Подземка 2. Поверхность.

Подземка 2. Поверхность

Глава 1

Этой ночью Игорь снова навестил меня во сне.

Незваный гость пришёл под утро, в тот час, когда я обычно начинаю вертеться, сбрасывать с себя одеяло, а потом, окончательно смирившись с тем, что надо просыпаться, встаю. Бледной тенью ворвался в мои грёзы и, окончательно разогнав их, предстал во всей красе.

Игорь... Игорь Белых, мой старый, друг, погибший пару лет назад. Много воды утекло с тех пор. Многое изменилось.

— Не спи, Лось, замёрзнешь, — невесело усмехнулся он.

— Если я открою глаза — ты исчезнешь?

— Только до завтра. А потом приду вновь.

— Понятно, — протянул я. — Ну говори, раз пришёл: по делу или как?

— Те, кто меня послал, по пустякам не отвлекаются. У вас мало времени, Саша.

Он сел в образовавшееся буквально из пустоты кресло, закинув нога за ногу. Ничего удивительного в том, что призраки говорят с живыми. Это ведь сон, а вернее сон-явь, в котором ко мне приходят гости из потустороннего мира.

— Что-то стряслось? — начал догадываться я.

Мы не виделись с того момента, как он помог победить големов. Эти кровопийцы, в прямом смысле слова, едва не подмяли под себя остаток человечества. К тому же у них нашлись могущественные союзники. Жизни наши тогда держались на волоске.

— Стрясётся. Ваша колония в беде. Ещё немного, и от вас мокрого места не останется. В этом городе вы долго не протянете, нужно искать новое место, более спокойное и безопасное.

— И ты знаешь такое? — поинтересовался я.

Игорь опустил глаза.

— Я мёртв, и не знаю больше того, что мне говорят. К сожалению, возможности Подземки ограничены. Мы не всевластны. Вы должны позаботиться о себе сами.

— Сколько нам осталось?

— Мало, Лось, очень мало. Месяц, от силы два... не больше. Враги копят силы и скоро обрушатся на вас со всей мощью. Люди не выстоят. Если не станет вас, исчезнем и мы. А нам этого не хочется.

Я благодарно кивнул.

— Спасибо за предупреждение, дружище.

— Не стоит благодарности, Лось. В какой-то степени это обмен. Живёте вы, живём мы.

Он немного помялся и с печалью в голосе спросил:

— Как моя дочь?

— Можешь не волноваться, — заверил я. — Мы с Катей заботимся о ней, как о своей. Рассказываем о тебе. Она помнит, каким ты был, очень сильно тебя любит и часто вспоминает. Знаешь, как она тебя зовёт?

— Нет.

— Папа — ангел.

Игорь улыбнулся.

— Скажи, — спросил я, — разве ты не можешь навещать и её? Она бы с радостью с тобой повстречалась, пускай и во сне.

— Не могу... Не имею права. Но очень сильно надеюсь, что когда-нибудь всё изменится, и мне разрешат с ней поговорить.

— Давай, замолвлю словечко. Передай своим, дескать, Лосев за тебя очень просил.

— Обязательно. Ты нынче у них в авторитете.

Выражение его лица перестало быть скорбным, хотя я понимал, что он шутит, и решил подхватить волну:

— Так в чём загвоздка? Пользуйся моментом.

— Обязательно. Как только, так сразу. Ладно, Лось, загостился я у тебя. Пора мне. До встречи!

— Удачи, друг! — сказал я и проснулся.

Игорь убрался по своим призрачно-потусторонним делам. Под боком сонно ворочалась Катя, прижимаясь ко мне изрядно округлившимся животиком. Я аккуратно провёл по нему рукой.

Мой будущий сын. Катя определила пол ребёнка без всяких медицинских приборов. Она многое умела, порой её возможности приводили меня в трепет.

Но сейчас Лило, как назвал я её в нашу первую встречу, была просто женщиной, моей женой и матерью, носившей под сердцем Лосева-младшего. Я долго размышлял, какое же дать ему имя, но пока не выбрал. Думаю, Игорь был бы не самым плохим вариантом. Но порой нам, мужчинам, приходится учитывать мнение тех, с кем делим супружеское ложе.

Глаза Кати открылись, вопросительно уставились на меня.

— Саша, что-то случилось?

— Всё в порядке, милая, — поспешил заверить я.

— Не обманывай меня, пожалуйста, — попросила она. — Я же всё чувствую. И ты это знаешь.

Да, её способности — это что-то! К ним трудно привыкнуть, их невозможно обмануть. Надо просто принимать Катю такой, как есть. Принимать и любить без памяти.

— Просто не хочу тебя волновать. Ты же понимаешь, в твоём положении это вредно, — стал объясняться я.

И ведь прекрасно же понимал, что делаю это напрасно. Катя так просто с меня не слезет, будет клещами тянуть информацию, пока всё не выведает.

— Не надо решать за меня, Саша, — сказала она. — Я всякого насмотрелась. Чтобы напугать такую как я — надо хорошенько постараться. Так что говори. Я ко всему готова.

Катя окончательно проснулась и устроилась поудобнее. Всё, хочешь — не хочешь, надо колоться. Такая вот у меня любимая. Единственная и ненаглядная. Солнышко ясное.

— Хорошо, — вздохнул я. — Игорь приходил.

— Белых?

— Он самый. Сказал, что мы в опасности, скоро нами займутся по полной программе.

— Этого следовало ожидать, — задумчиво протянула Катя. — В покое нас не оставят.

— Нужно искать другое убежище. Подземка не может защищать нас бесконечно. Пора окончательно перебираться на поверхность.

— Саша, это самоубийство. В городе миллионы тварей. Они нас сожрут и не подавятся. Нам никогда не зачистить от них город.

— Ты просто читаешь мои мысли, — покачал головой я.

— Именно это я и делаю, — улыбнулась она и поцеловала меня в щёку.

— Ну вот, — притворно вздохнул я. — Я начинаю думать в другом направлении. И не только думать, но и действовать.

— А как же маленький? — Катя шутливо скосила взгляд на животик.

— Уверен, он ещё спит. Потому я буду с тобой осторожен. А ещё очень ласков.

— Очень?

— Очень-очень, — заверил я, незамедлительно приступая к доказательствам.

Долго наслаждаться друг другом нам не дали. Пришёл вестовой, меня вызывали к Полковнику.

Быстро одевшись и сполоснув лицо, я направился в штаб, не ожидая ничего хорошего. Как обычно, меня ждала очередная подлянка. Тут уж к бабке не ходи.

Наши контры с Полковником давно стали притчей во языцех. Нынешний статус позволял мне качать права: я уже не был обычным поисковиком — за моей спиной стояли серьёзные люди, однако начальник станции всё ещё имел полное право отдавать мне приказы. Вот так несправедливо устроен наш маленький мир.

Двадцатка частично перебралась на поверхность. Наземные подступы защищал небольшой форт. У нас было всё, включая систему минных заграждений. Правда, когда зомби ломились толпой, отчаянно матерящиеся сапёры вкалывали с утра до ночи, вновь устанавливая мины.

Штаб тоже переехал на поверхность, хотя большинство обитателей станции проживали в безнадёжно застрявших на рельсах вагонах метро. Окончательно перебраться в город так и не получилось. Твари по-прежнему оставались полновластными хозяевами улиц.

Начальник Двадцатки пребывал в кабинете в полном одиночестве. Не было даже Козлова, его правой руки. Отсутствовал и Федя-безопасник, но у того забот по горло, проблема с големами оказалась не столь однозначной, как мы считали. Работёнки у органов хватало.

За последний год Полковник ещё больше раздался вширь, начиная походить на спелый арбуз. Бульдожьи щёки едва не ложились на плечи. Голос остался прежним — противным, срывающимся на визг. Правда, дерьма в главе Двадцатки поубавилось, пусть чуть-чуть, но всё же...

Рукопожатие его было вялым. Возникло такое чувство, будто я держу в ладони бесформенную медузу — холодную, студенистую.

— Как ваша супруга? — осведомился он скорее для проформы.

— Спасибо, не жалуется. Надеюсь, вы вызвали меня не только, чтобы узнать о здоровье моей жены.

— Перестаньте язвить, Лосев. Не спорю, в прошлом у нас не всё было гладко, но, как говорится, кто старое помянет...

— Хорошо, — согласился я. — Не будем ворошить старые обиды. Давайте сразу перейдём к делу.

— Безусловно. А дел накопилось по горло. Соседи прислали весточку — их 'караванщики' засекли подозрительную активность в нашем секторе. Такое чувство, будто сюда стягиваются твари со всего города. Одних зомбарей на целую армию наберётся. Мёдом им что ли у нас намазано! — Он в сердцах стукнул по крышке стола.

Я сопоставил его слова с ночным визитом Игоря. М-да, похоже, мой гость не врёт — Двадцатку ждёт 'весёленькое' будущее. Покончив с нами, тварьё возьмётся за других. В Подземке народу и без того мало осталось, а тут, дай Бог, лишь единицы уцелеют, да и то не факт.

— Валить надо отсюда. И чем быстрее, тем лучше, — вслух высказал я свои мысли.

— Куда. Лосев?! Куда?! Кругом выжженные земли. К тому же, где гарантии, что мы найдём что-то понадёжней?

— Если будем сидеть, сложа лапки — нас покрошат к такой-то матери.

Полковник набычился.

— А кто вам сказал, что мы не станем ничего делать? Я решил нанести по скоплению тварей превентивный удар. Всех, конечно, под корень не вырежем, но одним махом прихлопнуть эту кучу... По-моему, заманчиво. Что скажете, Лосев?

Я задумчиво почесал затылок. Резон в словах Полковника, конечно, есть. Если ударим первыми, это на какое-то время оттянет наш конец. Мы получим пусть краткосрочную, но передышку, за которую успеем организовать экспедицию и прощупать окрестности. Не свет же клином на этом месте сошёлся.

— Я вас поддерживаю.

— Отлично, — Полковник удовлетворённо потёр ладони. — Берите на себя командование этой операцией. Все организационные вопросы решайте самостоятельно. Я вам полностью доверяю, Лосев.

— Спасибо. Постараюсь оправдать доверие.

Новость, хоть и слегка меня огорошила, но к чему-то такому я был готов с самого начала. Что ж, опять Полковник собирается таскать моими руками каштаны из огня. Не привыкать.

Для хорошего дела в первую очередь нужны хорошие и главное — проверенные кадры. Я сразу определился с тем, кто станет моим заместителем: никто лучше Димки Ботвинника с этим лучше не справится. Это тот человек, которому можно доверить свою спину. Сколько пудов соли нами было съедено вместе, скольких товарищей мы потеряли!

Когда-то он был старшиной поискового каравана. Теперь у него должность повыше — он курирует все команды, занимающиеся вылазками на поверхность. Благодаря вакцине яйцеголовых, мы уже не лимитированы четырьмя часами пребывания. Можно торчать под солнышком хоть до морковкиного заговенья: лишь бы в пасть йети не угодить или на гнездо гарпий не нарваться. Зомби мы давненько уже за реальную опасность не принимаем. Они слишком медлительны и тупы. Могут задавить только численностью, когда с патронами полный абзац и деваться некуда — впереди тупик.

Мало кто знал о моих встречах с Игорем. Дима входил в узкий круг посвящённых. Он почему-то сразу поверил мне, не стал крутить пальцем у виска и издеваться.

Я поведал ему о недавнем визите, рассказал, что предлагает Полковник. Ботвинник коротко кивнул, соглашаясь, что было бы здорово положить уйму тварей, скопившихся на одном пятачке.

— Мне как раз подогнали парочку миномётов — нашли на складах. И с зарядами проблем нет, на несколько похожих заварушек хватит. Если будет корректировщик — начнём с отдалённых позиций гвоздить так, что всю территорию железом в три слоя покроем. Зомбарей и йети гарантировано положим.

— А гарпии?

— И на них управа найдётся. Батарею джипов с зенитными турелями в ход пущу. Для такого дела не жалко. Зато потом, такая тишь да благодать наступит, — Димка аж зажмурился от удовольствия.

— Думаешь, Полковник позволит свою ПВО оголить?

— Он же тебе сам карт-бланш выписал. Так что мы и спрашивать ни о чём не будем. Овчинка выделки стоит — сам понимаешь.

— Да я-то понимаю. С бойцами — как, не напряжно?

— Будут тебе бойцы. Можно с соседями договориться — подкинут нам отделение-другое. Тут ведь польза всему обществу, не станут они кочевряжиться. Ладно, Лось, не горюй! Зуб даю — порвём мы этих тварей на флаг британский или что там от него осталось.

— Ничего не осталось, — хмыкнул я. — Им по идее одним из первых должно было прилететь.

— Вот и от тварюг ничего не останется.

Тогда мы ещё не знали, что хлебнём с этой операцией лиха. Нам казалось, что всё пройдёт как по маслу. Почему-то тревожный маячок не сработал ни у меня, ни у Кати.

Никого не смущало, что обычно не особо ладившие друг с другом твари двинулись вдруг против нас едва ли не единым фронтом.

