Дело о Конце Света

— О своем, девичьем? Нашли время, — Аня недовольно фыркнула и продолжила, — Мы знаем кинотеатр, время сеанса и факт: для взмаха руки 'гению' надо попасть в Турцию. Даем объявление, те, кто находился тогда-то и там-то, приглашаются в бесплатное путешествие в Каппадокию, организуемое по поручению некой голливудской студии туристическим агентством Александра Свиндича.

— Думаешь, 'гений' клюнет?

— Как миленький. Он же жаждет игры, а так она становится вдвойне увлекательней. Потом, он конечно гений, но в душе простой человек. Кто же откажется от бесплатного путешествия на курорты Турции? Повторяюсь, зря я психологией увлеклась?

— Не зря, — подтвердил Игорь, — Боюсь, желающих будет даже слишком много.

— Придумаем ограничение. Например, десять первых обратившихся. 'Гений' обязательно окажется среди них. Нам останется только отправиться в Каппадокию, вычислить его и остановить. А туристическое агентство назовем 'Чемпарбюраска'.

— Чемпарбюраска? — рассмеялся Игорь, но получил подзатыльник и замолк.

— 'Чемпарбюраска': Частное Межпараллельное Бюро Расследований, — пояснила Анна.

— Возможно, мысль неплохая, но столько денег понадобиться, — сокрушенно покачал головой Свиндич.

— Беру на себя, — уверенно заявила девушка, — У меня в соседней параллели живет подруга — настоящая принцесса, а еще есть один знакомый волшебник. Он хоть и недоучка, но надеюсь, сумеет меня к ней переместить.

— 6 —

Перемещаться решили от Анны, поскольку Игорь жил в маленькой квартирке вместе с матерью, разделенной на две части с помощью гардероба для белья. Отец от них давно ушел, мать билась, словно рыба об лед, работая на двух работах, но накопить денег на новую квартиру было немыслимо. Родителям же девушки повезло в конце девяностых купить, пусть и не без помощи кредита, 'трешку' в спальном районе на юге Москвы за какие-то тридцать четыре тысячи долларов, а уже через несколько лет цены на жилье выросли раз в десять. Оставалось только завидовать Ане, имевшей собственную комнату, но помимо белой зависти Игорь испытывал небольшое раздражение. Его удивляла несерьезное отношение девушки к своему уголку. Уж он бы, будь у него таковой, холил бы его, лелеял и содержал в идеальном порядке. У Анны же в комнате царил постоянный бардак. Вот и сейчас, ступив за порог, Игорь поразился беспорядку. Письменный стол, полки шкафа и даже подоконник заполняли беспорядочно валявшиеся книги и тетради, часть из них открытые, словно кто-то собирался то ли читать, то ли писать, но через секунду забывал о своем желание и принимался за следующее дело. На полу валялась кучка компакт дисков, на стуле висела кипа одежды, а еще одну ее маленькую кучку девушка при виде Игоря схватила с кровати и постаралась незаметно задвинуть под нее.

— Нюша, ты когда-нибудь порядок наведешь?

— У меня порядок, — не согласилась с другом девушка, — Все горизонтальные поверхности в действительности предназначены для книг, тетрадей и дисков.

— А на полу?

— Согласись, пол тоже горизонтальная поверхность.

Спорить с подобной истиной было сложно.

Не то, будто бы Аня олицетворяла лень и неряшливость, просто обладала математическим складом ума и соотносила каждое действие с логикой. Бессмысленность уборки стала ясна девушке в возрасте шести лет. Мама, маниакально повернутая на порядке, пыталась привить подобное отношение дочери и на почве раскладывания вещей по местам между ней и Аней периодически возникали ссоры. В течение одной из них мать и дочь два часа пререкались, довели друг друга до слез, а закончилось все тем, что после наведения идеального порядка Аня спросила:

— Теперь я могу поиграть?

