Стальной Алхимик.

По поводу защиты на руке... Казалось бы — она не может работать, ведь нарисована не сплошняком, а рука состоит из множества деталей... Это логически верное утверждение абсолютно не относится к алхимии. Просто... в этом искусстве главную роль играют те концепции, которые ты вкладываешь в формулу. И если ты используешь термин "рука", апеллируя к общности твоей руки, то и алхимия будет работать с рукой — частью человека от плечевого сустава и до кончиков пальцев. И нет никакой разницы, из чего и как именно эта рука сделана.

В общем, ладно. Замнем для ясности. Кстати, у меня осталась куча свободного времени — надо бы прикупить сувениров...

Я резко сел на заправленной кровати, и потянулся к тумбочке, куда я запихал некоторую часть денег, справедливо полагая, что в общежитии воровство вряд ли присутствует как явление. Но на полпути рука замерла — на тумбочке, оказалось, все это время лежал пухлый конверт. Вскрыв его, я очень удивился — в конверте оказалась толстая пачка денег и какое-то письмо. Я достал его и развернул.

Ага. Письмо пояснило, что это некая разовая "стипендия", которая выдается соискателю, если он находится в недееспособном возрасте. Вот и отлично! Летс, как говорится, гоу шоппинг!

Осведомившись у консьержа о ближайших лавках, я с удовольствием узнал, что все нужное располагается неподалеку. Вежливо попрощавшись, я отправился по указанным адресам, и первым делом я посетил лавку с инструментами. Я помнил, что Уинри во время работы над моей рукой приходилось пользоваться запасным набором, находящимся в ужасном, честно говоря, состоянии.

Магазинчик "Блестящая шестерня" предлагал огромный ассортимент различных инструментов, но я сразу же положил глаз на самый дорогой "набор автомеханика", включающий в себя 183 предмета — от точных отверток и до торцевых ключей. Плюс, в набор входили тестеры для нервопроводов и сервоприводов. И, конечно же, удобный деревянный обтянутый кожей кейс, куда все это складывалось. Отлично!

— Продавец! Беру это!

Покупка не заняла много времени — хозяин магазинчика, только увидев мою автоброню, сразу расхотел задавать какие-либо вопросы. Так, с этим разобрались.

Следующим пунктом моей программы был книжный магазин. Ал, как оказалось, любил художественную литературу — в общем-то, чтение оставалось одним из немногих доступных ему развлечений, так что почему бы и нет? Правда, лично мне местные развлекательные книжки неприятно напоминали классическую государственную пропаганду, но почему бы не порадовать брата книгой о новых похождениях бравого алхимика-коротышки Эррогинса?

В общем, купив пару книжек, я направился к последней точке пути — порекомендованной мне консьержем табачной лавке. Я абсолютно не представлял, что можно подарить Пинаке, и потому решил, вспомнив ее привычку к курению трубки, порадовать ее отменным табаком. Когда продавец узнала, что табак не для меня, то заставила описать трубку, для которой я выбираю табак. Узнав, тут же унеслась куда-то вглубь, и вынесла оттуда коробочку, посетовав, что это очень хороший и редкий табак, но дороговат. Я мысленно прикинул, и понял, что не потратил еще и трети "стипендии" даже с учетом этой покупки, потому на вопрос "Так будете брать?" согласно кивнул.

По возвращении в общежитие, я был оповещен, что кормежка здесь за свой счет — вот, видимо, и объяснение наличия этой "стипендии". Попросив все того же консьержа посоветовать теперь уже кафе или ресторан, я направился наверх — следовало оставить свои покупки, и достать из багажа пару вещей.

И замер на пороге своей комнаты — туда явно кто-то входил! Маленький круг преобразования, размыкавшийся при открытии двери, менял цвет дерева внутри себя — мне оставалось только запомнить, какой цвет оставлял за собой я, чтобы видеть, если что-то изменилось. Сейчас цвет был другой, нежели когда я уходил. Вот черт.

Я быстро сгрузил покупки к стене, а сам, зайдя сбоку, толкнул дверь.

— А, это ты, полотер! А я-то все думал — где ты подрабатываешь? А ты, оказывается, хорошо устроился — уборщиком в общежитии при ЦПА...

— Изар, кончай балаган. Зачем ты здесь? — этот... плащеносец стоял спиной к двери, картинно разглядывая небо за окном.

— Такие могущественные техники не должны принадлежать такому сопляку, как ты. Поэтому я их забираю. Твои книги, — и он, с лицом преисполненным превосходства и предвкушения сделал широкий жест в сторону моей кровати, на которой лежал распотрошенный чемодан и были разложены привезенные мною с собой работы отца.

Ой, не могу!.. И для этого он сюда пришел?

Я захохотал, схватив себя за бока, безуспешно пытаясь остановиться. И судя по резкому изменению выражения лица, он очень удивился, услышав мой заливистый смех.

— Ох... — наконец успокоился я. — Ну насмешил. А ты не задумывался, что тебе недостанет ума прочитать эти тексты?

— Что? — тут же взвился он. — Да чтобы мне, Изару Искусному, не хватило ума разгадать какой-то вшивый шифр?!

— Впрочем, — спокойно заметил я, вставая в боевую стойку. — Мне все равно. Книги ты так и так не получишь.

На самом деле мне этот детский конфликт совсем не импонировал, но тут уж ничего не поделаешь — поздно.

Я понаблюдал, как Изар тоже исполнил нечто вроде боевой стойки... а потом вдруг выхватил из кармана толстый лист бумаги, почти картона с нарисованным на нем кругом преобразования, и, воздев над собой, задействовал. В руке у него появился черный — скорее всего карбоновый — тонкий кинжал, а на него сверху полилась вода. Судя по проклятиям, он этого вовсе не ожидал.

— А следовало бы помнить, что целлюлоза состоит не только из углерода, но и кислорода с водородом! Впрочем — мне это только на руку!

И не успел он и раз взмахнуть своим кинжалом, как я преодолел разделявшее нас расстояние, и встал, прижав свою стальную руку к его мокрой на груди рубашке.

— Хотя, вряд ли ты мог предвидеть это, — Я сжал второй рукой запястье автопротеза, приведя тем самым в действие встроенный в руку электроразрядник. Конечно, он не задумывался как шокер, но получилось отменно. Рубашка на груди у противника тут же истлела, на груди четко отпечатался ожог в форме ладони, а сам он, резко дернувшись всем телом и отлетев на шаг, упал, оглушенный электричеством.

Изару я теперь не завидовал. Мало того, что он пойман при попытке кражи у жильца общежития ЦПА, так он еще и сам является соискателем. Кажется мне, что путь в Армию ему теперь заказан.

* * *

— Да, господин следователь. Он был здесь до того, как я вошел. И консьерж подтвердит время моего прибытия — оно записано в журнале.

— Что ж, мне все ясно, мистер Элрик, — следователь поднялся и козырнул: — Удачи на экзамене.

— Спасибо, — попрощался я и закрыл дверь. Изара вынесли пятью минутами раньше двое молодчиков в черной форме Департамента Военной Полиции.

Фу-х, как же они меня достали. И внезапно заявившийся Изар, и этот следователь Военной Полиции, по кругу задававший однотипные вопросы. Нет, я, конечно, понимаю — алхимик-преступник это необычно, ведь алхимики, в общем-то, ни в чем не нуждаются, так как бытовые мелочи могут сотворить самостоятельно, а зарабатывают деньги они просто устроившись работать государственными алхимиками третьей-четвертой линии — то есть фармацевтами, архитекторами, полицейскими следователями, семейными алхимиками. Но... Всегда есть это "но". Главное богатство алхимика — его знание. И если мне оно досталось безвозмездно — то есть даром, то многим и многим другим приходилось много работать и учиться ради того, что я делаю хлопком ладоней. И иногда в некоторые глупые головы приходит мысль эти знания украсть. Именно поэтому алхимик всегда шифрует свои работы — и мне в этом деле проще, я просто пишу по-русски, ведь такого или даже похожего языка тут нет и в помине.

