Амазонка-3

Впрочем, местного олигарха Глеб не слишком опасался. Сказав Ольге, что тот развяжется через полчаса, он слегка покривил душой. "Дай бог, что бы, к вечеру освободились. Навык, как говориться, не пропьешь". — Усмехнулся бывший разведчик.

В убогой комнатке, он обнаружил кровать и шкаф. На кровати лежали невероятного фасона штаны, рубаха, камзол, и грубые сапоги. Слава богу, воду трактирщик догадался принести сам. Сполоснув голову и смыв соль, Глеб обтер лицо грубой холстиной, выполняющей роль полотенца, и приступил к облачению. Примирило его с этой морокой, понимание того, что Ольге сейчас втрое хуже. Он натянул штаны, затянул пояс и надел камзол. Глеб поднял скинутую, перед умыванием трофейную шпагу, которые все это время таскал забросив на спину. С холодным оружием никаких вопросов не возникло. Глеб вынул из кармана трико мокрый свиток и засунул его за пазуху. Перекинул через плечо широкий ремень портупеи. Покрутил в ладонях дайверский нож, подумал, и засунул в сапог.

— Ни к чему оставлять следы. — Решил он.

Стук в дверь отвлек его от сборов. Толстый трактирщик доложил, что экипаж ждет его у ворот.

Глеб оглядел комнату, нахлобучил слегка тесноватую ему шляпу, и шагнул прочь.

"Хоть бы зеркало было". — Посопел он, чувствуя себя скоморохом. Однако, выйдя в зал, не сумел сдержать смех и фыркнул.

Одетая в платье невероятного фасона, с талией утянутой шнуровкой корсажа, и пышной юбкой, посреди комнаты стояла Ольга. Она пыталась рассмотреть свою широкополую шляпу в большой бутылке с непонятным напитком, стоящей на прилавке. Услышав за спиной смех, обернулась и тоже закашлялась, сдерживая ответную реакцию. Слава богу, наблюдать за этой сценой было некому.

— Ну как?— спросил Глеб, отсмеявшись.

— Шикарно, парниша. -Съязвила Ольга -Но в приличное место в таком наряде ходить не стоит.

— А сама-то не лучше. Оно тебе на три размера велико. — Не остался в долгу галантный кавалер.

Ольга усмехнулась, вспоминая свою выписку из Московской больницы. — Ну, три, это не шесть. Нормально. Пойдем, а то наш спутник уже дергается. Кто он, кстати. И объясни, что все это значит.

— Спутали с кем то. Вроде как с теми, кого должен был встретить наш Жан, все забываю, фамилию, которого мы упаковали на дороге. Сейчас этот хмырь собирается везти нас на корабль. Похоже, он просто выполняет распоряжение, и знает не больше нашего, просто надувает щеки. В общем, делаем светим мордой, и молчим. — Предложил Глеб, невольно взяв на себя роль лидера.

Кстати, где ты языкам выучился.— Поинтересовалась Оля, пока они шагали к нетерпеливо перетаптывающемуся на пороге незнакомцу.

В Сербии кого только не было. Пришлось с колес осваивать... — Торопливо пробормотал Глеб и протянул даме руку, предлагая опереться на его ладонь.

Благодарю вас, сударь.— Оля едва сумела сохранить серьезный вид. Они забрались в душное нутро тарантаса и разместились не жесткой скамье, обитой войлоком.. Возница, который естественно не признал в спутниках хозяина, оборванцев, встреченных на проселочной дороге, щелкнул кнутом и свистнул.

Повозка тронулась. Напротив ожиданий, седоков почти не трясло, разве, что неимоверно качало на колдобинах.

— Отлично понимаю, что вы перенесли, поэтому, не смею отвлекать болтовней, — красочно извинился провожатый.

Половины сказанного Глеб не понял, но сумел разобрать главное.— Расспросами их пока никто донимать не станет.

Он вежливо улыбнулся, кивнул, и откинулся на спинку, прикрыв глаза.

Пользуясь сумраком, пожал холодную Олину ладонь, давая понять, что все под контролем.

