Разведка и контрразведка

26.

5 января 1957 года президент США провозгласил так называемую "доктрину Эйзенхауэра". В своём специальном послании, посвящённом политике на Ближнем и Среднем Востоке Эйзенхауэр потребовал права использования в этом районе американских вооруженных сил, выделения суммы в размере 200 миллионов долларов на реализацию "программы военной помощи и сотрудничества". Эта доктрина была названа "доктриной заполнения силового вакуума" или "доктриной Эйзенхауэра". Она была продолжением и инструментом практического осуществления "теории заполнения вакуума", выдвинутой ещё Джоном Фостером Даллесом. (http://ru.wikipedia.org/wiki/Доктрина_Эйзенхауэра)

Суть «доктрины Эйзенхауэра» заключалась в предложении «заполнять вакуум» в регионах, освобождающихся из-под власти колониальных держав путём ввода туда американских вооружённых сил. Формальным поводом для ввода предполагалось «приглашение» или «просьба о помощи», направленная действующим правительством страны, а целью ввода американски войск — «недопущение распространения коммунизма».

Этот ход президента был ожидаем даже без использования какой-либо информации из будущего. Американская администрация потерпела несколько чувствительных поражений. Следовало ожидать, что великая держава попытается взять реванш.

Методы "доктрины Эйзенхауэра" были уже обкатаны американским империализмом в "банановых республиках" Латинской Америки, включая организацию заговоров, переворотов для установления реакционных режимов и т. п. Этот политический курс соединял в себе традиционный колониализм, делающий ставку на силу оружия, и элементы неоколониализма, опирающегося на местную реакцию — феодальные круги и компрадорскую буржуазию. Учитывая в определенной степени уроки Суэца, "доктрина Эйзенхауэра" предусматривала несравненно большее, чем прежде, использование арабских реакционных сил, различных по своей социальной структуре, но объединяемых общей ненавистью к социальным преобразованиям.

Для использования "доктрины Эйзенхауэра" требовалось лишь "доказать" конгрессу, что в определенном районе арабского мира возник "вакуум" или какой-либо стране грозит опасность "агрессии международного коммунизма".

Арабские страны не устраивала роль "вакуума", "пустого места", отведённая им американским империализмом. Поэтому уже через несколько месяцев после принятия доктрины американская пропаганда и дипломатия стали уверять, что США вовсе не собираются "заполнять вакуумы". Арабские народы сразу отвергли теорию "вакуума", оскорблявшую их национальное достоинство и самолюбие. Вместе с ней большинство арабских стран отвергло и "доктрину Эйзенхауэра". Официальную поддержку она получила лишь в Израиле и Ираке, бывшем на тот момент фактически английским вассальным государством, и несколько позднее — в Ливане.

Выходка американской администрации не могла в сложившихся условиях остаться без ответа. 7 января 1957 г в Москву с официальным визитом прибыл премьер Государственного Совета КНР Чжоу Эньлай. Среди большого круга вопросов, обсуждавшихся лидерами СССР и Китая, была и "доктрина Эйзенхауэра".

9 января Н.С. Хрущёв и Чжоу Эньлай выступили с совместным заявлением, осуждающим "доктрину Эйзенхауэра" как "очередное проявление американского империализма". Но это было лишь начало.

Агрессивная колонизаторская сущность "доктрины Эйзенхауэра" была разоблачена в Заявлении ТАСС от 13 января 1957 г. Советское правительство предупредило народы стран Ближнего и Среднего Востока о той опасности, которая грозит им в случае их согласия с указанной "доктриной". "В послании господина Эйзенхауэра звучит не голос мира, а голос войны", — говорилось в Заявлении ТАСС.

В течение следующей недели были проведены консультации между главами стран-участниц ВЭС. Содержание этих консультаций не оглашалось, но факт говорил сам за себя.

30 января 1957 года конгресс США принял "доктрину Эйзенхауэра" в качестве официальной политической программы для Ближнего Востока. В принятом документе говорилось: "Соединенные Штаты готовы использовать вооруженные силы для оказания помощи любой нации или группе таких наций, обращающихся с просьбой о помощи против вооруженной агрессии, совершенной любой страной, контролируемой международным коммунизмом." Это была попытка узаконить односторонним актом конгресса США вооруженную интервенцию в качестве инструмента политики, в нарушение элементарных принципов международного права и Устава ООН, в рамках принятой в то время в США "стратегии массированного возмездия".

В ответ на принятие конгрессом "доктрины Эйзенхауэра" Координационный Совет ВЭС 31 января 1957 принял резолюцию, разрешающую поддержку любых демократических режимов, обращающихся в ВЭС за помощью в борьбе с империалистической агрессией. Все методы поддержки не перечислялись, однако было указано, что страны ВЭС могут оказать дружественным режимам в том числе и военную помощь, вплоть до отправки добровольцев и военных специалистов, а в случае получения соответствующей просьбы от правительств или общественных организаций страны, подвергшейся агрессии — и подразделений вооружённых сил. (АИ)

С отдельным совместным заявлением выступили Хрущёв, Чжоу Эньлай, Али Сабри и Ахмед Сукарно.

— Советский Союз последовательно выступает за разоружение и установление мира во всём мире, — заявил Хрущёв. — К позиции Советского Союза присоединяются страны ВЭС и участники Организации Варшавского Договора. Мы ещё раз подтверждаем наш курс на мирное сосуществование и сотрудничество со всеми странами, независимо от их политического строя и преобладающей формы собственности. Мы будем приветствовать мирные инициативы всех стран, не ущемляющие права других наций и государств.

— К сожалению, недавние события в зоне Суэцкого канала, убийство лидера Египта Гамаль Абдель Насера, убийство Первого секретаря ВПТ Матиаша Ракоши (см. кн. 1 гл. 34), покушение на присутствующего здесь товарища Чжоу Эньлая (см. кн. 1 гл. 30) наглядно доказывают, что на Западе существуют политические силы, отрицающие даже малейшую возможность установления отношений между странами на условиях равноправия и взаимного уважения. Ярким примером деятельности этих сил является принятая вчера конгрессом США "доктрина заполнения вакуума". Этот документ служит лишь цели прикрытия и оправдания агрессивных устремлений Соединённых Штатов на Ближнем и Среднем Востоке.

— Но империалистам следует помнить, что на этой планете существует сила, способная дать им достойный ответ, — заявил Хрущёв.

Далее Никита Сергеевич процитировал военную доктрину Советского Союза:

"В случае, если агрессором является страна — член одного из существующих военных блоков, удар возмездия будет нанесён по всем странам — участникам данного военного блока, поддерживающим агрессора, либо не препятствующим продолжению агрессии активными действиями своих вооружённых сил, или активными политическими методами" (см. 1 книгу, гл. 28)

— Это относится к случаю нападения на СССР, — подчеркнул Хрущёв. — В случае нападения на страны — члены ВЭС, СССР, Китай и Индия, как гаранты безопасности ВЭС, оставляют за собой право нанесения упреждающего, вплоть до ядерного, удара по вражеским базам, с которых осуществляется агрессия.

— Мы, коммунисты, представители прогрессивного человечества, убеждены, что каждый угнетённый народ, каждая колонизированная в прошлом европейскими державами нация имеет естественное и неотъемлемое право выбора, — заявил Никита Сергеевич. — Угнетённые народы Африки и Азии имеют право сами решить свою судьбу и выбрать, по какому пути развития им идти. Можно идти по пути капитализма — нищеты миллионов ради процветания нескольких десятков, неограниченной эксплуатации и волчьей политики социального дарвинизма. Либо по пути социализма — подлинного равенства возможностей, всеобщих равных гражданских прав, социальной защиты со стороны государства, бесплатного образования и медицинского обслуживания для всех.

— Коммунистическая идея будет распространяться по планете и дальше, независимо от сопротивления международного империализма или помощи социалистических стран, потому что переход от низших общественных формаций к высшим неизбежен и является исторической необходимостью. Разница лишь в том, произойдёт ли этот переход раньше или позже, цивилизованным парламентским путём, или путём вооружённого восстания, преодолевая сопротивление империалистов, через кровь и насилие.

Хрущёв не любил читать по бумажке, но эти формулировки он выучил наизусть, чтобы не путаться и не запинаться в тяжеловесных фразах.

— Советский Союз, Китай, Индия, Индонезия и другие наши партнёры по ВЭС намерены уважать свободный выбор освобождённых народов. Если они выберут путь капитализма — пусть так и будет. Но если они выберут социалистический путь и попросят нашей помощи в борьбе с внутренней реакцией или внешней империалистической агрессией — Советский Союз не оставит их без помощи, наедине с врагом.

Никита Сергеевич специально не упомянул, что, по новой политике СССР за оказанную помощь придётся заплатить — поставками природных ресурсов, сельскохозяйственной продукции, размещением советских военных баз, созданием совместных предприятий. Незачем пугать будущих вассалов раньше времени.

— Дай человеку рыбу — накормишь его на один день. Научи его ловить рыбу — накормишь на всю жизнь. Мы готовы научить освобождающиеся народы ловить свою рыбу социалистическими методами, — сказал Хрущёв. — Не надо думать, что социализм и коммунизм образуется сам собой. Чтобы их построить, народам Азии и Африки придётся много работать и ещё больше учиться. Но результат стоит того.

Помимо этого заявления, которое мировая пресса, по аналогии с «доктриной Эйзенхауэра», тут же окрестила «доктриной Хрущёва», было сделано ещё одно важное дело, о котором не стали объявлять на весь мир, но значение этого события было заметно бОльшим — был восстановлен Коммунистический Интернационал. Это было нетрудно — большинство его агентов никуда не делись, и лишь ждали, когда их позовут снова. Коминтерн подобен разведке — выйти из него можно было лишь ногами вперёд.

Вновь созданный Коминтерн отличался от своего предыдущего издания. Акцент был перенесён с пропаганды на секретные операции по поддержке коммунистических партий, национально-освободительных движений, приданию различным "Народным фронтам" как можно более левой, социалистической и коммунистической направленности.

Агенты Коминтерна отнюдь не были какими-то невероятными суперменами. Это, чаще всего были обычные люди, местные коммунисты, хорошо знающие условия страны проживания, обычаи, местность. Могущество Коминтерна таилось в его многочисленности, сетевой организации, возможности привлечения к выполнению поручений практически любого члена любой компартии. Это были десятки миллионов глаз и ушей. Коминтерн «нового разлива» был приспособлен к работе в развивающихся странах. Его агентом мог оказаться любой крестьянин, сельский учитель, рикша или уличный разносчик, даже мальчишка — лишь бы он придерживался нужных убеждений.

А почва для формирования нужных убеждений в этих странах была — всеобщая бедность, отсутствие доступа к образованию и медицинской помощи, неграмотность, проблемы с жильём и занятостью.

Пропагандистская работа также велась активно, но стала более адресной.

Агентура Коминтерна работала простыми и действенными методами — распространяла комиксы, где была показана жизнь в социалистических странах, с минимумом текста и понятными даже ребёнку картинками, показывала на деревенских сходах специально снятые документально-игровые фильмы о Советском Союзе, о бесплатном образовании, медицине, отсутствии безработицы. Упор в пропаганде делался на том, что при выборе социалистического пути те же блага станут доступны и местному населению. Переводом и озвучиванием этих фильмов на разных языках занимались специально созданные небольшие студии.

Помимо таких добровольных помощников и агитаторов, у Коминтерна были и высококлассные специалисты, профессиональные разведчики и диверсанты. Они становились региональными резидентами, эмиссарами по особым поручениям — своеобразными послами коммунизма. Именно они обрабатывали и передавали в Центр информацию, собранную агентами на местах.

Люди со специальной диверсионной, снайперской или рукопашной подготовкой работали инструкторами, либо возглавляли боевые группы в районах, охваченных партизанской войной, например, в Индокитае.

Финансирование Коминтерна было комплексным. Использовалась часть партийных взносов, собираемых с членов компартий по всему миру, частично — валютная выручка от финансовых операций разведки за рубежом, оружие партизанам поставлялось из запасов, хранившихся на складах ещё с войны, боеприпасы и взрывчатка — тоже со складов, из партий с подходящим к концу сроком хранения, т.е. неизбежно подлежащих скорой утилизации.

Работа инструкторов и резидентов оплачивалась частично из фондов разведки, частично из средств легального бизнеса, которым занимались резиденты-нелегалы в качестве прикрытия.

Коминтерновцы разрабатывали инструкции по выявлению среди населения людей, недовольных своим экономическим и общественным положением, и их идеологической обработке. Широко применялась методика скрытого тестирования, когда человеку в обычной беседе задавали много внешне невинных вопросов, чтобы выявить, к примеру, его уровень социальной активности, чувствительности к проявлениям социальной несправедливости, склонность к агрессии, уровень лояльности к фирме, государству, нации.

Разработанная специалистами Коминтерна методика тестирования вскоре начала применяться и внутри СССР, с целью выявления недобросовестных руководителей, потенциальных предателей в МИДе и спецслужбах, и просто воров и людей, нечистых на руку, взяточников и т. п. Здесь уже использовалось не скрытое тестирование, а обычные тесты, напечатанные на бумаге. Они разрабатывались профессиональными психологами, и периодически, достаточно часто менялись, чтобы у тестируемых не возникало возможности подсказывать друг другу, примерно так: "На третий вопрос правильный ответ — б)"

Учредительный съезд Коминтерна не проводили. Вместо этого отправили "гонцов" с посланиями всем руководителям и лидерам коммунистических партий и революционных движений с приглашением наладить взаимные многосторонние контакты.

Неожиданно полезным для всех оказался обмен по линии Коминтерна информацией о применяемой тактике, причём в широком смысле — от пропаганды до партизанской борьбы. При этом отличным учебным пособием оказался "Справочник партизана" издания 1942 года, выдержавший несколько изданий на большинстве языков мира. (АИ. Сама книга существует в натуре и реально полезная) Вскоре компартии и национально-освободительные движения по всему миру начали обмениваться специалистами — инструкторами, обучавшими революционеров действиям в различных условиях, на различной местности, и т. п. Большое внимание уделялось снайперской подготовке и минно-взрывному делу.

Одним из элементов наследия Великой Отечественной войны было весьма широкое снайперское движение. После войны о нём стали забывать под впечатлением военно-технического прогресса, создания ядерного и ракетного оружия. Считалось, что в современной ядерной войне снайперам места будет мало.

Полученная из 2012 года информация перевернула многие стереотипы. Стало ясно, что большая война с массированным применением ядерного оружия маловероятна, а вот мелкие локальные конфликты пойдут косяком. А именно в таких конфликтах жизненно необходимы снайперы и спецназ. Поэтому в СССР по указанию Хрущёва и Жукова начали вновь создавать снайперские школы, развивать и улучшать тактику снайперов, а также обратили пристальное внимание на развитие сил специального назначения. Выпускники этих снайперских школ и становились инструкторами для участников национально-освободительных движений.

Следующим этапом стало создание тренировочных учебных баз в разных странах. В Египте и Сирии на таких базах обучали действиям в условиях пустыни, в Северной Корее — действиям в горной местности, в СССР — действиям в горных, горно-пустынных и лесных условиях, в Индонезии, Индии и Северном Вьетнаме обучали революционеров действиям в джунглях.

Несколько неожиданным для членов коммунистических партий стало при обучении чтение курса экономики капитализма, политэкономии социализма и теории управления бизнесом, причём обучение этим дисциплинам проводили специалисты, обучавшиеся в Гарварде, Принстоне и Йэле. Смысл этого обучения "студентам" объясняли так:

— Вот вы взяли власть. Выгнали колонизаторов. Ура! Свобода! А дальше что? Хозяйство страны в результате гражданской войны разрушено. Все управленцы и инженеры сбежали. Экономика в руинах. Думаете, достаточно взять власть — и всё само заработает? Недостаточно. Поэтому и обучаем вас экономике.

Таким образом, довольно быстро начала складываться всемирная сеть обмена информацией, и единая система обучения "кадров революции". С самого начала обучаемым закладывалась мысль, что революция и национальное освобождение — лишь начало долгой, тяжёлой и трудной работы, промежуточным результатом которой будет построение социалистического общества, а конечным — построение коммунизма и объединение всех прогрессивных сил планеты в единую коммунистическую конфедерацию, управляемую методами прямой демократии.

Такой подход позволял при всём разнообразии национальных особенностей сохранять единство конечных целей, сократить всяческий "разброд и шатание" в идеологических вопросах.

Обучаемым говорили прямо:

— Опыт Советского Союза следует изучать, но не нужно слепо копировать. СССР развивался без помощи извне, да ещё и во враждебном окружении. Русские в построении социализма были первопроходцами. Поэтому совершили множество ошибок и набили немало шишек. Совсем не обязательно повторять этот путь дословно. Важна конечная цель — построение социализма, а затем — коммунизма. Как вы придёте к социализму, каким он у вас будет — Советский Союз регламентировать не пытается.

Разумеется, в своём новом обличье Коминтерн оказался ещё теснее связан с разведками СССР, соцстран и ВЭС в целом.

На аналогичных базах обучали не только революционеров — во Вьетнаме и в Индии обучались действиям в джунглях подразделения спецназа ГРУ. Серов и Шалин задумали несколько совместных операций в Латинской Америке. Конечно, джунгли Вьетнама и центральной Америки отличаются очень сильно. Но это была хоть какая-то возможность тренировать людей на действия в условиях жаркого и влажного климата — в СССР такого ландшафта вообще не было.

В очередной беседе с Жуковым Хрущёв прямо рекомендовал ему обратить особое внимание на формирование сил специального назначения и подготовку личного состава. Этим распоряжением он выбил аргументацию у целой "антижуковской" группы внутри Министерства обороны. (В реальной истории одним из обвинений против Жукова, приведших к его отстранению от должности, было "тайное создание школы диверсантов на 2000 человек") Теперь Георгий Константинович имел официальное распоряжение Первого секретаря ЦК на усиление подготовки спецназа.

Одновременно Хрущёв прямо предупредил Жукова:

— Копают под тебя, Георгий. Будь осторожен в выражениях, высказываниях. Мне уже несколько раз докладывали, якобы ты переворот готовишь.

— Да ты что, Никита Сергеич! — обомлел Жуков. — Я? Я же коммунист! Я за нашу партию, за Советский строй сколько лет воевал! Какой переворот? Против тебя? Зачем? Да с таким лидером, как ты, Советский Союз всю планету раком поставит!

— Так и докладывали о тебе тоже коммунисты, — усмехнулся Хрущёв. — Коммунисты, они, знаешь сам, тоже разные бывают. Я им, конечно, не поверил. Но я не всесилен, пойми. Решает всё-таки Президиум. Поэтому будь осторожен. А ставить планету раком начнём уже в этом году. Так что готовь спецназ, он нам понадобится.

Жуков и не подозревал, что процесс зашёл так далеко и недовольство его действиями в верхушке генералитета приняло столь угрожающий оборот. Георгий Константинович предпринял собственное расследование, в результате которого были уволены в запас недавний протеже Жукова, генерал армии Штеменко, и ещё один "фигурант" — генерал-полковник Мамсуров.

Предупреждение Хрущёва пошло Жукову впрок — он несколько изменил стиль поведения, стал менее резок с подчинёнными, а заодно и менее доверчив с некоторыми из тех, кого считал себе обязанными.

После того, как Ивану Александровичу Серову попался в "документах 2012" сборник приколов израильской армии, в отчетах Первого Главного управления появился новый термин: "исчезнуть". Но если в АОИ этот термин относился, главным образом, к нетрадиционным способам перераспределения армейского имущества, то начальник ПГУ Александр Михайлович Сахаровский придал ему новое, весьма расширенное толкование.

Офицеры ПГУ могли "исчезнуть" на Западе, например, танковый двигатель, потерянную в ходе учебных стрельб авиационную или противотанковую ракету, обронённую в аварийной ситуации водородную бомбу, и т.д. Специальная группа Павла Анатольевича Судоплатова также активно использовала метод "исчезания" применительно к политическим противникам СССР и коммунизма.

В период 1956-57 гг бесследно "исчезли" такие разные и не связанные между собой личности как государственный министр Египта Мухаммед Анвар ас-Садат, студент швейцарского Института политических и социальных наук Жонаш Савимби, директор Проекта специальных исследований в Фонде братьев Рокфеллеров Генри Киссинджер.

По заданию Ивана Александровича Серова Павел Анатольевич Судоплатов со товарищи расчищали политический ландшафт будущих 70-х — 80-х. Серов накрепко запомнил фразу в анекдоте из будущего: "Их надо убивать, пока они маленькие..."

На советской территории метод "исчезания" разрешалось применять только к явным врагам социалистического строя. Иван Александрович обещал Хрущёву не усердствовать и строго соблюдать социалистическую законность. В 1956 году единственным "исчезнутым" внутри СССР стал неприметный аспирант кафедры зарубежной философии МГУ, некто Джермен Гвишиани.

Хрущёв никогда не уточнял у Серова, куда "исчезали" западные политологи. Меньше знаешь — меньше разболтаешь.

Одним из наиболее интересных кандидатов на "исчезание" стал преподаватель Гарварда, доктор политологии Збигнев Бжезинский. Ведь в "документах 2012" имелась написанная им в 90-х годах "той истории" книга "Великая шахматная доска". Перед тем, как занести Бжезинского в список на ликвидацию, Иван Александрович крепко задумался: а что будет, если в этой истории Бжезинского ликвидировать раньше, чем он напишет свою книгу? Что будет с конкретной копией книги, с тем документом в ноутбуке, с которым работает группа информации? С той распечаткой, которую он передал Хрущёву? Сам он этот вопрос решить не смог, и для начала озадачил этим вопросом недавно созданный отдел практической истории, под которым шифровалось будущее Управление Темпоральной безопасности.

Поразмыслив, аналитики пришли к мнению, что ответ может быть получен только экспериментальным путём. При этом "тест" станет своего рода "лакмусовой бумажкой", которая, возможно, поможет выявить один из важнейших механизмов действия временнОго потока. Если книга после смерти Бжезинского исчезнет с жёсткого диска ноутбука, можно говорить о том, что временной поток един, и нарушение причинно-следственных связей серьёзно его трансформирует, меняя направление истории в ту или другую сторону. В этом случае придётся в дальнейшем действовать всё более осторожно, чтобы своими действиями не уничтожить то будущее, из которого заброшена информация.

С другой стороны, если книга не исчезнет, это может означать, что временной поток делится каждым более-менее значительным событием на отдельные рукава. В этом случае мир, из будущего которого была заброшена информация, является по отношению к текущему миру параллельным.

Серова это заключение не удовлетворило. Взяв его, он отправился посоветоваться с академиком Келдышем.

Мстислав Всеволодович, выслушав Серова, вначале тихо охренел:

— Иван Александрович, вы собираетесь отдать приказ убить человека, и при этом всё, что вас беспокоит — останется ли на жёстком диске ноутбука написанная им книга?

— Мстислав Всеволодович, поймите. Бжезинский — враг нашей страны. Заклятый, последовательный враг. Если бы я мог — убил бы его собственными руками. Зубами бы загрыз! — ответил Серов. — На совести таких как он — миллионы смертей советских людей в "тех" 90-х. А вы этого врага жалеете?

— Гм... — Келдыш задумался. — М-да... Не привык я к подобной постановке вопроса, если честно...

— Так привыкайте, — жёстко ответил Серов. — Мы с вами теперь в одной лодке до конца жизни. Больше посоветоваться мне не с кем. Кончайте интеллигентские сопли размазывать. Попробуйте взглянуть на это, как на научную проблему.

Келдыш молчал, погрузившись в размышления. Серов терпеливо ждал.

— Я сравниваю ход истории, описанный в "тех документах", с той историей, которая происходит у нас, — произнёс, наконец, академик. — Ведь мы, Иван Александрович, наворотили уже огромное количество изменений. Первый спутник на год раньше, контроль над Суэцким каналом, создание ВЭС. Фактически, мы уже живём в мире, параллельном по отношению к тому, из которого заброшена к нам эта "посылка". А ведь посылка не исчезла. Не превратилась в что-то иное. Значит, мир действительно параллельный, либо стал им в результате наших действий.

— Давно ли мы начали сильно менять историю, полугода ещё не прошло, — сказал Серов.

— Так это — для нас! А для Александра Веденеева, отправителя посылки, всё это уже случилось в его далёком прошлом. Либо — не случилось. Либо существуют два параллельных мира и два параллельных Александра, один из которых отправил нам посылку, а другой об этой посылке и не подозревает, потому что живёт в совершенно ином мире, в том, который мы с вами ежедневно, ежеминутно создаём своими действиями сейчас, — Келдыш откинулся на спинку кресла. — А возможно, уже и не живёт. Невероятно интересная ситуация...

— Допустим, что тот астероид, что уничтожил динозавров 65 миллионов лет назад, промахнулся и не попал в Землю, — тихо, словно сам с собой, начал рассуждать академик. — Тогда по Земле и сейчас, возможно, бегали бы динозавры, а млекопитающие оставались бы на уровне мелких грызунов. Вот это был бы действительно параллельный мир. Очень далёкий от сегодняшних реалий.

— Значит, чем раньше находится точка ветвления, и чем больше, скажем так, "площадь воздействия", тем сильнее разойдутся линии времени, — предположил Серов.

— Да! Но тогда должно быть верно и обратное: чем незначительнее воздействие, тем меньший резонанс оно создаёт, и тем меньше вероятность, что в результате этого воздействия история пойдёт другим путём, — продолжил Келдыш. — Сложность состоит в том, что не всегда можно правильно оценить размер воздействия.

— К примеру, если как-либо изменится судьба человека незначительного, то общий ход истории этого даже не заметит, — уточнил Иван Александрович.

— В том случае, если этот человек действительно незначительный. И если его дети, внуки и правнуки останутся незначительными, — ответил Келдыш. — То есть, можно говорить об определённой, и весьма значительной инертности временного потока. Чтобы заставить его свернуть с проторённого направления, нужно действительно мощнейшее воздействие. Вроде астероида.

— Или создания ВЭС, — вставил Серов.

— Да! — кивнул академик. — С другой стороны, сколько научных открытий было сделано почти одновременно в нескольких странах? К примеру, если бы Попов не создал радио, оно всё равно появилось бы благодаря Маркони. То есть, роль личности в истории важна в тех случаях, когда личность эту историю определяет. Если же речь идёт, например, об открытии в области, которой занимается большое количество людей, открытие всё равно состоится, пусть несколько позже. Потому что не тот, так этот учёный интерпретирует факты и всё равно это открытие сделает.

— То есть, можно сказать, что существуют события, которые объективно предопределены, — заметил Серов. — К примеру, Октябрьская революция. Её последствия могли различаться в деталях, но она так или иначе состоялась бы, потому что в процесс было вовлечено очень много людей, и терпеть дальше народ уже не мог.

— Примерно так, — согласился Келдыш. — Но, заметьте, политический курс США — одно из самых стабильных явлений. Его определяет не Бжезинский, а та самая "мировая закулиса", все эти Рокфеллеры, Дюпоны, Морганы, Ротшильды...

— Вот-вот... Вся сволочь, которую в конспирологии обычно именуют ZOG (Zionist Occupation Government), — кивнул Серов.

— И если вы... устраните этого Бжезинского, инерция временного потока сохранится, и политический курс США не изменится, — продолжил свою мысль Келдыш. — Для этого нужно воздействие во сто крат более мощное, вроде того астероида, что уничтожил динозавров. Нечто такое, что уничтожит разом всех этих политических динозавров, стоящих на пути развития прогрессивного человечества.

Серов не стал говорить академику, что его ведомство над этим работает. "Эксперимент "Зеркало" был настолько секретным, что Иван Александрович не рисковал сообщать о нём даже посвящённым в "Тайну", если они не участвовали напрямую в подготовке мероприятия.

— Думаю, это может быть даже интересно, — заключил Келдыш. — Книга действительно представляет собой ценность?

— Она показывает мир, создания которого мы всеми силами стараемся избежать, — ответил Серов.

— Тогда рекомендую вам... нет, копировать тут бесполезно. Возможно, надо эту книгу как-то... законспектировать своими словами, что ли... чтобы сохранить её смысл, но, в то же время, чтобы сама её форма изменилась, чтобы это было уже не сочинение Бжезинского, — пояснил Келдыш. — На всякий случай. А затем увидим, что произойдёт с исходной версией книги, и с её... конспектом. Хотя, если после создания ВЭС книга не исчезла и не изменилась, скорее всего, она не исчезнет и после смерти Бжезинского. Потому что, если бы это был один и тот же мир, то информация в посылке исчезала или менялась бы по частям, как только менялось ключевое событие, которое было в ней описано. Но информация остается на месте.

— Или ВЭС оказался в будущем не столь долговечен, как нам хотелось, — проворчал Иван Александрович. — Спасибо, Мстислав Всеволодович, за подробную консультацию.

— Да пожалуйста, — отмахнулся Келдыш. — Только вы, Иван Александрович, учтите: всё, о чём мы тут с вами говорили — не более чем чисто теоретические измышления и умствования.

— Так вот и поставим эксперимент, — усмехнулся Серов.

Эксперимент был поставлен в намеченный срок. Книгу Бжезинского "законспектировали" несколько человек, не общавшихся при этом друг с другом и не обменивавшихся результатами работы. "Конспекты" получились довольно-таки разными, так как каждый работал в меру своего понимания, обращая внимание на разные аспекты. Было снято несколько копий исходного текста книги и по несколько копий с каждого "конспекта".

Когда Серову доложили, что Бжезинского успешно "исчезнули", Иван Александрович первым делом позвонил Селину и спросил:

— Андрей Викторович, что там с электронным документом книги Бжезинского? Проверьте, на месте он? И распечатки тоже проверьте.

— Так точно, товарищ генерал армии! — через минуту ответил Селин. — И электронная копия и распечатки на месте.

— Проверьте текст. Текст на месте? Читаемый?

— Момент... Так точно. Документ открывается, текст на месте, отличий от исходного текста ... отличий не наблюдаю! — доложил Селин.

— Уверен, капитан?

— Так точно, товарищ генерал армии! Я несколько отрывков наизусть выучил.

Серов тут же позвонил Келдышу.

— Мстислав Всеволодович. Провели эксперимент "Доктор". Книга невредима. Я сейчас к вам подъеду, обсудим.

Через полчаса Серов уже был в Академии Наук.

— Как я и предполагал, — сказал Келдыш. — Значит, всё-таки разные линии времени... Параллельные миры. Что логично. Слишком много накопилось изменений.

— Значит, в этой ситуации выходит, что эксперимент Веденеева потерпел неудачу, и виновники произошедшей в его мире реставрации капитализма, все эти чубайсы, гайдары, горбачёвы, ельцины так и останутся безнаказанными? — спросил Серов. — Ведь он, отправляя посылку, рассчитывал, что изменения произойдут в его реальности?

Келдыш задумался.

— Веденеев, отправляя посылку, был готов на всё, — ответил, наконец, академик. — Ведь он в своём письме предупредил, что в результате произошедших изменений он сам может перестать существовать. Может элементарно не родиться.

— И тем не менее посылку он отправил, — Серов помолчал, размышляя. — Рисковал всем, включая собственную жизнь, но отправил.

— Думаю, что он, отправляя посылку, не представлял достаточно ясно такие моменты, как деление линий времени, — сказал академик. — В конце концов, он — просто лаборант или инженер, о чём он сам честно предупредил. То есть, не учёный. В теории Лентова он не разбирался. Градуировал приборы методом проб и ошибок, вычисляя пропорции параметров по графикам. Я до сих пор изумляюсь, как ему вообще удалось так точно навести установку в пространстве-времени, чтобы попасть в октябрь 1953 года и точно в квартиру Никиты Сергеевича...

— Парень оказался везучим, — усмехнулся Серов.

— Скорее, это нам повезло, — ответил академик. — Вот бы узнать, повезло ли ему? Он фактически создал наш мир, но где остался он сам?

Деятельность разведок не ограничивалась Коминтерном и поддержкой национально освободительных движений. Созданная Серовым в 1956 году "археологическая группа" активно взялась за дело. При поддержке военно-морского министра Н.Г. Кузнецова (АИ) была создана "океанографическая экспедиция". Естественным прикрытием для неё был Институт Океанологии Академии Наук СССР. Директор института академик Владимир Григорьевич Корт руководил ведущимися в институте исследованиями по широкому спектру проблем океанологии, в том числе — в интересах ВМФ СССР и подводного флота.

