Демон возмездия (рабочее название)

Роговец поразился внезапно появившейся в голове и испугавшей его до одури мысли, нервно ткнул пальцем в 'аварийку' и аккуратно прижался к бровке. Вышел из машины, с трудом прикурил, пальцы дрожали и не слушались. Табачный дым наждаком ободрал горло, заставив скрутить тело в выматывающей жилы судороге кашля. Побелевшие от усилия пальцы раскрошили едва раскуренный белый цилиндрик сигареты.

Что за? Роговец достал из кармана куртки пачку, внимательно осмотрел ее. Самый обычный 'Винстон-компакт', легкий, пачка серебряно-белая. Запах? Запах неплохой, тянет из пачки табаком и каким-то ароматизатором, но при мысли затянуться его начинало мутить и подташнивать. Да и ладно, все к лучшему.

Роговец с усилием скомкал в ладони едва начатую пачку, швырнул неопрятный комок себе под ноги, сместился к капоту, мазнул рукой, сметая капли сырости с крыла, при.... Как это назвать? Присел? Оперся? Уперся? Роговец криво усмехнулся, произнёс громко в морозный воздух:

-Я обжопился на крыло!

Он коротко хохотнул непривычным для себя смехом, звучащим словно треск ломаемого сухого хвороста. Шедший в метрах двух по тротуару молодой парень дернул головой, быстро нашел Роговца взглядом и тут же отвел глаза, заметно прибавив в скорости и скрываясь за павильоном остановки. Испугался? Да нет, вряд ли. Просто необычное заставляет напрягаться и избегать раздражителя. Зона комфорта и все такое. Роговец покрутил в руках зажигалку, несколько раз чиркнул кремнем, наблюдая за дрожащим на ветру огоньком, тяжело вздохнул.

Ладно, ладно, пусть так, устал он уже сам себе удивляться. Хорошо, что то ли угадал, то ли почувствовал, то ли что-то ему подсказало верную, правильную мысль — город, он.... Нет, с большой буквы — его Город хочет жертву. Какую? Впрочем, что за идиотский вопрос....

В Городе живут люди, Город строили люди, в Городе рождаются и умирают люди. Разные. Злые, добрые, хитрые, глупые, умные, великие... Что-то больно кольнуло его в спину или в шею? В руку? Хватит, достаточно, он все понял — в его Городе великие люди не живут. В его Городе.... Нет, Город он ничей, он свой собственный. А теперь повеяло теплом, но Роговец не обратил на это внимание, он думал.

Город живой, это аксиома. Любой город живой. У него есть сердце, например мэрия, храм, собор или центральная площадь. Есть руки и ноги, это улицы и переулки. Глаза его бесчисленные окна, витрины, огни фонарей и светофоров. Слышит он.... Слышит он телом. Многомиллионнотонным, бетонным, асфальтовым, где-то еще бревенчатым и дощатым. И чувствует он телом. Каждой тротуарной или настенной плиткой, бесчисленными поручнями маршруток, ручек дверей, перилами в подъездах, всем, к чему прикасаются руки людей. И сейчас Город чувствовал, что где-то кого-то готовятся принести в жертву. Но не в жертву Городу. И еще, он не прав — Город своих людей любит, оберегает, бережет. А хотят принести жертву тому, что Городу не нравится, тому, что Город ощущает раковой метастазой на своем теле. И это надо остановить. Где?!

Его потянуло куда-то влево, за дома, почти за окраину. Это там.

Двигатель машины взревел, зло зарычал, тщетно пытаясь сдвинуть груду зализанного металла с места, ярко засветился кружок с буквой 'N' на дисплее коробки, подсказывая ошибку. Ручник щелкнул и сам погасил свой алый огонёк, словно понимая, что сейчас его упрямый тупизм совершенно не к месту, а впереди, на перекрестке моргнул красный, становясь зеленым и игнорируя переходной желтый. И камера контроля движения вдруг почему-то перестала работать.