Ехали долго. Часть пути лошади неспешно трусили по укатанной дороге, затем под колесами застучали камни мостовой. Повозку начало ощутимо потряхивать, плотная шторка, которая спасала от всепроникающей пыли , теперь мешала разглядеть окружающую действительность.

Опасаясь сделать что то не так Глеб не рискнул трогать ее, и выглядывать наружу.

Наконец тряска окончилась. Карета качнулась и замерла. Судя по я шуму прибоя и крикам чаек, они были на берегу.

После темноты экипажа солнечный свет ослепил путешественников. Слух не обманул Глеба. Их экипаж стоял на выложенной камнем площади. Совсем рядом, виднелись высокие борта кажущегося громадным парусника. Вонь, суета, крики взмыленных моряков. Все вокруг указывало, на то, что идут последние приготовления к отплытию.

Следуя за галантным сопровождающим они вышли на деревянный настил пирса, Увидев небольшую процессию по сходням сбежал невысокий крепкий человечек в камзоле, украшенном блестящими галунами и позументами. Он придержал рукой коротенькую шпагу бьющей его по ногам, и торопливо поклонился. Кудри черного, как смоль парика смешно прыгнули, сделав его похожим на циркового пуделя.

Он выпрямил спину, и встревожено проорал сорванным голосом, обращаясь к их спутнику: Сударь, мы уже третий раз откладываем выход... Нельзя-ли быть хоть немного пунктуальней.

Господин, которого отчитали столь непрезентабельным образом, блеснул глазами, выпрямился, вздернул подбородок, и произнес жестяным голосом, парируя упрек.

-Я выполняю личное распоряжение..., — тут он запнулся, и понизил голос. — Вы , сударь, прекрасно осведомлены, чье. И прошу, не считать себя в праве...

Дальше пошла такая абракадабра цветистых словообразований, что Глеб потерял нить беседы.

Однако спор довольно быстро перешел в перебранку. О чем явно свидетельствовал жест коротышки. Он поправил шпагу и угрожающе выставил правую ногу вперед.

Ольга, которой надоело играть роль молчаливой статуэтки, сделала шаг и надменно взглянула на спорщиков.

Глеб понял, что сейчас оба болтуна могут оказаться в роли потерпевших, и поспешил вмешаться.— Господа. Прошу, не ссорьтесь. Это наша вина, вернее вина капитана нашего судна. Корабль потерпел аварию всего в трех милях от берега. И мы вынуждены были добираться сюда на шлюпке, а когда она затонула, вплавь. Поверьте, мы страшно устали. Особенно дама. И я буду вам крайне признателен, если вы с пониманием отнесетесь к этому факту. — Он заметил, как округлились глаза Ольги, которая вовсе не ожидала от него этакого красноречия. Да он и сам был слегка удивлен. Фраза, хотя и сказанная на английском, охладила азарт спорщиков.

Однако помощник капитана, обладавший, как видно отвратным характером и чудовищным самомнением, решил отыграться иным способом.

— Так, или иначе, прежде всего вы должны предъявить капитану некое письмо, подписанное известной вам особой. Тут формалист сделал легкое движение головой, отдаленно напоминающее поклон. — В короткой фразе он умудрился проявить свою принципиальность и сохранить внешнюю вежливость.

— Бог мой, я же в сотый раз говорю, Жан опоздал, и если бы мы его дожидались, то уж точно не успели к отходу.

По тому, как зловеще растянул губы в улыбке моряк, Глеб понял.— Теперь даже если их провожатый, вывернется наизнанку, не сможет убедить помощника капитана принять на борт пассажиров без подтверждающих документов.

Глеб склонился к Ольге. — Есть два варианта. Или уплыть неизвестно куда, или пусть все идет, как идет.

Ольга потупилась, разглядывая носки своих башмаков, выглядывающие из под платья.

— Лучше плыть. Вполголоса произнесла она. — Этот Жан, в конце концов появиться, нам сложно будет объяснить почему мы так сурово обошлись с ним.