Глава 2

Информацию, полученную от соседей, стоило уточнить. Я решил не тянуть кота за хвост и лично отправиться на разведку. Однако сначала было необходимо обзавестись 'колёсами'.

Сразу после встречи с Ботвинником я направился в гараж. После того, как населению Подземки удалось выбраться из катакомб метро, мы могли позволить себе такую роскошь.

Долго рассказывать чего это нам стоило, сколько стычек и нападений довелось отразить. Наземный мир ожесточённо сопротивлялся вновь осваивавшему поверхность человечеству. Нас раз за разом атаковали, делали всё, лишь бы вновь загнать в глубокие недра подземелья.

И всё же мы смогли победить в той схватке. Да, это была победа, одержанная чудовищной ценой, много наших осталась там навсегда. Тем не менее, мы процарапали себе и своим потомкам путь наверх.

Защитные укрепления, хозяйственные постройки возводились в страшной спешке, из всего до чего только могли дотянуться руки, не хватало строительной техники, материалов, приходилось пускаться во все тяжкие... Словами это не описать, надо было жить в том бешеном ритме, когда на сон и отдых отводились считанные часы, когда часто приходилось откладывать в сторону мастерок и браться за оружие. Но всё это было не зря.

В доказательство моих слов высились кирпичные укрепления форта и ангары, собранные из сэндвич-панелей, разукомплектованных торговых центров. В одном из таких ангаров и находился гараж.

Автопарк Двадцатки существенно пополнился. Благодаря стараниям чудо-умельцев удалось восстановить и привести в порядок большое количество транспортных средств, начиная от мотоциклов и заканчивая тяжёлыми грузовиками. Всё это хозяйство поддерживалось в хорошем состоянии и в любую секунду могло тронуться с места.

Для моих целей лучше всего подходил по-настоящему вездепроходный армейский 'УАЗ-469'. Машинка пусть и не из экономичных, но зато простая и надёжная, а главное — почти неубиваемая. Их в гараже было несколько, за каждую начгар ручался головой.

За руль я намеревался посадить Женьку Шалаша — так на Двадцатке, не мудрствуя лукаво, укоротили его фамилию Шалашов. Водилой он был, что называется от Бога. Из тех, про кого говорят, что родился с баранкой в руках.

Поджарый (ни единого лишнего грамма веса), подтянутый, самого что ни на есть интеллигентского вида — он даже очки носил типично учительские, роговые. Года на четыре постарше меня и потому имевший все основания держаться со мной чуть свысока.

Его уважали не только за водительское мастерство. Когда требовалось, Шалаш мог переквалифицироваться в заправского снайпера. Одно из самых ценных качеств на поверхности.

Третьим участником намечавшегося 'автопробега' стал мой тёзка Саня с классической русской фамилией Смирнов. Мне как-то попался старинный телефонный справочник — так в нём Смирновых насчитывалось едва ли не больше, чем Ивановых и Петровых вместе взятых.

Мы были ровесниками. Тёзка обладал сразу двумя достоинствами: мастерски стрелял и мог выкрасть птенца гарпии прямо из-под носа мамаши. Кроме того был надёжен как кремень и столь же безотказен. На него можно положиться как на самого себя. Если что-то нужно, в лепёшку расшибётся, но сделает.

За пепельно-блондинистые волосы, которые он стриг раз в год, не чаще, его прозвали Седой.

В гараже было немноголюдно, только несколько механиков, возившихся с потрёпанной пассажирской 'Сканией'. Автобус превращался в натуральный броневик, окна завешивались стальными листами с бойницами, спереди монтировался таран, напоминающий ковш бульдозера. Постороннему человеку оставалось неясно, потянет ли 'Скания' столько лишнего веса, но, думаю, доморощенным Кулибиным стоило доверять. Ремесло они знали туго.

Гулко бухала кувалда, эхо летучей мышью металось от стены к стене. Кто-то через 'мать-перемать' объяснял свою правоту, получая в ответ не менее насыщенную тираду.

— Мужики, — окликнул я, — где Шалаша искать, не подскажете.

Мне раздражённо махнули рукой: не то, показывая дорогу, не то, давая понять, мол, вали отсюда.

— Спасибо, мужики! — Я всё же выбрал первый вариант и потопал в указанном направлении.

Жека всё свободное время проводил в гараже, изредка выбираясь на свет, когда того требовали обстоятельства. Думаю, дай ему волю — он бы тут и поселился.

Я же технарём не был и бывал тут постольку поскольку.

Идти пришлось чуть ли не на ощупь: в гараже было темновато, похоже, начались очередные перебои с электричеством, которого катастрофически не хватало. Дежурный генератор давал скудное освещение. Пахло бензином, солярой и смазкой.

Шалаш оказался в глубине ангара — перебирал стукнувший движок 'Газели'. На нём был промасленный комбинезон поверх выгоревшей футболки. На голову нахлобучено истлевшее кепи с эмблемой продуктового супермаркета. На ногах резиновые сапоги с подрезанным голенищем.

Увидев меня, он прекратил копаться, вытер ветошью руки и поздоровался.

— Привет!

— Привет! — кивнул я. — Собирайся, Женя.

— Куда ещё? — недовольно вскинулся он, явно не желая отвлекаться от незавершённого дела.

— На разведку. Смотаться нужно в одно местечко — кварталах в десяти отсюда. Там говорят, живности расплодилось сверх всякой меры. Надо проверить.

— Надо так надо, — Чувство ответственности в Шалашове всегда перевешивало всё остальное. — На чём только? Я на своих двоих отвык топать, начальник.

— На этом красавце поедем. — Я показал в сторону выделенного начгаром 'уазика'. — Ты им займись, пожалуйста. Ну, чтобы не подвёл в неподходящий момент.

— Будь спок, Лось. Не подведёт. Я эту машинку лично вчера до ума доводил. Всё, что можно было отгондурасить — отгондурасил.

— Значит, поедем?

— Полетим. Лучше скажи: к какому сроку подготовить?

— Часика через полтора примерно. Я тут кое-какие проблемы утрясу и сразу сюда. А ты будь готов.

— Давай, Лось, буду ждать. — Он снова полез копаться в двигателе.

Я двинулся дальше, искать Седого.

Сашу пришлось снимать с дежурства — он с утра стоял в карауле. Пока отыскали замену, прошло минут двадцать, не меньше. Всё это время я проторчал в караулке, разглядывая пожелтевшие от старости журналы. Кто-то не поленился и приволок сюда целую кипу, причём собрав без всякой системы: наряду с какими-то техническими лежали глянцевые женские, в которых кроме рекламы и читать-то было нечего. Хотя некоторые картинки вполне ничего. Тут я понимал караульных.

Начкар предложил мне хлебнуть чашечку кофезаменителя — отвар из сушёных грибов, в изобилии водившихся в Подземке. На вкус редкостная дрянь, но бодрило, ничего не скажешь. Я вежливо отказался.

— Было бы предложено, — справедливо заметил начкар. — Других разносолов у нас нет.

— Нет, так нет, — не менее справедливо рассудил я. — Чего Седого так долго нет?

— Лось, если бы не команда Полковника в жопу тебе дуть, увидел бы ты от меня дулю с маслом, а не Седого. Мне по твоей милости теперь весь состав караулов тасовать нужно. Так что сиди и жди. Журнальчики вот читай.

— Спасибо на добром слове, — буркнул я и подтянул к себе зачитанный до дыр 'Мир фантастики'. Нет, правое слово, какие же придурки эти фантасты! Как бредили о том, что скоро наступит Большой Песец! Ну вот, пришёл он! Чему радоваться?!

В караулку ввалилось нечто в каске и бронежилете, поверх суконной гимнастёрки времён ещё Великой отечественной.

— Лосев, собака такая! Чего тебе спокойно не живётся?!

— И тебе привет, волчара караульная! — приветствовал я в том же духе.

Он снял каску, под которой скрывалась пышная пепельно-светлая шевелюра. Седой, собственной персоной.

— Как себя чувствуешь? — поинтересовался я, глядя на его слегка опухшее от недосыпания лицо. — На подвиги способен?

— Да как обычно себя чувствую, — пожал он плечами. — К подвигам готов, с ног не падаю. Не темни, Лось, говори, зачем вызвал.

— Хочу сгонять с тобой и Жекой Шалашом на вылазку, кое-какие сведения провентилировать. Не против?

— Здрасти — приехали! Если и против, ты разве отвяжешься?! — хмыкнул он. — Помыться-то дашь?

— И помыться дам, и кофейку дёрнуть. Через час подваливай к гаражу. Главное, патронов побольше возьми. Поездка предстоит не из лёгких.

— Ясно. Не учи учёного, Лось. Будут тебе патроны: мешок, мешок и ещё мешок. Лишь бы пупок не развязался.

— Вот и ладушки.

Сам я тоже не терял времени даром. В вопросах жизни и смерти экипировка всегда занимает важное место. Было и ещё одно немаловажное дельце. Как ни крути, но человек я женатый, а значит, просто обязан уведомить о своих планах дражайшую половину.

Чем мне нравилась Катя, так это тем, что ей не надо было долго объяснять. Она сама прекрасно всё понимала. Особенно то, что я её люблю больше всего на свете, и нет такой силы, что способна нас разлучить.

Она лишь прижалась к моему плечу и тихо попросила:

— Будь осторожней, Саша.

— Конечно, солнышко. Только и ты береги себя и наше сокровище.

Я поцеловал её.

— Мы будем ждать тебя, Саша! — всхлипнула она.

Раньше она была не столь эмоциональной, конечно, но гормоны есть гормоны. Тут уж ничего не попишешь.

— Я ненадолго. Одна нога здесь, другая там. Вот увидишь, — пообещал я.

Она улыбнулась:

— Жаль, сейчас не те времена, когда я могла бы составить тебе компанию.

— Ничего, солнышко, ты теперь занята куда более важными вещами. А нам, мужикам, приходится плавать по мелководью. Не скучай, я скоро.

— Маленький тоже толкается, ручкой тебе машет. Пока, папа!

— И тебе тоже пока, сынишка! — Я приложился головой к животику.

Там действительно ощущалось какое-то движение. На секунду мне захотелось бросить всё и остаться с самыми родными людьми, но потом я сдержал этот порыв. От моих действий зависело их будущее. Я не мог подвести Катю, сына, многих других людей, доверивших мне свои жизни.

— До скорого, мои хорошие, — сказал я и вышел.

Жека успел выгнать 'уазик' из гаража, парни ждали меня в кабине.

Машина стояла с опущенным тентом, напарники с удовольствием грелись на солнышке — мы с недавних пор снова стали привыкать к светилу над головой. Док, конечно, предупреждал, чтобы особо никто этим делом не увлекался, но, когда тепло, хорошо и солнечно, разве кому-то охота досконально выполнять его строгие рекомендации?

— Ну что, поехали, — сказал я, садясь рядом с водителем.

Мотор взревел, машина дёрнула с места. Шалаш обычно водил аккуратно, но иногда на него находило, и он начинал лихачить, правда, в меру.

Ворота форта раздвинулись, пропуская. Машина, пропетляв в ходах минного заграждения, выехала на широкий и прямой, словно стрела, проспект, тянувшийся до самого конца города. Фактически, Двадцатка находилась почти на его краю. С окраин сюда раньше добирались на автобусах или троллейбусах, минут сорок езды со светофорами.

Всё, свобода. Опасная, но такая притягательная.

— Не торопись, — попросил я раздухарившегося Жеку.

Тот уже успел втопить педаль газа до упора, 'уазик' стремительно разгонялся.

— Ну вот, — расстроился Жека. — А я думал с ветерком вас промчать.

— Тише едешь, дальше будешь. Успеешь ещё погонять.

— Как скажешь, Лось, — сказал он, сбрасывая скорость. — Только какой кайф от такой езды? Ползём, как черепаха. Гаишников испугался?

— Ага, их самых, — отшутился я.

Улицы оставались пустыми. Люди ещё не настолько обнаглели, чтобы освоить на полную катушку прежние транспортные артерии. Караваны и те старались пересекаться как можно реже.

Хотя тварей не попадалось, чувствовалось какое-то напряжение, повисшее в воздухе. Жека вёл машину, я вертел головою по сторонам, чтобы не пропустить возможную засаду, а мой тёзка наблюдал за небом, которое пока оставалось чистым.

Звук работающего двигателя, конечно, мог привлечь к себе дополнительное внимание, но только автомобиль давал нам шансы уйти от погони. Тем не менее, за пару кварталов мы остановились. Дальше предстояло двигаться пешком.

— Остаёшься здесь, — велел я Шалашову. — Охраняй машину. В случае чего — просигналь. Поможем.

Ему хотелось идти с нами, но приказ есть приказ, и водитель лишь поморщился, но вслух ничего говорить не стал.

Вдвоём с Седым двинулись по широкому проспекту, стараясь избегать чёрных провалов подъездов и арок. Там вполне могла устроить себе жилище любая нечисть местного бестиария.

Мы шли осторожно, реагируя на посторонний шум или подозрительное движение. Однако никому до нас не было никакого дела, и это, признаюсь, начинало смущать. Обычно по дороге всегда попадалась пара-тройка зомби. Если те не проявляли к нам интереса, их обычно не трогали.

