Сказка Черной Луны.

   — Да я лучше своими руками убью этого урода! Задушу!!! Убью себя... — в глазах самки мелькали огоньки безумия. А тоненькие пальцы сжались в кулачки. Запах злобы ударил по ноздрям орка.

   — А ребенок-то чем виноват? — почему-то орк чувствовал обиду. Странное ощущение, последний раз ему было обидно тогда... Когда мерзкий эльфенок вопреки традициям чести выкинул его за пределы круга не силой, а хитростью. Вот знаешь, что нет большей мерзости в мире, чем эльфы, но ребенку трудно это понять... Но это тогда он был ребенком, а теперь...

   — Он же не виноват, что его мать не хочет его — продолжил он.

   — А кто виноват? — прерывающимся голосом закричала человек — Я виновата? Чем?

   — О чем мы говорим? — в голосе орка прорезался металл. — Ты согласна родить мне сына?

   — Да пошел ты к Хафу! — выкрикнула она самое грязное ругательство что знала.

  Орк выглядел ошарашенным:

   — Спасибо, конечно! Я надеюсь стать достойным этого.

  Теперь удивилась она.

   — Ты о чем?

   — Хафф был великим вождем, он возродил уцелевшие в Смутной Войне племена. Спасибо, что, даже ненавидя меня, ты желаешь мне стать равным Великому. Это достойно воина. Прости, я не ожидал этого от человека.

  Человек смотрела на орка с непонятным выражением. Потом закусила губу, чуть поерзала и неожиданно тихо сказала:

   — Мне очень надо... — и замолчала.

   — Чего? — орк был все ещё ошарашен подобным пожеланием, достойным воина, из уст этого человечьего недоразумения.

   — Ну это... — даже в неприятном свете горящего огня, орк заметил как её лицо и уши изменили свой цвет. Что люди могут немного менять цвет своей кожи, орк уже знал. Если долго держать человека под солнцем, то он темнеет. А если неожиданно выйти перед людиком из леса, то белеет... Но эта почему-то краснела. "Что за нелепые существа" — сердился орк.

   — Есть? — орк вспомнил, что она не ела почти два заката.

  Самка покачала головой, покусывая губу.

   — Пить?

  Самка ещё немного поерзала на лежанке и совсем тихо, так что даже отлично слышащему орку пришлось перейти на глубинный слух, прошептала:

   — Нет... Ну... То что хочется после того, как попьешь.

  Орк растерянно хлопал глазами, судорожно пытаясь вспомнить, что ему хочется, после того как он попьет. Да ещё такого, о чем надо говорить тихо. Помолиться каким-то человечьим Богам? Вероятно.

   — Давай — деликатно сказал орк, — я не буду мешать.

   — Что прямо... здесь? — она глядела на орка блестящими глазенками. Он хорошо научился разбираться в человеческих интонациях — это сильное оружие, его надо было изучить. А он всегда был прилежным учеником. Но эту интонацию он не смог прочитать, слишком много всего намешано.

   — А почему бы и нет? — Йоки не помнил всех человечьих Богов, поэтому придал своему голосу побольше удивления. Если вдруг окажется, что он сказал что-то обидное, можно будет сослаться на незнание. Кто их разберет этих богов. А то вон у гномов есть бог, для молитвы которому страдальца-верующего сажают на сталагмит (или сталактит, кто их разберет эти булыги)... Сажают довольно-таки нежным местом, а потом уж как энтот бог решит — успеет страдалец закончить молитву до того как будет совсем поздно, хорошо — не успеет тоже хорошо — богу жертва... Тут Йоки догадался, что имела ввиду человек, под "после того, как попьешь".

  Стараясь справиться с расползающимися в дурацкой улыбке губами, чуть приухивая орк прохрюкал:

   — Э!!! Подожди... Я кажется, понял, чего тебе хочется "после того, как попьешь". На вашем языке это называется "отлить". Так?

