Приняв такое решение, Турмалин даже немного успокоился. Но не успел он сделать и десятка шагов по направлению к опушке, как вдруг услышал повелительный окрик.
— Стоять, Турмалин! Ни с места!
На языке кристаллий. Свои. Вернее, уже не совсем свои. Турмалин, не долго думая, бросился обратно в чащу.
Преследовательниц было двое. И, судя по тому, как резво они перемещались, это были хорошо обученные воительницы. Кинжал против двух коротких мечей — в таких условиях не слишком хочется принимать бой. Поэтому Турмалин продолжал нестись, сломя голову. Погоня могла бы длиться долго, но обессилевший беглец неожиданно запнулся о корень и рухнул на траву, влажную от вечерней росы. Он успел откатиться, когда рядом упало ещё одно тело — видимо, преследовательница нашла ту же корягу.
В мгновение ока Турмалин вскочил и наступил на руку воительницы, сжимающую клинок. Та выругалась, но пальцы невольно разжала. Ситуация слегка улучшилась — теперь Турмалин был с мечом и кинжалом против двух нападавших. Но это вряд ли спасло бы, если они — настоящие солдаты.
— Не уйдешь, гаденыш, — прошипела первая, вставая.
Вторая как раз успела подбежать. Теперь Турмалин мог рассмотреть их получше.
Никаких знаков отличия, простые серые плащи и доспехи из тонких блестящих пластин. Такие выдавали и в армии, и в Тайной Службе, и охране рудников, на которые Турмалин очень не хотел загреметь.
Не давая первой опомниться, Турмалин врезал ей по зубам рукоятью меча, и нырнул в густой подлесок. Вслед донеслись отборные ругательства.
В прямом бою Турмалин был не слишком хорош, а вот в запутывании следов — гораздо лучше любых вояк. Несколько осторожных прыжков в сторону, потом тихие шаги назад, сделать небольшой круг и затаиться. Они рядом. Но вряд ли догадаются обернуться и поискать за спиной. Теперь Турмалин был почти уверен, что имеет дело с солдатами. В зарослях они были менее расторопны, чем на открытом пространстве. И это понятно — внутри Горы лесу взяться неоткуда.
— Мы потеряли его, — сплюнула одна сквозь зубы.
— Госпожа Яшма будет в ярости, — голос второй дрогнул.
Турмалин навострил уши в надежде услышать ещё что-нибудь, кроме имени.
— Да ладно, брось, — уверенно возразила первая, — все равно мальчишка далеко не уйдет. Его первый же патруль повяжет.
Послышались удаляющиеся шаги, но только спустя три четверти часа Турмалин рискнул вылезти из укрытия и оглядеться.
Преследовательниц нигде не было видно. И всё бы хорошо, но проклятые лесные шорохи! Незнакомые, чужие звуки. Шум ветра в ветвях, хруст ветки под ногой, падение шишки — все заставляло Турмалина вздрагивать, втягивая голову в плечи.
Охота началась. Жаль, преследовательницы оказались не слишком болтливы. Знание, что их послала Яшма, не слишком-то помогало — это имя слишком часто встречается в Горе. Турмалин с ходу мог вспомнить десяток женщин, звавшихся так: от простой рыночной торговки до главной военачальницы, одной из семи Матерей, входящих в Великий Совет. А ещё жрица богини Земли из их поселения, секретарь в приёмной большого архивного грота, вторая дочка соседа-ювелира и даже его двоюродная тётка, кузина отца — все они были Яшмы.
Турмалин вздохнул. Ему и раньше нельзя было высовываться, а теперь придется осторожничать вдвойне. От изнаночников уйти просто, только бы добыть дорожную табличку. А так — для них все кристаллии на одно лицо, никакое описание не поможет. Вот свои быстро опознают сородича, как бы хорошо тот не маскировался. Но у Турмалина было, что противопоставить и тем, и другим. По крайней мере, он на это надеялся. Скрытности его учили, пришло время применить все навыки на практике. Жаль, что за это ему никто не начислит баллы, и не вручит новую табличку с руной "хе" взамен той, что осталась дома. Если смотреть правде в глаза, на "хе" он пока и не наработал. Но всё ещё впереди. В пути ещё будет время поразмыслить о вечном. А пока дело было за малым — дойти до Адаре живым и желательно незамеченным.
