едва замечали. Ведь даже сам Верховный благоволил к тебе. Говорят после Школы ты был в его свите?!
— ............
— А теперь посмотри на нас. Я — Старший ученик и без году Советник, а ты..... ты, (уж извини за прямоту), — отброс, отщепенец и ничтожество. Предатель, бросивший своих друзей и соратников и даже тех людишек, повелевать которыми был уполномочен.
ПОЧЕМУ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ????????
— Боюсь, тебе этого не понять. — С грустной улыбкой ответил ему Наставник.
— ...Говорят что ты пожалел людишек которые, по твоему мнению, "безвинно" гибли на нашей войне. — (Кажется чужак обрадовался, что наконец-то Наставник, начал ему отвечать). — Знаешь, — у нас даже появился новый термин, "ересь человеколюбия". Так называют больных магов, опустившихся настолько, чтобы считать себя равными с людьми. Но знаешь, что я думаю по твоему поводу?
— ...............
— Я НИКОГДА НЕ ПОВЕРЮ, — что подобный тебе или мне, может ровнять с собой этих жалких, грязных и ничтожных насекомых, которые зовут себя людьми. ...Я думаю что ты решил отсидеться вдали от сражений и опасностей войны, в надежде придти потом на все готовенькое и попробовать урвать для себя кусок от общей добычи. Вот что я думаю о твоем, так называемом "человеколюбии".
— Что ж, каждый судит в меру своей испорченности. — Лишь усмехнулся в ответ Наставник, но голос его почему-то был грустным. — Ты всегда был жалкой крысой. И мыслишь ты по крысиному. ...И прошу тебя, — не надо ровнять себя со мной. Меня это оскорбляет.
— А меня оскорбляет то, что ты осмеливаешься дерзить представителю Школы, после всего того что натворил. И что я обязан это выслушивать и..... — (Маска доброжелательности, которую чужак пытался удерживать на своем лице, была сброшена окончательно, и он действительно стал похож на озлобленную крысу).
— Короче Крысеныш, — Устало бросил Наставник. — Оставь свою болтовню и изложи то с чем тебя ко мне послали.
— Меня послали покарать отступника и предателя. Но Верховный, в милости своей, дает тебе и прочим дезертирам шанс искупить свои преступления на поле боя.
— Что, тяжеловато приходиться? Выскребаете последнее...
— К твоему сведению, — война вот-вот закончиться нашей победой. Мы уже сокрушили левый фланг противника, отбили его наступление в центре и готовы .......
— И ты пришел пригласить меня разделить с вами плоды вашей победы?! — Насмешка в голосе Наставника была смешанна с горечью. — Ты жаждешь отдать мне кусок своей власти и богатства?! — Знаешь, теперь я тебе НЕ ВЕРЮ!!!!!!!! Прости, но я слишком хорошо знаю тебя и тебе подобных. (Если ты забыл, — я был одним из вас). Ради удовлетворения своей безудержной жажды власти и богатства, — вы уже несколько столетий подряд терзаете этот несчастный мир своей бесконечной войной. ...Вы превратили некогда цветущие земли, в груду смердящих мертвечиной и гарью развалин. ...Вы, в своем безудержном эгоизме, перестали ценить жизни не только этих, как вы их называете, людишек, но и себе подобных ....Хотя если ты осмелишься припомнить, маги это те же люди. Разница только в некоторых врожденных способностях и обучении
— ...Зато эти способности выделяют нас из того быдла, которое ты, с такой любовью называешь людьми. — Выкрикнул Крысеныш. — Они делают нас выше их, и ставят практически на одном уровне с богами.
— Сейчас ты дословно повторяешь ту чушь, которой пичкали нас на уроках в Школе. — Брезгливо морщась ответил на это Наставник. — Но признайся себе, ты ни чем ни отличаешься от какого-нибудь мелкого феодала, или чиновника. В тебе кипят те же страсти, та же жадность, та же похоть и чревоугодие, и абсолютно такая же зависть ко всякому у кого, по твоему представлению, кусок хоть чуточку послаще чем у тебя. Разница между вами лишь в средствах, которыми вы достигаете своих целей.
Хотя нет, — средства те же. Вы лебезите перед сильными, топчите слабых, и клевещите на равных. Вы всегда готовы предать и ударить в спину. Просто делаете это вы чуть-чуть по-разному. Они втыкают в спину нож, а вы — заклинание.
— Похоже что ты не слишком-то в большом восторге от людей. Тогда почему ты их защищаешь? — В голосе Крысеныша слышалось искреннее удивление.
— А с чего ты взял что я их защищаю? Ты видишь здесь хоть одного человека?
— Но если ты одинаково презираешь и нас и людей, — тогда почему ты не с нами?
— Почему я должен быть с вами, если вас я призираю так же как и людей?
— Потому что мы сильнее!!! Если весь мир такая выгребная яма, как говоришь ты, не логичнее ли подгрести под себя как можно больше народу, залезть им на головы и подняться над уровнем дерьма?
