— Столовая за углом, повернёте налево и увидите. А лететь на Родину лучше рейсовым дирижаблем, если хотите сэкономить. Или джампером, но там платить надо, десять рублей.

— Полечу дирижаблем. Неизвестный мне джампер вызывал опасения, вдобавок не хотелось делать большие долги. Мало ли что.

— Тогда летите сегодня вечером, — посоветовала Лидия. Сегодня почти все места разберут ланкийские школьники, победители школьных соревнований и отличники. Спокойная публика. А вот неделю назад были паломники в Индию. Из-за циклона порт прибытия сменили, так они дебош устроили, угрожали экипажу, пришлось кабину с буянами катапультировать. Ничего, поболтались в штормовом море сутки, шёлковыми стали. На лице девушки зажглась улыбка превосходства.

Я вышел из универмага, раздумывая, как понимать то, что я узнал.

Столовая городка меня приятно удивила. Я в общем-то ожидал, что по аналогии с СССР 60х тот же хлеб и горчица будут бесплатны, а возможно, и удастся поесть в долг. Но я совершенно не был готов к тому что обнаружил, хотя и мог бы догадаться по аналогии с универмагом.

Когда я зашёл на территорию столовой, что уютно расположилась на береговом возвышении, так, что с террасы, где стояли столики открывался вид на море... и порт, я увидел, что это заведение совершенно нового типа, по сравнению с тем, что я когда-либо видел.

Каждый столик был оборудован лючком и терминалом. За одним столиком могли сидеть максимум двое.

Уже представляя, как управляться с местной "компьютерной" техникой я занял один из свободных столиков и рассмотрел терминал.

Такой же монохромный монитор, вмонтированный в стенку ящика, где был лючок. Найдя единственную кнопку я её нажал, и монитор высветил меню.

Оно было разделено на две графы, где были приведены списки блюд, отличавшиеся друг от друга тем же, чем отличались товары в универмаге. За тем лишь исключением, что здесь не было любезных поварих и официантов. Как я понял, эта столовая или скорее кафе, были из разряда самообслуживания.

Выбрав блюда, что можно было заказать без оплаты — суп, хлеб, жаркое и картофельное пюре, компот из фиников, я подтвердил выбор и снова нажав единственную клавишу, стал дожидаться реакции машины.

Когда на экране высветилось меню возникла некоторая заминка, пока я не сообразил, что нужно тыкать пальцем в экран. К счастью, я довольно быстро вспомнил о аналогичной особенности терминалов своего мира.

Экран монитора на ощупь был стеклянным, из крепкого тёмного матового стекла. Т. е. это была электронно-лучевая трубка. Ничего похожего на жидкокристаллические экраны я пока не видел.

Заказ прибыл примерно через пару минут. Всё это время на мониторе светилась надпись: "ждите доставки".

Наконец лючок открылся и внутри оказался поднос с заказанным.

Я поел, еда была вкусной. Очень неплохо приготовленной.

Закончив есть, я поставил посуду обратно на поднос, и взглянув на монитор, увидел, что нужно поставить поднос обратно в люк — это было на нём изображено. Картинка появилась спустя минуту, после того как я забрал поднос.

Выполнив требуемое, я поднялся и направился к выходу.

Чуть ниже кафе был парк, где ходили отдыхающие. Я подошёл к ограждению и посмотрел на порт, на стоящие в нём корабли.

Особенно выделялся судя по характерному виду, авианосец. Взглянув на его борт в бинокль, я прочитал название корабля — "Непобедимый".

Прислушался к разговору двух, судя по форме моряков. Они рассказывали друг другу разные байки и хвалились историями своих похождений.

Я решил оглядеться, и заметив в парке "колесо обозрения", направился к нему. Как не удивительно, но оно тоже было бесплатное, и я сумел взглянуть на местность с высоты многоэтажного дома.

Помимо порта, в глубине территории был виден аэропорт, километрах в пяти от городка. А ещё дальше был, судя по стоящим и хорошо различимым в бинокль характерным аппаратам, космопорт. Там были летательные аппараты двух типов. Похожие на самолёт, и похожие на сплюснутые тяжёлые РН моего мира.

Переведя взгляд на аэропорт, я стал свидетелем старта, как позже выяснил, "джампера", или иначе, "баллистического такси". Этот транспорт мог доставить желающего в любую точку Земли не более чем за два часа.

Выглядели "джамперы" как небольшие реактивные самолёты с крыльями изменяемой стреловидности. Один из них стартовал, и разогнавшись по довольно короткой, пятисотметровой ВПП, причём путь до отрыва от земли был на удивление невелик — метров сто, стал довольно быстро карабкаться в небо. Разгонялся аппарат реактивными двигателями непонятной конструкции. Очевидно, это не были ТВРД. Воздухозаборников я не заметил. Да и судя по крутизне взлётной траектории, это было что-то особое. "Самолёт" всё карабкался и карабкался в небо, а выхлоп постепенно из бледно-голубого стал пронзительно-малинового цвета и сильно удлинился. В конце концов я сообразил, что аппарат совершает суборбитальный полёт, или "джамп" по-местному.

"Колесо обозрения" сделало оборот, и я выйдя на территорию парка, спросил у девушки, что стояла в очереди на аттракцион, как попасть на местный аэродром.

Она, мило улыбнувшись, посоветовала ехать рейсовым "магбусом". Я не стал показывать своё удивление названием транспорта, и лишь переспросил, как пройти к его остановке.

"Магбус" оказался неким подобием автоматического, без водителя, трамвая. Впрочем, впечатление оказалось обманчивым. Вагон, после того, как его заполнили пассажиры, в буквальном смысле взлетел, поднявшись на метр над уровнем земли, и бесшумно и плавно стал разгоняться.

Причём разогнался он весьма прилично — скорость, индицировавшаяся на расположенном у переднего окна на потолке газоразрядном индикаторе, достигла ста пятидесяти километров в час.

Поэтому до аэропорта добрались очень быстро. Сам салон "магбуса" был чем-то похож на салон вагона метро, расположением сидений и отсутствием кабины водителя. Это был полностью автоматический транспорт, и оплаты за проезд в нём не требовали.

Дирижабль, ходивший рейсом "Миротворец-Москва", уже был в аэропорту, и отправлялся через час. В аэропорту же я приобрёл один гаджет, что забыл посмотреть в универмаге — головной фильмоскоп. Простой конструкции, без какого-либо намёка на электронику, он выдавался совершенно бесплатно. Хотя крепился обручем на голову, и судя по тому, что предполагалось задействовать оба глаза, мог воспроизводить стереоизображения. Как оно позже и оказалось.

Понаблюдав за пассажирами, я понял местную систему погрузки на борт.

Ручная кладь тяжелее пяти килограмм сдавалась в багажное отделение... дирижабля.

Чтобы сесть на него, не нужно было даже заходить в здание аэропорта, как я было поступил. В здании вокзала продавались билеты на джамперы и были расположены гостиница и магазины.

Летевшие же дирижаблем сразу шли к трапу. Как в конце концов поступил и я, успев вовремя.

Я прошёл в салон, уже заполненный гомонящими ребятишками лет двенадцати-четырнадцати, что-то лопочущих на своём наречии. Впрочем, многие периодически заговаривали и на хорошем русском. Вожатые, что "пасли" это стадо молодёжи, зорко следили за порядком.

В конце салона, рядом с дверью, ведущей в отсек экипажа, были свободные кресла, и я успел занять одно, рядом с иллюминатором.

В салоне были телевизоры, показывающие передачи первого канала.

Заняв место, я достал фильмоскоп, зарядил в него кассету "полного собрания школьных учебников" и принялся за чтение.

Управление лентами с текстом и картинками учебников было механическим, и весьма, надо сказать, продуманным и удобным. Было видно, что над "оттачиванием" механизма перемотки ленты и переключения с одной ленты на другую трудился немаленький коллектив, и не один год. Вращая маховички и переключая рычажки на фильмоскопе, расположение которых очень быстро запоминалось, так что ими можно было без проблем манипулировать вслепую, можно было довольно легко и быстро перейти к интересующему тебя.

Все иллюстрации были стерео, что очень мне понравилось. И сразу же возник вопрос, а почему эта довольно простая технология не была реализована еще в двадцатом веке в моём мире? Ведь киноплёнка была довольно дешева, а при соответствующих вложениях так и вообще могла стать не дороже бумаги. Плотность же записи на эту плёнку, с очень мелким зерном, и по-видимому не боящуюся засветки обычным светом, запись, как я позже выяснил, производилась ультрафиолетовым лазером, была сравнимой с таковой на CD-дисках. Но в отличие от них, у микрофильмов было то преимущество, что для их чтения достаточно было обыкновенной лупы или не самого сильного микроскопа. Ну или специализированного гаджета, простейший из которых можно было собрать самому с "нуля". Сие для меня было труднопостижимой загадкой. И ведь я из своего детства помнил, что фильмоскопы в моей реальности были!

Конечно, фильмоскоп сильно уступал тому же ай-паду, никакого перехода по гиперссылкам, поиск нужно было осуществлять "по-книжному" и вращение рукояток при напряжённой работе быстро бы утомило. Но... были свои приёмы работы, как мне стало потом известно.

В этом мире появление микрофильмирования революционизировало общество, особенно облегчило обучение. Судите сами, комплект ВСЕХ УЧЕБНИКОВ помещался в карман ученика, а фильмоскоп занимал в портфеле учащегося очень скромное место. Объём же содержащейся на кассете информации позволял снабжать товары народного пользования типа авиеток очень подробной инструкцией, которая всегда была с пользователем. И передать по фототелеграфу интересующую информацию в любую библиотеку Союза можно было без проблем. Понятно, что это требовало особого отношения к копирайту, точнее его законодательный запрет.

Всё это мне стало известно позднее, а сейчас я просматривал вступительный текст к собранию учебников и выяснял принятый здесь учебный план. Найдя описание курса истории, я установил соответствующую ленту и стал изучать материал. И уже через полчаса чесал затылок в недоумении.

Первоначально я считал этот мир этакой неточной копией моего. Где самые сильные отличия были в двадцатом веке. Что у меня, после того как я узнал, НАСКОЛЬКО ЭТА ВСЕЛЕННАЯ ОТЛИЧНА ОТ МОЕЙ, вызывало сильное недоумение.

Теперь же я был шокирован. История как раз ДВАДЦАТОГО ВЕКА была наиболее похожей на мою! Ранняя же история этого мира, по сравнению, надо правда сказать ради справедливости, со скалигеровской интерпретацией истории моего мира отличалась ТАК СИЛЬНО, что я просто растерялся!

Самым простым был вывод, что и в моём, и в этом мире историки банально ВРУТ в угоду текущей политической конъюнктуре. Тем не менее вопросы оставались. Уж очень разительны были отличия.

А может быть, дело было в ПАЛЕОКОНТАКТЕ? — внезапно озарила меня мысль. В самом деле, здесь достоверно известно, что базы инопланетян на Земле в прошлом БЫЛИ!

Глава 2. Новый чудный мир.

Пожалуй самым характерным отличием социума на этой Земле от известного мне, если конечно, считать, что историки моего мира не врали в основном, было отсутствие деления стадий развития общества на формации. Что было очень неожиданным.

В моём мире общество развивалось так:

Сначала, когда было невозможно накопление излишков общественно-значимого продукта, и соответственно, появление рычагов концентрации власти за счёт возможности "отнять и поделить", был первобытный коммунизм. Хотя у меня эта бесхитростная формула вызвала недоумение — ведь из реальных этнографических экспедиций изучавших племена находившихся на уровне развития "каменного века" было известно, что при пристальном внимании к общественной жизни изучаемых, равенством, что является по классикам характерной особенностью первобытного общества, там и не пахло. Разделение на "общинную знать" и рядовых было характерно практически для любых "первобытных" племён, за редчайшим исключением типа бушменов. Конечно, можно сослаться на то, что эти племена не были на самом деле "первобытными", и представляли собой "обломки" погибших культур более "высокого" уровня развития, где неравенство характерно. А мол, если бы этнографы имели возможность отправиться лет на тридцать тысяч назад и изучить "первичный" первобытно-общинный строй, то вот тогда...

Эти "умствования" у меня вызывали инстинктивное недоверие. В конце концов, любое общественное явление имеет под собой "базис", наличиствующий ещё до его активного проявления. То есть, люди изначально, в процессе становления своего вида приобрели набор психологических особенностей, из которых позднее, после создания соответствующих условий, и формировались характерные общественные структуры. В конце концов в основе, к примеру, рабовладельческого строя, лежит деление психотипов людей на "альф", "бет", "гамм", и "оммег". Альфа никогда не будет считать производящий труд достойным занятием для себя. Если альфа и будет трудиться "в поте лица", что вообще-то в истории случалось, то только над установлением своей авторитарной власти. Но чаще эти особи предпочитают "быть кукушонками" и использовать уже сложившиеся, для достижения иных целей, общественные структуры. Альфы, как правило, яркие харизматики, умеют много красиво болтать языком на публике, и обычно, когда ещё только идут к своей цели — безоговорочному доминированию, склонны скрывать свой образ жизни от "непосвящённых".

Беты — это прирождённые "шестёрки", "кучкующиеся" вокруг альфы. Можно сказать, что его "дополнительные" "кулаки и уши".

Гаммы — трудяги, не считающие труд чем-то зазорным. В то же время готовые дать жёсткий отпор посягнувшим на его плоды. Наиболее характерный их представитель — это идеализированный образ кулака, у которого "кулаки не разгибаются от ежедневной пахоты". Это не кулак-мироед, а кулак-хозяйственник, реально сам работающий в поле со своими работниками. Эти типы наилучшим образом подходят для "освоения фронтира", но "сливают" по мере "установления цивилизации".

Оммеги. "Безхребетные создания", готовые подчиняться тому, кто сильнее их и сможет обеспечить им элементарные условия для выживания. Ведомые. Фактически, "проторабы". Именно их наличие в ранних общинах позволило возникнуть рабству, ибо они создают его фундамент. И, для ранних деспотий как раз характерно создание условий, обеспечивающих расширенное воспроизводство именно этого типа населения.

Ну так вот, наличие деления общества на эти четыре психотипа "программирует" формации. Неравенство существовало ещё в условиях, где ему было "пока не разгуляться", где оно могло лишь подобно чайнику "задорно свистеть носиком", пугая окружающих.

В то же время, исследование крупных человекообразных обезьян, ярчайший пример — шимпанзе, показывает, как сильно может меняться облик социума, в данном случае — протосоциума, отношений внутри стада, от биологических особенностей характера составляющих его особей. Те же классические шимпанзе, чью "общину" можно охарактеризовать не иначе как "паханат", и бонобо, буквально являющиеся "природными хиппи".

В мире, где я "воскрес", кто-то "обрубил" три возможных психотипа, сведя их проявление до минимума. Остались лишь гаммы. Что привело к далеко идущим историческим последствиям.