Глава вторая — А
Четвертая планета Дельты Стаггера, кодовое название "М-12JK-D4", представляла собой красноватый булыжник, степенно вращающийся вокруг своего солнца. Следов жизни на ней обнаружено не было, разумных рас в данном квадрате космоса тоже пока не регистрировали, а, значит, планета вполне могла быть колонизирована по формальным признакам.
Дело в том, что существовавшая вот уже второй век Федерация Разумных Рас, в обиходе ФеРРа, проводила политику терпимости и невмешательства. Да ещё и гарантировала слаборазвитым планетам "возможность своевременного развития". В переводе на понятный это значило, что если Земле или, скажем, Альбе приспичит основать новую колонию в квадрате 57JN, а там уже есть планета, населенная разумными сиреневыми ящерицами в стадии средневековой феодальной раздробленности, то колонию основывать запрещено. Ведь, во-первых, колонисты могут ненароком вмешаться в развитие соседней цивилизации, обменивая у тех яблоки на консервные ножи. А, во-вторых, когда через восемь-девять сотен лет ящерицы решат-таки выйти в космос, то пригодные для колонизации земли должны быть у них под рукой, то есть под лапой, а не на другом конце галактики.
Так что вот уже более сотни лет команды терраформирователей пытались посылать в заведомо необитаемые уголки Вселенной, чтобы не тратить зря силы и время. А то был как-то случай — нашли планетку, обустроили ее, кучу ресурсов потратили (тогда ещё терраформацией занимались не громадные одиночные корабли Исследовательского флота с минимальной командой, а целые отделения из 20-30 специализированных кораблей) — а потом обнаружилось, что прямо на спутнике соседней планеты обитают какие-то местные кроманьонцы. Пришлось все бросать и уходить. Хорошо еще, на обратном превращении планеты ФеРРа не настаивала.
Так что, формально, планета "М-12JK-D4" целям экспедиции "Деметры" отвечала. Теперь следовало проверить, пригодна ли она для терраформации. А то начнешь тектонические плиты сдвигать, а от планетки один астероидный пояс останется, такое тоже бывало. Хорошо еще, если корабль не зацепит. Ну и, разумеется, нужно было оценить содержание различных элементов в коре планеты, чтобы потом колонистам не пришлось за рудой в соседнюю звездную систему летать. По предварительным данным капитан мог сказать разве что то, что "М-12JK-D4" отличалась средними размерами (а, значит, удовлетворительной гравитацией), прохладным (всего-то градусов 120 — 140 ниже нуля по Цельсию) климатом и наличием какой-никакой атмосферы. Более подробные сведения предстояло собирать экипажу "Деметры" в ближайшие дни. Каждый из восьми членов экипажа имел двойное образование — одно связанное с терраформированием, другое позволяющее поддерживать корабль в функциональном состоянии — и, раз прибыв на место, отвечал за свой спектр работ. Скажем, старший инженер Дэн Семёнов был одновременно метеорологом-климатологом, а навигатор Эрр-Да отлично разбирался в гидрологии, когда она не касалась его собственной каюты. Исключение составляла только представительница флотского СБ, все навыки которой так или иначе были связаны с обеспечением безопасности экспедиции — от информационной до физической.
