— А что ты посоветуешь? Сдаться? До сих пор мы не получили от пришельцев даже требований о капитуляции, — заметил спокойно второй собеседник.
— А сдался бы? — гость вскинул голову.
— Не провоцируй, — хмуро велел хозяин.
Чужая звезда медленно поднималась над горизонтом. Вслед ей скользили объективы десятков телескопов и миллионы ненавидящих взглядов.
— Что посоветую... — пробормотал гость со злобой. — Да нечего мне посоветовать. Кроме того, что и так все знают. Рассредоточение, эвакуация, мобилизация, перевод на военные рельсы и прочее дерьмо. Потрепыхаемся перед концом.
— Вот этого уж точно не вздумай ляпнуть на камеру.
— А то что? Расстреляешь за пораженческие настроения?
— Думаешь, не смогу? А я, между прочим, два часа заучивал наизусть "Братья и сестры!" и далее по тексту.
Гость вскинул голову.
— Шутишь?
— Я шучу, разумеется, но обращение будет, сам понимаешь. И тебе советую озадачить своих спичрайтеров чем-нибудь патриотическим. Ты не забывай, твоя должность тоже обязывает к публичным выступлениям.
— Сделаю, — кивнул гость. — Слушай... Ты хоть на секунду веришь, что у нас хоть какие-то шансы?
Последовал тяжелый вздох.
— Я последние полгода — если честно — не верю вообще ни во что. Кризис за кризисом, ни на кого нельзя положиться, все как будто с цепи сорвались — а потом вдруг Это. Ну что? Если мы угодили в "Звездные Войны", нам надо следовать законам жанра. Мы должны воспитать свое поколение Люков Скайуокеров, а еще лучше, кхм, Гастелло и Маресьевых, и взорвать их Звезду Смерти или то, что пришельцы запустили в нашу сторону.
Оба невесело засмеялись. Лягушки продолжали заходиться в истерике, дерзко игнорируя огненный знак, подымавшийся над горизонтом.
Они были молчаливы. Речь требовала энергии, а энергию они расходовали очень скупо. У них было слишком много способов ее потратить.
Они мчались сквозь заполненную звездами ночь. Прятались в облаках протопланетных дисков, скрывали выхлоп в пламени фотосфер, расидывали полотнища поглощающих завес, ныряли в пращи нейтронных звезд. Они хорошо умели прятаться.
Их было двенадцать.
Когда-то, в начале начал, в путь отправилось шестнадцать.
Один из сторожей оказался везуч и силен. Его атаки и защиты сложились в очень удачную — для стража — комбинацию. Так их стало пятнадцать.
Неосторожный ли маневр выдал их местоположение, оказался ли снабженный мощным передатчиком зонд слишком близко к узловому кольцу, но из пустоты ударила меткая релятивистская шпага, не оставив времени на защиту с уклонением. Так их стало четырнадцать.
Жертва и сама знала толк в оскорблениях. Остры были ее насмешки, сочащиеся гамма-излучением, весомы проклятья, жгущие мегатонным пламенем. Так их стало тринадцать.
Пространство между галактическими рукавами было тихим, прозрачным и пустым. Ни одной звезды, готовой согреть своим дыханием жертву для новой охоты или спрятать в своей короне работающий двигатель — и голод, все растущий, пронизывающий от обшивки до центрального ядра, доводящий до безумия. Так их стало двенадцать.
У них были враги. Они были хищниками, охотниками, не уважающими границ, не чтящими прилежный труд, нападающими на сторожей. Многие хотели бы их уничтожить, стереть с лица космоса... те самые многие, что прибегали к услугам им подобных. Поэтому они продолжали свой бег сквозь пустоту — тысячелетнее бегство вокруг Галактики.
Тысячи лет бегства от настигающего голода.
Они называли друг друга кровными братьями.
В этом названии была любовь, и теплота, и страх, и опасливое воспоминание об ужасе, под сенью которого они родились, и тысячи лет бега во тьме. У него не было подходящего эквивалента в земных языках. Кровные братья — ближайшее грубое соответствие.
