Новатерра-2. Часть 1. Целитель

Воистину достойны места у кормила Власти лишь аристократы духа, люди чести, совестливые и добрые, те, кому не чужд принцип этического саморегулирования, заложенный в нас Господом-Создателем и подкреплённый опытом давно ушедших пращуров. Да вот только где их отыскать в эпоху дикого капитализма, да ещё и на пороге планетарной Катастрофы?! И буде таковая разразится, горе тем спасённым, кто попадёт под крепкую мастеровую руку нового 'коммунистического' лидера-волюнтариста с уровнем политической культуры булгаковского Полиграфа Шарикова и человеколюбием наркома внутренних дел времён товарища Сталина, да к тому же с дыркой в голове...

Что до самой Катастрофы — нашествия мельчайших возбудителей кошмарного психоза из глубин Вселенной, — превратившей Землю в опалённую, безлюдную, вмиг одичавшую Новатерру, какой она предстала Вашему вниманию... Скажете, бредни, чушь? Отвечу: да, конечно, чушь! Наверняка сегодня я под настроение сотворил бы с планетой что-нибудь другое, завтра — третье, только бы изолировать от мира некую коммуну, только бы заставить коммунаров выживать и строить Светлое Будущее на беспросветном событийном фоне. Мои книги — всё-таки небывальщина, фантастика, ничуть не претендующая на научность, и уж тем более не мемуары выжившего (из ума) свидетеля событий. Честно говоря, до сей поры не представляю, куда именно романы отнести: то ли к science-fiction, то ли к фэнтези, то ли к русскому фантастическому постмодернизму, то ли к триллерам... то ли в издательство, то ли в кладовую, то ли на помойку. Во всяком случае, они — не киберпанк! Потому как лично я без малейшего понятия, что такое 'киберпанк' в литературе... Предпочёл бы, чтобы Вы считали 'Новатерру' героико-эпической сагой. Во-первых, красиво звучит. А, во-вторых, что, разве не так? Эпос налицо. Героев — как грязи, из которой они вышли в князи. Если же покоробит скандинавская этимология термина 'сага', то открою Вам на этот счёт большой-большой секрет: коль скоро персонажи выберутся из уготованных им далее по тексту передряг, то похода на Северо-Запад не минуют однозначно...

Герои 'Новатерры', с которыми Вам по сюжету предстоит отправиться из умозрительного центра Средней Полосы былой России на Кавказ, как раз и есть команда постапокалиптических спасателей: лидер новой формации, его семья и ближайшее окружение. Свиту, наверное, стоило бы назвать 'швондерами', но не стану расклеивать ярлыки — каждому из них, за редким исключением, послужил прототипом близкий авторскому сердцу человек, а в образе главного героя таковых аж четверо. Пусть лучше остаются теми, кем прошли по книге первой, — гетманом со товарищи.

Читайте вторую! Искренне надеюсь, что не пожалеете. Удачи Вам! ГБ.

P.S. Убедительно прошу Вас не придираться к географическим вольностям автора. Тому, кто сотворил целый Мир, дозволено, чёрт возьми, высосать из пальца пару-тройку населённых пунктов! Дозволено исковеркать до неузнаваемости ту или иную местность. И коль уж героям кровь из носу надобно следовать не сушей, а водой, дозволено объявить заштатную речушку судоходной, невзирая на сомнительный в реальности фарватер и череду гидротехнических сооружений поперёк узкого русла. И да будет так! Вернее, стало так.

P.P.S. Обратите внимание на персонажа по фамилии Богачёв. Его прототип (под той же, кстати говоря, фамилией), цветущий мужчина тридцати восьми лет, замечательный по жизни человек, в январе 2009 года скоропостижно скончался — инсульт. Земля пухом телу правильного пацана, царствие небесное душе его!

Здоровья Вам и удачи! Благодарю за внимание! Ваш ГБ.

Часть 1

Целитель

14 августа. Самый обыкновенный день. Без вариантов...

Витязь устал. Витязь стоял перед громадным камнем на распутье. Витязь читал: 'Налево пойдёшь — по роже схлопочешь! Направо пойдёшь — по роже схлопочешь! Прямо пойдёшь — по роже схлопочешь! Назад повернёшь — тоже по роже схлопочешь!'

