Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Лицо у Ники вытянулось. Вроде бы еще совсем недавно, казалось бы, пару мгновений назад, все было хорошо, а сейчас, после крика и слов Никиты, вдруг резко стало очень плохо.
Вновь раздался вопль — правда, вновь очень резко оборванный, как будто бы кричащей девушке заткнули рот. Ника от непонятного, вновь нахлынувшего прибрежной волной страха, даже задышала чаще.
— Поняла? — вновь спросил ее светловолосый парень совершенно спокойно, но вместе с тем серьезно.
— Поняла...
— Славно. Сиди тут. — Никита взглянул на девушку и ободряюще ей улыбнулся, а после вышел из машины. Он ловко подтянулся, перелез через забор и скрылся из виду, оставив нервничающую Нику одну.
Он осторожно проникнул в дом через открытое окно небольшой комнаты, хотя была открыта входная дверь, что Кларского очень насторожило. Был у этого парня какой-то освоенное чутье на опасность, и сейчас Никита явственно чувствовал, что что-то в этом доме не так. Ему казалось, что в воздухе стоит запах крови — очень тонкий, почти неуловимый, но все же он есть, и все опасения парня подтвердились, как только он оказался в коридоре, ведущем из комнаты в холл. Судя по голосам в холле, их было трое: двое мужчин и одна женщина, молодая, младше Ники, которой, судя по всему, делали что-то такое, от чего она рыдала и просила прекратить. Еще спустя секунду выглянувший из коридора Ник понял, что ей ломали пальцы.
— Ты так и не хочешь, чтобы я наказал твоего дружка? Что ж, хорошо. Третий пальчик, Василиса, — возбужденно-радостно произнес незнакомый парень, который не смотря на худобу, показался Нику опасным противником. Ему не нравились его движения, его голос, а когда Кларский увидел его глаза, то тотчас зафиксировал где-то на задворках подкорки — они ему тоже не нравятся.
Ник нахмурился. Он не был чересчур жалостливым типом, но не стал бы издеваться над беззащитной женщиной, как бы пафосно-принципиально это не звучало. Если бы она непосредственно несла ему угрозу — только тогда бы применил силу, но явно бы не избивал и не ломал пальцы.
Парень вытащил заряженный по пути сюда пистолет, который совсем не зря чистил утром.
— Не надо, пожалуйста, — прошептала девушка.
Третий участник сцены — избитый Дионов, привязанный к стулу, стоявшему прямо напротив коридора, в котором притаился, словно хищник, готовящийся к нападению, Кларский, что-то зарычал. Увы, но помочь рыдающей хорошенькой светловолосой девушке, над которой издевались, он не мог. Он даже кричать нормально не мог из-за кляпа.
Внезапно Александр заметил Никиту. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза.
"Помоги", — говорил беззвучно Саша. В этой ситуации, когда он мог лишиться жизни и лишить ее другого человека, он не то, чтобы забыл, он совершенно и не помнил о том, что ненавидит Никки, что тот много лет раздражал его одним своим существованием, забрал через брата свободу и уважение отца, утащил за собой его невесту. Он просто просил помощи, зная, что не справится. И в этом не было ничего постыдного или задевающего гордость.
"Помогу", — согласился Ник. Героем он не был, но уйти уже просто так не мог. Кларский не стал ждать, пока мудак, нежно гладящий зажмурившуюся жертву по личику, сломает ей третий палец или сделает что-то еще.
Жертва отдаленно напоминала Нику — была такой же милой, только совсем юной.
— Василиса, — шептал Олег нежно.
Никита беззвучно оказался за спиной согнувшегося к Марте палача и сделал то, чему его в свое время обучил ни кто иной, как родной брат. Он, резко согнувшись, точным, быстрым, скупым движением пережал сонную артерию на обеих сторонах шеи Алмазова, готовящегося сломать сестре Ники третий палец. Совершенно не ожидающий ничего подобного Олег даже сопротивляться толком не смог: почти мгновенно обмяк — прошло не более трех секунд. Ник, явно зная, что делает, подержал его еще 3 секунды, чтобы и, убедившись, что противник не симулирует, ослабил захват.