Тем временем спор приобрел поистине глобальные масштабы. Оба дворянина вели себя словно базарные торговки. Взмахивали руками, хватались за рукояти, и разве что не пихали друг друга в грудь.

— Стоп.— Вмешался в склоку Глеб.— Сударь, простите, не знаю вашего имени. Не об этой ли бумаге идет речь.— Он расстегнул пуговицу и небрежно вытянул документ. Если вы внимательно меня слушали, то не должны удивляться, отчего он в таком виде.

Офицер построжел лицом, осторожно развернул пергамент.

Попытался разобрать поплывшие буквы. Тем не менее, подпись и королевские лилии на сургучной печати разобрал. Он бережно свернул документ и с поклоном вернул владельцу. — Приношу Вам свои глубочайшие извинения, поверьте на борту нашего корабля к Вам и вашей спутнице отнесутся с должным уважением.

Плавание предстоит долгое, и, обязан предупредить, опасное. Однако, корабль отменно вооружен, и команда прекрасно обучена. Разрешите проводить вашу госпожу и вас на борт.

Не обращая более никакого внимания на оппонента, развернулся на каблуках. Глеб поклонился провожатому и шагнул на трап, придерживая Ольгу за локоть.

-П-позвольте, но..., откуда? Ведь этот документ и вез...-Пробормотал он не закончил фразу, поправил детали туалета, растрепанные оживленным общением, и заморгал глазами.

Полутемный коридор, тени от света масляных фонарей, тяжелый запах смолы и пеньки. Однако каюта, в которую офицер назвавшийся лейтенантом Ле Дьюк, провел Глеба, оказалась весьма уютной. Он заверил пассажира в своем всемерном почтении, поинтересовался, какие будут пожелания. В общем, оказался сама любезность. Ольге была предоставлена каюта, соседняя с его каморкой.

-Просьб нет, только вопрос, пожалуй.— Стремясь скрыть неосведомленность, произнес Глеб. — Когда мы придем в конечную точку нашего путешествия?

Лейтенант пожал плечами. — Месяца через три, не раньше. Если будет угодно Всевышнему, то мы бросим якорь у берегов новой Франции в январе. — Он крутанул головой. — Простите, меня ждут дела. Приготовления к отходу, такая морока. Еще раз примите искренние извинения за безобразную сцену...

Он осторожно прикрыл за собой низенькую дверку, оставив пассажира в одиночестве. А тот лихорадочно пытался сообразить, где может находиться эта самая новая Франция. По всему выходило, что так называлась некая колония, и скорее всего в новом свете.

Не прошло и часа, как приготовления завершились, и корабль, ведомый тройкой буксиров, отчалил от пирса.

Глава 3

Как ни странно, но плавание на парусном судне оказалось занятием на редкость нудным. Хотя, справедливости ради, стоит признать, первые дни Глеб смотрел на все с интересом. Собственно, оно и понятно, окружающее было в новинку.

Одежда, непонятные вещи, люди, отношения. Однако уже через неделю простота корабельного быта приелось.

Ольга охладела к морской романтике еще раньше. Она раздобыла нитки, иголку, и, занялась перешиванием своего платья. А Глебу подобрали одежду из гардероба кого-то из офицеров. Переодевшись, стал совершенно неотличим от прочих.

Капитан, высокий седой, крепко смахивающий на одесского грека, вежливо здоровался с пассажирами, однако в разговоры не вступал. Все общение с ними взял на себя лейтенант. Похоже, как и в современном мире, старпом на корабле совмещал прямые обязанности с должностью "особиста". С легкостью болтая обо всем на свете, едва речь заходила о цели плавания, замолкал и только загадочно кивал головой.

Впрочем, и сам с расспросами не приставал. Оговорился только раз. Он спросил у Глеба, нет ли у герцогини каких либо пожеланий. Тот поперхнулся, однако посчитав, что неверно понял француза, отрицательно покачал головой.

Поскольку текст на королевском манускрипте приобрел совершенно непотребный вид, разобрать, что было написано в загадочном документе, как ни старался не сумел. Мало того, на высохшем пергаменте появились безобразные пятна от соли, и разводы. Нетронутой осталась только подпись Людовика.

