Эльф Вояж

Олег встретил меня у кассы и тут же сунул нос в тележку.

— Пойдет, пойдет (это о носках и перчатках), отлично (про майки и белье), флиски замени на кофты на молнии, куртку возьми кожаную, — поднял на меня взгляд. — О деньгах не думай, выбери тонкую и обязательно удобную. Так, что там у тебя еще. Штаны не подходят. Нужны стрейчевые джинсы. Обязательно рубашки с длинным рукавом, — с сомнением повертел в руках кепку, и положил ее рядом с забракованными вещами. — Замени, на что-нибудь другое.

— Панамка подойдет? — Было обидно, что мой выбор не одобрили.

Продавщица вызвалась вернуть вещи на свои места. А я поплелась в отдел джинсов. На этот раз Олег пошел со мной, взял с полок три стопки брюк всучил мне в руки и затолкал в примерочную.

— Бери на размер больше.

— Умник, будто, я не знаю, что узкие брюки будут натирать. — Буркнула чуть слышно.

Парень, услышав мое ворчание, заглянул поверх занавески.

— Надела?

— Сгинь! — Хлестнула нахала брюками по лицу, и он со смехом скрылся.

Выбрав из трех стопок штаны одного размера, остальные вернула через верх Олегу и завертелась перед зеркалом. Брюки сели как влитые. Эластичная ткань не стесняла движений, и при этом, была достаточно плотной, чтобы в процессе носки не вытянутся на коленях.

— Ну, как? — Отодвинув занавеску, вышла из примерочной.

Глаза Олега вспыхнули, и он плотоядно уставился на мой, обтянутый штанами, зад.

— Определенно лучше. Теперь рубашки.

И потащил меня в другой отдел.

— Ты что себе позволяешь? — Зашипела на него гадюкой. Уши полыхали так, словно по ним прошлись раскаленным утюгом.

— Расслабься. — Сухая теплая ладонь с силой сжала руку, пресекая попытки вырваться. Парень взглядом показал на наблюдающих за нами продавщиц. — По легенде, ты моя жена. Как, я должен на тебя смотреть?

Вся злость мгновенно испарилась, и на ее место пришло безграничное смущение. Олег прав. Если я буду от него шарахаться, никто не поверит, что мы пара. Правда я так и не поняла, зачем нам изображать супругов. Но когда тебе предлагают оплату в пять раз больше, чем я могла вообразить в самых смелых своих мечтах, глупые вопросы отпадают очень быстро. Я еще утром прикинула, если неустойка за два дня составляет стоимость хорошего холодильника. Умножила эту сумму на пятнадцать, учла повышенный тариф за работу в вечернее время и в выходные, приплюсовала сюда командировочные за месяц... в общем, я позволила Олегу вбирать мне остальную одежду по его вкусу. В результате чего я стала похожа не на помощника проводника (как я себе это представляла) а на девушку, одетую спортивно, но со вкусом.

— Уверен, что эта одежда мне подходит для работы? — Я пыхтела, впихивая последние пакеты в битком набитый салон машины. На улице уже начало темнеть. Ничего себе походили по магазинам. Неудивительно, что ноги так гудят.

— Уверен. — Напарник, сильным мужским плечом впихнул в салон последнюю сумку (руки у него были заняты, держал нашу пиццу), я шустро захлопнула дверцу, пока все не вывалилось. И когда комментариев не последовало, нахмурилась.

— Потом пойму?

— Умница, а теперь поехали, нам нужно все это рассортировать и отправить в офис.

Я села за руль. Олег поставил коробки себе на колени. Желудок тут же заурчал, требуя срочно схомячить хотя бы одну пиццу.

— Куда ехать?

— К тебе.

— Слушай, у тебя вообще дом есть?

— Есть, только не в этом мире. Трогай, иначе провозимся до утра. Не забыла? Нам еще все металлические предметы нужно перекрасить под чугун и дешевую сталь.

Спрашивать "Зачем?" не стала... "Потом пойму".

