Лучшая подруга

По комнате плыли ароматные запахи запекаемого в духовке мяса. Стол был полностью сервирован. Дорогое шампанское охлаждалось в холодильнике, хрустальные высокие бокалы блестели, отражая яркий свет лампы. Телевизор, чья громкость была переведена на минимум — лишь бы не пропустить звонка в дверь — что-то невнятно бубнил.

Я невидящим взором уставилась в экран, на самом деле ничего не понимая из происходящего. Кто все эти люди? Чему они радуются? Взрывы смеха по ту сторону экрана звучали издевательски.

Я думала в этот момент лишь о неуклонно ползущих стрелках на часах, которые опасно приблизились к полуночи. Еще вот-вот — и наступит новый год. А муж где-то задерживается. Обещал ведь, что сегодня придет пораньше, и мы встретим праздник вместе.

Где-то задерживается...

Я грустно улыбнулась, ощутив, как сердце привычно заныло от этой мысли. Увы, я слишком хорошо знала, где, а главное, по какой причине задерживается мой муж. И знала, что его слова про неожиданное дежурство в канун нового года, от которого он ну никак не смог отказаться — ложь. Утром, когда муж уже убежал на работу, напоследок звонко чмокнув меня в щеку, на домашний позвонил его коллега, который хотел поздравить с наступающим. Очень удивился, услышав про дежурство, затем смутился и быстро распрощался, буркнув напоследок, что, наверное, что-то перепутал.

Невозможно вечно закрывать глаза на очевидные факты. Я встала с кресла и отошла к окну, за которым чернело ночное небо, то и дело расчерчиваемое всполохами фейерверков. Все тайное рано или поздно станет явным. А измена мужа слишком давно перешло из разряда легких необременительных увлечений в нечто более серьезное. И он потерял бдительность. Фактов было слишком много, чтобы продолжать жить в мире розовых иллюзий. То, что он перестал расставаться со своим проклятым мобильником даже в туалете и ванной, новый пароль, установленный на соцсети и почте. А ведь раньше вход на эти страницы был разрешен по умолчанию. Нет, я не собиралась специально лезть в настолько личную информацию. Просто обратила внимание при очередном заходе в интернет. Компьютер-то у нас был один на двоих.

А его ночные дежурства? Раньше — одно, редко, два в месяц. Теперь — каждую неделю. Самое удивительное, что это никак не сказывалось на его зарплате. Впрочем, о чем это я? Я и зарплату его перестала видеть. Если раньше мы все свои заработки честно клали в одно место, откуда по мере необходимости брали на покупки, то в последние несколько месяцев я заметила, что веду семейный бюджет практически целиком за счет своей работы. Попыталась, конечно, осторожно выяснить причину этого, в итоге получила грандиозный скандал с обвинениями меня в меркантильности, демонстративно захлопнутую дверь и уход из дома на пару суток. Правда, потом муж вернулся с букетом цветом. Сухо извинился на несдержанность, посетовал на кризис. И продолжил оставлять свою зарплату при себе.

Я тяжело вздохнула, глядя на праздничные огни города. Не в деньгах было дело. Сам факт так резко и необъяснимо изменившегося отношения ко мне заставлял задуматься о многом.

Но, вместе с тем, прямых доказательств измены у меня не имелось. И я знала, что любой разговор на эту тему опять закончится скандалом, по итогу которого мне предложат подлечить нервы и выставят истеричкой.

Мои тревожные размышления, которые, увы, в последнее время стали слишком привычными, вдруг прервала мелодичная трель мобильника. Я так поспешно кинулась за телефоном, что ногой пребольно ударилась о подлокотник кресла. Зло зашипела, растирая пострадавшее место — синяк ведь будет! После чего нажала на кнопку ответа.

— Да, дорогой? — промурлыкала, стараясь не обращать внимания на усилившуюся боль в сердце. Кажется, я догадываюсь, что он мне скажет.

— Прости, дорогая, не смогу сегодня придти!

Было плохо слышно. Связь постоянно грозилась прерваться, словно муж ехал в метро.

— Тут авария, никак не могу отлучиться. Прости!

Внезапно громко и отчетливо раздался лукавый женский смех. И вызов оборвался.

— Ничего страшного, за меня не беспокойся, — медленно проговорила я в онемевшую трубку. Положила ее на край стола.

Странно, но плакать почему-то не хотелось. На меня навалилась такая полная и всеобъемлющая опустошенность, что колени постыдно задрожали.

В этот момент мобильник коротко тренькнул еще раз. От радостного волнения сердце забилось. Наверное, это муж. Написал сообщение, что сумел все-таки освободиться и едет домой. А шум метро... Мне просто послышалось.

Руки тряслись так сильно, что я не сразу попала по нужной кнопке. Сообщение с незнакомого номера. Кто бы это мог быть?

Фотография загрузилась мгновенно. Тест на беременность с двумя полосками. И несколько строк. "Сегодняшняя ночь будет для нас незабываемой". И еще одна фотография. Видимо, чтобы у меня не осталось ни малейших сомнений. Она была сделана совсем недавно, если судить по дате. Надо бы свериться с календарем, но я не сомневалась, что она как раз совпадает с числом его очередного якобы дежурства. На снимке муж спокойно спал в незнакомой комнате на незнакомой кровати. Одеяло сползло чуть ниже пояса, и было видно, что он лежит обнаженный. На губах — легкая счастливая улыбка. Подушка рядом смята, словно с нее только что кто-то встал.

Было такое чувство, будто меня жестоко ударили под дых. Я сползла на пол. Мобильник глухо ударился об ковер и отлетел на пару шагов, выпав из моих рук. Я приложила ладонь ко рту, безуспешно пытаясь сдержать даже не крик — какой-то звериный рык. Он пробудился в животе и вырвался наружу измученным стоном. Тест с двумя полосками. Значит, она беременна.

Вспомнился мой последний визит к гинекологу. Она долго изучала наши анализы. Затем пожала плечами и проговорила, глядя холодным равнодушным взглядом поверх очков:

— Ничего не понимаю. На первый взгляд все в норме. Никаких отклонений ни у вас, ни у вашего супруга. Но если так много лет ничего не получается... Возможно, имеет смысл задуматься об ЭКО?