Заколебался витязь. И услышал Голос:

— Выбирай скорее, дурень, а то прямо здесь по роже схлопочешь!

Витязь устал. Устал, как ломовая лошадь! К слову сказать, устал — и давно пал под ним — боевой конь. На голове, увитой кудрями цвета соломы, устал остроконечный шлем. Устал витой металл его кольчуги. Устал червлёный щит. Устал булат меча. Умаялись даже луна и солнце, освещавшие богатырю дорогу.

А он всё шёл и шёл... Куда? Зачем? За чем? За философским камнем! Пусть и слабо представлял себе, что это за булыжник... Шагал с камнем на сердце, на душе, зубах, в часах и в почках. То, собирая камни, складывал за пазуху, то принимался их разбрасывать в чужие огороды. И напевал при этом над могильными камнями торжественные марши из 'Катящихся камней' (в закатных королевствах — 'Rolling stones').

Долго ли, коротко ли длился путь его сквозь каменные джунгли раннего феодализма, про то ведомо только ведьмакам с ведуньями, чей заговор лишь тот переможет, кто камень Алатырь бел-горюч изгложет. Уж столько камней вода источила, столько каблуков сбиты о камни преткновения, не счесть и арифмометру! А странствующий витязь лишь передохнёт на придорожном камне, в бане плеснёт на каменку разок-другой, откушает свинины, испечённой на каменьях — камня-то на зуб не положишь! — да и снова устремляется заре навстречу... Однако рано или поздно вышло так, что упёрся добрый молодец наш в камень на распутье. А по существу — в рекламно-информационный щит.

Света не будет с Рождества Христова по... Короче, еще очень-очень долго. Кто виноват? Чубайс!

Света — дура, кляча, половецкая подстилка!

Иисус Христос — суперзвезда! Язычники — козлы!

Rock-n-roll forever!

Спартак — раб, экстремист! 'Зенит' — чемпион!

Хазары — это кто такие?! Приписано: ЖИДЫ! И подпись: НБП. Читай 'Лимонку'!

Иду на вы! Подписано: Князь Святослав

Шли бы вы на ..., князь Святослав! Подписано: Подлые печенеги

Варяги, go home!

Визы в Монголию! Чартерный караван! Шоп-тур: кизяк, бараны, Чингисхан. Не сомневайтесь, шопнете прилично! Турфирма 'Поля Куликова'.

Продам дёготь и воск за СКВ или в обмен на удостоверение боярина. По всем вопросам звонить в колокол

Наш воевода — старый пидарас!

Отдам молодую рабыню в потные руки

У нас не курят! Лет семьсот ещё...

Пили, пьём и пить будем, но курить не бросим ни за что!

Довольно пить, славяне! Скажем спиртному: 'Слишком дорого!'

Великий маг, непревзойдённый чародей, целитель Нарк О`Ман. Передовые методы травововлечения. По косяку — и в рабство не пойдём!

Направо пойдёшь... (тщательно зачёркнуто), налево пойдёшь... (зачёркнуто), прямо пойдёшь... (зачёркнуто), назад повернёшь... (зачёркнуто). А дальше коряво и злобно приписано: Без вариантов!..

— Без вариантов, — прошептал мужчина, раздвоясь меж сном и явью. — Видимо, судьба...

— Твоя судьба — это я. Без вариантов! — раздался звонкий насмешливый голосок у самого его уха. — Хотя, видимо, нет, вариант уже имеется: Алёнушка... Просыпайся, полковник, труба зовёт тебя на подвиг ратный!

— Ратный! — фыркнул мужчина. — Покаркай мне ещё, соратница!

Он мягко отстранил супругу, перевернулся на живот и попытался, с головой накрывшись лёгким покрывалом, отгородиться от сегодняшнего дня, с утра уже довольно знойного для августа в российской Средней Полосе. Тему Алёнушки благоразумно предпочёл не развивать. В жизни бы так! Ан нет, судьба... Та самая, которая уже — без вариантов!