  Самка растеряно кивнула. "А не хватит ли?" — голос предков был раздражен, впрочем, как обычно, на то это и голос предков, чтобы не давать совершать неверные поступки, или наказывать за уже совершенные. "Что хватит?" — не понял Йокерит. "Обзывать её, каким-то животным обозначением? Все же мать твоих будущих детей, не эльфийка какая-нить позорная..." — предки как всегда были правы.

   — Слушай, а как у вас обращаются... к особям женского пола?

  Она опять округлила глаза. И задохнувшимся голосом попросила:

   — Пожалуйста, где здесь делают ЭТО!

   — За той дверью — Йоки обругал себя ушатым бакланом и показал на нужную дверь.

  Девушка неожиданно резво метнулась в том направлении, на ходу стараясь завернуться в плащ, путаясь и спотыкаясь. Орк задумчиво поглядел, как она толкает изо всех сил дверь, и посоветовал:

   — Ты лучше её потяни на себя, у меня двери открываются только в одну сторону. Потом сделаю, как ты привыкла...

  Дверь громким хлопком прервала его. "Ух, у меня же там гномья система" — вспомнил орк — "а если не разберется?". Выставив уши торчком и прислушиваясь самым глубинным слухом к происходящему в соседней комнате, орк с удовлетворением отметил, что похожи чудо гномьей санитарии (интересно, как переводится это эльфийское ругательство) не стало затруднением для человека. В этот момент чудовищный вопль ударил по настороженным как у летучей мыши ушам орка. Страшный, похожий на предсмертный вопль раненого буйвола, человеческий крик был полон последней прижизненной муки... Понимая, что происходит что-то страшное, преодолевая боль от мгновенно выброшенных когтей, орк одним гигантским прыжком преодолел расстояние до двери и лбом вынес массивную дверь вместе с дубовым косяком. Влетев окруженный фейерверком из щепок, и ослепленный звездочками брызнувшими в глаза от удара, приводя себя в состояние боевого транса, очумевший орк с облегчением увидел, что его (не известно кто, как её звать он придумает после) жива, и запрыгнув на высокую каменную чашу в которую набирают горячую воду для омовения, вопила диким голосом зажмурив глаза и показывая трясущимися руками куда-то на противоположную стену. Орк понимая, что может не успеть отреагировать на возможный удар Неизвестного Ужаса плашмя растянулся на полу, одновременно выбрасывая в сторону предполагаемого врага усиленную когтями руку... В совершенно пустом углу обезумевший от ужаса домашлик, тонко визжа пытался забежать на вертикальную стену, скребя когтями ему удавалось долезть до середины, после чего он снова шлепался на пол, и скуля все сильнее и сильнее, продолжал безнадежные попытки... Шерстка стояла дыбом, глазки были зажмурены, зрелище было бы комичным, если бы не жалость к перепуганному зверьку. Встав с пола и ощупывая вздувающуюся на лбу шишку (все же добротно дверь сделал) орк взяв за шкирку визжащего зверька, точным пинком отправил его в развороченный проем двери. Шерстистым колобком, благодарно взвизгнув, домашлик помчался искать безопасный угол. "Так один есть" — отметил орк. Поглядев на продолжающую орать людику, орк подошел к чаше в которую стекала холодная вода и набрав в рот побольше, брызнул на кричащее существо... Крик сменился воем, в голубоватом свете гномьих, светящихся грибов, которыми освещалась это чудо санитарной мысли, лицо человека казалось похожим на лицо священного призрака Гну, такое же синее, не хватало только вываленного распухшего языка. Белые от ужаса глаза глядели на орка.

   — Это Кендер, он сам тебя испугался. — пояснил орк. — Он маленький, а ты вон какая! Прекращай кричать, он теперь неделю от страха не появится.

   — Как...как...какой Кен...кен...кендер? — её зубы выбивали странную стучащую мелодию.

  Ну да холодная вода, вспомнил орк. Подняв валяющийся на полу плащ, он набросил его на стучащую зубами гостью и, взяв её подмышку, понес в комнату. Придвинув массивный стул к камину, он посадил её.

   — Грейся.

   — Мне не хо...хо..холодно... — зубовный стук продолжался.

   — А чего зубами стучишь? Люди же стучат зубами от холода? — удивился орк.