А потом, когда я уже закрывала за собой дверь, шепотом добавила, обращаясь к медсестре и думая, что никто больше не услышит:

— Некоторым парам просто не дано иметь совместных детей. Я считаю это знаком судьбы.

Ох, и наревелась же я по дороге домой! А потом решила, что все это чушь. Дети сами решают, когда прийти в этот мир. Значит, еще не время. Надо немного подождать.

Правда, попыталась узнать мнение мужа про возможное ЭКО. Как и следовало ожидать, он не захотел об этом и слышать. Впрочем, он вообще не любил врачей и все эти непонятные слова. Простейший анализ я уговаривала его сдать больше года.

И вот теперь так тщательно забытые слова усталой женщины, раздраженной после долгого дня и бесконечной вереницы пациенток, набатом прозвучали в моих ушах. Значит, не судьба. У нас не может быть совместных детей. А у него и этой таинственной незнакомки — могут.

Первая слезинка обожгла мои глаза. А затем они полились просто рекой. Я даже не пыталась утирать их. Зачем? Все равно сейчас никто не увидит растекшуюся тушь под глазами. Я встречу новый год совершенно одна.

И тут же раздался звонок в дверь.

Я испуганно захлопала мокрыми от слез ресницами. Ой, кто это? Неужели я забылась и рыдала слишком громко, переполошив соседей? Или кто-то пришел поздравить меня с праздником? Да нет, чушь. С соседями я не общаюсь, родители накануне улетели в теплую страну, как сказала мать, погреть старые косточки и украсить гирляндой пальму. Они звали меня с собой. И сейчас я очень жалела, что отказалась.

Даже телевизор словно притих, прекратив свой навязчивый бубнеж. В комнате воцарилась такая мертвая тишина, что стало страшно.

Наверное, показалось. И я с облегчением перевела дыхание. Но тут же вздрогнула опять, когда звонок повторился. Теперь неведомый гость, который стоял на лестничной площадке, просто нажал на кнопку и не отпускал очень долго, пока от навязчивого звука не зазвенело в ушах.

Безобразие! Надо выйти и сказать, что полнейшее неуважение так делать. Кто посмел рваться в мою квартиру? Неужели непонятно, что я сейчас не хочу никого видеть и ни с кем разговаривать?

И в то же время я безумно боялась открыть дверь. Сама не понимаю, почему. Как будто по ту сторону меня поджидало разъяренное чудовище.

И третий звонок. На сей раз он длился так долго, что у меня начала побаливать голова. В висках поселилась ломота. И внезапно я рассердилась. Ну все! Сейчас этот наглец узнает, что нельзя так бесцеремонно ломиться в чужие квартиры, когда тебе не хотят открывать!

Пылая праведным негодованием, я выскочила в тесную узкую прихожую. Рванула на себя дверь. И замерла с открытым ртом, из которого не вылетело ни единого ругательства.

Потому что на пороге стояла Ирка, моя институтская подруга. Маленькая, полненькая, с неизменными очками и широкой улыбкой.

— Анька! — завизжала она, бросившись мне на шею. — Сколько лет, сколько зим!

Я машинально обняла ее. А в самом деле, сколько же лет мы не виделись? Да, наверное, все десять, которые прошли после окончания института. Первые годы еще переписывались. Частенько собирались встретиться в кафе и посидеть за рюмочкой чая. Но каждый раз в последний момент все срывалось. То у меня на работе случался внеочередной аврал, то она уезжала из города по делам. А потом мы с Сергеем поженились, и он любую мою незапланированную вылазку из дома воспринимал с явным неодобрением. Как-то незаметно и наше виртуальное общение само собой сошло на нет. Помнится, последний раз я поздравила Иру с днем рождения года два назад. Ответа так и не получила, очередного поздравления в свой адрес — тоже. И на этом все закончилось. Я не удаляла ее из друзей, но и не пыталась больше связаться.

— Как твой козел? — между тем деловито осведомилась Ирка, ловко оттеснив меня в сторону и без лишнего стеснения войдя в прихожую.

— Сережа — не козел, — привычно возразила я и тут же замялась, вспомнив недавние сообщения.

Со своим тогда еще будущим мужем я познакомилась в том же институте. Мы учились на соседних потоках. И Ирка его сразу невзлюбила. Всегда говорила, что я достойна большего. Наверное, это и было истинной причиной того, что Сережа не одобрял нашего общения.

— Ага, не козел, как же, — скептически хмыкнула Ирка, ловко скинула сапоги и повесила куртку, после чего, опять-таки не спрашивая приглашения, прошлепала в гостиную. Подхватила со стола бутылку вина, присвистнула, оценив этикетку, и ткнула указательным пальцем в меня, скомандовав: — Штопор давай!

Я послушно отправилась на кухню, где уже висел синеватый дымок от забытого в духовке мяса. Чертыхнулась и ринулась спасать жаркое, хотя прекрасно понимала, что вряд ли смогу сегодня что-нибудь съесть. От одной мысли о еде к горлу подкатил вязкий ком тошноты с горьковатым привкусом желчи. А вот выпить, пожалуй, и в самом деле не откажусь.

Я достала из холодильника бутылку шампанского, и думать забыв про штопор. Ну что же, хотя бы с Иркой отмечу праздник, который, по всей видимости, станет последним в моей семейной жизни.

— Фу, кислятина! — скривилась подруга, когда я поставила перед ней бутылку. — Ты же знаешь, что я никогда этой шипучки не любила.

Но ее глаза весело заблестели, и она потянулась оборвать фольгу. С хохотом запулила пробкой в люстру, не попав только каким-то чудом, и щедро разлила игристый напиток по фужерам.

— Ну, — протянула она, глядя на меня блестящими от радостного возбуждения глазами, — как все-таки твой не-козел поживает?

— Нормально. — Я с демонстративным равнодушием пожала плечами, силясь не показать, как в сердце при этом опять тяжело заворочалась тупая игла боли.

— А ревела что? — продолжила допытываться Ирка и прямо пальцами подцепила с тарелки несколько скользких маринованных грибочков. Отправила их в рот, блаженно зажмурилась и вдруг предложила: — А давай водки дерябнем! Не люблю я этих вин заморских. От них только голова дурнеет и болит на утро. Промолчу уж про изжогу. А водка... Она мыслить разумно помогает!