Через три дня плавания к их судну, фрегату " Lion ", присоединилось еще два корабля сопровождения.

Неужели вся эта флотилия только для того что бы доставить непонятных пассажиров в Новый свет? Удивился Глеб. Живость характера не смогла примириться с непонятным. А вскоре обнаружилась истинная причина столь солидного сопровождения. Прогуливаясь по палубе, он заметил, что двери в трюм корабля находятся под круглосуточной охраной. Причем, дисциплина у несущих службу была на удивление высокой.

Соваться с расспросами к приторно вежливому старпому исследователь посчитал бессмысленным, и отложил выяснение загадки на будущее. А пока Глеб прекратил бесцельные прогулки по кораблю и все чаще стал засиживаться в Ольгиной каюте. Подогнав платье, она стала выглядеть в нем невероятно привлекательно. Естественно, что разговоры крутились вокруг последних событий. История с Титаником и прогулкой в будущее, сама по себе фантастическая, хотя бы имела некоторое подобие причин. В ходе обсуждения пришли к выводу, что вероятнее всего случившееся и вправду результат манипуляций некоего артефакта, обладающего способностью воздействовать на людей время и пространство. Однако, по твердому убеждению Ольги история, какую бы цель не преследовал спрятанный в далеких амазонских лесах источник, окончилась. А то, что происходило с ними сейчас отголосок, или говоря научным языком, остаточные явления невероятного феномена. В пользу этого варианта говорила метаморфоза, ложки, прихваченной с Титаника.

-Точно.— Вскинулся Глеб. Она вполне могла оказаться разноименным зарядом для катера. Хлоп, плюс на минус, дает минус, и привет...

Теоретик из тебя..., но как бы там ни было, хочется верить, что постепенно действие запущенного неведомой силой механизма ослабнет, и все вернется в прежнее состояние.— Меланхолично произнесла Оля. Глеб не мог не заметить, что она разительно изменилась. Исчез напор и энергия. А если присмотреться, то можно было сделать вывод. Девушка разительно изменилась. Словно рассеялись непонятные чары. Она с удовольствием сидела над спутанными клубками с вышивкой, стала задумчивой и спокойной. Тогда как сам Глеб, наоборот с удивлением ощутил прилив сил. Говоря по совести, он и сам знал за собой некую разболтанность и несерьезность. Если раньше он был исполнителем, не рассуждающим и что греха таить, чуть туповатым, то сейчас в жестах появилась непонятная четкость и целеустремленность. Удивляла его и внезапно проснувшееся красноречие и способность к языкам. Он незаметно для себя начал без затруднения понимать обороты прованских и гасконских диалектов. Легко запомнил хитросплетения корабельного распорядка и отношений, и вообще, изменился.

Повзрослел ты Глеб, что ли в раздумье произнесла как то Ольга, слушая его рассказы. Или это новая обстановка так подействовала? А может то, что тебя там на яхте долбануло...

-Странное дело, здесь я не чувствую себя чужим.— Отозвался он. — Словно уже когда-то... Не объяснить словами. — Он смутился и перевел разговор на другое.

-А ведь вы сударыня оказывается Герцогиня.— Вспомнил он случайно оброненные слова лейтенанта. Интересно, а какую роль исполняю я?

Оля хмыкнула. — Ну не иначе маркиз какой... Или граф. Хочешь быть графом?

Глеб ответно улыбнулся. — Не пробовал...., Меня тревожит, как там наши...— Он махнул куда-то в сторону. Наташка, поди, ревет целыми днями. Они ведь считают, что мы утонули

— Главное, что бы они сами живы остались.— Оля покрутила в руках вышивку. — Ну как? — Поинтересовалась она качеством работы у собеседника.

— Красиво.— Отозвался он, и поняв, что говорить на эту тему она не хочет, поднялся поднялся. — Пойду, прогуляюсь. Может, удастся чего узнать.— Рассказывать о своих подозрениях, касающихся настоящей цели плавания небольшой эскадры он, справедливо опасаясь насмешек, не стал.