Удалось выяснить, что ходячие мертвецы далеко не всегда настроены агрессивно. Иногда они просто игнорируют живых, руководствуясь загадочными для нас соображениями.

Бытует версия, что активность зомби связана с погодой. Слишком холодная или наоборот — жаркая, превращает их в совсем уж медлительных ленивцев. Кто-то рассказывал, как однажды зимой нарвался на натуральное лежбище восставших трупов. Они будто спали и совершенно не реагировали на близость живых существ.

Похоже, в этой теории есть зерно истины.

Но сегодня вполне рядовой весенний денёк, солнышко хоть и припекает, но до раскалённой сковородки ещё далеко. К тому же с реки дул прохладный ветерок, иногда заставлявший поёживаться. Хорошо, что мы накинули на себя армейские камуфлированные куртки. Всё-таки мудрые люди придумывали военную экипировку.

Глава 3

Что-то не так. Очень не так! В нос шибануло чем-то смердящим, едва не вывернув желудок наизнанку.

Я резко присел на корточки. Тёзка, шагавший за мной, поступил аналогичным образом.

— Ты чего?

— Сейчас узнаешь. Гляди. — Я протянул полевой бинокль.

Он прильнул к окулярам и присвистнул:

— С ума сойти! Никогда такого не видел.

Перекрёсток в полукилометре от нас походил на МКАД в час пик с единственным отличием — все окрестности были забиты не автомобилями, а колоннами зомби, над которыми туда-сюда носились гарпии с белым оперением.

Что самое потрясающее — мертвецы не расползались по округе, а вполне дисциплинированно маршировали в одном направлении. Более того, отовсюду стекались жиденькие ручейки других желающих принять участие в загадочном марше. И ручейков становилось всё больше и больше, колонна разрасталась в длину и ширь. По самым примерным прикидкам тут было тысячи три зомбарей.

Похоже, это объясняло, почему мы только сейчас с ними столкнулись. Неведомая сила сгоняла мертвецов в одно место.

Картина была завораживающей: целая армия мертвецов разложившихся почти полностью или относительно хорошо сохранившихся, шагала, издавая леденящий душу шум, в котором смешались грохот костей, шелест тысяч ступней, клацанье челюстей, низкие утробные звуки, в которых уже не было ничего человеческого. Страшная вонь гниющей плоти, которую приносили порывы ветра. Именно она заставила меня насторожиться.

И над всем этим тихий шелест крыльев белых как снег гарпий, парящих над потоком восставших мертвецов, будто стражи из потустороннего мира.

Мы лицом к лицу соприкоснулись с ещё одной страшной тайной поверхности.

— Вот и сходили в лес по грибочки, — поцокал языком я.

Душа переворачивалась от увиденного. Нет, эти сценки любого могли вогнать в ступор. Поневоле перестаёшь верить, что человек — вершина эволюции. Сразу зарождается миллион сомнений.

— Это что, альбиносы их так построили? — предположил напарник, возвращая бинокль.

— Получаются, что они. Эти твари, оказывается, умеют управлять не только людьми, но даже мертвецами. Кому скажи — не поверят.

— Интересно, как это они делают...

— Ты у меня спрашиваешь? — удивился я.

— Да нет, так... к слову пришлось. Я поначалу подумал, что крыша съехала. Ну, когда увидел это.

— Тут съедет запросто, — подтвердил я.

— Нас не засекут? — логично озаботился Седой.

— Кто его знает. Я после такого сюрприза не удивлюсь. Прекращаем пялиться и валим отсюда, пока...

Договорить я не успел. Из дома напротив высыпал десяток оживших трупов.

Обычно эти ребята ужасно медлительны. Та энергия, что поддерживает в них странное состояние между жизнью и смертью, не очень щедра и позволяет зомби передвигаться со скоростью беременной черепахи, не больше. Но из любого правила всегда бывают свои исключения. И почему-то свалились они как раз на наши головы.

Эти десять бродячих трупов не просто ходили, они бегали. И пусть им было далеко до спринтеров, но нам и этого хватило с избытком, ведь завалить зомби отнюдь не плёвая задача, особенно не мерно бредущего, а несущегося на тебя, что паровоз.

Я вскинул автомат, не целясь, лишь руководствуясь вышколенным за годы тренировок наитием, спустил спусковой крючок. В унисон моему 'калашу' застучал АКС Седого.

Мы, не сговариваясь, выбрали разные цели, и количество мертвецов резко убавилось. Я завалил двоих, напарник на одного больше.

Перестрелка не могла пройти мимо других монстров. Что-то пронеслось над нами, оглушительно хлопая. Смотреть было некогда, но я догадывался, что надсмотрщицы-гарпии прибыли по наши души. И сразу виски будто сдавило обручем. Так, мало нам зомби-легкоатлетов, ещё и ментальная атака началась.

Седого крылатая гадина посчитала главной опасностью (видимо учла его попадания), потому тёзке пришлось несладко. Он выронил автомат, рухнул на колени и схватился руками за голову.

Зомби, признав авторитет гарпии-альбиноса, стали бочком пятиться отсюда. Видимо на собственной шкуре знали, что к рассерженному чуду в перьях дорогу лучше не переступать. Меня они тоже оставили в покое, быстренько удаляясь в тот подъезд, откуда вывалили.

Гарпия опустилась, с клёкотом разинула собачью пасть, замахала длинным хвостом, едва не зацепив жалом замешкавшегося зомбаря. Тот чудом успел увернуться.

Напарнику было совсем плохо, он уже лежал, постанывая, на руках появилась кровь. Кажется, она вытекала из ушей. Что ж за оружие такое применила эта крылатая сволочь?!

Меня тоже изрядно плющило, перед глазами замелькали разноцветные круги, воздуха стало не хватать, но я не сдавался, боролся, выдавливая из просверливаемого мозга чужие мысли: мол, сдавайся, и будет тебе рай на земле.

Спасибо, Кате, она научила меня сражаться с белесыми гипнотизёрами. Собрав всю волю в кулак, я почувствовал, как спадает обруч, как в грудную клетку поступает воздух, руки перестают быть ватными и непослушными.

'Не надо! Сдавайся!' — проносилось в мозгу.

— Пошла ты! — резко выкрикнул я.

Заинтересованная бестия, явно не ожидавшая от потенциальных жертв столь яростного сопротивления, обернулась в мою сторону, уставилась немигающими глазами и тут же получила аккурат между ними большую рваную дырку. Когда на меня находит, я могу творить чудеса.

Гарпия забилась в агонии, её хвост метался вверх и вниз, выбивая в асфальтовом покрытии щербинки.

Ствол 'калаша' опустился, я подбежал к Седому, подхватил его и помог встать.

— Уходим, быстрее...

Взгляд напарника из мутного превратился в осмысленный. Он вытер руки об штанины и с нескрываемым удовольствием полоснул из автомата по корчащейся гарпии:

— Получи, сука!

Мы побежали к машине, а за спиной вновь послышалось хлопанье размашистых крыльев. Сородич подстреленной 'птички' устремился в погоню.

Видимо, жизнь их так ничему и не научила. Раз уж мы смогли разделаться с первой пташкой, кто помешает столь же 'гостеприимно' встретить вторую? Пустить в ход ментальные чары гарпия просто не успела. Седой снял её на лету.

А вот и нужный поворот, откровенно нервничающий Шалаш — судя по его виду, он явно намылился бросить пост и дёрнуть к нам на помощь. Впрочем, укорять его не стоит. Я бы и сам поступил точно так же. Трудно оставаться безучастным, когда ничего не знаешь о судьбе своих товарищей.

— Что стряслось? — с нервной гримасой выкрикнул он.

— Заводи тачку, — рявкнул я. — На ходу расскажем.

Мы попрыгали в машину. 'УАЗ' взревел и понёсся из закутка на широкие просторы проспекта.

— Так во что вы вляпались-то? — нервно крутя баранку, спросил Шалаш.

— Ты не поверишь, — захлёбываясь от волнения, заговорил Седой. — Целая толпа зомби, прут как роботы, а сверху альбиносы... ну как кукловоды над марионетками. Жуть просто!

— Они что, зомбарями рулить могут?

— Выходит, что так. Нереальная штука, я там чуть не обосрался.

— У тебя ещё будет шанс, — хмыкнул я.

Со встречной стороны заходила стая гарпий, не альбиносов, обычных, чёрных, но это отнюдь не делало их менее опасными. Как и зомби, они брали числом. Похоже, блондинистые гадины натравили на нас сородичей. Что ж, даже монстры имеют обыкновение грязную работу проворачивать чужими руками.

Шалашов развернул машину и поставил боком, так, чтобы мы могли встретить летящую стаю плотным огнём.

— Пошло веселье, — сказал я, целясь.

Дробно застучали три автомата, выкашивая гарпий одну за другой. Часть крылатых сразу повернула обратно. Инстинкт самосохранения — великая штука. Но хватало и упёртых, а может, тварей подгонял телепатический приказ альбиносов. Даже порядком прореженная стая, тот ещё подарок.

Жаль, что 'уазик' не был оборудован станковым пулемётом. Что-то вроде зенитки пришлось бы в самый раз. Но приходилось действовать тем, что есть, а не мечтать о чём-то недосягаемом. Устраивать войнушку в мои планы не входило, но жизнь такая... всегда подкорректирует, как ей нужно.

Отстреляв по рожку, мы быстро перезарядились, чтобы встретить гарпий следующей порцией шквального огня. Гильзы непрерывной струёй полетели по сторонам, в нос бросился характерный пороховой запах.

Одна тварь, сложив крылья, камнем свалилась сверху, едва не впечатавшись в борт 'УАЗа'. Спасло нас только водительское мастерство Шалаша. Тот успел схватиться за руль и отъехать назад. Кипа мяса и перьев врезалась в потрескавшийся асфальт буквально в шаге от бампера, окрасив колёса машины и лобовое стекло в ярко-красный цвет.

Других 'камикадзе' в стае не нашлось. Ещё одна очередь окончательно их отпугнула, и уцелевшие летуны с воплями и клекотом взвились высоко-высоко в небо.

Когда они окончательно скрылись из виду, Седой вытащил дрожащими руками из кармана пачку сигарет и нервно закурил.

— Это мы ещё легко отделались, — резонно заметил Жека, вновь разворачиваясь и выруливая на дорогу.

Ему приходилось петлять между останками брошенных легковых машин, автобусов и троллейбусов, а где-то неподалёку на рельсах лежал перевёрнутый трамвай с проржавевшим остовом. Через разбитые окна виднелись выбеленные кости — останки пассажиров. Безжалостное время и чьи-то челюсти хорошенько над ними потрудились. Я ощутил нечто вроде сочувствия к этим несчастным. Вроде ко всему успел привыкнуть, но зачерстветь так и не удалось. А может, это Катя и её беременность так на меня подействовали.

Лимит препятствий на сегодня был исчерпан. До форта мы добрались без происшествий, если не считать таким сбитого совершенно случайно зомби, невесть каким-образом оказавшегося вдруг на пути. Я-то думал, что альбиносы всех их стянули в ряды своей армии, но, кажется, без 'дезертиров' не обошлось.

Шалашов перед тем, как отогнать машину в гараж, стал отмывать её от крови разбившей гарпии, Седой остался ему помогать, а я потопал к Ботвиннику.

Самые худшие предположения подтверждалось. Медлить с операцией было нельзя.

Димка внимательно выслушал мой доклад, время от времени задумчиво покусывая карандаш, которым он делал пометки на плане местности.

— М-да, — изрёк он, когда я закончил. — Это что-то новенькое. Пожалуй, пора стучать соседям, просить подкрепления, пока за нас не взялись по-серьёзному. Говоришь, несколько тысяч зомбарей нагнали?

— Примерно. И альбиносов десятка два где-то.

— Других тварей не наблюдалось?

— Я не видел. Не удивлюсь, если всех йети они уже собрали, и теперь ждут.

— Вот и мне интересно — чего они ждут? — задал Димка вопрос, который мучал не только его.

— Что бы то ни было, ничем хорошим нам это не грозит.

— И без тебя понятно, — кивнул Ботвинник.

Тут я вспомнил тех шустриков, что резво гонялись за нами.

— Дима, есть ещё одна тема. Мы, похоже, с новой разновидностью зомбарей столкнулись.

Дима заинтересовался:

— Так-так, рассказывай.

— Да рассказывать собственно нечего. Просто обычный зомби — вялый и беспомощный. А эти бегуны какие-то. Резвые, гады. Еле отбились от них.

— Ну вот... — задумался Ботвинник. — Час от часу не легче. Ещё что-то подозрительное видел?

— Пожалуй, больше ничего такого.

— Слава тебе, Господи, — перекрестился он. — Хоть этим порадовал.

— Рано радуешься. Готовь артиллерию, Дима. Вдарить по этим гадам надо уже сегодня, пока поздно не стало.

— Ступай на отдых, командир. А я пока похлопочу. Найдём тебе и артиллерию, и танки. Да, ты про Тура слышал?

