Торговец эпохами - 4 общий файл

— Э-э-э...!?

— И не "э-кай"! Ещё и сама при обследовании у Эрлионы или Титела Брайса попрошу, чтобы меня предохранили магическим образом от случайной беременности. И не спорь! Понял?

— Да как тут не понять..., — что-то слишком быстро согласился её супруг. И уже поднимаясь из-за стола, резко перевёл разговор на другую тему. Как раз ту тему, на которую с лёгкостью клюёт любая женщина: — Ладно, пошли осматривать дары хаерсов. Заодно будем думать, как и где эти новшества нам могут помочь больше всего. Причём в первую очередь думаем о применении их на Земле при поиске Елены.

Вскоре, приодевшаяся пара хозяев замка, поспешила в помещения с сундуками. Упоминания о томящейся в неведомых застенках Елене, родной сестре Дмитрия Светозарова, сразу подстёгивали как работоспособность, так и воображение.

Глава вторая

ПРОТИВОЗАКОННАЯ ПРОДАЖА

К себе домой, Хорис Тарсон возвращался довольный и гордый. Хотя и не забывал при этом внимательно просматривать улочки и окрестные переулки, обрезанные пределом видимости вездесущего тумана. Не хватало, чтобы законную радость испортило столкновение с какой-нибудь конкурирующей группировкой молодёжи. Нельзя сказать, чтобы они так сильно хулиганили в наибольшем имперском городе, всё-таки стража работала на удивление чётко и слажено как в предотвращении преступлений и обычном патрулировании, так и при раскрытии уже совершённых преступлений. В последнем вопросе ещё и маги преизрядно помогали. Но всё равно мелкие стычки и обычные драки среди подростков происходили очень часто. К тому же всегда и везде Хорис смело влезал и в рукопашные баталии наедине и разборки улица на улицу, умел здорово поколотить более старших и наглых, так что врагов у него хватало. Если учесть, что в последнее время и соседская уголовная шушера на парня въелась, то его опасения становились понятны.

Хотя с соседями было не всё так однозначно. Всё-таки большинство из них относилось к парню не просто прекрасно, а готово было защитить в случае неприятностей, так что вначале нежданная активность уголовников была непонятна. Те уже несколько раз пытались прижать Хориса в глухом углу и за что-то поколотить. Если чего не хуже сотворить. И причину такой активности, вернее её инициатора искать не приходилось: родной дядя Грэг. Брат давно умершей матери спал и видел себя в мечтах носителем печати родового наследства, которая по несправедливости, как думал сам дядя, принадлежала его мерзкому племяннику. Правда Грэг и так фактически распоряжался домами, всем небольшим поместьем, садом, небольшим участком земли и средней ткацкой мануфактурой, но этого ему было мало. Грабил, прятал собранные деньги в иных местах, и даже сейчас потребуй кто отчёта, оказалось бы в поместье нет и гроша ломаного. Но такое положение опекуна не устраивало. Он хотел стать истинным и законным владельцем всего имущества, которое когда-то принадлежало отцу Хориса. И не раз даже вслух проклинал свою покойную сестру, за то что она передала, умирая, печать родового наследства своему единственному сыну. Тому в то время было всего пять лет, так что вполне естественно, что до его совершеннолетия старшим опекуном-распорядителем автоматически становился родной дядя. И того вначале невиданное богатство удовлетворяло. Но время шло, он захотел большего. С каждым годом всё больше и больше превращаясь в циничного скота, Грэг становился более злым и раздражённым. И было от чего: болезненный племянник не только выжил, справившись с болезнями, но и стал жилистым, вёртким как угорь и довольно сообразительным малым. А уж умирать совсем не собирался. Мало того, видя к себе жуткое отношение ближайшего родственника, настолько на него ополчился и возненавидел в ответ, что, даже умирая, не прошептал бы формулу перехода наследства.