Николай Герасимович Кузнецов для начала выделил институту 2 грузовых корабля и подводную лодку 611 проекта, хотя вскоре стало ясно, что этого недостаточно. Уже летом 1956 года была предпринята первая экспедиция. А в это время по заказу экспедиции проектировали и изготавливали уникальный объект — "подводный дом". Это была подводная научная лаборатория, опускаемая на глубину до 30 м и рассчитанная на длительное пребывание экипажа из 6 человек. Аппарат представлял собой хорошо известный водолазный колокол, только увеличенного размера. Он был разделён на два этажа. В нижнем хранилось снаряжение, запасы и был устроен выход в воду, а экипаж располагался на верхнем этаже.

Такой "дом" опускался под воду в заданном районе, причём система якорей позволяла устанавливать его на глубинах до 60 метров — при том, что аквалангисты обычно глубже 45-50 метров не погружаются. Использование подводного дома позволяло избежать длительной декомпрессии при подъёме людей на поверхность. Вместо нескольких минут аквалангисты могли работать на глубине по несколько часов.

К этому проекту большой интерес проявили также руководители Главкосмоса — подводная лаборатория позволяла отрабатывать во враждебной среде и гидроневесомости задачи, подобные возникающим при длительных космических полётах.

Хотя задачи "океанографической экспедиции" были заявлены как научные, её основной деятельностью был поиск и скрытное изъятие ценностей с затонувших кораблей. Первым успешным походом была вылазка на "остров Робинзона Крузо" — островок Мас-а-Тьерра (название острова до 1966 г http://ru.wikipedia.org/wiki/Робинзон-Крузо) в архипелаге Хуан-Фернандес, принадлежащем Чили. Там, в море, на глубине около 15 м, были обнаружены 600 бочонков, наполненных золотыми монетами и изделиями инков (http://www.newsru.com/arch/world/26sep2005/klad.html По ценам 2005 г стоимость клада — около 10 миллиардов долларов. На 1957 год — значительно меньше, но тем не менее, всё равно весомая прибавка в бюджет СССР).

Операция по изъятию этого клада заняла несколько месяцев, учитывая количество груза и массу каждого отдельного бочонка. Тут и пригодилась подводная лаборатория — дом, использовавшаяся для отдыха аквалангистов без подъёма на поверхность, и специально спроектированный для этой миссии самодвижущийся подводный аппарат-платформа грузоподъёмностью более 30 тонн.

Пловцов и оборудование доставила к острову советская субмарина проекта 611. Надводные корабли экспедиции держались за горизонтом. После двухнедельного поиска место расположения бочонков обнаружили, установили поблизости подводный дом, и начали погрузку.

Грузовая платформа перевозила бочонки на субмарину, державшуюся поодаль, где глубина была побольше. Бочки закреплялись на верхней палубе лодки, которая и отвозила их на корабль. Пока лодка ходила к кораблю, аквалангисты сначала отдыхали, затем цепляли на грузовую подводную платформу следующую партию бочек. И так день за днём, в течение нескольких месяцев.

В операции были задействованы 6 субмарин. Техника не выдерживала. Возвращавшиеся лодки сразу становились на средний ремонт. Люди выдержали.

Корабль "океанографической экспедиции", загрузившись несколькими партиями бочек, шёл во Владивосток, его место занимал другой корабль. Подводная лодка его сопровождала, ей на смену приходила другая, а неподалёку обязательно находились крейсер и несколько эсминцев Тихоокеанского флота. Напрямую они корабль с золотом не конвоировали, чтобы не привлекать к нему внимания, но были готовы прийти на помощь.

Всего было проделано 6 таких рейсов, золото вывезли подчистую.

В феврале 1957 года, вскоре после встречи лидеров ВЭС, Джавахарлал Неру прислал Хрущёву приглашение посетить Индию, мотивировав встречу необходимостью обсудить некое крайне важно и деликатное происшествие. Заинтригованный Никита Сергеевич вылетел в Дели.

ВЭС образовался едва три месяца назад, ещё продолжались многочисленные согласования в межгосударственных отношениях. Впрочем, на политическом горизонте не было ничего такого, чего не могли бы решить министры иностранных дел. Хрущёв терялся в догадках.

Неру встретил его в аэропорту Дели, и сразу пояснил, в чём причина столь срочной и конфиденциальной встречи:

— Мне прислал письмо некто Чинтира Варма, это весьма состоятельный человек, махараджа Траванкора. Он сообщил, что ему необходимо моё и ваше присутствие, чтобы он мог исполнить свой гражданский и религиозный долг перед Индией и человечеством в целом.

— А он не уточнил, в чём именно заключается его религиозный долг? — спросил Хрущёв. — Религиозные люди, они, знаете ли, иногда бывают опасны. Может, он фанатик и решил нас обоих прикончить?

— Нет-нет, — заверил Неру. — Здесь совсем другая ситуация. Моя служба безопасности всё проверила.

После дозаправки и техобслуживания советский и индийский лидеры немедленно вылетели в Гоа. Неру летел на самолёте Хрущёва, что было не совсем обычно. Во время перелёта он рассказал историю присоединения Траванкора к Индии. (История присоединения http://antinormanist.livejournal.com/148329.html)

Махараджа встретил Хрущёва и Неру в аэропорту Гоа, откуда они на нескольких автомобилях поехали в город Тируванантапурам. Встреча была обставлена с традиционной индийской пышностью. Хрущёв помнил, как восторженно принимали его в Индии во время предыдущего визита в конце 1955 года. Сейчас встреча была не менее торжественная. Вдоль дороги стояли толпы народа, многие — с индийскими и советскими флажками.

События развивались по-восточному неспешно. Гости остановились во дворце раджи. Неру пояснил, что к делу приступят лишь на следующий день. Сейчас же предстоит торжественный ужин и отдых после перелёта.

Так и вышло. К серьёзному разговору перешли лишь на следующее утро. Никита Сергеевич опасался, что его опять будут завешивать гирляндами цветов и катать на слоне, но раджа пригласил его и Неру в свой кабинет, обставленный вполне по-европейски. Чинтира Варма свободно говорил по-английски, с Хрущёвым был только переводчик. Даже охрану оставили за дверью.

— Господа, — произнёс махараджа, когда все расселись вокруг стола. — Мои взаимоотношения с центральным правительством Индии не всегда были безоблачны. Сейчас я признаю, что ошибался во многих оценках происходящего. Я всегда мечтал о сильной и процветающей державе, которую хотел бы возглавить. К сожалению, мой Траванкор был слишком мал, чтобы самостоятельно выживать в современном мире.

— Я вижу, что индийское руководство в целом пытается вести страну тем же прогрессивным курсом. Что-то получается лучше, что-то хуже. Я приветствую экономический союз, возникший в прошлом году, и хочу внести свой вклад в его процветание.

Махараджа поднялся, одёрнул полы одежды, поправил чалму и произнёс:

— Выполняя волю Вишну, я передаю в дар индийскому и советскому правительствам сокровища храма Шри-Падманабхасвами.

Неру изменился в лице и вскочил. Хрущёв, впервые слышавший об этом храме, вначале не понял, о чём вообще речь. Ну, передали и передали, хрен его знает, этого раджу, Индия — страна богатая и вообще тут всё необычно. Но, видя реакцию Неру, Никита Сергеевич понял, что событие произошло из ряда вон выходящее.

— Друг мой, что побудило вас на такое решение? — выдавил, наконец, потрясённый до глубины души Джавахарлал Неру.

— О, господа, это — в высшей степени примечательная история, — ответил Чинтира Варма. — Присядьте, и я с удовольствием поведаю её.

Неру опустился обратно в кресло, махараджа тоже уселся и начал рассказывать:

— Неделю назад поздно вечером я занимался финансовыми вопросами, читал деловую корреспонденцию, всё было как обычно. Утомившись, я пошёл в спальню, лёг и вскоре заснул.

— Пробудился я среди ночи, внезапно, ощутив холодное прикосновение к моим ногам. У нас тут всякое бывает, даже во дворец может заползти змея. Так и случилось. Стараясь не шевелить ногами, я очень осторожно приподнял голову, и в свете ночного светильника увидел на постели огромную белую кобру.

— Она смотрела на меня немигающим взглядом. Кобра была стара, её чешуя выцвела и во многих местах облезла. Я видел её так, как вижу сейчас вас двоих. Внезапно змея раскрыла капюшон, затем подняла голову вверх, и тут случилось нечто, чего я не могу объяснить рациональным путём.

— Из пасти змеи вдруг повалил белый дым, затем в этом дыму возник сияющий образ Вишну, и произнёс на местном наречии: "Сокровища храма моего передай правителям Индии, и правителям северной державы, что именовали ранее Россией, ибо они — братья нашего народа по крови и по вере, хоть и не помнят того более. Пусть золото и самоцветы, что лежат без движения во мраке, пойдут на процветание народа моего, на славу Индии и силу великого Союза, что родился недавно в северных землях, где жили когда-то наши общие предки."

У Хрущёва отвалилась челюсть. Неру выглядел не лучше. Махараджа, казалось, не замечал их реакции. Погрузившись в недавние воспоминания, он продолжал:

— Произнеся сии слова, образ Вишну медленно истаял. Мать-Кобра, а это, несомненно, была именно она, скользнула с моей постели прочь. Я лежал, оцепенев, не в силах пошевелиться. Куда исчезла Мать Змей, я не видел. Лишь через несколько минут я пришёл в себя и поспешил поведать своим близким об этом чудесном видении. Я пошёл в храм и долго молился Вишну, обещав ему выполнить всё, что он указал.

— Невероятное происшествие, — сказал Никита Сергеевич.

— В Индии случаются всякие чудеса, — медленно кивая, произнёс Неру. — Хотя о таком и я слышу впервые.

— Пойдёмте же, я должен официально передать вам сокровища храма, — Чинтира Варма поднялся и пригласил Неру с Хрущёвым последовать за собой.

Никогда в жизни Никита Сергеевич и представить себе не мог, что в одном месте может быть собрано столько золота, ювелирных изделий и просто неогранённых драгоценных камней. Они спустились в подземелье храма. Раджа отпирал перед ними комнату за комнатой, демонстрируя самое невероятное сокровище в истории. (по ценам 2011 года сокровище храма оценивается в 22 миллиарда долларов США)

Выйдя из храма, Чинтира Варма подписал и скрепил печатью дарственный договор, оформленный по всем международным правилам. Сотрудники индийского казначейства начали упаковывать ценности в ящики. Индийские солдаты переносили их в грузовики для отправки в Дели.

Всю дорогу до Москвы Никита Сергеевич ломал голову, ища причины столь невероятной щедрости индийского раджи. Да и тем более, добро бы он передал сокровища правительству Индии, но с чего вдруг махарадже далёкого индийского княжества облагодетельствовать совершенно чужую ему страну? Раздумывая над этим, Хрущёв всё больше убеждался, что дело нечисто.

Ситуацию прояснил встречавший его в числе прочих официальных лиц Иван Александрович Серов. Никита Сергеевич пригласил его в свою машину, поднял перегородку, отделявшую водителя от салона, и, коротко рассказав Серову о событиях в Индии, спросил:

— Ты об этом что-нибудь знаешь?

— Если учесть, что я это и организовал, то, конечно, кое-что знаю, — ухмыльнулся Серов.

Он открыл свой портфель и вытащил из него... смотанную катушкой белую резиновую кобру.

— Твою мать... — произнёс Никита Сергеевич. — Если Неру узнает...

— А ты болтай поменьше, он и не узнает, — ухмыльнулся Серов.

— Но чёрт возьми, Холмс, как?!! — Хрущёв не удержался, чтобы не процитировать Конан-Дойла.

— Про клад Селин выяснил в "документах 2012", — пояснил Иван Александрович. — "Там" его обнаружили в 2011 году. Собственно, не совсем обнаружили. Все давно знали, что в храме до хрена золота и камушков, не знали только, сколько именно. В 2011-м местный адвокат поднял бучу, что тогдашний махараджа не может обеспечить сокровищам должную охрану.

— В общем, мы подумали: чего добру пропадать, — Серов был доволен, как слон под водопадом. — Стали прикидывать, как наложить лапу на цацки, и при этом не рассориться с Неру. Любой вариант тайного или насильственного изъятия, разумеется, отпадал. Вспомнили Ильфа и Петрова: "Есть множество сравнительно честных способов отъёма денег". Решили, что лучше всего — обставить дело так, чтобы клиент сам принёс денежку на блюдечке с голубой каёмочкой.

— Но как вы на такую авантюру решились? А вдруг... мало ли что могло произойти, — Хрущёв ещё не до конца поверил в реальность происходящего.

— Знаешь сколько сомнений было, — усмехнулся Серов. — Раджа — человек образованный, геолог, мог и не поверить. Составили его психологический портрет, учли местные традиции... Опять же, возраст у махараджи вроде бы не большой, 45 лет, но мало ли, вдруг сердце прихватит от неожиданности. Навели подробные справки о его здоровье. В общем, работа была проведена большая. Психологи сошлись на том, что махараджа хоть и образованный человек, но весьма религиозный, как большинство индусов. Вот тут-то нам карта и попёрла. Решили действовать на уровне религиозного фанатизма клиента.

— Проанализировали кучу индийских легенд, сложнее всего оказалось написать правдоподобный тексти перевести его на язык малаялам. (местное наречие штата Керала)

— Изобразить Вишну попросили по линии Коминтерна одного индийского товарища, он коммунист, член КПИ, согласился помочь. Правда, когда его покрасили в синий цвет, он сумел прочитать текст только с десятого раза — ржал так, что не мог остановиться, — ухмыльнулся Серов..

— Вспомнили, как во время войны при обороне Москвы проецировали икону на облака. Павел Васильич Шмаков сказал, что можно так же спроецировать изображение на облако дыма. Взяли прозрачный пластиковый шланг, вроде как от капельницы, но побольше диаметром, замаскировали его конец под эту резиновую змеюку.

Шмаков собрал систему с проекционным кинескопом от нового телевизора. А Павел Владимирович Клушанцев у себя в лаборатории как раз начал осваивать новое перспективное направление — аниматроника называется. Это, короче, создание реалистичных движущихся механизмов, изображающих всяких крокодилов, динозавров, в общем, чудовищ для киносъёмок.

— А почему она белая? — спросил Хрущёв. — Разве кобры белые?

— Мы когда по этой теме копать начали, кто-то притащил "Маугли" Киплинга, — ответил Иван Александрович. — Вот и решили, а пусть-ка это будет старая-старая кобра.

Он размотал кобру и положил на сиденье ЗиСа.

— Клушанцев сделал систему радиоуправления, за счёт неё кобра могла более-менее реалистично передвигаться. А дальше уже дело техники и везения, — закончил рассказ Серов.

Он достал из портфеля коробку с антенной и кнопками — пульт управления. Нажал кнопку, на пульте засветилась лампочка. Кобра зашевелилась и подняла голову над сиденьем, раскрыв капюшон. Выглядело вполне убедительно.

— Как живая, чёрт подери, — пробормотал Хрущёв.

— Во-во. Махараджа тоже так подумал, — расплылся от удовольствия Иван Александрович.

Согласно заключённому Хрущёвым и Неру межгосударственному соглашению, ценности стали уставным капиталом совместного советско-индийского инвестиционного фонда. В честь махараджи Варма Джавахарлал Неру хотел назвать фонд его именем, но махараджа этому воспротивился.

— Я всего лишь исполнил волю Вишну, — пояснил он.

В итоге совместный советско-индийский финансовый проект получил название «Фонд Падманабхасвами». На эмблеме и печати фонда была изображена белая кобра. Проекты, получавшие финансирование из средств фонда, если они были успешными, получали право использовать в своём логотипе символику белой кобры, как символ мудрости и покровительства Вишну.

Этот фонд брал кредиты у частных западных банков под залог золота, затем вкладывал средства в различные проекты, как социалистических странах, так и в самой Индии, и по всему миру, и в перспективные ценные бумаги. Кредиты возвращались за счёт прибыли, не затрагивая основной капитал фонда, остатки прибыли расходовались на финансирование научных, технических и социальных проектов, проводимых совместно СССР и Индией. Это были и совместная космическая программа — строительство космодрома на острове Шрихарикота уже началось, и создание совместных учебных заведений, чтобы поднять уровень образования индийского населения, и создание новых рабочих мест, новых производств.

Одним из первых таких проектов была совместная ювелирная фабрика в Дели, на которой индийские и советские ювелиры работали над огранкой драгоценных камней, как переданных раджой Варма, так и добываемых на месторождениях Индии. Аналогичная фабрика открылась в Москве, там работали над огранкой якутских алмазов. Индийские и советские ювелиры постоянно сотрудничали, обмениваясь опытом. (АИ) Огранка драгоценных камней увеличивала их стоимость в несколько раз, что ещё более увеличивало средства советско-индийского инвестиционного фонда.

Сам Траванкор, владение махараджи Варма, с 1948 года присоединился к Индии, и после образования в 1956 году штата Керала вошёл в его состав. В Траванкоре ещё до присоединения к Индии существовал собственный университет в городе Тривандрум (University of Kerala) и всеобщее начальное образование, в том числе — для девушек, что для Азии в целом тогда было нетипично.

«Фонд Падманабхасвами» начал финансировать всеобщее бесплатное среднее образование для всех детей штата Керала, а также бесплатное обучение в университете Траванкора и повышенные стипендии для лучших студентов. На деньги фонда впоследствии был построен современный университетский кампус, что для индусов, зачастую спавших на улицах, было верхом роскоши. Для университета Керала фонд закупал учебные пособия, позднее — приобретал компьютеры, и приглашал преподавателей высокого уровня, в основном — из Советского Союза.

Также была организована программа бесплатного медицинского обслуживания для детей и студентов. Много средств впоследствии было вложено в индустрию туризма. (В реальной истории штат Керала как туристический регион был неизвестен до 1980-х)

В феврале 1957 года Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Таиланде Иван Нестерович Якушин обратился в министерство иностранных дел Таиланда с просьбой об аудиенции у короля.

Король Таиланда Пхумипон Адульядет, также известный как Рама IX, был лицом церемониальным. Все важные вопросы в стране решались через правительство, во главе которого стоял кадровый военный, фельдмаршал Плек Пибунсонграм, фигура достаточно одиозная. Во время его правления, с 1950 по 1957 г., Таиланд подписал союзный договор с США, в 1951 г. запретил торговлю с социалистическими странами, в том же году были запрещены все политические партии. Коммунистическая партия Таиланда с 1947 г ушла в подполье и вела вооружённую борьбу против военного режима. После воссоздания Коминтерна, его агенты установили контакты с КПТ и действующей с территории Таиланда Коммунистической партией Малайи.

Король, тем не менее, имел право вето, неоднократно принимал важные политические решения, в том числе по назначению премьер-министра, (впервые — в 1973 г. http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/1105506) и был очень популярен в стране. Собственное многомиллиардное состояние он использовал в том числе для финансирования более чем 3000 проектов развития, прежде всего, в сельских районах.

Посол Якушин обсудил с королем несколько вопросов двусторонних отношений. Затем разговор перешёл к чисто протокольной части встречи.

— Как вам нравится в Таиланде, господин посол? — спросил король.

— Удивительная страна, ваше величество. Очень приятные люди. Жаль, что многие из них живут в бедности, в то время как рядом с ними буквально лежит золото под слоем грязи.

— Что вы имеете в виду? — уточнил король Пхумипон.

— Мне случайно стало известно, что большая гипсовая статуя Будды, которую собираются поставить в храме Ват Траймит, на самом деле не гипсовая, — ответил посол.

— Гм! А какая же она, по-вашему? — улыбнулся король.

— Она золотая, ваше величество.

Его величество король Таиланда икнул.

— Вы шутите?

— Я могу ошибаться — ответил Иван Нестерович, — но ни в коем случае не шучу. Пять с половиной тонн золота — это не повод для шуток.

— Но... откуда вам это известно?

— Вы же знаете, ваше величество, что между Таиландом и Россией есть давние государственные и культурные связи.

— Да, конечно.

— Тогда вы, возможно. помните, что ещё в начале века принц Чакрабон несколько лет жил в России, обучался в Пажеском корпусе и Академии сухопутных войск, служил в Российской армии. В 1906 г. он женился на девушке из России, Екатерине Десницкой, и привёз её в Таиланд.

— Что-то такое припоминаю, — кивнул король.

— Недавно в архивах были найдены письма супруги принца Чакрабона её родным. Она сообщала много интересных подробностей о своей жизни в Таиланде, — пояснил Якушин. — В частности, в одном из писем она писала о совместном с принцем посещении храма Ват Пхраякрай. Упомянутая статуя в то время стояла в этом храме, и один из монахов рассказал принцу и его супруге легенду о том, что в период войны с Бирмой статуя была покрыта гипсом, и только поэтому смогла пережить разграбление Аютии в 1767 году. Считается, что все люди, знавшие секрет статуи, погибли в период войны. Во время правления короля Рамы III статуя была перевезена в Бангкок и установлена в храме Ват Пхраякрай. Екатерина писала в своём письме, что её муж поскрёб статую своим кинжалом, и под слоем гипса стало видно золото. Тогда принц попросил монаха замазать повреждённое место и сохранять секрет до королевского распоряжения. Весьма разумно, учитывая последовавшую войну, вторжение японцев в Индокитай и прочие потрясения. Знай японцы об этой статуе, они наверняка её вывезли бы.

(Таиланд был оккупирован японскими войсками 8 декабря 1941 г)

— Я навёл справки и выяснил, что в начале 1930-х годов храм оказался заброшен, — продолжал посол. — Затем статуя, всё ещё в гипсе, была переведена во временное хранилище, и находится там до сих пор.

— Невероятная, удивительная история, — произнёс Пхумипон Адульядет. — Интересно, это правда?

— Это легко проверить, — пожал плечами Якушин. — Если у вашего величества найдётся пара часов времени, свободного от государственных дел, почему бы вам не взглянуть на статую лично?

— Вы имеете в виду: почему бы мне её не поковырять? — король улыбнулся. — Думаю, пять с половиной тонн золота — это достаточно весомая причина, чтобы изменить даже расписание дел короля. Вы не составите мне компанию, господин посол?

— Почту за честь, ваше величество.

Король Пхумипон немедленно распорядился подать машину. Посла Якушина он пригласил поехать с ним, посольский автомобиль ехал следом. В машине король спросил:

— Господин посол, а почему вы решили рассказать мне о статуе? Ведь вы могли бы просто её купить и вывезти в Россию?

— Зачем, ваше величество? Россия — золотодобывающая страна. Буддизм у нас не слишком распространён, как символ эта статуя для нас имеет значительно меньшее значение, чем для Таиланда. Воровать у друзей — не в наших обычаях, этим славятся англичане и американцы. Для нас длительные дружественные и взаимовыгодные отношения с Таиландом, возможные совместные проекты могут быть куда более полезны, чем одна вывезенная статуя, пусть даже золотая.

— Это мудро, — признал Пхумипон Адульядет.

Визит короля оказался неожиданным для всех. Бритый наголо монах в оранжевом одеянии проводил короля и советского посла к статуе Будды. Сидящая в позе лотоса статуя трёхметровой высоты даже в гипсе выглядела величественно.

Король Пхумипон аккуратно поковырял гипс на бедре статуи. Небольшой кусочек тонкой гипсовой корочки отвалился, под ней блеснуло золото.

— Невероятно! Господин посол, смотрите! Вы были правы! Она золотая!

Иван Нестерович только улыбнулся.

— Мои поздравления, ваше величество. Полагаю, до окончания ремонта в храме Ват Траймит, обнародовать ваше открытие не стоит?

— Да, вы правы, — король подозвал монаха и попросил замазать отколотое место гипсом.

— Друг мой, — он вновь повернулся к советскому послу. — Как я могу вас отблагодарить? Вы что-то говорили о возможности совместных проектов?

— Меня благодарить не за что, — ответил Иван Нестерович. — Совместные проекты были бы выгодны для Таиланда не меньше, а может, и больше, чем для Советского Союза. Я не владею всей информацией, но, если вы заинтересованы в сотрудничестве, я доложу об этом в МИД. Полагаю, вы могли бы обсудить возможные варианты с нашим министром иностранных дел. Единственно, чего я опасаюсь — что ваш премьер-министр не слишком заинтересован в сотрудничестве с Советским Союзом...

— Гм... Насчёт премьер-министра — боюсь, что вы правы, господин посол, — Пхумипон Адульядет решительно нахмурился. — Но, пока что я — король Таиланда. Если понадобится — могу кое-кому и напомнить об этом. Я хотел бы обсудить возможные варианты сотрудничества с вашим руководством.

— Я сегодня же доложу об этом в Москву, ваше величество, — заверил посол.

15 февраля Дмитрий Трофимович Шепилов был избран секретарём ЦК КПСС по идеологии. Министром иностранных дел СССР стал Андрей Андреевич Громыко.

Вскоре Андрей Андреевич прибыл с визитом в Таиланд. Он обсудил с королём Пхумипоном несколько возможных проектов совместного сотрудничества. В частности, Громыко высказал намерение советского руководства арендовать у Таиланда остров Пхукет и несколько земельных участков на материке вблизи Паттайи.

— Гм... А зачем они вам, господин министр? — спросил король. — Хотите устроить военную базу?

— Вообще-то, хотим устроить курорт и плантации фруктов, ваше величество, — ответил Громыко.

— Курорт? — изумился Пхумипон Адульядет.

В конце 50-х о туризме в Таиланде ещё не помышляли, он начал развиваться позже. (Во время войны США во Вьетнаме рыбачья деревушка Паттайя стала курортом для отдыха американских солдат).

— Да, ваше величество. Советский Союз — страна северная, моря у нас в основном холодные. Да и фрукты тропические не растут. Если у нас с вами всё получится, Таиланд при поддержке Советского Союза может стать первым и главным туристическим центром Юго-Восточной Азии. Мы сейчас активно работаем над развитием туризма в Европе, в Югославии, а также в Египте. Таиланд — это жемчужина Индокитая, здесь можно организовать отдых сотен тысяч европейских туристов, если наладить сообщение по воздуху. СССР сейчас строит современную пассажирскую авиацию. Страны, которые первыми начнут использовать наши самолёты, получат конкурентное преимущество. Вы же понимаете, как важен приоритет в бизнесе.

— Но для этого вам было бы полезно нормализовать обстановку в стране, разрешить деятельность политических партий и провести всеобщие выборы. Туристы не поедут в страну, где правит военная диктатура, а в джунглях воюют партизаны.

(На самом деле, военная диктатура в Таиланде обычно не мешала туризму, но в 1957 г король об этом ещё не знает.)

— Да, конечно, — согласился король.

Стимул для нормализации политической жизни в стране был более чем весомый. Военное правительство Таиланда за 6 лет особых успехов не добилось — ни в экономике, ни в борьбе с коммунистическими партизанами.

Громыко забросил королю Пхумипону ещё один крючок.

— Видите ли, ваше величество, политика вашего премьер-министра в отношении политических партий несколько неконструктивна. Подавить сопротивление партизан военными способами ему вряд ли удастся. Если же вы выступите, скажем, с инициативой всеобщего политического примирения и проведения выборов, с участием всех политических сил страны, включая коммунистов, то... — Громыко сделал многозначительную паузу.

— То что? — заинтересованно спросил король.

— Мы, к примеру, могли бы, скажем, рекомендовать тайским коммунистам перейти от вооружённой борьбы к сотрудничеству и работе в составе коалиционного правительства. Вы удивитесь, когда увидите, насколько выгодно политическое согласие с коммунистами вместо конфронтации. Вы весьма популярны в стране. Если вы призовёте к миру, народ вас послушает.

— Даже коммунистические партизаны? — удивился король Пхумипон.

— Даже они, — кивнул Громыко. — Вам надо всего лишь попробовать. Виновник ситуации в стране — фельдмаршал Пибунсонграм с его запретом политических партий и репрессиями против коммунистов. Он даже не попытался с ними договориться.

Соответствующие рекомендации лидерам тайского коммунистического движения были уже даны через Коминтерн.

На самом деле, главным в замысле Хрущёва были даже не фрукты. Тёплый и влажный климат Таиланда позволял выращивать там хлебное дерево. Громыко не стал заранее сообщать об этом королю, поскольку не было уверенности, что удастся быстро достичь успехов при выращивании совершенно новой и незнакомой для СССР культуры.

Но для реализации этого проекта было необходимо прекратить репрессии военного правительства Таиланда против коммунистов и ответную партизанскую войну.

Договор об аренде острова и земли на материке был заключён. Премьер-министр Таиланда активно возражал против этого проекта, но Пхумипон Адульядет немедленно отправил правительство в отставку, приказал арестовать бывшего премьер-министра и подконтрольных ему членов кабинета, и объявил всеобщие выборы. (АИ. В реале в Таиланде в сентябре 1957 г. произошёл очередной военный переворот)

Решение короля провести выборы лишь прибавило ему популярности в народе. Факт аренды острова и начала совместных проектов с СССР король поначалу держал в секрете, поэтому администрация США узнала об этом не сразу. Проведение свободных выборов в целом вписывалось в американскую доктрину и никого в госдепартаменте не обеспокоило. Новым премьером стал Пхот Сансин, вновь избранное правительство было коалиционным, несколько министерских портфелей при этом впервые получили коммунисты. Куратором совместных проектов с тайской стороны стал лидер тайских коммунистов Прасонг Вонгвинат, занявший один из постов в правительстве. Шило в мешке дольше прятать не удалось.

Это уже вызвало недовольство американцев. В Таиланд прибыл с визитом госсекретарь США Кристиан Гертер (АИ). Он встретился с новым премьер-министром и с королём. На встрече госсекретарь высказал обеспокоенность США вхождением коммунистов в правительство Таиланда. На что король с милой улыбкой возразил:

— То есть, вас, господин госсекретарь, больше устраивало, когда коммунисты вели с правительством партизанскую войну и бегали с автоматами по джунглям? А когда мы сумели перейти к мирному урегулированию и сотрудничеству, это администрацию США устраивать перестало?

— Ваше величество, но ведь это коммунисты!

Король пожал плечами с истинно буддийским спокойствием:

— Фельдмаршал Пибунсонграм с 1951 года всячески боролся с коммунистами, пытаясь их победить. Королевству от этого были одни убытки. Когда коммунисты вошли в правительство, как ни странно, бюджет страны начал получать прибыль. Как вы полагаете, какой вариант я должен выбрать?

Аргумент был железный, госсекретарь был вынужден это признать.

— Но вы развернули сотрудничество с Советским Союзом! — Гертер продолжал нажимать.

— С Соединёнными Штатами у нас тоже заключён договор о дружбе и сотрудничестве, — ответил король. — Вас же это не удивляет? Мне надо кормить мой народ, создавать рабочие места. Советы предложили нам взвешенную и продуманную программу развития сельского хозяйства и туризма. Неужели вы думаете, я так глуп, чтобы отказываться от выгодного предложения?

Гертер понял, что разговор зашёл в тупик, и быстро завершил беседу.

— Вы, ваше величество, пытаетесь усидеть на двух стульях, — сказал, прощаясь.— Ничего хорошего из этого не выйдет.

Разговор с госсекретарём король Пхумипон с удовольствием пересказал советскому послу Якушину, с которым у него установились весьма доверительные отношения. Король был впечатлён честностью советских партнёров, которые даже не попытались прикарманить несколько тонн золота, хотя вполне могли бы это сделать.

Реакция американцев была предсказуемо негативной. Они пытались оказывать экономическое давление на Таиланд, отказали в очередном кредите, но большого успеха не достигли. Содержать Таиланд за свой счёт им не хотелось, и особого интереса для США он в 1957 году не представлял. Так как в Таиланде проживал небольшой процент мусульман, СССР через Исламский банк развития (АИ) сумел организовать для Таиланда кредиты, взамен тех, в которых отказали США.

В то же время серьёзного расширения влияния коммунистов в стране не происходило, (по крайней мере, внешне казалось именно так), поэтому работа коалиционного правительства не вызывала у США чрезмерно острой реакции. Королю Пхумипону в общем удавалось сидеть на двух стульях.

Золотая статуя Будды в конце мая 1957 года была установлена в храме Ват Праймит, в Бангкоке, став одной из достопримечательностей Таиланда.

Сетевая структура нового Коминтерна позволяла Советскому Союзу с меньшими затратами контролировать и ориентировать в желаемом направлении большее количество национально-освободительных движений. К тому же к процессу активно подключилась Чехословакия. Залежавшееся на складах ещё с войны оружие и боеприпасы через Чехословакию, а на востоке — через Китай, небольшими партиями переправлялись различным «Фронтам освобождения чего-то там». Адресаты этих поставок в основном вели партизанские действия, поэтому им поставлялось лёгкое оружие: автоматы ППШ и ППС, снайперские варианты винтовки Мосина, гранаты, противопехотные и противотанковые мины, карабины СКС, лёгкие миномёты, взрывчатка. Инструкторы Коминтерна постоянно учили своих подопечных: «Побеждает не оружие, а люди, умеющие правильно им пользоваться».

