Клевер

— Да чтоб тебя! — бросаю комок мокрой бумаги в зеркало и молча, тяжело дыша, наблюдаю, как он медленно сползает по гладкой поверхности, подобно большому слизняку.

— Перманентный. Маркер, — за спиной раздаётся довольный смешок, хлопает дверь одной из кабинок и, так как даже на возмущение слов не находится, всё, что остаётся, это наблюдать как скалится этот "мелированный пацан" в юбке по имени Жанна, с рожей не иначе как столяра Петра Петровича.

С важным видом подходит к соседнему зеркалу и подкрашивает губы ярко-розовой помадой. Звонко делает губами "Чп-а!", и я ловлю себя на мысли, что мне хочется открыть дверь одной из кабинок и проблеваться.

— С первым днём в школе, америкоска, — улыбается паскудно, и, виляя толстым задом, обтянутым голубыми джинсами, направляется к двери. — И не забывай, где ты находишься, америкоска, — добавляет напоследок. — Будешь и дальше выпендриваться, и следующим, что будет украшать твою кукольную физиономию, станет фингал под глазом, поняла? Это моя школа. И либо ты затыкаешься до конца учебного года и соглашаешься с этим, либо пи**уешь на хрен в свою долбаную Америку. — Выдерживает паузу и добавляет: — Я просила Кирилла написать слово "шлюха", но так как ты и есть шлюха, он видимо подумал о возможности поиметь тебя, и написал свойственную ему фигню. Дурачок он у нас. Не держи зла. Удачи!

— Спасибо, — бурчу себе под нос, уже после того, как остаюсь в туалете одна.

А в Штатах такие, как Жанна, обычно изгоями школы становятся — не признанные обществом фрики. В России же таких мужеподобных, хабалистых девчонок боятся. Чудеса.

Вновь смотрю на своё вымученное зеркальное отражение, и вижу слёзы в ярких голубых глазах раньше, чем успеваю почувствовать жжение.

— Ну вот... Теперь я, как мама размазнёй стала.

Всхлипываю пару раз, вытираю слёзы, делаю глубокий вдох, настраиваю себя на то, что всё могло быть куда хуже и слово "Сися" на лбу — не самое позорное, что там могло быть написано, и собираюсь с высоко поднятой головой выйти из туалета, как на телефон приходит долгожданное сообщение.

— Кайл, — выдыхаю с трепетом, вновь едва слёзы сдерживая — на этот раз от жгучей потребности обнять своего парня, вдохнуть его запах, уткнуться носом в шею и забыть обо всём на свете. Кайл всегда чувствует, когда мне плохо. Всегда! И сейчас его поддержка — лучшее лекарство от всех невзгод.

Кайл: "Детка, привет. Прости, что долго не отвечал. Был занят".

— Малыш мой... — хлюпаю носом, с любовью и благодарностью вчитываясь в каждую букву.

Кайл: "Крис. Нам было хорошо вместе и всё такое, но ты там, а я здесь... в общем... Прости, детка, но нам надо расстаться. И это... я теперь с Эшли короче, а она ревнивая очень, так что не пиши мне больше, ок?... Удачи!"

ГЛАВА 3

— Кайл... Кайл... — шепчу себе под нос, выплёвывая его имя, как змея.

"Кайл... Да какой ты Кайл?! Николай Грачёв — вот ты кто! Разбалованный сынок бывшего партнёра по бизнесу моего отца! Думаешь, в Штаты переехал, так и о корнях своих забыть можно? Вести себя со мной как зажравшаяся свинья можно? Скотина. Урод!"

— МАЛОДУШНОЕ ЖИВОТНОЕ!

— Маркова! — восклицает учительница биологии и до меня не сразу доходит, что все присутствующие на уроке, как один вылупились на меня и рты поразевали. — Ты... ты что себе позволяешь, Маркова? Забыла, что на уроке находишься?!

Действительно.

Какого чёрта я на уроке?

Десять минут назад меня бросили! Меня! Бросили!

Он, правда, меня бросил?..

Может это дурной сон? Я сплю?..

Ещё вчера писал, как сильно скучает, как любит меня до беспамятства, а сегодня... а сегодня он рвёт со мной из-за какой-то там Эшли?!

— Урод конченый!

— МАРКОВА!

— Новенькой походу башню сорвало.

— А ну-ка прекратить смех! Маркова, а что там у тебя на лбу?

— Татуха! — ржёт кто-то.

Ну и пусть смеются. Вообще плевала я на них! На школу эту плевала! На город этот плевала с высокой колокольни!

Мне надо в Штаты — вот что!

Но, сперва...

Бросаю телефон в сумочку и на автопилоте бреду по проходу к двери.

— Ты ещё пожалеешь! — шиплю себе под нос. — Ещё умолять будешь, чтобы простила.

— Маркова, ты куда собралась?!

— КОЗЁЛ! — хлопаю дверью позади себя.

Сбегаю вниз по лестнице на первый этаж. Не замечаю ничего вокруг, действую на эмоциях, в глазах пелена из слёз, но нет... не-е-ет! Я больше не заплачу! Только не из-за говнюка, возомнившего себя Голливудским мачо!

Хватаю куртку из гардероба и сходу на кого-то налетаю в дверях.

— Кристина? — слышу уже вслед недоумевающий голос завуча Раисы Павловны. — Кристина, ты куда собралась в середине урока? Что это значит? Кристина!

— Да отвали ты! — рявкаю, толкая дверь на улицу.

Просто нервы сдали. Просто накопилось слишком много. Просто я тоже человек! Обычный... не робот.

* * *

— Виски со льдом, — бросаю девушке за стойкой и плюхаюсь на высокий барный стул. Алина, или как там её, тут же прекращает натирать бокал полотенцем и во все свои телячьи глазки пялится на меня. Пялится так, будто понятия не имеет, что такое виски!.. Или лёд?..

Да-да... я снова здесь. Снова в этом странном заведении под названием "Клевер". То ли кафе... то ли бар... Одно знаю — слово "бар" я здесь точно слышала, а учитывая то, что в этой деревне чёрт ногу сломит в поисках более-менее цивильного местечка, где можно выпить, то и объяснять особо не надо, почему я вновь направилась сюда, а не в какую-нибудь "барыжку" — любимое место отдыха местной алкашни и забулдыг.

Отстукиваю длинными красными ноготками по лакированной столешнице и взглядом даю Алине шанс принять заказ и сдвинуться с места, наконец!

— Мы... мы не работаем, — растерянно произносит та, шевеля одними губами, и это невольно наталкивает на мысль, что остальное её тело попросту парализовало при виде меня.

Странно. Обычно при виде меня парализует только парней.

— Простите, — добавляет.

Сперва поворачиваю голову направо, затем налево, насчитываю пятерых посетителей за столиками и вновь возвращаю взгляд Алине.

— Я таблички на входе не заметила, или закрыто здесь индивидуально для меня?

— А-а?... А! Нет-нет-нет! — головой затрясла, поставила бокал на стойку и для чего-то принялась вытирать руки полотенцем.

Ну слава Богу — не парализовало. Было бы у меня другое настроение, непременно закатила бы глаза. Но всё, чего хочется в нынешнем расположении духа, это тупо наорать на неё... да за просто так! Просто потому, что тормоз! Просто потому, что бесит меня всё сегодня!

— Я имела в виду: бар открывается только в восемь вечера, — и улыбку из себя любезную выдавливает. — А сейчас и двенадцати дня нет.

— То есть... до восьми вечера это — кафе? — глаза щурю.

— Ага, — улыбка Алины становится ещё шире, и ещё более доброжелательнее. — А после восьми мы можем продавать алкоголь и устраиваем концерты.

Чего-чего?.. А, да пофиг.

Глаза щуру, всматриваясь в это ангельское личико и...

Чёрт! Я знаю, кого она мне напоминает своей внешностью! Упрощённая, не особо эффектная, но вполне симпатичная версия Камерон Диас. Точно! Выкачать из Камерон всю стервозность, самоуверенность и обольстительность и вовсе будет не отличить.

— Как насчёт ромашкового чая? — хлопает ангельскими глазками Камер... тьфу, Алина! — Он отлично снимает усталость и помогает справиться со стрессом.

— Разве, похоже, что у меня стресс?.. А? Разве, похоже, что у МЕНЯ стресс?! — складываю руки на стойке и подаюсь вперёд. — И разве я похожа на ту, кто хочет ромашкового чая?.. Не надо. Не отвечай. Просто сделай одолжение: налей мне виски и можешь продолжать натирать свой бокал.

Улыбка Алины гаснет. Руки опускаются. Тело вновь парализует.

Чёрт.

— Здесь есть кто-нибудь ещё из персонала?

— Как насчёт меня? — раздаётся сбоку уже знакомый мне мужской голос и уровень моей стрессоустойчивости падает ниже плинтуса.

А этот... выскочка, какого дьявола здесь забыл?

Руки на груди сложил с важным видом, подбородок задрал, волосы назад загрёб, будто его физиономию это как-то от простодушия спасти поможет, губы поджал, а глазёнками так зыркает, словно у меня осталось меньше минуты, прежде чем его тяжёлый ботинок смачно пнёт меня под зад через порог двери.

— Она тебе нагрубила? — переводит взгляд "следователя" на Алину.

Да!

— Нет.

"НЕТ?!" — Круто разворачиваю к ней голову.

— Я думал, у тебя хватит совести сюда больше не приходить, — выскочка щурит глаза и впивается в меня строгим осуждающим взглядом.

— Я тоже так думала, — фыркаю и смотрю на бейджик Алины, будто до этого момента понятия не имела, как её зовут. — Алина, так что насчёт...

— Тебе же сказали: алкоголь продаётся только после восьми, — вставляет свои пять копеек татуированный фрик.

— А я вроде как не с тобой разговариваю. Почему? А потому что ты здесь не работаешь!

— Это не помешает мне выставить буйного посетителя за дверь.

— Мить, всё нормально, — тоненьким голоском лепечет Алина. — Уверена, девушка и так всё поняла.

— Слышал, Митя? — многозначительно играю бровями. — У нас всё нормально. Иди, погуляй.

Но Митя не хочет гулять. Продолжает смотреть на меня настойчивым взглядом, до тех пор, пока не замечает надписи на моём лбу и не сдерживает гнусненький такой смешок. Ну, то есть — уверена, — он и раньше заметил эту позорную надпись "сися", потому что только слепой может её не заметить, но видимо тактичность, или что-то вроде этого, останавливала парнишку указать мне на неё с самого начала.

— Ха. Ха. — Поворачиваюсь к Алине. — А теперь виски. Или книгу жалоб.

— И что ты в ней напишешь? — усмехается Ми-и-итя-я.

Да блин! До чего ж назойливый тип!

— Напишу, что сегодня утром, кое-кто высмеял меня перед десятками посетителей, нагрубил и велел больше никогда не переступать порог этого заведения. — Растягиваю губы в гадкой улыбке и хлопаю ресницами. — Уверена, что владельца кафе заинтересует информация о том, что какой-то грубиян нахамил посетителю и выставил его на посмешище, даже не являясь работником данного заведения.

— И что? — в открытую надо мной смеётся, так что только плечи дёргаются.

— А то, что администратор, — для убедительности бросаю ещё один взгляд на бейдж Алины, — не предпринял никаких мер, чтобы сгладить ситуацию и даже не принёс извинений пострадавшей стороне.

И Митя замолкает. Лоб хмурить начинает и слабо качает головой, будто понять что-то никак не может. Что — не удивительно!

— Для чего ты пришла? — негромко спрашивает. — Поскандалить?

— Нет, всё проще — выпить.

И вновь тишина. Такая напряжённая, что кажется я слышу как у этого НЕ(до)работника скрипят челюсти.

Медленно выдыхаю, пытаюсь выдавить из себя улыбку, которая, скорее всего, напоминает злую гримасу, и настойчивым полушёпотом обращаюсь к Алине:

— Я не могу сейчас пойти домой. Просто не могу. Но если прямо сейчас не напьюсь, то не выполню одно из главных правил женского кодекса, понимаешь? Ты-то должна меня понять!

И тут сбоку гадкое, насмешливое фырканье раздаётся:

— У женщин есть кодекс?

Смеряю Митю тяжёлым взглядом из-под бровей и низким, злобным голосом сообщаю:

— Да. И пишется он благодаря таким козлам, как ты!

— Алин, дай ей банку пива и пусть валит отсюда. По кассе не проводи, — смотрит на меня, не моргая, а обращается к девушке за стойкой.

