Будь любезен, спаси меня от неприятностей

— Ваш отец думает, как поступить дальше.

— Тут не о чем думать. Мне не нужен телохранитель, поскольку я всегда в состоянии самостоятельно решить свои проблемы.

— Его сиятельство считает иначе.

— Ему, как обычному человеку, свойственно пребывать в клетке своих убеждений и мировоззрений, сложившихся за долгие годы. Я же способна мыслить, говорить и действовать исключительно рационально и прагматично. Посему, в какие бы я ситуации не попадала, я всегда найду из них наиболее простой и эффективный выход. Так что, ты можешь, с полной уверенностью в моём благополучии, покинуть Ялту.

Странно, когда это мы перешли на "ты"? Я, вроде бы, такого точно не начинал.

— К тому же ты не станешь отрицать, что, будучи мужчиной, ты не самый подходящий кандидат на роль телохранителя для столь юной и красивой особы как я?

— Не льстите себе.

— Если ты хотел обидеть меня, то у тебя не получилось — я знаю, что я красавица. И это не субъективная оценка, а очевидный факт.

Завышенное самомнение, заносчивость и гордыня — да ты просто эталонная дворянка. Хоть сейчас с тебя можно лепить восковую фигуру и выставлять в Международное бюро мер и весов как образец молодой, незамужней русской аристократки. Агата, тем временем, решила, что беседы уже подошла к концу и снова открыла книгу.

— Допустим, но только мой пол факт сделки не отменяет, — решил я вернуться к первоначальной теме беседы.

— Утолите мое любопытство — что по этому поводу думает мой отец?

— В данный момент ваш отец консультируется со своим законником. И видится мне, что новой трате денег он предпочтет меня. Конечно, есть шанс, что он обратится в суд, желая возвратить деньги, но выиграть его он сможет только если, обладая способностью к некромантии, воскресит Плевако.

— Я, так понимаю, деньги Библиотека возвращать не намерена?

— Вы получили то, что заказывали. О чем ещё может идти речь?

— А то, что товар не соответствует описанию, это разве не повод для расторжения сделки?

— А о том, что пол является обязательным условием, в договоре ни слова, — чувствуя превосходство от невольной аферы сказал я.

— Как низко... но соответствует вашему разночинскому происхождению.

— Не нужно всё свалить на классовые различия. Мне кажется, что весь драматизм ситуации...

— Скорее фарс, — перебила меня Агата, но я её проигнорировал.

— ...заключается в том, что мои родители, будучи дураками, дали мне такое чудное имя, а ваши родители заранее не уточнили, что им нужна именно девушка. Так что один-один. Обе команды болванов идут вровень.

Я сел на стоящее в углу кресло, закинул ногу на ногу и демонстративно уставился в окно. Легкий бриз с моря колыхал тонкие занавески и разносил по комнате аромат моря. Агата продолжала сидеть на своей софе держа в руках томик Китса, но она уже давно не водила глазами по строчкам и смотрела в одну точку посредине страницы.

— Если ты и вправду намерен остаться здесь, то следует гораздо-гораздо вежливее высказываться о моём батюшке.

— Факт моего нахождения здесь под большим вопросом, так что пока я буду говорить, что пожелаю.

— Плебей... — донесся до меня едва слышный звук, но я решил прервать разговор, поскольку уже начинал обдумывать возвращение домой.

Из коридора донеслись торопливые шаги и в комнату вошёл дворецкий.

— Госпожа, сударь, граф ожидает вас у себя в кабинете.

Когда мы втроем вошли в кабинет графа, тот стоял над своим столом с какой-то кислой миной на лице. Весь стол перед ним был завален папками с документами, хаотично лежащими бумагами и стопками толстых книг со сборниками законов. В углу стоял телефон, который до этого располагался на элегантной подставке у окна.

— Я вижу вы уже познакомились, — сказал граф.