На территории Индокитая основным проводником коммунистической идеологии предсказуемо стал Вьетнам. Его лидер Хо Ши Мин учился в Коммунистическом университете трудящихся Востока им. И.В.Сталина, и был последовательным сторонником социалистического пути развития. В 1955-56 гг он провёл в Северном Вьетнаме аграрную реформу и начал борьбу за объединение Северного и Южного Вьетнама.

В Южном Вьетнаме с октября 1955 г правил проамериканский режим Нго Динь Зьема (Другая транскрипция Нго Динь Дьем). Он пришёл к власти незаконным путём, при поддержке США.

16 июля 1955 года Зьем заявил, что Южный Вьетнам отказывается выполнять Женевские соглашения, всеобщих выборов не будет, и что необходимо создать антикоммунистическое государство в Южном Вьетнаме. В октябре 1955 г. он организовал референдум по вопросу, будет ли Южный Вьетнам оставаться монархией или станет республикой. «Творчески» подойдя к подсчёту голосов, Зьем по результатам референдума отменил монархию, и провозгласил себя первым президентом Республики Вьетнам, более известной как Южный Вьетнам, со столицей в Сайгоне.

Режим Зьема фактически был американской марионеткой. Во внутренней политике Зьем был некомпетентен, его отмена деревенского самоуправления, вопреки сложившимся вьетнамским традициям, и другие подобные неуклюжие решения быстро восстановили против его режима значительную часть населения Южного Вьетнама. На государственные посты он назначал родственников, например, его брат Нго Динь Нью возглавил тайную полицию. Поэтому в Южном Вьетнаме очень быстро начались протестные выступления. В наполненной оружием после только что закончившейся войны с французами стране эти выступления к осени 1957 года переросли в партизанскую войну.

Создание Южного Вьетнама нарушало Женевские соглашения от 1954 г по мирному урегулированию в Индокитае, (http://ru.wikipedia.org/wiki/Женевская_конференция_(1954)). Из-за срыва выборов и нарушения Женевских соглашений Демократическая республика Вьетнам не признала Республику Вьетнам. Хо Ши Мин взял курс на поддержку борющихся с режимом Зьема отрядов Вьетминь-компо, на основе которых позже сформировался Народный Фронт Освобождения Южного Вьетнама, более известный как Вьетконг.

Советская разведка уже в середине 1956 года вышла на контакт с Хо Ши Мином, (АИ) обратила его внимание на желательность поддержки освободительного движения в Южном Вьетнаме, (на 1956 г. у Хо Ши Мина были другие приоритеты — в стране шла аграрная реформа), и предложила северовьетнамскому лидеру помощь: поставки оружия, медикаментов, и обучение специалистов. В обмен Хо Ши Мин предоставил базы для обучения советского спецназа действиям в условиях тропиков, и вьетнамских специалистов в качестве инструкторов по выживанию в джунглях. Вскоре, ознакомившись лично с тренировками советского спецназа, вьетнамский лидер предложил создать программу совместных тренировок для советских и вьетнамских военных, прежде всего — спецназа.

Советская сторона предложение Хо Ши Мина поддержала. Теперь на учебных базах в Северном Вьетнаме формировались совместные смешанные отряды, где бок о бок жили и обучались вьетнамцы и советские. В результате совместного обучения по единым методикам в отрядах возникало «боевое братство», высочайший уровень взаимного доверия между советскими и вьетнамскими специалистами.

Иван Александрович Серов лично встречался с Хо Ши Мином (АИ) и осторожно проинформировал его о «вероятном усилении американской поддержки режима Зьема, в случае, если ДРВ будет расширять программу помощи партизанскому движению в Южном Вьетнаме». Серов не мог информировать Хо Ши Мина открытым текстом, но вьетнамский лидер был достаточно мудр, чтобы понять «послание, зашифрованное между строк».

— Вы предлагаете нам прекратить помощь нашим товарищам в Южном Вьетнаме? — спросил Хо Ши Мин.

— Наоборот, — ответил Серов. — Рекомендую эту деятельность продолжить. Южновьетнамских товарищей необходимо обучать и поддерживать. Со своей стороны, Советский Союз вас поддержит. Но с американцами желательно действовать крайне осторожно. Они только и ждут какого-нибудь инцидента, вроде нападения на американский корабль, чтобы развязать агрессию против ДРВ. Если вы пристрелите пару американских инструкторов, это они проглотят.

На самом деле, пока американская поддержка режиму Зьема носила фрагментарный характер. В администрации США ещё не продвинулись дальше общего понимания необходимости «противостоять распространению коммунизма в Индокитае».

США в этот период также выступали за слом колониальной системы, но по другим причинам — они старались вытеснить Великобританию и Францию, разрушить их ослабевшие после войны колониальные империи и захватить новые сферы влияния.

С образованием Коминтерна помощь Северному Вьетнаму лишь увеличилась. К советским поставкам теперь подключился Китай. В связи с ранней смертью председателя Мао такое политическое течение, как маоизм не успело сформироваться (АИ. В реальной истории маоизм начал складываться после ХХ съезда в феврале 1956 г. Здесь Мао умер в декабре 1955 г. и сам ХХ съезд был во многом другим.) Поэтому СССР и Китай оставались идеологически едины, что очень благотворно подействовало на мировое коммунистическое движение. Воссоздание Коминтерна воспринималось членами коммунистических партий по всему миру как естественное продолжение антиимпериалистической политики Советского Союза по поддержке национально-освободительных движений.

Помощь ДРВ не ограничивалась только поставками оружия и тренировкой личного состава. Уже в феврале 1957 года советский и вьетнамский спецназ провели совместную операцию в Южном Вьетнаме. Местное коммунистическое подполье пыталось организовать покушение на диктатора Нго Динь Зьема, считая, что в результате его убийства ситуация сложится для них более благоприятно.

22 февраля Зьем вместе с несколькими членами его правительства должен был присутствовать на ярмарке в Буонметхуоте (город в центральном нагорье Вьетнама, столица провинции Даклак) Местные коммунистические ячейки готовили на него покушение. Исполнителем был выбран южновьетнамский коммунист, товарищ Ха Минь Чи.

Коммунисты Южного Вьетнама на тот момент были ещё недостаточно хорошо вооружены и подготовлены. Ха Минь Чи был вооружён только пистолетом. В условиях отсутствия организованного сопротивления, управляемого из единого центра, убийство Зьема не принесло бы безусловной победы. Было попросту слишком рано. Ситуация не революционная. Агент Коминтерна пытался отговорить руководителей подполья от проведения плохо подготовленной акции, считая её скорее вредной, но вьетнамцы — народ упорный, а часто и упрямый.

«Если какой-то процесс нельзя предотвратить, его надо возглавить». Агент Коминтерна связался с ДРВ, доложил обстановку и попросил помощи. Северовьетнамская сторона по согласованию с советским командованием отправила на помощь смешанную группу спецназа, в которую входили несколько снайперов. (АИ)

Ха Минь Чи удалось приблизиться к Нго Динь Зьему. Он стрелял из пистолета, с близкого расстояния, но, тем не менее, промахнулся. Пуля попала в одного из членов правительства. Но в этот момент прозвучали ещё два выстрела. Это работали снайперы, сидевшие в укрытии, на подстраховке.

Голова южновьетнамского диктатора разлетелась на части. Рядом с Зьемом упал один из его охранников. Пользуясь возникшей паникой, снайперы сделали ещё несколько результативных выстрелов, уничтожив охрану диктатора.

В возникшей суматохе Ха Минь Чи скрылся.

К сожалению, смерть южновьетнамского диктатора не означала автоматической победы оппозиции. При поддержке американцев власть захватил брат убитого диктатора, глава тайной полиции Нго Динь Нью. Но успешное покушение на Зьема и последовавшие за этим репрессии против подпольщиков ускорили формирование партизанских отрядов Вьетминь-компо, а ДРВ уже с 1957 года начала расширять свою помощь этим отрядам, посылать северовьетнамские подразделения для их усиления, инструкторов для тренировки подпольщиков. (В реальной истории окончательное решение на объединение страны военным путём было принято Хо Ши Мином лишь в начале 1959 года.)

Северный Вьетнам, таким образом, стал естественным проводником для расширения коммунистического влияния в Индокитае. Отсюда агенты Коминтерна переходили на территорию Лаоса и Камбоджи, где вели свою борьбу местные коммунистические партии.

В Лаосе по результатам франко-лаосского соглашения 1953 г. установилась конституционная монархия. Королём Лаоса стал Сисаванг Вонг. (http://ru.wikipedia.org/wiki/Сисаванг_Вонг) В целом за власть в стране боролись три группировки, возглавляемые аристократами. Лидером «нейтралистов» был принц Суванна Фума, ставший премьер-министром при короле. Правое крыло возглавлял принц Бун Ум, а левые силы объединись в «Патриотический фронт Лаоса» (Патет-Лао), возглавляемый Кейсоном Фомвиханом и принцем Суфанувонгом.

Принц получил инженерное образование в 30-х годах во Франции. Там же он ознакомился с идеями марксизма, позже работал инженером во Вьетнаме и Лаосе, руководя строительством мостов и дорог. В период работы во Вьетнаме он стал последователем Хо Ши Мина и окончательно примкнул к коммунистическому движению, за что получил прозвище «Красный принц».

Женевские соглашения 1954 года могли бы стать основой для мирного урегулирования по всей территории Индокитая. Но 21 июля 1954 года президент Эйзенхауэр заявил, что США «не считают себя связанными» решениями Женевского совещания, а 8 сентября в Маниле был подписан договор о создании антикоммунистического военного блока СЕАТО. Лаос в него не входил.

Государственный секретарь США Джон Фостер Даллес тогда заявил, что США будут «защищать Лаос в соответствии с Манильским договором, бороться против деятельности коммунистов». Таким образом, под влиянием пещерного антикоммунизма Даллеса мирный процесс в Индокитае был заблокирован.

Уже весной 1953 года сформированная левыми силами Народно-освободительная армия Лаоса начала одерживать первые победы. К середине 50-х она контролировала провинции Самныа, Пхонгсали, а также — частично — Сиангкхуанг и Луангпхабанг.

С 21 марта 1956 года премьер-министром в королевском правительстве стал принц Суванна Фума. 10 апреля между правительством и левой оппозицией были подписаны соглашения, по итогам которых в апреле 1957 года было сформировано новое правительство, уже с участием Патриотического фронта.

Но на этом проблемы Лаоса не закончились. ЦРУ готовило кампанию по дестабилизации коалиционного правительства национального единства и созданию управляемого извне кризиса с целью захвата власти.

Ивану Александровичу Серову этот план ЦРУ был известен лишь в общих чертах, поэтому провести какие-либо точечные операции с гарантированным результатом не представлялось возможным. Из «документов 2012» была известна лишь цепочка исторических событий, и она не предвещала народу Лаоса ничего хорошего.

Положение осложнялось и тем, что между СССР и Лаосом в то время ещё не существовало официальных дипломатических отношений. Действовать решили через Коминтерн при посредничестве Хо Ши Мина. Премьер-министр принц Суванна Фума в это время ещё не осознал пагубность сотрудничества с американцами (В реальной истории это понимание пришло к нему лишь январе 1961 года после множественных государственных переворотов, организованных ЦРУ при пособничестве правых сил во главе с Фуи Сананиконом и принцем Бун Умом)

Помог личный авторитет и посредничество Хо Ши Мина. Лидеры движения Патет-Лао Суфанувонг и Кейсон Фомвихан согласились встретиться с эмиссаром Коминтерна на территории Вьетнама в приграничном районе. Помимо агентов Коминтерна во встрече участвовал и сам Хо Ши Мин. Советскую сторону представлял министр иностранных дел Громыко, чьё присутствие придавало встрече ещё более официальный характер.

Хо Ши Мин передал Суфанувонгу некоторые документы, добытые КГБ. С их помощью удалось вскрыть отдельные факты подготовки правого переворота. Андрей Андреевич Громыко высказал пожелание советского руководства установить дипломатические отношения с Лаосом, и заверил, что движение Патет Лао получит поддержку Москвы по линии Коминтерна. Хо Ши Мин также подтвердил, что ДРВ продолжит оказывать поддержку Патриотическому фронту Лаоса.

Суфанувонг и Кейсон Фомвихан реагировали сдержанно. Коминтерн в его новой реинкарнации появился слишком недавно, и ещё не успел себя зарекомендовать. Они больше верили Хо Ши Мину, которого знали лично.

Такое развитие событий советская разведка предусмотрела. По рекомендации советского министра Хо Ши Мин попросил Суфанувонга убедить премьера Суванну Фума не подавать в отставку в связи с возможными обвинениями депутатов Национального собрания в уступках правительства нажиму левой оппозиции. (Именно отставка премьера Суванна Фума запустила цепь событий правительственного кризиса 30 мая 1957 года в Лаосе), а также ни в коем случае не идти на политическое сотрудничество с лидерами правых братьями Фуи, Уном и Нгоном Сананиконами.

В это время активные действия Патет Лао были нежелательны. Они могли сорвать процесс подготовки Вьентьянских соглашений (подписаны 2 ноября 1957 года) признававших Патриотический фронт легальной политической партией с правом парламентской деятельности, запрещавших репрессии в отношении его членов, и провозглашавших нейтралитет Лаоса.

— Если сейчас Патет Лао возьмёт власть вооружённым путём, — прямо сказал Хо Ши Мин, — Соединённые Штаты вероятнее всего организуют прямое вооружённое вмешательство. Они сильны, противостоять им будет сложно. Если же Патет Лао станет легальной политической силой и войдёт в состав правительства, мы выбьем у Эйзенхауэра аргумент о вмешательстве с целью недопущения распространения коммунизма.

— И вы считаете, что он в этом случае остановится? — скептически спросил Кейсон Фомвихан.

— Разумеется, нет, — покачал головой Хо Ши Мин. — Но в этом случае ему придётся ограничиться заговором ЦРУ и привлечением правых во главе с Сананиконом. А этим действиям мы уже можем противостоять на равных. Тем более, нам поможет Коминтерн. Мы выследим агентов ЦРУ, потому что знаем, с кем они будут контактировать. Установить наблюдение за Сананиконом не сложно.

— Агенты ЦРУ действуют под прикрытием посольств, у них дипломатическая неприкосновенность, — сказал Суфанувонг. — Что мы сможем с ними сделать?

— Мы сможем воздействовать на тех, кто с ними контактирует, — ответил эмиссар Коминтерна, похожий на обычного крестьянина вьетнамец, представившийся как «товарищ Нгуен» (Более половины жителей Вьетнама носят фамилию Нгуен, это псевдоним круче, чем у нас Иванов). — Включая Сананикона и принца Бун Ума. Сорвём подготовленный ими заговор в тот момент, когда им поздно будет что-то менять. При этом правительство Лаоса будет иметь доказательства подрывной деятельности ЦРУ и сможет выслать американцев из страны.

— Они пришлют других, — вздохнул Суфанувонг.

— Конечно. Но им придётся начинать всё сначала, — ответил Хо Ши Мин.

— К тому же, уже после того, как вы вышлете раскрытых шпионов из страны, с ними может что-нибудь случиться..., — многозначительно добавил «товарищ Нгуен». — Какая-нибудь... неприятность, скажем так. Ведь они уже не будут на территории Лаоса, и ваше правительство не будет нести ответственность за их безопасность.

— Уж не хотите ли вы сказать, что Коминтерн может достать этих шпионов даже на территории Соединённых Штатов? — спросил Фомвихан.

— У нас довольно большие возможности, — скромно сказал Нгуен. — Хотя, конечно, на территории США работать сложно, коммунистов там не жалуют, и опереться не на кого.

Суфанувонг и Фомвихан переглянулись.

— Хорошо, — сказал «Красный принц». — Мы согласны сотрудничать с Коминтерном.

— С вами будут сотрудничать вьетнамские коммунисты, которых вы знаете лично, — заверил его Хо Ши Мин.

— Но ведь Сананикон и его сторонники не успокоятся, — заметил Кейсон Фомвихан. — А среди армейских офицеров у них много последователей.

— Нам понадобится помощь лаосских коммунистов, чтобы выявлять сторонников Сананикона и пособников ЦРУ, — сказал товарищ Нгуен. — Если мы наладим сбор информации, связь и взаимодействие, эти люди перестанут быть проблемой. Ведь у них тоже могут начаться... неприятности.

Таким образом было налажено сотрудничество Патриотического фронта Лаоса с Коминтерном. Благодаря совместным действиям удалось избежать начала правительственного кризиса. Суванна Фума продержался у власти и в августе 1957 года сформировал первое правительство Национального единства.

2 ноября 1957 года, как и планировалось, были подписаны Вьентьянские соглашения. Движение Патет Лао из партизанского подполья превратилось в законную политическую силу. 19 ноября лидеры Патриотического фронта Лаоса Суфанувонг и Фуми Вонгвичит вошли в правительство нового состава. В нём были и лидеры лаосских правых братья Сананиконы и Катай Сасорит.

18 февраля 1958 года два батальона сил ПФЛ (Патет Лао) были включены в состав королевской армии, а на дополнительных парламентских выборах 4 мая Патриотический фронт получил 9 мест в Национальном собрании. Впереди была подготовка правыми при поддержке ЦРУ государственного переворота. Но теперь позиции Суфанувонга и Фомвихана надёжно прикрывали местные агенты Коминтерна. От их наблюдения ничто не могло укрыться. Над «страной миллиона слонов и белого зонтика» (одно из древних названий Лаоса) раскрылся красный зонт.

После освобождения Индокитая от японской оккупации, в 1946 г в Камбодже было восстановлено французское колониальное управление. Король Нородом Сианук заключил с Францией договор, по которому Камоджа получила автономию. В сентябре 1946 года состоялись выборы в Народную палату, в которых победила Демократическая партия.

Принятая в 1947 г Конституция определила Камбоджу как автономию в рамках Французского Союза (территориальнл-политическое объединение Франции и ее колоний, подобное Британскому Содружеству). Новые выборы после принятия Конституции также выиграла Демократическая партия, признававшая французский протекторат. В тот же период возникло прокоммунистическое партизанское движение «Кхмер Иссарак», добивавшееся полной независимости Камбоджи. Это движение нанесло существенный урон французским силам. В этих условиях Франция была вынуждена начать переговоры о предоставлении Камбодже независимости. В ноябре 1949 был подписан договор, согласно которому Франция признавала Камбоджу независимым государством, а Камбоджа, в свою очередь, добровольно присоединялась к Французскому союзу.

Против договора выступило большинство членов Национального собрания. Под политическим давлением Франции Национальное собрание было распущено. В результате активизировалась деятельность движения «Кхмер Иссарак», которое контролировало часть территории страны. В апреле 1950 был созван Конгресс народных представителей. Так был образован Национальный фронт Камбоджи. Главенствующие позиции в нём занимали коммунисты, объединившиеся в феврале 1951 в Народно-революционную партию Камбоджи (НРПК). Националисты оказались в оппозиции как официальной власти, так и Национальному фронту. Их лидер Сон Нгок Тхань создал на территории Таиланда антикоммунистическую и антифранцузскую боевую организацию «Кхмер Серей».

Фактически в стране началась гражданская война. Король Нородом Сианук в январе 1953 распустил Национальное собрание и ввел чрезвычайное положение. Он объявил о стремлении к полной независимости страны. Это способствовало временному перемирию с повстанцами. В мировоззрении Сианука одновременно присутствовали и националистические и социалистические взгляды. В результате переговоров с Францией 9 ноября 1953 года было официально объявлено о прекращении деятельности французской администрации в Камбодже. В тот же день из Пномпеня были выведены французские войска.

Окончательно войска были выведены по итогам Женевской конференции 1954 года, решения которой Франция, в отличие от США выполнила. 25 сентября 1955 Камбоджа заявила о выходе из Французского союза. Независимость государства была полностью восстановлена.

Король Сианук, желая активнее заняться политической деятельностью, 2 марта 1955 года отрекся от престола в пользу своего отца Нородома Сурамарита. Он возглавил кабинет министров, сохранив за собой реальную власть в стране.

Сианук создал левоцентристское общественно-политическое объединение «Народное социалистическое сообщество» (Сангкум), объединившее большинство ведущих политических сил страны. Сангкум проповедовал идею создания в Камбодже национально-буддистского либерального социализма при сохранении монархии. Идея была более чем эклектична, но её умелая пропаганда позволила Сиануку уже к 1960 году объединить в Сангкум уже миллиона человек. На самом деле, предлагаемая Сиануком общественно-политическая система казалось, должна была удовлетворить всех: и монархистов, и либералов, и социалистов, и буддистских традиционалистов.

Внутренние противоречия внутри Сангкум приводили к частой смене состава правительства, но пост премьера неизменно занимал Сианук, чья левоцентристская позиция и авторитет устраивали большинство.

Правительства партии Сангкум провели важные реформы: было ограничено ростовщичество, созданы кредитные и снабженческо-сбытовые кооперативы в деревне, поощрялось развитие национального частного предпринимательства, при ограничении участия иностранного капитала. Был учрежден Национальный банк Камбоджи и введена в обращение национальная валюта. Государство выкупало у французских компаний промышленные и коммунальные предприятия. Сианук активно развивал государственную и смешанную экономику.

Во внешней политике камбоджийское правительство проводило нейтралистский курс. Оно договорилось в 1955 году с США о предоставлении американской экономической и военной помощи, но отказалось войти в военный блок СЕАТО, а в 1956 году установило дипломатические отношения с СССР. Осенью 1957 Национальное собрание приняло Акт о нейтралитете. В целом на 1957 год Камбоджа оставалась островком мира и стабильности.

Основные политические потрясения в Камбодже были ещё впереди, и их виновниками предстояло стать как правым так и ультралевым группировкам. Прочитав в «документах 2012» о развитии политической ситуации в Камбодже, Иван Александрович Серов лично подготовил короткую записку и поспешил на доклад к Хрущёву.

Читая записку Председателя КГБ, Никита Сергеевич чувствовал бегущий по спине холод. Его даже передёрнуло. Дочитав, он отложил очки и посмотрел на Серова.

— Бля... нет слов... Вовремя китайские товарищи Мао убрали. Эти сволочи — Пол Пот, Иенг Сари, и остальные — они делу социализма принесли больше вреда, чем братцы Даллесы.

(Пол Пот, Иенг Сари, Нуок Чеа, Та Нок, Кхиеу Самфан — лидеры маоистского движения «красных кхмеров», виновны в гибели от 1 до 3 миллионов человек в течение 1975-79 гг в Камбодже. http://ru.wikipedia.org/wiki/Красные_кхмеры)

— Согласен, — глухим голосом ответил Серов. — Что делать будем?

— А ты сам-то как думаешь? — спросил Хрущёв.

— Кончать их надо, — ответил Серов. — Они уже сложившиеся маньяки, им сейчас всем около 30. В 1975м им будет под 50. В этом возрасте уже не перевоспитываются. А присматривать за ними в Камбодже я не смогу.

— К ногтю. Всех. И левых, и правых, оставь там одного Сианука, у него в башке мешанина, конечно, но хотя бы безвредная. Твою мать... Маоисты... Вот нахрена ты мне это притащил, на ночь глядя? Не усну теперь... — Никита Сергеевич схватился за голову. — Вот из-за таких маньяков, вроде этого Пол Пота, коммунистов за людей не считают, называют кровавыми тиранами... О-ох, вот оно — настоящее бремя белого человека: спасать идиотов от самих себя, чтобы друг друга не перерезали... А Киплинг — мудак, колонизатор недоделанный...

— Ты успокойся. Всё организуем, не волнуйся, — сказал Серов. — Ты, главное, помни что ты сейчас, этим решением, спас как минимум миллион человек. Если не все три миллиона.

— Успокоишься тут... Ладно, иди. Об исполнении доложишь, — Хрущёв махнул рукой и полез в стол за таблетками.

В результате организованной Коминтерном и КГБ серии специальных операций были устранены Салотх Сар (Пол Пот), Иенг Сари, Нуок Чеа, Та Нок, Кхиеу Самфан. Также, чтобы предотвратить правый переворот 1959 года, были ликвидированы Сам Сари, Сон Нгок Тхань, и ещё несколько лидеров антикоммунистической националистской оппозиции, а также начальник Генштаба армии Камбоджи генерал Лон Нол.

В возникшем политическом вакууме вскоре выдвинулись новые лидеры, одним из которых стал ещё совсем молодой Хенг Самрин. С ним проводили индивидуальную работу агенты Коминтерна.

Обстановка в Камбодже, таким образом была стабилизирована. Министр иностранных дел А.А. Громыко посетил Камбоджу с официальным визитом (АИ). В ходе визита была достигнуты договорённости о сотрудничестве в нескольких областях. Уже в 1957 году в Камбоджу выехали советские сельскохозяйственные специалисты, под руководством которых были начаты посадки плантаций хлебного дерева.

— Теперь войны во Вьетнаме допускать нельзя, — сказал Ивану Александровичу Хрущёв, выслушав его рапорт о ликвидации руководства «красных кхмеров». — Не пускать же американских козлов в наш индокитайский огород, все плантации вытопчут, сволочи. Будем думать.

— Так точно, — ухмыльнулся Серов. — Тут, Никита Сергеич, ещё один вопрос появился.

— Ну, давай, — кивнул Хрущёв.

— В начале 1954 года, по информации из «тех документов» вынули мы из под носа Мао двух китайцев, — сказал Иван Александрович. — Одного зовут Гао Ган, второго — Жао Шуши. Мао их прикончить собирался, еле успели организовать им переход границы. Именно Гао Ган помогал нам подготовить подложный компромат на Мао, которые мы с тобой Чжоу Эньлаю и Лю Шаоци подсунули. (см. книга 1 гл. 34)

— Так, помню...

— Люди они для нас полезные, — сказал Серов. — Чжоу Эньлай, как ни крути, себе на уме. Националист, в той истории с США договорился... Лю Шаоци тоже может по-всякому исторический процесс повернуть. А Гао Ган — последовательный сторонник сближения с СССР и настоящий коммунист. Нам бы его как-нибудь продвинуть вместо Чжоу?

— Вместо Чжоу, говоришь... — Хрущёв задумался. — Пока что Чжоу Эньлай — наш самый верный сторонник в ВЭС, после Тито.

— Так то пока... А что дальше будет — то один Будда ведает, — усмехнулся Серов.

— Ты этот вариант проработай и наготове держи. Где сейчас эти товарищи?

— Вернулись в Китай, сейчас на достаточно высоких партийных должностях, — ответил Серов. — Мы только недавно узнали подробности чистки. Чжоу и Лю, оказывается, прибрали не только Мао, а целую маоистскую кодлу: Кан Шена, Дэн Сяопина, Цзян Цин — жену Мао, Чжан Чуньцяо, Яо Вэньюаня и Ван Хунвэня. Помог им с этим делом маршал Линь Бяо. Так что в руководстве КПК много вакансий тогда освободилось. Гао Ган и Жао Шуши сейчас активно работают с Коминтерном.

— Вот и пусть работают, — сказал Хрущёв. — Убирать Чжоу и Лю прямо сейчас было бы политически неправильно, года не прошло, как ВЭС организовался. Но за товарищами пусть коминтерновцы приглядывают, чтобы чего не случилось. А как только случай представится — мы этот вариант реализуем.

— Понял, сделаем, — ответил Серов.

В феврале 1957 года подошла к закономерному финалу более чем полугодовая конспиративная операция, проводившаяся в Албании. Иван Александрович на очередной встрече доложил Первому секретарю:

— В Албании вчера вечером состоялся внеочередной пленум ЦК. Первым секретарем АПТ избран Бекир Балуку, ранее занимавший пост министра обороны. Председателем Президиума Народного собрания избрана Лири Белишова. Она ранее занималась работой с молодежью, секретарь ЦК комсомола, затем — председатель Союза народной молодежи в 1946-48-ом, с 1950 года — член Президиума Народного собрания.

— Ни хрена себе поворот! — Хрущёв поднял голову от очередного документа, снял очки и посмотрел на Серова. — А Энвер Ходжа, Мехмет Шеху, Рамиз Алия? С ними-то что?

— О них в официальных сообщениях ничего не сказано, — ответил Серов.

— Но ты-то знаешь?

— Я-то знаю...

Хрущёв помолчал.

— Ясно. Твоих рук дело?

— Вообще-то албанские товарищи сами управились. Мы только подсказывали, советовали и направляли, — ответил Серов. — Сам подумай, охота им 30 лет жить в международной изоляции?

— Как будем реагировать?

— Направим вновь избранным товарищам Балуку и Белишовой официальные поздравления по поводу избрания, пригласим посетить СССР, — пожал плечами Серов.

Бекир Балуку посетил СССР с официальным визитом уже в конце февраля 1957 г. Он вручил Хрущёву заявление Албании о вступлении в ВЭС. Просьба была удовлетворена на мартовской сессии Координационного Совета ВЭС, где одновременно было рассмотрено и одобрено аналогичное заявление Северной Кореи.

На переговорах в Москве было достигнуто соглашение о расширении военного присутствия СССР в Албании. В дополнение к десятку подводных лодок, базировавшихся на ВМБ Влёра, на территории Албании были развёрнуты ядерные ракеты Р-5, позже заменённые на Р-12, и ракетоносцы Ту-16КС, взявшие на прицел американский 6-й флот. Но что было ещё более важно — от Албании до Египта и от Египта до Сирии по дну Средиземного моря были проложены первые линии АСО — акустической системы обнаружения кораблей и подводных лодок. Это был советский аналог американской системы SOSUS, о которой были сведения в "документах 2012". Самой SOSUS, да и подводных ракетоносцев, которые она должна была обнаруживать, ещё не существовало в природе, сама идея SOSUS в США ещё не родилась, но Хрущёв решил играть на опережение.

Систему начали разрабатывать в 1954-м, параллельно с проведением исследований по снижению шумности подводных лодок. В конце 1955 года наладили серийный выпуск первых образцов подводных гидрофонов для АСО, пока еще мало отличавшихся по чувствительности от аналогичной аппаратуры подводных лодок. В 1956м были изготовлены первые две кабельно-гидрофонные линии и одна из ПЛ проекта 613 переоборудована в кабелеукладчик. В декабре 1956 г лодка перешла на базу в Александрии и начала прокладывать первую линию АСО. Советский Союз приступил к испытаниям АСО весной-летом 1957 г.

Осенью 1956 года в ГДР было тайно возобновлено серийное производство донных магнитных мин. 17 единиц таких мин были вытралены в конце 1955 года в бухте Севастополя. Их не уничтожили, а осторожно обезвредили, разобрали и изучили. Нашли в ГДР специалистов, работавших во время войны на минном производстве, и с их помощью восстановили документацию и технологическую оснастку.

Кроме уже освоенных типов морских мин, велась активная работа по развитию линии реактивно-всплывающих мин КРМ, повышение ее ТТХ и возможности ее постановки не только с надводных кораблей, но и с ПЛ и самолетов. Благодаря определенным успехам в разработке новой элементной полупроводниковой базы удалось сократить размеры электронной аппаратуры мины и снизить ее энергопотребление, увеличив тем самым срок активного функционирования мины. Также была расширена зона обнаружения цели в активном режиме за счет увеличения числа излучающих датчиков, и введен гидроакустический канал телеуправления, позволявший управлять состоянием мины, переводя ее из опасного положения в безопасное, что позволяло проходить по минным полям своим корабляи и судам. За счет изменения конструкции мины, оптимизации компоновки, применения новой рецептуры заряда реактивного двигателя и новой электроники удалось ужать габариты корпуса мины до стандартного калибра 533 мм. Это позволяло устанавливать её с подводных лодок через торпедные аппараты. Эта мина получила наименование КРМ-П (подводная постановка). В дальнейшем после модернизации по результатам боевого применения мина получила наименование РМ-1. Для авиации была сделана несколько измененная мина в размерах ФАБ-1500 калибра 630 мм. К весне 1957 года КРМ-П производилась небольшими сериями, часть мин шла на испытания на полигоны, часть была отправлена в Сирию, для испытаний в реальных условиях Средиземного моря.

Одновременно шла разработка противокорабельных ракет морского базирования, достаточно маленьких, чтобы разместиться на эсминце. В это время разрабатывались сразу несколько систем: П-1 «Стрела», более известная как КСЩ, её делал ГСНИИ-642, а в 1957 году разработка была передана в ОКБ-52 Челомея, П-15, которую разрабатывал в филиале ОКБ-155-1 Александр Яковлевич Березняк, и собственная разработка Челомея, более крупная и тяжёлая П-5. П-5 и П-15 вышли на испытание лишь в августе 1957 года. Задача оказалась несколько сложнее, чем представлялось вначале. Хотя информация по разработке этих ракет из «документов 2012» была передана разработчикам в начале 1954 года.