Пожалуй, печать родового наследства, была единственным магическим атрибутом, которая хоть как-то сдерживала в мире Кабаний безудержную и страшную власть распоясавшихся колдунов. В противном случае они бы наверняка превратили весь мир в свою вотчину, а остальных людей сделали бы своими рабами. Неизвестно кто именно и как давно, но видимо некто из первичных магов развеял над планетой особую структуру заклинания, благодаря которой у праведного, обозначенного законами преемственности наследника, появлялась в районе сердца несмываемый знак в виде квадратной печати родового старшинства в наследовании. Имеющий печать мог словесно передать всё состояние иному, можно сказать любому человеку, но только достигнув совершеннолетия. Если смерть наступала неожиданно, и носитель печати не успевал прошептать речитатив передачи, то всё решала древняя магия. Убивший наследника лично, хоть и сам являясь следующим в списке, навсегда из этого списка исключался. И порой печать появлялась у совсем далекого, нежданного родственника. Тот приходил на всё готовое и владел с полным на то правом. Так что Грэг хоть и мечтал об убийстве, но сам убрать племянника с этого света не мог. Зато мог и пытался натравить на мальца кого угодно.

А уж про их личные отношения и рассказывать было стыдно. Дядя трактовал племянника хуже приблудного служки. Хорис ходил в обносках, ел самое худшее вместе со слугами, а спал так вообще или в каморке рядом с комнаткой привратника, или на чердаке собственного дома. Только там ему и разрешали делать, что заблагорассудиться. В ином случае дядя орал, брызгая слюной, что не потерпит на своей шее бездельника, разносящего грязь по чистым комнатам, и заставлял работать или на конюшне, или на переноске тюков с шерстью и льном для ткацкой мануфактуры. Только за этот труд сирота получал в последние два года мизерный заработок, который волен был потратить или на сладость, или на понравившуюся вещь. Так что ему только и оставалось ждать своего совершеннолетия, чтобы вышвырнуть на улицу распоясавшегося родственника. Ждать, надеясь при этом, что выживет за оставшиеся пять лет. А для тринадцатилетнего ребёнка такой срок казался невероятным во временном пространстве. Поэтому отрок не загадывал так далеко и не надеялся, что столько проживёт, пускался в любые авантюры и приключения, часто не ночевал дома и ни во что не ставил дядины приказы и распоряжения. Наивно думал, что они его не особо касаются. А зря...

Как оказалось, Судьба готовила очередную, на этот раз смертельную подножку.

Приблизившись к дому, Хорис не стал входить через главные ворота, а пройдя по окраинному переулку, использовал два дерева и перемахнул играючи через забор усадьбы. Он здесь действовал нагло и совсем не скрываясь: не в чужой дом залез. Затем, прикрываясь хозяйственными постройками отправился ко второму, так сказать чёрному входу на свой чердак. Как правило, его всегда кто-то замечал из дворовых, мануфактуры или слуг: кто здоровался, кто просто брал его вид на заметку, чтобы при вопросе опекуна доложить, где сирота находится и в каком виде обретается. Но сегодня повезло прокрасться незамеченным, взобраться на чердак и с облегчённым вздохом оглядеть свою вотчину и место для детских забав. Причём юноша сразу заметил, что здесь кто-то побывал, в его хозяйстве кто-то неумело копался. Волна злости окрасила моментально лицо розовым приливом: опять этот Грэг посылал своего приказчика с проверочным обыском! И ведь всё равно не отыщут даже единственного тайника, так зачем показывать свою временную власть опекуна и в этих мелочных вопросах?

Сдерживая бешенство и стараясь успокоиться, сирота пробрался по чердаку над всем огромным домом и осторожно выглянул из окошка, смотрящим на парадный двор и ворота. Успел выглянуть в самый благоприятный и нужный момент, дядя как раз спросил у подошедшего приказчика, внушительного роста детины, который по совместительству и личным телохранителем считался:

— Ну и где этот маленький поганец?

— Нет нигде, — развёл мужчина огромными ручищами. — Гуляет где-нибудь...