— Банку пива? — удивлённо переспрашивает Алина, и да! Я хотела задать тот же вопрос только с другой интонацией.

Нет, я понимаю, что в этом городе всем плевать на то, что кому-то полчаса назад в дребезги разбили сердце, наплевали в душу, и вообще заклеймили "сисей", и, возможно я повела себя не правильно — на эмоциях, — требуя в кафе предоставить мне алкоголь, но, простите... банка пива? Серьёзно? Этот выскочка велел всучить мне банку пива и проводить до двери?.. Я что... похожа на нищенку, у которой отходяк и ей срочно требуется спасительная банка пива, чтобы справиться с похмельем?

— Ты только что унизил меня. Снова.

— А ты минуту назад назвала меня козлом.

— Мить? — настойчиво зовёт Алина, пока мы с этим гоблином убивает друг друга взглядами. — Мить, прекрати, а?

Неужто Алинка про женский кодекс вспомнила?

— Я сама разберусь. Иди.

— Иди, Митя, — подхватываю Алину и киваю в сторону выхода. Если честно, то во мне даже интерес разгорелся: кто же этот парень, чёрт возьми, такой и почему так долго здесь торчит, даже не являясь работником кафе?

— Слушай, — в поисках шелестящих бумажек, к которым никак не могу привыкнуть, вытряхиваю немногочисленное содержимое сумочки на стойку и вопросительно смотрю на Митю, — а давай я дам тебе ещё пятьсот рублей, а ты мне расскажешь, какие функции выполняешь в данном заведении?

Да, меня понесло. А потому что не надо было одному козлу меня бросать, а второму меня доставать! Можно считать, что я так релаксирую.

— Что это? — А тон Мити вдруг меняется, лоб разглаживается от морщинок, а в глазах появляется настолько весёлый блеск, что даже как-то не по себе становится.

И тут я понимаю причину...

Чёрт!

Не успеваю подхватить со стойки выложенное на неё барахлишко, как Митя уже вцепившись пальцами в тетрадь, которая сегодня была со мной на каждом из уроков, весело присвистывает, а затем начинает... ну, да... ржать. А что ещё ему делать?

Хочется влепить себе пощёчину за тупость.

— Кристина Маркова! — объявляет выразительно, прочитав моё имя на обложке. — Ученица 11 "А" класса!.. Подожди... это шутка, да?

— Отдай! — вскакиваю со стула и пытаюсь выхватить у него эту злополучную тетрадь. — Отдай, сказала!

Митя поднимает руку ещё выше, так что мне не дотянуться, и никак не может избавиться от этого противнейшего, глумливого смеха:

— Так ты школьница, что ли? — Оглядывает меня с ног до головы и ещё громче смеяться начинает. — Стоп-стоп... так это я тут перед школьницей распинался?

Складываю руки на груди и яростно сдуваю прядь волос, упавшую на лицо:

— Не заметила, чтобы ты тут распинался!

— Алина! — кивает на растерявшуюся девушку за прилавком. — Прячь пиво, Алина! У нас тут малолетняя алкоголичка нарисовалась!

— Я не алкоголичка! — сжимаю кулаки, вытягивая руки по швам.

— Да-а? — Митя выразительно выгибает брови. — А кто это у нас тут виски требовал, а? А кто это у нас тут книгу жалоб просил? Не одна ли маленькая, наглая школьница случайно, м?.. Уж очень на тебя похожая!

Замечаю, что не только этот придурок и Алина с меня глаз не сводят, но и немногочисленные посетили глазами хлопать не ленятся и, откровенно посмеиваясь, переговариваются между собой.

— Мне помочь тебе выйти, или сама справишься? — с громким хлопком моя тетрадь падает на стойку и некоторое время я пялюсь исключительно на неё, будто это как-то поможет избежать позора.

В Штатах подделать документы — сущий пустяк, так что с посещением клубов после двенадцати, да и с покупкой алкоголя у меня никогда проблем не было. Да и я в принципе пью редко — балуюсь за компанию скорее, но кто бы мог подумать, что желание напиться вдребезги, впервые в жизни и с большого горя у меня появится именно в России, и именно в баре, где работают идиоты, вроде этого!