Относительный успех был достигнут в разработке ПКР КСЩ. Она разрабатывалась на основе наследия немецкой планирующей бомбы Hs293, унаследовав от неё некоторые весьма нетривиальные технические решения. К счастью, результаты исследования, проведённого аналитиками Генштаба (АИ, см. книга 1 гл. 10) вовремя попали к Николаю Герасимовичу Кузнецову. Адмирал изучил выводы специалистов, и внёс некоторые корректировки в проект КСЩ.

Первым делом он убедил тогдашнего Главного конструктора ракеты Михаила Васильевича Орлова, что позаимствованная у немцев идея отделяемой ныряющей боеголовки, которая поражает корабль в небронированную подводную часть, только задержит испытания (В реальной истории именно так и вышло) Перспективные боевые корабли тяжёлой брони не несли, а летящая с большой скоростью тяжёлая ракета и так имела достаточно кинетической энергии для поражения даже кораблей класса крейсер.

Орлов прислушался к мнению адмирала и сделал боевую часть КСЩ сразу неотделяемой. Теперь ракета, как любая уважающая себя более поздняя ПКР, била цель в надводный борт или в палубу — кто не спрятался — я не виновата, лучше сразу прыгайте за борт, целее будете. Зато на КСЩ поставили телекамеру, для ночного применения заменявшуюся на прибор инфракрасного обзора, и радиокомандную аппаратуру наведения, в довесок к имеющемуся радиолокационному самонаведению. (АИ)

Смысл доработки был очень простой. Дальность КСЩ по запасу топлива была около 100 — 120 км. А дальность обнаружения цели корабельным радаром — всего 40 — 60 км. Имелся режим наведения с выносного командного пункта — с берега, с борта другого корабля или с самолёта. При наведении с берега и другого корабля дальность могла достигать 75 км, при наведении с самолёта — до 100 км. (http://alternathistory.org.ua/otechestvennye-protivokorabelnye-rakety-na-okeanskikh-prostorakh-chast-pervaya)

Однако на испытаниях были случаи, когда ракета перезахватывала цель и наводилась, вместо корабля, например, на швартовочную бочку. Вот в таких случаях телевизионное или ИК наведение могло пригодиться. Да и точность наведения на конечном участке при наличии на ракете телекамеры повышалась. Если оператор наведения сидел на самолёте, дальность увеличивалась до 100-120 км. Телевизионная / ИК — радиокомандная система наведения была пассивной, менее подверженной помехам. От ракеты с ТВ наведением не спасали ни дипольные отражатели, ни ИК-ловушки. Не всегда спасала даже дымовая завеса — оператор мог, глядя на построение ордера АУГ на обзорном экране, догадаться, где находится прикрываемая завесой главная цель, и вёл ракету прямо сквозь дым.

Приличный запас топлива при радиокомандном управлении позволял оператору на меньших дальностях вести ракету змейкой, ища цель телекамерой, при этом автономным ретранслятором мог служить даже аэростат, запущенный с корабля.

Носителем КСЩ Николай Герасимович Кузнецов полагал эсминцы. Наличие на борту ПКР делало эсминец достаточно грозным кораблём. В обычной для 50-х — 60-х ситуации слежения за АУГ, эсминец мог бы ударить по авианосцу ракетой, едва получив приказ на пуск. Зенитных ракет на кораблях тогда не было, в конце 50-х они только начинали появляться и были ещё несовершенны.

Для отработки концепции адмирал Кузнецов предложил модифицировать несколько устаревших эсминцев проекта 30-бис. Проект модификации был разработан в 1954 году в ЦКБ-53 (http://dmb-2007.mail333.com/kssh.htm) По проекту 30БР предусматривалось заменить две 130-мм башни БЛ-2М на две пусковые установки с ферменными направляющими, снять торпедные аппараты и устаревшие зенитные пушки, а обновленное зенитное вооружение — две счетверенные 45-мм установки СМ-20-ЗИФ и две спаренные 25-мм установки 2М-3 — сосредоточить на кормовой надстройке.

Адмирал Кузнецов ускорил принятие постановления о разработке варианта КСЩ для оснащения эсминцев. Решение было принято уже в начале 1954 года. Первоначально ракета предназначалась для вооружения бомбардировщиков. (В реальной истории постановление СМ № 2541-1222 от 30 декабря 1954 года) Одновременно с разработкой ракеты была начата модификация для начала 5 эсминцев 30-бис и разработка пусковой установки.

Распараллеливание работ дало результаты. К моменту выхода КСЩ на испытания в начале 1956 года была готова пусковая установка, первые 5 эсминцев были перестроены и ждали лишь монтажа ракетных ПУ. Весной 1956 года был проведён первый пуск с эсминца. Испытания шли относительно быстро, так как конструкторы не тратили время на подводный цирк с ныряющей отделяемой БЧ. Ракета довольно скоро научилась летать и поражать цели в борт. Параллельно обучались операторы для экипажей всех 5 эсминцев. (В реальной истории из-за долгой отработки ныряющей боевой части испытания затянулись до конца 1958 года)

К Суэцкому кризису испытания ещё не были завершены, эсминцы вошли в состав Средиземноморского флота лишь в начале 1957 года. Вторым этапом планировалось их оснащение более современным зенитным оружием.при этом следующую серию эсминцев предполагалось оснастить уже не КСЩ, а более совершенной ПКР П-15. Вместо варианта с наводящимися пусковыми установками и ангаром для хранения ракет, был выбран проект с неперезаряжаемыми транспортно-пусковыми контейнерами, установленными на поворотной платформе. Для П-15 заранее было выдано указание на применение складных крыльев, как это было сделано на более поздней модификации П-15У, что также повлекло некоторую задерожку в доводке ракеты.

В качестве новой зенитной артиллерийской установки был выбран 4-х ствольный 37-мм Шквал, оснащенный радиоприцелом и телевизиром, и управляемый как с места наводчика, предусмотренного в башне артустановки, так и дистанционно, при этом несколько ЗАУ могли объединяться системой управления для совместного ведения огня по одной цели. Однако первоначально, ввиду проблем с доводкой прицельного радикомплекса артустановки, основным режимом было ведения огня наводчиком из башни с помощью оптического прицела. Мощный патрон и большой совместный темп стрельбы автоматов обеспечивал поражение различных целей в ближней зоне.

Произведенная замена малокалиберной артилерии на крейсерах, позволила убрать все устаревшие открытые зенитные установки, такие как В-11, повысив эффективность огня и улучшив противоатомную защиту корабля. Состав экипажа изменился: вместо расчетов прежних зенитных установок, появились многочисленные места операторов для обслуживания новых образцов оружия и электроники.

Тем не менее, работа по модернизации флота началась именно с эсминцев проекта 30-бис и мыслилась комплексной, она предполагала переоснащение их на новые виды оружия — ракетного ударного и зенитного, обновление противолодочного вооружения, которое на тот момент было абсолютно устаревшим, включавшее самонаводящиеся противолодочные торпеды и реактивные бомбометные установки с механизированным заряжанием, а также модернизацию ЭУ кораблей, меняя котлы и ряд другого устаревшего оборудования.

Запланированные мероприятия по модернизации этих эсминцев в целом серьезно повышали их боевую эффективность, избавляя флот от забот о массе устаревших кораблей и необходимости как-то пристраивать их, взамен получая вполне современные корабли с реактивным вооружением.

Для этого КБ приборостроения получило задание разработать 6-ствольные 30-мм зенитные автоматы с радиолокационным наведением. Работа была начата ещё в 1954 году, но задерживалась из-за неготовности радиолокатора с фазированной антенной решёткой. По той же причине и сухопутный ЗРК С-75 вначале был укомплектован более простым радаром 10-см диапазона без селекции целей. (АИ) Тем не менее, работа по модернизации флота началась именно с эсминцев проекта 30-бис и мыслилась комплексной.

Её итогом адмирал Кузнецов, ознакомившийся с перспективной концепцией, выдвинутой аналитиками Генштаба на основе анализа информации из будущего, полагал создание единой системы управления проведением воздушно-морской операции, по аналогии с единой системой управления ПВО страны, только для каждого из флотов — Северного, Тихоокеанского, Балтийского, Черноморского и Средиземноморского (АИ) отдельно.

Все эти системы управления, по замыслу адмирала, должны были замыкаться на общую информационную систему Генштаба, куда входила и система ПВО страны, и перспективная спутниковая СПРН. Таким образом, путём слияния должно было образоваться глобальное информационное командование Советского Союза, позволявшее высшему политическому и военному руководству принимать решения на основе информации, получаемой со всех концов планеты.

Успехи «океанографической экспедиции» натолкнули Никиту Сергеевича на идею разыграть «археологическую карту». Советская археология началась 18 апреля 1919 года, когда в Петрограде Декретом Совета народных комиссаров была учреждена Российская Академия истории материальной культуры (РАИМК). В 1926 году РАИМК была реорганизована в Государственную академию истории материальной культуры (ГАИМК), которая в 1937 году вошла в АН СССР как Институт истории материальной культуры (ИИМК)

В сентябре 1957 г ИИМК был переименован в Институт археологии АН СССР. Возглавлял его с 1956 г академик Борис Александрович Рыбаков. К нему и обратился по совету Хрущёва Иван Александрович Серов.

Пользуясь установлением дружественных отношений с Египтом и Сирией, советские археологи уже потянулись туда. В Сирии советские археологи начали работать на руинах храма Айн-Дара, в 67 км к северо-западу от Алеппо. Раскопки начал в 1956 году Морис Дюнан, известный французский археолог, руководитель Французской археологической миссии в Ливане. В 1957-м он не смог продолжать работу из-за изменившейся политической ситуации, зато его место заняли советские археологи.

Несмотря на опасность турецкого вторжения, советская экспедиция продолжала работу весь сезон 1957 года. Были обнаружены руины храма Иштар размером 30х20 метров, и храмовый двор с базальтовыми статуями и барельефами львов. (В реальной истории найден сирийскими археологами в 1976 г)

Вторым большим открытием советских археологов в Сирии были развалины города Эбла, упоминавшегося в документах царя Месопотамии Саргона. Европейские исследователи долго и безуспешно искали Эблу и на морском побережье Сирии, и во внутренней ее части, и в Анатолии, к югу от гор Тавра.

Получив сведения от советских спецслужб, якобы полученные от сирийских коммунистов по линии Коминтерна, советские археологи начали раскопки на холме Телль-Мардик вблизи Алеппо. В ходе раскопок была обнаружена каменная плита с надписью, оставленной одним из царей Эблы, а следом за плитой — царский архив из более чем 15000 глиняных табличек.

Таблички Эблы, написанные шумерской клинописью, содержали тексты на древнем варианте семитского языка, родственного аккадскому, арамейскому, арабскому и ивриту. В табличках описывались все стороны жизни этого города, процветавшего еще до объединения Аккада и Шумера под властью царя Саргона. Среди них были и официальные документы, характеризующие административную и хозяйственную деятельность царей, словари, школьные упражнения, гимны. Находка глиняных табличек Эблы перевернула представления учёных не только об истории территории «плодородного полумесяца», примыкающей к морю, но и всего Переднего Востока.

В Египте были начаты активные раскопки на месте древнего Мемфиса, где в 1955 году американский археолог Дж. Димик, полевой директор экспедиции университета Пенсильвании, работавшей в Митрахине, на основании данных аэрофотосъемки составил археологическую карту Мемфиса, на которую был нанесен план крупного здания в центральной части Ком Тумана. (Археологический памятник Мемфис в настоящее время представляет собой десяток искусственных холмов (комов) и занимает обширную территорию более 500 га. На его территории расположены современные деревни Митрахина, Эзбет Габри, Азизия и город Бадрашейн. http://www.cesras.ru/deyatelnost/arheologiya/memfis).

Также начались археологические работы в Александрии, ставшей главной базой советского Средиземноморского флота. Причём здесь археологи работали не только на суше, но и в море. Бухта Александрии была оживлённым портом ещё в древние времена. К тому же многие городские кварталы затонули в Александрийской бухте после проседания грунта, произошедшего в результате землетрясения.

Советский Средиземноморский флот оказывал прямую и непосредственную помощь археологам: по приказу адмирала Горшкова учёным был выделен минный тральщик с гидроакустической станцией для поиска мин, который методично снял подробную карту морского дна в бухте Александрии и вдоль побережья в прилегающих районах. Тральщик подробно обследовал район развалин Фаросского маяка, обнаружив на дне большое количество обломков его верхней части, разрушившейся при землетрясении в XIV веке, обломки колонн, статуи и амфоры. Флотские водолазы участвовали в подъёме находок (точнее, они и поднимали)

По рекомендации Серова Али Сабри взял под особый контроль министерство древностей, которое теперь контролировала египетская служба общей разведки «Мухабарат аль Амма», занимавшаяся также задачами контрразведки (см. Клим Дегтярёв Энциклопедия спецслужб). Также Серов передавал археологам информацию из «документов 2012», относительно районов, перспективных для проведения раскопок.

Президент Сабри высоко ценил работу советских учёных, так как все открываемые ими памятники истории Египта помогали дополнительно привлекать в страну иностранных туристов. (Туризм в Египте существовал ещё до 2й мировой войны, хотя и не носил столь массового характера, как сейчас)

Никита Сергеевич и сам поучаствовал в возрождении наследия Египта: на очередной сессии Координационного Совета ВЭС, в марте 1957 года, он выступил с довольно неожиданной инициативой:

— Товарищ Сабри, — обратился он к египетскому президенту (Али Сабри стоял на позициях, близких к коммунистическим, в АИ это ещё более усилилось, благодаря тесному сотрудничеству с СССР). — Я вот тут подумал: в древности Александрия была главным научным центром античного мира, так ведь?

— Совершенно верно, товарищ Хрущёв, — ответил Сабри. — В Александрийской библиотеке и Музее работали многие учёные и философы. К сожалению, библиотека погибла очень давно. (Александрийская библиотека погибла в пожаре, возникшем во время Александрийской войны 48-47 гг. до н. э. В 273 г. н. э. император Аврелиан разрушил и сжег библиотеку во время взятия Александрии. Семьсот тысяч свитков папируса, хранившихся в так называемой Малой библиотеке александрийского Серапеума, многие из которых представляли собой копии сгоревших текстов, были уничтожены в 391 году н. э. во время конфликта между язычниками и христианами. Уничтожение библиотечных фондов завершилось в ходе арабского завоевания в первой половине VII века. http://www.cesras.ru/deyatelnost/arheologiya/aleksandriya)

— А давайте её восстановим? — вдруг предложил Хрущёв.

— То есть... — Али Сабри оторопел. — Что вы имеете в виду? Свитки же сгорели...

— Я понимаю, — ответил Хрущёв. — Я не имею в виду — восстановим всё, как было. Понятно, что это невозможно. Я предлагаю восстановить Библиотеку как международный научный центр, где смогут работать учёные всех стран ВЭС, а в перспективе — и со всего мира.

— Интересная идея, — заметил Джавахарлал Неру. — Я готов принять участие в этом проекте.

Следом за Неру выразили желание участвовать и все остальные члены Совета. Решение было принято единогласно.

«Библиотека Александрина» была создана в конце 1957 года. (В реальной истории всё было гораздо позже и гораздо медленнее http://ru.wikipedia.org/wiki/Библиотека_Александрина) Первоначально она разместилась во временных зданиях при Александрийском университете, где началось накопление книжной коллекции. В библиотеку передавались издания, пожертвованные со всего мира, прежде всего — университетами и другими учебными заведениями.

Одновременно строилось новое здание Библиотеки. По замыслу архитекторов, новая Библиотека Александрина должна была выглядеть как классический греческий храм, с портиком-колоннадой и статуями по периметру, к которому сзади примыкал комплекс зданий и крытых галерей с колоннадами. (Нынешнее современное здание, возможно, удобнее для пользования, но выглядит слишком авангардно для конца 50-х и не отражает преемственности. http://ru.wikipedia.org/wiki/Файл:Egypt.Alexandria.BibliothecaAlexandrina.01.jpg) В целом научный комплекс, строившийся в Александрии, должен был включать в себя Библиотеку, Музей и Университет, а также ещё несколько учебных учреждений.

Перед фасадом главного здания Библиотеки поставили памятник в виде трёх сидящих фигур: Александра Македонского, Аристотеля и Птолемея I Лагида, (военачальник Александра Македонского, позже правитель Египта и основатель Библиотеки)

Композиция изображала Аристотеля, Птолемея и Александра, изучающих свиток. Великий полководец был изображён сидящим, отложив меч, со свитком в руке. Моряки советского флота, часто видевшие памятник во время увольнений в город, дали ему неофициальное название «На троих».

Постепенно новая Александрийская библиотека действительно превратилась в международный научный и учебный центр. Также в Александрии работало множество законспирированных агентов и информаторов Коминтерна, которые подыскивали среди студентов подходящие кандидатуры для последующей вербовки.

В самом университете и, тем более, в Библиотеке, никаких тайных операций не проводилось, чтобы не компрометировать саму идею. Здесь просто присматривались к возможным кандидатам и передавали информацию о них «на следующий уровень».

В конце апреля из США был срочно отозван советский разведчик Вильям Фишер, более известный под именем Рудольф Абель. Его работа в США стала опасной — его помощник, спившийся связист, этнический карел Рейно Хейханен, вышел из-под контроля Первого Главного Управления. Он был заслан в США ещё в конце 1952 года, на связь с Фишером вышел в середине 1953-го. Уже в Америке начал пить, по пьяни потерял полую монетку-контейнер со спрятанным в ней микрофильмом. Монетку подобрал какой-то мальчишка. Пацан оказался бдительным, отнёс монетку в ФБР.

Затем Хейхонен украл переданные ему из Центра 5000 долларов, предназначенные для передачи семье Мортона Собелла, одного из помощников казнённых Этель и Джулиуса Розенбергов, для найма хорошего адвоката.

Фишер слишком долго не сообщал о пьянстве связника в Центр. Но со второй половины 1955 года он, находясь несколько месяцев в отпуске, уже начал хлопотать об отзыве Хейхонена.

Серов распорядился выяснить по «документам 2012», чем закончилась в «той истории» командировка Фишера. Узнав, что Хейханен в «той истории» стал перебежчиком и предал Фишера, Иван Александрович распорядился немедленно его «эвакуировать» (вывезти в СССР). Рисковать разоблачением Фишера было немыслимо. Но Фишер сам убедил Серова, что может работать до последнего момента. Хейханен был вывезен в СССР, о его дальнейшей судьбе ничего не известно (АИ, в реальной истории Хейханен погиб в автокатастрофе 17 апреля 1964 г. в США. Его машину раздавил тяжёлый грузовик. Причастность к этому событию отрицают как сотрудники бывших советских спецслужб, так и американцы. http://svr.gov.ru/smi/2010/krzv20101020.htm)

Тем не менее, утерянная монетка с микрофильмом теоретически могла навести ФБР на след Фишера, и Серов принял решение отозвать резидента, тем более, что в этой реальности агентов — нелегалов в США у КГБ хватало.

В начале февраля 1957 г президент Египта Али Сабри обратился к премьер-министру Иордании Сулейману Набулси с просьбой принять специального посланника египетского правительства,

«Очень прошу вас внимательно его выслушать, изучить представленные посланником документы и отнестись к этому вопросу предельно серьёзно, — писал в своей телеграмме Али Сабри. — Речь идёт о будущем Иордании.»

Посланник египетского президента, хоть и был одет в обычный для дипломата костюм, но отличался явно военной выправкой и короткой стрижкой.

— Моё имя вам лучше не знать, господин премьер, — предупредил он вопрос Набулси. — Я представляю египетскую разведку «Мухабарат аль-Амма» и прибыл по личному поручению президента Сабри.

Он проинформировал премьер-министра Сулеймана Набулси о готовящейся попытке государственного переворота.

— Центром подготовки является американское посольство, — сказал посланник, передавая Набулси папку с текстами расшифрованных телеграмм. — Руководят операцией американский посол Мэллори и военный атташе Суини, также в заговор вовлечен британский посол Джонстон. С иорданской стороны в заговоре участвуют генерал Нувар, некоторые армейские офицеры — их список прилагается. Самый опасный из участников заговора — лично король Хуссейн.

— Король? Как король может быть участником заговора? — изумился Сулейман Набулси. — Ведь король — это и есть верховная власть в стране.

— Вот когда вас арестовывать придут, тогда и узнаете, — ответил посланник египетского президента. — Ориентировочно это будет конец апреля.

— Ого! Даже сроки уже определены? — удивился Набулси.

— Как видите.

— В середине апреля ожидается мятеж в армии. Войска, оставшиеся верными королю, его подавят. Затем король объявит чрезвычайное положение и вас арестуют.

— Что же делать?

— Есть вариант. Мне поручено передать на словах, без бумаг, — египетский посланник наклонился к премьер-министру. — Президент Сабри рекомендует вам нанять специалистов со стороны. Есть в Южной Родезии такая частная военная компания, называется «Southern Cross». Во время Суэцкого кризиса они нам очень помогли. Я могу вас с ними связать.

—Наёмники? Допустим... Но что они могут сделать против английских войск, дислоцированных в стране?

— Вам надо договориться о военной помощи с Сирией и Египтом, — ответил посланник. — Президент Сабри пойдёт вам навстречу. Формально мы ещё находимся в состоянии войны с Великобританией, мирный договор не заключён. Мы можем предоставить наши истребители с пилотами. Скажем, сдать их вашей стране в аренду. Договор будет заключён официально и опубликован. Тем более, что между нашими странами существует официальный межгосударственный договор о взаимопомощи в случае иностранной агрессии. Все понимают, что он заключался на случай агрессии Израиля, но предполагаемый агрессор в договоре прямо не поименован.

— Но король! С ним-то что делать?

— А что обычно делают в таких случаях с королями? — криво усмехнулся египтянин. — Я бы рекомендовал поручить этот вопрос наёмникам.

— Но... это уже заговор... против короля!

— Назовите это «упреждающие меры с целью спасения нации». И займитесь, кстати, подготовкой конституции. Она вам скоро понадобится.

Получив столь недвусмысленное предупреждение, Сулейман Набулси начал действовать. Он съездил в Египет, где лично обсудил ключевые вопросы с Али Сабри. В ходе визита был подтверждён договор о военной помощи и было заключено соглашение об аренде египетской авиации.

Набулси заручился также поддержкой сирийского президента Шукри аль-Куатли. Неожиданную, хотя и тайную помощь деньгами оказал король Саудовской Аравии Таляль. Династия Саудитов давно мечтала избавиться от правившей в Иордании и Ираке Хашимитской династии. В сложившейся ситуации, когда от саудовской династии остался один лишь Таляль, это желание только усилилось. Саудиты и Хашимиты, как пауки в банке, пытались истребить друг друга.

В начале марта в Иордании появились несколько групп «военных инструкторов» из частной военной компании «Southern Cross». В стране активизировались агенты египетской разведки, действовавшие заодно с агентурой Коминтерна. Времени для подготовки было мало, но готовились интенсивно.

12 марта 1957г. в страны Ближнего и Среднего Востока был командирован специальный представитель президента США Джеймс Ричардс, который должен был посетить 15 стран региона. Одновременно с рекламированием «доктрины Эйзенхауэра» началась активная пропаганда «союза трех королей» — Саудовской Аравии, Ирака и Иордании в противовес намечавшемуся объединению Египта и Сирии. Особая роль в визите отводилась Саудовской Аравии. Американцы рассчитывали с её помощью мобилизовать наиболее реакционные силы Ближнего Востока для борьбы с распространяющимся подобно пожару влиянием социализма и антиимпериалистического движения. Была выдвинута идея «союза трёх королей» — Саудовской Аравии, Ирака и Иордании.

Однако план по созданию «Союза трёх королей» рухнул. Король Таляль вёл себя на переговорах очень уклончиво, он, вроде бы и соглашался с американским предложением, но сразу оговорился, что усиление хашимитской династии не в интересах Саудовской Аравии.

Таляль по рекомендации СССР проводил очень хитрую политику. На словах он всячески демонстрировал Соединённым Штатам неизменность своего курса на сотрудничество с Западом — терять рынок нефти ему вовсе не хотелось. В то же время он начал проводить пока ещё осторожные демократические реформы. О каком-либо официальном взаимодействии с СССР публично даже не упоминалось. Участие Таджикистана и Узбекистана в проекте Исламского банка развития, созданного в мае 1957 г (АИ) с самого начала подавалось саудовской стороной как исключительно внутриисламская инициатива.

В то же время Таляль с помощью Египта активно готовил национальные кадры для работы в нефтяной промышленности, чтобы избавиться от американского присутствия. Саудовские нефтяники через Египет, с египетскими документами, ездили на обучение в Советский Союз.

Арабская привычка к витиеватым выражениям и опыт дипломатической работы помогали Талялю водить за нос госсекретаря Гертера, а наградной маузер премьер-министра Насыра ас-Сайда напоминал, что с людьми, вручившими ему трон, играть надо предельно честно.

13 марта Великобритания и Иордания заключили соглашение, аннулирующее договор 1948 года. К 15 сентября британские войска должны были быть выведены из Иордании.

22 марта, США официально заявили о своем решении вступить в военную комиссию Багдадского пакта.

20-22 марта 1957 г состоялась Бермудская конференция, где президент США Дуайт Эйзенхауэр и новый премьер-министр Великобритании Гарольд Макмиллан обсуждали, в том числе, вопросы беспрепятственной доставки нефти из региона Персидского залива в Европу и США, а также ближневосточную политику в целом.

Хотя Эйзенхауэр назвал эту встречу «наиболее успешной за весь период после окончания 2й мировой войны», стороны так и не достигли согласия по нескольким вопросам, в том числе, по вопросу об оазисах Аль-Бурайми на территории Аравийского полуострова. Эта богатая нефтью территория в середине 50-х была поделена между Саудовской Аравией и султанатами Абу-Даби и Маскат (Один из мелких эмиратов, позже объединился с Оманом)

Эйзенхауэр и Макмиллан сошлись во мнениях, что Ближний и Средний Восток необходимо удерживать от усиления здесь советского влияния. При этом США и Великобритания опасались усиления антиколониалистической политики СССР на Ближнем Востоке и были готовы удерживать контроль над регионом любыми способами, включая силовые.

Защиту экономических интересов Запада обе стороны собирались осуществлять, опираясь на «доктрину Эйзенхауэра». В подготовленной к Бермудской конференции памятной записке заместителя помощника министра иностранных дел Великобритании П, Дина указывалось, что «бесперебойное поступление нефти лучше всего обеспечить через нефтепровод, проходящий по территории Сирии, сообща работая над появлением в Сирии стабильного правительства, готового сотрудничать с Западом»

Таким образом, был взят курс на подготовку агрессии против Сирии с целью свержения её существующего правительства и установления прозападного режима.

В середине 50-х основными нефтедобывающими странами в регионе были Ирак, Иран и Кувейт, а отнюдь не Саудовская Аравия. Было 2 основных нефтепровода: Киркук (Ирак) — Банияс (Сирия) и Киркук — Триполи (Ливан). Ещё один нефтепровод протянулся от саудовского порта Дахран через Аравийскую пустыню, через Иорданию и Сирию в Сайду (Ливан). Четвёртый трубопровод Киркук — Хайфа (Израиль) после начала израильской агрессии против Египта был перекрыт и не функционировал.

Положение Запада серьёзно осложнилось в результате англо-франко-израильской агрессии против Египта в ноябре 1956 г, из-за чего не только был перекрыт нефтепровод из Ирака в Хайфу. Куда хуже было, что король Сауд разорвал дипломатические отношения с Великобританией из-за агрессии в Суэце. Его смерть в декабре 1956 г (АИ) не улучшила ситуацию. Новый король Таляль, продолжая поставлять нефть в США, при этом категорически отказывался нормализовать отношения с Великобританией.

Перекрытие Египтом судоходства по Суэцкому каналу в период с 30 октября по 10 ноября уже поставило Западную Европу на грань топливного кризиса и ещё раз показало её уязвимость и зависимость от Ближневосточной нефти. Тем не менее, в подготовленных к конференции британской стороной документах отмечалось, что Ближневосточный регион занимает второстепенное место в шкале советских приоритетов, и СССР не стремится к физическому контролю над странами, не прилегающими непосредственно к его границам. (В.П. Румянцев «Англо-американские переговоры по вопросам политики на Ближнем Востоке. Март-апрель 1957»)

Такой вывод английская разведка сделала, несмотря на активную помощь СССР Египту в ноябре 1956 г. (в реальной истории — тоже).

Эйзенхауэр и Макмиллан и не подозревали, насколько сильно ошибается британская разведка. Хрущёв отнюдь не забыл «стратегию анаконды». Он прекрасно осознавал, что регион Персидского залива представляет собой уязвимое место Западной цивилизации, и теперь собирался как следует это место «прищемить». Но сделать это следовало чужими руками, так, чтобы не спровоцировать США и Великобританию на третью мировую войну. И усиление национально-освободительных движений было лучшей из возможностей это осуществить.

Отношение к Иордании у США и Великобритании было различным. Иордания считалась проектом Великобритании, с подачи которой после Первой мировой войны была создана Трансиордания, переименованная после Второй мировой войны в Хашимитское королевство Иордания. Покойный к тому моменту (АИ) У. Черчилль сказал об Иордании: «страна, которую я создал в один воскресный полдень». Это укрепило убежденность многих современников в искусственности формирования этого королевства, обслуживавшего британские интересы.

«Значение Иордании во внешней политике Англии определялось ее транзитным статусом. От устойчивости британского влияния в этом королевстве зависела также прочность позиций Великобритании в районе Персидского залива. Король Иордании Абдаллах, а потом и его внук Хусейн, официально взошедший на трон в 1953 г., считались одними из наиболее преданных союзников Запада в арабском мире. Но и Хусейн, так же как и другие правители арабских стран, вынужден был считаться с мнением общественности, полагавшей, что договор 1948 г. превратил их страну в британскую колонию.

В памятной записке помощника госсекретаря США У. Роунтри, подготовленной в связи с иорданским запросом, Иордания была названа «нежизнеспособным государством», полностью зависящим от помощи извне. В интересах Соединенных Штатов, подчеркивал У. Роунтри, чтобы Великобритания удерживала свои позиции в этом королевстве как можно дольше, а если США и придется когда-либо взять на себя обязательства по оказанию экономической помощи Иордании, то только на совместной с Великобританией основе. С этим мнением был согласен американский посол в Иордании Л. Мэллори, называвший оказание экономической помощи Иордании «бесполезной тратой денег». (цитируется по В.П. Румянцев. «Иордания в ближневосточной политике США и Великобритании в 1957—1958 гг.»)

При этом у Великобритании отсутствовало желание продолжать финансирование иорданского режима. В 1956 г Великобритания испытывала финансовый кризис, а позор Суэца превратил этот кризис в общеполитический. Англичане искали пути переложить это финансовое бремя на США, но американцы не выказывали большого энтузиазма.

Ещё 9 ноября 1956 г. главнокомандующий иорданской армией А. Нувар обратился к послу Соединенных Штатов в Аммане Л. Мэллори с несколько противоречивым заявлением о том, что борьба с усиливающимся в его стране влиянием Советского Союза невозможна без военной и экономической поддержки США, не получив которую, Иордания вынуждена будет обратиться за финансовой помощью к СССР. Так сказать, «дайте денег на борьбу с коммунизмом, а если не дадите, то коммунисты дадут денег на борьбу с капитализмом». Это звучало вполне по-арабски. Американцы тогда денег не дали, а через неделю отказали в подобной просьбе и послу Великобритании, обратившемуся с просьбой «принять Иорданию на баланс»

При этом и США и Великобритания понимали, что через Иорданию и Сирию проходит ключевой для энергетической безопасности Великобритании нефтепровод Дахран — Сайда. Но платить очень не хотелось...

Агенты Коминтерна и египетской разведки установили контакт с прогрессивными офицерами в составе иорданской армии, заручившись их поддержкой на случай попытки переворота.

30 марта доверенный человек — также агент Коминтерна — предупредил Сулеймана Набулси, что король Хуссейн, скорее всего, отвергнет его предложение установить дипломатические отношения с СССР и отправить в отставку часть советников.

— Но вы всё-таки вносите эти предложения. И если король откажется — не вздумайте сами подавать в отставку, — передал агент премьер-министру. — Главнокомандующий Нувар собирается выступить 13 апреля. Мы его поторопим. Вечером 8 апреля будьте готовы действовать решительно.

4 апреля 1957 г. правительство Набулси выступило с требованием установить дипломатические отношения с Советским Союзом. Через три дня, 7 апреля, глава иорданского правительства представил Хусейну список советников, которых король, по мнению кабинета министров, должен был отправить в отставку. Иорданский монарх отказался это сделать.