Роговец сидел в холодной машине с выключенным двигателем. Корейцы, гады, наворотили неотключаемых девайсов и, чтобы выключить фары, пришлось глушить двигатель. Так что он ежился, сидел и разглядывал Двери. Массивные, высокие и широкие, с вычурными бронзовыми ручками, кучей декоративных мелких финтифлюшек и редкими вставками из полированного камня. Двери отталкивающие и омерзительные. Двери, словно слепленные из множества раздавленных пауков и жуков без крыльев, заставляющие непроизвольно переходить на другую сторону улицы. Двери, за которыми должно было произойти это.

Как он здесь оказался он не помнил, да и не хотел вспоминать. Его накрыло словно плотным муаром, тяжелой кисеей и все слилось в сплошную полосу огней, искр и еще чего-то блескучего, больно режущего глаза. Если бы ему сейчас показали видеозапись его сумасшедшей гонки почти через весь Город, он бы криво усмехнулся и не поверил. Он никогда не умел входить в поворот на скорости девяносто пять километров в час, виртуозно подрезать и мгновенно перестраиваться, а словосочетание 'управляемый занос' он слышал только с экрана телевизора. Но, тем не менее, он здесь и ему нужно попасть туда, за Двери. Хотя ему очень страшно и совершенно не хочется этого делать.

Постучаться или позвонить? Или сказать тем двум мордоворотам в костюмах, что поеживаясь от холода и вяло переговариваясь, вышли покурить, что ему очень, прямо обязательно, нужно войти туда, в помещение за Дверями? А почему бы и нет?

Родион Сергеевич вышел из машины, пискнул сигнализацией, чуть помедлил, собираясь с духом, и решительно шагнул к Дверям, словно нырнул в черную, стылую воду.

-Добрый вечер, мне нужно войти. Как мне это сделать?

-Добрый. Что вам нужно сделать, уважаемый?

-Мне нужно войти. Войти вон туда, вот в эти Двери.

Сам не зная почему, Роговец выделил голосом последнее слово и заметил, как быстро мордовороты обменялись короткими, настороженными взглядами.

-А вы их видите, уважаемый? Вы видите Двери?

Второй мордоворот одновременно со словами первого плавным и в то же время неуловимо быстрым движением приблизился к нему с боку, нависая и пугая немигающим взглядом непроницаемо черных глаз.

-Да, вижу. И мне нужно войти. Туда мне, войти. Надо мне....

Прозвучало это до красных онемелых скул нелепо и жалко. И не ухмылки мордоворотов послужили этому причиной, просто Роговец уже понял, что его не пустят и все остальное, что он будет говорить и делать, будет напрасным. Слова, просьбы, требования, попытка растолкать массивные тела и ухватиться за ручку Дверей. Его не пустят, он не войдет в Двери, он еще не может. Потому что у него еще нет Силы и главное, у него нет Права.

-Это закрытый клуб, уважаемый. Вход только для членов клуба. Доброй ночи вам, уважаемый, и до свиданья.

В голосе первого мордоворота не было ни насмешки, ни пренебрежения, ни скрываемого презрения. Голос его был негромок, тон вежлив и даже, вроде бы, немного уважителен.

Роговец молча кивнул, помедлил пару секунд, повернулся к Дверям спиной и направился обратно к своей машине. Что ж, он сделал все что мог. И он вдруг действительно понял, что сделал. Сделал то, что нужно, что хотел от него Город.

Восторг, эйфория, радость? Нет, ему просто необычайно хорошо от правильно сделанного дела. Это каламбур или этот, как его, палиндром? Без разницы. Широкая улыбка заставила расползтись губы Родиона Сергеевича, надрывая кожицу пленки едва зажившего шрамика на нижней. Он сел в машину и продолжая улыбаться, поехал по Городу домой. И не видел и не слышал, как первый спросил второго:

-Новый колдун или из Знающих низших?

-Нет, непохож. Странный какой-то. Но к Дверям его привел Город. Городу что-то не нравится за Дверьми, и он прислал его. Надо сообщить об этом сииаллу.

-Это необходимо сообщить нашему нанимателю. И еще старшему стаи. Город не предупреждает второй раз, и Город не любит сииалла. А в наш контракт не входит бой с Городом.

