Разведка и контрразведка

— Или ВЭС оказался в будущем не столь долговечен, как нам хотелось, — проворчал Иван Александрович. — Спасибо, Мстислав Всеволодович, за подробную консультацию.

— Да пожалуйста, — отмахнулся Келдыш. — Только вы, Иван Александрович, учтите: всё, о чём мы тут с вами говорили — не более чем чисто теоретические измышления и умствования.

— Так вот и поставим эксперимент, — усмехнулся Серов.

Эксперимент был поставлен в намеченный срок. Книгу Бжезинского "законспектировали" несколько человек, не общавшихся при этом друг с другом и не обменивавшихся результатами работы. "Конспекты" получились довольно-таки разными, так как каждый работал в меру своего понимания, обращая внимание на разные аспекты. Было снято несколько копий исходного текста книги и по несколько копий с каждого "конспекта".

Когда Серову доложили, что Бжезинского успешно "исчезнули", Иван Александрович первым делом позвонил Селину и спросил:

— Андрей Викторович, что там с электронным документом книги Бжезинского? Проверьте, на месте он? И распечатки тоже проверьте.

— Так точно, товарищ генерал армии! — через минуту ответил Селин. — И электронная копия и распечатки на месте.

— Проверьте текст. Текст на месте? Читаемый?

— Момент... Так точно. Документ открывается, текст на месте, отличий от исходного текста ... отличий не наблюдаю! — доложил Селин.

— Уверен, капитан?

— Так точно, товарищ генерал армии! Я несколько отрывков наизусть выучил.

Серов тут же позвонил Келдышу.

— Мстислав Всеволодович. Провели эксперимент "Доктор". Книга невредима. Я сейчас к вам подъеду, обсудим.

Через полчаса Серов уже был в Академии Наук.

— Как я и предполагал, — сказал Келдыш. — Значит, всё-таки разные линии времени... Параллельные миры. Что логично. Слишком много накопилось изменений.

— Значит, в этой ситуации выходит, что эксперимент Веденеева потерпел неудачу, и виновники произошедшей в его мире реставрации капитализма, все эти чубайсы, гайдары, горбачёвы, ельцины так и останутся безнаказанными? — спросил Серов. — Ведь он, отправляя посылку, рассчитывал, что изменения произойдут в его реальности?

Келдыш задумался.

— Веденеев, отправляя посылку, был готов на всё, — ответил, наконец, академик. — Ведь он в своём письме предупредил, что в результате произошедших изменений он сам может перестать существовать. Может элементарно не родиться.

— И тем не менее посылку он отправил, — Серов помолчал, размышляя. — Рисковал всем, включая собственную жизнь, но отправил.

— Думаю, что он, отправляя посылку, не представлял достаточно ясно такие моменты, как деление линий времени, — сказал академик. — В конце концов, он — просто лаборант или инженер, о чём он сам честно предупредил. То есть, не учёный. В теории Лентова он не разбирался. Градуировал приборы методом проб и ошибок, вычисляя пропорции параметров по графикам. Я до сих пор изумляюсь, как ему вообще удалось так точно навести установку в пространстве-времени, чтобы попасть в октябрь 1953 года и точно в квартиру Никиты Сергеевича...

— Парень оказался везучим, — усмехнулся Серов.

— Скорее, это нам повезло, — ответил академик. — Вот бы узнать, повезло ли ему? Он фактически создал наш мир, но где остался он сам?

Деятельность разведок не ограничивалась Коминтерном и поддержкой национально освободительных движений. Созданная Серовым в 1956 году "археологическая группа" активно взялась за дело. При поддержке военно-морского министра Н.Г. Кузнецова (АИ) была создана "океанографическая экспедиция". Естественным прикрытием для неё был Институт Океанологии Академии Наук СССР. Директор института академик Владимир Григорьевич Корт руководил ведущимися в институте исследованиями по широкому спектру проблем океанологии, в том числе — в интересах ВМФ СССР и подводного флота.

Николай Герасимович Кузнецов для начала выделил институту 2 грузовых корабля и подводную лодку 611 проекта, хотя вскоре стало ясно, что этого недостаточно. Уже летом 1956 года была предпринята первая экспедиция. А в это время по заказу экспедиции проектировали и изготавливали уникальный объект — "подводный дом". Это была подводная научная лаборатория, опускаемая на глубину до 30 м и рассчитанная на длительное пребывание экипажа из 6 человек. Аппарат представлял собой хорошо известный водолазный колокол, только увеличенного размера. Он был разделён на два этажа. В нижнем хранилось снаряжение, запасы и был устроен выход в воду, а экипаж располагался на верхнем этаже.

Такой "дом" опускался под воду в заданном районе, причём система якорей позволяла устанавливать его на глубинах до 60 метров — при том, что аквалангисты обычно глубже 45-50 метров не погружаются. Использование подводного дома позволяло избежать длительной декомпрессии при подъёме людей на поверхность. Вместо нескольких минут аквалангисты могли работать на глубине по несколько часов.

К этому проекту большой интерес проявили также руководители Главкосмоса — подводная лаборатория позволяла отрабатывать во враждебной среде и гидроневесомости задачи, подобные возникающим при длительных космических полётах.

Хотя задачи "океанографической экспедиции" были заявлены как научные, её основной деятельностью был поиск и скрытное изъятие ценностей с затонувших кораблей. Первым успешным походом была вылазка на "остров Робинзона Крузо" — островок Мас-а-Тьерра (название острова до 1966 г http://ru.wikipedia.org/wiki/Робинзон-Крузо) в архипелаге Хуан-Фернандес, принадлежащем Чили. Там, в море, на глубине около 15 м, были обнаружены 600 бочонков, наполненных золотыми монетами и изделиями инков (http://www.newsru.com/arch/world/26sep2005/klad.html По ценам 2005 г стоимость клада — около 10 миллиардов долларов. На 1957 год — значительно меньше, но тем не менее, всё равно весомая прибавка в бюджет СССР).

Операция по изъятию этого клада заняла несколько месяцев, учитывая количество груза и массу каждого отдельного бочонка. Тут и пригодилась подводная лаборатория — дом, использовавшаяся для отдыха аквалангистов без подъёма на поверхность, и специально спроектированный для этой миссии самодвижущийся подводный аппарат-платформа грузоподъёмностью более 30 тонн.

Пловцов и оборудование доставила к острову советская субмарина проекта 611. Надводные корабли экспедиции держались за горизонтом. После двухнедельного поиска место расположения бочонков обнаружили, установили поблизости подводный дом, и начали погрузку.

Грузовая платформа перевозила бочонки на субмарину, державшуюся поодаль, где глубина была побольше. Бочки закреплялись на верхней палубе лодки, которая и отвозила их на корабль. Пока лодка ходила к кораблю, аквалангисты сначала отдыхали, затем цепляли на грузовую подводную платформу следующую партию бочек. И так день за днём, в течение нескольких месяцев.

В операции были задействованы 6 субмарин. Техника не выдерживала. Возвращавшиеся лодки сразу становились на средний ремонт. Люди выдержали.

Корабль "океанографической экспедиции", загрузившись несколькими партиями бочек, шёл во Владивосток, его место занимал другой корабль. Подводная лодка его сопровождала, ей на смену приходила другая, а неподалёку обязательно находились крейсер и несколько эсминцев Тихоокеанского флота. Напрямую они корабль с золотом не конвоировали, чтобы не привлекать к нему внимания, но были готовы прийти на помощь.

Всего было проделано 6 таких рейсов, золото вывезли подчистую.

В феврале 1957 года, вскоре после встречи лидеров ВЭС, Джавахарлал Неру прислал Хрущёву приглашение посетить Индию, мотивировав встречу необходимостью обсудить некое крайне важно и деликатное происшествие. Заинтригованный Никита Сергеевич вылетел в Дели.

ВЭС образовался едва три месяца назад, ещё продолжались многочисленные согласования в межгосударственных отношениях. Впрочем, на политическом горизонте не было ничего такого, чего не могли бы решить министры иностранных дел. Хрущёв терялся в догадках.

Неру встретил его в аэропорту Дели, и сразу пояснил, в чём причина столь срочной и конфиденциальной встречи:

— Мне прислал письмо некто Чинтира Варма, это весьма состоятельный человек, махараджа Траванкора. Он сообщил, что ему необходимо моё и ваше присутствие, чтобы он мог исполнить свой гражданский и религиозный долг перед Индией и человечеством в целом.

— А он не уточнил, в чём именно заключается его религиозный долг? — спросил Хрущёв. — Религиозные люди, они, знаете ли, иногда бывают опасны. Может, он фанатик и решил нас обоих прикончить?

— Нет-нет, — заверил Неру. — Здесь совсем другая ситуация. Моя служба безопасности всё проверила.

После дозаправки и техобслуживания советский и индийский лидеры немедленно вылетели в Гоа. Неру летел на самолёте Хрущёва, что было не совсем обычно. Во время перелёта он рассказал историю присоединения Траванкора к Индии. (История присоединения http://antinormanist.livejournal.com/148329.html)

Махараджа встретил Хрущёва и Неру в аэропорту Гоа, откуда они на нескольких автомобилях поехали в город Тируванантапурам. Встреча была обставлена с традиционной индийской пышностью. Хрущёв помнил, как восторженно принимали его в Индии во время предыдущего визита в конце 1955 года. Сейчас встреча была не менее торжественная. Вдоль дороги стояли толпы народа, многие — с индийскими и советскими флажками.

События развивались по-восточному неспешно. Гости остановились во дворце раджи. Неру пояснил, что к делу приступят лишь на следующий день. Сейчас же предстоит торжественный ужин и отдых после перелёта.

Так и вышло. К серьёзному разговору перешли лишь на следующее утро. Никита Сергеевич опасался, что его опять будут завешивать гирляндами цветов и катать на слоне, но раджа пригласил его и Неру в свой кабинет, обставленный вполне по-европейски. Чинтира Варма свободно говорил по-английски, с Хрущёвым был только переводчик. Даже охрану оставили за дверью.

— Господа, — произнёс махараджа, когда все расселись вокруг стола. — Мои взаимоотношения с центральным правительством Индии не всегда были безоблачны. Сейчас я признаю, что ошибался во многих оценках происходящего. Я всегда мечтал о сильной и процветающей державе, которую хотел бы возглавить. К сожалению, мой Траванкор был слишком мал, чтобы самостоятельно выживать в современном мире.

— Я вижу, что индийское руководство в целом пытается вести страну тем же прогрессивным курсом. Что-то получается лучше, что-то хуже. Я приветствую экономический союз, возникший в прошлом году, и хочу внести свой вклад в его процветание.

Махараджа поднялся, одёрнул полы одежды, поправил чалму и произнёс:

— Выполняя волю Вишну, я передаю в дар индийскому и советскому правительствам сокровища храма Шри-Падманабхасвами.

Неру изменился в лице и вскочил. Хрущёв, впервые слышавший об этом храме, вначале не понял, о чём вообще речь. Ну, передали и передали, хрен его знает, этого раджу, Индия — страна богатая и вообще тут всё необычно. Но, видя реакцию Неру, Никита Сергеевич понял, что событие произошло из ряда вон выходящее.

— Друг мой, что побудило вас на такое решение? — выдавил, наконец, потрясённый до глубины души Джавахарлал Неру.

— О, господа, это — в высшей степени примечательная история, — ответил Чинтира Варма. — Присядьте, и я с удовольствием поведаю её.

Неру опустился обратно в кресло, махараджа тоже уселся и начал рассказывать:

— Неделю назад поздно вечером я занимался финансовыми вопросами, читал деловую корреспонденцию, всё было как обычно. Утомившись, я пошёл в спальню, лёг и вскоре заснул.

— Пробудился я среди ночи, внезапно, ощутив холодное прикосновение к моим ногам. У нас тут всякое бывает, даже во дворец может заползти змея. Так и случилось. Стараясь не шевелить ногами, я очень осторожно приподнял голову, и в свете ночного светильника увидел на постели огромную белую кобру.

— Она смотрела на меня немигающим взглядом. Кобра была стара, её чешуя выцвела и во многих местах облезла. Я видел её так, как вижу сейчас вас двоих. Внезапно змея раскрыла капюшон, затем подняла голову вверх, и тут случилось нечто, чего я не могу объяснить рациональным путём.

— Из пасти змеи вдруг повалил белый дым, затем в этом дыму возник сияющий образ Вишну, и произнёс на местном наречии: "Сокровища храма моего передай правителям Индии, и правителям северной державы, что именовали ранее Россией, ибо они — братья нашего народа по крови и по вере, хоть и не помнят того более. Пусть золото и самоцветы, что лежат без движения во мраке, пойдут на процветание народа моего, на славу Индии и силу великого Союза, что родился недавно в северных землях, где жили когда-то наши общие предки."

У Хрущёва отвалилась челюсть. Неру выглядел не лучше. Махараджа, казалось, не замечал их реакции. Погрузившись в недавние воспоминания, он продолжал:

— Произнеся сии слова, образ Вишну медленно истаял. Мать-Кобра, а это, несомненно, была именно она, скользнула с моей постели прочь. Я лежал, оцепенев, не в силах пошевелиться. Куда исчезла Мать Змей, я не видел. Лишь через несколько минут я пришёл в себя и поспешил поведать своим близким об этом чудесном видении. Я пошёл в храм и долго молился Вишну, обещав ему выполнить всё, что он указал.

— Невероятное происшествие, — сказал Никита Сергеевич.

— В Индии случаются всякие чудеса, — медленно кивая, произнёс Неру. — Хотя о таком и я слышу впервые.

— Пойдёмте же, я должен официально передать вам сокровища храма, — Чинтира Варма поднялся и пригласил Неру с Хрущёвым последовать за собой.

Никогда в жизни Никита Сергеевич и представить себе не мог, что в одном месте может быть собрано столько золота, ювелирных изделий и просто неогранённых драгоценных камней. Они спустились в подземелье храма. Раджа отпирал перед ними комнату за комнатой, демонстрируя самое невероятное сокровище в истории. (по ценам 2011 года сокровище храма оценивается в 22 миллиарда долларов США)

Выйдя из храма, Чинтира Варма подписал и скрепил печатью дарственный договор, оформленный по всем международным правилам. Сотрудники индийского казначейства начали упаковывать ценности в ящики. Индийские солдаты переносили их в грузовики для отправки в Дели.

Всю дорогу до Москвы Никита Сергеевич ломал голову, ища причины столь невероятной щедрости индийского раджи. Да и тем более, добро бы он передал сокровища правительству Индии, но с чего вдруг махарадже далёкого индийского княжества облагодетельствовать совершенно чужую ему страну? Раздумывая над этим, Хрущёв всё больше убеждался, что дело нечисто.

Ситуацию прояснил встречавший его в числе прочих официальных лиц Иван Александрович Серов. Никита Сергеевич пригласил его в свою машину, поднял перегородку, отделявшую водителя от салона, и, коротко рассказав Серову о событиях в Индии, спросил:

— Ты об этом что-нибудь знаешь?

— Если учесть, что я это и организовал, то, конечно, кое-что знаю, — ухмыльнулся Серов.

Он открыл свой портфель и вытащил из него... смотанную катушкой белую резиновую кобру.

— Твою мать... — произнёс Никита Сергеевич. — Если Неру узнает...