   — И от страха — объяснила она — там мохнатое чудище, я это, а оно меня за ногу хвать!

   — Это не чудище, это Кендер — повторил орк — они безобидные, полуразумные. Наверное, просто хотел, чтобы ему спинку почесали.

  Вроде бы переставая щелкать зубами, она спросила:

   — А это про них детская считалочка:

  Кендер, мальчик с ноготок

  Спрятал тетеньки чулок,

  Нечего его ругать —

  Тётя та большая ...

  Она закашлялась: — Ну да дальше неинтересно, дети всегда любят дразниться. Она улыбнулась, обнажив, маленькие, белые зубки. Орк отметил про себя, что даже клыков нет, совсем некрасиво, но что делать...

   — Папа раз услышал эту считалку, и выдрал меня ремнем, больно так...

   — У нас про них говорят, по-другому — задумавшись о своем протянул орк говорят, — была бы дыра, а уж кендер, который в неё залезет всегда найдется.

  Человек смотрела в камин.

   — А как тебя зовут? — орк вспомнил, что не знает, как её называть "самкой" некрасиво, а по-другому он ещё не придумал как...

   — Элия — равнодушно ответила она.

   — А что это значит? — орк помнил, чтобы страх опять не взял над ней верх, надо говорить, пусть она забудет о том, что его вид кажется ей отвратителен, эльфийское вранье, то, как он отловил её — отвлечь... Кендера надолго не хватит.

   — А что значит твоё имя? — она посмотрела на него, и тут же отвела глаза к огню.

   — Между прочим, ты мне так и не представился — начал руки крутить!

  "Работает" ликовал орк, она уже не боится его задевать. Все же древние были Великие знатоки, так хорошо разбираться даже в существах совсем не похожих на орков.

   — Меня зовут Йокерит, в переводе с древнего "Шутка Судьбы" .

   — Странное имя, а моё значит "Подобная эльфам".

   — Странное имя, но "Подобная эльфам" будет "Эльмирра" — удивился орк. — Впрочем, мою бабку тоже звали странно: Снежанна, в переводе "Холодный огонь". Говорят, есть места, где огонь замерзает и превращается в красивые, холодные фигуры... Орк поймал на себе задумчивый взгляд.

   — Что ты сделаешь со мной?

   — Ничего, что может тебе повредить. Я не враг тебе.

  Она скривила рот, в подобие орковской ухмылки:

   — Не враг... Хозяин? Я ведь теперь рабыня? Ты же меня купил?

  "Рано", напомнил себе орк, "осторожнее..."

   — Не я тебя купил, мне тебя продали... Твой муж... — орк старался говорить как можно спокойнее, но бурю эмоций вызванную его словами не предвидел.

   — Какой муж? — почти срываясь на визг, закричала Элия. — Просто... гад! — задыхаясь, выпалила она.

   — Все равно — ответил орк — по нашим законам он твой муж, он продал тебя мне, значит ты теперь член клана Серого Пса-Дождя.

   — Очень польщена — внезапно успокоившись, произнесла она.

   — Это великая честь — серьезно подтвердил орк, но ты ведешь себя достойно, как подобает женщине клана.

   — Это значит, что есть меня ты будешь не один, а с друзьями? Кстати, где они остальные члены? — это прозвучало без доли иронии.

   — Клан состоит им меня и тебя, остальные ушли к предкам, на луга Черной Луны — торжественно изрёк орк.

  