Это была очень сомнительная истина. Но я вновь послушно отправилась на кухню, где в морозилке дожидалась своего часа заиндевевшая бутылка.

Первая стопка огнем пронеслась по пищеводу и упокоилась где-то в глубинах желудка. Я последовала примеру Ирки, которая чувствовала себя здесь, как дома, и тоже забралась на диван с ногами. Взяла с тарелки крепкий соленый огурчик и с величайшим удовольствием захрустела им.

— Хорошо-то как! — мечтательно протянула Ирка, подвинув к себе ближайшую салатницу. Вооружилась ложкой и принялась есть прямо из нее, не утруждая себя лишними телодвижениями.

Наверное, стоило возмутиться. Сказать ей, что, вообще-то, неприлично себя так вести. Но я боялась, что Ирка обидится и уйдет. И тогда я опять останусь одна этой проклятой ночью, когда кажется, что во всем мире нет ни одного несчастливого человека.

— Ну так что между вами произошло? — прошамкала Ирка набитым ртом. — Ты чего на панду так похожа? Пришла домой не вовремя и стащила благоверного с какой-нибудь девахи?

— Нет, ты что! — возмутилась я. — Сережа никогда...

— Кобель он у тебя, — спокойно прервала меня Ирка, той же ложкой орудуя уже в другой салатнице. — Если не сказать грубее. Ты бы сняла с себя розовые очки да посмотрела, как он баб глазами провожает. Он их не просто раздевает. Он их сношает прямо на ходу!

— Ирка! — ахнула я. — Как ты можешь...

— А знаешь, почему я после получения диплома ни разу к тебе в гости не заехала? — Ирка жестокосердно продолжила сыпать соль на мои свежие душевные раны, при этом разливая очередную порцию алкоголя по стопкам. — Потому что видеть твоего Сережу с его противной рожей не могла после одного случая! Ты тогда как раз курить бросала. Я вышла с ним посмолить, а он, козлина эдакий, как хвать меня за грудь. Я ему пощечину. А он ржет и говорит, мол, на следующей неделе хата будет свободной. Приезжай, не пожалеешь. Анька все равно ничего не узнает.

На этот раз я даже не почувствовала вкуса водки. Выпила ее, не поморщившись, словно это была вода. А вот Ирка скривилась и шумно задышала через рот.

— А почему ты мне ничего не сказала? — спросила сиплым голосом.

— Боялась, что ты мне не поверишь. — Ирка сочувственно хмыкнула. — Потому и перестала с тобой общаться вживую. Мало ли что еще этот Сережа мог учудить. А еще больнее было осознавать, что он тебя обманывает. Я пыталась тебе намекнуть, но... А потом ты сказала, что у вас скоро свадьба. И я решила не портить тебе жизнь.

Я опустила голову, пряча в тени грустную усмешку. Да, Ира периодически начинала спрашивать в своих сообщениях, не считаю ли я странным, что у молодого инженера вдруг столько ночных дежурств. Я ведь тоже работала в этой сфере. Но у меня не было никаких переработок, денег домой я приносила гораздо больше, а про ночевки вне дома и говорить нечего. Конечно, я пыталась убедить Сережу бросить свою работу и пойти к нам в организацию, благо, что на нормальных инженеров-проектировщиков всегда был спрос. Но он наотрез отказался. Словно в шутку, словно всерьез сказал, что муж и жена должны хотя бы на работе отдыхать друг от друга. А то они возненавидят друг друга.

На том и порешили. И все эти годы я благополучно заглушала робкий шепоток сомнений, который нет-нет, да пробуждался в моем сознании.

— Как говорится, об изменах мужа жена узнает последней, — задумчиво протянула я и сама потянулась к бутылке, желая запить горький привкус этих слов.

— Так ты поэтому ревела? — оживилась Ирка. — Все-таки в измене дело, да?

И тут меня прорвало. Я рассказала Ирке и про фотографию теста с двумя полосками, и про то, как ночами украдкой изучала сайты по усыновлению детей и медицинские статьи.

— Бесплодие неясной этиологии! — горячилась я, наливай бог знает какую стопку за этот вечер. — Нет, ты представляешь? Мы в космос летаем, Марс осваивать собираемся, а такую фигню изучить не можем. Казалось бы, что в этом сложного? А эта грымза мне — значит, не судьба! Представляешь? Как можно так вообще говорить?

— Но вдруг и в самом деле — не судьба? — вдруг тихо поинтересовалась Ирка, которая все это время очень внимательно меня слушала.

Я поперхнулась водкой, поскольку как раз сделала глоток. Закашлялась, затем схватила стакан с водой и принялась жадно запивать огонь, бушующий во рту. Укоризненно посмотрела на подругу. Вот от нее я таких слов не ожидала!

— А ты вообще веришь в судьбу? — затараторила она, не дав мне вымолвить и слова.

— Ты еще спроси — верю ли я в магию, — насмешливо фыркнула я.

— И как, веришь? — не отставала от меня Ирка.

Раскрасневшаяся от алкоголя, она сняла с себя очки и сейчас потирала переносицу, глядя на меня добрым близоруким взглядом.

— Ирка, ты что, в религию ударилась? — с подозрением осведомилась я. — Неужто в секту какую вступила?

— Причем тут религия и магия. — Ирка досадливо поморщилась. — Если хочешь знать, это две суть совершенно противоположные вещи.

— Черного колдуна встретила? — не унималась я. — Жутко таинственного, сексуального и привлекательного? Только, смотри, в оргиях не участвуй! А то мало ли какую заразу там подхватить можно.

— Дура! — сгоряча сплюнула Ирка. — Я же тебе помочь хочу. А ты в каких-то оргиях подозреваешь.

И обиженно засопела, хрумкая огурцом.

— Да ладно тебе, — немного сбавила я пыл, испугавшись, что сейчас Ирка выскочит прочь, хлопнув дверью, и я останусь один на один с недопитой бутылкой водки и подгоревшим жарким. — Я же шучу. Просто... Не ожидала от тебя такого вопроса.

— Вообще-то, новогодняя ночь считается самым благоприятным временем для всевозможного рода ритуалов и гадания, — смиловавшись, продолжила Ирка.

Я скептически кашлянула. Опять двадцать пять! Что же Ирка так к этой магии прицепилась? Видать, за те годы, пока мы не виделись, она умудрилась превратиться из язвительного скептика и циника в адептку какого-нибудь новомодного тайного общества.