— А что с ним? — удивился я.

Тур был тёртым калачом, одним из самых опытных поисковиков. Наши дорожки неоднократно пересекались: и на поверхность вместе выходили, и всякие хитропопые задания выполняли на пару. На редкость ценный боец, из тех, кому смело доверишь спину.

— Погиб. Причём обстоятельства какие-то мутные. Напарник говорит, что только отвернулся, и тут бац! Тура нет! Как языком слизнуло. А потом в полусотне шагов на останки наткнулся. Ни башки, ни рук, ни ног, грудина вся, будто ножом консервным разворочена. По шмоткам лишь опознал.

Я сокрушённо покачал головой:

— Жаль мужика. Пусть земля ему будет пухом. Семье сообщили?

— Сообщили, конечно. Жена ещё ничего, держится, а вот пацан у него старший места себе не находит. Надо бы озадачить парня, чтоб дурных мыслей в голове меньше было.

Он угрюмо посмотрел на меня, будто я мог чем-нибудь помочь, но потом, спохватившись, произнёс:

— Всё, не буду тебя держать. Топай. И так почти с ног валишься.

Я потопал.

Отдых начался не самым лучшим образом: по дороге меня перехватил новый хозяйственник — полноватый мужичок лет сорока пяти. Он носил очки в толстой оправе с такими же толстыми стеклами, был лыс, потен и надоедлив, словно весенняя муха. Короче — идеальный интендант.

У нас всегда недолюбливали хозяйственников, справедливо считая их барыгами и ворами.

— Здравствуйте, Лосев, — вежливо произнёс он. — Надеюсь, вы уже готовы отчитаться по расходам?

— По каким расходам!? — не понял я.

— Как каким? Бензин, патроны и прочее...Могу по накладным свериться, если нужен полный список.

Я опешил. Еще и часу не прошло, а этот уже подкатывает. И откуда только вынюхал?!

— Слушайте, вы, как вас там...

— Борис Израилич, — услужливо подсказал интендант.

— Иди-ка ты, Борис Израилич, далеко и надолго. Мне сейчас не до тебя, и, думаю, тебе скоро тоже не до того станет! — при этих словах я обошел опешившего хозяйственника стороной и двинулся по своим делам.

Вот блин! И откуда берутся такие?

Вслед долго неслись удивлённые возгласы и угрозы пожаловаться начальству, но я не обращал на них внимания. Покричит-покричит и перестанет. Буду тут перед всякими мудаками отчитываться. А если Полковнику наябедничает, что ж, всегда найдётся, чем ответить, благо должность у интендантов такая, что сама честность проворуется.

Катя уже ждала меня на пороге, она всегда чувствовала моё возвращение.

— Привет, солнышко! — с нарочито бравурными интонациями приветствовал я. Ну, будто на склад за продпайком сбегал, а не на поверхность смотался.

Как говорил Док, супружнице моей на этом сроке беременности необходимы исключительно положительные эмоции. Вот я и делал хорошую мину при плохой игре.

— Ты голоден? Есть будешь?

Я часто закивал. Вот что значит семейная жизнь — приятно, когда о тебе заботятся. Тем более Катя даже из того дерьма, чем мы питаемся, могла приготовить конфетку.

— Садись за стол. Давай хоть за тобой поухаживаю, — предложила она.

Глядя, как она наливает тёмный густой суп в тарелку, я чувствовал себя счастливейшим человеком на свете.

— Ты глазки-то не ломай, кушай, — засмеялась Катя.

Заработав ложкой, я обнаружил, что суп хорош как никогда.

— Понравилось?

— М-м-м! Вкуснятина! — не покривил душой я.

Катя польщённо улыбнулась. При всех самых крутых 'наворотах' женщина всегда остаётся женщиной и любит ушами.

Правда, удивлять она не перестала. Я был поражен, когда через несколько часов, обняв меня за шею, Катя произнесла странную фразу:

— Я тебя не видела!

— О чем ты? — нежно отстранив ее, спросил я.

Она закрыла глаза и словно впала в транс, замолчав на минуту.

— Всё очень плохо, Саша. И может стать ещё хуже. Твой друг, Игорь, не обманывал. Нас хотят уничтожить.

— Я знаю, милая. И поэтому скоро должен снова уйти...

Она хотела сказать что-то ещё, но не успела: в дверь постучались.

— Кто там? — сердито спросил я.

— Товарищ Лосев, вас срочно требуют к Полковнику! — не иначе это был посыльный из штаба.

Значит, карусель закрутилась гораздо быстрее, чем предполагалось.

— Одну минуту! — ответил я вставая. — Доложи, что сейчас буду!

— Мне велено вас подождать и сопроводить, — помялся тот.

Твою мать! Что я — маленький что ли?

— Ладно, жди за дверью. Я скоро.

— Слушаюсь.

У парня определённо имелась военная жилка. Он только что каблуками не щёлкнул.

Скрепя сердце, я попрощался с женой и направился к Полковнику.

Тот уже ждал меня. Присутствовал и Ботвинник. По его лицу можно было понять, что положение сложилось очень серьезное.

— Началось, — торжественно объявил начальник станции.

— Что началось, товарищ полковник? — не понял я.

— Петренко, доложите, пожалуйста, ещё раз текущую обстановку.

— Обстановка, прямо скажем, не радужная. Выразился бы покрепче, но при начальстве не хочется, — он скосил взгляд на Полковника.

Тот ухмыльнулся.

— Ничего страшного. Можете не стесняться в выражениях. Особенно при нынешних обстоятельствах.

— А они таковы, — подхватил Ботвинник, — что начинают попахивать. А если конкретизировать — кирдык нам приходит. Большой и пламенный.

— Прям таки большой и пламенный? — не выдержал я.

— Очень большой и очень пламенный, — подтвердил Димка. — Как привет, но хуже.

— И ещё: есть у нас предположение, что это недавняя вылазка разведотряда Лосева привела к активизации наших врагов, — прибавил начальник Двадцатки.

— Товарищ полковник, а может, не надо с больной головы на здоровую? — вскинулся я.

— А вы послушайте, что говорит Петренко, послушайте. Сунули палку прямо в осиновое гнездо, теперь вот приходится расхлёбывать последствия. Неужели не могли провернуть операцию потише? Что ж вы так накосячили, Лосев? Где ваш хвалённый опыт, ваши умения?

Я заткнулся, осознавая справедливость упрёка. Действительно, вылазка получилась громкая во всех отношениях.

— С Дальнего докладывают, что отряд зомбарей находится в нескольких часах от наших арьергард-постов, — продолжил Ботвинник. — Артиллерия готова, но боюсь у нас еще слишком мало боеприпасов. Основная подпитка идет с Центральной, но они пока запаздывают.

— Надо ещё раз с ними связаться, предупредить, — забубнил Полковник.

— Да у меня уже трубка скоро расплавится. Я им каждую четверть часа звоню, — возмутился Ботвинник.

— Ничего страшного. Надо быть настойчивым. И обязательно протоколируйте всё в журнале вызовов. Страховочка лишней не будет, — продолжил гнуть свою линию начальник Двадцатки.

Вот какая страшная штука — бюрократизм. Нам тут трындец наступает, а Полковник всё беспокоится, как бы зад свой бумажками прикрыть.

Ботвинник понял, что развивать эту тему бесполезно и вернулся к главному:

— Я уже всех поднял на уши, и теперь считаю, что Лосев должен наладить оборону периметра. Знаю, что задача не из легких, но ты выполнял и не такие. Что скажешь, Александр?

Я взглянул на Полковника. Нарезать другим задачи, особенно такого уровня — это его обязанность, никак не Димкина.

Полковник молчал, мысли же его, судя по глазам, были где-то совсем в другом месте. Ясно, самоустранился товарищ начальник. Что ж, Ботвинник прав, нам не привыкать.

— Справлюсь, — уверил я, вспоминая Катю и маленького.

Мне было за что бороться.

Глава 4

Через двадцать минут я был в расположении минометного отряда, установившего свои орудия недалеко от форта, охранявшего подступы к Двадцатке. Нет, как же всё переменилось за столь короткий срок! Давно ли мы нос боялись выказать на поверхность. Зато теперь миномётный отряд туда, миномётный отряд сюда... Красиво живём!

Ребята сработали споро: стволы направлены в небо, ящики со снарядами под рукой, ждали только отмашки. Ну да за нами не заржавеет: осталось оборудовать несколько пулеметных точек, на случай если враг прорвется к орудиям, чего я не исключал, вспомнив количество зомбарей на подходе.

Командир у миномётчиков был толковый, мы быстро нашли общий язык.

— Только у меня с зарядами не очень, — сразу сообщил он.

Эту информацию я уже слышал от Ботвинника.

— С Центральной обещали караван с боеприпасами подогнать. Так что проблему твою порешаем.

— Решайте, но только быстрее. Обидно, если в самый разгар столбить будет нечем.

— Сам понимаешь, мы больше всех заинтересованы. Так что постараемся.

Для защиты от пернатых бестий Полковник выделил несколько мобильных групп на 'УАЗах', оборудованных зенитными пулеметами 'Утес'.

На позициях ко мне подошел паренек. Я его сразу узнал — это был старший сын погибшего поисковика по кличке Тур. Интересно, каким ветром его сюда занесло?

— Ты что тут делаешь? — строго спросил я.

— Направлен к вам вестовым, — ответил он, глядя в глаза.

Держался паренёк на удивление бодро, никак не походил на убитого горем подростка, каким мне его описывал Димка.

— И кто же, если не секрет назначил тебя на эту должность? Тебе, поди, и шестнадцати нет?

Кое-какие догадки уже забрезжили у меня в голове. Не иначе, Ботвинник расстарался.

— Ну, нет... — помявшись, согласился он. — И что с того?

— Только то, что салабон ты.

— Что мне теперь с мамкой сидеть что ли? Так ей сейчас до меня, как до лампочки. Это она при чужих спокойная, а когда все ушли, в слёзы ударилась. По папке плачет. А у меня от её рыданий душу наизнанку выворачивает.

— Так и побудь с ней, успокой, — предложил я.

— Пробовал я. Бесполезно, — вздохнул он.

— А тут-то от тебя какая польза?

— Да хоть какая! Ботвинник считает, что я очень шустрый. В любую дыру пролезу, почти все подходы к станции знаю! Не прогоняйте меня, дядя Лосев! — взмолился парнишка.

— Всё, уговорил, — поднял я руки. — Вестовой так вестовой. Пригодишься.

Спорить некогда. К тому же вестовой был и впрямь нужен. Отвлекать на такую должность взрослого бойца — только ослаблять силы. Пусть уж лучше пацан побегает. Ноги у него длинные, да и шустрый, с его слов. Применение найдётся. Лишь бы сдуру в неприятность не угодил, но от этого нынче никто не застрахован. Может так сложиться, что за оружие придётся браться и старому и малому.

— Сейчас возвращайся на станцию и жди. Как только прибудет караван с боеприпасами, сразу дай мне знать, понял?

— Так точно! — по-военному ответил паренек и убежал.

Действительно, шустрый.

С Димкой я потом потолкую! Только мои аргументы вряд ли на него подействуют. Мы с ним, что два барана на одном мосту. Начнём бодаться, так до бесконечности.

Пока собирал все маты, отвлёкся, не заметив, как подошел Федя-безопасник. Хотя, кто их породу знает — может, нарочно не привлекал к себе внимания. Их этому учат.

— Здорово, Лось! — протянул он ладонь.

— Привет, коль не шутишь, — ответил я на рукопожатие.

— Народу хватает? — издалека начал он.

— Когда его хватало, Федя! — поморщился я. — Сам знаешь — с бойцами всегда напряжёнка.

Вспомнилась расхожая цитатка, и я с удовольствием ввернул её в разговор:

— Кадры решают всё. Ружье само по себе не стреляет.

— Как знать, — задумчиво произнес он и добавил:

— У тебя минутка свободная найдётся?

— Для тебя всегда отыщется, — кивнул я.

— Появилась кое-какая информация. Непроверенная, но всё же...

— Федя, хватит кота за хвост тянуть. Выкладывай, — попросил я.

— Недавно вернулся один человечек, с соседней станции. Любитель неофициальной мародёрки. Утверждает, что добрался до крайних кварталов.

— В одиночку? — изумился я. — И ты ему веришь?

— Нет, конечно, но ты ведь сам знаешь Лось, у меня работа такая — принимать к сведению любую информацию с поверхности. Короче, этот экстремал-любитель утверждает, что видел совершенно новый вид мутации. Описать точно не может по причине полного обсеру. Говорит, что похожи они на зомбарей, только бегают быстро, и соображают почище нас с тобой.

— Как же он тогда сумел удрать от них? — уточнил я.

— Я его тоже об этом спросил...

— А он что?

— Повезло, говорит. Не заметили.

Я покачал головой:

— За инфу, спасибо, Федя. Только она малость устарела. Видел я этих зомби, аккурат во время последней вылазки с ними повстречался. Да, по сравнению с нормальными — они просто спринтеры. Насколько хорошо соображают — не знаю. Но всё равно спасибо.