Они спали, бежали и видели сны. И во сне они разговаривали.
— Проснитесь. Проснитесь. Проснитесь.
Даже во сне они ощущали голод. Пламя, медленно разгоравшееся внутри тел. Они никогда не позволяли себе полностью его утолить. Сытость была принадлежностью снов, и только.
— Пересекаем границу.
— Сторожа?
— Ближайший далеко.
— Мы так считаем.
— Голод силен.
— Время для охоты.
— Время оскорблять, кровные братья.
Информационные пакеты, впечатанные в короткие импульсы. Выжимки из позиций звезд и конструкций, истории планет и цивилизаций.
— Жертва?
— Обрывки данных, вести от авангарда. Ты видишь?
— Голод силен.
— Мы знаем.
— Я вижу жертву.
— Слишком молода.
— Ее хозяин так не считает.
— Он будет оскорблен.
— Как и должно быть.
— Голод силен.
— Время оскорблять, кровные братья.
— Измените направление. Измените направление. Измените... что?
— Сохраняю курс.
— Основание?
— Обрывки данных, плачущие призраки. Взгляните. Взгляните. Взгляните.
Сомнение. Переоценка. Замешательство.
— Голод силен.
— Однажды он станет еще сильнее! Однажды он станет слишком силен!
— Неоднозначность.
— Недостоверная оценка.
— Награда огромна, вероятность успеха не определена.
— Легенда, и ложь, и плачущий призрак оттуда, где металл, и шепот, и жадные боги кольцами свиваются вокруг звезд. Отказ. Голод силен. Щедрость вымышлена.
— Время оскорблять, кровные братья.
Усиление мотивации.
— Предложено разделение.
— Возражение. Опасность.
— Жертва слаба и безопасна. Хозяин далек. Кровные братья произнесут оскорбление и насытятся. Отделившийся — выследит плачущего призрака Щедрости.
Лучи когерентного света пляшут в пустоте, сквозь сотни километров выплетая разговор.
— Изменение приоритетов. Отделившийся ускорится. Отделившийся произнесет оскорбление и насытится. Кровные братья выследят плачущего призрака щедрости.
Сомнение.
— Опасность?
— Безопасность повторно констатирована. Снижение рисков для кровных братьев. Увеличение риска охоты — незначительно. Увеличение риска неудачной охоты — незначительно. Отделившийся произнесет оскорбление.
Благодарность.
— Голод силен.
— Изменяю направление. Изменяю направление. Изменяю направление.
Фотонный луч устремляется в сторону, слабый и расходящийся, незаметный для глаз, наблюдающих за межзвездной пустотой. Черная игла и блестящее кольцо медленно сближаются, касаются краями, соединяются. Вместе отделяются от стаи, чтобы устремиться по следу добычи.
— Направление изменено. Молчание. Молчание. Молчание.
Между звезд вновь воцаряются тишина и темнота... впрочем, в данном случае это одно и то же. Тает тусклый огонек. Одиннадцать охотников продолжают движение прежним курсом — позже и они сманеврируют, вставая на след давно забытой легенды. Один охотник исчез, потерялся в пронизанной звездным огнем пропасти, выбрал новый курс, ведущий прочь от курса стаи.
Ведущий к Земле.
Ретранслированный со спутника радиосигнал подтверждает автоматическую команду. Корректирующие двигатели включаются, выправляя траекторию земных посланцев. Шесть аппаратов, по три боевых блока на каждом, почти две с половиной мегатонны общего тротилового эквивалента. Семнадцать тысяч километров до цели.
— Две минуты до отделения блоков, — в полутемный ЦУП, укрытый под Скалистыми горами, стекаются данные с полудесятка спутников, наземной обсерватории и двух беспилотных зондов.
Писк зуммера, новый огонек на мониторе. Там, в вышине, сине-белое пламя отражается в зеркальных впадинах и вздутиях на боку блестящего километрового клина.
— Внимание! "Игла Один" — изменение траектории! Повторяю, объект "Игла Один" изменил скорость и направление движения! Смещение к центру построения на двести километров, тормозное ускорение снизилось на пятнадцать метров в секунду за секунду!
Глаза диснеевской ведьмы сужаются.
— Поздравляю с первой реакцией на наши действия. Хороший признак.
— Генерал? — оператор недоуменно вскинул голову.
— "Игла Один" готовится встречать наши ударные аппараты. Они перестраиваются, чтобы прикрыть "Конус" от нашей атаки. И это хорошо.
— Мэм?
— Это означает, что наши боеголовки все же опасны для их кораблей.
На дисплеях стремительно менялись цифры.
— Капитан Джефферс! Приказываю перенацелить боевые блоки на цель "Игла Один"!
— Обоснование? — раздалось с экрана, на который транслировался вид из бункера, расположенного за половину континента отсюда.
Сухой кашель.
— Я не настолько наивна, чтобы рассчитывать, что наши ракеты сумеют пройти мимо их перехватчика. Ударим по тому из пришельцев, что подставляется — и будем надеяться на удачу.
Срабатывают вышибные заряды, и разгонные ступени продолжают свое движение навстречу пришельцам в окружении укрытых конусами носовых экранов восемнадцати ядерных блоков. Затем вспыхивает водородное пламя, и к сверкающей игле устремляются голубые стрелы.
— "Игла Один" — разделение цели! Повторяю, "Игла Один" — разделение цели, наблюдаем отделение четырех новых меток! Скорость двести восемьдесят метров в секунду, направление... — оператор замялся на секунду, — на боевые блоки!
— Запуск перехватчиков, — генерал наклонила голову, вглядываясь в монитор. — Капитан, увеличьте скорость "Орла Четыре". Я хочу посмотреть, чем его встретят.
Рука оператора скользнула по клавиатуре. Четыре секунды — предельный срок запаздывания для первого в истории космического боя. В космосе один из языков голубого огня вспыхнул чуть ярче, и венчавшая его металлическая скорлупка вырвалась вперед. Бег времени словно замедляется, взгляды десятков людей прикованы к экранам.
— Три минуты до контакта с "Иглой Один", сорок секунд до контакта с аппаратами прикрытия, — проговорил оператор. — Десять до входа первой цели в зону предполагаемого поражения... проклятье!
На экране мгновенно погасла одна из точек, отмечавших земные ракеты. Весь персонал ЦУПа выдохнул одновременно.
— Генерал, связь с "Орлом Четыре" потеряна! — выпалил оператор. — Данные телеметрии не прошли, но инфракрасные детекторы с зонда отмечают резкое увеличение температуры, предположительно — подрыв топливных баков. Действия?
— Выдвигайте "Орла Два" и "Орла Три" на двадцать километров ближе к противнику. Подрыв за пятнадцать секунд до сближения с перехватчиками. Остальным аппаратам готовность к переходу в баллистический режим, подрыв по таймеру при входе в зону поражения цели!
— Есть, мэм! — Джефферс торопливо ввел новые команды.
И вновь потянулись минуты, пока корабли чужаков сближались с земными боеголовками. Тридцать секунд, двадцать... и новое солнце нестерпимой яркости расцветает в космосе, достаточно ослепительное, чтобы привлечь множество взглядов с ночной стороны Земли.
— Состояние цели?
— "Зонд Один" передает только свою телеметрию, "Зонд Два" слишком удален от цели... передайте команду на "Двойку" сблизиться с целью, лейтенант... — руки Джефферса жили, казалось, отдельной жизнью. — Есть контакт! Наблюдаем только два перехватчика противника, расходятся с боевыми блоками на высокой скорости, но быстро ее гасят!
— Сколько "Орлов" уцелело? — резко спросила генерал.
— Наблюдаем четыре блока из пятнадцати. Шестнадцатый и пятый отклонились от цели, восьмой и шестой сближаются с противником. Тридцать секунд до подрыва. Двадцать. Пятнадцать... дерьмо! Виноват, наблюдаем разрушение обоих боевых блоков до подрыва! Поправка — наблюдаю разрушение всех четырех боевых блоков! Цель не поражена! "Игла Один" изменяет положение, возвращается на исходную позицию.
По бункеру пронесся зубовный скрежет.
— Характер разрушения?
— Чувствительности приборов недостаточно, к тому же через десять минут цели выйдут из зоны уверенного наблюдения "двойки". Может быть, ударное, а может — тепловое воздействие. Так... Мэм, один из вражеских перехватчиков идет на сближение с "Зондом Два". Похоже, они не собираются дать нам и эти десять минут.
— Постарайтесь получить максимум данных, — последовал приказ. — Чем больше мы выясним о пришельцах — тем больше шансов остановить их на земной орбите.
Мрачная тишина опустилась на ЦУП. Неторопливо сближались две крохотные точки на мерцающем дисплее.
— Цель сблизилась с зондом на расстояние ста семидесяти метров, огня не открывает. Есть изображение в оптике высокой четкости, генерал, — наконец выговорил оператор зонда. — Вывести на главный экран?
— Давайте.
Картинка сменилась. Впервые с начала этой войны у людей появилась возможность настолько близко увидеть противника.
Экран пересекла крестообразная тень. Изображение все-таки расплывалось, к тому же камера зонда оставалась направлена на вражеские корабли, а не на перехватчик. В зоне охвата камеры виднелся только кинжалообразный силуэт и отходящее от рукояти "кинжала" подобие увенчанного четырьмя сигарообразными выступами хвостового оперения.
— Взгляните на тепловой рисунок, — донесся голос из дальнего кресла. — Утолщения разогреты сильнее, чем ближайшая к нам часть. Разнесенные вокруг центра тяжести двигатели?
— Возможно, — пробормотал еще кто-то из операторов. — А носовая часть — орудийный модуль? Если... эй!
Экран залила голубая вспышка.
— "Двойке" конец?
— Никак нет, — бросил Джефферс. — Зонд продолжает движение по заданной траектории, цель удаляется по пересекающемуся с курсом "Иглы Один" направлению. Выход из зоны наблюдения через три минуты.
— Значит, они в состоянии селектировать наши разведывательные и боевые модули... — себе под нос пробормотала генерал. Обвела взглядом подчиненных.
— Что ж, джентльмены. Поздравляю с достигнутыми результатами. Мы получили кое-какую информацию о наших гостях, и это уже — маленькая победа, если вспомнить, какая технологическая пропасть нас разделяет, — она коснулась собственного селектора. — Доктор Маккарти! Через час подготовьте предварительный отчет ваших специалистов по итогам боя.
Как по заказу, погода выдалась на редкость хорошей. Горизонт на западе еще затягивали облака, но ветер торопливо гнал их в сторону города.
От опоры ЛЭП все еще доносилось потрескивающее гудение. А вот гул человеческих голосов, наоборот, вдруг как-то резко притих, и толпа запестрела пятнами вскинутых лиц. Кто-то, поддавшись моменту, даже прикрутил громкость у динамиков проекционного экрана, выставленного в дальнем конце полустанка. Росгвардейцы, отделявшие толпу от перрона, тоже задрали головы. Тысячи взглядов — ненавидящих, испуганных, любопытных — уперлись в шесть ярких огней на восточном небосклоне.
— ... и считанные секунды отделяют нас от момента, когда объединенные космические силы человечества нанесут агрессору ответный... — вещал торопливо и неслышно для всех, кроме ближайших к колонкам рядов беженцев, диктор. Ник прислушивался к новостям вполуха. Наверно, за последние пятьдесят лет это был первый случай, когда за боевыми действиями могло воочию наблюдать не меньше народу, чем по Сети и телевидению.
Порыв ветра зашуршал бесчисленными бумажками, взвыл в балках навеса. Ник поежился, отвел на секунду взгляд от шести звездочек, теперь, впрочем, походивших скорее на крохотные луны.