Кстати, надо бы спросить ее, как она вообще нашла меня. Мы пару лет назад переехали в новую квартиру, поэтому этого адреса Ирка не знала. Родителей в стране нет. Ни с кем из институтских друзей я отношения не поддерживаю. Странно. Неужели магия привела под мою дверь?

И я невольно хихикнула от столь смехотворного предположения, потянувшись опять за бутылкой.

— А давай проведет ритуал на обретение своей судьбы? — таинственно понизив голос, вдруг предложила Ирка.

— Это еще что такое? — вяло поинтересовалась я. Подняла налитую до краев стопку и через прозрачное содержимое посмотрела на подругу.

Забавный эффект. Вдруг показалось, что напротив меня сидит не живой человек из плоти и крови, а некая тень с размытыми краями.

Я почему-то испугалась. Опустила стопку и опять взглянула на подругу. Да нет, почудилось. Вот же она, руку протяни — и прикоснешься.

И я поторопилась это проверить.

— Ты чего? — удивилась Ирка, когда я невежливо и без предупреждения ткнула ей указательным пальцем в плечо.

— Да так, — уклончиво проговорила я, не имея ни малейшего желания вслух высказать свой недавний страх.

Боюсь, Ирка поднимет меня на смех, если я признаюсь, будто на какой-то миг мне показалось, что разговариваю с призраком.

И я смело осушила невесть какую по счету стопку, мимоходом подумав, что пора закругляться, если не хочу встретить праздник, до которого оставалось чуть более часа, в бессознательном пьяном состоянии.

— Так вот, есть ритуал, который поможет тебе обрести судьбу, — вдохновленно продолжила вещать Ирка. — И ты поймешь, стоит ли тебе оставаться с твоим ненаглядным Сережей. — От имени моего мужа подругу аж передернуло от отвращения. И после краткой паузы она бойко завершила: — Или найдешь кого получше.

— Или похуже, — не удержалась я от мрачного дополнения.

— Куда уж хуже-то, — саркастически фыркнула Ирка.

— А ты откуда этот ритуал знаешь? — полюбопытствовала я, все еще надеясь, что сейчас подруга расхохочется и скажет, что разыгрывает меня. Что скрывать очевидное, чувство юмора у нее всегда было весьма сомнительным.

— Да так, — уклончиво ответила она. — В книжке одной прочитала.

Я покачала головой. Разговор все больше и больше не нравился мне. С какой стати, интересно, Ирка, которая всегда отличалась здравым прагматизмом и скептицизмом, ударилась в изучение каких-то там книжонок по магии? Чудно все-таки.

— Ну давай, Анька, — заныла Ирка, видимо, почувствовав, что я готова отказаться. — Ну хоть посмеемся вволю. Я и сама понимаю, что ничего не получится. Но надо ведь чем-то заняться этой ночью. Или предложишь погромче телек сделать и втыкать в эти глупые передачи?

И она с нескрываемым презрением кивнула в сторону беззвучно работающего телевизора, на экране которого известный певец, переодетый женщиной, кривлялся, широко открывая ярко накрашенный рот.

Я передернула плечами от невольного отвращения. Ох, нет. Пожалуй, Ирка и права. Лучше какой-нибудь веселой чепухой заняться, чем смотреть на эту пошлятину и гадость.

Кстати, а когда я успела совсем выключить звук? Не помню. Вроде бы, до прихода Ирки телевизор пусть и негромко, но бубнил.

Впрочем, вряд ли это имеет какое-либо значение. Наверное, Ирка сама увернула громкость на минимум, пока я спиртное из кухни несла да духовку отключала.

— Ну давай, — с негромким вздохом согласилась я. Грозно предупредила радостно встрепенувшуюся подругу: — Только учти: кошек и прочую живность в жертву не дам приносить!

При этих словах Баська, моя кошка, до сего момента мирно дремлющая на диване, сонно повела ухом. Затем открыла зеленые глаза, широко зевнула, показав сразу все свои зубы, спрыгнула на пол и величаво отправилась на кухню. То ли захотела подкрепиться, то ли решила на всякий случай убраться подальше от парочки подвыпивших дурынд тридцати с небольшим лет.

— И не думала даже, — обиженно пробормотала Ирка. — Что же я, зверь совсем?

После чего вскочила со своего места и метнулась в прихожую. Через неполную минуту вернулась, с явным усилием таща в руках тяжеленную сумку.

И опять меня царапнула какая-то неправильность происходящего. Откуда она достала этот баул? Я могла бы поклясться, что его не было с Иркой, когда я открыла подруге дверь. Неужели Ирка оставила сумку в подъезде, не желая смущать меня с первых же секунд встречи всякой мистической фигней? Да нет, вряд ли. Мы уже больше часа болтаем. За это время ее сумке давным-давно бы приделали ноги и выпотрошили бы все содержимое. Знаю я жителей нашего подъезда. Здесь волокут все, что плохо лежит. Пару раз у меня даже мусор крали, который я выставляла за дверь на пару часов, чтобы потом унести на помойку. Думаю, незадачливый воришка долго ругался, обнаружив в дорогом фирменном пакете картофельные очистки и прочую гадость. Ну что делать, если мусорные у меня так некстати закончились, пришлось приспособить для отходов то, что под руку первым попалось. Хотя я долго смеялась, представляя себе выражение лица незадачливого воришки, когда тот выяснил, счастливым обладателем чего именно стал.

Пока я размышляла над странностью всего этого, Ирка бухнула сумку на диван и деловито принялась доставать из нее всевозможные вещи, предназначенные для проведения ритуала.

Я почувствовала, как мои брови сами собой все выше и выше лезут на лоб, а из головы мгновенно улетучился даже намек на опьянение. Зачем она с собой все это таскает? Ну ладно, предположим, свечи в любой момент могут пригодиться. Вдруг свет отключат. Но к чему Ирке понадобились черные мелки? Или гнилые яблоки? Или целый набор погнутых швейных иголок? Или бутылка, чье содержимое очень подозрительно смахивает на кровь?

При виде последней вещи, которую подруга выудила с самого дна сумки, я вскочила на ноги. Испуганно попятилась. Нож! Она держала в руках огромный мясницкий тесак, по всей видимости, очень острый. Что-то мне это все больше и больше не нравится.