— А я сделал проще, — я вылез из вашей выгребной ямы, очистился от вашего дерьма и пришел жить на эту полянку. ...Я маг, и я способен обеспечить себя всем необходимым для нормальной простой жизни. Я достаточно разумен чтобы не желать большего чем необходимо. Впрочем, — тебе этого не понять. Поэтому если у тебя все, — убирайся по-хорошему из моего леса и забери с собой свои жалкие предложения и мерзкие амбиции.
— Неужели ты думаешь, что в моей компетенции, лишь передача чужих слов?! Я, если ты не забыл, являюсь Старшим Учеником и уполномочен Высшим Трибуналом Школы, приводить в исполнение Его приговоры.
— А справишься?
— Храбришься? А ведь я чувствую страх и неуверенность, которые ты пытаешься скрыть под своей маской Неуязвимого. Ты ведь давненько уже не участвовал в настоящих поединках? Да ты похоже и забыл что это такое? Небось сидел тут на своей поляне, жрал брюкву и даже не думал тренироваться? Напрасно. Тот факт что ты выполз из дерьма, еще совсем не означает что дерьмо не приползет за тобой. ...Ну да я напомню тебе что это такое. В отличие от тебя, — все последние годы мне пришлось провести совершенствуя мое боевое мастерство, (иначе как бы я стал Палачом предателей, — так кстати называется моя нынешняя должность). Похоже мне придется показать тебе чему я научился за то время, что ты отсиживался на своих лужайках.
Оба больше не проронили ни слова. Они не бросились друг на друга, подобно диким зверям. Они продолжали спокойно стоять. Но я почувствовал как пространство между ними начинает искрить от накачанной в него магической энергии.
Внезапно что-то изменилось. Словно ветка не выдержав тяжести последней, упавшей на нее снежинки, прогнулась и сбросила ком снега.
Из руки чужака начали вылетать молнии и бить в поставленный Наставником заслон.
Одновременно, такая же молния полетела и в чужака и сразу же два небольших, но внушительных смерча, возникли у него за спиной и понеслись в его сторону, вбирая в себя камни и упавшие ветки.
Тому пришлось оградить себя защитой со всех сторон, расходуя гораздо больше энергии.
Я уж было подумал что Наставник побеждает, как вдруг чужак внезапно исчез, и материализовался вновь справа от своего противника. А вокруг моего учителя возник круг пламени, который с удивительным упорством лез сквозь поставленную уже им круговую защиту. Под этим напором и возобновившимися ударами молний, — защита Наставника начала стремительно терять свою силу.
Мне стало понятно, что несмотря на данный перед самым боем приказ не высовываться, — я должен принять участие в битве. Вот только как? Наставник никогда не учил меня как можно причинить с помощью магии вред другому существу.
И хотя я, в принципе уже разобрался как пускать молнии, но без должной практики это могло больше навредить чем помочь. Поджечь все вокруг тоже было не проблема, — проблемой было самому не сгореть при этом.
Вообще то, в том что делали оба противника, — вроде бы не было ничего сложного, и в тоже время...., — все это было как-то по-другому. Не могу даже сразу объяснить в чем заключалось это "по-другому". Все это было как-то тоньше, стремительнее, более изысканно и сложно, чем все то, что привык делать я. Их заклинания, (тут я впервые пожалел что так и не научился ими пользоваться), словно бы перетекали одно в другое, маскировались друг под друга, чтобы противник не смог распознать последующую атаку. Внезапно трансформировались под свою прямую противоположность, становясь из атакующих защитными и наоборот, когда это требовала сложившаяся на поле боя обстановка. Если подумать, — то все это было даже очень красиво и познавательно. Интересно было видеть настоящих мастеров в деле. Но мне, чтобы помочь Наставнику, (а помощь ему судя по всему была действительно необходима), придется придумать что-то более простое, но эффективное.
Я начал перебирать имеющиеся в моем арсенале способности. Но подобрать что-либо подходящее для данной ситуации не мог. Наконец я кажется нащупал идею, простенькую, тупую, но она вполне могла сработать.
Я превратил довольно большой кусок земли под ногами чужака в воздух. ...Правда получилось не совсем так как я задумал. Он не упал сразу в образовавшуюся яму, а наоборот, подлетел в воздух. Я не учел что объем воздуха будет гораздо больше объема превращенной земли. И когда он рухнул в яму, глубиной примерно в два моих роста, я уже готов был закопать ее, превратив воздух обратно в землю, но почувствовал что чужака там больше нет. Как впрочем его не было и на поляне, да и вообще где-нибудь поблизости. Судя по всему он, столкнувшись с чем-то новым, просто удрал.
Тогда я вылез из своего укрытия и пошел к Наставнику. По дороге я старался просканировать его эмоции чтобы узнать, правильно ли я поступил нарушив его приказ.
Он не был на меня зол, — и это было хорошо. Но он и не был мной доволен, — это было плохо. Но еще хуже были те тоска и тяжесть, что теперь лежали на душе учителя.
— А что это тут было Наставник?. — Спросил я его. — Зачем он приходил? Ты что — знал его раньше? Ты на меня не сердишься? Почему он ....
— Погоди Малыш, ты задаешь слишком много вопросов. И не даешь времени ответить ни на один из них. Сколько раз я говорил тебе, что маг должен уметь сдерживать свои эмоции, и тщательно контролировать свои мысли?
