Охота на слизня (После нас 3)

На их счастье, в магазине целый длинный стеллаж отводился под сухие супы, пюре и прочие продукты, в состав которых входило то, чего конкретно узнавать мальчику никак не хотелось. Когда-то, на примере "химической пищи", он даже думал, что все съедобное на свете может храниться нескончаемо долго, но реальность в виде прокисшего супа или сгнившего яблока поставила все на свои места.

Помимо супов, на пластиковых зажимах болтались сухарики, сушеная рыба в синей упаковке, чипсы и прочий съедобный, пусть и чересчур соленый, ширпотреб. Достав из кармана шорт объемные шуршащий пакет, Мак принялся складывать в него все без разбора, только в самый последний момент задумавшись и пробежавшись по полкам глазами, доложив туда суп с креветками. Он никогда не ел этих странных скрюченных существ в настоящем виде (картинки на желтой упаковке не могли врать), но вкус их в порошковом эквиваленте ему нравился.

— Нам должно хватить на неделю, — сказал Максим. — Потом вернемся сюда еще раз и возьмем побольше. Ты еще ничего интересного не видишь?

Это был редкий вопрос, требующий действительного ответа, и Проня понял мальчика. Он осмотрелся и пожал плечами.

— Понятно, значит, пойдем домой.

Они развернулись, и в этот момент сверху, ударившись по потолку-полу, что-то громыхнуло. Мак резко поднял голову, с тоскливым замиранием сердца ожидая, что увидит падающие потолочные перекрытия подточенного Чистильщиком дома, но ничего такого страшного не произошло, да и громкий звук, неожиданно возникший, так же неожиданно и исчез, будто не было его вовсе, оставив после себя звенящее послевкусие.

— Что это было? — Мак прищурился: в самом конце магазина, у стены, располагалась неприметная лестница, ведущая наверх, к двери с табличкой. Это заинтересовало мальчика. — Пойдем, посмотрим?

Но Проня отчаянно замычал и ринулся к выходу, не разбирая дороги, с расхлябанным щелчком распахнув турникет — от него отлетел ржавый круглый знак с белым кирпичом на красном фоне. Мут не обратил на это внимания, остановился у входа и, жестикулируя, принялся звать мальчика к себе, но Мак оставался на месте, прислушиваясь к тому, что происходило наверху. Или не было там ничего?

Он поставил пакет на пол, прижал указательный палец к губам, приказывая Проне вести себя потише, и крадучись направился к лестнице. То было второе его безрассудное восхождение на высоту за день, но к этому моменту он уже не помнил о голубятне. Внутри него разгорались искры смелости и азарта, впрочем, совсем иного уровня, по сравнению с тем, как было раньше. С чем это было связано? Мальчик не знал. Ему определенно хотелось узнать абсолютно иное — что там, наверху? Ведь дверь в магазин была заперта изнутри и этот звук... Звуки не появляются просто так. У них есть хозяева.

Об опасности он не думал, потому что за годы, проведенные по соседству с дугой, это чувство притупилось. К тому же, одна единственная встреча с живым существом принесла ему верного друга, что будет, если новая увеличит количество друзей как минимум вдвое? В лучшем случае, он увидит на втором этаже какой-нибудь отвалившийся кусок штукатурки и ничего более. В худшем — Проня придет на помощь.

Но если бы Мак оглянулся назад, то увидел, что мутант уже стоит на улице, жалобно скуля, подпрыгивая на месте и заглядывая внутрь магазина. Если бы он оглянулся, то увидел бы слезы страха на лице мута и эмоции, так и прущие наружу в виде мечущегося обезумившего взгляда. Он явно хотел броситься вслед за мальчиком, но что-то останавливало его. Что-то несущественное, но в то же время сковывающее по рукам и ногам.

Вцепившись в проем, Проня наблюдал за исчезающим в полумраке Маком и тихонько всхлипывал, глотая слезы.

А мальчик все шел и шел. Лестница эта, не в пример той, что на голубятне, была прочна. Дверь, с табличкой на иньере "Посторонним вход воспрещен!", тоже выглядела весьма внушительной, но когда он повернул ручку, то она легко открылась, и Мак вошел на второй этаж.

Здесь было солнечно и тепло. Свет проникал в комнату с высокими потолками даже через пыльные грязные окна.

— Есть кто? — громко спросил мальчик, но глухое эхо ответило вместо кого бы то ни было — здесь царила пустота. Прислонившись к желтой стене, Мак постучал здоровой ногой по достчатому полу, на всякий случай, чтобы убедиться в его крепости. Вроде бы ничего.

Помимо света и пустоты, в комнате, если так можно было сказать, ничего не наблюдалось вообще. Табличка не врала — посторонним тут делать было нечего. Мальчик смог прочитать, что на ней было написано и уяснить смысл, этому его обучили родители, потому что чтение в мире после Большого Взрыва являлось чуть ли не главенствующим умением. Можно метко стрелять или быстро бегать, но если съесть сухари с крысиной отравой или умереть, так и поняв, что за таблетки у тебя под боком, то на кой черт вообще рождаться?

