Подземка 2. Поверхность.

Меня тоже изрядно плющило, перед глазами замелькали разноцветные круги, воздуха стало не хватать, но я не сдавался, боролся, выдавливая из просверливаемого мозга чужие мысли: мол, сдавайся, и будет тебе рай на земле.

Спасибо, Кате, она научила меня сражаться с белесыми гипнотизёрами. Собрав всю волю в кулак, я почувствовал, как спадает обруч, как в грудную клетку поступает воздух, руки перестают быть ватными и непослушными.

'Не надо! Сдавайся!' — проносилось в мозгу.

— Пошла ты! — резко выкрикнул я.

Заинтересованная бестия, явно не ожидавшая от потенциальных жертв столь яростного сопротивления, обернулась в мою сторону, уставилась немигающими глазами и тут же получила аккурат между ними большую рваную дырку. Когда на меня находит, я могу творить чудеса.

Гарпия забилась в агонии, её хвост метался вверх и вниз, выбивая в асфальтовом покрытии щербинки.

Ствол 'калаша' опустился, я подбежал к Седому, подхватил его и помог встать.

— Уходим, быстрее...

Взгляд напарника из мутного превратился в осмысленный. Он вытер руки об штанины и с нескрываемым удовольствием полоснул из автомата по корчащейся гарпии:

— Получи, сука!

Мы побежали к машине, а за спиной вновь послышалось хлопанье размашистых крыльев. Сородич подстреленной 'птички' устремился в погоню.

Видимо, жизнь их так ничему и не научила. Раз уж мы смогли разделаться с первой пташкой, кто помешает столь же 'гостеприимно' встретить вторую? Пустить в ход ментальные чары гарпия просто не успела. Седой снял её на лету.

А вот и нужный поворот, откровенно нервничающий Шалаш — судя по его виду, он явно намылился бросить пост и дёрнуть к нам на помощь. Впрочем, укорять его не стоит. Я бы и сам поступил точно так же. Трудно оставаться безучастным, когда ничего не знаешь о судьбе своих товарищей.

— Что стряслось? — с нервной гримасой выкрикнул он.

— Заводи тачку, — рявкнул я. — На ходу расскажем.

Мы попрыгали в машину. 'УАЗ' взревел и понёсся из закутка на широкие просторы проспекта.

— Так во что вы вляпались-то? — нервно крутя баранку, спросил Шалаш.

— Ты не поверишь, — захлёбываясь от волнения, заговорил Седой. — Целая толпа зомби, прут как роботы, а сверху альбиносы... ну как кукловоды над марионетками. Жуть просто!

— Они что, зомбарями рулить могут?

— Выходит, что так. Нереальная штука, я там чуть не обосрался.

— У тебя ещё будет шанс, — хмыкнул я.

Со встречной стороны заходила стая гарпий, не альбиносов, обычных, чёрных, но это отнюдь не делало их менее опасными. Как и зомби, они брали числом. Похоже, блондинистые гадины натравили на нас сородичей. Что ж, даже монстры имеют обыкновение грязную работу проворачивать чужими руками.

Шалашов развернул машину и поставил боком, так, чтобы мы могли встретить летящую стаю плотным огнём.

— Пошло веселье, — сказал я, целясь.

Дробно застучали три автомата, выкашивая гарпий одну за другой. Часть крылатых сразу повернула обратно. Инстинкт самосохранения — великая штука. Но хватало и упёртых, а может, тварей подгонял телепатический приказ альбиносов. Даже порядком прореженная стая, тот ещё подарок.

Жаль, что 'уазик' не был оборудован станковым пулемётом. Что-то вроде зенитки пришлось бы в самый раз. Но приходилось действовать тем, что есть, а не мечтать о чём-то недосягаемом. Устраивать войнушку в мои планы не входило, но жизнь такая... всегда подкорректирует, как ей нужно.

Отстреляв по рожку, мы быстро перезарядились, чтобы встретить гарпий следующей порцией шквального огня. Гильзы непрерывной струёй полетели по сторонам, в нос бросился характерный пороховой запах.

Одна тварь, сложив крылья, камнем свалилась сверху, едва не впечатавшись в борт 'УАЗа'. Спасло нас только водительское мастерство Шалаша. Тот успел схватиться за руль и отъехать назад. Кипа мяса и перьев врезалась в потрескавшийся асфальт буквально в шаге от бампера, окрасив колёса машины и лобовое стекло в ярко-красный цвет.

Других 'камикадзе' в стае не нашлось. Ещё одна очередь окончательно их отпугнула, и уцелевшие летуны с воплями и клекотом взвились высоко-высоко в небо.

Когда они окончательно скрылись из виду, Седой вытащил дрожащими руками из кармана пачку сигарет и нервно закурил.

— Это мы ещё легко отделались, — резонно заметил Жека, вновь разворачиваясь и выруливая на дорогу.

Ему приходилось петлять между останками брошенных легковых машин, автобусов и троллейбусов, а где-то неподалёку на рельсах лежал перевёрнутый трамвай с проржавевшим остовом. Через разбитые окна виднелись выбеленные кости — останки пассажиров. Безжалостное время и чьи-то челюсти хорошенько над ними потрудились. Я ощутил нечто вроде сочувствия к этим несчастным. Вроде ко всему успел привыкнуть, но зачерстветь так и не удалось. А может, это Катя и её беременность так на меня подействовали.

Лимит препятствий на сегодня был исчерпан. До форта мы добрались без происшествий, если не считать таким сбитого совершенно случайно зомби, невесть каким-образом оказавшегося вдруг на пути. Я-то думал, что альбиносы всех их стянули в ряды своей армии, но, кажется, без 'дезертиров' не обошлось.

Шалашов перед тем, как отогнать машину в гараж, стал отмывать её от крови разбившей гарпии, Седой остался ему помогать, а я потопал к Ботвиннику.

Самые худшие предположения подтверждалось. Медлить с операцией было нельзя.

Димка внимательно выслушал мой доклад, время от времени задумчиво покусывая карандаш, которым он делал пометки на плане местности.

— М-да, — изрёк он, когда я закончил. — Это что-то новенькое. Пожалуй, пора стучать соседям, просить подкрепления, пока за нас не взялись по-серьёзному. Говоришь, несколько тысяч зомбарей нагнали?

— Примерно. И альбиносов десятка два где-то.

— Других тварей не наблюдалось?

— Я не видел. Не удивлюсь, если всех йети они уже собрали, и теперь ждут.

— Вот и мне интересно — чего они ждут? — задал Димка вопрос, который мучал не только его.

— Что бы то ни было, ничем хорошим нам это не грозит.

— И без тебя понятно, — кивнул Ботвинник.

Тут я вспомнил тех шустриков, что резво гонялись за нами.

— Дима, есть ещё одна тема. Мы, похоже, с новой разновидностью зомбарей столкнулись.

Дима заинтересовался:

— Так-так, рассказывай.

— Да рассказывать собственно нечего. Просто обычный зомби — вялый и беспомощный. А эти бегуны какие-то. Резвые, гады. Еле отбились от них.

— Ну вот... — задумался Ботвинник. — Час от часу не легче. Ещё что-то подозрительное видел?

— Пожалуй, больше ничего такого.

— Слава тебе, Господи, — перекрестился он. — Хоть этим порадовал.

— Рано радуешься. Готовь артиллерию, Дима. Вдарить по этим гадам надо уже сегодня, пока поздно не стало.

— Ступай на отдых, командир. А я пока похлопочу. Найдём тебе и артиллерию, и танки. Да, ты про Тура слышал?

— А что с ним? — удивился я.

Тур был тёртым калачом, одним из самых опытных поисковиков. Наши дорожки неоднократно пересекались: и на поверхность вместе выходили, и всякие хитропопые задания выполняли на пару. На редкость ценный боец, из тех, кому смело доверишь спину.

— Погиб. Причём обстоятельства какие-то мутные. Напарник говорит, что только отвернулся, и тут бац! Тура нет! Как языком слизнуло. А потом в полусотне шагов на останки наткнулся. Ни башки, ни рук, ни ног, грудина вся, будто ножом консервным разворочена. По шмоткам лишь опознал.

Я сокрушённо покачал головой:

— Жаль мужика. Пусть земля ему будет пухом. Семье сообщили?

— Сообщили, конечно. Жена ещё ничего, держится, а вот пацан у него старший места себе не находит. Надо бы озадачить парня, чтоб дурных мыслей в голове меньше было.

Он угрюмо посмотрел на меня, будто я мог чем-нибудь помочь, но потом, спохватившись, произнёс:

— Всё, не буду тебя держать. Топай. И так почти с ног валишься.

Я потопал.

Отдых начался не самым лучшим образом: по дороге меня перехватил новый хозяйственник — полноватый мужичок лет сорока пяти. Он носил очки в толстой оправе с такими же толстыми стеклами, был лыс, потен и надоедлив, словно весенняя муха. Короче — идеальный интендант.

У нас всегда недолюбливали хозяйственников, справедливо считая их барыгами и ворами.

— Здравствуйте, Лосев, — вежливо произнёс он. — Надеюсь, вы уже готовы отчитаться по расходам?

— По каким расходам!? — не понял я.

— Как каким? Бензин, патроны и прочее...Могу по накладным свериться, если нужен полный список.

Я опешил. Еще и часу не прошло, а этот уже подкатывает. И откуда только вынюхал?!

— Слушайте, вы, как вас там...

— Борис Израилич, — услужливо подсказал интендант.

— Иди-ка ты, Борис Израилич, далеко и надолго. Мне сейчас не до тебя, и, думаю, тебе скоро тоже не до того станет! — при этих словах я обошел опешившего хозяйственника стороной и двинулся по своим делам.

Вот блин! И откуда берутся такие?

Вслед долго неслись удивлённые возгласы и угрозы пожаловаться начальству, но я не обращал на них внимания. Покричит-покричит и перестанет. Буду тут перед всякими мудаками отчитываться. А если Полковнику наябедничает, что ж, всегда найдётся, чем ответить, благо должность у интендантов такая, что сама честность проворуется.

Катя уже ждала меня на пороге, она всегда чувствовала моё возвращение.

— Привет, солнышко! — с нарочито бравурными интонациями приветствовал я. Ну, будто на склад за продпайком сбегал, а не на поверхность смотался.

Как говорил Док, супружнице моей на этом сроке беременности необходимы исключительно положительные эмоции. Вот я и делал хорошую мину при плохой игре.

— Ты голоден? Есть будешь?

Я часто закивал. Вот что значит семейная жизнь — приятно, когда о тебе заботятся. Тем более Катя даже из того дерьма, чем мы питаемся, могла приготовить конфетку.

— Садись за стол. Давай хоть за тобой поухаживаю, — предложила она.

Глядя, как она наливает тёмный густой суп в тарелку, я чувствовал себя счастливейшим человеком на свете.

— Ты глазки-то не ломай, кушай, — засмеялась Катя.

Заработав ложкой, я обнаружил, что суп хорош как никогда.

— Понравилось?

— М-м-м! Вкуснятина! — не покривил душой я.

Катя польщённо улыбнулась. При всех самых крутых 'наворотах' женщина всегда остаётся женщиной и любит ушами.

Правда, удивлять она не перестала. Я был поражен, когда через несколько часов, обняв меня за шею, Катя произнесла странную фразу:

— Я тебя не видела!

— О чем ты? — нежно отстранив ее, спросил я.

Она закрыла глаза и словно впала в транс, замолчав на минуту.

— Всё очень плохо, Саша. И может стать ещё хуже. Твой друг, Игорь, не обманывал. Нас хотят уничтожить.

— Я знаю, милая. И поэтому скоро должен снова уйти...

Она хотела сказать что-то ещё, но не успела: в дверь постучались.

— Кто там? — сердито спросил я.

— Товарищ Лосев, вас срочно требуют к Полковнику! — не иначе это был посыльный из штаба.

Значит, карусель закрутилась гораздо быстрее, чем предполагалось.

— Одну минуту! — ответил я вставая. — Доложи, что сейчас буду!

— Мне велено вас подождать и сопроводить, — помялся тот.

Твою мать! Что я — маленький что ли?

— Ладно, жди за дверью. Я скоро.

— Слушаюсь.

У парня определённо имелась военная жилка. Он только что каблуками не щёлкнул.

Скрепя сердце, я попрощался с женой и направился к Полковнику.

Тот уже ждал меня. Присутствовал и Ботвинник. По его лицу можно было понять, что положение сложилось очень серьезное.

— Началось, — торжественно объявил начальник станции.

— Что началось, товарищ полковник? — не понял я.

— Петренко, доложите, пожалуйста, ещё раз текущую обстановку.

— Обстановка, прямо скажем, не радужная. Выразился бы покрепче, но при начальстве не хочется, — он скосил взгляд на Полковника.

Тот ухмыльнулся.

— Ничего страшного. Можете не стесняться в выражениях. Особенно при нынешних обстоятельствах.

— А они таковы, — подхватил Ботвинник, — что начинают попахивать. А если конкретизировать — кирдык нам приходит. Большой и пламенный.

— Прям таки большой и пламенный? — не выдержал я.

— Очень большой и очень пламенный, — подтвердил Димка. — Как привет, но хуже.

— И ещё: есть у нас предположение, что это недавняя вылазка разведотряда Лосева привела к активизации наших врагов, — прибавил начальник Двадцатки.

— Товарищ полковник, а может, не надо с больной головы на здоровую? — вскинулся я.

— А вы послушайте, что говорит Петренко, послушайте. Сунули палку прямо в осиновое гнездо, теперь вот приходится расхлёбывать последствия. Неужели не могли провернуть операцию потише? Что ж вы так накосячили, Лосев? Где ваш хвалённый опыт, ваши умения?

Я заткнулся, осознавая справедливость упрёка. Действительно, вылазка получилась громкая во всех отношениях.

— С Дальнего докладывают, что отряд зомбарей находится в нескольких часах от наших арьергард-постов, — продолжил Ботвинник. — Артиллерия готова, но боюсь у нас еще слишком мало боеприпасов. Основная подпитка идет с Центральной, но они пока запаздывают.

— Надо ещё раз с ними связаться, предупредить, — забубнил Полковник.

— Да у меня уже трубка скоро расплавится. Я им каждую четверть часа звоню, — возмутился Ботвинник.

— Ничего страшного. Надо быть настойчивым. И обязательно протоколируйте всё в журнале вызовов. Страховочка лишней не будет, — продолжил гнуть свою линию начальник Двадцатки.

Вот какая страшная штука — бюрократизм. Нам тут трындец наступает, а Полковник всё беспокоится, как бы зад свой бумажками прикрыть.

Ботвинник понял, что развивать эту тему бесполезно и вернулся к главному:

— Я уже всех поднял на уши, и теперь считаю, что Лосев должен наладить оборону периметра. Знаю, что задача не из легких, но ты выполнял и не такие. Что скажешь, Александр?

Я взглянул на Полковника. Нарезать другим задачи, особенно такого уровня — это его обязанность, никак не Димкина.

Полковник молчал, мысли же его, судя по глазам, были где-то совсем в другом месте. Ясно, самоустранился товарищ начальник. Что ж, Ботвинник прав, нам не привыкать.

— Справлюсь, — уверил я, вспоминая Катю и маленького.

Мне было за что бороться.

Глава 4

Через двадцать минут я был в расположении минометного отряда, установившего свои орудия недалеко от форта, охранявшего подступы к Двадцатке. Нет, как же всё переменилось за столь короткий срок! Давно ли мы нос боялись выказать на поверхность. Зато теперь миномётный отряд туда, миномётный отряд сюда... Красиво живём!

Ребята сработали споро: стволы направлены в небо, ящики со снарядами под рукой, ждали только отмашки. Ну да за нами не заржавеет: осталось оборудовать несколько пулеметных точек, на случай если враг прорвется к орудиям, чего я не исключал, вспомнив количество зомбарей на подходе.

Командир у миномётчиков был толковый, мы быстро нашли общий язык.

— Только у меня с зарядами не очень, — сразу сообщил он.

Эту информацию я уже слышал от Ботвинника.