Идти на край этажа и что-то там делать — не хотелось. Ранее, за три месяца, бригада не сталкивалась с высотой — так что сегодня впервые удалось прочувствовать, каково это, когда, стоя на самом краю возводимого этажа, ноги начинают подрагивать сами собой, а под солнечным сплетением ворочается неприятное предчувствие. Преодолеют, конечно. Особенно, если хоть какую-то страховку все-таки выдадут.

И шеф действительно приехал, да еще довольно споро. Вряд ли, правда, его взволновали условия труда наемных рабочих, но вот категоричная фраза бригадира, что иначе мы работать не будем и страх простоя — они могли. Вон, даже к ним на девятнадцатый этаж поднялся.

— Почему не работаем? — преодолев отдышку, грозно выдал шеф хмурой бригаде из шести человек.

— Договор был по внутренней отделке, — глянул на него Семеныч, говоривший за всех. — Про высоту слова не было.

— Отделку другие забрали, — цокнул шеф недовольно. — Мужики, либо берем опалубку, либо стоим. Нет другого варианта!

— Деньги когда будут? — Не выдержав, подали голос из группы.

Шеф покосился на него недовольно, но все же ответил, продолжая смотреть на бригадира.

— По деньгам не обижу. Стандартная ставка, плюс двадцать процентов за высоту. Мужики, ну что стоим, время идет!

— А страховка, каски где? — Напомнил Денис, заметив, как дрогнула его компания, неуверенно переступившая с ноги на ногу от энергии и напора начальника.

— Будет! Завтра привезу! — Уже вроде даже расслабился шеф, отмахнувшись стандартной фразой.

Опасной фразой, которая еще никогда не исполнялась.

— Нет страховки — нет работы. — Нахмурился Денис и повысил голос. — Там ветер, снесет ко всем чертям.

— Если ты не хочешь работать. — Поднял голос шеф и ткнул в его сторону пальцем. — Так вали, не держу! Да я свистну, десяток наберу за такие деньги.

— Про деньги тоже интересно, — спокойно шагнул в его сторону парень, вплоть до того момента, как палец уперся ему в спецовку.

А затем сделал полушаг так, чтобы отрезать нанимателю путь к выходу на лестницу.

Просто вчера, когда усталость не давала спать, решил для интереса узнать, сколько стоит квадратная и синяя машина шефа. Оказалось, что несколько больше, чем может заработать вся их бригада за два года. Неоконченное высшее образование подсказывало, что даже если надбавка посредника будет в пятьдесят процентов (Денис уточнял, сколько получают 'в белую' смежники и с запасом применил коэффициент на 'безнал' и 'приезжих'), то это уже четыре года работы бригады. А ведь строительный сезон — месяцев шесть из двенадцати... Плюс прибавим иные траты, желание красиво отдохнуть и красиво выглядеть, возможные простои и гарантийные обязательства по объектам... Выходило, что шеф либо гений, проработавший на выгодных подрядах всю трудовую карьеру. Либо по завершению работ их всей бригадой кинут.

— Ты мне что тут мужиков баламутишь, а?! Сам зарабатывать не хочешь — другим не мешай!

— Деньги плати, свалю, — без эмоций ответил Денис.

— Да какие тебе деньги, хуже всех работал! Я твои деньги лучше мужикам отдам, — отшагнул шеф к кирпичной, пока еще не штукатуренной стене, и хрустнул остатками цемента под подошвой лакированных туфель. — Пусть они решают, сколько ты заработал. Верно говорю, мужики?!

— А и вправду, деньги где? — Вместо этого шагнул вперед Семеныч и встал у начальника с другого бока.

— Я же говорил, Семен Прокопьевич, на подписании документы застряли. Каждый день к ним хожу, в приемной до обеда торчу, — заверил шеф истово, нервно покосившись на окружавшую его бригаду и с тоской — на выход с этажа, путь к которому был перекрыт.

— Так из своих плати, — меланхолично ответил Денис.

— Вы что, откуда у меня такие деньги? — Взгоготнул начальник и поискал взглядом понимание в лицах стоящих рядом людей.

Понимания не было.