— Рад был помочь, — произнес тот. — Пойду я, дел по горло!

— Бывай!

Не успел безопасник уйти, как меня будто молнией шарахнуло. Вот ведь как бывает, в горячке боя из головы вылетело, и только сейчас вспомнилось. Была ещё одна неправильность в этих 'спортсменах'. Та гурьба мертвяков, что на нас высыпала, выглядела так, будто каждого собрали... ну как из конструктора навроде 'Лего', а если быть точнее — как из разных конструкторов. Сначала в глаза не бросается, но потом, если всмотреться, становится ясно, что каждого зомбаря 'слепили' из запчастей: то есть, башка, может, и собственная, зато руки-ноги чужие, или наоборот. И всё это хозяйство, пусть и сшито на скорую руку, тем не менее, ловко бегает и прыгает.

Что с того получается? Да ничего хорошего! Неведомый Биоконструктор или как там его в душу ети! толи развлекается, толи целенаправленно готовит нам новые напасти, и кто знает, какие ещё 'кролики' спрятаны в его рукавах?

Между тем, бойцы моего отряда, уже установили пулеметы в импровизированных дзотах и ждали команды.

Вскоре ожила мобильная рация. Значит разведгруппа где-то на подступах к укреплению.

— Второй первому, как слышите?

Я вытащил из кармана трубку и, нажав тангенту, ответил:

— На связи!

— Они уже рядом! — прохрипел динамик. — Тысячи две-три, не считая летунов. Направление — центральный проспект. Точное расстояние сообщу через пару минут. Будьте готовы!

— Понял вас, жду корректировки огня!

Я убрал радиостанцию и заспешил к командиру минометчиков. Тот уже места себе не находил.

— Скоро начнем, — обрадовал его я. — Как только разведка поднимется на точку наблюдения, сразу начнет скидывать координаты зоны обстрела.

— Мы-то уже давно готовы, — посетовал тот. — Только надолго меня не хватит, я предупреждал.

— Ты знай, лупи, — успокоил я. — Караван будет с минуты на минуту.

— Надеюсь... — начал, было минометчик, но в этот момент в небо с шипением взмыла зеленая ракета.

Всё, понеслась...

— По местам! — во всю глотку рявкнул я.

Ожили радиостанции; разведка начала передавать координаты противника. Спустя тридцать секунд один из минометов выплюнул первый заряд, затем соседнее орудие... И вот, в дело вступил весь 'оркестр'.

Несколько минут били почти наугад, не видя противника, ориентируясь только на данные разведки, но вскоре все изменилось. Поначалу, казалось, что зашевелились развалины домов, протянувшихся вдоль проспекта.

Подняв к глазам армейский бинокль, я убедился, что это почти так, вот только двигались не камни, а сотни существ, облепивших руины домов. Они были повсюду: вываливались из подворотен, арок, выбирались из канализационных отверстий, шагали из оконных проёмов первых этажей. Некоторые вообще ползли — упорно, цепляясь за любой выступ.

— Приплыли! — судорожно вздохнул я и опустил бинокль.

Какие тысячи! Складывалось такое чувство, что тварей целые миллионы! К счастью, покуда обычные зомби, не модифицированные. Вялые, неповоротливые. Но их слишком много, то есть главное конкурентное преимущество налицо.

— Огонь!

Дула минометов раскалились, выплевывая заряды один за другим. Тротил крошил в щебень остатки проспекта, смешивая его с полусгнившей плотью зомбарей, но их словно не убывало.

Теперь нас отделяло всего несколько сотен метров, и в дело включились пулеметные расчеты. Раз за разом они начали прорежать нестройные ряды наступавших, но вся беда заключалась в том, что мы, живые, не могли напугать мертвых. Только уничтожить. Смешать с землей, размазать по стенам. Но только не напугать.

Кто-то другой, понеся столь чудовищные потери, давно бы развернулся и побежал, а эти всё пёрли и пёрли. Какая сила гнала зомби на нас? Чьи команды звучали в их сгнивших мозгах?

Я носился между расчетами словно ужаленный, подбадривая бойцов, следя за наличием боеприпасов, которые таяли словно лед на весеннем солнце. Еще несколько минут напряженного боя, и стволы замолчат. Этого нельзя допустить, иначе все усилия обернуться прахом, форт падет. Нас снова загонят под землю. И мы никогда больше не увидим неба над головой. Мой сын не увидит, а я хотел, чтобы он родился и жил на поверхности.

Нет, ребята, так не пойдёт! Я за своё будущее, за Катино и сынишкино сражаться до последнего буду, зубами путь прогрызу, если понадобится. И сколько бы всякой нечисти на пути не попалось, всех урою. А разве один я такой? Вон сколько народа той же целью задаётся. Так что сдюжим, из кожи вывернемся, но победим. А то, что сюда так много тварей ползёт, так нам же лучше. Не придётся потом искать, чтобы грохнуть.

Я скинул с плеча автомат и, стиснув зубы, направился к миномётчикам. Если что, смогу поддержать их беглым огнем. Но этого не понадобилось: зенитчики, не дождавшись воздушных целей, решили переключить свое внимание на цели наземные. Застучали крупнокалиберные пулеметы, сметая с горизонта жидкие тела зомбарей. Атака на форт захлебнулась. Еще несколько минут и были уничтожены последние раздробленные группы противника, маячавшие на проспекте. Остальные, либо спрятались, затаившись, либо отступили, чтобы перегруппироваться и набрать силы для очередного броска.

Разведка пока молчала, видимо выясняя обстановку и я решил использовать этот момент для короткого полевого совещания. Крикнув по рации общий сбор командиров расчетов, первым делом уточнил количество оставшихся боеприпасов.

— Отбить еще одну такую атаку точно не сможем, — вздохнул минометчик. — Снарядов хватит только на несколько залпов.

— А у вас как? — обратился я к командиру пулеметных расчетов Андрюхе Иванову.

— У нас пока все в поряде, — успокоил тот. — Сможем пока отстреляться, но если эти твари будут переть волна за волной, боюсь не выдюжим. Тогда не пулеметы нужны будут, а установки типа 'Град'.

— Где же их взять-то? — невесело усмехнулся я на его слова.

— Говорят есть одно место, — начал было он, но в этот момент затрещала радиостанция.

— Второй, первому! Прием!

— Слушаю тебя, второй! — ответил я.

— Готовьтесь принимать новых гостей!

— В каком количестве, второй?

— Тем же составом, только еще авиация на подходе.

— Когда прибудут? — уточнил я, прикидывая, сколько времени у нас есть.

— Минут через десять, — рация захрипела и замолчала, перейдя в режим ожидания.

Да, времени оставалось совсем ничего. Распустив всех по своим местам я направился к гермоворотам закрывающим вход в подземку. Расположенный в нескольких сотнях метров позади нас он являлся еще одной хорошо укрепленной линией обороны, дающей в случае прорыва внешнего форта еще один шанс на спасение обитателей метро от полчищ мутантов. Там был устроен пункт связи с командованием станциями и полковником лично. Дежурный связист, по моей просьбе, попытался связаться с канцелярией полковника, но на том конце провода упорно молчали.

— Не отвечают, — после нескольких неудачных попыток, виновато произнес связист, будто ответ канцелярии зависел лично от него. — Может обрыв?

— Может, — мрачно согласился я, подозревая на самом деле совсем иное. — Свяжись тогда с безопасником.

Федя ответил сразу. И без заминок, в лоб, спросил:

— Что, не можешь связаться с полковником?

— Угадал ты Федя. Думаю, он уже чемоданы собирает что бы свалить куда подальше.

— Куда он денется! Мы тут кругом обложены словно крысы в норе, одна надежда на вас! А полковник укатил на центральный склад, лично проверять как идет отгрузка боеприпасов. И всю свою когорту прихватил, что бы не расслаблялись.

— Понятно, — у меня, при этих словах признаться даже от сердца отлегло. Не хотелось быть преданным. — Тогда передай ему, что если они протянут еще хотя бы полчаса, то надеяться будет не на кого.

— Что, такая жопа?

— Ты не поверишь!

— Верю, Лось. Верю! Продержитесь еще немного, скоро придет подкрепление, — попросил безопасник. — Сам лично с ними прибуду!

На том конце положили трубку. Хорошенькое дельце — продержитесь. А как быть, если снарядов всего ничего. В этот момент послышались пулеметные трели. Оставив связиста, я заспешил на позиции.

Информация от разведчиков оказалась не совсем точна. Зомбарей оказалось намного меньше, чем в первой волне, но их место заняли другие твари, более живучие и опасные. Беловолосые йети мелькали то тут, то там скрываясь в развалинах домов избегая лезть под прямой пулеметный огонь. Словно заправский десант они без потерь почти вплотную подбирались к стенам форт-поста угрожая защитникам занятым своим делом и не замечающим врагов одиночек. К тому же с неба налетели сотни гарпий. Воздушная артиллерия переключилась на них и наша фора в боевой мощи сошла на нет. Еще немного и крепость падет. Минометчики уже почти не вели массированного огня, посылая свои снаряды только в сторону видимого скопления противника. Пулеметчики отступали под натиском йети. Разведка замолчала, не отвечая на вызовы. Границы укрепления медленно сужались, приближаясь ко входу в подземку. Я перезарядил автомат и уже готов был принять смерть, бросившись в джунгли развалин что бы отвлечь неприятеля на себя, когда где-то позади послышался рев и, на площадь перед станцией выкатилось нечто тяжелое и бронированное. Это был настоящий, действующий танк. Лязгая гусеницами он подкатил к центру площади, и замерев ухнул, что есть мочи. Взвизгнул снаряд, оставив за собой едва заметный реверсивный след, и кучка зомбарей исчезла с горизонта, словно сметенная гигантской метлой. Не дожидаясь приглашения, мы снялись с позиций, и спрятавшись за массивным корпусом танка, начали медленно отступать, пока не оказались под сводами станции. Бронированная махина надежно заблокировала вход в подземку, так что у нас было время собрать силы для ответного броска.

Глава 5

Оставив два пулеметных расчета сторожить узкие лазейки, куда вполне вероятно могли протиснуться жидкие тела зомби, всей оставшейся компанией, спустились на станцию. Тут была заметна определенная нервозность, но до паники, слава богу, было еще далеко. Часть населения занимались своими обычными неприметными делами, другая, сидела по палаткам, не высовывая наружу носа. Раздав поручения командирам расчетов, я заспешил в дальнюю сторону станции, где в одной из комнатушек располагался временный штаб обороны, возглавляемый полковником. Охраны у дверей не было, что говорило о том, что и хозяин тоже отсутствовал. Где его черти носят? Мой гнев был вполне справедлив: еще немного и весь наш стратегический оборонный замысел мог накрыться медным тазом. Благо, служба безопасности подсуетилась, раздобыла где-то действующий танк. Жаль только, с единственным снарядом. Был бы десяток-другой, точно все сложилось бы в нашу пользу. А теперь, кто знает. Сейчас обложит нечисть все входы-выходы, и жить нам в полной блокаде. Долго ли выдюжим? Над ответом на этот вопрос я предпочел пока не думать. Вскоре предстояло вернуться на поверхность чтобы попытаться отбросить нечисть от входа в подземку: гермоворота не выдержат продолжительного натиска зомби, да и других лазеек предостаточно. Мы, десятки лет живущие в подземелье, давно попытались обезопасить себя от угрозы сверху, замуровав все известные входы, но всего не предусмотришь. Раньше метро было достаточно развито, оно хитро переплелось со старыми городскими коммуникациями, и одному богу было известно, где были точки их соприкасания.

Теперь, чтобы вернуться наверх и зайти в тыл противника был только один вариант — использовать одну из таких точек. Конечно, тяжелое вооружение не поднимешь по крутым полусгнившим лестницам вентиляционных шахт, но этого и не требовалось: в одном из зданий, расположенном в нескольких сотнях метров от спуска на станцию была устроена наша автобаза. Раньше оно служило техническим центром одного автомобильного гиганта. Теперь же, здесь дожидались своего часа пара тягачей с прицепами, УАЗики и ГАЗели загруженные всем необходимым для дальнего путешествия. После того, как уничтожили 'големов' и обрели возможность жить на поверхности, мы поняли, что рано или поздно настанет момент, когда кому-то из нас придется отправиться в путь, на поиски лучшей жизни для всех выживших в подземке нашего города. И жизнь эту стоило искать где-то далеко за горизонтом, в сотнях километров от мегаполиса. В тихом провинциальном городке гораздо проще организовать колонию и наладить жизнь на поверхности. Большой город, где раньше проживали миллионы людей, таит много тайн и держать его под контролем нескольким тысячам попросту не под силу. Когда-нибудь люди обязательно вернутся сюда, но пока уходим мы, чтобы в дальнейшем они имели эту возможность.

Проторчав у кабинета битых полчаса, я уже начал терять терпение, распекая про себя начальство и в хвост и в гриву. Тут каждая минута дорога, а он...