— Ира, — протянула я, опасаясь даже на миг отвести от подруги взволнованного взгляда — а то вдруг набросится с диким криком и ножом наперевес, — ты мне ничего не хочешь объяснить?

Ирка озадаченно пожала плечами, словно искренне не понимала, что именно мне не понравилось во всем происходящем.

— Ты чего, боишься, что ли? — весело спросила она, когда заметила, что я продолжаю пятиться от нее.

— Ну, знаешь ли, как-то все это очень непонятно и загадочно, — пробормотала я, усилием воли заставив себя остановиться и немного успокоиться. А то, пожалуй, шагни ко мне Ирка в этот момент — и я бы с воплем ужаса рванула прочь.

Ирка задумчиво посмотрела на свой внушительный магический арсенал. Затем поправила очки, почти сползшие на кончик носа, и перевела взгляд на меня.

— Да, понимаю твои чувства, — согласилась она. — Но ты хочешь или нет обзавестись новой любовью?

— А убивать ты точно никого не собираешься? — опасливо поинтересовалась я, как загипнотизированная глядя на тесак в ее руках.

— Совершенно точно, — с легкой улыбкой заверила она меня. — А нож я просто выложить забыла. С прошлого раза.

Я гулко сглотнула вязкую от волнения слюну. Ох, что-то мне не нравится, как это прозвучало. О каком еще прошлом разе идет речь? И почему для него Ирке понадобилось столь грозное оружие?

— Аня, ты чего? — Ирка осторожно положила тесак на край стола и грозно уперла руки в бока. — Это же я, твоя подруга! Неужели ты думаешь, что я тебя сейчас резать начну?

Если честно, я не исключала и такой вариант. К этому моменту весь хмель благополучно выветрился из моей головы. И у меня сразу же появилось очень много вопросов к своей институтской подруге. Но самый главный оставался: как она нашла меня в эту новогоднюю ночь? Я была абсолютно уверена, что никто из наших общих знакомых не смог бы ей дать мой адрес.

— Слушай, это ведь просто шутка, — поторопилась заверить меня Ирка. — Сейчас нарисуем круг на полу. Зажжем свечи. Я прочитаю заклинание. И ты посмотришь в зеркало. И все! Тот мужчина, которого ты увидишь в нем, и есть твоя судьба. Увидишь своего урода Сережу — значит, мыкаться тебе с ним до самой смерти. Но я почти уверена, что судьба будет к тебе более благосклонна.

— А иглы тебе зачем? — не унималась я, кивком указав на россыпь погнутых булавок.

— Говорю же, после прошлого раза сумку не перебрала, — огрызнулась Ирка.

Взяла в руку испорченное яблоко, задумчиво повертела, выискивая не тронутый гнилью бок, затем брезгливо скривилась и бросила обратно на стол.

— Н-да, стоит почаще свой магический арсенал перебирать, — резюмировала она. — Эдак у меня в сумке разумная жизнь скоро заведется.

И почему-то после ее шутки я успокоилась. Ишь ты, сказала тоже — магический арсенал! Ну Ирка, ну выдумщица! Не сомневаюсь, что она специально решила меня разыграть. Вот и напихала в баул всякой всячины. Наверное, думает, что я сейчас испугаюсь и откажусь, после чего она посмеется над моей трусостью. А вот и нет! Я возьму — и соглашусь! И пусть тут на корточках ползает и круги рисует. Ради такого случая даже паркет не жалко мелом испачкать.

— А, была — не была, давай! — с лживым воодушевлением согласилась я.

И тут же осеклась.

Глаза Ирки внезапно остро и ярко блеснули, губы сами собой разошлись в торжествующей усмешке. Впрочем, стоило мне только моргнуть, как передо мной опять стояла моя подруга, с которой в свое время мы не один пуд соли съели.

"Наверное, показалось", — со смутным чувством беспокойства подумала я.

Опустила голову и опять вздрогнула.

Ирка сейчас стояла спиной к люстре и работающему телевизору. Но у нее не было тени! Ни малейшего намека на нее!

Я опять моргнула, борясь с невыносимым желанием ущипнуть себя за локоть и проверить, не сплю ли. И вновь изумилась, заметив, что ошибалась. У подруги была тень. Самая обычная человеческая. Не понимаю, почему я сразу ее не заметила?

— Ну что, приступим? — с воодушевлением спросила Ирка и тут же, не дожидаясь моего ответа, принялась за работу.

Я уселась на диван, не желая мешать ей, поскольку все равно ничего не понимала в происходящем. Вожделенно посмотрела на бутылку водки, в которой еще оставалось достаточно алкоголя. Немного подумав, налила себе еще и выпила залпом. Вряд ли это помешает проведению так называемого ритуала. Зато нервы немного успокою.

Ирка между тем опустилась на корточки и, тяжело пыхтя, принялась рисовать что-то на паркете, небрежно откинув ковер в сторону. Я вытянула шею и наблюдала за ее действиями с нескрываемым удивлением. Хорошо хоть она круг, а не пентаграмму рисует, тогда бы я точно решила, что Ирка угодила в какую-нибудь секту. Правда, по окружности Ирка вырисовывала непонятные символы. Н-да, вот как люди со временем меняются! Никогда бы не подумала, что Ирка ударится во всю эту мистическую чушь.

"Смерть меняет людей".

Мысль пришла ни откуда, как будто подсказанная кем-то извне. Я потрясла головой, затем опять посмотрела на Ирку, которая как раз решила отдохнуть и, сидя на коленях, стирала пот со лба. Да ну, чушь какая-то! Она живее всех живых. Вон как водку хлестала.

— Ну все, — еще через пару минут довольно проговорила Ирка. С кряхтением поднялась на ноги и с отчетливым хрустом прогнулась в пояснице. Негромко посетовала, глядя на меня в упор: — На какие только жертвы не пойдешь ради подруги.

Я почему-то смутилась, почувствовав в ее словах скрытый упор. Но, в конце концов, я ведь не умоляла ее о помощи. Сама явилась и буквально навязала мне этот ритуал.

— И что мне делать? — полюбопытствовала я, ощутив, как в груди разгорается неожиданный азарт.