— А ты барсетку открой, посмотрим, — чуть наклонил голову Денис.

— Вы что, обворовать меня решили?! Да я вас всех посажу! Милиция! — Хотел он было взвиться голосом, но охнул от легонького удара в солнечное сплетение.

— Не обворовать, — мягко произнес Денис. — Просто ты сейчас барсетку откроешь, сам. А мы посмотрим, руками не трогая. Ты же к шефу стройки в машину подсаживался, перед тем, как подняться. Я сверху видел. А вдруг он тебе что передал? Нашу зарплату, например?

Момент был скользкий. Потому как — что углядишь-то с двадцатого этажа, как бы пристально не вглядывался? Но Денис истово верил, что кожаную барсетку шеф в машину брал не зря — и тащил пешком с собой тоже не просто так, а остерегаясь оставить в машине. Звериным чутьем задолбавшегося и уставшего человека, знавшего, что его готовятся кинуть — Денис верил, что в барсетке были именно деньги. В том числе, его — Дениса.

— Это не ваши деньги, — дрогнул шеф, прижав барсетку к груди. — Это деньги другой бригады! Они четыре месяца ждали!

— С ними ты как-нибудь сам решишь. — Шагнул парень к морде начальственного лица почти вплотную. — Или пойдем, посмотрим, как на крыше интересно без страховки ходить? По самому краюшку, под ветром. Покажешь, как надо?

— Это в-воровство, — побагровел шеф.

Но нового удара побоялся и барсетку открыл.

— Вам будет стыдно перед людьми. Вы их деньги забираете. — Дернулся он, когда Денис попросту забрал уже открытую сумку из его рук и распахнул, демонстрируя ребятам.

Смотрели на уставшие лица пачки красненьких пятитысячных, собранные банковской резинкой.

Тут было больше, чем полагалось за этот объект, но меньше, чем за три остальные месяца. Денис выдернул всю наличность и отдал бригадиру. Барсетку сунул шефу.

— Ну, знаете, — заворчал тот. — С таким поведением, никто с вами в Москве работать не будет! Вам всего два дня подождать — все бы получили!

— Вот эти деньги той бригаде и отдашь, — глянул на него Семеныч, отсчитывая ребятам поровну. — И про остаток наш тоже не забудь.

— А по тебе, — ткнул начальник в Дениса. — Тюрьма плачет горючими слезами!

— Не заплатишь — в твой 'Рейдж Ровер' кирпич прилетит. — Выдержал его взгляд парень.

— До конца жизни платить будешь! — Взвился почти в истерике начальник.

— По пятьсот рублей в месяц, — оскалился улыбкой Денис. — Так что завтра деньги чтобы были.

— Это ваш последний объект, — поджал губы шеф. — А теперь, — оправил он сбившийся галстук и постарался убрать из голоса. — Наверх и за работу!

'Без страховки — так хоть с деньгами', — успокаивал себя Денис, выходя под ветер на высоту.

Купюры приятно грели карман — Семеныч накинул ему за всю летне-строительную эпопею, настояв, чтобы парень свалил из Москвы сегодня же. Мало ли, действительно подтянут полицию — а Дениса, без прописки и регистрации, даже слушать не станут. Бригада же разберется с остальной оплатой сама.

Так что, отрабатывать смену — и на вокзал, домой, к родным. Отличный план, приятный и светлый.

Если бы не сочетание гнилой доски настила, прятавшей дефект под слоем пролитой краски, скользкой арматуры, шквалистого ветра и отсутствия страховки.

Денис только помнил, как поднялись вдруг вверх ноги, а сам он провалился вниз, в неожиданную пустоту. Потом был удар о сырую землю, взрытую тяжелой техникой, отчего-то не убивший парня сразу.

Даже скорая — и та успела приехать, завывая сиренами где-то справа, с асфальта. Рядом суетились незнакомые люди в дорогих спецовках уважаемого строительного холдинга, ходил весь белый бригадир, не решаясь подойти ближе. И даже высокое строительное начальство — то самое, что передавало шефу деньги в машине — изволило прибыть.

— Почему не оказываете помощь? — Надавил на скорую начальственный голос.