Второй просто молча кивнул. Спорить он и не собирался. Этот Город их и нанявшего их сииалла действительно не любил. Лишь терпел. Город, это не Лес.

Весна и колдуны, странное сочетание.

Весна, сменившая непонятную, бесснежную зиму, не принесла ничего нового. Город его больше не звал, он больше не чувствовал зова Города. Значит, пока он не был нужен Городу.

Он все так же бегал по утрам по дорожке у колледжа, на саму территорию его не пустили. Вечерами, через день, ходил в фитнесс-зал, так как в другие дни дома уничтожал обрезиненный манекен. Уже ровно третий, в 'Спорт-мастере' у него скидка уже платиновая. Он не бил манекены, а именно уничтожал, нанося хлесткие, с виду неуклюжие удары. Нет, ему пытались, за весьма приличную сумму, терпеливо и настойчиво поставить удар, пробовали научить правильно сжимать и доворачивать кулак при ударе. Упорно старались научить стойкам, уклонам и еще чему-то, но не выходило, не получалось ничего. Так, пародия и гротескная неуклюжесть. Не срасталось никак, не чувствовал он нужной ему правильности во всем этом рукопашничестве.

А потом еще и обиделись на него, когда в спарринге, замаявшийся с ним работать, фитнесс-тренер от души пробил ему в печень. Тогда он 'размотал до крови' молодого накаченного парня, как говорили потом, в раздевалке, восторженные очевидцы произошедшего и обзывали его стремительные, хлесткие удары каким-то звериным стилем. То ли хромым богомолом, то ли дикой обезьяной. Роговец тогда еще несколько секунд прикидывал, обидеться ли ему и дать по почкам и этим тоже, а потом плюнул и пошел в душ. Там, под струями воды он вновь размышлял, а затем продолжил это дома, сидя на полу у стены и держа в руке чашку с остывшим кофе.

Он понимал, что это не его, но вдруг ставшее его личным. То, что всегда приходит изнутри, когда он зол или в ярости. И дает ему силы. Очень много силы. Да, за зиму, благодаря приходящим из неведомых глубин его тела изменениям, он невероятно окреп, растряс, сжег весь накопленный за долгие годы растительного существования жир. И жира не стало и мышц не стало, кости обвили тугие сухие жилы. Высох, уплотнился да каменной твердости. Но если сравнить моменты, когда он жал от груди штангу или когда сломал гриф разборной гантели, ушибив палец и разозлившись на железяку, то это небо и земля. Там через силу, через не хочу, а тут раз и две половинки толстого стержня в руках. В сауне потом просто достали с вопросами о его методах тренировке и диете. Ссылался на природу, жилы мол, стальные жилы, а диеты нет, это он просто мало ест. И хлеб не ест. Правда, правда, совсем не ест. Но клуб пришлось сменить на другой. Если побитого тренера ему простили, то порчу инвентаря нет.

Хотя, если честно признаться, то вопросы эти ему нравились, и сам себе он нравился. Пусть и пришлось менять весь гардероб, даже нижнее белье, так как трусы сваливались с похудевших бедер. Да и не носил он теперь трусы, предпочитая им эластичные, тянущиеся боксеры. И разные растянутые свитера и многокарманные жилетки сменил на строгие костюмы, турецкие, правда. День добрый, Роговец, Родион Роговец. Впрочем, что такое смена гардероба по сравнению со сменой квартиры и семейного положения?

С Мариной он развелся без надрыва и истерик, спокойно так, по-деловому. Квартиру продали весьма удачно, он взял себе однокомнатную и, оставив за собой машину, ей приобрел 'двушку'. С детьми объяснился, не забыв напомнить, что теперь они сами вносят в банк большую половину выплат за ипотеку, счастливое и затянувшееся детство у них кончилось, как и отрочество.

М-да, отроки.... Одному двадцать девять, другой двадцать семь, дети, понимаешь. Ему уже внуков нянчить пора, а они все учатся, второе высшее получают.