Андрею Марту всегда нравились игры с удушением, а артериальное он ценил особо сильно — оно казалось ему эффектным и эффективным. Наверное, он хотел, чтобы брат оценил всю красоту этого нехитрого приема, а потому однажды, когда Ник учился курсе на третьем, просо-непросто заставил отрабатывать, для начала опробовав его на младшем брате.
Ник прекрасно усвоил урок. И пусть его выход выглядел не слишком эффектным, без лишних громких слов и ярких действ, но он был действенным и, наверное, самым безопасным — для девчонки, которую псих держал в своих руках. Его нужно было устранить немедленно.
Марта, поняв, что что-то случилось, и Олег отцепился от нее, упав, резко распахнула глаза. Если Дионов смотрел на светловолосого сероглазого парня с удивленным облегчением, словно и не верил, что их спасает тот самый Никки Кларский, то Марта, только уже силой воли не теряющая сознание — то с огромной надеждой, то с безразличием. Эти два состояния вспышками странным образом сменялись в ее сознании, как день и ночь, сон и явь.
Пока Олег находился в бессознательном состоянии, Ник грубо, но умело и быстро завязал его руки и ноги длинным куском веревки, змеёй валяющимися у так и не разожженного камина. Сделал он это вовремя — Алмазов почти через минуту пришел в себя.
Его словно током ударило, и он вздрогнул всем телом, как будто бы из него рвалось прочь заточенное под кожей неземное существо.
— Не дергайся, — сказал ему Никита, затягивая крепче последний узел. После он обыскал его, найдя еще один нож в кармане.
Олег, лежа на полу, с заведенными за спину крепко связанными руками и ногами, так глянул на Клараского, неестественно изогнув шею, что тот точно понял, насколько плохи светлые, почти прозрачные, похожие на мутную застоявшуюся воду, глаза — они не принадлежали человеку, находящемуся в здравом уме и в твердой памяти.
Олег словно находился в ступоре. Он совершенно не ожидал, что кто-то может ворваться в этот коттедж с оружием и помешать ему творить священную месть, ставшую для него этаким черным заменителем искусства и творчества, а потому даже растерялся. Но растерянность была недолгой — почти сразу же он начал дико, страшно беситься — его колотило от собственной дикой злобы, мало похожей на человеческую. Правда, внешне он оставался почти спокойным — только время от времени у него дергалась щека.
Одновременно он пытался придумать выход из положения. Но пока что Олег не знал, что делать — ведь он был обездвижен. И оружия больше в его руках не было. Пистолет ТТ-33 одиноко валялся на полу в паре метрах от него, и в какой-то момент Алмазову показалось, что пистолет ехидно подмигнул ему вдруг появившимся на стволе расплывчатым глазом.
— Подожди, сейчас освобожу, — бросил Кларский Саше, подходя к избитому окровавленному Дионову. Тот кивнул. Марта смотрела на неожиданного спасителя глазами больной собаки. Слезы продолжали течь по ее лицу, сердце все так же отчаянно билась, а боль в пальцах разгоралась ярче.
Ник достал из кармана черных классических джинсов складной нож и стал перерезать веревки на руках Александра и на его ногах.
— Ты кто? — вкрадчиво спросил в это время Алмазов, не спуская опасных глаз с Никиты. Он зашевелился, пытаясь сесть.
— Человек, — очень кратко ответил Кларский, не собирающийся вступать в беседы с этим недоноском. Он тотчас заметил движения. — Лежать. Еще одно лишнее движение — отстрелянная конечность. Два лишних движения — и ты труп.
Олег замер, сгорая от невозможности мстить.
Освободившись от веревок, Дионов мигом вытащил изо рта кляп
— Двигаться можешь? — спросил Никита, глядя на прострелянную ногу Саши.
— Могу, — кивнул тот. Кость была не задета, и пуля прошла не на вылет, а пуля поцарапала ногу — не смертельно, но очень неприятно.
Кларский кивнул на светловолосую девушку, слезы которой почти не тронули ее восхитительного водостойкого макияжа, и Саша тотчас понял его. Не смотря на кровотечение и дикую боль, он подошел, припадая на раненую ногу, к Марте, которую била мелкая дрожь. Она смотрела на Сашу раскрасневшимися и опухшими от слез глазами, но, что самое удивительное, ее макияж оставался таким же, как и прежде, словно она и не плакала вовсе.
— Все хорошо, девочка, — прошептал ей Александр, разрезая ножом Ника веревки на тонких лодыжках, а после и на запястьях. Делал он это очень аккуратно — любое движение причиняло скрипачке боль в сломанных пальцах.
— Все хорошо, — ласково продолжал говорить он Марте, которая ни слова не могла вымолвить, только плакала и плакала, глядя на Сашу, — тише. Все будет хорошо. — Он легонько поцеловал ее в висок, а она левой, здоровой рукой вцепилась ему в предплечье.
— Са-ша, — с трудом расслышал парень свое имя сквозь отчаянный тихий плач.
Он не думал, что все так паршиво закончиться. И чувствовал себя еще большей скотиной, чем раньше. Подставил невинную, заставил страдать.
Раненый парень глянул на искалеченную руку Марты и крепко сжал зубы. Он отлично понимал, что значит сломанные пальцы для музыканта.
— Больно? Потерпи, моя девочка, — продолжал он через собственную боль успокаивать скрипачку, мимолетом подумав, что, наверное, она уже бывшая скрипачка. А кто в этом виноват? Браво! Правильный ответ! Естественно, он.
Все случилось из-за этого сумасшедшего ублюдка, беззвучно лежащего на полу под прицелом. И из-за него.
"Я его убью", — вдруг подумал Дионов. Олег словно понял это каким-то неведомым образом и издал звук, похожий на смешок, за что тут же получил по ребрам от Кларского, умеющего быть очень жестким.
— Я не знаю, что тут за цирк, — произнес Никита, наблюдая за происходящим и не опуская пистолета. Обращался он явно к Дионову, хотя смотрел на Олега. — Меня тут быть вообще не должно. И не будет через несколько минут. Сейчас я вызову ментов и "скорую". Им ни слова о том, что я был тут. Усек?
— Ни слова не будет.
— Иначе пожалеешь.
— Тебя тут не было, — хрипло сказал Саша и добавил вдруг вполне искренне. — Спасибо.
— Думаю, я больше тебе не должник, — хладнокровно кивнул Кларский, оценивая состояние Дионова — не слишком хорошее, но не угрожающее жизни и здоровье, хотя досталось ему, конечно, сильно. — Один справишься.
Ник не спрашивал, а утверждал. Ему пора было к Нике. Пяти минут с его ухода еще не прошло.
"Даже уехать не могу отсюда без приключений", — подумал Кларский устало. Прошлое словно не отпускало его. И, наверное, три года назад Никита подумал бы, что это знак Судьбы, но сейчас для него это было еще одним препятствием на пусти к равновесию и счастью, которое он может и, главное, хочет преодолеть, чтобы самому стать хозяином свой жизни.
— Справлюсь, — подтвердил зло Дионов, помогая Марте встать. При этом он одарил Алмазова таким взглядом, будто готов был начать убивать его прямо сейчас. Его словно ведром холодной, леденящей душу, воды окатили, и он чувствовал напряжение в каждой мышце.
Никита хотел уже, было, подать ему пистолет психа, лежащий на полу, а после набрать с мобильника Саши, валяющегося на диване, ментов и "скорую", чтобы затем покинуть это место, куда его неожиданно занесло, но даже шага не успел сделать — в холле появились новые действующие лица.
Совершенно неожиданные.
— Стоять, не двигаться, — раздался мужской нервный голос.
Никита и Саша, удивленные сверх меры, увидели того, кого меньше всех ожидал тут увидеть — Женю, школьного лучшего друга Дионова. Перед собой, словно щит, он тащил перепуганную Нику, к горлу которой был приставлен нож.
Марта, у которой перед глазами все расплывалось от шока и боли, прижалась к Саше, который уставился на бывшего друга, как на приведение. Она же глядела на Нику и не могла понять, то ли это ее сестра, то ли она уже сходит с ума.
— Ты? — прошипел Дионов, не веря, что видит бывшего лучшего друга.
— Я. Да, я. Привет. Как дела? Я, правда, не рад тебя видеть, — отозвался Евгений. Он походил на сломанную куклу: миловидный, моложе своих лет, но пугающий, с немигающим взглядом воспаленных карих глаз, верхние и нижние веки которых были окаймлены не только длинными ресницами, но и тонкой полоской красноты. Он был неестественно бледным, даже с каким-то синеватым, едва заметным оттенком, который усиливался под глазами и собирался в носогубных складках**, в последнее время резко выделявшихся на его лице, и только губы его оставались такими же яркими, как и всегда.
Двигался Евгений плавно, а вот говорил нервно, то быстро, то медленно, и отрывисто.
Ника, к горлу которой он приставлял нож, тоже была бледна — но ее бледность была естественна и оттенок имела фарфоровый — почти такой же, как у той самой красавицы-куклы, которая жила в ее душе. Только вот сама девушка на куклу, тем более сломанную, не походила. Хотя девушке было страшно — до смерти страшно, она старалась вести себя спокойно.
У Никиты от гнева потемнели глаза, а в груди что-то окаменело, и он мигом направил пистолет на Женю.
— Отпусти ее, — приказал Кларский Евгению. Тот отрицательно качнул головой.
— Не двигаться, не смей двигаться, — прошептал тот, и острие ножа коснулась кожи Ники. Она беспомощно смотрела на Никиту. Губы Ники дрожали, он чувствовала это, вновь и вновь безуспешно сжимая их и чувствуя легкий привкус крови — от напряжения девушка прокусила губу.
"Господи, неужели это все?", — думала она. И сейчас, ощущая на себя руки чужого мужчины, вспомнила их с Ником вчерашнюю ночь.
Если Марта, находящаяся тут же, с Сашей, который стоял справа и чуть позади Никиты, не понимала, во сне ли она, или все происходит наяву, то ее кузина сразу поняла, что ее настигла страшная реальность.
Девушка сидела в машине, замерев время на секундомере, готовая в любой момент сорваться и бежать за помощью к охране поселка, когда совершенно неожиданно перед автомобилем возник Евгений, друг Саши, к которому она однажды ездила в гости. Вид у него был ужасный — глаза красные, с темными кругами под ними, щеки впавшие, плечи опущены, а во взгляде стояла глубокая тоска.
— Женя? — воскликнула в недоумении Ника. — Ты что тут делаешь?!
"Наверное, Саша пригласил на свадьбу", — подумала она мимолетом. А как еще этот парень мог тут появиться? Девушка же не знала, что хитрый Олег предусмотрел появление своего невольного помощника в закрытом поселке. Тот парень вообще был достаточно предусмотрительным человеком, и когда занимался биатлоном, брал соперников не только физической подготовкой, но и тактикой. Олег еще на теплоходе ловко и незаметно украл у одного из сильно подвыпивших мужчин приглашение на свадьбу. Когда гости сошли на берег, и некоторые из них сели на машины, чтобы уехать из поселка, не желая праздновать дальше, Алмазов тоже забрался в один из таких автомобилей — именно тогда его потеряла из вида Надя. Приехав в машине чуть больше километра, Олег попросил недоумевающего водителя остановить машину, сказав ему, что передумал и решил вернуться на свадьбу. После его на своей тачке подобрал Женя, которого Олег инструктировал по телефону. Поскольку в этот день охрана на КПП пускала на территорию поселка не только по специальным пропускам, как обычно, но и по свадебным приглашениям, то и Евгений вместе с Олегом смогли пройти по украденному приглашению, рассчитанному на двух человек. Охрана, правда, очень странно посмотрела на них, явно решив, что эти двое — пара.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |