"Сердце России" (Время и магия. Часть 1)

"Пеенджиил?" — удивилась Ира.

Глава 6 — Тверское княжество, декабрь 1317 года

Осенью 1317 года князь московский Юрий Данилович возвратился из Золотой Орды. С собой он привел татарскую конницу во главе с Кавгадыем. Великий князь владимирский Михаил Ярославович Тверской вступать в междоусобную войну с Юрием Даниловичем не хотел и от великокняжеского престола отказался сам, а князю московскому отписал письмо: "Княжь вволю, но в мою отчину не ходи". Все бы хорошо, но подобная ситуация не устраивала Юрия Даниловича. Годы унижения, прожитые в качестве приживалки в орде, требовали отмщения. Надеясь на поддержку хана и поверив в свою безнаказанность, князь московский вторгся в тверские земли, неся смерть и опустошение. Огнем и мечом он прокладывал дорогу к Твери, чтобы раз и навсегда уничтожить ненавистного соперника. Тогда Михаил Ярославович созвал бояр и обратился к ним с пламенной речью: "И чего бояться смерти, не славнее ли и не отраднее ли умереть в честном бою, чем со стыдом и бесславием, видеть разорение Отечества...". В четверг двадцатого декабря, получив благословление епископа Тверского, дружина князя вместе с верными княгине Анне жителями ее родного города Кашина.

Тем временем Юрий Данилович, заручившись поддержкой Новгорода, шел на соединение с новгородской дружиной. Понимая, что объединенные силы москвичей и новгородцев победить будет практически невозможно, Михаил Ярославович решил опередить события. Вечером двадцать второго декабря он напал вблизи села Бортенево на готовящиеся перейти Волгу войска князя московского. Силы были неравны, но видно сам Господь помогал тверскому воинству. Впереди войска Михаила шла пешая рать — густая стена, ощетинившаяся пиками и рогатинами, на которую напоролась татарская конница, завязла, потеряла скорость и лишилась всех своих преимуществ. Тогда в бой вступили основные силы князя Тверского: в центре тяжелая конница, а по левую и правую руку легкая. Они окончательно смяли отряд Кавгадыя и обратили его в бегство. Видя, как никогда ранее не знавшая горечи поражения татарская конница удирает с поля боя, московская дружина растерялась и стала беспорядочно разбегаться. Довершил разгром удар скрывавшегося до времени в овраге засадного полка Михаила Ярославовича.

Не веря своим глазам, Юрий Данилович стоял у своего шатра и наблюдал за тем, как его войска превращаются в толпу перепуганных людей. А ведь все так хорошо складывалось. Всего шаг оставался до полной власти и богатства, но уже казавшаяся неотвратимой победа обернулась несмываемым позором.

К шатру подскакал Кавгадый. "Беги князь — крикнул он, не спешиваясь — Меня не тронут, хана побоятся, а тебя за твои злодейства князь Михаил головы лишит. Беги, пока не поздно". Слова темника вывели Юрия Даниловича из мрачного забытья. "Возьми. Распорядись этим по своему усмотрению" — князь московский сунул в руку Кавгадыя пузырек с заморским снадобьем и бросился к коню. Через несколько секунд он, бросив на произвол судьбы свои войска, жену Кончаку и брата Бориса Даниловича мчался с горсткой своих людей прочь от места сражения, надеясь укрыться за стенами Новгорода. Кавгадый же собрав вокруг себя остатки своего отряда, ждал появления Михаила Ярославовича. Когда князь Тверской в окружении охраны подъехал к шатру своего врага, темник сложил к его ногам воинские стяги и склонил перед князем Михаилом голову. "Прости, князь — смиренно произнес Кавгадый — Виноваты мы и перед тобой и перед ханом Узбеком. Без повеления государя нашего пришли мы с князем Юрием на земли твои, многое сотворили и много крови пролили и боимся теперь ханской опалы за это. Верь, князь, отныне мы тебе преданы".

"Не верю я им. Лучше сейчас перебить татар, пока нож в спину не воткнули" — прошептал на ухо князю один из бояр.