И не стал он жадным и скупым 'под старую жопу', как в сердцах бросил ему в лицо сын, просто он понимал, что скоро ему понадобятся деньги. Много денег. Зачем и для чего, он пока не знал, но меры принял заранее. Тут в строку пошла и смена должности, ушел он в другой отдел руководителем на более высокий оклад. Заметили и оценили его вдруг прорезавшуюся способность принимать жесткие решения и давить на подчиненных. Ага, давить.... Прессовать, так будет точнее.

А еще он поменял старую машину на совершенно новую. Корейца на немца. Абсолютно случайно, ведомый странным чувством необходимости быть там, он попал на какой-то аттракцион невиданной щедрости вновь открытого автосалона и, участвуя в розыгрыше, выиграл по дешевому сиреневому билетику вполне приличный внедорожник.

Не железнодорожный вагон на колесах, типа 'Лендкрузера — 200' или 'Форда-навигатора', но нормальный такой, добротный пикапный немец с уже установленной 'будкой'. И он ни минуты не сомневался, что это подарок от Города за ту ночь. Видимо тогда, у Дверей, он действительно сделал все правильно.

Кстати, о Дверях он тоже не забывал и иногда минут по пять сидел в машине в метрах двадцати от них, тяжело и хмуро смотрел, размышляя, загорятся ли они от бензина или лучше тут будет использовать самопальный напалм из мыла, керосина, канифоли и кое-чего еще? Очень сильно хотелось полить что-то на двери и поджечь это. А то, что Двери огня не переживут, он знал. Только наружные видеокамеры наблюдения останавливали его. Короче, не нравились ему Двери, сильно не нравились и Двери отвечали ему полной взаимностью, но осторожничали, ничего не предпринимали, никаких мордоворотов к нему не присылали. Более чем очевидно, Двери боялись Города, но не боялись его.

Роговец откинулся на спинку кресла, покрутил шеей, разминая затёкшие мышцы. На мониторе компа, на заднем фоне, крутился перс из любимой игрушки, приглашающе взмахивая мечом и угрожающе рыча. Подождет, не до него.

Очередной поиск в интернете вновь ничего не дал. Так, разрозненные упоминания о неких изгоях, но не отыскиваемых им иззи или чии. Так же о тупых Когтях Гнили и самой Гнили не было ничего. Поиски же 'шипяще-булькающих' привели на сайт каких-то извращенцев, после просмотра которого он долго мысленно отплевывался. Ладно, была бы порнуха разная, запретная или обычная, так не было же. Жрали просто кал друг у друга и делились потом восторженными впечатлениями о его вкусе и насыщенности. Абсолютно больные люди.

И о Дверях, разных, материалов было много. О Темных, Ведущих, Запретных, Скрытых. И все пустышка. Сайты и статьи с пространными рассуждениями и объемными статьями он просматривал бегло, почти не уделяя им внимания. Ну, вот кто будет писать подробно и с иллюстрациями о тайном и действенном? Да еще выкладывать это в интернет? Ага, пользуйтесь все, знайте все обо всем, и пусть никто не уйдет обиженным. Нет, Знание это сила, это Власть, это Право на что-то. Да, кстати, о Праве! Где он бросил тот яркий рекламный буклет?

Буклет нашелся в самом неожиданном месте, в ванной, на корзине с бельем. Точно, он же вчера его взял на ресепшене фитнесс-зала и на автомате выложил перед душем из кармана тренировочной куртки.

'Белый колдун и экстрасенс, Постигший тайное и имеющий Право, Горуштан Стоун поможет вам решить ваши проблемы. Дорого, качественно, быстро. Анонимно'.

Проблем у него нет, но вот то, что этот Горуштан Каменный, имеет какое-то Право, его заинтересовало. Далековато, правда, почти шестьсот километров расстояние, но можно взять на работе пару отгулов и смотаться до колдуна.

Роговец мазнул пальцем по экрану китайского сердитого и потому дешевого смартфона, набрал номер с рекламного буклета.

-Добрый день, я хотел бы записаться на прием.... Э, встречу, с Горуштаном Стоуном.