— Да, отец, и, признаюсь, я была весьма удовлетворена нашей светской беседой. Даже печально, что мы будем вынуждены расстаться.

— Дорогая, я принял решение оставить Чайку твоим телохранителем.

— Чё?

Агата сморгнула, а потом так и замерла с открытым ртом. Я даже начал опасаться, что она может подавиться каким-нибудь насекомым, кои, наверняка, летали по комнате.

— Я зря плачу учителю словесности? Что ещё за "чё"?

— Прости, отец, — Агата, наконец закрыла рот, и понуро опустила голову. — Я выразилась весьма некрасиво и по-простонародному. Я хотел сказать "как такое странное решение вообще могло прийти в голову моему дрожащему батюшке?"

— Пять тысяч рублей, — без обиняков выдал граф причину своего решения.

— Скупердяй.

Сударыня, да вы просто души не чаете в односложных эпитетах. Сначала я был наименован плебеем, теперь отец — скупердяем. Кажется, кто-то не сильно вкладывался в то, чтобы привить вам хорошие манеры.

— Как ловко ты меня сделала виноватым! Я впечатлен, — видимо, граф тоже был не в восторге от своей дочери.

— И в мыслях не было.

Я почувствовал в голосе девушки легкое разочарование от того, что её раскусили.

— Понимаешь, Агата, я тебя люблю всем сердцем, поскольку ты моё самое дорогие сокровище и очень тобой дорожу и не хочу потерять, но у тебя есть одна неприятная особенность — ты очень дорогая.

А ведь правильно моя мать говорила: "Вера, всё, что сказано до слова "но" и талого снега не стоит".

— Ты имеешь ввиду, что дорого тебе обхожусь?

— Очень дорого... даже для такого состоятельного человека, как я.

— И ты готов смириться с тем, что подле меня постоянно будет находиться мужчина? А что скажет мама? — решила Агата ударить по самому слабому месту в плане отца.

— Пока твоя мама в Петербурге, я решаю твою судьбу, а не она. Но уверен, что она бы меня поддержала, поскольку адвокат клятвенно заверял, что репутация телохранителей Библиотеки ещё никогда прежде не была подмочена романтическими связями с клиентами.

— Шах и мат, — со злорадством прошептал я.

— Молодой человек, — граф обратился ко мне. — Я ведь могу быть уверен, что невинности моей дочери ничего не угрожает?

Тон графа был весьма дружелюбным, но каким-то неведомым образом он смог добавить в свои слова столько угроз и холода, что я понял, что если он заподозрит неладное, то мне с полуострова придется удирать. С боем. Ночью. Пересекая горы пешком и реки вплавь. Я уже намеревался начать интенсивно кивать, сопровождая это действие клятвенными заверениями о моей честности и порядочности, но слова Агаты этого не потребовали.

— Отец, тебе не стоит волноваться на этот счёт — твоя дочь никогда не ляжет в постель со смердом.

Я непроизвольно бросил взгляд на массивные напольные часы в углу кабинета — двадцать второго мая тысяча девятьсот двенадцатого года, в тринадцать шестнадцать, я всем своим сердцем невзлюбил Агату Радчевскую.

Глава 2. Божья искра в голове полной опилок

Мы с Агатой покинули кабинет графа порознь. Она вышла сразу, как только моя судьба была определена, я же остался с Константином Васильевичем, чтобы разъяснить пару организационных вопросов: границы дозволенного в охране, круг общения, распорядок дня. Прежде чем пуститься в расспросы я предположил, что из-за занятости он скинет это всё на дворецкого, но он охотно и емко ответила на все мои вопросы. После этого я распрощался с графом и поднялся в библиотеку. Агата к этому времени уже закончила читать — томик поэзии лежал на столе, — а сама она стояла у распахнутого окна. Со второго этажа открывается прекрасный вид на бухту, вокруг которой раскинулся город.

— Папан решил пожадничать, — сказал Агата оборачиваясь ко мне. — Раз так, то ничего поделаешь — теперь ты мой телохранитель.

— Всё верно. Однако, прежде чем приступить к исполнению своих обязанностей, мне бы хотелось узнать, от чего мне придётся вас защищать.

— А разве ты уже не получил ответ от отца?

— На данный вопрос он отвечал весьма уклончиво. Я понял, что вы обладаете весьма импульсивным характером и склонны ввязываться в опасные авантюры.

— Весьма поверхностный ответ.

— А как ответите мне вы?

— Если тебе интересно, что я с удовольствием тебе сейчас всё расскажу. В конце концов, узнав правду, ты начнешь относиться ко мне максимально бережно, поскольку люди, подобные мне являются огромной ценностью.

Интересно, у всех моих коллег такая тяжелая работа, или только мне с первого раза попался клиент, настолько обуреваемый чувством собственного величия.

— Ты ведь в курсе, что люди не равны с рождения? И я не о социальном положении или достатке родителей. Я имею ввиду те таланты и способности, которые заложены внутри каждого из нас. Кто-то умеет рисовать, кто-то прекрасно вырезает по дереву, кто-то умеет решать сложные уравнения. Но бывают случаи, когда от рождения кто-то получает таланта больше, чем обычно. То, что принято называть искрой божьей — данный свыше дар, настолько яркий, что даже аналогичные ему меркнут в его свете. И так уж сложилось, что я стала обладателем этой искры, которая наделила меня невероятным интеллектом.

Девушка перевела дух, и я сделал тоже самое. Начало её рассказа ввергло меня в такие пучины отчаяние, из которых люди со слабой волей выбираются только после месяцев посещения кабаков и рюмочных. Тем временем Агата приложила палец к подбородку и, глядя куда-то в даль, продолжила.

— Но, каждое действие имеет противодействие. Этот ключевой закон природы стал действовать и на меня. Кажется, само мироздание считает, что я явлюсь в нем чужеродным элементом и выстраивает вокруг меня причинно-следственные связи, в результате которых я постоянно оказываюсь втянутой в различные странные происшествия и ситуации. Отец не считает мою версию происходящего правдоподобной...

Да что ты говоришь! Как он мог не поверить подобному рассказу? Узколобость, не иначе.

— ...поэтому решил, что исправить ситуацию можно будет, если подле меня постоянно будет присутствовать надсмотрщик, который бы стал контролировать каждый мог шаг, тем самым, якобы, оберегая меня от проблем. В какой-то степени я благодарна отцу, поскольку его замысел основан на любви ко мне. Однако, прекрасно понимаю, что такое решение никак не повлияет на ситуацию, ведь мой дар от этого не исчезнет и я по-прежнему буду оказываться в самой гуще событий. Теперь то понимаешь с чем тебе придётся столкнуться?

Ммм... какой утонченный изысканный бред. А ведь я попал. Попал в очень-очень затруднительное положение — следующие триста шестьдесят пять дней мне придется денно и нощно находиться в компании человека, считающего, что небеса наградили её божественным даром. Следовало немедленно уточнить пару деталей, чтобы знать стоит ли перед сном запирать дверь на замок и подбивать клин под дверь. Да и судьба посторонних, отчего-то, меня начала волновать — ещё неизвестно, как она поступает с теми, кто сомневается в её небесном покровительстве.

— А какой бог одарил вас сим даром? Христианский? Мусульманский? Языческий?

— Какой ещё бог? Я материалистка. Говоря о искре божьей, я выражалась наиболее доступным и понятным термином.

— Мне... так полегчало, — обрадовался я, одновременно решив этим вечером клин из сумки не доставать.

— Хотя это и не отрицает тот факт, что неустановленные силы на мою судьбу влияют.

А вот дверь, пожалуй, изнутри запру.

— Можно списать всё на совпадения.

— Если бы такое было лишь раз, то можно было сказать, что случайность, два раза — совпадение, но три это уже закономерность!