— Не жилец, — ответили равнодушно. — Умрет — зафиксируем смерть.

— Как — умрет? — Растерялся строительный начальник.

— Так, говорят, двадцатый этаж, — был задумчивый ответ.

Словно не верили, что еще дышит. И Денис — тоже не верил, что все это с ним. Казалось, сейчас встанет, отряхнется и пойдет работать дальше — да только ноги, спина и руки не чувствовались. Даже голову — и ту не повернуть.

— Та-ак! — Лицо закрыло тенью от солнца, а потом в фокусе взгляда показалось старое лицо, пересеченное глубокими морщинами. — Как тебя зовут, парень? — Наклонился к нему строительный босс, выговаривая мягко и заботливо.

— Денис.

— Денис, все будет хорошо! — Заверил он его. — Давай, я тебе помогу голову поднять?

И действительно — помог. Даже каску надел зачем-то...

— А сейчас — приподнимем тебя немного. Что на холодном лежать, верно?

И вот она — так желанная с утра спецовка со всеми страховочными зацепами и поясами, под спиной... Потом и на руках, да еще застегнута усилиями босса и его помощника на груди... Туда же, в спецовку, в нагрудный карман — сложенный буклетик инструкции по технике безопасности...

Смешно — прикрыл Денис глаза. А затем тревожно ворохнулся — деньги!

Не важно, что с ним случится. Деньги нужно было передать домой! Потому если не в скорой, то в морге украдут точно — он знал это с кристальной ясностью.

— Друг, — произнес он высушенными губами, не зная, как обратиться к боссу.

— Да, Денис? — Тот все еще был рядом, изучая паспорт Дениса и какую-то бумажку, на которой пытался изобразить его подпись.

— У меня... В кармане деньги. Домой отдать. Маме. Пожалуйста. — Слова отчего-то забрали больше сил, чем все попытки пошевелиться.

— Хорошо, конечно, — заверили его и тут же выудили из его спецовки свернутые пополам красные пятерки. — Все будет хорошо, вот увидишь!

— Спасибо. — Закрыл Денис глаза, успокаиваясь.

Хоть эти четыре месяца — не зря.

— Все, — отчего-то констатировал медик.

Возмущение ворохнулось в Денисе, и он невольно открыл глаза. Чтобы увидеть, как строительный босс равнодушно прикладывает его деньги к стопке своих в черном кошельке, даже не пересчитывая.

'Ты же обещал!' — Хотелось произнести, но губы уже не слушались. — 'Ты же обещал, сволочь!' — Шли из сердца рев и отчаяние.

А руки хотели взять этого гада и встряхнуть, напоминая о слове и совести.

Все вокруг сузилось до равнодушной фигуры с оттенком брезгливости и раздражения и на лице, что уже отворачивалась от него.

'Ты обещал!' — Рванулся Денис всем телом.

Рванулся и схватил строительного босса за грудки... Вернее, рухнул своими отчего-то странно-белесыми ладонями внутрь его грудной клетки и вцепился в грязно-серую массу внутри, вытягивая на себя.

— Обещ-ща-а-ал, — шипел голос без эха посреди гулкой строительной площадки, в котором Денис с трудом опознал свой.

— Миша, срочно реанимацию! У старика сердце, похоже, от волнения! — Донесся словно из-под воды голос врача скорой.

Денис опомнился и обернулся.

Лежало на земле его, Дениса тела — сломанной, нелепой куклой. Чуть дальше, почти под ногами, валялся, скорчившись строительный босс, над которым склонились взволнованные медики с аппаратурой.

Но даже не это поразило его, ошарашило и изумило сквозь уже потерянную было способность испытывать иные эмоции, кроме гнева и ненависти.

Сквозь окружившую толпу, словно не замечая ее, плыли два черных силуэта, не отбрасывающих тени, сотканные из черных нитей. Плыли прямо на Дениса, уже вытягивая в его сторону нечто, что можно было назвать руками, царапая чувства ощущением жажды и нетерпения. Они были почти рядом, когда Денис буквально кинул в их сторону грязно-серую массу, которую выдернул из босса.