К подъезду родного дома приехали уже в темноте, будь неладны пробки на дорогах. Кстати, одну пиццу мы съели. Можно было и остальные, но мы дружно согласились, что ее лучше есть горячей, и всю оставшуюся дорогу одуревали от запаха, сглатывая слюну и бросая голодные взгляды на коробки.

— Выходим? — Олег открыл дверь, увидел, что я сижу на месте, и опять захлопнул. — В чем дело?

— Соседи.

Никифоровна, Семеновна и Афанасьевна "Вечная стража", как их называли за глаза. Я этих сплетниц боялась как огня. Потому что недавно выяснила — оказывается, они по просьбе бабушки, следят за каждым моим шагом и докладывают моей семье, куда я пошла, когда вернулась, во сколько легла спать (Никифоровна жила этажом ниже и определяла это по скрипу старого деревянного пола — перестал скрипеть, значит, я уже в кровати). Но больше всего они активизировались, когда ко мне приходили друзья. То соль закончилась и конечно, кроме как у меня попросить ее не у кого. То вырубят свет и потом неделю жалуются, как громко в моей квартире грохотала музыка, что у всех в подъезде повыбивало пробки.

— И что? — Олег бросил короткий взгляд на скамейку у подъезда. — Сидят и сидят, нам какое дело?

Я посмотрела на него, как на идиота. В ответ получила искренний ничего не понимающий взгляд.

Вот как ему сказать? Покосилась на подпирающие затылок пакеты, на напарника и обреченно вздохнула — придется объяснять.

— Они подумают, что ты ко мне переехал.

Парень тоже глянул на пакеты и закусил губу, чтобы не заржать. Я насупилась. Ему смешно! А каково мне? Я соглашалась изображать его жену перед туристами, с которыми проведу неделю, от силы две. Но не перед соседями. Мне здесь жить, неужели не понятно?

— Предлагаешь заночевать в машине?

— Предлагаю отвезти все это в офис, там разобрать, упаковать, покрасить все что нужно и потом я поеду домой спать.

Олег не выдержал и тихо рассмеялся.

— О, женщина, имя тебе коварство.

— Это еще почему?

— Мне не трудно переночевать и на офисных стульях, но я бы предпочел твою кровать, — и пока я не разоралась от подобной наглости, заговорил серьезно. — Стась, у нас на адаптацию друг к другу эта ночь и половина завтрашнего дня. Если для тебя это так трудно, можно аннулировать контракт, но тебе придется выплатить полную стоимость сорванного тура, потому что один я группу не поведу.

— Это шантаж! — Я не могла поверить, что он это серьезно. И тут вспомнила, что подписала договор, не удосужившись его прочесть, и там вполне может быть такой пункт. Я бы точно такой вставила. Чувствуя, как краска схлынула с лица, прошептала онемевшими губами:

— Большая сумма?

Олег озвучил цифру, и мне стало дурно. Даже если я продам все свое имущество и саму себя в пожизненное рабство, мне не выплатить и двух процентов от кошмарной суммы.

— Мы летим на Луну?

— Мне нравится твое "Мы". — Парень повеселел, сгрузил мне на руки коробки с пиццей, и вынул из замка зажигания ключи. — Иди, открывай дверь, вещи я перенесу.

Деваться было некуда. Стоимость тура огненными буквами въелась в мой мозг, включив счетчик обратного отсчета. Ладно, пусть сплетничают. С родителями я как-нибудь объяснюсь.

Игнорируя любопытные взгляды, прошла мимо шушукающихся соседок и, не выдержав напряжения, на последних ступенях пулей влетела в подъезд.

— Вот же ушлая девица. Опять хахаля привела!

Что!!!! Я хотела вернуться и выяснить, когда это я приводила к себе парней, но меня вовремя перехватил Олег.

— Брось, какое тебе дело до их сплетен? — И подтолкнул в спину, чтобы не вздумала оборачиваться.

Оказавшись в квартире, первым делом сунула сразу обе пиццы в микроволновку и поставила греться чайник. Олег положил пакеты посреди зала и пошел за очередной партией, а когда вернулся, улыбался до ушей.