— Перечень... кхм... событий, в которые вы были втянуты, можно получить?

— Меня похищали — два раза, становилась жертвой воровства — семь раз, грабежа — три раза, разбоя — один, получала колото-резаные раны — два раза, становилась свидетелем преступлений — четыре раза, была свидетелем теракта — один раз, кусали собаки — три раз, молния била в дерево, под которым я стояла — три раза...

— Неправдоподобно много собак и молний... Довольно, всё понятно, — я поднял руку останавливая девушку. — Хорошо, допустим, только допустим, что всё, что вы говорите — правда. Значит, в ближайшее время мы обязательно окажемся втянуты в какие-то неприятности? Даже если будем стараться их избегать?

— Ты всё верно понял.

Эх... тебе надо что-то сделать со своим негативным мышлением! Как правило, в любой паре кто-то должен был оптимистом, а кто-то пессимистом. Вот только роль последнего я уже занял. Так что, надеюсь, впредь ты будешь смотреть в будущее только с улыбкой.

— А масштаб неприятностей предсказать можно?

— Трудно сказать, но с зимы инцидентов почти не было, так что намечается что-то крупное.

— Даже вашей жизни может что-то угрожать? — спросил я и тут же почувствовав стыд за то, что легко поверил в ту околесицу, что несла эта юная особа.

— Скорее всего.

— А инцидент с автомобилем, который сейчас висит над обрывом, насаженный на дерево, вам не угрожал?

— Так это не я.

— Издеваетесь, госпожа?

— Кажется, ты очень много нелестного обо мне навоображал, раз считаешь, что это могла сделать только я. Существует немало людей, которые не смогли бы справиться со столь сложным механизмом. И я в их число точно не вхожу. Мне понадобилась тридцать восемь минут, что обучиться езде на электромобиле... в отличии от брата.

— Значит, это не вы?

— Нет.

— Ладно, может с вами всё и не так плохо, как я полагал.

— Мне кажется, или ты сейчас подумал вслух?

— Вам кажется, я специально хотел, чтобы вы это услышали.

Решив, что узнал достаточно, я аккуратнее расправил свою рубашку и пошёл к выходу. Следовало как можно быстрее приступить к работе.

— Уже уходишь? Замечательно.

— Вы зря обрадовались.

— Почему же?

— Я иду ограничивать вашу свободу.

Я предположил, что Агата спросит, что я имею ввиду, но она промолчала и вновь вернулась к изучению вида за окном. Похоже, она на полном серьезе считала, что деньги, которые были заплачены Библиотеке вылетели в трубу. Вот только богатеи уже сотню лет нас нанимали отнюдь не из-за престижа или каприза. И ты вскоре в этом убедишься.

Выйдя из усадьбы, я направился в парк, где по-прежнему рабочие поднимали автомобиль. Из прислуги здесь был только Алексей Осипович, который следил за работой.

— Мне нужна ваша помощь, — с ходу обратился я к нему.

— Какого рода?

— Нужно собрать всех, кто работает в усадьбе, в одном месте. Хочу с ними познакомиться и разъяснить пару новых правил, которых они впредь должны придерживаться.

Дворецкий задумался, но затем кивнул.

— У нас просторная кухня, там все поместятся. Подходите минут через пятнадцать в правое крыло на первом этаже.

Я кивнул и что-то бы как-то потратить время, принялся осматривать усадьбу. Помимо открытой площадки на краю скалы, вся территория представляла собой парк с обилием клумб, несколькими беседками и лабиринтом аккуратно подстриженных кустов. Забор окружал усадьбу с трех сторон и сделан был на удивление добротно — никаких прорех или обветшалости. А с учетом высоты и бритвенной острой концов решетки, на территорию было трудно проникнуть. Удовлетворившись увиденным, я вернулся в здание, где сразу нашел кухню, на которой собралась вся работающая в доме прислуга.