"Ума лишился на радостях, боярин? Хочешь, чтобы вся Орда на землю русскую с мечом и огнем снова пришла? Узбек убийства своих людей не простит. Не готовы мы еще со всей ханской ратью биться — также тихо ответил князь и уже своим обычным голосом обратился к Кавгадыю — Я прощаю тебя, темник и хану на тебя жаловаться не буду. Будь гостем в моем тереме".

Возвращение дружины в Тверь было одновременно и радостным и печальным. Люд тверской кричал здравицу Михаилу Ярославовичу, а за спиной князя раздавались причитания жен погибших дружинников, чьи тела, лежали на обозных телегах, замыкающих шествие. Вечером того же дня в княжеском тереме был пир в честь победы. Слегка захмелевший князь высоко поднял кубок с вином и обратился к собравшимся в парадной зале приближенным: "Соратники мои, я подымаю кубок этот за вас. Впервые на Руси одержали победу над полчищами татаро-монгольскими, и это удалось сделать вам. Так пусть победа наша разбудит народ русский от спячки. Пусть будет победа эта как прилет первой ласточки, что еще не делает весны, но предвещает ее близость. Живым почет и награды, мертвым вечная слава!".

"Слава!" — услышал князь в ответ дружный крик и залпом осушил кубок.

Присутствующий на пиру почетный гость князя Кавгадый слушал Михаила Ярославовича, улыбался и кивал головой, но на сердце у него было нехорошо. Слова князя больно ударили по самолюбию темника. Если у него и были какие-то сомнения по поводу того, как поступить, то слова князя Михаила развеяли их. Незаметно для окружающих Кавгадый вылил в питье Кончаки содержимое пузырька, переданного ему Юрием Даниловичем. Жена московского князя сделала глоток из своего кубка, и ее лицо покрылось смертельной бледности. Она схватилась руками за шею и словно рыба, выброшенная на берег пыталась ловить открытым ртом воздух. Тело Кончаки сотрясла судорога, и она замертво рухнула рядом со скамьей. Пока бегали за лекарем и пытались привести Кончаку в себя, Кавгадый воспользовался суматохой и подозвал к себе своего сотника.

"Немедленно скачи в Орду и передай хану, в Твери князь Михаил отравил его сестру Кончаку" — приказал темник.

Глава 7 — Москва, наше время

Ира сидела на своей кухне и смотрела как существо, которое не должно было сейчас находиться в мире людей, с удовольствием поглощало в себя батон сырокопченой колбасы.

"Как ты меня нашел, Пеенджиил?" — спросила Ира.

"Я видел вас, миледи, когда вы снизошли до помощи человеческой женщине" — ответил Пеенджиил, с опаской косясь на вращающийся барабан стиральной машины. Кухня у Иры была центром современных бытовых технологий. Здесь находились холодильник, стиральная машина, посудомоечная машина, ультрамодная варочная поверхность с вытяжкой, а оставшееся место занимали маленький столик и кухонный уголок. Зато в ванной девушка устроила раздолье для души, поскольку почти всю ее площадь занимала джакузи. Ире нравились всевозможные мелочи, делавшие ее жизнь более приятной, и она с удовольствием тратила на них свою долю денег, вырученных от продажи золота лепреконов.

"Подожди. Так это ты напал на Зинаиду Вячеславовну?".

"Мне так одиноко в вашем мире, миледи. Мне хотелось вкусной колбаски и сырка, а люди жестоки и не дают свои вкусности Пеенджиилу. Мне не оставалось ничего другого, кроме воровства. Мне так стыдно" — Пеенджиил шмыгнул носом и из его глаз потекли ручейки слез. Пеенджиила Ира встречала в Стране Фей. Члены экспедиции считали его своим преданным слугой, хотя на самом деле Пеенджиил был хитрым и жестоким предводителем гоблинов. Он обладал непревзойденным умением прикидываться глупым и, пользуясь человеческим сочувствием, легко манипулировать людьми. Ира тоже легко поддалась на уловку Пеенджиила.

Гоблины, по сути, являются близкими родственниками фей, но при этом ненавидят их с начала времен. Впрочем, присутствие гоблинов тоже всегда была феям в тягость, но, ни те, ни другие ничего с подобным положением вещей поделать не могли, поскольку были навечно связаны незримой нитью как слуги равновесия добра и зла. На одной чаше невидимых весов располагались феи, призванные служить силам света. Они были доброжелательны к людям, выручали их из беды, часто одаривали младенцев талантами, делали женщин красивее, а мужчин отважнее или сильнее. Иногда феи вели себя легкомысленно, но их шалости были скорее похожи на капризы красивой женщины и не таили в себе сознательного зла. На противоположной же стороне находились существа, творившие только зло. Среди них и были гоблины. Как только им выпадал случай напакостить, они с удовольствием его использовали, действуя при этом самым подлым и коварным способом. Гоблины считали, что человек незаслуженно занял в мире место, по праву должно принадлежать им, а фей считали предателями маленького народца за их благосклонность к людям. Веками гоблины строили самые изощренные планы мести своим врагам, но, ни одному из них не суждено было сбыться из-за их трусости. Они не умели творить волшебство и очень боялись магии фей. Появление в Стране Фей экспедиции людей и их вмешательство в извечное равновесие дало гоблинам шанс попытаться осуществить свои планы. Они подняли восстание под предводительством Пеенджиила, но оно было подавлено, а его лидер был вынужден бежать. К сожалению, Ира о восстании ничего не знала, так как, после кражи "Сокровище Мерлина" покинула Страну Фей, и для нее Пеенджиил до сих пор оставался другом и преданным слугой людей.

"Ты грабил людей? Это очень нехорошо. Пообещай мне больше никогда не поступать так. Обещаешь?".

"Конечно, миледи. Это было в первый и последний раз. Я так сильно голодал" — врал Пеенджиил, усиленно выдавливая из себя слезы.

"Хорошо. Я верю тебе. А как ты попал в наш мир?".

"После того, как вы, миледи, покинули нас, феи прогнали ваших друзей, и я испугался. Королева Фей никогда не простила бы мне службу людям — продолжал самозабвенно врать гоблин, но на всякий случай осторожно поинтересовался — Кстати, миледи, вы давно видели своих друзей?".

"После возвращения из Страны Фей я ни с кем из них не встречалась. Так как ты попал к нам?".

Ответ девушки окончательно развеял опасения Пеенджиила, и он продолжил рассказ.

"Когда возник светящийся круг, через который люди ходили между мирами, ваши друзья стали сильно ругаться между собой. Кто-то хотел вернуться, а кто-то продолжить путешествие в иные миры. Я воспользовался этой ссорой и незаметно проник в ваш мир, чтобы спрятаться от фей, но здесь мне тоже живется не сладко" — гоблин принялся хныкать с удвоенной энергией.

"Пеенджиил, не плачь, пожалуйста, теперь все будет хорошо. Я буду заботиться о тебе, но ты должен слушаться меня во всем и больше не делать ничего плохого — успокоила гоблина Ира, а про себя подумала — Теперь у меня есть защитник от Митрохина. Что не говори, а гоблины всегда были прекрасными воинами".

Глава 8 — Золотая Орда, 1318 год

Князь Михаил Ярославович Тверской очнулся от тревожного сна в своем шатре, окруженном со всех сторон юртами кочевников. Ему снова снилась княгиня Анна и слова, которые она произнесла в минуту расставания: "Не бойся мучения, будь верен Господу до смерти... Молю тебя, господин мой, когда предстанешь перед нечестивым царем, как добрый воин Христов, и когда предадут тебя злокозненным мукам, не бойся грядущих на тебя зол, да не устрашит тебя ни огонь, ни колеса, ни меч, но будь терпелив...". Слова эти согревали душу князя и поддерживали его мужество в течение последних месяцев полных беспрерывных мучений. В день отъезда в Орду, во время прощания с женой, Михаил Ярославович снял с шеи цепь с подарком Патриарха Константинопольского и вложил рубин в руку Анны со словами: "Пусть камень этот из Святой Земли сбережет дом наш и детей наших". Не достанется рубин ворогу, не попадет в руки нехристей и даст Бог, сохранит его семью. Мысль об этом радовала князя, но как бы хотелось ему перед неминуемой гибелью увидеть еще раз милую княгинюшку и сыновей Дмитрия, Александра, Константина и Василия, коих даровал им Господь.

Взмахом руки Михаил Ярославович подозвал находящегося тут же в шатре своего духовного отца игумена Марка и произнес слабым голосом: "Чувствую я, кончина моя близка. Хочу исповедаться и принять божественное причащение. Вы же, оставшиеся живыми, не забывайте меня никогда в святых своих молитвах, чтобы простил мне Господь Бог все грехи мои, ибо много согрешил перед ним...".

Девять месяцев назад хан Узбек приказал князю Тверскому явиться в Золотую Орду на суд. Бояре не советовали Михаилу Ярославовичу подчиняться, надеясь, что обида и гнев ханский, вызванный наветами, со временем утихнет сам собой, но князь понимал, какое страшное разорение грозило его княжеству, если он не выполнит приказ Великого Хана. Пронесется по тверской земле татарское войско, оставляя за собой смерть и пепелище, вырезая даже детей, доросших до оси тележного колеса. Стремясь сохранить свой народ, Михаил решил ехать в Орду пусть даже на муки и позорную смерть, лишь бы отвести погром от Тверского княжества.

Полтора месяца добирался Михаил Ярославович в Сарай Ал-Джедид, и пока он был в пути князь московский Юрий Данилович и Кавгадый непрестанно клеветали на него. Великого князя Владимирского и Тверского обвиняли уже не только в смерти Кончаки, но и в сокрытие от Золотой Орды дани и в попытке бежать с похищенным золотом в земли немецкие. На суде князь Михаил сумел отмести все обвинения, но ханские нойоны не захотели услышать его доводы и приговорили Михаила Ярославовича к смерти. Такой приговор не устраивал хана Узбека. Его целью было ослабление набиравшей силу Твери, а не убийство Великого Князя. Узбеку нужна была непримиримая борьба за ханский ярлык на великое княжение между князем Тверским и князем Московским. Раздираемую междоусобицами Русь было легче удерживать в повиновение.

"Все ли достоверно вы расспросили, что желаете казни Великого Князя? Я приказываю вам вновь собраться на суд и узнать истину" — потребовал хан от нойонов. В ответ к хану обратился Кавгадый: "Обиду ты, хан, возложил на мою душу, ибо истина была ведома мне, а по моим словам достоин Михаил смерти. Слово твое велит снова судить Михаила и пусть будет так, но князь Тверской должен ответить за свои проступки. Не хотим мы, великий хан, видеть, как обиды тебе наносят и нас, твоих нойонов унижают. Ибо наше бесчестие это и твое бесчестие, а твоя честь это слава и нас и всей Орды".

Хан Узбек хоть и не верил в виновность Великого Князя, но со своими нойонами ссориться не хотел. "Творите, как хотите — ответил он на слова темника — В твои руки, Кавгадый, вверяю я справедливость своего суда".

Через неделю суд состоялся повторно. И снова в ответ на обвинения князь Михаил говорил: "Хана я слушаю и дани даю ему честно. С тобой Кавгадый бился поневоле, потому что ты ратью на меня пошел, но потом с честью тебя отпустил. Княгиню московскую не я отравил. Брат же мой Юрий Данилович лучше бы вспомнил, сколько добра я ему сотворил и даже позволил вопреки нашим обычаям не по старшинству властвовать. Так пусть суд ваш будет праведным и милостивым". Пылая яростью, Кавгадый вскочил с места и крикнул в лицо Михаила Ярославовича: "О милости просишь, князь. Слишком горд и непокорлив ты. Меня осрамил и войско мое разбил, а теперь милости тебе? Не достоин ты милости, а достоин смерти".