Старпом Варав поправила темные очки, почесала кончик левого уха и задумчиво постучала зелёным ногтем по монитору. Очки были данью необходимости в смешанных экспедициях — текткеты отличались повышенной светочувствительностью и предпочитали беречь глаза от яркого корабельного освещения. Цивилизация, развившаяся на облачном Текткете, долгие века даже не подозревала о существовании звёзд. Звёзды не были воспеты в поэзии, не были описаны в легендах, со звездами не было связано суеверий — так что, когда группа ученых открыла-таки существование заоблачного безвоздушного пространства и звёзд, практичные текткеты не стали преувеличивать значения подобной находки, а просто построили механизм, способный туда долететь и узнать больше. Так, не тратя зря времени и нервов, текткеты начали летать. Одними из первых в галактике.
Варав нахмурилась и тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли. Сейчас её никто не видел, а значит, хмуриться и грызть ногти было можно. Впрочем, нет, вот ногти стоило оставить в покое, а то если капитан Оркана увидит эти огрызки, стыда не оберешься. Конечно, капитан не текткет и не придает выдержанности характера излишнего значения, но он же знает об этом обычае, значит, может сделать выводы, значит... Варав снова ожесточённо потрясла головой. Вот только о капитане задумываться не хватало, у неё работы и так хватает. Нужно спуститься на планету, установить датчики, взять замеры, составить общую карту поверхности... Как обычно, терраформирование начиналось с тектоногеологов. У Варав это была уже юбилейная, десятая экспедиция, порядок действий глубоко въелся в подсознание и не вызывал проблем, но механической заученности следовало опасаться. У каждой планеты свой характер, каждую надо внимательно осматривать и изучать, и ни за что не сравнивать — на это планеты... обижаются, что ли. Объяснить это было сложно, да и не нужно. Просто в каждую экспедицию надо было собираться как в первую, и всё будет хорошо.
Необходимые датчики уже были приготовлены, оставалось только решить, куда стоило лететь в первую очередь. Пожалуй, было бы не лишним посовещаться с пилотом, который и поведёт шаттл к поверхности. В начале терраформирования у ботаников работы практически не было, так что Марко наверняка не был занят и мог обрадоваться возможности полетать.
Как ни странно, Варав ошиблась. В каюте Марко не оказалось, в столовой тоже, и нашелся он только четверть часа спустя в своей маленькой жаркой лаборатории, корпящим над каким-то образчиком земной флоры с характерными зелёными листьями (на Текткете, например, не избалованная солнцем растительность была преимущественно желтоватых и бурых оттенков). Увидев гостью ботаник вскочил, покраснел и принялся торопливо убирать плоды своей работы куда-то в шкаф с пробирками. Послышался звук падающих колб. Марко покраснел ещё сильнее.
— Я вас не отвлекаю? — решила, наконец, поинтересоваться текткетка.
— Д-да что вы, — человек замахал руками. — Н-напротив. Чем м-могу быть полезен? А вы пока с-садитесь. В-вот сюда.
Варав осторожно смахнула крупинки почвы с табуретки и села. Марко лучше было не выводить из равновесия лишний раз, а то он начинал заикаться. Во всех остальных отношениях он был замечательным товарищем и профессионалом.
— Планета, — пояснила цель своего визита тектоногеолог. — Мне нужен пилот, чтобы спуститься.
— А, — выдохнул Марко. Теперь, когда его растение было надежно спрятано в шкафу, он начинал постепенно успокаиваться. — Начинаем ставить дат-тчики?
Варав кивнула.
— П-прямо сейчас? — уточнил пилот на всякий случай.
— Если вас не затруднит. У меня уже всё собрано, но я хотела обсудить план полета, чтобы заодно сделать первые снимки.
Марко повернулся к встроенному в стену экрану, потыкал в него пальцем и вывел посреди комнаты объёмный макет планеты с зависшей на орбите "Деметрой". Варав подвинулась поближе, украдкой поправила давящий воротник, и они начали пролагать маршрут на первый день.
Марко растил эту розу уже много дней, из контрабандой прихваченного с Земли черенка. Он надеялся успеть к тому дню, когда капитан объявит начало терраформации. Не успел.
Впрочем, не все ещё было потеряно — после нескольких полетов вниз и сбора данных было решено немного подкорректировать орбиту планеты, подвинув её чуть ближе к Солнцу. То есть Марко знал, разумеется, что никакое это не Солнце, а Дельта Стаггера, но Солнцем называть центральную звезду системы было, как ни крути, привычнее.
Итак, четвертую планету было решено обустраивать, если она переживет толчок, приближающий её к солнцу. Жаль, что не третью, конечно, но сделать что-либо адекватное из этого мелкого, покрытого вулканами и жидкой лавой шарика диаметром в одну пятую земного вряд ли представлялось возможным. А вот четвертая и по габаритам, и даже по скорости вращения была похожа, вполне. Как легко догадаться, Марко дель Торо очень любил родную Землю. И оливки.
Впрочем, вскоре выяснилось, что и третья планета оказалась задействованной в терраформации. При смещении четвёртой с насиженного места, третья невольно оказалась втянутой в эту свистопляску и, в результате, зацепилась за более крупную соседку. Капитан потом ещё не раз говорил, что это он был виноват в том, что не перепроверил введенные в расчёты исходные данные. Но, так или иначе, у облюбованной ими планеты неожиданно появилась своя луна — и это пришлось испанцу весьма по душе.
Так что, если считать днем начала терраформации не тот день, когда старпом Варав выудила его из лаборатории, чтобы лететь на планету, а тот день, когда эта планета, получив хорошего пинка под экватор, все-таки встала на свою новую орбиту, да ещё и спутник к себе притянула, то выходило, что розу следовало дарить... сегодня. Кажется, на этот раз он всё-таки успел.
Итак, ботаник аккуратно поставил горшочек с розой на стол, аккуратно взял острые ножницы, аккуратно коснулся стебля... Сердце кровью обливалось, как подумаешь, что такую красоту нужно резать, но чего не сделаешь ради любимой. А горшок с черенком можно оставить, для дальнейшего выращивания. Решившись, Марко поудобнее перехватил ножницы и отрезал цветок, потом наспех пригладил волосы ладонью и пошёл в жилой отсек. Надо было успеть до того, как Варав снова пошлёт его на планету.
Сперва всё шло хорошо. Марко дошёл до нужной каюты, позвонил, дождался ответа, смущённо потоптался на пороге, дождался, пока девушка выйдет и завёл вежливый разговор о будущей колонии, всё это время тщательно пряча цветок за спиной.
— Вы от меня что-то скрываете, — наконец заметила его собеседница. — Что там у вас?
— Н-ну, я... — замялся Марко, подыскивая нужные слова. — Мы вот п-планету будем делать...
— И вы волнуетесь, потому что это ваш первый раз?
— Д-да, не только. Я х-хотел...
— Марко! — в коридор выплеснулся жаркий воздух и из дальней каюты показался капитан. Очень не вовремя. — Как хорошо, что вы здесь, я как раз собирался слетать вниз.
— К-конечно, к-капитан.
— Марко? — ударило в спину. Словно одного лишнего зрителя было мало, в другом конце коридора показалась Варав и быстрым шагом направлялась к нему. — Что это у вас в руках? Цветок?!
— Я-я-я, — запнулся ботаник, судорожно огляделся и сунул несчастную розу прямо в руки старпому. — Эт-т-то в-в-вам.
— Что?! — синхронно удивились обе девушки и капитан.
После чего Женевьева ещё громко фыркнула, развернулась и скрылась в кабине. Марко показалось, что он услышал, как хлопнула о переборку дверь, хотя, кажется, механизмы корабля не могли допустить подобного. Померещилось. Но на этом его злоключения не кончились.
— Цветы, значит? — приподнял бровь капитан, обращаясь куда-то в пространство. — Если не ошибаюсь, роза. Как мило. Пилот, нужно развернуть на поверхности базовый лагерь будущей станции. Я думал нагрузить этим кого-нибудь еще, но, раз вы не заняты...