  III

  Элия смотрела на пламя, веселыми рыжими зверьками носившееся по обугленным поленьям в камине. Ощущение какого-то бредового сна не покидало её. Где-то она слышала, что человек привыкает ко всему, наверное, это правда. Даже уставившийся в огонь орк уже не казался страшным. После того мохнатого ужаса, что схватил её за ногу, орк казался даже милым, во всяком случае знакомый ужас не так пугает... А вообще, все равно. "Вот бы лечь спать и спать, спать, спать... Ни о чем не думая, ничего не помня"... Огонь потрескивал, поедая свою любимую пищу — трупы деревьев. Было уже жарко, да и плащ, который был её единственной одеждой, тоже добавлял тепла, но двигаться не хотелось. Хоть чуть покоя. "Я же теперь член клана" — ехидно подумала она — "хорошо хоть этот клан представляют одно зеленое чудовище и одна глупая, несчастная дура". Почему-то слова орка про то, что её продал муж сильно ударили... Какой он ей муж? "Не обманывай себя, дурка" — зло подумалось ей — "ты мечтала выйти замуж за этого...". Слов для обозначения Вакколла не хватало. Зря она не научилась толком ругаться, вон хотела орка обозвать и то, как оказалось, похвалила. Она усмехнулась. Цена любви — одни слова. А цена ей, горстка сверкающих камешков, вроде тех, что забытыми блестели на огромном столе. Наверное, орк — "Йокерит", поправила она себя, думает, что любого человека можно купить. Вон и ей предлагал камни за то, что она родит ублюдка. Её передернуло, она представила, как это может быть. Вместо Вакколла, зеленокожее чудище, которое сейчас что-то ворочало у неё за спиной... "Да уж лучше жаба, чем такой муж" — что-то зло крикнуло в ней. "Лучше быстрее помереть, чем..." — она задумчиво поглядела в камин. Броситься туда? Будет очень больно, но... А зачем? Все равно не жить... Так хоть чуть-чуть покоя есть. Пока. Можно просто сидеть, ни о чем не думая, и пусть все катится к Черной Луне, куда унесло всех предков. "Его предков, а мои..." — Элия подумала об отце. Что он сейчас думает? Нашли ли они следы орка похитившего её? Сказал ли Вакколл, что произошло. "Держи карман шире, счас семечек насыплю" — что-то сказало ей. "Тра-ля-ля, кажется, я сошла с ума" — решила Элия. Сама с собой беседую. Сижу в гостях у орка. Ненавижу того, кого люблю, а что по-настоящему смешно, так это то, что мне смешно — она улыбнулась. Низкий утробный звук, раздавшийся из её живота, заставил Элию вздрогнуть. Эхом из-за спины буркнул орк:

   — Давай поедим, твой ливер требует пищи.

  Элия удивленно оглянулась:

   — Какой ливер?

  Орк чуть смущенно сказал:

   — Я пошутить хотел, наверняка ведь тебе врали про то, что злые орки делают из людей колбасы?

   — А это неправда? — ехидно спросила девушка. — На тебя глядя, я вполне верю этому!

  Голос орка не изменил интонации.

   — Когда мы воевали с вами, возможно. Но и ваши воины были не менее жестоки. Война это война.

   — Люди и эльфы всегда воевали за правду, за свет! — зло сказала Элия.

   — Нет одной правды. У каждого своя правда.

  Элия с усилием повернула тяжелое кресло, чтобы видеть орка, но увидела лишь широкую спину обтянутую кожаной курткой — орк с чем-то возился на столе.

   — Ты скажешь, орки не жгли наши селения? Не убивали людей, не насильничали женщин?!

   — Ты думаешь, люди не жгли наши стойбища, не убивали всех, включая детей? — голос орка был спокоен.

   — Но вы первые начали! — чувствуя, что аргументы подходят к концу сказала девушка.

   — Даже я не знаю, кто начал это. Может быть и мы... Может быть и вы... Может быть эльфы... Но я знаю, что уже после объявления перемирия, мой клан отправили к предкам. И это были люди, под водительством эльфов. Орки соблюдали договор.

   — За что? — тихо спросила Элия.

  Орк повернул уродливую голову к ней. Повернутая практически вкруговую голова смотрелась странно и дико. Встретив взгляд девушки, он сказал:

   — Просто потому что мы не похожи на вас.

  И продолжил спокойно:

   — Давай есть. Тебе это надо, ты долго спала.

  Элия увидела, что на столе навалена груда еды, в центре возвышался печеный поросенок проколотый огромным ножом больше похожим на меч, на блюдах вокруг целые залежи рыбы, какие-то птицы на тонких веточках, миски с ягодами, какими-то странные плоды, несколько глиняных кувшинов. Когда он это всё успел приготовить?