Мужчине было сорок два. Почти. И звали его Александром Александровичем. Или просто Санычем. Для самых близких — 'Старым'. Двенадцать лет назад он был офицером славных ВДВ, довольно молодым и перспективным в плане продвижения по службе, а в сущности же — просто зауряд-майором, заурядным командиром заурядного парашютно-десантного батальона столь же заурядного полка в заурядном областном городишке пресловутой Средней Полосы. Давно. В полузабытой уже прошлой жизни. Ну, а в нынешней...

А в нынешней он стал полковником казачьих войск. Мог сделаться генералиссимусом. Мог даже выше! Не хотел. Больше того, имел право и сделаться, и не хотеть, и обеспечить, чтобы стало так, как он хотел или, напротив, не хотел. Ибо, плюс ко всему, стал полновластным гетманом, правителем хотя и крохотной, но сильной и богатой, а главное, многолюдной казачьей республики Новороссии. С огромной численности населением — в... две тысячи дееспособных человек! Уж такова была его вторая жизнь. И более не какова...

Вторая жизнь... Двенадцать лет назад, таким же солнечным и ясным летним утром — для кого-то вечером, — на разомлевший в неге мир людей обрушился кошмар, названный пережившими его Бледной Чумой. Даже сейчас трудно сказать, что это было — то ли атака злобных инопланетян, то ли авария в биохимической лаборатории, то ли теракт глобального масштаба. Ясно одно — это болезнь. Болезнь безжалостная, как исламский федаин. Стремительная, как болид Шумахера. Ужасная почище Влада 'Цепеша' Дракула, господаря Валахии. Нелепая куда в большей степени, чем инструкция по пользованию стоп-краном Ту-154. И неожиданная, словно два туза из 'прикупа' на мизерной игре... Те, кто был инфицирован Чумой, — а это, по самым скромным меркам, около двух миллиардов человек, — мгновенно превратились в агрессивных психов с навязчивой идеей: разрушать и убивать. Планета затряслась в агонии. Над городами и селениями взвились огненные смерчи, рванулись к небу всходы ядерных семян, клубящимися облаками расползлись по нивам ядовитые аэрозоли. Толпы чумных крушили всё подряд, с бессмысленной жестокостью терзали тех, кто избежал чудовищной инфекции, и разом с ними — собственных собратьев по несчастью, а после просто сгинули с лица земли навеки без следа.

Для чудом выживших в ужасную годину Пандемии — каких-то жалких миллионов — началась вторая жизнь: скитания, болезни, голод, холод, дичь, отчаянные схватки с озверевшими разбойниками, рыболовство и охота, собирательство плодов земных и сохранившихся местами в целости продуктов уничтоженной технологической цивилизации. Благо еще, Чума расправилась лишь с человечеством, не тронув ни иных животных, ни растений. Природа-мать со временем сама переработала отходы прежнего людского бытия. Очистились почвы, вода и воздух, о радиоактивной нечисти — не Божьим ли вмешательством? — остались лишь кошмарные воспоминания. Кишели рыбой реки и озера, в лесах, густо разросшихся по всей планете в считанные годы, резвилось множество зверья и одичавшего домашнего скота. Земля не умерла. Земля, тщательно вытряхнув загаженное хищным Человеком покрывало биосферы, вернулась к прежней, древней, мерной и неторопливой жизни. А Человек...

А Человек — по-разному. Тут уж кто как сумел. Если хотел, конечно, оставаться Человеком... Комбат, нынешний гетман Александр Твердохлеб, в нелепом и ужасном Катаклизме потерял семью. Как, собственно, и большинство его друзей-соратников — два с небольшим десятка прежде молодых, ныне среднего возраста людей, которых в Новороссии традиционно называли Основателями, Первыми, Начальными. Они же себя просто — войсковой старши́ной. Это они, великие и жалкие, убогие и всемогущие, прошли с оружием в руках сквозь прах и пепел сгинувшей в огне России, безжалостно уничтожая на своем пути встречное Зло, особенно в лице двуногой мрази. Это за их праведный труд и пролитую кровь Господь вознаградил общину Александра Твердохлеба настоящим раем — пустынной местностью на берегах медлительной Равы-реки. Здесь, в окружении девственного леса, безвестный добродетель, явно романтичный по натуре и при этом сказочно богатый, в преддверии Чумы с невиданным размахом заложил то ли поместье, то ли санаторий, то ли кемпинг. Во всяком случае, техники и стройматериалов заготовил на целый городской микрорайон. Мало того, чуть позже выяснилось, что во времена Власти Трудящихся Всех Стран геологическая партия нашла здесь нефть и сопутствующий газ. Коими в полной мере и воспользовались новопоселенцы во благо собственного процветания...