Армейский мятеж генерала Нувара начался не 13-го, а в ночь с 8 на 9 апреля. В ту же ночь, выстрелом неустановленного снайпера был убит король Иордании Хуссейн. (АИ) Вслед за этим группа вооружённых людей, явно имевших профессиональную подготовку, проломила ограду королевского дворца танком и взяла дворец штурмом. Охрану перестреляли иорданские военные, в то время как «привлечённые специалисты» методично ликвидировали членов королевской семьи.

К исходу ночи верные премьер-министру армейские офицеры атаковали штаб генерала Нувара. В завязавшейся перестрелке генерал Нувар, ещё один генерал А. Хайари и их ближайшие помощники из числа заговорщиков были перебиты.

Утром 9 апреля премьер-министр Сулейман Набулси выступил по радио с обращением к нации. Он объявил:

— Мятеж генерала Нувара подавлен, часть заговорщиков во главе с генералом уничтожена правительственными войсками. К сожалению, заговорщики успели привести в исполнение наиболее коварную и преступную часть своего замысла, уничтожив иорданскую ветвь Хашимитской династии. Его величество храбро сражался и пал с оружием в руках, защищая своих близких. Правительство и народ Иордании скорбит об этой великой утрате.

Далее премьер-министр обратился с официальной просьбой о военной помощи к правительствам Египта и Сирии и лично к президентам Сабри и аль-Куатли, с целью окончательного подавления мятежа и наведения порядка в стране. Обращение было передано по радио и продублировано по официальным дипломатическим каналам.

Египетские и сирийские войска были наготове. Сирийские танки были подняты по тревоге и уже через час вошли на территорию Иордании. Египетские истребители патрулировали небо над Амманом. Дислоцированные на территории Иордании британские войска были блокированы сирийцами в гарнизонах, без единого выстрела.

В полдень министр иностранных дел Иордании уведомил американского посла Л. Мэллори и военного атташе Дж. Суини, а также английского посла Ч. Джонстона, что они объявлены персонами нон-грата за «деятельность, несовместимую со статусом дипломатического представителя» и обязаны покинуть территорию Иордании в течение суток. В ответ на прямые угрозы уже бывшего американского посла министр пожал плечами и посоветовал американцам поторопиться упаковывать вещи.

Ввод сирийских войск в Иорданию вызвал невероятный переполох в Израиле. Израильские танки поспешно занимали оборонительные позиции вдоль границы. Авиация была поднята по тревоге. Премьер-министр Бен-Гурион названивал в Белый Дом, пытаясь выяснить, собираются ли американцы защищать Израиль.

Президент Эйзенхауэр успокоил израильского премьера, заверив, что в Иордании произошла обычная для арабских стран попытка военного переворота, тем более — оказавшаяся неудачной.

— Мы держим ситуацию под контролем, — сказал президент. — Египтяне и сирийцы приглашены правительством Иордании для наведения порядка, потому что Набулси в сложившейся ситуации не доверяет собственной взбунтовавшейся армии. Если только кто-то из них попробует дёрнуться в сторону Израиля, им придётся иметь дело с нашим шестым флотом.

Президент искренне верил в то, что говорил. Но он не учитывал двух факторов:

1. Главные действующие лица знали весь ход развития событий заранее.

2. Ситуацию держали под контролем не США, а Советский Союз.

Значительно больше оказался обеспокоен британский премьер Гарольд Макмиллан, когда британский военный атташе в Иордании сообщил ему из Аммана по телефону, что сирийские войска блокировали размещённые в стране британские военные подразделения прямо в пунктах дислокации.

— Да как они посмели? — возмутился премьер-министр.

— Полагаю, примерно так же, как египтяне посмели разгромить наш доблестный Royal Navy возле Порт-Саида, сэр.

Премьер тут же сбавил тон.

— Были инциденты с применение оружия? Кто-нибудь из наших пострадал?

— Нет, сэр. Сирийцы ведут себя очень корректно, снабжение наших частей не прерывается, связь работает. Они лишь не выпускают наших людей из мест дислокации. Очень вежливо объясняют, что на улицах может быть опасно, и просят оставаться на территории гарнизона.

Макмиллан послал сообщение Эйзенхауэру, предлагая провести совместную военную операцию по установлению порядка в Иордании. Однако, пока президент и премьер обменивались зашифрованными посланиями, а в 1957 году это было ещё очень не быстро, события на Ближнем Востоке развивались стремительно.

Уже во второй половине дня 9 апреля в Амман прибыли президент Египта Али Сабри и президент Сирии Шукри аль-Куатли. Они провели переговоры с Сулейманом Набулси. О содержании переговоров в печати ничего не сообщалось. Какие аргументы были представлены иорданскому премьеру — осталось неизвестным. Однако 10 апреля все три государственных деятеля выступили с совместным заявлением об образовании Республики Иордания и объединении Египта, Сирии и Иордании в единую конфедерацию Объединённая Арабская Республика. (В реальной истории образовано 22 февраля 1958 г по инициативе Сирии, в состав ОАР вошли Сирия и Египет)

Идею создания ОАР египтянам и сирийцам подбросил Хрущёв на январской сессии Координационного Совета ВЭС. Идея была встречена с интересом, поскольку президента Али Сабри после победы у Порт-Саида весь Ближний Восток считал достойным продолжателем дела Насера. А Насер и его курс на независимость от США и Великобритании воспринимались во всём арабском мире восторженно. Даже король Иордании Хуссейн одно время увлекался идеями Насера.

Советский Союз и социалистические страны немедленно, в течение следующего дня, объявили об официальном признании ОАР и установлении официальных дипломатических отношений. Одновременно ОАР признали Саудовская Аравия, Ирак, Иран, Индия, Индонезия, Китай, Пакистан и другие страны, не только мусульманские.

Для США и Западной Европы организация политической изоляции ОАР оказалась невозможной.

По рекомендации Хрущёва, арабские лидеры не стали назначать одну из столиц общей столицей ОАР, решив встречаться по мере необходимости в Дамаске, Аммане или Каире. Также и политическое устройство ОАР было сбалансировано значительно лучше, чем в «той истории», где Насер «тянул одеяло на себя, пока оно не порвалось». Здесь же с самого начала три арабских лидера образовали Государственный Совет ОАР, где все решения принимались методом консенсуса и достижения последовательных компромиссов.

Поскольку 2 из 3 стран, образовавших ОАР, уже были членами ВЭС, просьба Иордании о вступлении в экономический альянс была простой формальностью.

Президент Эйзенхауэр склонился над картой Ближнего Востока и Восточного Средиземноморья. Маленькое пятнышко Израиля и чуть большее — Ливана, на этой новой карте окружал зловещий алый полумесяц. Новое мусульманское государство охватывало огромную территорию. Что ещё хуже — все три стратегически важных нефтепровода от Киркука и Дахрана проходили по этой «красной пустыне». Соединённые Штаты относительно мало зависели от этих нефтепроводов — их танкеры возили нефть из Басры, Дахрана и Кувейта вокруг Африки. А вот англичане получали нефть главным образом из иракского Киркука по двум нефтепроводам, идущим через Сирию. Немудрено, что Макмиллан бился в истерике.

«Хорошо ещё, что остались Оман и Эмираты», — подумал Айк: «Да и в Саудовской Аравии обстановка стабилизировалась. Хотя хитрая лиса Таляль что-то крутит, но нефть поставляет исправно, и при этом не транжирит деньги направо и налево, как покойный Сауд»

Сейчас президента больше волновала даже не ОАР, и не Ливан, где местный Национальный фронт прессовал прозападного президента Камиля Шамуна, собиравшегося поддержать «доктрину Эйзенхауэра». Президента беспокоили две 500-километровые окружности, одна с центром в районе Порт-Саида, другая — в сирийской Латакии.

Это были приблизительные радиусы действия советских МиГов, (с учётом некоторого запаса топлива на ведение воздушного боя) базировавшихся в Египте и Сирии. Фактически Советы перекрывали теперь всё Восточное Средиземноморье, а с самого западного египетского аэродрома Ас-Салум МиГи не только накрывали Крит, но с подвесными баками доставали до Родоса. А из Албании МиГи легко и непринуждённо доставали до Неаполя, главной базы американского 6-го флота.

Айк, как опытный военачальник, штабист, очень хорошо понимал, что это означает. Это означало, что советские Ту-16 с базы Фаид в зоне Суэцкого канала, имеющие боевой радиус чуть более 3000 км, достанут до Неаполя, будучи прикрыты своими истребителями. А с территории Югославии или Албании достанут и до Гибралтара, даже обогнув с юга Италию, фактически, накрывая ядерным зонтиком всё Средиземное... В том, что, начнись серьёзная заваруха, красные немедленно применят по кораблям 6-го флота ядерное оружие, президент ни на секунду не сомневался. Эйзенхауэр прожил достаточно долго, чтобы быть реалистом.

И зачем, спрашивается, было вбито столько денег в этого прохвоста Тито? Его внезапный политический разворот на 180 градусов в июне 1956 года не выходил у Айка из головы. Только, казалось, его прикормили американскими кредитами, как вдруг Тито словно вожжа под хвост попала. ЦРУ доложило — к сожалению, слишком поздно — что именно Тито сколотил этот невероятный, невозможный геополитический союз СССР, Китая, Индии и Индонезии, красным спрутом занявший две трети Евроазиатского континента. И теперь к нему ещё присоединилась ОАР... Пока входящая в Багдадский пакт Иордания разделяла Сирию и Египет, это было ещё как-то терпимо. Но теперь...

Оставлять этот демарш красных без ответа было немыслимо. Президент отдал приказ двум авианосцам 6-го флота — «Форрестолу» и «Лейк Чемплейн», выполнявшим в восточном Средиземноморье учебную операцию «Haistack Echo», под прикрытием двух крейсеров и 15 эсминцев выдвинуться к побережью Ливана.

Однако президент опоздал. Египетские корабли по ночам уже начали ставить мины, перекрывая акваторию вдоль побережья Ливана. Советская разведка «просчитала заранее», а на самом деле просто была предупреждена, что американские корабли будут заходить в Бейрут, якобы с «дружественным визитом». Поэтому на двух сотнях километров вдоль ливанского побережья были скрытно выставлены отдельными минными банками мины КРМ-П.

В гавани Бейрута были так же скрытно установлены с замаскированных под торговые корабли минных заградителей несколько десятков донных мин немецкого образца — ожидался заход авианосца «Форрестол» в Бейрут. Кроме этого, было поставлено некоторое количество обычных якорных мин, также немецких. И вокруг Бейрута ещё до кучи накидали новейших КРМ-П. Предполагалось, что для «демонстрации флага» американцы подойдут достаточно близко к берегу в районе Бейрута, чтобы их корабли были видны из города. Это позволяло оборудовать ловушку, сосредоточив большое количество мин на относительно малой площади.

Всё это минно-торпедное хозяйство было соединено проводами и управлялось с берега. По сути, был создан морской оборонительный район. Если американцы слишком обнаглеют и начнут бомбить Бейрут — их ждала горячая встреча.

Также был приведён в боевую готовность Средиземноморский флот ВМФ СССР, базировавшийся в Александрии и Тартусе (АИ).

Теперь Эйзенхауэру приходилось учитывать фактор советского военного присутствия в восточном Средиземноморье. Поэтому на слегка истеричные требования премьера Макмиллана Айк ответил довольно сдержанно:

— Для нас не столь важны эти нефтепроводы. Если вы хотите решить вопрос военной силой — можете попробовать. Вдруг у вас получится лучше, чем у вашего предшественника? Или вы считаете, что я должен начать третью мировую войну из-за того, что вы переоценили свои силы в Суэцком конфликте? Никто не просил вас туда лезть.

— Но... — Макмиллан даже оторопел. — Вы хотите сдать Ближний Восток коммунистам?

— Разумеется, нет! — ответил Эйзенхауэр. — Но и терять наших парней из-за каких-то арабов особого желания не имею. Я пошлю пару авианосцев 6-го флота поддержать Шамуна во время голосования, но не ждите, что я отправлю своих морпехов в Иорданию. Если ваша разведка прошляпила возможность убрать Набулси, то Соединённые Штаты не собираются доделывать начатую вами работу.

— А Сирия?

— Сирия — это совсем другой вопрос. Это вам не Ливан. Сирия — член мощнейшего геополитического блока, — ответил президент. — Над сирийским вопросом мы работаем по линии ЦРУ, через Турцию. Там нужен совсем другой подход. Если наша комбинация будет успешной, мы сумеем вернуть заблудшую Сирию в стан демократии и свободы. Но пушечным мясом, разумеется, должны быть турки, а не американцы.

Планы Эйзенхауэра и Макмиллана были описаны в «документах 2012», хотя и не так подробно, как ход Суэцкого кризиса. Но были перечислены как ключевые фигуры с американской стороны, так и те, кого предполагалось устранить в Сирии, и возможные кандидаты на их замещение. Были известны ключевые даты и примерно — привлекаемые американцами силы флота. Знал Серов и о намерении ЦРУ организовать нападение Турции на Сирию.

Поэтому он заранее согласовал с Хрущёвым и Жуковым политическую и военную часть операции. В начатой игре с советской стороны ключевая роль отводилась курдам.

Ещё в 1947 году, после разгрома курдской оппозиции войсками шаха Ирана, уцелевшие остатки курдских повстанцев во главе с муллой Мустафой Барзани перешли Аракс и скрылись в Советском Союзе. Их приняли, поселили в Средней Азии, в Узбекистане, организовали обучение курдской молодёжи, в том числе — подготовку военных кадров. Работу с курдами тогда вёл Павел Анатольевич Судоплатов.

Сам Мустафа Барзани лично встречался с Хрущёвым в 1953 г, сразу после смерти Сталина. Хрущёв тогда внимательно выслушал Барзани и обещал ему помощь. (Источник http://www.kurdistan.com.ua/history-of-kurds/glava-7-barzani-khrushchev). Он прошёл курс обучения в Военной Академии им. Фрунзе и получил звание генерала армии.

«Был снят паспортный режим с барзанцев. (Так себя именовали курды, перешедшие границу СССР вместе с муллой Барзани http://www.kurdistan.com.ua/history-of-kurds/glava-7-barzani-khrushchev) Вскоре во многих вузах страны: в Горьком, Саратове, Иванове, Ташкенте появились абитуриенты из числа барзанцев. Курды проявляли особый интерес к изучению истории большевиков, революционного движения и партийного строительства. Как мне кажется, решение курдской проблемы, некоторые студенты Ташкентской партийной школы искали в марксистской-ленинской идеологии, в трудах классиков марксизма по национальному вопросу. Поэтому учиться в партшколе тогда для многих курдов было делом престижа.»

Ценность курдов заключалась в их довольно широком расселении в труднодоступных горах восточной Турции, Северного Ирака и Северного Ирана. Курды хотя и исповедовали ислам, но не были ни турками, ни персами, ни арабами. Они стремились к созданию своего независимого государства. Это было особенно удобно для реализации планов СССР. Это была возможность дестабилизировать обстановку в Турции, являющейся членом НАТО, расколоть Багдадский пакт, свергнуть Хашимитов в Ираке, а, возможно, и шаха Ирана. «В начале 50-хх годов в СССР возобновилась деятельность в общеобразовательных школах в курдских деревнях, где помимо других дисциплин курдские дети изучали родной язык и литературу. Вскоре, в 1954-55 гг. был возобновлен выпуск курдской газеты «Риа Таза», начали вещание курдские радиостанции Гостелерадио Армении, открылся курдский факультет Ереванского педагогического училища, при «Армгосиздате» где была образована специальная комиссия по изданию литературы на курдском языке, а при Союзе писателей Армении открылась секция курдских писателей республики. В дальнейшем в Академии наук Армении был создан отдел курдоведения, а также в Ереванском университете учрежден факультет курдологии. Ежегодно десятки, сотни курдских юношей и девушек поступали и успешно оканчивали высшие учебные заведения, все больше выбирая специальности врачей, инженеров, химиков, строителей, экономистов, юристов:. Именно в пятидесятые и шестидесятые годы выросла и окрепла плеяда курдской интеллигенции.» (Источник http://www.kurdistan.com.ua/history-of-kurds/glava-7-barzani-khrushchev)

В 1956 году из живущих в Союзе курдов была сформирована бригада специального назначения под командованием Мустафы Барзани (в реальной истории — в 1957 году см. Александр Окороков «Секретные войны Советского Союза») Личный состав бригады прошёл подготовку по методикам советского спецназа для действий в горно-пустынной местности. Именно из-за длительной подготовки бригаду и сформировали на год раньше. Весной 1957 года был организован переход бригады обратно в Иран. Но местом их боевой работы стала Турция. Судоплатову удалось убедить Барзани (АИ), что на текущем этапе национально-освободительной борьбы народа будущего свободного Курдистана основным и наиболее опасным противником является именно Турция.

С курдами установил связь и иракский генерал Абдул Керим Касем, на которого сделала ставку советская разведка в операции по свержению иракской ветви династии Хашимитов и прозападного правительства Нури Саида.

Территория турецкого Курдистана представляет собой дикую гористую местность, которую сложно контролировать и на земле и в воздухе. Серьёзная ПВО и сплошное радиолокационное поле здесь отсутствовали. Границы в горах между Ираком и Турцией также охранялись постольку-поскольку. Основные силы турецких пограничников были сосредоточены на границе с СССР.

В этих условиях было нетрудно организовать переброску по воздуху оружия и боеприпасов для бригады Барзани. Мулла достаточно дисциплинированно координировал свои действия с советской стороной, сирийцами и генералом Касемом. Судоплатов сумел убедить его, что Советский Союз поддержит независимость Курдистана, если Барзани сумеет удержать своих «горных орлов» от опрометчивых и преждевременных выступлений.

— Важно оказаться в нужное время в нужном месте, — объяснил мулле Павел Анатольевич. — Если мы с вами сумеем правильно и своевременно выполнить каждый свою часть плана, Турция окажется в очень сложном положении, и у неё не будет возможности бороться с курдской революцией. А если вы надеетесь добиться независимости только своими силами — забудьте об этом. Турков значительно больше, они завалят вас трупами своих солдат, но всё равно победят. Поэтому вам стоит использовать партизанскую тактику и действовать скоординированно с другими союзными силами.

Мустафа Барзани проникся важностью момента и обещал точно синхронизировать свою деятельность с ходом основной операции.

Разумеется, Судоплатов не питал особых иллюзий относительно дисциплины у курдских повстанцев, и понимания ими важности одновременных действий. Поэтому он послал вместе с бригадой Барзани нескольких офицеров спецназа для обеспечения связи. Они же занимались продолжением обучения и тренировок, а также помогали Барзани в планировании операций.

Помимо поддержки курдов, Серов начал ещё одну операцию против Турции. План был довольно сложный, и рассчитанный на долгосрочное осуществление. Но в случае успеха его реализации эффект обещал быть поистине сокрушительным.

К греческому археологу Манолису Андроникосу (http://ru.wikipedia.org/wiki/Андроникос,_Манолис) явился человек, одетый как македонский крестьянин. Тридцативосьмилетний (в 1957 г) Андроникос с 1952 года был профессором Аристотелевского университета в Салониках, затем в 1954-55 гг. продолжал образование в Оксфорде у известного профессора сэра Джона Бизли, и в 1957 году вновь вернулся в университет Аристотеля.

«Крестьянин» представился как Андреас Николаос, и сразу же, чтобы заинтересовать «важного человека», рассказал, что вблизи деревни Вергина (http://ru.wikipedia.org/wiki/Вергина) в Македонии, есть богатое древнее захоронение. Андроникос немедленно заинтересовался. Николаос согласился показать ему место.

На следующий день они выехали в Вергину. Николаос действительно уверенно указал место, где следует копать, и даже организовал десяток местных крестьян в качестве землекопов. После нескольких дней работ Андроникос начал находить в раскопе древние изделия. Но у него кончились деньги — ведь крестьян он нанимал за собственные сбережения.

И тут Николаос предложил археологу организовать финансовую помощь. Скромный крестьянин никак не походил на обеспеченного человека. Андроникос выразил законные сомнения в его финансовой независимости.

— Сам я небогат, — согласился Николаос, — но знаю, где можно достать денег без процента.

Он привёл археолога к человеку, представившемуся как Георгиос Папанидис. Тот, выслушав Николаоса, согласился ссудить ему требуемую сумму, действительно, без всякого процента. Раскопки были продолжены, и через несколько дней Андроникос действительно обнаружил богатое захоронение. Судя по его богатству и роскоши, оно однозначно принадлежало неким членам царской семьи. Обнаруженный в могиле скелет мужчины имел весьма характерные повреждения вследствие ранения глаза и ноги. Андроникос заявил археологическому сообществу, что эта богатая и фундаментальная могила принадлежит Филиппу II, отцу Александра Македонского. (В реальной истории открытие состоялось 8 ноября 1977 года)

В научном сообществе открытие Андроникоса вызвало фурор и ожесточённые споры — с его интерпретацией принадлежности захоронения македонскому царю согласились не все. Однако многие были убеждёнными сторонниками версии Андроникоса.

Более всего был, однако, удивлён сам Андроникос. Ему удалось собрать деньги на возвращение долга, но господин Папанидис решительно отказался их взять.

— Господин Андроникос, я — коммунист и патриот Греции, — сказал он. — Коммунистическая партия считает вашу работу чрезвычайно важной. Ваш успех — это успех Греции. Мне поручено сообщить вам, что мы готовы и далее финансировать вашу работу, если вы не станете пока излишне рекламировать наше участие. Но, когда придёт время, мы попросим вас сообщить королю Греции о нашей помощи в раскопках.

Андроникос согласился и продолжил раскопки. Вскоре он обнаружил ещё две богато украшенные гробницы. В одной из них был найден неидентифицированный скелет. Эту могилу условно назвали «гробницей Персефоны», так как на её стене сохранилась фреска, на которой изображено похищение Персефоны. Другую могилу обычно приписывают Александру IV, сыну великого Александра Македонского. Эти уникальные находки принесли Вергине всемирную известность.

Андроникос действительно вскоре был приглашён на приём у короля Греции Павла I. У него состоялся разговор с королём. Как ему и напомнил по телефону перед приёмом Папанидис, он сообщил королю, что место его раскопок указали греческие коммунисты. Они же и финансировали его работы.

Для Греции, в которой после разгрома коммунистического партизанского движения британскими войсками, коммунисты были отнюдь не в почёте, это было неслыханно.

На аудиенции присутствовало много гостей, в том числе представители дипломатического корпуса в Афинах. Разговор проходил по окончании официальной части, когда гости свободно фланировали по залу. Рядом с королём и Андроникосом в этот момент «случайно» оказался посол Советского Союза Михаил Григорьевич Сергеев.

— Если позволите, Ваше Величество, — сказал он, воспользовавшись паузой. — Могу ли я добавить несколько слов?

— Прошу вас, господин посол, — ответил король.

— У меня есть информация, которая может заинтересовать многих греческих археологов, — сказал посол Сергеев. — Её собирали по крупицам греческие партизаны во время войны. Затем она попала в архивы нашей разведки, и недавно была там обнаружена. Эти сведения могут хорошо послужить греческой науке, и, возможно, такое сотрудничество улучшит отношения между нашими странами. Мне бы хотелось на это надеяться. Я прошу разрешения Вашего Величества пригласить в посольство Советского Союза нескольких известных греческих археологов. Там я в присутствии назначенного вашей администрацией чиновника передам им всю информацию, найденную в наших архивах.

Король Павел дал согласие. На встречу в советском посольстве были приглашены Манолис Андроникос, Христос Карузос (http://ru.wikipedia.org/wiki/Карузос,_Христос) Спиридон Маринатос (http://dic.academic.ru/dic.nsf/es/81856/МАРИНАТОС), Анастасиос Орландос, Яннис Цедакис и Николаос Платон (http://ru.wikipedia.org/wiki/Платон,_Николаос)

Посол Сергеев передал им ценнейшие сведения, благодаря которым были обнаружены критские города Фаласарна (в реальной истории найден Яннисом Цедакисом в 1966 г. http://ru.wikipedia.org/wiki/Фаласарна), Олус (в реальной истории найден Анастасиосом Орландосом в 1960 г. http://ru.wikipedia.org/wiki/Олус) и Като-Закрос (в реальной истории найден Николаосом Платоном в 1961 г http://ru.wikipedia.org/wiki/Като_Закрос), а также минойский город Акротири на острове Тира в 100 км севернее Крита (в реальной истории найден Спиридоном Маринатосом в 1967 г. http://ru.wikipedia.org/wiki/Акротири_(Санторини))

Научный мир был потрясён успехами греческих археологов. Король Павел пригласил к себе советского посла и лично выразил ему свою искреннюю благодарность. Он подчеркнул, что без информации, предоставленной Советским Союзом, эти открытия, могли бы и не состояться, во всяком случае, не так скоро.

Посол Сергеев в ответ поблагодарил короля за гостеприимство и внимание к истории Греции, лежащей в основе всей современной цивилизации, в том числе оказавшей большое влияние на историю России. А затем осторожно предупредил:

— Ваше Величество, в Греции, к сожалению, есть силы, которые не хотели бы установления более дружественных отношений СССР и Греции. Сейчас они пока себя не проявляют, но в будущем могут активизироваться и даже пойти на решительные действия по изменению государственного строя, лишь бы не дать нашим странам шанса на сотрудничество.

Посол не был предупреждён Серовым подробно о путче «чёрных полковников» 1967 г, но определённые намёки на наличие информации о возможной подготовке государственного переворота получил.

— У вас есть конкретные доказательства? Имена, адреса, даты? — спросил король.

— Пока нет, но наши друзья постараются это выяснить.

— Ваши друзья — это кто? Греческие коммунисты?

— Не только они, но и они в том числе, — кивнул посол. — Если мне станет известно что-то конкретное, могу ли я рассчитывать на несколько минут внимания со стороны Вашего Величества?

— Безусловно, — ответил Павел. — Буду вам весьма благодарен.

Посол проинформировал короля Греции и о планах СССР по созданию туристической инфраструктуры на Средиземном море.

— Я уполномочен передать вам, Ваше Величество, приглашение Советского правительства к предварительным переговорам по этой теме, — сказал Сергеев. — Из всех стран Средиземного моря у Греции больше всего возможностей для развития индустрии туризма и отдыха.

Посол достал из своей папки и развернул большой лист бумаги. Это была карта Греции и Архипелага.

— Видите, Ваше Величество? У Греции самая большая длина береговой линии. Полагаю, мне не стоит объяснять вам, что при правильной постановке дела песок на греческих пляжах станет для вас золотым?

— Верно, — согласился Павел. — Но ведь туризм потребует гигантских вложений в инфраструктуру и транспорт. У Греции нет таких средств, и вряд ли будет возможность обслуживать обязательства по кредитам на такую сумму.

— Относительно транспорта, полагаю, этот вопрос мы с вами решим, — улыбнулся посол. — В этом году в Советском Союзе поднялся в воздух наш новый лайнер Ил-18, — посол показал королю фотографию самолёта, — Вам надо лишь создать авиакомпанию и закупить у нас эти самолёты. Развёртывание туристического бизнеса займёт не год и не два. За это время самолёт успеет пройти испытания и пойдёт в серию. А у нас тем временем на подходе самолёт дальнего класса — Ту-114, он уже может возить туристов даже из США. Вот, взгляните, — посол показал королю ещё несколько снимков.

Павел залюбовался фотографией огромного лайнера.

— Красавец, конечно... Но откуда деньги взять? — улыбнулся король. — Надо ведь отели построить, не повезём же мы туристов на голый пляж?

— Для начала можно широко задействовать частный сектор, — предложил посол. — Важно только продумать регистрационную процедуру и налоговую политику.

Король засмеялся.

— Господин посол! Вы видели, как живут греки на островах? Неужели вы думаете, что англичане или немцы станут жить в сараях из голого камня вместе с козами?

— Я более чем уверен, что народ Греции достаточно умён и трудолюбив, чтобы поштукатурить и побелить стены в гостевой комнате, — ответил Сергеев. — Важно принять изначально правильную концепцию — рассчитывать надо не на редких богатых туристов, а брать массовостью, за счёт привлечения среднего класса и даже ниже среднего. Наши турбовинтовые самолёты потребляют меньше горючего в сравнении с американскими «Боингами», они будут дешевле и при покупке и в эксплуатации.

— На первоначальном этапе можно собрать налоги с частных домовладельцев, что сдают жильё туристам, и пустить средства на строительство одного-двух отелей, — произнёс король. — Но этого мало... Нужны кредиты на строительство.

— Если привлечь профессионалов гостиничного бизнеса и составить внятный бизнес-план, мы могли бы посодействовать с получением беспроцентного кредита в Исламском банке развития, — подсказал посол Сергеев.

— Но ведь Греция — не мусульманская страна! — удивился Павел.

— Советский Союз — тоже. Но два учредителя ИБР входят в состав СССР (АИ см. гл. 19). Они своим единоверцам помогут, мы — своим. Видите, какую неожиданную выгоду можно извлечь из многоконфессиональности государства, — усмехнулся посол.

— Да уж... Последнее время вы, коммунисты, удивляете весь мир своей неожиданно прорезавшейся деловой хваткой, — сказал король. — Я удивлён, что вы готовы даже религию разрешить, чтобы использовать её для развития экономики.

— Мы её и не запрещали — пожал плечами Михаил Григорьевич, — Всего лишь вели активную антирелигиозную пропаганду, поскольку религия тормозила развитие образования и общества в целом, да заставили духовенство поделиться награбленным у народа добром. Но если церковь будет действовать в общих интересах народа и по общим установленным правилам, не будет лезть в образование и воспитание детей, то советское правительство допускает её существование.

— Я вижу, что в вашей стране происходят неожиданные и стремительные перемены к лучшему, — заметил Павел. — Вы отказались от идеи захватить весь мир и построить коммунизм?

— Мы не отказались от самой идеи построения коммунизма, но вернулись к его изначальному понятию: коммунизм — это общество реального равенства возможностей, не искажённого имущественными цензами и другими ограничениями, общество, в котором базовые потребности каждого человека в еде, жилье, образовании и медицинском обслуживании будут удовлетворяться за счёт труда всего общества на общее благо, — ответил посол. — Когда такое общество будет построено хотя бы в одной достаточно большой стране, остальным волей-неволей придётся подтягиваться. И захватывать никого не надо — сами к нам прибегут и попросятся на постоянное жительство, — Сергеев улыбнулся. — Что до перемен — почему бы вам не посетить СССР и не посмотреть на наши достижения лично? У нас сейчас разворачивается гигантская программа жилищного строительства, в рамках которой построить по отелю на каждом греческом острове — это такая мелочь, о которой и говорить-то не стоит...

— Благодарю за приглашение, господин посол, — Павел выглядел очень заинтересованным. — Надеюсь, вас не затруднит обсудить вопрос визита в вашем министерстве иностранных дел?

— Конечно. Я всё организую. Есть и ещё одна проблема, где имеющаяся у нас информация может быть для вас полезна, — продолжал посол. — Это Кипр. У меня есть некоторая информация по положению на Кипре, которую, возможно, вам не смогли добыть ваши собственные спецслужбы...

— Вот как? Интересно, — заметил король. — Я весь внимание...

В 1955 году на Кипре произошли вооружённые столкновения греков-киприотов с оккупировавшими остров англичанами. Погибло около 100 человек с британской стороны, а также несколько греков, подозреваемых в коллаборационизме. Требованием греков был т. н. «энозис», т. е. присоединение Кипра к Греции, чему противились проживающие на острове турки — около 30% населения, а также британцы. При этом греки создали «Союз борцов за освобождение нации» (ЭОКА — Этники Органозис Киприон Агонистон http://ru.wikipedia.org/wiki/ЭОКА), организацию террористического характера, для борьбы за независимость Кипра.

Отношения Греции и Турции были крайне натянутыми. Греция несколько веков была оккупирована Османской империей, турков там не любят и сейчас. В ходе первых столкновений турки не пострадали, но отношения между греками и турками на Кипре сильно напряглись. В сентябре 1955 г в материковой Турции прошли массовые греческие погромы, появилась военизированная группировка «Волкан», ведущая борьбу с ЭОКА. В 1956 г. Британия ввела на Кипр около 30000 солдат и устроила массовые репрессии против греков при поддержке турецкой части населения. В 1957 г. турки в противовес ЭОКА создали свою организацию ТМТ (Турецкая организация обороны http://ru.wikipedia.org/wiki/ТМТ_(Кипр)), которую активно поддерживали и британцы и турки.

Британские репрессии обрушились также на коммунистическую партию Кипра (АКЭЛ — http://ru.wikipedia.org/wiki/Прогрессивная_партия_трудового_народа_Кипра), несмотря на то, что кипрские коммунисты с самого начала существования ЭОКА последовательно дистанционировались от деятельности этой националистической организации, возглавляемой полковником армии Греции Георгиосом Гривасом, родившемся на Кипре, отличившимся во Второй мировой войне, и в антикоммунистической войне в Греции. Ряд членов АКЭЛ и её сторонников были убиты боевиками ЭОКА, 135 членов руководства АКЭЛ были арестованы британцами.

Агенты советской разведки сумели установить связь в тюрьме с Генеральным секретарём АКЭЛ Эзекиасом Папаиоанну (https://m.slovari.yandex.ru/article.xml?book=bse&title=Папаиоанну%20Эзекиас&ncrnd=9498), арестованным в декабре 1955 г британцами, и в апреле 1956 г. устроили ему побег (АИ, вообще-то он сам сбежал и до декабря 1959 г работал в подполье).

Параллельно другая группа советских разведчиков, представившись агентами неназванных западных спецслужб, также установила связь и с полковником Гривасом, главарём террористов ЭОКА, и начала поставлять ему оружие и боеприпасы.

Работая сразу по двум непересекающимся направлениям, советская разведка постепенно обостряла межэтническую ситуацию на Кипре. Это и была задумка Серова — плавно и незаметно довести Кипр до кипения, спровоцировать межэтнические столкновения и создать тем самым условия для полноценной войны между двумя странами НАТО — Грецией и Турцией.

Ноябрьская атака наёмников на британскую базу Акротири (АИ, см. гл. 13) показала греческим повстанцам на Кипре путь к независимости. Полковник Гривас умолял своих новых друзей раздобыть ему миномёты.

Посол Сергеев в Греции через некоторых чиновников правительства регулярно информировал короля Павла о событиях на Кипре, смещая акценты в нужную СССР сторону. Король, разумеется, получал сведения от греческой разведки (Central Intelligence Service, с 1986 г. — Hellenic Intelligence Service см. Клим Дегтярёв «Энциклопедия спецслужб»), но информация советского посла позволяла ему увидеть картину «с другой точки зрения», и потому была весьма полезна.

Посол же обрисовывал королю картину, тщательно подготовленную специалистами КГБ в Москве. И Павел уже начинал склоняться к возможности непосредственной поддержки действий ЭОКА на Кипре, а также к покупке в СССР некоторых образцов военной техники, более совершенной, чем получала Греция в рамках НАТО. В частности, посол Сергеев предложил ему подумать о покупке советских танков Т-34 и ИС-2, а также артиллерии, справедливо указывая, что Греция имеет с Турцией общую границу, хотя и небольшой протяжённости, и в случае обострения обстановки на Кипре с турецкой стороны вполне возможны вооружённые провокации.

— Греция — христианская страна, Ваше Величество, — сказал королю посол Сергеев. — Я и сам, как и десятки миллионов советских людей, ношу греческое имя. Если Турция атакует Грецию, можете быть уверены, симпатии СССР будут на вашей стороне...

— Симпатии не стреляют в турок, господин посол, — заметил король.

— Но симпатии могут послужить, например, залогом военных поставок или активных демонстративных действий, как в случае с Египтом и Сирией, — ответил Сергеев. — К тому же Греция граничит с Болгарией, и наладить канал для военных поставок будет несложно.

Чтобы не оголять полностью Черноморский флот, зимой 1956-57 гг. была проведена ротация сил Средиземноморского флота СССР (АИ). По указанию Хрущёва ни один из имевшихся на тот момент крупных кораблей не был разоружён или списан, даже совсем старые крейсеры проекта 26 ремонтировались и использовались.

Хрущёв надеялся переоснастить их электромагнитными пушками, но с их разработкой обнаружились серьёзные сложности, особенно с живучестью рельсов и энергетическим обеспечением. Потому было решено постепенно переоснащать старые корабли ракетным вооружением, при сохранении, где возможно, части артиллерии главного калибра, обновлении малокалиберной зенитной и универсальной артиллерии, а также установке перспективных ЗРК.

На 1 декабря 1956 г. в составе Средиземноморского флота СССР (АИ) был линкор «Новороссийск», крейсеры «Фрунзе», «Куйбышев», «Адмирал Нахимов», «Ворошилов» и «Молотов» «Михаил Кутузов», «Дзержинский», а также эсминцы, подводные лодки, минные заградители, торпедные катера. В результате ротации на ЧФ вернулись крейсеры «Адмирал Нахимов» и «Дзержинский», на которых проводилась отработка комплексов ПКР и ЗРК, «Ворошилов» и «Молотов». С Балтийского флота на Средиземное были переведены крейсеры «Орджоникидзе» и «Жданов», уже оснащённые комплексом КСС, как и «Адмирал Нахимов».(АИ) С Северного флота пришли крейсеры «Адмирал Лазарев» и «Александр Невский». Они также получили комплексы КСС и усиленную зенитную артиллерию. (АИ) Это была полумера, но всё лучше, чем ничего. Помимо них, в составе флота были собранные с других флотов подводные лодки, минные заградители, тральщики, торпедные катера, вспомогательные корабли.

Флагманом флота был линкор «Новороссийск». С ноября 1956 года в его боекомплекте произошли существенные изменения — из Советского Союза были доставлены активно-реактивные снаряды с обычным и ядерным снаряжением. Обычные использовались, по большей части для тренировок. Попасть в цель на дистанции в 100 километров было маловероятно, а самонаводящиеся АРС ещё только разрабатывались.

Именно эти семь крейсеров — «Лазарев», «Невский», «Орджоникидзе», «Жданов», «Фрунзе», «Кутузов» и «Куйбышев» вместе с линкором «Новороссийск» и двумя десятками эсминцев, пять из которых, проекта 30-бис, уже несли ПКР КСЩ, и поймали 25 апреля 1957 г. на траверзе Бейрута американскую дивизию авианосцев. В общем, американцам повезло, что пусковые установки ракет с характерными решётчатыми стрелами на советских крейсерах и эсминцах были прикрыты маскировкой в виде брезентовых щитов на деревянном каркасе. Иначе третья мировая война могла начаться от испуга. В этот раз мир выручила американская самоуверенность.

25 апреля к побережью Ливана подошли американские авианосцы «Форрестол» и «Лейк Чемплейн» в сопровождении двух крейсеров и 15 эсминцев. Ливанский парламент должен был голосовать в поддержку «доктрины Эйзенхауэра», на чём настаивал президент Камиль Шамун. Американцы подняли палубную авиацию для демонстрации силы. 50 реактивных истребителей и истребителей-бомбардировщиков рвали свистящим ревом небо над Бейрутом. Самолёты несли только боекомплект к пушкам, действия предполагались сугубо демонстративные. Над авианосцами 4й дивизии оставался лишь немногочисленный воздушный патруль ПВО — 8 истребителей с «Лейк Чемплейн». Они были вооружены. Но F-9F «Panther» управляемых ракет не несли — только пушки и НУР.

Над американской АУГ висел «Скайрейдер» ДРЛО. Он поднял тревогу первым. Операторы радара вдруг увидели, как только что отображавший нормальную мирную обстановку экран внезапно полыхнул сплошной белой засветкой. Импульсы, посылаемые радаром в пространство, принимаются на значительно большем расстоянии, чем сам радар видит обратные импульсы, отражённые от цели. Поэтому определить направление на радар нетрудно. Его забили мощной направленной помехой.

Операторы попытались переключать рабочие диапазоны РЛС, пытаясь отстроиться от помех и одновременно докладывая на «Форрестол». Связь не была нарушена — чтобы американцы с перепугу не приняли ситуацию за начало войны. Но помехой были забиты все диапазоны радиолокатора.

С «Форрестола» немедленно подняли второй «Скайрейдер» ДРЛО, а первый пошёл на посадку — оператор, отчаявшись побороть помеху, доложил что радар, вероятно, неисправен. Но и экипаж второго самолёта видел на индикаторе вместо внятной картины сплошное молоко помех.

Пилоты патрульных F-9F немедленно «усилили визуальный поиск» — начали вертеть головами, пытаясь заметить возможное приближение противника.

В это время, приблизившиеся к иорданской границе американские лётчики увидели барражирующие «вдоль ленточки» на другой стороне группы МиГов. Их было много, даже на глаз — значительно больше, чем американцев. Приборы показывали наличие радарного излучения. В глубине иорданской и сирийской территории висели дирижабли ДРЛО, сформировавшие сплошное радиолокационное поле над территорией северной части ОАР.

Американские пилоты связались с авианосцем, доложили обстановку и запросили инструкции. И тут последовал неожиданный приказ адмирала:

— Немедленно возвращайтесь!

— Так точно, — ответил коммандер Уолтер Роуч, командовавший группой. (CDR Walter Roach Jr, командир эскадрильи WF-14, http://www.navysite.de/cruisebooks/cv59-57/index.html) — Что-нибудь случилось, сэр?

— Ещё нет, но может случиться. Кажется, нам вот-вот прищемят яйца...

Мористее, из-за западного горизонта, показались угловатые мачты и радарные антенны. Из Александрии подошли советские крейсеры и линкор «Новороссийск», сопровождаемые эсминцами. Сверху их прикрывали советские истребители, поднявшиеся с сирийских и египетских баз. И их было много. Больше, чем американцев. Советские корабли прижали американцев к ливанскому побережью, сковывая маневр и, о чём американцы пока не догадывались, заталкивая их на минные поля.

Первыми советскую армаду засекли истребители воздушного патруля. Но против советской истребительной авиадивизии 8 штук F-9F «Panther» выглядели бледно. Они честно попытались пристроиться к первой группе Ту-16, но МиГи решительно отжали их в сторону.

Мимо американских кораблей на небольшой высоте один за другим прошли несколько Ту-16, тоже в сопровождении истребителей. Под бомбардировщиками были видны подвешенные управляемые бомбы. Ещё несколько групп Ту-16 держались в отдалении, у них под крыльями тоже виднелось что-то увесистое. Американцы пытались сосчитать советские самолёты. Ту-16-х насчитали около 40. Сосчитать истребители было сложнее, группы МиГов постоянно улетали на дозаправку и прилетали снова. Но единовременно над советскими кораблями барражировали не менее сотни МиГов.

Русские и американцы шли параллельными курсами. Напряжение было сильнейшее, нервы у всех натянуты как струны. Любая неверная команда или случайный выстрел грозили вылиться в боестолкновение с предсказуемым исходом.

Адмирал Арнольд, командир 4-й дивизии авианосцев Task Force 60, (RADM Murr E Arnold) вполне отдавал себе отчёт, что даже бронированные американские авианосцы под огнём больших пушек линкора проживут считанные минуты. А, учитывая присутствие Ту-16 с управляемыми бомбами — ещё меньше. (Авианосец «Форрестол» имел бронирование от 75 мм до 150 мм на бортах плюс 4 бронированные палубы: 45 мм, 25 мм и две палубы по 37 мм. «Авианосцы мира 1945-2001» Точные цифры по бронированию «Форрестола» до сих пор засекречены)

Конечно, американские пилоты успеют сбить часть русских самолётов. Может быть, если повезёт, американские крейсеры сумеют потопить два-три русских крейсера. Из семи. Посадить, заправить, снарядить и снова поднять ударные самолёты русские однозначно не дадут. Поднять оставшиеся на палубе A-3D «SkyWarrior» тоже не удастся. Они — носители ядерного оружия. Увидев их взлёт, линкор красных немедленно откроет огонь.

Потом на американцев навалится вся свора, в нетерпении ожидающая развязки над Иорданией. Топлива в баках после долгих пилотажных экзерсисов над Бейрутом было в обрез. К моменту его окончания палубы у них уже не будет. Уцелевшим, если таковые будут, придётся тянуть на английскую базу Акротири. Но туда, следом за ними, явятся и красные. Сначала истребители и бомбардировщики. А потом подойдёт русский линкор и перемелет своими снарядами то, что останется. И это, если у русского адмирала нет приказа на применение ядерного оружия. А если есть?

Все эти мысли пролетели в голове адмирала Арнольда очень быстро. Он связался с командующим 6-м флотом адмиралом Брауном и запросил помощь. Но он понимал, что основные силы флота подойти не успеют.

Две эскадры продолжали идти параллельными курсами на север вдоль ливанского побережья. Напряжение росло с каждой минутой. Время едва тянулось. Орудия на крейсерах с обеих сторон были поставлены «на ноль», чтобы случайно не спровоцировать противника, но подготовлены к заряжанию. И адмирал был прав, в погребе «Новороссийска», готовый лечь на элеватор, ждал приказа атомный снаряд.

В этот момент последовал доклад:

— Справа по носу плавающие мины!

— Самый малый! — скомандовал адмирал.

Один из сопровождавших АУГ эсминцев приблизился к минам. Командир эсминца осмотрел мины в бинокль и доложил:

— Мины немецкого образца, похоже, сорваны с якорей, сильно ржавые. Выставлены явно ещё в войну.

Командир эсминца и предположить не мог, что корпуса мин в ГДР выдерживали в камере тепла и влаги, чтобы добиться натурального подержанного вида.

— Вот дерьмо, — прошипел адмирал.

Плавающие мины были хорошо видны в волнах. От них можно было уклониться, обойти их. Но этот «немецкий привет» сковывал действия АУГ. Чтобы принять самолёты, авианосцы должны были развернуться и идти полным ходом против ветра. Если при этом на курсе неожиданно попадется мина... Во время посадки самолётов маневрировать курсом не получится. А время шло. Топлива в баках самолётов оставалось всё меньше.

Кроме того, наличие сорванных с якорей мин свидетельствовало о том, что где-то тут, под водой, могут быть и другие мины.

На побережье Ливана за событиями следили посты управления минным заграждением. Пока оно обесточено и неактивно. Но если американцы начнут стрелять, или поступит приказ с флота, тогда — один поворот ключа, и вся зона от границы территориальных вод Ливана и до берега превратится в смертельную ловушку. А тех, кто уцелеет, добьют советские крейсеры и залёгшие на дне 10 подводных лодок проекта 613, пришедшие из Тартуса. Медвежий капкан был готов захлопнуться.

— Сэр, если мы через десять минут не примем самолёты, ещё минут через пять они начнут падать в море...

Поднимать заправщики в такой обстановке было опасно. Красные могут принять их за взлетающие ударные самолёты. Нервы у русских наверняка тоже на пределе, могут ведь и шарахнуть. Да и не успеть за оставшиеся минуты заправить в воздухе полсотни истребителей. «Увеселительная прогулка» до Бейрута и обратно внезапно превратилась в увертюру к третьей мировой войне.

Адмирал стиснул поручень так, что побелели пальцы.

— У нас есть связь с русскими?

— Так точно, сэр.

— Передайте им, открытым текстом, слово в слово: «В море замечены плавающие немецкие мины. Нам необходимо изменить курс, чтобы принять самолёты. Мы хотим избежать ненужных жертв. Рассчитываем на ваше понимание.»

Сообщение было передано в эфир. Минуты текли медленно, мучительно медленно.

— Они меняют курс! —доложил вахтенный офицер.

Советская эскадра повернула, давая американцам увалиться к ветру.

— Получено сообщение от красных: «Можете маневрировать. Мы вас проводим, на случай, если вам потребуется помощь при спасательных работах»

— Они ещё издеваются, — прорычал адмирал Арнольд.

— Нет, сэр, — ответил стоявший рядом командир авиакрыла коммандер Джон Хилл. — Они трезво учитывают, что у наших парней осталось мало топлива. Посадить полсотни истребителей на палубу в такое сжатое время очень непросто. Кто-нибудь из наших запросто может промахнуться, и не факт, что у него будет достаточно топлива для ухода на второй круг.

Авианосцы повернули к ветру, истребители один за другим посыпались на палубы. Американские лётчики подтвердили свой высокий класс — ни один самолёт не получил повреждений на посадке, хотя садиться им пришлось на последних каплях горючего.

— Смотрите! Красные дозаправляются в воздухе!

Высыпавшие на палубы американцы смотрели, как несколько русских Ту-16 выпустили шланги с конусами из висящих под крыльями заправочных агрегатов. МиГи один за другим подходили к ним и заправлялись.(АИ)

— Чёрт меня подери... Раньше красные никогда этого не делали. Я и понятия не имел, что они освоили дозаправку в воздухе, — пробормотал адмирал. — Похоже, у нас проблемы...

— Установить на их истребители накладную штангу дозаправки большого труда не составит, — заметил Хилл. — Странно, что они не сделали этого раньше. (Накладные штанги дозаправки устанавливались, к примеру, на F-104 и F-3H-2N «Demon»)

— Все истребители на палубе, сэр. Начинаем заправку. Какие будут указания?

— Курс 270, —ответил адмирал. — Убираемся отсюда нахрен, пока какой-нибудь сумасшедший идиот не начал стрелять.

Американская АУГ на полной скорости отошла на запад. Советские корабли сопровождали их до меридиана аэродрома Ас-Салум на западе Египта, затем повернули на Александрию. При этом их истребители ещё несколько раз дозаправлялись в воздухе от заправщиков Ту-16.

О дозаправляющихся в воздухе русских МиГах было немедленно доложено в штаб ВМФ, а оттуда — Эйзенхауэру.

Вечером 26 апреля в Овальном кабинете Белого Дома беседовали президент Эйзенхауэр и министр обороны Нейл Макэлрой. Министр принёс фотографии, переданные с авианосцев 4-й дивизии, и рапорт адмирала Арнольда о произошедших событиях.

У президента выдался скверный день.

На столе были разложены фотографии советских истребителей, заправляющихся от подвесных агрегатов Ту-16, снимки советских военных объектов в Египте, Сирии, Албании и Югославии, сделанные с больших высот разведчиками U-2.

— И что вы об этом думаете, мистер Макэлрой? — спросил Эйзенхауэр.

— Я бы не сказал, что это катастрофа, мистер президент, — ответил министр. — Красные предсказуемо наращивают военное присутствие на территории своих сателлитов. Было бы странно, если бы они этого не сделали, учитывая мощь нашего давления.

— Вы посмотрите на эти снимки! — Айк пододвинул к министру несколько фотографий советских авиабаз. — Здесь же ничего не видно! Только огромные прямоугольники маскировочных сетей, видимо, натянутых на металлические каркасы. Под ними может скрываться всё, что угодно!

— С воздушной разведкой у нас действительно есть трудности, — подтвердил министр. — Разведчики флота практически не могут прорваться к объектам. Истребители красных отжимают наших уже от границы территориальных вод. Если начинаем упорствовать — открывают огонь, вначале — предупредительный. Пробовали давать разведчикам эскорт истребителей — красные подняли два полка МиГов. К счастью, обошлось без стрельбы, наши не стали рисковать. Обходимся помощью мистера Даллеса — его U-2 МиГи красных пока не достают. (испытания ЗРК С-75 начались в августе 1957). Без них и таких снимков не было бы.

— Значит, по-вашему, это не катастрофа? — Эйзенхауэр криво усмехнулся.

— Да, мистер президент. Меня больше беспокоит, что адмирал Арнольд, встретившись с давлением красных, предпочёл отступить...

— Вы, мистер Макэлрой, человек штатский. Поэтому слабо представляете себе степень ответственности командующего дивизией авианосцев, — устало вздохнул президент. — Что, по-вашему, он должен был делать?

— Полагаю, выполнить свой долг. Поднять самолёты и показать этим красным, кто хозяин на Средиземном море, а не вступать с ними в переговоры.

— Да-а... Вы, действительно, штатский человек. Вы хоть понимаете, что нашу эскадру поймали в тщательно расставленную ловушку? — Эйзенхауэр говорил спокойно, словно втолковывая нерадивому ученику сложную теорему. — Смотрите. Наши корабли подходят близко к побережью и поднимают самолёты. Обычная операция из серии «показать наш флаг этим аборигенам». Над эскадрой остаётся обычный, малочисленный воздушный патруль. Вдруг наш самолёт ДРЛО ослепляют направленной помехой, а затем над нашими кораблями появляются воздушные силы вероятного противника. Причём, имеющие подавляющий перевес. Основная часть наших самолётов уже в воздухе, но не готова принять бой. Красные выждали, пока у наших будет на исходе топливо. Новейшие истребители в ходе «демонстрационного вылета» ракет «воздух-воздух» не несли. Почти одновременно, появляется красная эскадра, и прижимает наших к берегу.

— Если бы адмирал Арнольд, как вы предлагаете, поднял бы самолёты... Для начала, он уже поднял большую часть самолётов, для демонстрации силы над Бейрутом. На борту оставались, главным образом, пропеллерные штурмовики «Скайрейдер», самолёты ДРЛО и прочий подобный хлам. Кого он должен был поднять?

Министр обороны замялся, уже понимая, что сморозил глупость. К его счастью, вопрос президента был риторическим.

— Далее, — продолжал Айк. — Предположим, он выделил бы больший резерв для охраны соединения. На взлёте с авианосца, как и на посадке, наши самолёты уязвимы. Притом, заметьте, мы с Советами не воюем! Они не делали никаких агрессивных манёвров в нашу сторону. Просто пролетели параллельным курсом. А Арнольду, чтобы поднять самолёты, нужно было повернуть против ветра, то есть, поперёк курса красной эскадры. Если бы красным хоть на секунду показалось, что наши действия агрессивны, любой их бомбардировщик тут же сбросил бы управляемые бомбы на наши авианосцы! Им было достаточно только чуть довернуть! А МиГи перещёлкали бы наши взлетающие истребители, пока они не набрали скорость и высоту.

— Заметьте, теперь Арнольд стеснён в манёвре, он вынужден идти вдоль берега, — продолжал свой анализ президент. — Если он резко повернёт, Советы могут расценить это как агрессивный манёвр. А поворачивать ему надо, чтобы принять оставшиеся без топлива самолёты, он опять-таки должен развернуться против ветра. И тут он наталкивается на минное поле и вынужден сбавить ход!

— Вы полагаете, мистер президент, что там было минное поле? — спросил министр. — Адмирал докладывал всего лишь о ржавых немецких плавающих минах...

— Я не «полагаю»! Я на 110 процентов уверен, что оно там было! Будь я на месте командования красных, я бы сам его там поставил! — ответил Эйзенхауэр. — Красные дьявольски спокойно и методично загнали Арнольда в ловушку! Если бы он дёрнулся, его раскатали бы, как бог — черепаху, два авианосца и два крейсера в ближнем бою против линкора и семи крейсеров не пляшут. Если бы Арнольд растерялся и промедлил, он потерял бы большую часть авиагруппы. Самолёты без топлива не летают, они просто посыпались бы вниз. Поэтому действия адмирала Арнольда я считаю для той ситуации единственно правильными. И кстати, командующий 6-м флотом адмирал Браун оценил ситуацию точно так же.

— Вы считаете, красные собирались атаковать? — спросил Макэлрой.

— Собирались? Нет, конечно, они же не идиоты! — ответил Айк. — Они были готовы атаковать, им нужен был только повод. Но первыми они ни за что не начали бы.

— Выходит... — министр умолк, не зная, как лучше сформулировать мысль. — Что, по-вашему, они хотели сделать?

— Да то же самое, что и мы — показать флаг, продемонстрировать силу, — ответил Эйзенхауэр. — Красный медведь вылез из берлоги, оскалился, рыкнул и пометил свою территорию. И тысячу раз прав адмирал Арнольд, что вызвал красных по радио и говорил с ними уважительно, как с равными. Заметьте, они слушали эфир, по просьбе Арнольда немедленно отвернули, и даже предложили помощь при проведении спасательных работ. То есть, они понимали, что наши самолёты держатся в воздухе на последних каплях топлива. Нет, мистер Макэлрой, это не безрассудство, не бессмысленная агрессия, это — циничный и холодный расчёт. Думаю, что этот инцидент — не последний. Таких случаев впереди ещё множество.

— И мы оставим этот инцидент без ответа? — спросил Макэлрой.

— Разумеется, нет! Ни в коем случае. Красные уважают только силу. Так же как и мы. Если соперник не отвечает — он слаб. Значит, его можно давить. Но если даёт адекватный ответ и умеет вовремя остановиться, значит, он силён, мудр и достоин уважения.

— М-да... проблема лишь в том, чтобы вовремя остановиться, — заметил министр обороны.

— Верно. Нужно совместно с красными установить черту, за которую ни мы ни они не должны переступать, — сказал президент. — Я подумаю над этим. И в следующий раз мы будем умнее. Как минимум, не позволим красным иметь такое подавляющее преимущество.

— Это опасно, сэр. Чем больше собрано сил с обеих сторон, тем больше вероятность, что найдётся идиот, который выстрелит, — заметил Макэлрой.

— Вот. Вы уже начинаете мыслить правильно, — ответил Айк. — Мы играем в очень опасную игру.

— Но что нам теперь делать с Сирией? Мы убедились, что красные не позволят нам свободно действовать в восточном Средиземноморье.

— Попробуем нажать через Турцию. При этом держа наш шестой флот наготове, чтобы, в случае необходимости, поддержать турков. Но сами в эту задницу ни в коем случае не полезем. К чёрту, хватит с нас Кореи!

— Тем более, что в Ливане мы своего добились — их парламент принял нашу доктрину «заполнения вакуума». Меня сейчас куда больше беспокоит другое, — президент бросил на стол перед Макэлроем фотографию МиГ-17, дозаправляющегося от подвесного агрегата под крылом Ту-16. — Вот. Вот это уже катастрофа.

— Разве?

— Да, чёрт подери! Это означает что красные больше не ограничены радиусом действия их истребителей. Раньше у нас было преимущество за счёт большего радиуса действия наших самолётов, в том числе — палубных. Сейчас мы этого преимущества лишились. Это значит что мы не сможем больше безнаказанно летать над всем Средиземным морем. И наш флот не сможет чувствовать себя в безопасности. Как минимум на Средиземном. А возможно — скоро и в других местах тоже. Фактически, мы потеряли господство в воздухе. До сегодняшнего дня оно у нас просто было. Как у средневекового короля была власть по праву рождения. Теперь, случись что, нам придётся за него драться. Истребители красных могут теперь из Египта и Югославии перекрыть всё Средиземное.

На самом деле, президент рано радовался решению ливанского парламента принять «доктрину Эйзенхауэра». Сразу после принятия этого решения ливанский Национальный фронт развернул активную кампанию агитации против президента Шамуна и министра иностранных дел Малика, продавивших это решение через парламент.

Уже на следующий день многие бейрутские газеты вышли с большими красными аншлагами через всю первую полосу: «Парламент говорит «да», но народ говорит «нет»!» По всей стране развернулось массовое движение протеста против проимпериалистического правительства, которое, в нарушение конституции, фальсифицировало результаты на парламентских выборах в июне 1957 года, сумев добиться победы и продления полномочий президента Шамуна. Но это было только начало событий. Народные выступления в Ливане продолжились и в 1958 году.

Операция по давлению на Сирию к этому времени шла уже вовсю. Так же как и Советский Союз принимал меры по противодействию. (Нарастание напряжённости нагляднее всего отображает простой линейный таймлайн.)

В феврале 1957 года в Сирию прибыли первые 5 торпедных катеров советской постройки. 7 февраля они вошли в состав ВМС Сирии. Понятно, что они не могли всерьёз противостоять даже небольшим ВМС Израиля, но начинать обучение сирийцев с чего-то было нужно. Из сухопутного вооружения в Сирию в 1955-56 гг поставлялись танки, САУ, БТР, артиллерийские орудия, вспомогательная техника, стрелковое вооружение, боеприпасы, гранаты, и т. п. Сирийцы получили 25 истребителей МиГ-15бис и 6 тренировочных УТИ МиГ-15.

После Суэцкого кризиса поставки в количественном выражении значительно возросли. (АИ) В Сирию было продано 10 подводных лодок проекта 613, два небольших парохода, переоборудованных в минные заградители — они приняли участие в постановке минного заграждения, а также торпедные катера, бомбардировщики-торпедоносцы Ил-28Т, истребители МиГ-15 и МиГ-17. Поставки шли за счёт планового сокращения численности Советской армии — самолёты и пушки не резали, а ставили на базы хранения, либо часть из них продавали союзникам.

Сирия рассчитывалась за поставки оружия сельскохозяйственной продукцией, в том числе пшеницей, овощами и фруктами, текстилем, а также сырьём для производства минеральных удобрений. В Сирии есть нефть, и уже с начала 1957 года было начато совместное с СССР строительство нефтеперерабатывающих заводов (АИ).

На Бермудском совещании глав правительств США и Англии обсуждались конкретные планы подрывных действий против Сирии, Египта и других арабских стран, включая антиправительственные заговоры и провокации, организацию вооруженного нападения на Сирию, экономический бойкот сирийского и египетского экспорта на внешних рынках. Были приняты проекты строительства новых нефтепроводов на территории Турции, чтобы перенаправить поток нефти другим путём, мимо Суэцкого канала и нефтепроводов на территориив Сирии.

Экономическая война против Сирии поначалу была успешной. США продали в Италию, традиционно закупавшую сирийскую пшеницу, большую партию американского зерна по демпинговым ценам. Сирии удалось продать в Италию лишь 50 000 тонн зерна вместо намечавшихся 350-400 тысяч тонн. На рынки Греции, Италии и Франции поступили, также по демпинговым ценам, большие партии американского хлопка. Иракские и турецкие фирмы под давлением США расторгли все ранее заключённые с Сирией контракты по закупке сирийского текстиля. Англо-американская компания «Ирак Петролеум компани» заявила о сокращении своей деятельности в Сирии, прекращении строительства ещё одного нефтепровода на сирийской территории и уволила тысячи сирийских рабочих. Контролируемые западными державами банки отказывали сирийским фирмам в выдаче кредитов.

Правительство Сирии приняло ряд мер для выправления экономического положения страны: ввело систему нормирования продовольственных товаров для населения, обеспечило поставку топлива для бесперебойной работы промышленных предприятий, повысило некоторые таможенные пошлины, прекратило импорт предметов роскоши, в то же время увеличив ввоз наиболее необходимых стране товаров и т. д.

Вскоре, однако, нормирование продовольственных товаров было отменено. Советский Союз закупил в Сирии 300 тысяч тонн пшеницы и другие сельскохозяйственные излишки. Часть этой продукции пошла в счёт оплаты поставок оружия, остальное СССР покупал за советские рубли, обеспеченные золотом, и ставшие основной валютой ВЭС. (Постановление Совмина СССР от 28 февраля 1950 г. перевело рубль на постоянную золотую базу. Объявленное золотое содержание рубля равнялось 0.222168 грамма чистого золота; сбытовая цена 1 грамма золота устанавливалась в 4,45 рубля. http://maxpark.com/community/1920/content/1512164)

За эти деньги Сирия могла закупать необходимые ей товары в странах ВЭС. Египет предложил заключить трёхстороннее соглашение, по которому Сирия передавала Италии 220 тыс. тонн твёрдой пшеницы, а Египет покупал у Италии 300 тыс. тонн мягкой пшеницы, оплатив Сирии стоимость 220 тыс. тонн её пшеницы. (http://alerozin.narod.ru/Syria57.htm)

В рамках недавно образованной ОАР правительство Египта также оказывало разнообразную экономическую помощь Сирии, в основном — поставками отдельных видов продовольствия.

Уже в августе было заключено соглашение о техническом и экономическом сотрудничестве с СССР, в дополнение к общим соглашениям внутри ВЭС. Оно дало Сирии возможность выдержать экономический бойкот со стороны Запада.

Сирийский текстиль и хлопок в СССР тоже пользовались большим спросом, учитывая менее форсированное развитие хлопководства, из расчёта на поставки внутри ВЭС. Напряжение на рынке труда, вызванное увольнениями строительных рабочих, было снято путём привлечения освободившихся работников на строительство военно-морской базы в Латакии, а также на строительство нескольких десятков совместных предприятий по всей территории Сирии.

Советский флот развил большую активность в восточном Средиземноморье. Прежде всего, вдоль побережья Сирии, имевшего меньшую протяжённость, чем у Ливана — около 170 км, но более изрезанного — было установлено управляемое с берега противодесантное минное заграждение. В порты Латакия и Александрия в июне были отбуксированы два плавучих дока для обслуживания и ремонта базирующихся там подводных лодок Средиземноморского флота. В июле третий док был отбуксирован в Албанию на базу Влёра.

(В реальной истории было отбуксировано 2 дока — 19 июля в Александрию и 21 июля во Влёру.)

В июле 1957 г в Египет и Сирию пришли закупленные ими советские подводные лодки проекта 613 — 10 единиц в Александрию и 10 — в Латакию. (АИ, в реальной истории пришли 2 ПЛ проекта 613 и одна малая лодка 15й серии в Египет)

Порт Латакия был полностью переоборудован к середине 1957 года. Советский ВМФ получил удобный пункт базирования, позволявший действовать вдоль всего южного побережья Турции, держать под прицелом Израиль, Ливан, Кипр, и контролировать восточную часть Средиземного моря.