— Что? — Не поняла его веселья. К этому времени я успела вытряхнуть содержимое пакетов и разбирать все на три кучи — в одной одежда, в другой снаряжение, в третьей все, что будем красить.

— Ну и наглые у вас бабульки.

— Я предупреждала. — Сердце замерло в ожидании худшего. — О чем-то спрашивали?

Парень, не разуваясь, вошел в зал и поставил передо мной очередные сумки.

— Интересовались кто я тебе?

— И что ты ответил?

Судя по довольной роже, ничего хорошего.

— Сказал, что муж.

— Ну, все! Ты труп! — Зарычала, хватая первое, что подвернулось под руку.

Паршивец рассмеялся и успел выскочить в подъезд и захлопнуть дверь, прежде чем в нее врезался тот самый металлический брусок, чье предназначение осталось для меня загадкой.

Встречала я напарника со скалкой.

Олег, увидев оружие в моих руках и зверское выражение лица, остановился с сумками, не дойдя один лестничный пролет.

— Стась, ты чего?

— Чего я? — Я двинулась на него, размахивая скалкой, словно битой. — Я тебе сейчас объясню, век помнить будешь.

— Я же пошутил!

— Сейчас врежу и скажу, что пошутила. А ну иди сюда.

— Неа!

Ситуация сюрр. Парень, притворяясь, что ему страшно, под моим натиском отступал вниз по лестнице. Я, притворяясь, что еще злюсь, махала перед его носом скалкой.

— Как тебе такое в голову могло прийти!

— Стась, прости.

Мы уже спустились на этаж ниже и наверно спускались бы и дальше, но открылась дверь квартиры и очередная соседка вышла на лестничную площадку.

— Шо за шум? Стаська, пошто хахаля дубасишь?

Олег затрясся от беззвучного хохота. Я кусала губы, чтобы не рассмеяться.

— Да вот, тетя Шура, мужа воспитываю.

Напарничек "виновато" опустил глаза и по стеночке отодвинулся от грозной тетки мне за спину.

— Стась, я же извинился.

— Ладно, живи, — смилостивилась я. — Пошли домой, там пицца стынет.

Оказавшись вдали от любопытных глаз и ушей, за закрытой дверью квартиры, мы дружно расхохотались.

— Никогда еще тур не начинался так весело. — Олег, тыльной стороной руки, вытер выступившие слезы.

— Нормальный образ жены? Или ты предпочитаешь скромную и тихую?

Олег водрузил сумки поверх остальных и повернулся ко мне.

— Образ, что надо. Сможешь продержаться все время путешествия?

Смогу ли? Особенно если учесть, что я ни капли не играла. Кажется тур на самом деле обещает быть очень интересным.

Наверно есть какой-то высший смысл в том, чтобы сидеть ночью на балконе и в свете, падающем от окна, перекрашивать фляжки... наверно есть, но я его в упор не видела.

— Олег, зачем мы это делаем? Ведь краска все равно облезет.

— Тебе еще не надоело получать на свои вопросы один и тот же ответ? — Хмыкнул парень, выводя черной краской разводы на предметах, покрашенных мною в почти черный цвет.

— Ну-у-у-у, — протянула, опуская взгляд, чтобы скрыть от напарника улыбку. — Надеялась, что тебе надоело занудствовать и хотя бы на один ответишь.

Олег коснулся моей руки, испачкав ее краской.

— Подожди до завтра, и половина вопросов отпадет сама собой.

Подняла на него взгляд, но ответить не успела. Снизу хлопнула балконная дверь, и раздался недовольный голос Агрипины Никифоровны:

— Стаська, что за вонь ты развела? В хате дышать нечем.

— Ремонт делаем! — Крикнул Олег, выныривая из-за ограждения и одаряя старушку ослепительной улыбкой.

Та окосела от подобной наглости. Я хихикнула, подглядывая за ней в щель между старым шифером.

— Какой ремонт в час ночи?

— А разве уже час? Стася, уже час ночи?

Зажимая рот ладонями, чтобы сдержать смех, пискнула нечто невразумительное, в надежде, что это примут за положительный ответ.

— Ужас! Срочно закругляемся и спать.