Зашифрованы были и работы отца по Рентандзюцу, которые я взял с собой. Зашифрованы искусно — если бы не ключ, найденный мною среди оставленных Хоэнхаймом бумаг, я бы мог биться над разгадкой годами. А так всего один год — и я читаю его работы даже без самого ключа, так как приноровился дешифровать "на лету".

Ну да хватит лирики. Чую я, что пора ужинать. Да, вперед!

Быстренько затащив забытые в суматохе покупки в номер, я вышел из общежития, перешел дорогу... и вошел в ресторан, расположенный, будто специально, напротив здания общежития.

Хотя, почему "будто"? Точно специально! Вон, весь зал заполнен преподавателями и студентами ЦПА, о чем можно судить по серебристым нашивкам на рукавах, повторяющим гравировку на серебряных карманных часах — удостоверении Аттестованного государственного алхимика первой-второй линии.

Так, а где здесь... ага.

— Уважаемый, — обратился я к человеку в одежде официанта, — проводите меня к свободному столику.

— Конечно, господин алхимик.

Ну вот, мои предположения и подтвердились — несмотря на мой явно не алхимический вид, официант даже и мысли не допустил, что я могу быть кем-то другим.

Пока мы шли к свободному столику, оказавшемуся в углу у окна, я несколько раз щурился от вспышек преобразования. Интересно, как часто здесь бывают дуэли, и сколько платят хозяину за "беспорядок"?

Впрочем, мне повезло — а может, я слишком драматизирую, и никаких дуэлей в трактире не устраивают — так вот, за все то время что я сначала ужинал, а потом, попивая чай и поедая десерт, сидел над одной из особо замороченных отцовских монограмм, ни одной стычки не произошло.

В комнату я вернулся уже затемно, и сразу лег спать — надо отдохнуть перед завтрашней проверкой.

А пока — спа-ать...

* * *

На следующий день я проснулся от смутной тревоги, которая быстро переросла в панику.

Проклятье! Изар ведь отстранен от сдачи! С кем же у теперь меня дуэль-то? Хм, а если это будет кто-то из государственных алхимиков? Блин, теперь придется все менять!

Я вскочил, и бросился к своему чемодану. Вчера Изар не смог дотуда добраться — ну и слава Богу. Ага, вот оно...

Я хлопнул в ладоши, и прижал их к дну чемодана. Немножко шелеста разрядов реакции преобразования — и я уже достаю и тайной ниши полосу металла с двумя линзами-кристаллами, один из которых неярко светятся. Так, ни трещин, ни сколов, все идеально... не зря спрятал внутри стенки чемодана!

Теперь... Я снял декоративно-защитную панель с тыльной стороны предплечья автопротеза, и раскрыл три специальных захвата. Так, осторожненько, рабочим концом присоединяем к контактам проводки...

Вы, наверное, задаетесь вопросом — что это такое? Это разрядник для создания молний. Та его часть, что намертво встроена в руку, предназначена только для оглушающих разрядов, а эта — способна ионизировать газ до состояния испепеляющего плазменного луча. Если вам все еще непонятно, немного поясню принцип работы моих "молний".

Разбираясь с алхимией физических состояний и, как ни странно, Ки из Рентандзюцу я наткнулся на интересный феномен: ионизированный с помощью алхимии газ — а точнее, газ аргон, присутствующий в воздухе — является сгустком энергии Ки. Как, почему — я не стал разбираться, просто запомнил. А вскоре я наткнулся на технику создания нитей из Ки, которыми можно управлять с помощью специальной Печати. И каково же было мое удивление, когда я, использовав эффект от ионизации аргона алхимией в качестве источника для нитей Ки, заметил, что нить тоже переносит эффект ионизации внутри себя. Так и родилась идея самого первого плазменного разрядника.

Сначала я провел множество опытов, выясняя различные параметры получившейся системы — и был буквально поражен открытым. Первое — нить Ки защищала ионизированный газ от изменения состояния. То есть пока работала Печать Ки, газ оставался таким, каким он был в момент ионизации. Отрицательным эффектом можно было считать невозможность появления собственно цепной реакции, но это решалось включением в комбинацию из формулы и Печати нескольких дополнений. Вторым поразившим меня фактом была дальность — я мог управлять поведением нити на расстоянии чуть меньше километра, то есть, применительно к сражению, я мог поразить человека, как только увидел его фигуру вдалеке. Третьим интересным фактом была сама нить Ки — она оказалась не нитью, а трубкой с регулируемым сечением. Таким образом, я мог ионизировать как тоненькую струйку толщиной в волос, так и толстенный канал — правда, это резко снижало дальность. Ну и четвертым фактом, утвердившим меня в мыслях о молниях из рук, была проводимость системы. Заряд, пущенный в один конец, доставлялся на другой конец практически без потерь, а с увеличением толщины канала росла и добавочная выходная мощность цепной реакции, протекающей внутри.

В конечном итоге установка выглядела так: на ладонной пластине автоброни была выгравирована Печать Ки с элементами формул алхимии в виде четырех кругов расположенных в вершинах вписанного в Печать Ки квадрата. Эта часть отвечала за создание ионизированных каналов, всего было четыре конфигурации:

Кулак Грома — тонкие нити Ки образовывали что-то вроде кокона у поверхности руки, который с помощью кинетической формулы отправлялся в полет. Дальность действия — от ближнего боя до километра;

Молния — Нить Ки протягивалась от разрядника к цели на расстояние до ста метров;

Облако Искр — мысленно очерченный круг, радиусом около трех метров, заполнялся хаотичным переплетением Нитей, и через них пропускался заряд;

Испепеление — сквозь очень толстый Канал Ки проходил разряд, превращая ионизированный газ в горячую плазму. В результате цепной реакции получался луч горячего вещества, прожигающего что угодно. Максимальная эффективная дальность — десять метров, на конце потока вещество луча просто испарялось.

Сама разрядная установка была разделена на две части: проводка, резервный конденсатор и слабый генератор, достаточный лишь для Кулака Грома были вмонтированы в протез, а основной генератор и конденсатор присоединялись отдельно. Генераторы были чисто алхимическими — в линзах, покрытых Формулами алхимии, по кругу текла струя палладиевой плазмы, создавая электрическое поле на вплавленной в линзы обмотке. Вообще-то, я спер технологию из "Железного Человека" — я просто не знал других достаточно эффективных генераторов, и решил начать эксперименты с того, что хотя бы видел на экране и знал в общих чертах. Удалось — алхимия отлично заткнула все "дыры" в фантастической теории и моих научных познаниях. И теперь я хлопком ладоней делал из кристалла кварца и руды сульфида меди реактор холодного ядерного синтеза, опережающий местный уровень технологического развития на века.

Ладно, с этим разобрались. Теперь — Ледяной Игломет. Так, где тут у меня эта перчатка?

Еще в Резенбуле я подготовил три пары перчаток с различными Формулами. Перчатки с вышивкой — это вообще-то распространенная практика, имея такие не надо ничего рисовать, достаточно только пожелать задействовать формулы. Мои перчатки и здесь отличились — они были кожаными без пальцев, а Формула была вышита стальной нитью. Причем для левой — здоровой — руки формул было нанесено две: на ладони и на тыльной стороне. Таким образом, я всегда носил при себе семь боевых формул — три на перчатках и четыре в качестве элементов моего Круга Молний, и еще семь Печатей Рентандзюцу — регенерирующая, пять защитных на руке, и переносящая эффект с руки нанесенная на ноге, да Печать Ки как основа Круга Молний.