— Да, — ответила мать, и ребенок с наслаждением высыпал на пол игрушки из коробки, куда они аккуратно складывались в течение последних часов. После этого бессмысленность наведения порядка стала ясна обеим сторонам конфликта.

— Игорь, проходи. Я так поняла из рассказа о собаке, тебя надо напугать и тогда ты сможешь творить чудеса?

— Наверно.

Девушка подскочила к молодому человеку и быстро чмокнула его в щечку. В ответ с потолка им на головы высыпалась разноцветное блестящее конфетти.

— Ага, волшебство, — удовлетворенно заметила Аня, — Выходит дело не в страхе, необходимо просто поднять уровень эмоций. Или я такая страшная и ты испугался?

— Я не знаю, из-за чего мишура посыпалась. Правда, не знаю.

— То есть вариант с тем, будто бы я страшненькая все-таки допускаешь? — конечно, заподозрить ничего подобного в отношение к ней со стороны Игоря девушке даже в голову не приходило, но она в шутку сузила глаза и придала лицу злое выражение.

— Нет, я совсем не то имел в виду. Ты не так меня поняла, — засмущался парень, — Может, еще раз попробуем?

— Ничего личного, Игорь: это был научный эксперимент. Закатай губы обратно, и приступим к работе. Для начала опробуем классический вариант.

Девушка задвинула шторы, в результате чего комнату окутал таинственный полумрак, засунула в маленький ноутбук, заранее приготовленный диск с фильм ужасов и предупредила:

— Испугаешься — сразу меня перемещай. Получится, будто ты меня спасаешь. Место куда переносить найдешь в моей памяти. Духи стихии всегда так делают. Копаются в голове и подбирают подходящее место. Запомни: мне необходимо встретиться с Аннет Зальцер. Воспоминаний и про нее и про места, где ее можно найти у меня предостаточно. И еще, почувствуешь, будто у меня неприятности, или магия выходит из-под контроля — сразу возвращай меня обратно.

Все фильмы ужасов отличает одна особенность. Все они строятся на постепенном напряжении нервом, завершавшимся смертью одного из второстепенных героев. Музыка нагнетает атмосферу приближающегося невыносимо страшного действия, у главного героя глаза выкатываются из орбит, и ты понимаешь — в следующий момент все самое страшное и случится. Таким моментом и воспользовалась Анна, ткнув за мгновение до появления кровожадного монстра пальцем Игорю под ребро.

В следующий момент, испытав небольшое головокружение, девушка оказалось в параллельном мире. Вид из окна, открывшийся Анне, не мог обмануть. С возвышения, на котором находился дворец лордов Зальцеров, должна виднеться узенькая речушка, а за ней заповедный лес, поблизости от дома больше напоминавший парк. Уж сколько моментов жизни они провели и там, и там уже и не припомнишь. Сомнений не оставалось.

— Ах, — с наслаждением вздохнула воздуха чужого мира Анна и вышла из-за занавески, где очутилась после перемещения.

А-а-а-а, — завопила в следующий момент она в унисон с женихом подруги, лежащим среди пены в деревянной бадье.

— Мы, кажется, знакомы, — мило пожала плечиками Анна, пытаясь сгладить неловкость.

— Знакомы! — завопил местный принц, пытаясь взбить подольше пены.

— Привет вам от 'Чемпарбюрасков', — еще более мило изобразила улыбку девушка.

— Анна? Какого черта? — появилась на пороге подруга-принцесса.

'Да, сильно Аннет повзрослела и изменилась. Что возраст с людьми делает. Прямо, как наша соседка, когда муж поздно возвращается', — подумала Анна, и хотела начать монолог о необходимости спасения мира, но не успела.

В следующий миг она узрела перед собой лик одной из статуй фонтана 'Дружба народов'. 'Украина', — догадалась девушка при виде венка на голове золотого монумента и в тот же миг поняла, пальцы скользят по полированной поверхности. 'Мы же сестры. Помоги', — попросила статую девушка, но под гогот толпы рухнула в окружающий фонтан водоем.