И те алчно вцепились в нее, дергая на себя, разрывая на куски и даже кусая друг друга, чтобы урвать часть побольше...

Словом, Денис почти тут же рванул от них в сторону. Потому как что-то ему подсказывало, что две их неспроста.

Неведомо куда парень бежал — он не разбирался ни в окружающих улицах нового района, ни в Москве вообще. Но иногда надо бежать, просто, чтобы не оставаться на месте.

Хотя мысль, чтобы сбежать от этих черных силуэтов, достаточно бредовая — уж слишком быстро и рядом они появились, чтобы расстояния для них что-то значили...

Поэтому, когда в душе появилось странное чувство, самым близким к которому был вызов на сотовый телефон с неизвестного номера, Денис условно 'взял трубку'.

— Помощ-щ-щь, — зашипело вокруг нечеловеческим голосом. — Согласие?

— Тс-се-ен-на? — голос Дениса тоже отчего-то был далек от идеала произношения.

— Т-сааплачен-но, — отчего-то заликовал и загоготал голос. — Не тхобой. Но за тхсебя-я. Согласие?

— Согласие, — выдал Денис.

Потому что знакомый черный силуэт уже вынырнул из ближайшего поворота — даже не того, со стороны которого он бежал...

— Согласие! — Заликовал чужой голос.

И мир померк, схлопнувшись в линию.

Глава 2

Холод в спине, ощущение ноющей пустоты вместо рук и невозможность пошевелиться. Первое, что Денис сделал — посмотрел наверх, чтобы увидеть с какой высоты он упал на этот раз.

Сверху было сизое небо без единой постройки над головой. Красивое небо, глубокое и безграничное — так бы и смотрел бездумно, прислушиваясь к сиплому дыханию, втягивающему ледяной воздух в легкие. Портил вид на небо только выветренная морда какого-то неопрятого старика с черепом на палке. Череп выглядел человеческим — только отчего-то в нем были пробиты еще по две глазницы сверху и снизу.

'Отлично, в этот раз меня еще и сожрут', — ворохнулась мысль, зато апатия, накатившая вместе с физической слабостью, мигом сменилась яростью.

Смерть не пугала — а вот быть съеденным каким-то бродягой в накидке из шкуры мехом наружу, сшитым на грубую серую нитку — это уже перебор для одного утра.

— А ну пошел нахер! — Выдохнул Денис сиплым, промороженным, а потому тонким голосом.

В ответ ощерили улыбку на тридцать два белоснежных зуба.

— Сейчас врежу, зубы с пола собирать будешь! — Попытался он добавить баса в голос, но вышло столь же несолидно.

В отчаянии Денис дернул рукой, и в ту будто сотни игл вцепились — болью и жаром прокатившись до плеча. Рука ощущалась! Он даже увидел ее — отчего-то тоненькую, маленькую, как у ребенка, в слишком широком рукаве из грязной тряпки. Но отпугнуть старика не получилось — и взмах был слабым, и вышел едва ли на треть до цели. На Дениса продолжали оценивающе смотреть, пробегая взглядом по лицу, по телу и ногам.

— Шесть оленей. — Прогудел старческий голос.

'Да еще и наркоман', — обреченно пронеслось в уме Дениса.

— Ш-ш-шестьдесят! — Возмущенно произнесли совсем рядом шипящим, странно-знакомым тоном.

Денис захотел повернуть голову, желая найти говорящего, но шея будто утопала в чем-то плотном и крепком, удерживавшем на месте.

— Шесть старых, полумертвых оленей, Аллэ Хорон. — Чеканил старик с плохо сдерживаемым разочарованием.

— Ш-ш-шестьдесят говорящей плоти, ходящей на двух костях!! Молодой плоти, не стар-рше десяти зим!

На этот раз Денис увидел говорившего — оказывается, для этого не нужно было смотреть еще куда-то. Говорил череп в руках старика — тот самый, с шестью глазницами. И если присмотреться, проморгаться, не желая верить, взглянуть еще раз и все-таки признать невозможное: внутри каждой глазницы тускло тлели алые угольки... Если бы Денис мог пошевелиться — то непременно дернулся бы назад.

1234567

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