Ладно уж, если ввязалась в приключение — то необходимо пройти его до конца. Интересно, что Ирка дальше делать будет.

— Вставай в круг, а я свет погашу, — принялась распоряжаться подруга, осторожно вышагнув за пределы своего творения. — Сейчас только свечи зажгу.

И шустро принялась расставлять их по комнате, следуя какой-то своей логике. По крайней мере, никакой закономерности в этом процессе я не смогла обнаружить.

— Смотри, дом мне не спали, — мрачно предупредила я, неохотно встав с дивана и войдя в круг.

— Да уж как-нибудь, — негромко хохотнула Ирка. Отошла чуть в сторону, довольно оглядела творение своих рук. И вдруг резко прищелкнула пальцами.

Тотчас же свечи запылали жарким жадным огнем. Я немо раззявила рот от удивления. Ой, а как это она это сделала? Или это какие-нибудь свечи для фокусов?

Еще один щелчок пальцами — и свет в комнате погас. Потух и экран телевизора. Стоит ли упоминать, что при этом Ирка и шага не сделала к пульту, спокойно лежавшему на диване.

Я зябко поежилась. Мне моментально перестала казаться забавной наша затея. Как, ну как она это сделала? Или я все-таки слишком много выпила?

— А может быть, не надо? — протянула я и подняла было ногу, собираясь выйти прочь, пока не случилось ничего страшного или непоправимого.

— Надо, Аня, надо, — веско проговорила Ирка, и пламя свечей отразилось в стеклах ее очков так, будто те были сделаны из расплавленного металла. — Я ведь только ради нашей былой дружбы взялась за это задание. Больше все равно никто не соглашался. А так бы плюнула — и доживала бы ты свой горький женский век в постоянных обманах и изменах.

— Ничего не понимаю.

И это была моя последняя фраза.

В следующее мгновение Ирка принялась монотонно и нараспев читать какое-то заклинание. И с первым словом, упавшим в неестественную тишину комнаты, я словно одеревенела. Теперь я при всем желании не смогла бы выйти прочь и прекратить таким образом ритуал. Все, что мне оставалось, — лишь стоять и глупо хлопать ресницами, надеясь, что все это происходит лишь во сне. Вот сейчас я как следует ущипну себя за локоть и обязательно проснусь!

Ирка повелительно выкрикнула завершающее слово и вытянула руку, указав ею на зеркало, в котором отражалось все это безобразие. Я против воли проследила за ее жестом. И вздрогнула, потому что зеркальная поверхность вдруг пошла волнами, словно воды тихого спокойного пруда, в который кто-то кинул камнем. Отражение зарябило и внезапно расступилось перед моим взглядом. Теперь в нем не отражался огонь свечей и не отражалась даже я — встрепанная и бледная от волнения. Просто темнота, которая тем больше густела, чем дольше я в нее всматривалась.

Внезапно мрак схлынул. Я вдруг обнаружила, что смотрю на высокого темноволосого мужчину с ярко-голубыми глазами. Тот даже попятился от рамы, словно тоже был не готов к такому развитию событий.

— Ну и кого ты видишь? — громким свистящим шепотом осведомилась Ирка. — Это твой не-кобель Сережа?

Губы незнакомца разошлись в веселой ухмылке. По всей видимости, он услышал мою подругу. Затем он вежливо наклонил голову и представился:

— Бернард Трейон к вашим услугам, прекрасная дама.

Бернард? Я скептически кашлянула. Иностранец, стало быть. А почему так чисто по-русски говорит? Ни намека на акцент.

После чего с подозрением покосилась на Ирку, которая от жадного нетерпения аж приплясывала на месте. Ох, сдается, я все-таки стала жертвой жестокого розыгрыша! Правда, никак не могу понять, каким образом она это провернула. Установила какой-то проектор с дистанционным управлением? Но как и когда она побывала в моей квартире? Неужто Сергей согласился ей помочь? Да ну, чушь. Ирка всегда его терпеть не могла, в этом она не солгала.

— Ирка, удушу собственными руками! — прошипела я. — Несмешная шутка!

— Ирка? — Переносицу незнакомца разрезала глубокая вертикальная морщина. — Вас так зовут?

— Э-э, нет, — пробурчала я. — Я — Аня... Анна.

— Красивое имя, — слабо улыбнулся незнакомец.

И вдруг тишину квартиры разрезал резкий дверной звонок. Я от неожиданности подпрыгнула на месте.

— Приперся, — с нескрываемым раздражением фыркнула Ирка. — Вот ведь нелегкая принесла не вовремя!

И знакомо прищелкнула пальцами.

Звонок раздался вновь. Я вздрогнула и открыла глаза. Неверящим взглядом обвела пустую комнату. Никого. Ни Ирки, ни странного незнакомца, отражающегося в зеркале. Видимо, я задремала под монотонный бубнеж телевизора.

Я с облегчением улыбнулась. Ну надо же, какой странный сон! Правда, тут же насторожилась вновь, когда увидела почти пустую бутылку водки на столе и рядом — две стопки.

— Чудно, — прошептала я.

Звонок прозвучал в третий раз. Теперь он не умолкал так долго, будто тот, кто стоял за дверью, решил не отпускать его, пока я не открою.

Я встала с дивана и отправилась в прихожую, морщась от противного громкого звука. Кто там такой нетерпеливый? Распахнула дверь и замерла.

На пороге стоял Сережа.

— Представляешь, ключи забыл утром, — пробурчал он и шагнул в прихожую, плечом оттеснив меня в сторону.

— А как же дежурство? — спросила я, кинув взгляд на наручные часы. Одиннадцать вечера. Надо же, чуть новый год не проспала!

— В последний момент нашел замену, — хмуро ответил Сергей, скинув ботинки. Затем повесил пальто на вешалку и пошел в гостиную, недовольным тоном приказав: — Жрать давай! Ты вроде как мясо собиралась запекать. Тащи на стол.

Я покорно отправилась на кухню. Забренчала тарелками, подогревая совершенно остывшее жаркое.

— Водка-то еще осталась? — крикнул из гостиной Сергей, который явно пребывал не в духе. — Или все уговорила? Что-то ты в последнее время пить много стала. Смотри, женский алкоголизм не лечится.