'Убью недоволшебника', — решила Анна и, открыв глаза, увидела: находится в коридоре родной школы, перед дверью, с табличкой 'Тихо. Идут экзамены'. С промокшей одежды обильно стекала вода, грозившая проникнуть на нижний этаж.

'Только не за дверь', — с ужасом подумала девушка и в ту же секунду предстала в классе перед глазами своего любимого преподавателя по истории.

— Анна? Шилова? — удивилась и возмутилась учительница, — Здесь ЭГЕ сдают!

— Да я так, чисто искупаться зашла, — попробовала оправдаться Анна и с облегчением заметила, стоит уже посередине родной комнаты.

— 7 —

После неудачного похода Анны за золотом в параллельный мир оставалась лишь одна возможность найти деньги. Стопроцентная, но очень тяжелая для Свиндича. Мила являлась наследницей довольно богатого и влиятельного человека, ничем не гнушавшегося ради достижения цели. Отношения, связывающие Сашу с девушкой, простыми назвать было сложно. Людмила Филиронова оказалась единственной женщиной, в отношениях с которой Саша ни при каких обстоятельствах не пожелал бы играть во влюбленность, несмотря на предположение — она любит его. Он боялся девушки. Боялся по причине красоты и молодости, а еще по причине того, что она сильно нравилась ему. Слишком сильно для привычного для него ощущения влюбленности. В нее стоило кинуться, как в омут головой, а Свиндич, бредивший Настей не хотел. Уверял себя, не сможет дать достойного ответа и боялся выйти за очерченный круг, кроме Насти никого.

Они познакомились с Милой в одной из параллелей во время его путешествий. Даже не с ней, а с ее прообразом, захваченным демоном. Встретился Свиндичу на пути страшный мир, чей хозяин захватывал души людей: разочаровавшихся в жизни, терявших контроль над собственным разумом под действием алкоголя, наркотиков или во сне. В тот момент Людмила находилась в коме, а ее сознание попало в тот самый мир. Кто кому больше помог, Саша смог бы определить с большим трудом, но борьба со злом закончилась победой и накрепко связала его с девушкой в реальном мире.

Встретиться договорились на станции метро в центре города. Построенная в предвоенные годы, от остальных она отличалась галереей бронзовых скульптур, отображающих образы эпохи революции и последующего построения коммунизма: сигнальщик с линкора 'Марат', девушка со значком 'Ворошиловский стрелок', молодые ученые, пионеры. Свиндич привалился к облицовочной черным мрамором нише, внутри которой пристроились бронзовые фигуры пограничника и его собаки. Мимо сновали люди, и большинство из них старались хотя бы мельком погладить пса. 'Откуда только берутся городские легенды, — размышлял Саша, ожидая девушку, — Кто тот первый студент, с ужасом осознавший после бессонной ночи перед экзаменом, что ничего не знает, но вдруг догадавшийся: если потереть нос собаки, успешная сдача обеспечена. Брюнеткой или блондинкой была девушка, которую посетила гениальная мысль — спастись от несчастной любви можно дотронувшись до туфельки студентки с книгой. А уж, какие идеи мучают людей, гладящих ствол нагана революционного матроса, совсем загадка'.

Очередной поезд вылетел из туннеля, утробно подвывая, затормозил у платформы и вестибюль наполнился новой порцией пассажиров. Среди них Свиндич сразу заметил хорошо знакомую стройную фигурку, которую чуть портили немного сутулые плечи. На высокой, длинноногой Людмиле оказалось белое летнее платье в крупную ромашку по колено, хорошо гармонировавшее с пухлыми губами, маленьким курносым носиком и короткими немного курчавыми волосами неестественного ярко желтого цвета, закрывающими уши до мочек. Саша невольно покачал головой. Во время их предыдущей встречи волосы имели темно фиолетовый цвет и, хотя состоялась она достаточно давно, Свиндич прекрасно знал с какой скоростью и легкомыслием девушка меняет их оттенок. В начале их знакомства эта привычка поражала Сашу, даже иногда раздражала, и он пытался на правах друга бороться, но скоро понял бессмысленность затеи. Мила не могла по-другому, иначе она уже не осталась бы Милой.

