Лучшая подруга

— Да уж как-нибудь, — негромко хохотнула Ирка. Отошла чуть в сторону, довольно оглядела творение своих рук. И вдруг резко прищелкнула пальцами.

Тотчас же свечи запылали жарким жадным огнем. Я немо раззявила рот от удивления. Ой, а как это она это сделала? Или это какие-нибудь свечи для фокусов?

Еще один щелчок пальцами — и свет в комнате погас. Потух и экран телевизора. Стоит ли упоминать, что при этом Ирка и шага не сделала к пульту, спокойно лежавшему на диване.

Я зябко поежилась. Мне моментально перестала казаться забавной наша затея. Как, ну как она это сделала? Или я все-таки слишком много выпила?

— А может быть, не надо? — протянула я и подняла было ногу, собираясь выйти прочь, пока не случилось ничего страшного или непоправимого.

— Надо, Аня, надо, — веско проговорила Ирка, и пламя свечей отразилось в стеклах ее очков так, будто те были сделаны из расплавленного металла. — Я ведь только ради нашей былой дружбы взялась за это задание. Больше все равно никто не соглашался. А так бы плюнула — и доживала бы ты свой горький женский век в постоянных обманах и изменах.

— Ничего не понимаю.

И это была моя последняя фраза.

В следующее мгновение Ирка принялась монотонно и нараспев читать какое-то заклинание. И с первым словом, упавшим в неестественную тишину комнаты, я словно одеревенела. Теперь я при всем желании не смогла бы выйти прочь и прекратить таким образом ритуал. Все, что мне оставалось, — лишь стоять и глупо хлопать ресницами, надеясь, что все это происходит лишь во сне. Вот сейчас я как следует ущипну себя за локоть и обязательно проснусь!

Ирка повелительно выкрикнула завершающее слово и вытянула руку, указав ею на зеркало, в котором отражалось все это безобразие. Я против воли проследила за ее жестом. И вздрогнула, потому что зеркальная поверхность вдруг пошла волнами, словно воды тихого спокойного пруда, в который кто-то кинул камнем. Отражение зарябило и внезапно расступилось перед моим взглядом. Теперь в нем не отражался огонь свечей и не отражалась даже я — встрепанная и бледная от волнения. Просто темнота, которая тем больше густела, чем дольше я в нее всматривалась.

Внезапно мрак схлынул. Я вдруг обнаружила, что смотрю на высокого темноволосого мужчину с ярко-голубыми глазами. Тот даже попятился от рамы, словно тоже был не готов к такому развитию событий.

— Ну и кого ты видишь? — громким свистящим шепотом осведомилась Ирка. — Это твой не-кобель Сережа?

Губы незнакомца разошлись в веселой ухмылке. По всей видимости, он услышал мою подругу. Затем он вежливо наклонил голову и представился:

— Бернард Трейон к вашим услугам, прекрасная дама.

Бернард? Я скептически кашлянула. Иностранец, стало быть. А почему так чисто по-русски говорит? Ни намека на акцент.

После чего с подозрением покосилась на Ирку, которая от жадного нетерпения аж приплясывала на месте. Ох, сдается, я все-таки стала жертвой жестокого розыгрыша! Правда, никак не могу понять, каким образом она это провернула. Установила какой-то проектор с дистанционным управлением? Но как и когда она побывала в моей квартире? Неужто Сергей согласился ей помочь? Да ну, чушь. Ирка всегда его терпеть не могла, в этом она не солгала.

— Ирка, удушу собственными руками! — прошипела я. — Несмешная шутка!

— Ирка? — Переносицу незнакомца разрезала глубокая вертикальная морщина. — Вас так зовут?

— Э-э, нет, — пробурчала я. — Я — Аня... Анна.

— Красивое имя, — слабо улыбнулся незнакомец.

И вдруг тишину квартиры разрезал резкий дверной звонок. Я от неожиданности подпрыгнула на месте.

— Приперся, — с нескрываемым раздражением фыркнула Ирка. — Вот ведь нелегкая принесла не вовремя!

И знакомо прищелкнула пальцами.

Звонок раздался вновь. Я вздрогнула и открыла глаза. Неверящим взглядом обвела пустую комнату. Никого. Ни Ирки, ни странного незнакомца, отражающегося в зеркале. Видимо, я задремала под монотонный бубнеж телевизора.

Я с облегчением улыбнулась. Ну надо же, какой странный сон! Правда, тут же насторожилась вновь, когда увидела почти пустую бутылку водки на столе и рядом — две стопки.

— Чудно, — прошептала я.

Звонок прозвучал в третий раз. Теперь он не умолкал так долго, будто тот, кто стоял за дверью, решил не отпускать его, пока я не открою.

Я встала с дивана и отправилась в прихожую, морщась от противного громкого звука. Кто там такой нетерпеливый? Распахнула дверь и замерла.

На пороге стоял Сережа.

— Представляешь, ключи забыл утром, — пробурчал он и шагнул в прихожую, плечом оттеснив меня в сторону.

— А как же дежурство? — спросила я, кинув взгляд на наручные часы. Одиннадцать вечера. Надо же, чуть новый год не проспала!

— В последний момент нашел замену, — хмуро ответил Сергей, скинув ботинки. Затем повесил пальто на вешалку и пошел в гостиную, недовольным тоном приказав: — Жрать давай! Ты вроде как мясо собиралась запекать. Тащи на стол.

Я покорно отправилась на кухню. Забренчала тарелками, подогревая совершенно остывшее жаркое.

— Водка-то еще осталась? — крикнул из гостиной Сергей, который явно пребывал не в духе. — Или все уговорила? Что-то ты в последнее время пить много стала. Смотри, женский алкоголизм не лечится.

Я пропустила мимо ушей его шутку, занятая своими мыслями. И все-таки, какой интересный сон мне приснился! Я была совершенно уверена, что все происходит наяву. И тот загадочный мужчина... Я ведь почти влюбилась в него с первого взгляда, почти поверила, что он — моя судьба!

Мои хлопоты прервала трель мобильного. Я с некоторым замиранием сердца ответила на вызов, но тут же успокоилась, услышав голос матери.

— Поздравляем тебя и Сереженьку с наступающим новым годом, желаем счастья и удачи во всем, — отрепетированно затараторила она. — Прости, долго говорить не могу, роуминг...

— Мам, а ты помнишь Ирку Смирнову? — прервала ее я. — Ну, мою однокурсницу.

— Конечно, помню, — в голосе матери прорезалось удивление. Она горько вздохнула и посетовала: — Разве забудешь столь жуткую трагедию? Погибла такой молодой!

— Ирка умерла? — ошарашенно переспросила я.

— А ты что, не знала? — с не меньшим удивлением отозвалась мать. — Два года назад. Ее сбил на пешеходном переходе какой-то пьяный урод. Как раз на новый год это случилось. Ее мать мне звонила, на похороны тебя приглашала. Я Сережу попросила передать.

— Ясно, — процедила я.

— Так он что, ничего тебе не рассказал? — продолжила изумляться мать. — Я ведь так просила!..

В трубке что-то забулькало, и связь прервалась. В новогоднюю ночь это обычное дело.

Я заглянула в гостиную. Сергей сидел на диване и в мрачном одиночестве допивал водку, тупо глядя в телевизор, но вряд ли видя и слыша, что там происходит.

— Почему ты мне не сказал, что Ирка погибла? — спросила я.

— Какая Ирка? — не понял он, о ком речь. Впрочем, почти сразу раздраженно фыркнул: — А, Смирнова... Да не знаю, из головы вылетело как-то. Ты бы расстроилась, потащила бы меня на похороны. Как будто не знаешь, как я всей этой лабуды не люблю.

В последней фразе прозвучало нескрываемое обвинение. Сергей набычился и хмуро посмотрел на меня.

О, я очень хорошо знала этот взгляд исподлобья. Он означал, что лучше Сергея сейчас не трогать. Иначе окажусь виноватой во всех грехах на планете.

— Почему ты не в духе? — все-таки рискнула поинтересоваться я. — Напротив, радоваться должен, что праздник со мной проведешь, а не на работе.

— Достала! — как и следовало ожидать, взревел Сергей. Вскочил на ноги и запустил стопкой в стену. Каким-то чудом она не разбилась, лишь отскочила и покатилась по ковру, а Сергей продолжал бушевать: — Даже дома не дают отдохнуть! Нудят, и нудят, и нудят!

После чего выскочил в коридор, едва не снеся меня с ног.

Хлопнула, закрывшись, дверь ванной. Тут же зажурчала вода. Я удивленно покачала головой. Псих, да и только! Затем подошла и нагнулась к стопке, счастливо избежавшей участи быть разбитой. Замерла, не смея разогнуться.

Ковер лежал немного криво, будто его не успели поправить после того, как заново расстелили. Вспомнилось, как Ирка в моем сне откидывала его в сторону, чтобы нарисовать круг. Не выдержав, я осторожно заглянула под край ковра и тут же испуганно отпрянула.

Потому что весь паркет под ним был исчерчен уже знакомыми символами, чей смысл я не понимала.

Я выпрямилась и немного дрожащими пальцами потерла переносицу. Ничего не понимаю! Неужели все это было на самом деле? Да ну, бред какой-то!

Мелькание работающего телевизора неожиданно стало раздражать. В висках зашевелилась тупая игла пробуждающейся мигрени. Я со злостью схватила пульт и нажала на кнопку отключения. Мгновенно воцарилась тишина.

В ванной продолжала литься вода. Но теперь я слышала голос Сергея. Он с кем-то беседовал, видимо, по телефону, и на эмоциях не мог говорить тише.

Это было некрасиво с моей стороны, но я не смогла удержаться от любопытства. Подкралась к ванной и замерла, вся обратившись в слух.

— Представляешь, эта дура в лицо тест полосатый сует, — горячился Сергей. — И воркует, мол, милый мой, дорогой, я подарю тебе сына. Идиотка! Залетела не пойми от кого, а хочет этого спиногрыза на меня повесить.

Пауза, видимо, Сергей выслушивал ответ друга. Затем зло фыркнул и чуть ли не прокричал:

— Откуда я знаю, что не от меня забеременела? Да потому что бесплоден я! Еще когда Анька забеременеть пыталась, сходил к врачу. Я в детстве ведь свинкой переболел, тяжело очень, с осложнениями, только ей, понятное дело, не говорил об этом. И матери своей запретил. Да мать у меня, сам знаешь, кроме бутылки ничего не видит и не помнит. Мне врач сразу сказал, что даже и пытаться не стоит, только деньги зря выкину. Мол, если жена так хочет ребенка, то пусть сразу в банк спермы идет. Или в детский дом. Угу, так я и согласился! Больно нужно мне чужого сопляка нянчить. Да только ей не стал говорить, чтобы не ныла и мозг не выедала. Заплатил врачу, чтобы нормальный анализ написал. На тебе, дорогая, подавись. В себе проблему ищи, но от меня отстань.

Я на негнущихся ватных ногах отошла от ванной. Удивительное дело, но эта ложь меня ранила намного сильнее, чем известие об измене. Столько лет я с отчаянием встречала ежемесячное недомогание. Столько лет я мечтала, что уж в следующий раз обязательно все получится! Столько лет я радовалась любой, даже самой незначительной задержке, а потом с трудом сдерживала слезы, покупая в магазине новую упаковку прокладок. А правда оказалась такой жестокой. У нашей пары и не могло быть детей. Никакая это не судьба, а самый настоящий рок.

До боя курантов осталось совсем немного. Я вдруг поняла, что больше не в силах находиться в этом доме. Я не хочу встречать праздник с Сергеем! Боюсь, я не смогу удержаться и надаю ему пощечин, если еще раз увижу его лживую улыбку и услышу его лживые слова.

Решение пришло само собой, словно подсказанное кем-то извне. Путаясь в рукавах, я быстро накинула куртку. Влезла в ботинки, схватила в руки бутылку шампанского, которая, открытая, все так же стояла на столе, и кинулась прочь из этой квартиры, чей воздух, казалось, был наполнен ядом постоянного обмана.

Свежий морозный ветерок ударил меня в лицо, когда я выскочила из подъезда. Только сейчас я поняла, что забыла про шапку и перчатки. Ну да ладно, не замерзну поди. Накинула капюшон и отправилась блуждать по ночным улицам города, прихлебывая пенное ледяное шампанское прямо из горла.

Сейчас вокруг меня царила нереальная, сказочная тишина. Окна домов, мимо которых я проходила, мягко светились синим цветом включенных телевизоров. Никого вокруг. Все сидят за накрытыми столами. Наверное. уже начали обратный отсчет.

В кармане радостно запиликал мобильник. Я посмотрела на экран. Устало вздохнула. Сергей. Наверное, хочет узнать, куда это запропастилась его верная, все понимающая и всепрощающая жена. Куда это она посмела сбежать в самый неподходящий момент. Потребует, чтобы я немедленно перестала ломать комедию и вернулась.

Мобильник полетел в сугроб, откуда продолжил звонить. А я поспешила дальше, наслаждаясь тишиной и спокойствием ночного города. Еще немного — и вся округа взорвется ликующими криками. Народ высыплет на улицу, вооруженный фейерверками и салютами. Но эти последние секунды — мои. Кажется, будто я застыла в безвременье. Между прошлым и будущим. И только от меня зависит, куда сделать шаг: в прошлую скучную и размеренную жизнь. Или...

Пошел снег. Крупные пушистые хлопья заметали мои следы, ведущие к дому. Я невольно рассмеялась. Вот и ответ. Мне не стоит возвращаться. Иначе я остаток жизни проведу, задыхаясь под гнетом обыденности и привычного равнодушия. Одиночество вдвоем — разве может быть что-нибудь страшнее этого?

Позади меня неожиданно раздался скрип снега. Кто-то неторопливо приближался ко мне.

Я обернулась и почти не удивилась, когда увидела Ирку.

— Пойдем, что ли, провожу, — ворчливо проговорила подруга, привычным жестом поправив на носу очки. — Горе мое луковое.

Я послушно взяла ее за руку. Обычную теплую руку обычного живого человека. И мы медленно двинулись вперед.

— Ирка... — начала я и тут же замолчала, испугавшись, что она обидится на мой вопрос.

— Хочешь спросить, кем я стала? — без лишних слов поняла она. Пожала плечами. — Да я и сама не знаю. Ангелом меня назвать сложно. Где же ты видела ангелов с лишним весом, которые к тому же курят? А я ведь и после смерти не бросила эту привычку.

После чего свободной рукой залезла к себе в карман, выудила оттуда сигаретку. Щелкнул желтый огонек зажигалки, на миг выхватив из мрака ее сосредоточенное лицо.

— Ой, прости, ты не против? — спохватилась Ирка, когда я поморщилась от клуба дыма, принесенного порывом ветра.

— Да кури уж, — милостиво разрешила я. Замялась на миг, но все-таки спросила: — А что ты делаешь?

— Провожаю, — фыркнула от сдерживаемого с трудом смеха подруга. — Встречаю. Наставляю на путь истинный. В общем, работаю проводником. Эдакий Сусанин всепланетного масштаба.

— А мои родители? — не унималась я. — Что будет с ними?

— У них будет своя Аня, — спокойно ответила Ирка. — Которая разведется с Сережей, найдет себе новую любовь и нарожает кучу деток, которые станут им самыми любимыми внуками.

— Как это? — не поняла я, хотя в глубине души уже знала, каков будет ответ.

— Видишь ли, есть бесчисленное количество миров, — покорно пустилась в ненужные на самом деле объяснения Ирка. — И мы — лишь отражения одних и тех же личностей в них. Если ты обретешь свое счастье в другом мире, то и у твоего отражения, оставшегося здесь, дела пойдут на лад.

Некоторое время после этого мы шли молча. Я безуспешно пыталась осмыслить услышанное. И только снег скрипел под нашими ботинками.

— А куда мы идем? — наконец, задала я самый главный вопрос.