В начале июля 1957г. сирийские органы безопасности арестовали группу агентов английской разведки. У агентов были изъяты документы о внутреннем положении страны, о сирийской армии, о новом вооружении, которым снабжается сирийская армия, о дислокации сирийских войск. Но основным участником игры против Сирии были американцы.

ЦРУ готовило вооружённый заговор под названием «Операция Wappen». Предполагалось, что группа реакционно настроенных офицеров в Дамаске и Халеле поднимет мятеж. В конце июля — начале августа заговорщикам было передано 3 миллиона долларов для подкупа должностных лиц и раздачи взяток.

ЦРУ и британская разведка MI-6 планировали также ряд политических убийств в Сирии. К уничтожению были приговорены глава сирийской разведки Абд аль-Хамид (Abd al-Hamid), начальник штаба Афиф аль-Бизри (Afif al-Bizri) и лидер сирийских коммунистов Халид Бакдах (Khalid Bakdash). Так же предусматривалось физическое уничтожение общественных лидеров, таких как Акрам Хаурани, Сараж, Мустафа Хамдун, Нефури, ряда высших офицеров генерального штаба.

Организация убийств была поручена американскому дипломату Гарольду Стоуну, работавшему в Сирии на должности 2-го секретаря посольства. Стоун участвовал в 1954 г. в свержении правительства Арбенса в Гватемале. Дома, где жили сирийские военные руководители, предполагалось взять штурмом, для чего под руководством американцев на территории Ливана были подготовлены отряды боевиков.

Сирийская и египетская разведка вскрыла замысел ЦРУ. 13 августа сирийские силы безопасности окружили американское посольство в Дамаске, чтобы помешать реализации заговора. Были сделаны несколько заявлений для прессы, о раскрытии финансируемого ЦРУ заговора.

В тот же день сирийское правительство выслало из страны трёх американских дипломатов, замешанных в подготовке заговора. Обратно в США отправились военный атташе полковник Роберт Моллой, второй секретарь Говард Стоун и вице-консул в Дамаске Франсиз Джетон.

США отрицали свою причастность к заговору, 14 августа они в ответ объявили персонами нон грата сирийского посла в Вашингтоне Зейн эд-Дина и второго секретаря посольства.

Информация о заговоре была тут же подхвачена и растиражирована западными телеканалами. Тон комментариев был полярный — от резко антисирийского до откровенно проарабского. Точки над «Ё» расставил телеканал ONN, опубликовавший неопровержимые улики против высланных американских дипломатов, предоставленные сирийской контрразведкой. Американцы подобных улик против сирийского посла предоставить не смогли. Антисирийская пропагандистская кампания потерпела неудачу, и борзописцы были вынуждены изменить акценты. Теперь о заговоре ЦРУ в Сирии американские телеканалы дружно замолчали. Зато активизировались ONN и европейские телекомпании.

Госсекретарь Гертер совершил тактическую ошибку, обвинив телеканал ONN в «измене своей обычной непредвзятости». Теперь репортёры телеканала на каждой пресс-конференции донимали и самого госсекретаря, и его помощника Гендерсона, и представителей Госдепартамента, каждый раз предъявляя улики против высланных американских дипломатов. К ним присоединялись и репортёры других телеканалов, охочие до скандалов и сенсаций.

После раскрытия заговора 17 августа прозападный начальник Генштаба сирийской армии Низам аль-Дин был смещён и заменён на генерал-майора Афифа аль-Бизри. Позднее в ходе проведённой чистки были смещены ещё 9 высших офицеров.

После того, как 6 августа ОАР и СССР заключили двустороннее соглашение о технической и экономической помощи, предназначавшейся, в основном, для Сирии, события начали набирать обороты.

21 августа в ходе пресс-конференции президент Эйзенхауэр отвечал на вопросы корреспондентов о положении в Сирии. При этом он допустил ряд необоснованных выпадов против СССР. В частности, он утверждал, что «Советский Союз стремится к захвату Сирии». Однако несколько позже в ходе той же пресс-конференции Эйзенхауэр был вынужден признать, что все его обвинения против СССР беспочвенны. Президент подтвердил, что положение в Сирии является внутренним делом этой страны и ни в коем случае не оправдывает какого-либо американского вмешательства в рамках «доктрины заполнения вакуума». (http://alerozin.narod.ru/Syria57.htm)

Американская печать прямо требовала «наказать» Сирию. «Нью-Йорк Геральд Трибюн» призывала к «использованию силы — моральной, экономической, политической и военной» против Сирии. «Чикаго Трибюн» писала, что правительство США, «возможно, предпримет шаг» с целью отправки «американского вооружения и солдат на Средний Восток». «Крисчен сайенс монитор» предлагала оказать на Сирию «военное и экономическое давление со стороны Турции и Ирака, действующих в консультации с Вашингтоном». (http://alerozin.narod.ru/Syria57.htm)

В тот же день 21 августа французская газета «Пари пресс — Энтрансижан» сообщила о передвижениях американского 6-го флота в Средиземном море. Газета указала, что речь идёт о недавно заявленных манёврах. Советское руководство ждало этого шага — о нём было известно из присланных документов. Знали приблизительный наряд сил, время проведения учений — 25-29 сентября 1957 г. район предполагаемого проведения учений, их цель, место высадки морской пехоты на побережье Турции и даже название операции — «Deep Water»

23 августа на переговоры в Турцию отправился помощник госсекретаря США Гендерсон (Loy Henderson). Он провёл переговоры в Турции с премьер-министром Мендересом и государственным министром Зорлу, а также с представителями военного командования. В Ираке Гендерсон встречался с королём Фейсалом и премьер-министром Айюби. В ходе переговоров обсуждался план военной интервенции против Сирии, с использованием вооружённых сил Турции, Ирака и Израиля. Целью вторжения было изменение государственного строя в Сирии, свержение законного правительства и прихода к власти проамериканских элементов. В Анкаре и Бейруте Гендерсон обсуждал эти же вопросы с государственными деятелями, а также встречался с некоторыми сирийскими прозападными политиками, бежавшими из Сирии после раскрытого заговора, в их числе были бывший премьер-министр Хусни Барази, бывший министр иностранных дел Ильян, бывший военный атташе в Риме Хусейни, активный участник раскрытого заговора в Сирии и другие.

В Ираке Гендерсона ждала неудача — он столкнулся на деле с неучтённым в стенах Госдепартамента явлением — межарабской солидарностью. Иракцы не желали участвовать в агрессии, организованной американцами против такого же арабского государства. Предполагалось, что иракские войска лишь начнут столкновения на границе с Сирией, а основной удар нанесут турецкие подразделения при поддержке палубной авиации и кораблей 6-го флота США. Участие Израиля планировалось лишь на самом завершающем этапе конфликта. За это Израилю разрешалось вновь захватить Синайский полуостров, долину реки Иордан и побережье Акабского залива. Но иракцы не пошли даже на такой сценарий, а Бен-Гурион прямо заявил: «Израиль не видит необходимости в войне против Сирии и всеми силами будет стремиться остаться вне военного конфликта» (http://alerozin.narod.ru/Syria57.htm)

Вовлечь Ливан в организацию вооружённой интервенции в Сирии также не удалось.

Это вынудило Госдепартамент изменить план действий — теперь американцы потребовали, чтобы нападение было начато Турцией. В ответ на это турецкие политики указали, что для Турции необходимо участие в военных действиях хотя бы одного из арабских государств, в качестве прикрытия турецкой агрессии против Сирии.

Сразу после объявления о предстоящих учениях 6-го флота на побережье Турции Хрущёв собрал у себя силовых министров — Жукова и Кузнецова, председателя КГБ Серова, начальника ГРУ Шалина, председателя ВПК Устинова и министра иностранных дел Громыко.

Иван Александрович Серов кратко проинформировал собравшихся о целях и задачах учений «Deep Water». Основной целью учений была отработка взаимодействия в ходе блокирования американским флотом проливов Босфор и Дарданеллы, чтобы не допустить выхода советского Черноморского флота в Средиземное море. Ожидались также действия на южном фланге против советского Средиземноморского флота в Египте и Сирии.

Выслушав Серова, Никита Сергеевич вдруг предложил:

— Вот я тут подумал, товарищи... Американцы всегда следят за проведением наших учений, мы за их учениями тоже стараемся следить. Это нормально, это естественный процесс. А почему бы нам не предложить американцам провести совместные учения?

— Это как, Никита Сергеич? — изумился Жуков.

— Ну, как... Они, значит, проливы блокировать собрались, а мы, со своей стороны, будем учиться их блокаду прорывать, — ответил Хрущёв. — Вы же мне план прорыва в 55-м году докладывали? (см книга 1, гл. 35)

— Полагаю, американцы на такую авантюру не пойдут, — заметил Громыко.

— Не факт, — сказал Кузнецов. — Мне, как военному, было бы интересно испытать возможности своих сил в учебном столкновении с реальным противником, который думает и действует по-своему, вооружён своими системами оружия. Думаю, Георгий Константинович со мной согласится. Американские военные будут испытывать схожий интерес.

— Это было бы поучительно, — кивнул Жуков.

— Спецназ ГРУ к захвату проливов готов, — коротко доложил Шалин.

— Американцы сильны, — сказал Устинов, — Но на черноморском ТВД мы, пожалуй, сильнее. У нас есть возможность привлечь большие силы базовой авиации. Только на Чёрном море у нас пять авиадивизий. Да ещё ракетные войска. Можно было бы отработать атаки ракетоносцев Ту-16КС без выполнения реальных пусков, но в условиях реального противодействия авиации и средств РЭБ НАТО.

— Мы бы их опрокинули, — сказал Жуков. — Особенно если сухопутными силами с территории Болгарии ударить.

— Откажутся американцы, — повторил Громыко. — Генералы — те да, те аплодировать будут. Но политики — откажутся.

— И всё-таки, давайте попробуем, — предложил Хрущёв.

Предложение Хрущёва в разгар холодной войны провести совместные маневры в Босфоре и Дарданеллах, направленное личным посланием на имя Эйзенхауэра, вызвало в Белом Доме реакцию посильнее, чем взрыв бомбы. Президент немедленно поехал в Пентагон.

Объединённый Комитет Начальников Штабов, в целом, и его председатель, генерал Натан Твайнинг (http://en.wikipedia.org/wiki/Nathan_Farragut_Twining), напротив, как и предсказывал Николай Герасимович, встретили идею с энтузиазмом. Военные рассчитывали поближе познакомиться с применяемой советскими войсками тактикой, собрать данные о частотах и режимах излучения радаров, перехватить побольше шифрованных радиосообщений, чтобы попытаться их расшифровать и научиться читать советские шифры.

Вернувшись из Пентагона, Эйзенхауэр собрал у себя министра обороны, помощника по национальной безопасности, государственного секретаря и директора ЦРУ. Генерала Твайнинга он приглашать не стал, т. к. уже знал его позицию.

— Как прикажете это понимать, господа? — спросил президент. — Хрущёв сошёл с ума?

— На что он надеется — не понимаю, — заметил министр обороны Макэлрой. — У нас на учениях будет три авианосца, ракетные крейсеры, всего 98 кораблей, морская пехота.

Президент повернулся к повешенной на стенде карте Чёрного моря и проливов. На ней условными обозначениями были отмечены места дислокации советских воинских частей.

— У красных в этом районе тоже немалые силы, — проворчал Айк. — Да ещё и Средиземноморский флот будет угрожать с тыла. Нам придётся действовать по двум расходящимся направлениям, что всегда нежелательно.

— В условиях подобной концентрации сил, мистер президент, сложно поручиться, что кто-либо не совершит ошибку, — осторожно произнёс помощник по национальной безопасности Джексон. — А при таком количестве современного вооружения, ошибка может привести к возникновению фатального инцидента.

— Я тоже этого опасаюсь, — ответил Эйзенхауэр. — Какой-нибудь идиот-сержант может начать третью мировую войну. Нет, о совместных учениях с красными не может быть и речи. Но вот откуда они узнали цели учений «Deep Water»? Тут явно поработали красные шпионы.

— Либо уборщица подобрала неучтённую копирку в каком-нибудь штабе, — пожал плечами Аллен Даллес. — При десятках тысяч задействованных участников сохранить тайну крайне сложно.

— М-да... Вы правы, Аллен, — Эйзенхауэр задумчиво кивнул. — Нет. На эту авантюру мы не согласимся.

Его позицию поддержал и госсекретарь Гертер:

— Будет выглядеть странно, если мы сначала обвиняем СССР в подготовке «захвата Сирии», хотя какой уж там захват, это был, скорее, аншлюс, а потом соглашаемся на проведение совместных учений. Это мало того, что опасно, но и союзники нас не поймут. Как я, по мнению генерала Твайнинга, буду объяснять туркам, почему советский десант высаживается в Стамбуле?

Андрей Андреевич Громыко оказался прав. 25 августа был получен официальный ответ президента. Он поблагодарил за интересное предложение, но отказался от совместных учений, отметив, что «при нынешнем уровне международной напряжённости слишком велик риск возникновения вооружённого инцидента, который может перерасти в глобальный военный конфликт сверхдержав»

27 августа 1957 года в советских газетах и по телевидению было объявлено о проведении успешного испытания межконтинентальной баллистической ракеты, а также взрывов атомных и термоядерных боеприпасов.

1 сентября в албанский залив Влёра, где была организована военно-морская база, зашёл крейсер «Жданов» в сопровождении эсминца «Свободный». Командир отряда контр-адмирал В.Ф.Чалый с группой офицеров и командующим албанской береговой обороной генерал-майором Неджипом Винчани посетили порт Влёра. 3 сентября корабли отправились обратно в Александрию.

Американское давление вызвало активизацию арабских государств. 7 сентября король Саудовской Аравии Таляль сделал заявление о поддержке Сирии в случае вооружённой агрессии со стороны Турции или других государств.

На самом деле, заявлением дело не ограничилось. Две саудовские армейские бригады, ранее размещавшиеся в Иордании, были передислоцированы в Сирию и заняли позиции на подступах к порту Латакия, став первыми иностранными воинскими частями, пришедшими на помощь Сирии. (АИ)

С 6 по 12 сентября в Каире шло совещание объединённого командования ОАР с участием представителей Группы советских войск в Египте. (В реальной истории — совещание египетско-сирийского командования). Было принято решение об оказании немедленной военной помощи Сирии.

С начала сентября американские и турецкие вооружённые силы начали концентрироваться у границы с Сирией, угрожая агрессией. Уже 8 сентября к сирийскому побережью подошли 5 кораблей НАТО. Над ними было совершено несколько пролётов бомбардировщиков Ту-16 в сопровождении истребителей. Самолёты несли опознавательные знаки Сирии, но экипажи в них были смешанные — советско-сирийские.(АИ).

В период с 5 сентября по 9 октября турецкие самолёты 20 раз пытались нарушить сирийское воздушное пространство. Нарушители вытеснялись истребителями ОАР обратно в воздушное пространство Турции. Оружие было приказано без необходимости не применять. Турки наглели, и продолжали лезть. В итоге 9 октября 4 МиГа взяли турецкий самолёт в клещи и посадили на аэродром в Латакии. (АИ) Попытки нарушения границы прекратились. Турецкая пресса подняла вой. 12 октября экипаж и самолёт были возвращены Турции в присутствии представителей ОВД и НАТО, зафиксировавших в совместном протоколе факты нарушения границы, перехвата самолёта над сирийской территорией, и собственно факт возвращения. Церемонию передачи и подписания протокола показывали все мировые телеканалы. (АИ)

10 сентября саудовский посол в Сирии сделал заявление для прессы, в котором указывалось, что Саудовская Аравия «не пожалеет средств чтобы поддержать и помочь» Сирии в случае внешней агрессии.

11 сентября советский посол в Турции Никита Семёнович Рыжов вручил премьер-министру Турции Аднану Мендересу послание Председателя Совета Министров СССР Косыгина (АИ. В реальной истории — Н.А. Булганина) о ситуации вокруг Сирии.

В послании, в частности, было сказано: «...в планах развязывания военных действий против Сирии определенная роль отводится Турцией. Мы, конечно, не хотели бы верить этому, но дело настолько серьезно, что мы сочли возможным обратиться по этому вопросу к правительству Турции и поделиться с ним определенными соображениями. Нас глубоко тревожит то обстоятельство, что имеются признаки, указывающие на то, что руководящие деятели Турции, по-видимому, склонны пойти навстречу, такого рода, планам.

Мы не скроем, что мы с большой озабоченностью встретили сообщения о сосредоточении турецких войск у границ Сирии, а также о переброске американского оружия на территорию Турции для осуществления нападения против Сирии....

И когда поступают сообщения о концентрации турецких войск на турецко-сирийской границе, у нас возникает естественный вопрос, а как бы чувствовали себя турки, если бы на их границах начали сосредоточиваться иностранные войска?

По нашему глубокому убеждению, Турция могла бы навлечь на себя лишь большие несчастья, если бы она стала руководствоваться советами тех иностранных кругов, которые, отнюдь не заинтересованы в поддержании мира на Ближнем и Среднем Востоке...

Мы знаем то время, когда основатель современной Турции Кемаль Ататюрк смело поднял знамя независимой Турции, которое ярко засияло тогда на всем Востоке, как знамя свободы и независимости народов Востока от колонизаторов. Советский Союз первым протянул руку Турции, как верный ее друг, и оказал ей всю возможную при тех условиях помощь и поддержку. Советско-турецкие дружественные отношения сыграли в те времена немалую роль в деле укрепления мира на Ближнем и Среднем Востоке, а также в деле укрепления независимого Турецкого государства. Мы с полным уважением и пониманием относимся к этим славным традициям, которые мы хорошо помним и хотели бы продолжать.» (цитируется по http://alerozin.narod.ru/Syria57.htm)

12 сентября король Саудовской Аравии Таляль отправил сообщение Эйзенхауэру. В послании он утверждал, что сообщения о сирийской угрозе не имеют под собой почвы, и рекомендовал «проявить сдержанность» и воздержаться от обострения ситуации. В тот же день он заявил в интервью прессе, что «Саудовская Аравия не останется стоять со сложенными руками в случае агрессии против Сирии» (В реальной истории послание отправил король Сауд. Арабская солидарность тогда не была пустым звуком)

Когда стало ясно, что создание арабско-турецкой антисирийской коалиции срывается, США окончательно сделали ставку на Турцию. Была начата интенсивная подготовка к открытому военному нападению. Руководство операцией осуществляли посол США в Турции Уоррен, глава американской военной миссии генерал Мид, военный атташе Халфорд, командующий сухопутными войсками юго-восточной части южноевропейского ТВД генерал Рид и начальник штаба ТВД генерал Баллок. К 17 сентября был готов предварительный план.

Общая схема интервенции предполагалась следующей: волнения в пределах Сирии, сопровождаемые пограничными инцидентами между Сирией и Ираком, служащие предлогом для иракских действий согласно Статье 51 Устава Организации Объединенных Наций (самозащита в случае нападения). Наступление иракской армии служило бы спусковым механизмом для племенных восстаний в пределах Сирии. Турецкую помощь должен был потребовать Багдад, столкнувшись с серьезным сирийским сопротивлением. К операции подключались СМИ, чтобы показать правительствам и народам региона опасность со стороны Сирии и нейтрализовать просирийскую пропаганду.

18 сентября газеты сообщили, что на турецко-сирийской границе сосредоточились 9 турецких дивизий. В тот же день Государственный совет ОАР обратился к Советскому Союзу и другим странам ВЭС с официальной просьбой о защите Сирии как члена ВЭС в случае иностранной агрессии. (АИ)

В тот же день в сообщении ТАСС было объявлено, что Средиземноморский флот СССР начинает патрулирование восточного Средиземноморья в целях защиты ОАР как члена ВЭС от агрессии со стороны НАТО. (АИ, в реальной истории 21 сентября в Латакию пришли крейсер «Жданов» и эсминец «Свободный», но этого оказалось достаточно. Соединённые Штаты сами использовали нападение на свои корабли в качестве casus belli, поэтому к подобному варианту развития событий относились со всей серьёзностью. «Жданов» и «Свободный» двое суток шли в режиме боевой готовности № 1 и № 2. Сирийцы считали советских моряков спасителями. Местные газеты писали, что после прихода «Жданова» и «Свободного» турецкие провокации сразу же прекратились и впервые за многие месяцы сирийцы могли спать спокойно. http://alerozin.narod.ru/Syria57.htm)

19 сентября премьер-министр Иордании Сулейман Набулси (АИ, в реальной истории — король Хуссейн) заявил, что Иордания продолжит «братское сотрудничество с Сирией и поддержит её в случае иностранной агрессии». Он подчеркнул, что в рамках ОАР это сотрудничество будет «лишь более тесным и всеобъемлющим, чем ранее».

24 сентября в Средиземном море сосредоточились 96 кораблей, в том числе авианосцы «Лейк Чемплейн», «Франклин Д. Рузвельт» и «Рэндольф», а также амфибийные силы в количестве 38 кораблей, на которых находилось около 8000 морских пехотинцев США.

В тот же день, 24 сентября было опубликовано сообщение ТАСС о проведении в Советском Союзе взрывов ядерных и водородных зарядов в рамках боевой подготовки Советской Армии и Военно-Морского Флота.

Сирийская газета «Аль-Наср» опубликовала перехваченные секретные документы, из которых следовало, что вторжение турецких войск планировалось на 27 сентября.

25 сентября король Таляль (АИ, в реальной истории — король Сауд) прибыл в аэропорт Дамаска и «консультировался» с сирийскими правительственными чиновниками. Действия саудовского монарха на международном уровне оказали влияние, прежде всего — в отношении уменьшения американо-турецкого давления на Сирию.

25 сентября начались учения НАТО «Deep Water». После имитации атомного удара по полуострову Галлиполи, образующему западный берег длинного узкого пролива Дарданеллы, 29 сентября в заливе Сарос вблизи Галлиполи высадились 8000 американских морских пехотинцев. В ходе учений американские амфибийные силы неоднократно облетали Ту-16, базировавшиеся в Болгарии. Во время этих облётов их перехватывали и сопровождали американские палубные истребители FJ-3 «Fury».

30 сентября премьер-министр Турции Аднан Мендерес через советского посла отправил ответ на послание Председателя Совета Министров СССР. Турецкий премьер пытался оправдать политику колониальных держав на Ближнем и Среднем Востоке, переложить ответственность за нагнетание ситуации на Сирию, но при этом утверждал, что у Турции нет и не будет «ни малейших агрессивных намерений» (кто б ему поверил) а также увязывал восстановление отношений с Советским Союзом, основанных на взаимном доверии, с отказом СССР от принципов своей политики на Ближнем Востоке.

4 октября из Севастополя с визитом в Югославию на порту крейсера «Куйбышев» отправился министр обороны СССР маршал Советского Союза Г.К. Жуков. Крейсер сопровождали эсминцы «Бывалый» и «Блестящий», командовал отрядом контр-адмирал П.Н. Тюняев. 5 октября отряд вышел в Эгейское море, 8 октября прибыл в порт Задар, откуда Жуков отправился в Белград.

7 октября Никита Сергеевич Хрущёв ответил на вопросы корреспондента американской газеты «Нью-Йорк Таймс» Дж. Рестона. Он указал, что СССР настроен серьёзно и не позволит совершить нападение на Сирию:

«Правящие круги США буквально толкают Турцию против Сирии. Турция стягивает свои силы к сирийской границе. Она даже оголяет некоторые участки границы с Советским Союзом. Но она напрасно это делает...

Что же касается последствий, к которым могут привести действия Гертера (В реальной истории — Даллеса) и Гендерсона, могу сказать, что легко начать войну, но куда труднее ее кончить. Если Турция начнет военные действия против Сирии, то это может привести к очень серьезным последствиям, в том числе и для самой Турции. Из этой искры может разгореться большой пожар войны.

Мы со своей стороны принимаем все, чтобы события не привели к развязыванию войны. Понятно, что мы не можем быть пассивными, так как Средний Восток находится в непосредственной близости к Советскому Союзу, а Турция является нашим соседом и имеет с нами общую границу на большом протяжении. Мы хотели бы предостеречь турецкое правительство от опрометчивых авантюристических шагов, которые могут толкнуть ее в бездну войны, из которой Турции трудно будет выбраться.

Наиболее воинственные правящие круги США, наоборот, делают все, чтобы развязать войну в этом районе, и, конечно, делают это не без согласия таких же кругов в Англии и Франции....» (http://alerozin.narod.ru/Syria57.htm)

11 октября 1957 года органы безопасности Сирии сообщили о раскрытии нового антиправительственного заговора. Была арестована большая группа заговорщиков, переброшенная из Турции. Заговорщики ожидали сигнала к началу вооруженного восстания с целью свержения существующего в стране режима. Все арестованные были членами запрещенной Сирийской национально-социальной партии.

В тот же день, 11 октября представитель Госдепартамента США огласил официальное заявление Госдепартамента в связи с беседой Н.С.Хрущева с корреспондентом газеты «Нью-Йорк таймс» Рестоном в части, касающейся положения на Ближнем и Среднем Востоке. Госдепартамент в этом заявлении пытался опровергнуть сведения о том, что американский эмиссар Гендерсон, недавно побывавший со специальной миссией в Турции и Ливане, имел указание организовать нападение на Сирию. Госдепартамент утверждал, будто перед Гендерсоном стояла лишь задача «проконсультироваться» с должностными лицами Соединенных Штатов и иностранных государств, «лично ознакомиться с создавшимся положением и по возвращении сообщить о своих впечатлениях». Государственный департамент также назвал «абсолютно необоснованным» заявление Н. С Хрущева о том, что Соединенные Штаты Америки толкают Турцию на войну с Сирией. (Джейн Псаки родится лишь 1 декабря 1978 г., а методички для неё уже написаны)

12 октября газета «Аль-Джумхур» сообщила, что 5-я бронетанковая дивизия в Турции, в составе 170 танков, под командованием американских офицеров, выдвинулась к сирийской границе. Общее число танков, сосредоточенных в районе Александретты, составило 670 единиц. Также на границе сосредоточились около 30 000 турецких солдат и офицеров.

13 октября в порт Латакия начали прибывать египетские транспорты, с которых высадилось 10 000 египетских солдат. (В реальной истории были отправлены 2000, но как помним, в АИ египтяне захватили около 60 десантных транспортов в ходе воздушно-морской операции у Порт-Саида, поэтому есть возможность перебросить больше сил)

14 октября утром в Армянский залив вошли линкор «Новороссийск», крейсеры «Александр Невский», «Михаил Кутузов», «Орджоникидзе», «Жданов» в сопровождении эсминцев. Корабли находились в международных водах. Эскадра подошла к городу Искендерун (Александретта). Турки замерли. Они хорошо знали, что на борту «Новороссийска» находятся ядерные снаряды.

Эскадра развернулась в заливе, прошла вдоль границы территориальных вод, показав флаг, и вернулась к патрулированию. (АИ) После этого наглости у турок заметно поубавилось.

16 октября Сулейман Набулси (В реальной истории — король Хуссейн) сообщил послам Турции, Соединенных Штатов и Великобритании, что Иордания полностью поддержит Сирию в случае нападения. Ирак также заявил о поддержке Сирии. А.А.Громыко в письме председателю XII сессии Генеральной Ассамблеи ООН заявлял что СССР «не может безучастно относится к военным провокациям, готовящимся в непосредственной близости от южной границы СССР.»

В то время как в Вашингтоне проходила ХII сессия Генеральной Ассамблеи, в Лондоне в обстановке строгой секретности открылось заседание комиссии по подрывной деятельности Багдадского пакта, на котором обсуждался вопрос о средствах борьбы с «коммунистической пропагандой, исходящей из Сирии и распространяемой в районе Среднего Востока». 16 октября на пресс-конференции государственный секретарь США снова обвинил СССР в обострении обстановки на Ближнем и Среднем Востоке. Отвечая на вопросы корреспондентов, Гертер заявил, что США поддерживает, и будет поддерживать вплоть до применения вооруженной силы нынешний внешнеполитический курс Турции. При этом он признал, что СССР значительно опередил США в развитии ракетного оружия, но при этом подчеркнул, что ещё лет 5-10 ракеты не будут играть решающей роли, и главным аргументом остаётся стратегическая авиация.

Американский крейсер «Олбани» прибыл 16 октября на остров Крит.

17 октября в сирийской армии были отменены отпуска в связи с положением на границе. Даже с прибытием египетских частей силы были неравны. На границе с Сирией Турция сосредоточила 50000 солдат. Всего в турецкой армии было 500 тысяч солдат, Сирия могла им противопоставить 65-80 тысяч бойцов и Египет 100 тысяч.

18 октября в турецкий порт Измир прибыл американский крейсер «Канберра», вооружённый зенитными ракетами. Авианосец «Франклин Д. Рузвельт» направился к острову Родос. Также в регионе оставалось десантное соединение кораблей с 8000 морских пехотинцев. Морское министерство США объявило, что эти корабли «посетят различные порты на побережье Средиземного моря». Всего в Средиземном море США сконцентрировали флот, состоящий из 93 военных кораблей, в том числе 4 авианосца, 3 крейсера, 25 эсминцев, 6 подводных лодок.

В опубликованном 18 октября Заявлении ТАСС был раскрыт план турецкого вторжения: «Этот план предусматривает вторжение на сирийскую территорию широким фронтом от Средиземноморского побережья до реки Евфрат турецких моторизованных боевых частей. Один полк должен захватить порт Латакию, с тем чтобы обеспечить возможность американскому 6-му флоту ввести свои корабли в этот главный сирийский порт. В это время основные силы должны нанести удар на город Хомс и затем действовать в направлении столицы Сирии Дамаска. На части жандармской дивизии возлагается задача расправляться с патриотическими силами Сирии и насаждать угодные для американцев власти. Для увеличения боеспособности этой ударной группировки из США были срочно доставлены вооружение и боеприпасы.

Правящие круги США и Турции рассчитывают на молниеносное проведение войны против Сирии с тем, чтобы поставить ООН перед свершившимся фактом, когда она не имела бы времени для принятия мер по пресечению агрессии. Авантюризм таких расчетов совершенно очевиден, и ни у кого не должно быть иллюзий насчет безнаказанности агрессоров...

В связи с тем, что Турция открыто готовится к нападению на Сирию, Советский Союз так же, как и другие миролюбивые страны, принимает все необходимые меры к тому, чтобы нынешние события не привели и развязыванию войны. Советский Союз предостерег правительство Турции от опрометчивых шагов и предупредил о далеко идущих последствиях, которые ждут Турцию в случае нарушения ею мира в этом районе....

Организация Объединенных Наций не может проходить мимо создавшегося вокруг Сирии опасного положения, не может оставаться пассивной. В этих условиях долгом Организации Объединенных Наций является немедленное вмешательство с тем, чтобы пресечь возможность возникновения и развертывания войны. Нельзя не видеть, что нападение на Сирию и развязывание тем самым войны вблизи южных границ СССР затрагивает самым серьезным образом интересы его безопасности. Ни у кого не должно быть сомнения, что в случае нападения на Сирию Советский Союз, руководствуясь целями и принципами Устава ООН и интересами своей безопасности, примет все необходимые меры к тому чтобы оказать помощь жертвам агрессии.» (http://alerozin.narod.ru/Syria57.htm)

Ситуация изменилась, когда 19 октября Премьер Госсовета КНР Чжоу Эньлай объявил, что более двух миллионов китайских добровольцев откликнулись на призыв помочь Сирии, и уже началось комплектование интербригад. (АИ)

Следом за Китаем Председатель Совета Министров МНР, Первый секретарь ЦК МНРП Юмжагийн Цеденбал сделал заявление, что сформированная из монгольских добровольцев интербригада «Темучин» выдвигается через территорию Советского Союза на помощь Сирии. (АИ)

На совещании в Белом Доме Эйзенхауэр сказал: «Джентльмены, нам не нужна вторая Корея»

23 октября было объявлено о проведении учений частями Советской Армии и Черноморским флотом под руководством маршала Рокоссовского, учения проходили с 24 по 29 октября.

Правительство Турции продолжало концентрировать войска на сирийской границе. Вдоль границы начались маневры частей турецкой армии. С 31 октября по 2 ноября 1957 г. у юго-западного побережья Турции прошли манёвры военно-воздушных и военно-морских сил НАТО.