Девушка остановилась, озираясь, заметила Свиндича, улыбнулась виноватой улыбкой и поспешила к нему. Такая улыбка тоже являлась особенностью Милы. Как бы она не радовалась, улыбка всегда получалась какой-то растерянной и виноватой.

— Привет, — девушка приблизилась почти вплотную, поправила воротничок рубашки Свиндича и сделала шаг назад. В ее движениях одновременно присутствовали и почти детская непосредственность и что-то от чисто кошачьей грации и хитрости, — Кофеем угостишь? Такой день тяжелый.

— Конечно.

Они шли мимо витрин маленьких и больших, но одинаково дорогих магазинов, по выложенному плиткой тротуару узенькой улочки между двумя центральными площадями города. Девушка держала Свиндича под руку и, не закрывая рта, рассказывала о своей работе, в самые интригующие моменты невзначай прижимаясь к плечу спутника. Мила не считалась болтушкой, просто Саша являлся единственным человеком, с кем она могла выговориться. Тот знал про это и всегда терпеливо слушал.

— Склад новый снять хочу. Целый день на ногах. Моталась по городу, варианты смотрела.

Людмила Филиронова занималась дизайном одежды, работу свою любила, мечтала выпустить собственную модную линию и сейчас как никогда приблизилась к ее реализации. Стиль она придумала уже давно, а теперь пыталась начать активно шить и продавать одежду на базе швейной фабрики, владелец которой благосклонно отнесся к идеям девушки.

— Почему не на машине?

Мила владела красным кроссовером, представляющим собой среднее между легковым автомобилем, микроавтобусом и 'внедорожником' и ласково называла его 'божья коровка', поскольку считала, личный автомобиль сродни домашнему животному и должен иметь имя.

— Если ездить по Москве на машине вообще ничего не успеешь, только в пробках постоять, а шеф и так на меня коситься начал. Ему прибыль нужна, а ты ведь меня знаешь, если чем загорюсь, остановиться не могу. Всю выручку в развитие вкладываю...

Через несколько минут они сидели в не особо уютном кафе под сводом торговой галереи. Роскошная отделка, золотые буквы над входами в бутики, замершие стеклянные кабины бесшумных лифтов и почти никого. Лишь несколько человек тихо шептались, боясь спугнуть прямо таки кладбищенскую тишину.

— Фу, вроде выговорилась, — облегченно выдохнула девушка.

— Тебе здесь нравится? — воспользовался возможностью задать давно крутившейся на языке вопрос Свиндич.

— Мне? Нет. Здесь просто кофе вкусный варят, и мечтается хорошо. Смотрю на названия известных брендов и мне мерещиться: 'Mila Philironoff — имя, которое говорит о безупречности стиля'. Так что? Я тебя всегда видеть рада, но говорил про важное дело.

— Уже и не знаю, стоит ли тебя напрягать. У тебя столько проблем. Склад новый снимать надо, — замялся Свиндич.

— Перестань. Мы ведь друзья.

Саше действительно чувствовал себя редкостным негодяем, но деваться некуда:

— Мне деньги нужны.

— Всего-то? — рассмеялась Людмила, — Судя по выражению твоего лица, я уже о гораздо более неприятных вещах думать начала. Даже побаиваться начала. Сколько?

— Много.

Улыбка сползла с лица девушки.

— Что-то серьезное?

— Очень.

— Ну да, о чем я спрашиваю. По-другому — ты не попросил бы. Своих у меня сейчас нет, в дело вложены. Из фирмы вынимать нельзя, только подниматься начали. От отца счет остался. Ты ведь знаешь — он много нехороших дел натворил. Я его денег касаться не хочу, но ведь тебе для доброго дела, правда? Вдруг и ему на том свете зачтется. Возьмешь?