Я думала, Олег шутит, но он действительно закрыл банки с красками, сунул кисти в стакан с маслом и потянул меня обратно в квартиру.

— Я видел в холодильнике молоко, выпей два стакана.

Не успела опомниться, как напарник затолкал меня на кухню, и только потом сообразила, зачем он это сделал — чтобы первому занять ванну.

Молоко встало поперек горла. Ой, мамочки, нам же вместе ночевать! Нет, я знала, что Олег отрабатывает легенду, и думала об этом совсем не часто, всего сто двадцать раз в минуту. Просто гнала мысли о том, где он будет спать, пока вдруг не осознала это очень ясно.

Когда напарник вышел из ванной, я стояла спиной к выходу из кухни. И мне было ни капельки не стыдно за свою трусость. Когда он выключил свет, от страха затряслись колени. Стакан с молоком просто взбесился и запрыгал в дрожащих пальцах, грозя упасть на пол.

Успокаивающая мысль о том, что мы уже вместе спали, сменилась ехидным напоминанием, что кто-то прошлой ночью был в отключке, и этому кому-то было сугубо фиолетово, где и с кем спать.

Но сейчас-то я в сознании!

Ладно, Стася! Спокойно! Действуем по плану — сначала ванна, потом прячем за спиной скалку, потом кровать. Скалку решила взять сразу, чтобы потом в темноте не громыхать на кухне. Идя в ванную, не удержалась и покосилась на разложенный диван. Напарник очень натурально притворялся спящим, если бы не улыбка от уха и до уха...у-у-у-у ехидна.

Оказавшись за запертой дверью ванной, привалилась к ней спиной, чувствуя себя чертовым марафонцем, пробежавшим пятидесятикилометровую дистанцию. Сердце бухало так, словно хотело проломить грудную клетку и вырваться наружу. И только встав под горячий душ, смогла немного расслабиться.

Пользуясь моментом, трижды вымыла голову. Совершенно не потому, что безумно трусила и всеми возможными способами оттягивала момент, когда окажусь в одной кровати с безумно привлекательным мужчиной. Мылась чисто из практических побуждений. Тур начнется завтра, неизвестно в каких условиях придется спать, и когда следующий раз представится возможность насладиться благами цивилизации. Потом очень долго расчесывалась. Вместо кружевной шелковой пижамы надела утренние бриджи и безразмерную братову футболку, а когда взялась за дверную ручку, поняла — для отстаивания девичьей чести одной скалки мало.

Олег зажмурился, когда в комнате внезапно вспыхнул яркий свет. Прикрыв глаза ладонью, он с недоумением наблюдал за тем, как я открываю шкаф, достаю простынь, следом из ящичка под ключом достаю шкатулку с нитками и с этим добром иду к нему. Кстати при виде скалки, зажатой подмышкой, его глаза расширились и на губах появилась веселая улыбка.

— Что ты делаешь?

— Готовлюсь ко сну.

Глубоко вдохнув, схватилась за одеяло, сорвала с парня... и, не выдержав, в последний миг, зажмурилась.

Олег не засмеялся и заговорил очень мягко.

— Стась, мы будем только изображать супругов. Не нужно меня бояться.

Чувствуя, что заливаюсь краской от ушей до пят, заставила себя открыть глаза. Парень лег спать в штанах, но я все равно решила подстраховаться. Раскинув над ним простыню, укрыла напарника от шеи до пят, подоткнула под бока и ноги, завернула на шее и плечах, образовав тугой кокон, и вдев длинную нитку в иголку, стала пришивать простыню к диванной обивке.

У Олега глаза вылезли на лоб.

— Это еще зачем?

— Затем, что я собираюсь ночью спать, а не прислушиваться к каждому твоему шевелению и вдоху... лежи не дергайся! — Уткнувшаяся ему в нос скалка, заставила парня улечься обратно и спокойно дождаться окончания экзекуции.

Закончив шить, убрала на место шкатулку с нитками и иголками, выключила свет, завернулась в тонкое одеяло и, устроившись на самом краю дивана, услышала сдавленный смех:

— Спокойной ночи, Стася.

Уснула я с улыбкой.