Да, поначалу было страшно тяжело, неимоверно, запредельно трудно возрождать хоть некоторое подобие былого — для большинства из них лишь относительного — благосостояния. Да, опускались руки. Да, сдавали нервы. Да, накапливалась злость. Да, крохотный мирок с завидной регулярностью терзали банды, природные и техногенные стихии, а также собственные неумение и дурь. Со временем, однако же, и Основатели, и сотни тех, кто к ним примкнул за эти годы, обустроились, привыкли к честному нелёгкому труду, перемежаемому войнами, зажили планово, бескризисно, богато, дружно, на зависть окружающим общинам, возрождённым городкам и сёлам. В квартирах с электричеством, чистой водой, природным газом, местным телевидением и теплом, при пенсиях, гимназии, бесплатной медицине и мобильной связи, при многом другом — всего не перечислишь. С подачи Александра Твердохлеба, ростовчанина, потомственного казака, приняли старую казачью традицию за основу своего общественного уклада, станицу объявили суверенным государством, его же самого избрали гетманом, присвоили 'полковника', пусть даже с точки зрения истории ему это казалось не здорово верным — гетман есть гетман, а полковник есть полковник. И вообще, при чём, казалось бы, здесь 'гетман'? Чай, жили не в Одессе, не в Хайфе, не в Биробиджане... Ну да ладно!

— Ладно-ладно, пожалеешь ещё... Сам ты, блин, 'соратница'! — насколько можно опуская 'о' в последнем слове, проворчала супруга и, переворошив их летний постельный вариант — напольное балконное ложе, — демонстративно отвернулась к нему... к лесу передом. — Обзывается еще, хам в погонах!

Гетман только усмехнулся про себя и стал отсчитывать секунды — на какое время хватит её выдержки в 'обратном' состоянии. Думал, на десять. Выдержала шесть.

— Может, хоть поздороваешься?

— Хамы в погонах с оборотнями в них же не здороваются.

— Ну, и пошёл ты в... вот сюда! — толкнула его коленом под зад.

Ещё четыре секунды...

— Аль! — жена легонько провела мягкими пальчиками по его спине. — Ты проснулся или нет? Скажи что-нибудь человеческое!

— Синхрофазотрон, — угрюмо буркнул он в подушку.

— Ох, человеческое, спасу нет!

— Экзистенциализм, — 'поправился' гетман.

— Ещё краше! Анекдот хочешь? Какие слова очень трудно произнести в состоянии опьянения? Допустим, синхрофазотрон, экзистенциализм, ну, там, престидижитация... А какие вообще невозможно? Мне уже достаточно, больше не наливайте! Не буду петь, раз всё равно никто меня не слушает! Нет, девушка, не раздевайтесь, вы не в моем вкусе!.. Понял?

— Я понял, — он, улыбаясь, повернулся на бок и крепко обнял милую лукавую брюнетку. — Я давно всё понял, Алька, ты — в моем вкусе. Раздевайся!

Тут сонный гетман не лукавил, не шутил и не преувеличивал — жена Алина всем своим нежнейшим, страстным, непоседливым и запредельно авантюрным существом была в его вкусе. Была его Любовью, той всепоглощающей, огромной и единственной, которая встречается мужчине в жизни только раз. Была единственной, пока не... ладно, после!

Двенадцать лет назад, на третий день после Чумной трагедии, в лесах под захолустным Нилгородом, сам мало что тогда соображавший, комбат нашёл её, беглянку из Одессы, на поляне, рыдающей над трупиком сынишки лет пяти. Без искры разума в глазах. С готовой к действию петлёй на шее... И, разумеется, не дал свершиться самому непоправимому. С тех пор они не расставались, наслаждаясь несказанным счастьем, навеки разделённым на двоих. Как им тогда казалось... Детей, вот, только Бог не дал. Своих. Родных. Что ж, делать нечего, за счастье всем и каждому приходится платить, бесплатный сыр наличествует только в мышеловке, пирожных на халяву не бывает по определению...