Полковник появился как всегда неожиданно, будто шквалистый ветер перед грозой и, словно чувствуя свою вину, не дав мне опомниться и высказать недовольство, прямо с порога громогласно объявил сбор на экстренное совещание. Ничего не оставалось, как покорно проследовать в его кабинет.

— Все мы понимаем, что ситуация сложилась критическая, — начал он в своей эпической манере. — Мы больше не можем оставаться заложниками подземелья, обретя возможность вернуться наверх и жить как раньше, радуясь солнцу и свежему воздуху. Настал момент изменить все...

— Давайте ближе к делу, полковник! — Не выдержал я его словесных недержаний. — Сейчас нужно говорить по существу.

Полковник побагровел лицом, но сдержался от привычных для него начальственных эмоций, понимая, что вся его власть ничего не стоит без нашей поддержки.

— Начнем по теме вопроса, — театрально прокашлявшись, продолжил он. — Давно назрела проблема снабжения подземки продовольствием и прочими необходимыми для жизни вещами. Достать их в городе становится все трудней и трудней, к тому же полчища мутированных созданий создают кучу проблем. Для того чтобы выжить, мы могли бы начать возделывать плантации сельхозкультур на поверхности под солнцем, но здесь, окруженные всякой нечестью это сделать практически невозможно.

Как же любит полковник по-ораторствовать. Хлебом не корми — дай языком почесать. Впрочем, тут я дослушал его речь до конца, и когда он в конце озвучил идею о вылазке за пределы города, я мысленно зааплодировал ему. Все было уже готово, а он не сном, не духом. Впрочем, его можно простить: он привык командовать. Недаром — полковник.

Состав колонны на совещании обсуждался долго. Не подлежало обсуждению лишь одно — старшим назначаюсь я, а все остальные безоговорочно подчиняются.

Ответственность, штука сама по себе тяжёлая. Это только стороннему человеку кажется, что командовать проще всего. Нет уж, категорически не согласен. Куда легче подчиняться, чем приказы отдавать. И совести спокойней, и терзаний потом меньше. Ну и само собой, людей на смерть отправлять не приходится.

Но вернусь к главному — что на совещании порешали и на чём остановились.

Ослаблять станции было нельзя, потому численный состав экспедиции ограничили тремя десятками человек. Такой отряд и Подземку не сильно обескровит, и отпор, в случае чего, даст. Это если до крупной заварушки не дойдёт, но случись такое — тут и сотня-другая не справятся.

Для отражения атак с воздуха и сопровождения груза выделили два пикапа с пулемётными установками — итого шестеро поедут на них (водитель и два бойца расчёта на каждом). Плюсуем 'уазик' разведки, штабной 'козелок', два бронированных 'Камаза' для перевозки костяка личного состава, 'ГАЗ'-цистерна под горючку, ещё один 'ГАЗ' под хознужды (провиант, медикаменты, палатки для ночёвок, боеприпасы, снаряга всякая, обмундирование, обувь и прочие составляющие тысячи отнюдь не мелочей), к нему прицепили и полевую кухню (война войной, а три десятка человек пожрать горазды и на сухпаях долго не просидят). Всего восемь единиц транспорта, не считая квадроцикла, который тоже размещался в хозяйственном 'газоне' (если понадобится скорость и маневрирование на пересечённой местности, то квадроцикл будет просто находкой).

Механики постарались, поставили в кузовах дополнительные баки — горючего слишком много не бывает, пусть даже с нами и идёт забитая под горлышко цистерна, но чем больше у каждой машины автономный ход, тем лучше для экспедиции в целом.

С оружием решили не мудрить. Бойцы получили со складов одинаковые АК-104 со всеми штатными и дополнительными причиндалами, включая глушители. Прихватили с собой большое количество 'мух', РПГ, 'монок' и прочих полезных вещиц. Позаботились и о связи: все машины в караване были радиофицированы, кроме того, мы везли с собой ещё несколько полевых раций с солидным комплектом запасных батарей.

Выезжать решили на рассвете, когда ночные твари уходят баиньки, а дневные ещё не успевают толком проснуться. Есть, конечно, зомби, которым, что день, что ночь одинаково, но тут уж приходится выбирать из всех зол самое лучшее.

Мы с Катей долго прощались. Никак не могли заснуть. Вроде и знакомы уже давно, а всё равно тем для разговора много находится, особенно сейчас, перед отъездом. Обо всём поболтали: и о том, какой я хороший, и какой я плохой, каким вырастет наш сынишка, на кого будет похож — на папу или маму.

Тяжело расставаться. Я для неё храбрился, бил пяткой в грудь, что ничего со мной не случится, а сам понимал — ну кто его знает, как оно будет на самом деле: на время уедешь или навсегда пропадёшь.

Но если настраиваться, так на хорошее. То есть — вернусь скоро, целый и невридимый.

Утром она покормила меня завтраком, даже настоящий растворимый кофе где-то раздобыла. Вот что значит мужняя жена!

В шесть с копейками я уже сидел в штабном 'уазике', а сам караван выстроился перед гаражом. Рядом суетились механики, всё что-то проверяли, протирали, подкручивали. Гайковёртам вечно пяти минут не хватает. Но это я так, для проформы бурчу. Механики молодцы, такой объём работы перелопатили, что диву даёшься.

Провожать пришли многие: и наши с Двадцатки, и с других станций тоже. Надежды на отряд возлагались немалые, потому и смотрели на нас... даже не знаю какое слово подобрать подходящее. Как на спасителей что ли.

Хорошо, Катя дома осталась. Как вспомню её — родную, красивую, с фигуркой округлившейся, животиком, на глазах слёзы выступают. Приходится моргать раз в пять чаще.

Одно утешает — ни один я такой. У каждого кто-то да есть, кого оставлять жалко, кто дорог и беззаветно любим.

Ни митингов, ни торжественных речей не было. Всё обставлялось буднично. Полковник и прочее начальство, подвалившее с других станций, пожелали нам удачи, пожали руки. Договорились поддерживать режим радиобмена по возможности.

Затем последовала команда 'по машинам', бойцы быстро заняли свои места.

Ворота раздвинулись.

'Вот и всё, — подумал я. — Началось'.

Урча движками автомобили один за другим покидали форт.

Такого водилу, как Шалаш, отдавать кому-то другому было жалко, потому я оставил его у себя на штабном 'УАЗе'. Седой возглавил разведку и катил теперь впереди колонны. Жаль, не удалось найти БТР или ещё какую технику в этом духе, но и без 'брони' мы смотрелись достаточно грозно.

Я устроил радиоперекличку, выслушал отзывы, что всё в порядке, велел всем быть бдительными и на том закончил накачку личного состава. Народ подобрался опытный, им лишние словеса ни к чему, и без того прекрасно понимают важность экспедиции.

Осталось одно — покинуть пределы города. И вряд ли у нас получится это сделать беспрепятственно. Если уж кто-то взялся мешать, то вряд ли успокоится.

Первые полчаса езды прошли в штатном режиме. Немножко пришлось пострелять по сорвавшимся в крутое пике чёрным гарпиям, но это скорее походило на развлечение. Головной пикап отогнал пулемётом здоровенного йети — тот видимо думал, что находится перед выбором, с какой из машин колонны начать. Но хлёсткая очередь быстро изменила его намерения. Йети гигантскими прыжками убрался подобру-поздорову, сохранив себе жизнь.

Вот и все происшествия. Я в какой-то степени даже почувствовал себя обманутым. Наш враг пусть и не отличался особым умом, но в напористости ему было не отказать. А тут обычные пострелюшки. Можно подумать, на пикник катим, а не пробираемся по забитому монстрами мегаполису.

Вообще, я заметил, что чем больше вокруг человека всякой техники, тем безопасней себя он ощущает. А тут все предпосылки, чтобы расслабиться: моторы ревут, пулемётные стволы сторожко водятся из стороны в сторону — случись что, так жахнут, мало не покажется.

Потому и мысли в голове самые мирные, ползут сонными мухами: неторопливо, методично. И мечтать хочется о новой хорошей жизни, что может ждать всех нас, коли действительно найдём подходящее убежище.

Но всё равно нервничаю, не верю, что отпустят нас, не устроив прощальный трамтарам, иначе я ничего не понимаю в этом мире.

Пока тихо, относительно тихо.

В окнах проплывает мёртвый город. Некоторые дома уже начинают зарастать мхом, сквозь трещины в асфальте к солнцу тянется какая-то зелень. Особенно вымахал борщевик: в два человеческих роста. Ещё какая-то зелёная дрянь, не знаю, название, но внешне смахивает на папоротник с картинки. Очень сомневаюсь, что он раньше мог расти в наших широтах, но ведь война... Многое испоганила, изменила, включая климат, флору и фауну.

Пыль взлетает под колёсами передних машин, окутывая нас облаком. В горле шершаво, язык еле ворочается, хочется пить.

Я достал фляжку с водой, открутил крышку и сделал глоток. Меня частенько мучает жажда в такие моменты, когда ждёшь, но не знаешь, чего именно.

Позади осталась Двадцатка, Катя с маленьким. Мы идём, поднимая за собой клубы дыма. Здесь так давно не было дождя.

Чтобы развеять скуку, Шалаш включил магнитолу. Полилась быстрая энергичная музыка. Я попросил убавить звук. Не чтобы мне мешало, но в наших обстоятельствах полагаться исключительно на зрение не стоило.

С головной машины доложили, что дорога впереди перегорожена свалившимися деревьями. Очевидно, их повалили ураганные ветры. Наш форт они тоже хорошенько потрепали. С одного ангара едва не сорвало крышу.

Я спросил: реально ли их растащить? Седой ответил утвердительно. Из первого 'Камаза' спрыгнула пятёрка бойцов — я отправил их на помощь авангарду.

С таким подкреплением работа у парней Седого пошла на лад. С деревьями провозились недолго. Минут через десять дорога снова была свободна.

И вот тогда-то произошло первое настоящее нападение. Всё же мозги есть не только у человека. Твари (кто-то больше, кто-то меньше) тоже умеют думать и планировать. Сваленные деревья на поверку оказались ловушкой.

Откуда только можно, изо всей щелей на нас полезли непонятные мохнатые создания карликового роста. У каждого позади волочился противный длинный хвост, что наводило на определённые выводы — перед нами мутация мышей или крыс.

Раньше подобных мы не встречали. Нет, откормленные грызуны редкостью не были, но не до такой же степени! А отсюда простой вывод: крысюки либо водились в определённых районах города, куда никто из наших не забредал, либо старались не попадаться нам на глаза. Во всяком случае, в Подземке их никто не видел, хотя чего-чего, а крыс там хватало. Их даже разводили на специальных фермах. Когда жрать захочется, всё равно, что пошло на мясо. Брезгливость быстро пропадаешь. Молотишь всё и за милую душу. На некоторых станциях и вовсе до каннибализма доходило. Но сейчас с этим покончено.

Намерения у атаковавших миролюбием не отличались. Часть крысюков отрезала от основной колонны бойцов, освобождавших путь, другая побежала на нас. Что они собирались поделать с бронированными 'Камазами' — ума не приложу, но именно эти тяжёлые грузовики вызывали у крысюков повышенный интерес.

Ребята Седого и пятёрка бойцов подкрепления сразу открыли огонь. Парни старались бить так, чтобы не зацепить наши машины.

Застучали пулемёты с пикапов. Поздновато, ну да лучше поздно, чем никогда.

Первый вал атакующих уже добрался до штабного 'УАЗа'. Я видел острые мордочки, хищно блестящие зубы, острые, как кинжалы. Не удивлюсь, если любая из нападавших тварей способна превратить автомобильные колёса в лохмотья.

Я перевёл автомат на одиночный огонь и бил прицельно, благо мишеней было в избытке. Крысюки — не зомби, чтобы их убить, не нужно попадать в мозг или что там от него осталось, однако я лупил всё больше по головам, для гарантии.

Длиннохвостые отвратительно пищали, скалили зубы. Кажется, в лапах у некоторых были булыжники. Понятия не имею, насколько их конечности подходят для метания предметов, но раза четыре они зафинтилили по нам приличного размера камнями, а чуть позже едва не размозжили мне башку. Едва успел уклониться.

Руки работали сами, без участия мозга. Я посылал пулю за пулей, быстро менял рожок и так повторялось до бесконечности.

Тут откуда-то прилетел порыв ветра, всё на какое-то мгновение заволокло пылевым облаком. Стрелять пришлось вслепую, помня, что неподалёку дерутся свои, и потому стараясь не впадать в состояние подобное берсеркерскому. Об этих скандинавских чокнутых мне доводилось читать в книжке. Ещё немного, и я бы впрямь поддался нахлынывающему на меня исступлению. Попахивало уже определённым безумием, особенно после того, как мне досталось камнем, и по лицу поползла тёплая струйка крови, моментально впитавшая в себя пыль.

А вот тварям пыль особо не мешала, они продолжали лезть с маниакальной настойчивостью. Скоро у каждой из машин колонны выросли настоящие штабеля из трупов, но поток длиннохвостых созданий не прекращался. Они всё лезли и лезли навстречу гибели.