— Что б его кашель разорвал! — не сдержался дядя от проклятий. — Когда он нужен, никогда не сыщешь.

— Жрать захочет — явится.

— Да он сейчас нужен! Сейчас! — плевался слюной Грэг. — Вот, вот к нам маг пожалует, и кого я ему покажу?

— Ого! Маг? А чего магу показывать? — изумился детина. — Неужто хотите в магическую школу племяшку сдать?

— Дурак ты, хоть и большой! Ни тебя, ни этого засранца и близко к такой школе не подпустят. А вот сдать в ученики или подмастерья к большому колдуну — мальца можно. Право на то, как опекун, имею.

Приказчик теперь уже совсем не понимал своего хозяина:

— Зачем это надо? Вдруг он там чему научится? Поумнеет..., того и гляди, что на пользу пойдёт.

Всё-таки он со своим покровителем сидел в одном корыте и хлебал из одной кормушки. Поэтому соображал, что к чему.

— Ха! — самодовольно ухмыльнулся временный распорядитель в усадьбе. — Ты бы только знал, к кому я Хориса отдать в прислужники сообразил. Ещё и денег за это отвалят.

— А толку с тех денег? — продолжал "тупить" детина.

Прежде чем ответить, Грэг быстро осмотрелся вокруг, но успевшего отклониться племянника в чердачном окне так и не заметил. Затем приглушил голос и стал с ехидной улыбкой объяснять свою хитрость:

— Я тут услышал, что сам Купидон Азаров ищет для своих лабораторий подмастерьев и помощников. Причём берёт на работу только щуплых, невысокого роста и обязательно круглых сирот. И, самое главное, эти сирот больше никто никогда не видит. Вот я и дал знать в поместье Азарова. Понял?

— А-а-а..., — осознал наконец приказчик и глазки у него заблестели. — Как не понять! У самого Азарова работа очень рискованная. Мало ли что случается в лаборатории... Да ещё с тупыми сопляками...

Он басисто хохотнул, но от этого подслушивающий Хорис только ещё больше отпрянул внутрь чердака, покрываясь потом:

"Какой кошмар! Надо же так всему совпасть? — ужасался он. — Уж я-то знаю, насколько у этого подлейшего колдуна опасная работёнка! Да что же это творится? И слухи по городу ходят, а никто ничего сделать не может? Боятся...! Азарова все боятся... Сам император его боится, как поговаривают, потому и отстроил новый замок в другом городе и перенёс туда свою столицу. А всё равно главная столица здесь осталась... Подлым колдунам — никакая власть не указ... Сволочи! Но мне-то что делать?"

Хотя решение уже сформировалось и лежало на поверхности: следовало немедленно уходить! Бежать! Куда угодно, хоть в другой город. Тем более что его не заметили и некоторое время у него имеется. Существовали, конечно, некоторые надежды, что дядя не имеет юридического права отдать племянника на погибель. Можно было поднять скандал, крик, позвать соседей и приставов бургомистра. В крайнем случае можно было рискнуть и поведать миру о творящихся в саду Азарова преступлениях. Но последнее было просто смешно: соседи и приставы разбегутся только при одном имени самого сильного и самого подлого мага мира Кабаний. Да и с другой стороны, если захотят всё оформит в приличном виде, могут сказать что отдают юношу в руки Купидона Азарова или кого-то из его помощников, как ученика. А оплачиваемое благодетелем ученичество считалось обязательным к исполнению каждым подданным империи.

Замкнутый круг, который следовало немедленно разорвать безотлагательным побегом. Вдобавок и со стороны ворот послушался стук колотушки: явился какой-то гость и в его причастности к недавнему разговору внизу сомневаться не приходилось. Маг! Помощник Купидона Азарова!