Мак сделал несколько шагов и завернул за угол, и вот тут уже наткнулся на огромный мотоцикл, стоящий посреди инструментного беспорядка. Это настолько резонировало с общим восприятием — чистая пустынная часть комнаты и другая, кардинально иная, грязная, пахнущая бензином, машинным маслом и горячим от солнца металлом — что мальчик изумленное зажмурился и потер глаза, прежде чем поверить своему счастью.

Этого просто не могло быть! Всю жизнь он мечтал о корабле, и вот, нечто подобное, а может быть даже лучшее, случайно возникло на его пути! Не заброшенное, сгоревшее и вычищенное дотла, вросшее в землю и источенное ветрами до состояния хрупкой кружевной ржи, а почти целое и невредимое! По книгам он знал, что это мотоцикл и, к сожалению, не знал, как его завести, отремонтировать или исправить, потому что, судя по развалам запчастей и инструментов, в момент Большого Взрыва этот аппарат был на заслуженной профилактике.

Мак аккуратно обошел стороной большую банку, лежащую на полу, из которой, булькая, медленно выливалась черная густая масса. Видимо, это она упала с жутким грохотом, так напугавшим мута. Мальчик улыбнулся, вспомнив и свою реакцию. "Ты подпрыгнул аж до потолка, дружок". Стоило бы спуститься вниз и рассказать Проне, что же произошло на самом деле. Но это можно было сделать немного погодя, пока же...

Он застенчиво коснулся хромированного обода руля и пошевелился его из стороны в сторону. Колесо на спущенной покрышке сначала неохотно, но затем послушно отозвалось. Тогда Мак покачал мотоцикл, удостоверившись, что он прочно стоит на подножке, и залез на сиденье, морщась от боли, вновь вспыхнувшей в ноге, которая еле доставала до рамы.

Сидеть в мотоцикле оказалось еще более здорово, чем просто смотреть. Мак пригнулся к рулю и сморщился, издав звук, похожий на рев двигателя. В видео-иллюстрациях одной из самых любимых его книг, он слыхал такое не раз:

"Вжжжжжжжжжжжжжжжж!"

Мак покрутил ручку газа, сжал тормоз. Все работало и при этом оставалось неизвестным, что из мотоцикла полезного вытащили и что туда обратно нужно запихать, чтобы маленький буксир бесконечных дорог заработал как в старые времена.

Мальчик с неохотой слез с аппарата и подошел к заваленному верстаку. Странная масса из банки, похожая на загустевшее отработанной масло, растеклась еще больше, но, что самое удивительное, ее как будто магнитом тянуло к Маку, хотя пол был абсолютно ровным и без наклона. Мальчик убрал кроссовок чуть в сторонку, чтобы не запачкаться, и принялся рыться в грязных запчастях. Где-то тут, возможно, лежала инструкция или, как говорил отец Мака, когда у них был корабль, "умная книжка", вряд ли мотоцикл перебирали по памяти.

Наконец, он наткнулся на тонкий планшет в бордовом кожаном чехле. Конечно же, не рабочий, потому что солнечный свет не умел проникать через различные шестерни, пластиковые короба и наборы рожковых ключей, а без него любые, самые стойкие, батареи разряжались до нуля за пятьдесят лет простоя. Без особого энтузиазма понажимав кнопку включения книги, мальчик направился к окну. Чавкающий звук, раздавшийся откуда-то с пола, застал его врасплох — недоуменно он посмотрел на ногу и увидел тонкие нити черного цвета, идущие от кроссовка к массе из пресловутой банки. Каким-то образом она успела затечь под подошву и обляпать его обувь, хотя Мак и сделал все возможно, чтобы предупредить это.

— Вот черт, — пробормотал мальчик, отцепил непонятное клейкое "масло" и отер пальцы о доморощенные бинты на раненой ноге. — То чокнутый голубь, то дерьмо, что за день-то такой сегодня.

На солнечном свете, возле окна, "умная книжка" ожила, заморгав индикатором, и возвестила, что до полной зарядки нужно подождать час. Это вполне устраивало мальчика, тем более, что в сию же минуту ремонтировать мотоцикл он не собирался, а рассчитывал зачастить сюда со свиданиями, разобраться, что да как, и довести машину действительно до ума, а не наскоками, доканав себя всепоглощающим желанием получить игрушку в виде двухколесного корабля, на котором можно уехать не за пять или десять километров от Адыгейска, а значительно дальше. И, может статься, пополнить ряды странников еще одной буйной, томимой приключениями, головой.

Раненая нога, в районе бедра, зачесалась, и Мак автоматически потер ее, тут же вляпавшись кончиками пальцев в неприятную липкую массу. Вроде бы, когда он очищал кроссовок, ее было гораздо меньше, сейчас же...

— Блин, что это такое? — Мак поднес перепачканные пальцы к носу, понюхал и испуганно замер, потому что жидкость из банки двигалась прямо к нему. Она не лилась и не текла по полу, нет, он натурально направлялась прямиком к Маку, черным жемчугом блестя на солнце.

В это время за окном послышались мерзкие звуки, как от острого гвоздя, чиркающего по металлу. И если бы Максим успел посмотреть туда, то он бы узнал своего старого знакомого — голубя — он сидел на карнизе, с неестественно свернутой шеей, спиной к окну, но одним глазом к мальчику. Из приоткрытого клюва его вытекала черная патока, а в нише второго, выбитого глаза, копошилось что-то непонятное.

Но мальчик ничего этого уже не видел.