Я слышал, что крысам свойственная саморегуляция, и если их количество начинает превышать заложенный природой уровень, они начинают дохнуть. Не удивлюсь, если в этом случае, нас выбрали в качестве регулятора популяции, эдакая крысиная чума, но с огнестрелами наперевес. Иначе трудно объяснить этот самоубийственный, обречённый с самого начала натиск крысюков.

Мы положили сотни три, не меньше, прежде чем длиннохвостые всё же изволили отхлынуть. Был момент, когда мне подумалось, что всё — не выстоим, нас сомнут и будут жрать, убивать или что ещё было задумано этой атакой.

Но всё рано или поздно кончается. Крысюки кончились прежде, чем наши патроны.

Меня просто распирало от адреналина. Хотелось выпрыгнуть из машины, догнать сматывавшихся мутантов, а потом рвать и метать.

Лишь закусив губы, заставил себя взяться за гарнитуру, чтобы выслушать радиодоклад. Без потерь не обошлось. Группа Седого, наши разведчики, имела одного убитым и ещё двух ранеными, но, вроде нетяжело. К ним уже нёсся, выпрыгнувший из 'Камаза' санинструктор.

Я сообщил на Двадцатку о результатах первого боя. На связи был Козлов, который пробурчал что-то вроде 'напрасно вас поставили командовать, Лосев. С первых секунд не справляетесь, бойцов теряете'. Я едва удержался, чтобы не послать его к такой-то матери.

Всё же редкостный мудак этот Козлов. Сегодня я в этом опять убедился. Давно на него зуб имею и руки чешутся.

Подошёл Седой, понурый, мрачно настроенный. Его разгрузочный жилет был заляпан кровью.

— Зацепило? — спросил я.

— Что? — не сообразил он.

— На себя посмотри. Спрашиваю — не ранило?

Он опустил взгляд на разгрузку:

— А, это... Нет. Кровь не моя. Тех, которые напали, кровь. Не знаю, как их...

— Крысюков, — подсказал я.

Он кивнул:

— Точно, крысюков. У меня Алтуфьева убило.

— В курсе. Ты докладывал.

— Похоронить бы надо. Не по-людски просто так бросить. Хороший мужик был.

— Похороним, Саша. Только по быстрому. Мы понятия не имеем, чего ещё можно ждать от этих тварей.

— Пять минут, Лось. Успеем.

— Десять. Бери своих бойцов. Остальные дорогой займутся — трупов навалило, не проедешь.

Алтуфьева захоронили в бетонной расщелине. Как только мы уедем, сюда вернутся крысюки, найдут могилу. Сомневаюсь, что они брезгуют мертвецами, своими или человеческими.

Но другого способа погрести тело погибшего товарища не имелось.

'Ты первый, Алтуфьев, — думал я. — Очень бы хотелось верить, что последний. Но не верю'.

Мы молча усаживались по машинам.

Колонна тронулась с места, набирая ход.

Глава 6

Начался ливень. Настоящий, тропический. Здоровенные капли забарабанили по крыше 'УАЗа'. Пулемётчики быстро перелезли из кузовов пикапа под спасительное укрытие в кабину. Послышались довольные смешки и подтрунивание — народ устраивался поудобнее.

С характерным скрежетом заходили щётки 'дворников', сметая влажные потёки с лобового стекла. На дороге образовались обширные лужи, вода с шумом стекала в ливневые канализации. Видимость стала почти нулевой.

С головной машины запросили разрешения остановиться и переждать дождь, который по всем признакам обещал быть не затяжным. Я дал добро, и колонна остановилась на пустыре. Здесь не было ни деревьев, ни кустарников. Место со всех сторон открытое, и никто не сможет добраться до нас незаметно.

Я высунул руку в открытое окно, подставил ладонь под тёплые капли. До сих пор не верится, что мы наверху, можем смотреть, как идёт дождь. Тот, кто большую часть жизни провёл в мрачном тёмном подземелье, меня поймёт. Захотелось помечтать, как оно будет впереди, удастся ли найти оазис посреди смертоносной пустыни.

Дождь барабанил размеренно, изредка усиливаясь. Монотонность убаюкивала. Тихо урчал движок. Шалаш сидел, обхватив руками рулевое колесо в самодельной оплётке из разноцветных проводков. Голова его покоилась аккурат на клаксоне.

— Массу решил придавить? — усмехнулся я.

— А чё? Кто знает, сколько мне потом баранкой вертеть, — отозвался он, не разлепляя глаз.

— Да ни чё. Отдыхай, — милостиво разрешил я.

Но Шалаша ни с того, ни с сего пробило на философию:

— Вот как ты думаешь, Лось: насколько реально снова всё наладить?

— Ты о чём?

— Да о жизни, о чём ещё! Ну представь себе — закрепимся мы на поверхности, быт какой-никакой наладим, тварей в окрестностях выведем... Успокоимся на этом или дальше пойдём? Мегаполисы начнём строить, ракеты в космос запускать, спутники на орбиты выводить, на ледоколах по Арктике плавать, интернеты всякие наладим, связь сотовую...

— Стоп, что-то ты меня путаешь. Так ты о прогрессе заговорил?

— О нём самом, — кивнул водитель. — Я с шоферской точки зрения побазарить хочу. Мы кто, сейчас, по сути — дикари, пусть и на тачках. Но мы ж их не делаем сами, так, натаскали в нору, что послужить ещё может, подремонтировали. Но на одном ремонте долго не проездишь. Другие машины понадобятся, новые. А мы их делать не можем. Знаем как, но возможностей нет. Заводы нужны, работники стоящие, инженеры — настоящие, не офис-менеджеры. А у нас ни того, ни другого, ни третьего. То есть добро пожаловать в Каменный век.

— Не согласен. Человек есть человек. Ему на попе ровно не сидится. В нас заложено стремление идти вперёд, не останавливаясь. Так что не грусти, Жека. Выкрутимся. Давай лучше музон какой-нибудь вруби, пока мы не заснули.

— Итало-диско любишь?

— Понятия не имею. Ни разу не слышал.

— Ну, вот сейчас послушаешь и полюбишь, — засмеялся водитель. — У меня пара сборничков есть. Щаз выберу с какого начать. Во, как раз в тему: Radiorama 'Yeti' — чумовая вещица. Заснуть сложно.

— Ладно, ставь своих итальянцев.

— Да там половина — немцы.

— Не въехал — ты же сам сказал, что итальянское диско?!

— Долго объяснять, — махнул рукой Шалашов.

Под ритмичный звук тамтамов и гитарные запилы бодрствовать было хорошо. Музыка бодрила. Вдобавок я плеснул себе и Жеке кофейку из термоса, и жизнь показалась не такой уж тяжёлой штукой.

Дождь закончился. Раскалённый от жары асфальт высох прямо на глазах. За время стоянки ни одна зараза караван не тронула. Крысюки поняли, что мы им не по зубам и больше не лезли. Другие твари ещё не нарисовались. Не удивлюсь, если мы просто не зацепили ареал их проживания. Однако уверен, что у нас всё ещё впереди.

Колонна снова тронулась.

Я развернул карту. На ней карандашом был проложен предполагаемой маршрут экспедиции. Пока что мы его придерживались. Вот выберемся из города, и тогда начнутся отклонения.

Мы вырвались на чудом сохранившееся шоссе-четырёхполоску, которое со всех сторон обступал бурно разросшийся лес. Вот и всё, до свидания, город.

Еще до того как мир сошел с ума и ринулся в бездну, здесь проходила одна из самых оживленных трасс связывающая два мегаполиса. Так что, каток войны, прогулявшийся по планете, оставил в этих местах достаточно глубокий след. Сколько безвинных душ упокоилось здесь — сосчитать трудно и страшно. Точное число известно одному Богу. Теперь же трасса снова ожила, дав надежду тем, кто не потерял веру в светлое будущее.

Показались первые строения на пути — что-то вроде кемпинга (к нему вела отдельная ниточка дороги). Несколько деревянных домишек псевдостаринной архитектуры, автозаправка, минимаркет. Рядом топтались несколько зомби, почти все в голубых комбинезонах с логотипами известной некогда топливно-энергетической компании. Мертвяки вели себя спокойно, на автоколонну не реагировали. Видимо, успели отвыкнуть.

Унылой стайкой пролетело штук десять гарпий. Опять же без всякого к нам внимания. Скорее всего, живых не почуяли. Впрочем, одна 'птаха' вернулась, покружилась-покружилась и убралась восвояси. 'Зенитчики' запрашивали добро её сбить, но я не позволил. Раз нет опасности, чего переводить патроны.

Потом пошёл однообразный пейзаж. За окнами мелькали деревья, деревья, снова деревья. Изредка показывались дома — дачные, классические деревенские, иногда новорусские особняки за высоченными заборами. Ничего особо интересного. Будь у экспедиции иная цель, может, и порыскали бы внутри, но пока заниматься мародёркой не имело смысла.

Лишь некоторые дома стояли сгоревшими, хотя я думал, что пожаров будет больше. Попадались и закопчённые останки автомобилей, но тоже в малом количестве.

Снова много техники на обочинах. Люди искали спасения и не могли найти, бросали машины куда не попадя. Но пока везло — обошлось без заторов. Неслись километрах на пятидесяти в час, оптимальная для нас скорость. Водители успеют среагировать, если с дорогой будет что-то не так, заодно местность вокруг можно рассмотреть.

Выглядит пейзаж весьма удручающе. Обидно видеть мёртвые просторы, понимать, что когда-то здесь ключом била жизнь, а потом пронёсся гибельный ураган и всё... Тем, кто попал в Подземку, повезло, она приютила нас, спасла от смерти. А каково было тем несчастным, кого начавшаяся бомбардировка застигла в пути или дома, вдали от убежищ. Подумаешь об этом и сразу начинаешь покрываться холодным потом. Нет, страшная всё же штука эта война! И как итог — почти полное истребление человечества. Ради чего, спрашивается? Какими намерениями это могло быть оправдано, какими благими целями?

Так проехали около пяти часов. Потом встали на короткий привал, повар с помощником раздали горячую пищу. Я проверил выставленные караулы. Мужики, понимая ответственность, не халтурили, бдили на совесть. Это малость успокоило мой командирский зуд.

Вернувшись к походной кухне, с удовольствием принял из рук повара миску с дымящейся похлёбкой и несколько коричневых сухарей каменной твёрдости — чуть зубы себе не сломал. Но еда великое дело! Особенно тёплая и в нужное время.

Шалашов ел рядом, черпая из миски деревянной ложкой. Ложка была сувенирной, декорированной причудливой разноцветной росписью. Раньшу у него такую не замечал. Заметив мой взгляд, он вытащил откуда-то вторую — точь в точь такую же.

— Бери, Лось. Подарок.

— Спасибо.

Я повертел ложку в руках, рассмотрел со всех сторон. Ладная вещица.

— Откуда у тебя? Только не говори, что своё производство наладил — не поверю.

— На поверхности нашёл, командир. Прихватил парочку на память.

— А... Ну тогда понятно. Хорошая вещь.

— Вот и мне приглянулась. Алюминиевая по сравнению с ней не пляшет.

— Это точно. Красота — страшная сила.

После привала продолжили движение. Всё по-прежнему — цепочкой, особо не разгоняясь.

Зашипела рация, головная машина выходила на связь.

— Командир, говорит первый, — прохрипел динамик. — Мы останавливаемся.

'УАЗ' разведки дернулся, сбавил скорость до минимума и замер на месте, размеренно рокоча движком.

Следом за ним встала и колонна, растянувшаяся почти на полкилометра.

Я снял с панели переговорное устройство и, нажав кнопку вызова, спросил:

— Что там у вас стряслось?

— Небольшой затор, — после непродолжительной паузы, ответил с головного автомобиля Седой. — Впереди несколько разбитых военных грузовиков. Думаю, стоит покопаться в кузовах. Есть надежда, что не пустые. Что скажешь, командир?

'Ну вот, — усмехнулся я. — Началась мародёрка! Не удержались всё же мои бойцы. Впрочем, они полностью правы. Грех не пошупать, что могли с собой везти эти вояки. Нам многое пригодится'.

— Грузовики осмотреть разрешаю, — согласился я, отправив туда ребят, засидевшихся в первом из 'Камазов', а потом задал Седому главный вопрос:

— Затор объехать можно?

— По прямой никак, — ответил Седой. — Придется ехать в обход. Дорога полностью перекрыта. Справа холм, слева есть съезд с трассы, но нужна разведка. Мы скатаемся?

— Хорошо, скатайтесь! Только смотрите в оба, тут может быть ловушка.

— Обижаешь, Лось! Мы в полной готовности.

— Знаю я вас!

— Тем более. До связи, командир.

— До связи.

Откинувшись на спинку потертого сиденья, прикрыл глаза. Минут двадцать можно отдохнуть. Пока проверят найденные грузовики, разведают дорогу...

Радиостанция шипела, разговаривая несколькими голосами, но ничего важного не объявляла. Вот и ладушки.

Неподалёку выстрел. Я встревоженно вскинулся:

— Что такое?

— Ребята мертвяка уложили. Больно близко подобрался.

Действительно, метрах в двадцати на асфальте лежало распростёртое тело неплохо сохранившегося мужика в приличном, аж переливающемся при лучах света костюме. Наверное, вылез из припаркованного неподалёку представительского 'Ауди'. Уж больно костюм с этой тачкой сочетался, не с раздолбанной же в хлам 'Самарой'.

Спустя некоторое время, отправленные на шмон бойцы констатировали:

— У армейцев пусто, один хлам.

— Седой вернулся? — спросил я.

— Ещё нет.

— Тогда ждём.

На меня накатила какая-то безотчётная тревога. Что-то определённо должно было произойти. И словно по заказу в динамике послышался удивлённый голос Седого.

— Аллё, командир. Можешь к нам присоединиться?

— Что стряслось? — спросил я, нажав на тангенту.

— Тут такое дело... Тебе лучше бы самому посмотреть.

— Тогда ждите.

Шалаш вырулил из колонны, нашёл съезд, о котором упоминал Седой, он вёл на разбитую дачную грунтовку. Попрыгав по кочкам, добрались до 'уазика' разведки. Тот стоял возле сброшенной в кювет 'Оды'. Дверцы этого ведра 'с оцинковкой' были распахнуты. Из передней наполовину вывалился мёртвый водитель. И чем он так заинтересовал наших разведчиков.

— Говори, чего интригуешь? — наехал я на Седого, задумчиво разглядывавшего мертвеца.

— На тело посмотри, а потом спрашивай. Видишь, свежий совсем труп. Можно сказать, ещё тёплый. Его недавно пристрелили. И это были не мы.

— Сю-ю-ю-р-прайз, — присвистнул я.

Интересное кино получается. Судя по всему, не мы единственные представители выжившего человечества в округе, а ведь от мегаполиса отмахали уже весьма приличное расстояние. Кто же тут порезвился?

Вопросом, за что ухлопали водителя 'Оды', я не заморачивался. Если есть люди, трения между ними неизбежны. Кто-то чего-то не поделил и всё.

Седой тем временем изображал из себя детектива, восстанавливая картину произошедшего.

— Мужика тут тормознули. Видимо, те, кого он знал. Он даже за оружие не схватился.

На соседнем с водительским сидением лежал АКСУ. Недолго думая, Седой его прихватизировал.

— Мужик дверь открыл и сразу схлопотал пулю. Тачку его обшмонали. Что-то он с собой вёз ценное, причём, это не оружие (автомат-то оставили) и не жратва. На заднем сидении несколько банок с тушняком. Их не тронули. Привередливые какие-то убийцы попались!

— Может, спугнули? — предположил я.

— Не похоже. Тачку шмонали основательно. Брали только то, что интересовало. И смылись отсюда не впопыхах. Следы об этом совершенно определённо говорят.

— Уверен, Макар-следопыт?

— Процентов на двести.

— Всё, — решил я. — Возвращаемся к колонне. Тему надо обсудить с базой. Думаю, там заинтересуются. Никто не думал, что нам доведётся встретиться с другими выжившими. И вообще — как им это удалось? Мы до спецсыворток только под землёй сидели, а эти, похоже, смело по поверхности шастают.

— Загадка, — согласился Седой.

И это была далеко не последняя из загадок надземного мира.

Глава 7

Колонна вновь ожила. Словно огромная металлическая змея, извиваясь среди препятствий, издавая рев и скрежет, она двинулась к съезду. Можно было ехать гораздо быстрее и тише, но разбитое бомбардировками полотно таило многочисленные ловушки в виде воронок и промоин.

На Базу я доложился, сообщил о находке, немало озадачив высокое начальство. Там действительно не предполагали, что люди сумели выжить после утюжения территории биологическим и химическим оружием. Посоветовали удвоить бдительность и быть готовыми ко всему. Не исключался и такой вариант, что наша колонна заинтересует аборигенов, и те попытаются её пощупать. Хотя я, окажись на их месте, связываться с нами точно бы не стал. Себе дороже выйдет. Лучше уж пропустить через свои земли. А вот если остановятся, права качать начнут, тогда ладушки, сам Бог велел. Но это лично мои мысли, а какие тараканы ползают в головах у местных... Вдруг с меня ростом?

Снова вернулись на федеральную трассу. Тут уж поехали веселей.

По дороге старательно конспектировал увиденное в блокнотик. Если уж докладывать, так по настоящему, предусмотрев все нюансы. Поскольку продолжали встречаться зомбаки и какие-то непонятные зверушки, места априори считали непригодными для переезда.

Нужно найти самую тихую гавань. Кстати, а это мысль.

Нашёл на карте ближайшую судоходную речку, маленький портовый городишко тысяч на двадцать населения близ неё. Стоит завернуть, осмотреться.

Километра через три свернули, съехав с трассы. Начался реликт ещё советских времён — бетонка, чтоб её! Причём бетон старый, раскрошившийся местами, с торчащей повсюду арматурой. Нет, так дело не пойдёт — колёса пропорем. Ну её, эту бетонку! К тому же ей и до войны особо не пользовались, рядом пролегала 'альтернативная' дорога, накатанная теми, кому было жаль гробить своих железных коней.

Снова напылили изрядно, дождей тут давненько не было. Трава вымахала метра два вышиной, но стояла пожухшей. Лесок опять же, чахлый и какой-то неуютный. Много поваленных деревьев, но дорогу, слава тебе, Господи, не преграждают.

Показалась маленькая речка, заросшая кустарником. Метрах в десяти от насыпного моста настоящая плотина — бобры постарались. Их, кстати, не видно. Может, вымерли давно, может, от нас попрятались. Видно, что вода мутная и зелёная, течение слабое.

'Камазы' солидно покачивались на неровностях, пикапы подпрыгивали, грохотала полевая кухня, из трубы которой курился дымок.

Дорога была извилистой, такое чувство, что прокладывал её пьяный бульдозерист, от постоянных поворотов, причём весьма крутых, уже начинало сводить скулы. Надоели хуже горькой редьки, хотелось выехать на простор.

Наверху к моим пожеланиям прислушались. Бетонка как-то незаметно перешла в асфальт, пусть замусоренный травой, листьями и ветками, но до конца не раздолбанный. А тут ещё и лесок закончился. Совсем красота.

Справа и слева раскинулись поля, вдобавок на них что-то росло, причём культурное. Нет, сорняков, само собой было значительно больше, но полностью заглушить никем не убранный урожай даже они не смогли.

От постоянного сидения начали гудеть и затекать ноги. Я начал растирать их руками. Определённо, пора устраивать привал и вообще, готовиться к ночёвке. Мы и без того отмахали приличное расстояние, заслужив право на отдых.

Сложно было понять, где заканчивается город и начинается порт, с которого собственно тут все до войны кормились. Небольшие, преимущественно двух и одноэтажные домишки незаметно переходили в столь же невысокие доки и склады, даже не огороженные забором. Угрожающе раскачивались на ветру брошенные краны, противно скрипели ворота складских помещений, уныло стояли автопогрузчики, три самосвала явно китайского производства и бортовой 'газик' со спущенными шинами. Покачивался на волнах деревянный плавучий вокзал, некогда зелёный, ныне выцветшая краска пузырилась и отслаивалась.

Плавсредства куда-то подевались, если не считать единственного ржавого буксира, пришвартованного к пирсу. Покрышки на бортах, закопчённая труба, маленькая надстройка — вся в разводах от угольной пыли, задраенные иллюминаторы с мутными стёклами, спасательный круг ближе к носу. Сходни были перекинуты на берег. По ним уныло слонялся живой покойник в каске и оранжевой робе грузчика. Увидев нас, он развернулся и медленно побрёл в нашу сторону. Глухо щёлкнул 'винторез' снайпера. Зомби споткнулся и упал в воду.

Других опасностей пока не наблюдалось. Твари, если и были, демонстрировать себя покуда не собирались.

Хотя, нет, поспешил. Со стороны огромных угольных куч (отсюда их грузили на баржи) прямиком к колонне двигалось двое зомби, обычных, не спортсменов: тётка в серой фуфайке, с платочком на голове, и мужик почему-то в зимнем треухе и тоже в сером ватнике.

Щёлк, щёлк, бух, бух. Снайпер снова сработал безукоризненно. Зомбари уткнулись носом в уголь и больше не поднимались.

Снова мысль: уголёк-то будет весьма кстати. Это же и тепло и свет, и прочие блага цивилизации. И тут его в избытке, надолго хватит.

Мне здешние места вполне приглянулись. Много плюсов: водная артерия поблизости — раз, в километре отсюда железнодорожная ветка в идеальном состоянии (парни сгоняли, разведали) — два. И третье важное достоинство — тварей немного. Есть смысл на этом месте обустраиваться. Понятно, что не мне решать, есть люди куда выше и важнее, но к мнению моему обязательно прислушаются.

Тут уже время перекуса наступило, святое дело. Наскоро отужинав, я вновь засел в нашей КШМ и вызвал Базу по рации. Полковника уже не было, откликнулся Козлов. С тем разговор у меня никогда не получался. Он к чему-то придрался, устроил разнос минут на пять, я в долгу не остался. Лишь потом пошёл конструктив.

— Мы нашли неплохое местечко, но судя по некоторым признакам, еще совсем недавно оно было обитаемо, — доложил я.

— Насколько это далеко от нас?

— Километров восемьдесят — девяносто, рядом с берегом озера. Новая Ладога.

В динамике зашипело и, секунд через двадцать Козлов ответил:

— Приказываю выдвинуться на разведку в составе двух машин. Время исполнения — сутки.

Приказывает он. Гусь лапчатый, а не козел.

— Вас понял! — Ответил я, уже строя в голове план предстоящей разведывательной операции. Часа два на дорогу, а там видно будет...

— Основная колонна до вашего возвращения останется на месте, — проинформировал Козлов, вновь заполнив эфир своим гнусавым голосом. — Связь держать каждые два часа. В экстренных случаях подавать спецсигнал на резервной волне.

Мне, конечно, плевать на его дурацкие потуги состроить из себя нового Напалеона. Дело, ради которого мы рискуем жизнями, не стоит склок и глупых обид. За нами тысячи людей дожидаются, когда будет найден путь к спасению. И если уж мы взвалили на себя обязанность поисковиков, то любым способом должны оправдать их доверие. Передав по всей колонне приказ Козлова, вызвал в КШМ Седого, начальника разведки экспедиции. Тот появился через пару минут, прислонил автомат к стенке кунга и, отхлебнув из фляжки стоящей на столике, спросил:

— Дали добро?

— Что-то типа того, — поморщился я. — Бери два УАЗика, пятерку ребят и двигай вдоль озера. Разнюхай все как следует. Инфраструктура, местные жители, возможные запасы топлива и продуктов — все как обычно, не мне тебя учить. Если будут подозрения на засаду, на рожон не лезь, лучше в объезд. Связь — каждый час. По прибытию на место доложишь обстановку. Через сутки вы должны быть в лагере.

— Это все? — поднимаясь с откидной сидушки, уточнил Седой.

— Нет.

— Что еще?

— Удачи!

Седой направился готовить отряд разведчиков к выходу; я же, развернул карту местности и принялся изучать возможные пути. К сожалению, масштаб документа был мал и охватывал территории лишь на триста — четыреста километров. Стоило пройти еще немного на юго-восток по одной из крупных трасс и дальше экспедиция поедет в слепую. Что могло ждать нас там? Воспоминания были почти стерты и если бы мы знали раньше, что предстоит далекий путь, то наверняка озаботились бы поиском более развернутых планов местности. Однажды, в очередной вылазке на поверхность, когда время пребывания там для поисковиков было жестко ограничено, я забрел в небольшой книжный магазин, наполовину сожженный и разграбленный. Множество книг валялись на полу в беспорядке, покрытые толстым слоем пыли и пепла. Несмотря на сумрак царивший в помещении, я приметил в дальнем углу хорошо сохранившуюся стойку с буклетами. Подробные и развернутые планы подземки и карты города очень высоко ценились среди поисковиков и сейчас появился шанс разжиться парой-тройкой экземпляров подобной печатной продукции. Осторожно обходя обугленные кучи книг и стеллажей, двинулся к запримеченной стойке. Когда до заветной цели оставалось не больше двух метров, запиликал таймер обратного отсчета. Все. Пора возвращаться на базу. Каждая минута пребывания на поверхности была смертельно опасна. Тогда я пожалел, что не успел добраться до нее.

Теперь — тем более, когда в памяти всплыло название одного из изданий пылившихся там: 'Атлас автомобильных дорог России'. Как кстати было бы иметь сейчас его на руках. Это сняло бы кучу проблем.

Пока я придавался воспоминаниям, ожила радиостанция. Это был Седой.

— Мы готовы, шеф.

— Хорошо, выдвигайтесь, через час жду отчета.

— Окей!

— Не пуха... Кстати, если найдете дорожные карты, награжу орденом.

— Постараемся. К черту!

На душе было неспокойно. Прихватив АКМ и рацию, я покинул штаб и пошел прогуляться по окрестностям. Чем черт не шутит и мне посчастливится найти не разграбленный придорожный киоск? Сидеть на месте было не в моем характере.