Хорис словно тень заметался по чердаку, стараясь не скрипеть досками и не создавать грохота отодвигаемыми сундуками. В считанные минуты он собрал всё самое ценное и дорогое, что у него было, уложил всё это во внушительный заплечный мешок и приладил на спину. На пояс повязал широкий пояс со своими сбережениями и фамильным кинжалом рода. В карманы распихал жалкие остатки сухарей, огрызки колбасы и несколько яблок. Напоследок окинул взглядом своё уютное пристанище последних лет, горестно вздохнул, поминая так рано ушедших из жизни родителей, и поспешил к чёрному выходу чердака.

Осторожно выглянул наружу: хозяйственный двор словно вымер. Хотя в такое обеденное время так вроде и соответствовало обычным порядкам. Колобком скатился по лестнице и устремился к ближайшему сараю. Вот тут и началось веселье: неожиданно на беглеца из-за угла выскочил приказчик, расставив в стороны свои руки-грабли. Нырок под эти грабли, и вдруг сразу четыре руки двоих охранников пытаются схватить юношу за шиворот, одежду, рюкзак или растрёпанные волосы. Ящерицей проскользнул и между ними, хотя пришлось при этом повернуть совсем в иную сторону движения. И только потом Хорис сообразил, что ловить его выгнали во двор всю прислугу и даже работников мануфактуры. Желающих схватить беглеца было не много, а очень много! И любой другой мальчишка оказался бы пойман в считанные мгновения.

Но не такой лёгкой добычей оказался юный обладатель печати наследия рода. Не снижая скорости, он метался по двору с невероятным проворством, заставлял своих преследователей сшибаться лбами, падать в пыль всем телом и разочарованно выкрикивать вслед проклятия. При этом мальчуган ни кинжал не потерял, ни мешок заплечный не сбросил по простой причине: некогда. И он таки сделал невозможное: обошёл всех, выскользнул из цепких скрюченных пальцев двух десятков мужчин и удивительными скачками взобрался вначале на поленницу дров, потом на крышу малого сарая, затем на крышу большого склада готовой ткани, и уже оттуда запрыгнул на дерево, с которого намеревался перемахнуть через забор. Удайся ему этот последний манёвр, спасся бы! Только бы все и увидели его мелькнувшие каблуки сапожек. Но, увы, беглец совершенно забыл про колдуна. Пусть тот и числился просто помощником великого Азарова, но и сам мог сжечь собственными силами всё поместье и при нужде умертвить всех его обитателей.

Уже приготовившись прыгать на забор, Хорис вдруг ощутил, что у него отнимаются ноги. Когда он всё-таки попытался дотянуться руками до гребня каменного ограждения, те тоже ему отказали. Со стоном сорвав несколько ногтей о кирпичную кладку, юный наследник всего поместья рухнул на землю с высоты в два с половиной метра и задохнулся от удара. Пока приходил в себя и пытался отдышаться, его как нашкодившего котёнка ворчащий ругательства приказчик отнёс к стене дома и бросил под ноги хорошо знакомого визуально человека. Подручный чёрных дел мастер нагнулся, бесцеремонно сорвал с беглеца заплечный мешок и взвесил в руке:

— Ого! Солидная тяжесть! — затем отбросил мешок в сторону и точно так же прикинул на руке весь самого Хориса: — Надо же! В самый раз! — и уже после этого с восторгом в голосе обратился к мнущемуся рядом Грэгу: — Подходит! Забираю на учёбу. Но ещё раз напоминаю: у нас там строгости и жуткая дисциплина, мальца скорей всего долгие годы в город не выпустят. Наука — требует жертв.

— Ну, раз требует, то мы готовы! — с мерзкой подхалимской улыбочкой многозначительно ответил подлый родственник. — Плакать и тосковать по этому сорванцу никто не станет. Пусть ума набирается.

К тому времени Хорис набрал в грудь воздуха и собрался хоть криком рассказать про страшные дела, которые творятся в саду у Купидона Азарова. Всё равно ведь умирать. Но сделать ничего не успел: при первом же звуке рот у него совместно с языком стали словно чужие и вместо членораздельных обвинений получилось непонятное мычание. На что подлый колдун ещё и ёрничать стал, задорно оглядывая столпившийся вокруг служивый люд: