| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Большинство партизан было расстроено гибелью Липатова, который командовал ими четыре месяца. Они считали его хорошим человеком и командиром, да и сам поход, хоть и закончился нашей победой, не сильно их радовал. Бойцы втихомолку высказывали между собой свое недовольство новым командиром отряда. Повел на штурм дома младший лейтенант Липатов, бросил гранату в окно Стукашенко, а где был командир отряда товарищ Зима? Один был убит, другой легко ранен, а чем таким отличился командир? Об этих пересудах на следующий день мне рассказал Митрич.
Единственным плюсом для всех нас стал вечером поминальный стол. Ели мы обычно за двумя длинными столами, стоящими под навесом, рядом с кухней. За эти несколько дней, находясь в отряде, я в полной мере ощутил на себе слова ныне покойного Липатова, когда он жаловался на трудности с продовольствием. Хлеба практически не было. Не говоря уже о сливочном масле, сыре и колбасах. Ели, по большей части, пустые капустные щи, борщи, супы с крупами, картошкой и морковью, вторые блюда с полужидким картофельным пюре, пшенную и перловую каши. Из третьих блюд чаще всего подавали простой, лишь слегка подслащенный чай или компот из сухих фруктов. Зато на этот ужин было выставлено все то, что партизаны захватили у врага. На столах лежал порезанный кусками хлеб, колбаса и сало, а главным блюдом стола стал гуляш из гречневой каши с мясной подливкой.
Следующие две недели наши ребята знакомились с местностью, ходили с партизанами в разведку и за продовольствием. В один из таких походов напросился и я. Невмоготу стало в лесу отсиживаться, и я подошел к Стукашенко.
— Товарищ командир, вы отвечаете за разведку. Пошлите меня в поиск. Надоело мне в этом лесу сидеть!
Начальник разведки хитро прищурился.
— Знаешь, мне вот тоже не понятно, чего тебя определили на склад. Молодой парень. Стреляешь, наверно, неплохо, а как ножи бросаешь сам видел. Не у каждого так получиться. Да не смотри на меня так. Ты же не скрывал свои тренировки, а мне по должности положено знать, кто и чем занимается. Немецкий язык хорошо знаешь?
— Хорошо, товарищ командир.
— Об этом потом поговорим, а с командиром я поговорю. Думаю, отказа не будет.
— Спасибо, товарищ командир.
Вечером этого дня я узнал, что завтра иду на разведку.
Пошли вчетвером. Двое партизан местного разлива, я и Семен Шкетов, спортсмен-лыжник. Один из бойцов нашей четверки, Николай Давыдько, в одной из близлежащих деревень имел подругу, к которой, время от времени, захаживал для получения информации о том, что делается в местности. Первой поставленной перед нами задачей стояло получение от его подруги, то бишь агента, свежей информации, после чего мы должны были направиться в другую деревню и там казнить местного старосту. Как нам было сказано начальником разведки, когда он нам ставил задачу, эта гнида уже лишний год землю топчет. Добрались мы до деревни еще засветло. Часа полтора понаблюдали и как только легли сумерки, осторожно пошли по направлению к избам. Где-то в другом конце села залаяла собака, за ней подала голос другая псина. Гавкали не зло, даже как-то лениво. Осторожно прокрались к избе. Давыдько тихо постучал в полуоткрытое окно. В проеме показалось женское лицо, увидев Николая, расплылось в улыбке. Затем последовал приглашающий кивок головой. Партизанский информатор оказался довольно приятной женщиной лет сорока с весьма аппетитными, пышными формами. Хозяйка закрыла окно, задернула занавески, выкрутила фитиль лампы, и сразу в горнице стало светло и уютно. Налила молока. Дала по ломтю хлеба с салом. Пока мы ели, она рассказывала последние новости. Об угоне молодежи на работу в Германию, о том, что немцы собираются прислать солдат для поимки лесных бандитов. Показала листовку, которые были расклеены по селу. В них был призыв к гражданам оккупированной Беларуси не помогать никоим образом лесным бандитам, а вместо этого сдавать их оптом и в розницу немецким властям. В самом низу были напечатаны суммы, которые немецкие оккупационные власти дадут за простого партизана, комиссара и командира отряда. Когда поток информации иссяк, наш старший, хитро усмехнувшись, сказал, что хочет еще раз допросить своего агента, но теперь уже с пристрастием. Вдруг она какую-нибудь информацию утаила.
— Ага, под юбкой, — усмехнулся его приятель, Семен Глушко.
После его слов хозяйка сделала вид, что застеснялась и, потупив глаза, тихо сказала: — Что же вы такое говорите, Семен.
После чего мы втроем пошли спать в сарай, расположенный за домом, а рано утром, только начало светать, ушли. По дороге я поинтересовался, какими — такими зверствами отличился староста, которого мы должны казнить и есть ли там полиция? Оказалось, что полицейские там есть. Трое. Ими займутся Давыдько с товарищами, а на мне казнь старосты.
— Я? Один? — не поверил я.
Было странно, что необстрелянного парня, о своей двухдневной войне под Москвой я никому не рассказывал и медаль не носил, собираются поставить на такое кровавое дело. Первый раз убить человека, причем глядя ему в глаза, это очень трудно. Это я знал по себе.
— Это приказ, Звягинцев! — твердо сказал Давыдько.
— Костя, ты сам попросился на боевое задание! — следующим высказался Шкетов. — Ты боец, а это приказ командования! К тому же не забывай, что ты советский комсомолец и должен оправдывать это высокое звание!
Пришлось сделать вид, что слова товарищей меня убедили.
— Я сделаю это! Не подведу!
— Вот и славно, хлопчик! — довольным голосом подбодрил меня Давыдько и неожиданно добавил по — белоруски: — Ня бойся, усё будзе добра.
План был простой. Меня оставляют в засаде у дома старосты, а сами, втроем, идут убивать полицейских. На звуки стрельбы и крики староста должен был выскочить из избы, а я взять его на мушку и нажать на курок. Когда фигуры моих товарищей растворились в темноте, я решил действовать по-своему. Осторожно прокравшись к двери, я осторожно поднял лезвием ножа щеколду, затем тихо потянул ее на себя. Заскрипит или нет? Ни звука. Осторожно шагнул в сени, держа наготове винтовку. Постоял, пока привыкали глаза. Сделал шаг, второй, третий. Переступив порог, оказался в горнице, и понял, что попал в засаду. Хоть занавески были задернуты, но тонкий лунный лучик все же сумел просочиться, и скользнул по вороненому стволу автомата, который держал в руках человек, стоящий у печки. В следующее мгновение мне в лицо ударил яркий луч фонарика, который держал в руке второй человек. До этого я успел заметить третью человеческую фигуру, сидевшую на топчане, стоявшем в углу. Я почти ослеп, но, несмотря на безвыходное положение, сдаваться не собирался. Вот только у меня был только один выстрел, а потом меня... нашпигуют свинцом.
— Зачем пришел, хлопчик? — это был голос человека, сидящего на топчане. Хрипловатый, надтреснутый, старческий. Староста.
— А вы как думаете? — вопросом на вопрос отвечаю я.
Тяну время, сколько можно, одновременно пытаясь понять, как выкрутиться из этого положения. Получить пулю очень не хотелось. Сразу не убили, значит, живьем я им интересен. Но кроме винтовки у меня два ножа, причем спрятаны совсем не в тех местах, где их обычно прячут.
"Может наши подойдут, — мелькнула надежда и сразу исчезла. — Их тоже, скорее всего, прихватили. Интересно, кто нас сдал?".
— Винтовку положи на пол, а то не ровен час выстрелит, — посоветовал мне староста, — Осторожно ложи. Без резких движений.
Я осторожно положил винтовку. Хозяин дома встал, чем-то там чиркнул, подкрутил фитиль, а затем поднял лампу, в тот же миг фонарик погас. Теперь я смог хорошо рассмотреть всех троих мужчин. Бородач, стоявший с автоматом в руках, напряженно и зло глядел на меня. Сомнений не было в том, что стоит мне неправильно себя повести, как он всадит мне в грудь полрожка. Высокий, плечистый мужчина, державший в одной руке фонарик, а в другой пистолет, сейчас наблюдал за мной с легкой усмешкой. Староста, хоть и старик, а наган, который он держал в руке, не дрожал, да и глаза смотрят не подслеповато, а настороженно.
— Мне так думается, что пришел меня убить. Иначе, зачем тебе винтовка?
— Да ты что, дед, такое выдумываешь! Эту винтовку я рядом с твоим домом нашел. Думаю, не иначе как хозяин потерял. Верну ему, и табачка попрошу за свою услугу. Заодно водицы попью, а там может, добрый хозяин сала кусок отрежет.
— Стоит под стволом, а как складно брешет! И главное, голос ни разу не дрогнул, — с усмешкой прокомментировал мои слова мужчина с пистолетом, при этом внимательно и цепко ощупывая меня взглядом.
"Если им сейчас помощь подойдет, мне окончательно кранты! Сейчас! Прямо сейчас...!".
Нож скользнул из рукава в руку. Я напрягся, готовый действовать, но что-то мне мешало начать. Да и интуиция моя молчала. Не била в набат. И дед видно что-то почувствовал, потому что быстро сказал: — Не дури, парень. Здесь свои.
— Свои, говорите, тогда я к вам в следующий раз зайду.
Мужчина с хозяином дома переглянулись.
— Опустите оружие. Пусть он уходит, — вдруг неожиданно сказал мужчина.
Дед опустил оружие, а следом опустился ствол автомата. Подобных слов я никак не ожидал. Значит, не полиция. Тогда кто? Блин! Какой же я тупица! Это же партизаны!
— Знаете, я передумал. Тепло тут у вас. Да и живот бурчит чего-то.
— Вот наглый хлопчик, — покачал головой дед, а затем буркнул. — Садись. Покормлю.
Хозяин дома, положил наган на стол, затем подошел к печи, при этом отодвинув в сторону автоматчика, стал что-то доставать. Потом, не поворачиваясь, неожиданно спросил: — Ты хлопчик, небось, из этих парашютистов?
— Ага. Полчаса тому назад парашют у тебя в огороде закопал, а рацию и динамит в курятнике спрятал.
Дед засмеялся в голос, а за ним заулыбались партизаны.
— Винтовку можно взять? — спросил я, бросив взгляд на бородача с автоматом, все еще не спускающего с меня настороженных глаз.
— Бери и садись за стол. Сейчас твоих товарищей приведут. Меня зовут Николай. Хозяина — дед Кондрат. Он, — тут мужчина кивнул головой в сторону автоматчика, — Дмитрий. Мы из отряда Старика. Слыхал?
— Костя, — в свою очередь представился я. — Нет, не слышал.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