Я пропустила мимо ушей его шутку, занятая своими мыслями. И все-таки, какой интересный сон мне приснился! Я была совершенно уверена, что все происходит наяву. И тот загадочный мужчина... Я ведь почти влюбилась в него с первого взгляда, почти поверила, что он — моя судьба!

Мои хлопоты прервала трель мобильного. Я с некоторым замиранием сердца ответила на вызов, но тут же успокоилась, услышав голос матери.

— Поздравляем тебя и Сереженьку с наступающим новым годом, желаем счастья и удачи во всем, — отрепетированно затараторила она. — Прости, долго говорить не могу, роуминг...

— Мам, а ты помнишь Ирку Смирнову? — прервала ее я. — Ну, мою однокурсницу.

— Конечно, помню, — в голосе матери прорезалось удивление. Она горько вздохнула и посетовала: — Разве забудешь столь жуткую трагедию? Погибла такой молодой!

— Ирка умерла? — ошарашенно переспросила я.

— А ты что, не знала? — с не меньшим удивлением отозвалась мать. — Два года назад. Ее сбил на пешеходном переходе какой-то пьяный урод. Как раз на новый год это случилось. Ее мать мне звонила, на похороны тебя приглашала. Я Сережу попросила передать.

— Ясно, — процедила я.

— Так он что, ничего тебе не рассказал? — продолжила изумляться мать. — Я ведь так просила!..

В трубке что-то забулькало, и связь прервалась. В новогоднюю ночь это обычное дело.

Я заглянула в гостиную. Сергей сидел на диване и в мрачном одиночестве допивал водку, тупо глядя в телевизор, но вряд ли видя и слыша, что там происходит.

— Почему ты мне не сказал, что Ирка погибла? — спросила я.

— Какая Ирка? — не понял он, о ком речь. Впрочем, почти сразу раздраженно фыркнул: — А, Смирнова... Да не знаю, из головы вылетело как-то. Ты бы расстроилась, потащила бы меня на похороны. Как будто не знаешь, как я всей этой лабуды не люблю.

В последней фразе прозвучало нескрываемое обвинение. Сергей набычился и хмуро посмотрел на меня.

О, я очень хорошо знала этот взгляд исподлобья. Он означал, что лучше Сергея сейчас не трогать. Иначе окажусь виноватой во всех грехах на планете.

— Почему ты не в духе? — все-таки рискнула поинтересоваться я. — Напротив, радоваться должен, что праздник со мной проведешь, а не на работе.

— Достала! — как и следовало ожидать, взревел Сергей. Вскочил на ноги и запустил стопкой в стену. Каким-то чудом она не разбилась, лишь отскочила и покатилась по ковру, а Сергей продолжал бушевать: — Даже дома не дают отдохнуть! Нудят, и нудят, и нудят!

После чего выскочил в коридор, едва не снеся меня с ног.

Хлопнула, закрывшись, дверь ванной. Тут же зажурчала вода. Я удивленно покачала головой. Псих, да и только! Затем подошла и нагнулась к стопке, счастливо избежавшей участи быть разбитой. Замерла, не смея разогнуться.

Ковер лежал немного криво, будто его не успели поправить после того, как заново расстелили. Вспомнилось, как Ирка в моем сне откидывала его в сторону, чтобы нарисовать круг. Не выдержав, я осторожно заглянула под край ковра и тут же испуганно отпрянула.

Потому что весь паркет под ним был исчерчен уже знакомыми символами, чей смысл я не понимала.

Я выпрямилась и немного дрожащими пальцами потерла переносицу. Ничего не понимаю! Неужели все это было на самом деле? Да ну, бред какой-то!

Мелькание работающего телевизора неожиданно стало раздражать. В висках зашевелилась тупая игла пробуждающейся мигрени. Я со злостью схватила пульт и нажала на кнопку отключения. Мгновенно воцарилась тишина.

В ванной продолжала литься вода. Но теперь я слышала голос Сергея. Он с кем-то беседовал, видимо, по телефону, и на эмоциях не мог говорить тише.

Это было некрасиво с моей стороны, но я не смогла удержаться от любопытства. Подкралась к ванной и замерла, вся обратившись в слух.

— Представляешь, эта дура в лицо тест полосатый сует, — горячился Сергей. — И воркует, мол, милый мой, дорогой, я подарю тебе сына. Идиотка! Залетела не пойми от кого, а хочет этого спиногрыза на меня повесить.

Пауза, видимо, Сергей выслушивал ответ друга. Затем зло фыркнул и чуть ли не прокричал:

— Откуда я знаю, что не от меня забеременела? Да потому что бесплоден я! Еще когда Анька забеременеть пыталась, сходил к врачу. Я в детстве ведь свинкой переболел, тяжело очень, с осложнениями, только ей, понятное дело, не говорил об этом. И матери своей запретил. Да мать у меня, сам знаешь, кроме бутылки ничего не видит и не помнит. Мне врач сразу сказал, что даже и пытаться не стоит, только деньги зря выкину. Мол, если жена так хочет ребенка, то пусть сразу в банк спермы идет. Или в детский дом. Угу, так я и согласился! Больно нужно мне чужого сопляка нянчить. Да только ей не стал говорить, чтобы не ныла и мозг не выедала. Заплатил врачу, чтобы нормальный анализ написал. На тебе, дорогая, подавись. В себе проблему ищи, но от меня отстань.

Я на негнущихся ватных ногах отошла от ванной. Удивительное дело, но эта ложь меня ранила намного сильнее, чем известие об измене. Столько лет я с отчаянием встречала ежемесячное недомогание. Столько лет я мечтала, что уж в следующий раз обязательно все получится! Столько лет я радовалась любой, даже самой незначительной задержке, а потом с трудом сдерживала слезы, покупая в магазине новую упаковку прокладок. А правда оказалась такой жестокой. У нашей пары и не могло быть детей. Никакая это не судьба, а самый настоящий рок.

До боя курантов осталось совсем немного. Я вдруг поняла, что больше не в силах находиться в этом доме. Я не хочу встречать праздник с Сергеем! Боюсь, я не смогу удержаться и надаю ему пощечин, если еще раз увижу его лживую улыбку и услышу его лживые слова.

Решение пришло само собой, словно подсказанное кем-то извне. Путаясь в рукавах, я быстро накинула куртку. Влезла в ботинки, схватила в руки бутылку шампанского, которая, открытая, все так же стояла на столе, и кинулась прочь из этой квартиры, чей воздух, казалось, был наполнен ядом постоянного обмана.

Свежий морозный ветерок ударил меня в лицо, когда я выскочила из подъезда. Только сейчас я поняла, что забыла про шапку и перчатки. Ну да ладно, не замерзну поди. Накинула капюшон и отправилась блуждать по ночным улицам города, прихлебывая пенное ледяное шампанское прямо из горла.

Сейчас вокруг меня царила нереальная, сказочная тишина. Окна домов, мимо которых я проходила, мягко светились синим цветом включенных телевизоров. Никого вокруг. Все сидят за накрытыми столами. Наверное. уже начали обратный отсчет.

В кармане радостно запиликал мобильник. Я посмотрела на экран. Устало вздохнула. Сергей. Наверное, хочет узнать, куда это запропастилась его верная, все понимающая и всепрощающая жена. Куда это она посмела сбежать в самый неподходящий момент. Потребует, чтобы я немедленно перестала ломать комедию и вернулась.

Мобильник полетел в сугроб, откуда продолжил звонить. А я поспешила дальше, наслаждаясь тишиной и спокойствием ночного города. Еще немного — и вся округа взорвется ликующими криками. Народ высыплет на улицу, вооруженный фейерверками и салютами. Но эти последние секунды — мои. Кажется, будто я застыла в безвременье. Между прошлым и будущим. И только от меня зависит, куда сделать шаг: в прошлую скучную и размеренную жизнь. Или...

Пошел снег. Крупные пушистые хлопья заметали мои следы, ведущие к дому. Я невольно рассмеялась. Вот и ответ. Мне не стоит возвращаться. Иначе я остаток жизни проведу, задыхаясь под гнетом обыденности и привычного равнодушия. Одиночество вдвоем — разве может быть что-нибудь страшнее этого?

Позади меня неожиданно раздался скрип снега. Кто-то неторопливо приближался ко мне.

Я обернулась и почти не удивилась, когда увидела Ирку.

— Пойдем, что ли, провожу, — ворчливо проговорила подруга, привычным жестом поправив на носу очки. — Горе мое луковое.

Я послушно взяла ее за руку. Обычную теплую руку обычного живого человека. И мы медленно двинулись вперед.

— Ирка... — начала я и тут же замолчала, испугавшись, что она обидится на мой вопрос.

— Хочешь спросить, кем я стала? — без лишних слов поняла она. Пожала плечами. — Да я и сама не знаю. Ангелом меня назвать сложно. Где же ты видела ангелов с лишним весом, которые к тому же курят? А я ведь и после смерти не бросила эту привычку.

После чего свободной рукой залезла к себе в карман, выудила оттуда сигаретку. Щелкнул желтый огонек зажигалки, на миг выхватив из мрака ее сосредоточенное лицо.

— Ой, прости, ты не против? — спохватилась Ирка, когда я поморщилась от клуба дыма, принесенного порывом ветра.

— Да кури уж, — милостиво разрешила я. Замялась на миг, но все-таки спросила: — А что ты делаешь?

— Провожаю, — фыркнула от сдерживаемого с трудом смеха подруга. — Встречаю. Наставляю на путь истинный. В общем, работаю проводником. Эдакий Сусанин всепланетного масштаба.

— А мои родители? — не унималась я. — Что будет с ними?

— У них будет своя Аня, — спокойно ответила Ирка. — Которая разведется с Сережей, найдет себе новую любовь и нарожает кучу деток, которые станут им самыми любимыми внуками.

— Как это? — не поняла я, хотя в глубине души уже знала, каков будет ответ.

— Видишь ли, есть бесчисленное количество миров, — покорно пустилась в ненужные на самом деле объяснения Ирка. — И мы — лишь отражения одних и тех же личностей в них. Если ты обретешь свое счастье в другом мире, то и у твоего отражения, оставшегося здесь, дела пойдут на лад.

Некоторое время после этого мы шли молча. Я безуспешно пыталась осмыслить услышанное. И только снег скрипел под нашими ботинками.

— А куда мы идем? — наконец, задала я самый главный вопрос.

— Вернее сказать, к кому, — лукаво улыбнулась Ирка. — Потерпи, недолго осталось. Скоро сама все увидишь.

И еще одна долгая пауза, наполненная лишь танцем снежинок перед нами.

Неожиданно Ирка остановилась. Я по инерции сделала еще шаг, дернув ее за руку. Удивленно обернулась, когда поняла, что она больше не собирается идти.

— Дальше ты сама, — с грустной улыбкой сказала Ирка. — Ну и это... Не дури больше. Второй раз меня могут к тебе не отпустить.

— Кто может не отпустить? — глупо поинтересовалась я, хотя знала ответ и на этот вопрос.

Но Ирка не ответила. Ее фигура словно таяла во мраке, истончаясь по краям и оседая в чернильное пятно мрака на белоснежном искрящимся снегу.

— Удачи, подруга, — услышала я финальное.

Глаза защипало от слез. Я шмыгнула носом раз, другой, и внезапно успокоилась. Повернулась и сделала еще несколько шагов, увязая по колено в снеге.

И вдруг передо мной оказался дом. Невысокий — в два этажа всего, с красной черепицей, пламенеющей даже под блестящим снегом. Крыльцо мягко светилось, но никакого фонаря рядом я не увидела.

Быстро взбежав по скрипучим ступенькам, я постучала в дверь. Не дожидаясь ответа, вошла, точно зная, кого увижу перед собой.

Комната передо мной освещалась лишь свечами. Изменчивое их пламя извивалось и плясало, будто тревожимое сквозняком.

За простым деревянным столом сидел мужчина. Тот самый, которого я видела в зеркале. Темноволосый, очень красивый, с пронзительно голубыми глазами, которые сверкали в полутьме, как два сапфира.

И в этот миг я поняла, что знаю его целую вечность. Просто из-за какого-то глупого недоразумения мы так долго были не вместе.

— Анна, — проговорил Бернард, вставая со своего места. — Наконец-то ты пришла! Я больше никогда не отпущу тебя.

Я улыбнулась в ответ. Потому что больше не собиралась никуда уходить.

А между моих ног в дом черной тенью проскользнула Баська. Кошки ведь умеют ходить между мирами.

18