В начале ноября, после того, как американский флот завершил манёвры и покинул турецкие воды, произошли первые в 1957 г. вооружённые выступления курдов на востоке Турции. (АИ)

Территория компактного расселения курдов (Карта расселения http://ru.wikipedia.org/wiki/Файл:Kurdish-inhabited_area_by_CIA_(1992).jpg) захватывала 4 страны: Турцию, Ирак, Иран, и, в значительно меньшей степени — Сирию. Курды проживали — в относительно небольшом количестве — и на территории Советской Армении и Азербайджана. (http://www.kurdistan.com.ua/history-of-kurds/glava-7-barzani-khrushchev) Важно было и то, что среди курдов распространен не только ислам, но и христианство, а также собственная курдская религия — езидизм (http://ru.wikipedia.org/wiki/Езиды). Эта многоконфессиональность давала курдам определённую гибкость, позволяя одинаково успешно сотрудничать и с мусульманами и с христианами, что было не столь важно на территории СССР, но на Ближнем Востоке было немаловажным преимуществом.

Горный характер местности предполагал удобство партизанских действий. Курды предусмотрительно не ввязывались в прямые боестолкновения с турецкой армией, действуя из засад и минируя дороги. Широкое распространение получили курдские снайперы, прошедшие подготовку в снайперских школах на территории СССР. Курды также практиковали короткие, но смертоносные миномётные обстрелы турецких колонн и гарнизонов.

Совместно с курдами и под видом курдов также действовали небольшие подразделения советского спецназа, укомплектованные уроженцами Закавказья — этническими курдами, или представителями народов Средней Азии. Они обычно проводили различные диверсии с применением взрывчатых веществ. Затем на стороне курдов приняли участие и более крупные мусульманские формирования. Командовал ими Герой Советского Союза, генерал-майор Тагир Таипович Кусимов (http://ru.wikipedia.org/wiki/Кусимов_Т.)

Выступления курдов оказались для турок крайне несвоевременным и неприятным сюрпризом. После нескольких дней противостояния на два фронта — войны нервов с сирийцами и партизанской войны с курдами, турки были вынуждены отвести часть войск с сирийской границы для борьбы с курдскими отрядами «пешмерга» под командованием генерала Барзани. План вторжения в Сирию затрещал по швам. Однако турецкая армия, вполне подготовленная к действиям против регулярной сирийской армии, в боях против курдских партизан напоминала, скорее, издыхающего бульдога, которого доедают блохи.

Усугубляя ситуацию, на Кипре активизировались боевики ЭОКА. Они получили, наконец, вожделённые миномёты, и немедленно применили их, обстреляв английские базы Акротири и Декелия. Против турок они пока напрямую не выступали, здраво рассуждая, что бороться с английскими оккупантами и турками одновременно у них не получится. Однако полковник Гривас неоднократно угрожал рассчитаться с турками за греческие погромы 1955 года. Эти угрозы держали турок в постоянном напряжении.

Англичане в подобной ситуации, безусловно, не смогли удержаться, чтобы и тут не нагадить. Прошлогодний щелчок по носу отбил у британского льва охоту, а главное — возможности высаживать войска, к тому же на Кипре уже было 30000 британских военнослужащих, но против террористов ЭОКА это не слишком помогало. Поэтому англичане начали снабжать деньгами и оружием турецкую террористическую организацию ТМТ, подталкивая её к активным действиям против греков из ЭОКА.

Ситуация на Кипре напоминала пороховую бочку. Побуждаемые и поддерживаемые англичанами и континентальной Турцией, турецкие террористы из ТМТ пошли резать греков. Предполагалось, что они будут бороться против греческих боевиков из ЭОКА, но, начав резать, остановиться бывает трудно. В ходе резни пострадали не столько греческие террористы, сколько обычное население.

Репрессии против греческого населения вызвали сильнейший подъём общественного возмущения в материковой и островной Греции, причём на всех уровнях — от простого народа до правительства и королевского дворца. Однако общественное возмущение в Греции не произвело ни малейшего впечатления на турок из ТМТ, продолжавших резать несчастных греков на Кипре. Король Павел обратился с посланием к турецкому премьеру Мендересу, требуя прекратить геноцид греков.(АИ) Аднан Мендерес ответил, что в пределах турецких границ после событий сентября 1955 г. порядок восстановлен и грекам ничто не угрожает, а на события на Кипре турецкое правительство влиять не может и ответственности за них не несёт. Это была прямая ложь, что было ясно и греческому королю, и всему миру.

В этот сложный момент посол СССР в Греции Сергеев вновь встретился с королём Павлом. Отношения у короля с советским послом за прошедшие месяцы сложились , можно сказать, доверительные. Уже начатые совместные проекты по строительству отелей на греческих островах, которым занималась недавно созданная совместная строительная компания, лишь усиливали степень этого доверия.

Выслушав душераздирающий рассказ короля о резне греческого населения на Кипре, посол сказал:

— Ваше Величество, ситуация уже зашла так далеко, что дипломатическими мерами решить её маловероятно. Возможно, следует поразмыслить об использовании более убедительных методов.

— Вы имеете в виду военную силу? — спросил король.

— Не исключаю подобную возможность, — уклончиво ответил посол.

Король лишь развёл руками:

— Я собираюсь воздействовать на турок на уровне Совета НАТО.

— Попробовать можно, но, вероятнее всего, к значимым результатам это не приведёт, — ответил посол. — В НАТО заправляют американцы, а у них есть такая поговорка: «Проблемы индейцев шерифа не волнуют» (В реальной истории в ходе греко-турецкого конфликта 1974 г НАТО оказалось не в состоянии примирить враждующие стороны. В знак протеста Греция вышла из НАТО в 1974 г. http://ru.wikipedia.org/wiki/История_Кипра)

— Греция и раньше воевала с Турцией, но безуспешно, — сказал Павел. — Турки сильнее, их больше. У нас недостаточно вооружения, и нам не на чем доставить войска на Кипр.

— Все эти трудности легко решаемы, Ваше Величество, — ответил Сергеев. — Я уже предлагал вам подумать о закупке советских танков и артиллерии. Сейчас в Болгарии и Югославии как раз завезены и хранятся на складах наши танки ИС-2 и Т-34, а также некоторое количество артиллерийских орудий и реактивных систем залпового огня БМ-13. Если греческое правительство проявит интерес к сотрудничеству в военной области, я мог бы посодействовать в их получении.

— Предположим, проявит, — задумался король. — Но танки не плавают. Даже если мы получим эти танки, как мы доставим их на Кипр? У нас нет достаточно сильного военно-морского флота, тем более, нет десантных кораблей.

— Я недостаточно компетентен в военных вопросах, — признал посол, — но есть люди, которые могли бы вас подробно проконсультировать. Двое из них могут прибыть в Грецию хоть завтра. Полагаю, Ваше Величество могли бы встретиться с ними без лишней огласки.

— Да уж, огласка в таком деле — последнее, что требуется, — согласился король. — А кто эти люди?

— Товарищ Иванов и товарищ Петров, — ответил посол.

— Мне эти имена ничего не говорят, — ответил король Павел.

— Если вы с ними встретитесь, вам всё скажут их лица.

Тайная встреча состоялась через два дня. Под псевдонимами «Иванов» и «Петров», как с удивлением узнал король Павел, скрывались Андрей Андреевич Громыко и Константин Константинович Рокоссовский.

В беседе с королём Громыко подтвердил согласие Советского Союза поставить в Грецию средние и тяжёлые танки, артиллерию, РСЗО, стрелковое оружие, миномёты, и боеприпасы к ним.

— Но чем мы за это заплатим? — спросил король Павел. — Греция — страна небогатая.

— Мы могли бы в виде компенсации рассмотреть возможность увеличения доли прибыли СССР от совместных курортов, которые уже строятся на греческих островах, — предложил Громыко.

Хотя курорты ещё только строились, это предложение сулило Советскому Союзу заметно большие прибыли в перспективе, ведь поставка оружия предполагалась единовременной, а пересмотр контрактов в сторону увеличения советской доли прибыли должен был действовать на постоянной основе.

— Это возможно, — согласился король. — Но остаётся вопрос доставки оружия и войск на Кипр.

— Никаких сложностей с этим нет, — подсказал маршал Рокоссовский. — Год назад в ходе Суэцкого конфликта Египет захватил более 60 британских десантных кораблей, в том числе танкодесантные. На них можно перебросить единовременно 45 000 человек с вооружением. В руководстве Египта у меня остались хорошие связи, договориться об аренде кораблей будет нетрудно. Те же корабли можно использовать и для высадки греческих войск на побережье Малой Азии, если турки вновь начнут геноцид греческого меньшинства в городах на юго-западе Турции.

— Турецкая армия — это 300 000 человек, — сказал король. — 45 000 десанта с кораблей — это капля в море. Нужно больше войск.

— Для десанта на Кипр — более чем достаточно, — сказал Рокоссовский. — Турки не смогут перебросить на остров более 30-40 тысяч человек и не более 150-200 танков. (Такие силы турецкая армия высадила на Кипре в 1974 г. В 1957-м возможности турецкого флота ещё более скромные)

— Кроме того, Ваше Величество, вы располагаете не меньшим количеством грузовых судов. Вам надо лишь убедительно попросить одного человека, — подсказал Громыко.

— Вот как? — удивился король. — И кто же этот человек?

— Дядя Ари.

— К-кто, простите???

— Аристотель Онассис. (http://ru.wikipedia.org/wiki/Онассис,_Аристотель)

Король Павел застыл от удивления.

— Убедительно попросить, говорите? — спросил король. — И как же, позвольте узнать? Аристотель Онассис — частный судовладелец, он мне ничем не обязан.

— Ну, не скажите. Прежде всего, семья Онассиса пострадала от действий турецкого правительства, и он не упустит случая рассчитаться, — сказал Громыко.

(Несмотря на то, что семейство Онассисов было довольно богатым семейством табачных дилеров, оно потеряло почти все состояние в 1922 году, когда Смирна (современный Измир), тогда ещё греческий город, был взят турками. Бежав из Смирны в Грецию, семейство послало Онассиса в Южную Америку на поиски лучшей доли. http://ru.wikipedia.org/wiki/Онассис,_Аристотель)

— Далее, именно греческое правительство помогло Онассису расширить свой бизнес в Аргентине и назначило его генеральным консулом, — продолжал Андрей Андреевич. — Согласитесь — с должности ночного диспетчера в порту стать генеральным консулом Греции — неплохая карьера для 22-летнего парня. Вполне можно взыскать должок.

(В Буэнос-Айресе Онассис стал ночным портовым диспетчером и, с помощью друзей семьи, начал бизнес по импорту табака в дневное время. Он увеличил использование импортного восточного табака в Аргентине с 10 до 35 % и через два года заработал 100 тыс. долларов из 5 % комиссионных от торговли табаком.

Греческое правительство заметило Онассиса и предложило ему заключить торговое соглашение с Аргентиной в 1928 году и затем сделало его генеральным консулом. Его деловая активность расширилась за счет производства сигарет и других потребительских товаров. В возрасте 25 лет Онассис сделал свой первый миллион долларов. http://ru.wikipedia.org/wiki/Онассис,_Аристотель)

— А если он всё-таки не согласится?

— На такой случай есть и более убедительные способы, — усмехнулся Рокоссовский, — Никита Сергеич Хрущёв, к примеру, может вам свой инструмент одолжить. Вот этот, — маршал передал королю цветную фотографию, — Просто спросите этого Онассиса, какое из двух ему оторвать первым — левое или правое?

На фотографии были изображены брутальные, в меру ржавые кузнечные клещи. Для масштаба рядом лежал спичечный коробок.

— Теперь я начинаю понимать истинные причины столь впечатляющего прогресса вашей страны в последнее время, — король, отсмеявшись, вернул Рокоссовскому фотографию. — Предположим, Онассис согласится. Но ведь турецкий флот не позволит нашим кораблям высадить войска ни на Кипре, ни, тем более, на побережье Турции.

— Турецкий флот — это несколько эсминцев и тральщиков, — ответил маршал. — Их можно в два счёта перетопить авиацией.

— Именно, — сказал Громыко. — Советское правительство уполномочило меня сообщить Вашему Величеству, что СССР готов рассмотреть просьбу Греции о временной аренде наших бомбардировщиков Ту-16 и истребителей сопровождения. Если греческая сторона обратится с соответствующей просьбой к Советскому правительству, вопрос о ленд-лизе может быть решён в течение нескольких дней. Самолёты находятся на территории Болгарии и Югославии, им нужно будет лишь приземлиться в Греции, чтобы перекрасить опознавательные знаки на греческие, и дозаправиться.

— Но ведь... надо же обучить лётчиков! На одно это обучение уйдёт не меньше года!

— А вы просто наймите наши экипажи, — предложил Громыко. — Надо лишь объявить о контракте за несколько дней, чтобы всё выглядело законно. Как в случае с Египтом.

— Угу. Заодно и наши лётчики на реальных целях потренируются, — добавил Рокоссовский.

Король задумался.

— Допустим. Но наша армия против турецкой не выстоит. А на Кипре ещё и английские войска размещены.

— Греция. Болгария. Югославия. Армения. Россия. Румыния, — Громыко не спеша загибал один палец за другим. — У всех этих стран есть очень серьёзные счёты к Османской империи, а значит — и к туркам. Сирия и Египет тоже присоединятся. Разумеется, прямая интервенция социалистических стран в Турцию невозможна, чтобы не спровоцировать третью мировую войну, ведь Турция — член НАТО. Но Греция — тоже член НАТО, поэтому официально это будет всего лишь междусобойчик двух стран НАТО. При этом все страны, пострадавшие в прошлом от Турции, могут прислать своих добровольцев, чтобы поучаствовать.

— Помните, в Испании были интербригады? Сейчас такие подразделения формируются в Китае, первые из них уже перебрасываются по Транссибу поближе к месту событий. Иракский генерал Касем согласился пропустить их через свою территорию, в тайне от короля Фейсала. Сейчас идут переговоры с шахом Ирана. Он пока не соглашается, поэтому, возможно, китайским товарищам придётся выдвигаться из Армении через районы восточной Турции, охваченные курдским восстанием.

— Вы, Ваше Величество, могли бы объявить о формировании таких же интербригад на территории Греции. А уже мы позаботились бы о том, чтобы среди добровольцев были специалисты, хорошо знакомые с поставляемым вам вооружением, — добавил Рокоссовский.

— Вы полагаете, стоит мне объявить, и тут же, как по волшебству, появятся десятки тысяч добровольцев? — король Павел иронически приподнял бровь. — Чтобы собрать такие силы, нужна очень серьёзная организация, и много времени.

— И такая организация существует, — сказал Громыко. — Коминтерн.

Павел вздрогнул.

— Коминтерн?! Господа, я всё-таки король! И вы предлагаете мне обратиться за помощью к Коминтерну???

— Да ни в коем случае, Ваше Величество! — успокоил его Громыко. — Вам просто надо издать открытое письмо, обращение ко всем прогрессивным силам планеты, просьбу о помощи, чтобы прекратить геноцид, подобный нацистским преступлениям второй мировой войны. На такую просьбу откликнутся все, вплоть до Израиля и цыган. Коминтерн в данном случае лишь проведёт организационные мероприятия.

— М-да... цыганская интербригада... Это жестоко... Это — беспощадный, лютый 3,14здец... — с уважением глядя на Громыко, произнёс Рокоссовский. — Победить не победят, но но ни одной лошади в Турции не останется...

На этот раз хохотали все, включая переводчиков.

— Да уж... — сказал Павел, успокоившись. — Ещё и нагадают туркам что-нибудь нехорошее... Основные вопросы кажутся решаемыми. Но что вы скажете об американцах? Вы полагаете, они будут просто смотреть, как греческие части высаживаются на Кипре, или на побережье Турции?

— Если стоит задача прекратить геноцид мирного греческого населения, то если американцы высадятся, чтобы разделить греческие и турецкие войска — задача так или иначе будет выполнена, — сказал Громыко, немало удивив короля Павла. — Ведь, по сути дела, предполагается проведение гуманитарной операции, а не военной. Проблема лишь в том, что Турция, вероятнее всего, воспримет гуманитарную операцию как вторжение, и окажет сопротивление, которое вам придётся подавить. Чем меньше людей при этом пострадает, тем лучше. Теоретически.

— На самом деле, если грамотно выстроить пропагандистскую работу, американцам придётся признать, что Греция лишь защищает этнических греков от геноцида со стороны исторически враждебной нации. В этом случае, американцам будет политически выгодно поддержать именно Грецию.

— В этом случае может возникнуть весьма необычный исторический парадокс: США и СССР должны будут вместе поддержать одну страну НАТО в действиях против другой страны НАТО, — заметил король. — Мне такой ход событий кажется крайне маловероятным. Скорее уж они поддержат Турцию, просто потому, что СССР выступит на стороне Греции. В недавней истории с Суэцким каналом Штаты тоже уклонились от вашего прямого приглашения к военному сотрудничеству.

— Именно потому СССР не станет выступать на стороне Греции открыто, — ответил Громыко. — Мы лишь продадим или сдадим в аренду по ленд-лизу наше вооружение, сделаем несколько политических заявлений общегуманитарного характера, для моральной поддержки греческой высадки, но сами вмешиваться не будем, чтобы не спровоцировать США на крупномасштабное участие в инциденте. Но, при этом, в районе действий будет постоянно патрулировать наш Средиземноморский флот и морская авиация берегового базирования. Официально — «для наблюдения за событиями, потенциально опасными для свободы судоходства».

На самом деле, и Громыко и Рокоссовский, и высшее руководство СССР готовились отнюдь не к «гуманитарной операции по спасению греков от геноцида». Всё это было сказано, лишь чтобы не нервировать раньше времени греческого короля. Гуманитарные операции обычно не предполагают истребление флота противника при помощи бомбардировщиков с крылатыми ракетами.

Замысел советского руководства заключался в том, чтобы столкнуть лбами Грецию и Турцию, заставив их всерьёз драться между собой. Участие интербригад позволило бы поддерживать Грецию против превосходящих сил Турции.

— Господа, я очень ценю добрую волю Советского Союза, и внимательно обдумаю ваши предложения, — сказал король. — Не скрою, ситуация для Греции крайне сложная и необычная. Мы совсем недавно совместно с английскими союзниками воевали против коммунистического подполья. И вдруг это самое коммунистическое подполье, ведь Коминтерн и есть подполье, не так ли? Это самое коммунистическое подполье предлагает королю Греции свою помощь в спасении греков, подвергающихся геноциду. Помощь, в том числе против наших английских союзников, ведь на Кипре сейчас 30 000 британских солдат... Признаться, господа, я в растерянности, и не могу сразу решиться принять подобную помощь...

— Безусловно, Ваше Величество, принимать или не принимать нашу помощь — этот вопрос решать только Вам, наше дело — предложить, — согласился Громыко. — Однако, относительно английских союзников... Я лишь напомню фразу лорда Палмерстона из его речи в Палате Общин 1 марта 1948 года: «У нас нет неизменных союзников, у нас нет вечных врагов. Лишь наши интересы неизменны и вечны, и наш долг — следовать им». Могу лишь добавить, что Греции стоило бы более тщательно выбирать себе союзников. Хотя бы не таких вороватых... Вы, Ваше Величество, полагаю, помните, где хранятся скульптуры и барельефы Парфенона, вывезенные из Греции в начале 19 века?

(В 1801 году британский посол в Константинополе Томас Брюс лорд Элджин получил разрешение султана сделать чертежи и создать копии древностей Афинского акрополя. Агенты лорда Элджина на протяжении 1801—1811 гг. вывезли около половины уцелевших скульптур храма: некоторые из них упали и подбирались у подножия Парфенона, другие, самые известные и узнаваемые ныне, вынесли непосредственно из здания. Агенты Элджина вывезли в Лондон одну из шести кариатид Эрехтейона, обломки фриза, а также фрагменты архитектурных сооружений других греческих областей. Уже среди современников Элджина большинство критиковали использование резцов, пил, веревок и блоков для снятия скульптур, поскольку таким образом разрушались уцелевшие части здания.)

— Разумеется, помню, — ответил Павел. — Но я всё же не готов ответить согласием прямо сейчас.

— Вы всегда сможете связаться с нами через посла Сергеева, — заверил Громыко. — Что бы вы ни решили, наше предложение будет оставаться в силе, пока в нём существует необходимость.

Уже после встречи с королём, Рокоссовский сказал Громыко:

— По-моему, зря вы, Андрей Андреич, этому королю про Коминтерн сказали. Он аж с лица сбледнул, когда услышал. Я думал, его прямо там удар хватит.

— Ничего, пусть привыкает общаться с коммунистами, — усмехнулся Громыко.

Король Павел, однако, в тот момент так и не решился прибегнуть к помощи социалистических стран. Вместо этого он обратился к Совету НАТО и в ООН, с требованием к Турции немедленно прекратить геноцид греков на Кипре.

Совет Безопасности ООН согласился обсудить вопрос на заседании Генеральной Ассамблеи, но будет ли это внеочередное заседание, или придётся ждать очередного, в ответе ООН сказано не было. Совет НАТО вообще уклонился от принятия каких-либо решений, под разными надуманными предлогами.

Тем временем межэтнические столкновения на Кипре продолжались. Боевики ЭОКА нападали на размещённый на острове британский военный контингент, одновременно пытаясь организовать отпор турецким террористам из ТМТ. Турки вели тихую, но безжалостную резню мирного населения. Пока король тянул время, надеясь на решение вопроса в международных организациях, греки на Кипре продолжали гибнуть.

18 ноября Н.С. Хрущёв, отвечая на вопросы главного редактора египетской газеты «Аль-Ахрам» Мохаммеда Хассанейна Хейкала, сказал: «Что же касается Сирии, то мы учли опыт, который показал, что колонизаторы не всегда прислушиваются к добрым советам. Поэтому на этот раз Советское правительство заранее сделало такие заявления, после которых нельзя было иметь двух мнений о нашей позиции, если была бы развязана война на Ближнем и Среднем Востоке. И мы рады, что турецкое правительство со всей ответственностью отнеслось к нашим заявлениям. Известно, однако, что не только разум подсказал турецкому правительству не развязывать войну, были предприняты также определенные шаги со стороны США. Если на первом этапе они очень торопили Турцию, чтобы она как можно скорее выступила против Сирии и расправилась с ней, то, когда правительственные круги США увидели, что здесь легкой военной прогулкой дело не ограничится, что нельзя будет легко расправиться с арабскими народами, с Сирией и Египтом, что это сулит большие неприятности, — они забили отбой. Если первоначально они толкали Турцию на войну, то потом они стали советовать ей пока не идти на такой шаг» (http://alerozin.narod.ru/Syria57.htm)

25 ноября Посол СССР в Турции Рыжов передал турецкому премьеру Мендересу ответ советского правительства на него послание от 30 сентября. В послании, в частности, говорилось: «...не слишком ли много хотят от Советского Союза в качестве условия для восстановления советско-турецкой дружбы? Советский Союз помогал и будет помогать государствам Арабского Востока, а также и всем другим государствам Востока в их борьбе за самостоятельность, против колониализма. Советский Союз ценит дружбу с Турцией и стоит за такую дружбу, но он не хочет ее покупать ценой отказа от поддержки национальной независимости государств Востока и, в частности, государств Арабского Востока». (http://alerozin.narod.ru/Syria57.htm)

Деятельность советского военно-морского флота вызвала раздражение у командования НАТО. 28 ноября 1957г. командующий военно-морскими силами НАТО на Средиземном море адмирал Лэмб заявил на пресс-конференции после приема у президента и премьер-министра Турции: «Необходимо крепко запереть и охранять проливы» для того, чтобы блокировать Черноморский флот СССР. «И это главная цель НАТО», — подчеркнул адмирал.

Когда Серов доложил Хрущёву о высказываниях адмирала Лэмба, Никита Сергеевич усмехнулся:

— Запереть, говоришь, хочет? А то, что наши крейсеры в Александрии стоят, он забыл? Вот прокопаем канал из Каспия через Иран до Персидского залива, нехай попляшут.

— Через Иран не получится, далеко, — Серов поспешил угомонить Первого секретаря. — Да и горы там. Опять же, Ормузский пролив узкий, перекрыть легко.

— Надо этих турецких головорезов как-то припугнуть, — сказал Хрущёв. — Пока они всех греков на Кипре не перерезали. А то пока греческий король телится, на Кипре ни одного грека не останется.

Вскоре последовало заявление ТАСС:

«1 декабря район акватории Чёрного моря, близ побережья Крыма, ограниченный координатами... и район Средиземного моря, юго-западнее острова Кипр, ограниченный координатами... объявляются опасными для морских судов в период с 9.00 до 12.00 по местному времени. Советские войска будут проводить учебные стрельбы тяжёлых инженерных бригад Резерва Главного Командования...»

Первоначально на заявление ТАСС все, включая США и Турцию, отреагировали спокойно. Хотят красные пострелять в море своими ракетами — ну и пусть стреляют, даже в Средиземное. В начале декабря морской траффик снижается, районы падения боеголовок обозначены, всё оформлено согласно международному законодательству.

Пуски состоялись в намеченный срок. И вот тут...

Первая ракета Р-5 была запущена с территории Болгарии, БЧ прошла над западной частью Турции и упала в Средиземное море. Турки оцепенели и перестали дышать.

Вторая Р-5 стартовала из Крыма, БЧ прошла над центральной частью Турции и упала опять-таки в Средиземное. Турки выдохнули.

А вот третья ракета взлетела с территории Сирии, головная часть прошла над восточной Турцией и упала в Чёрное море вблизи крымского побережья. Траектории головных частей отслеживались радарами с американских военных баз в Турции. Всё соответствовало заявленному ТАСС времени и районам падения.

Премьер-министр Турции Аднан Мендерес, бледный, с циркулем в руках, отмерял по обычной политической карте мира окружности радиусом в 1200 километров. Точки старта располагались в Египте и Сирии, дуги окружностей накрывали всю территорию Турции, включая многомиллионный Стамбул и Анкару. Мендерес бросился звонить в Вашингтон. Президент Эйзенхауэр отнял трубку от уха. Истерику турецкого премьер-министра и без того было хорошо слышно. Айк положил трубку на стол и мрачно посмотрел на сидящих перед ним министра обороны Макэлроя, госсекретаря Гертера и помощника по национальной безопасности Джексона.

— Ну-с, господа? Кто-нибудь объяснит мне, зачем мы потратили несколько десятков миллионов долларов, два месяца гоняли по Средиземному сотню кораблей шестого флота, провели два сложных и дорогостоящих учения, пытаясь внушить этим нашим «союзникам» веру в непобедимость американского оружия?

— Красные запустили три ракеты. Ещё раз подчёркиваю — т-р-и ракеты. Стоимостью несколько десятков тысяч их рублей, которые стоят по 25 центов за рубль по официальному курсу! И этот черножопый обезьян уже сучит ножками в истерике! И все наши потуги показать красным, что мы запрём их флот в Чёрном море, пошли коту под хвост!

— Мистер президент, я немедленно подготовлю ноту протеста, — сказал госсекретарь.

— Готовьте. Только печатайте её сразу на дорогой туалетной бумаге, — буркнул Эйзенхауэр. — И не забудьте подобрать бумагу с вкусным запахом, потому что Хрущёв вашей нотой подотрётся. Вы что, не понимаете? Это был такой толстый, полуторатонный намёк: «Нам насрать на ваш флот и на вашу блокаду проливов, если дело дойдёт до серьёзной заварушки, мы прокопаем себе новый пролив термоядерными взрывами». Вот что имел в виду Хрущёв!

— Мы можем испепелить нашими термоядерными бомбами половину России, — пожал плечами министр обороны.

— Н-да? И чем это нам поможет, если в ответ прилетит хотя бы десяток, да что там, хотя бы пять боеголовок, по мегатонне каждая? Это коммунистам насрать — десятком миллионов погибших больше, десятком меньше, а у нас избиратели! У нас деловые круги! У нас биржа рухнет! Дерьмо! — Эйзенхауэр возмущённо сплюнул.

— Придётся чем-то жертвовать... — пожал плечами Джексон.

— Да ну? Очень легко бросаться такими сентенциями, если «чем-то жертвовать» предстоит не вам лично! А вы, мистер Джексон, готовы пожертвовать своей карьерой, своим домом, своей семьёй? — прямо в лоб спросил президент. — Я вот не готов пожертвовать своим ранчо с отборными бычками, из-за каких-то турок!

— То есть, мы это проглотим? — уточнил госсекретарь. — И ничего не скажем в ответ?

— Разумеется, скажем! — ответил президент. — Но, кроме газетной шумихи, реально нам сделать нечего! Красные всё сделали по правилам. Районы падения боеголовок они объявили заранее. А объявлять места старта их никто не обязывал. Они даже не нарушили турецкое воздушное пространство — боеголовки летят в космосе, где даже воздуха нет, их траектория предсказуема и легко рассчитывается. Никакого ущерба Турции не нанесено...

— Кроме, разве что, обосранных подштанников премьер-министра... — усмехнулся Макэлрой.

— Вот-вот... Ну, поорут газетчики с обеих сторон, так у них работа такая... Как там, арабы говорят: «Собака лает, а караван идёт»... Ну, пришлём мы Хрущёву ноту... А что мы в ней напишем? «Вы, конечно, ничего противозаконного не сделали, но вы так больше не делайте, а то турецкий премьер до сих пор кальсоны отстирать не может...» Тьфу....

В прессе действительно поднялся переполох. Госсекретарь Гертер на пресс-конференции гневно осудил «нагнетание Советским Союзом напряжённости вокруг Турции». Но тут его спросили: «А как же нагнетание Соединёнными Штатами напряжённости вокруг Сирии? В чём, извините, разница?»

После первого шквала газетной и телевизионной истерики канал ONN показал пресс-конференцию с Генеральным секретарём ООН. Даг Хаммаршельд под градом вопросов репортёров был вынужден признать: «Жёсткая реакция Советского Союза была вызвана непрекращающимся давлением Турции и США на Сирию. Советский Союз связан положениями Устава ВЭС точно так же, как США связаны положениями Устава НАТО. Обострение международной ситуации начато не Сирией и не Советским Союзом. В этих условиях Организация Объединённых Наций не может признать, что Советский Союз готовит агрессию против Турции или какой-либо другой страны региона. Все действия СССР, Сирии и их союзников полностью адекватны сложившейся международной ситуации.» (АИ)

Госсекретарь Гертер заявил, что «Соединённые Штаты разочарованы позицией ООН и не разделяют точку зрения Генерального Секретаря Хаммаршельда». Но каких-либо аргументов в поддержку привести не смог.

После ракетных стрельб поддержка Турцией террористических вылазок ТМТ на Кипре на некоторое время прекратилась. Боевики ЭОКА продолжали атаки на британские войска на Кипре, но между греками и турками временно установилось что-то вроде хрупкого перемирия.

В то же время посол Сергеев представил королю Греции убедительные доказательства поддержки англичанами действий турецких террористов из ТМТ, добытые советской разведкой. Реакция короля была сильнее, чем ожидалось. Король Павел устроил англичанам настоящий скандал в Совете НАТО, а затем подал иск в Международный суд ООН, с требованием вернуть похищенные англичанами скульптурные детали Парфенона, выставленные в Британском музее.

Жёсткая позиция СССР и ВЭС не позволила туркам напасть на Сирию. При этом турки учитывали, что они имеют сухопутную и морскую границу с Советским Союзом, а советский флот превосходит флот Турции почти в два раза и имеет абсолютное превосходство по линкорам и крейсерам. Кроме того, в составе ВВС Черноморском флота имелось 5 дивизий самолетов: 2 в ударном варианте, и 3 в варианте ПВО, а также 3 полка специального назначения. Наличие базовой авиации в условиях ограниченной акватории Средиземного моря помогало решить задачи борьбы с авианосцами. (http://alerozin.narod.ru/Syria57.htm)

10-20 декабря 1957г. в Москве вела переговоры сирийская делегация во главе с заместителем Председателя Совета Министров Сирии, Государственным министром, исполняющим обязанности министра финансов и министра национальной обороны Халедом эль-Аземом. 19 декабря были заключены новые соглашения о покупке СССР сирийского хлопка и зерновых, и о покупке Сирией товаров советского производства, в том числе машин и оборудования.

Действия курдских отрядов «пешмерга» против турецкой армии продолжались, заставляя турков снимать с сирийской границы все больше и больше войск. Снабжение курдских повстанцев шло через территории Сирии и Ирака. Поставлялись в основном боеприпасы к стрелковому оружию устаревших образцов и к миномётам, взрывчатка, медикаменты. Затягивающийся конфликт позволял также натренировать в реальных боевых условиях группы спецназа и «мусульманские батальоны».

Для Турции действия повстанцев Барзани стали непрекращающейся головной болью. В случае серьёзного давления курды отступали на территорию Ирака. Там им оказывал покровительство генерал Касем, с которым у курдов, при посредничестве СССР, было заключено соглашение о взаимопомощи. По этому соглашению Касем поддерживал курдов в партизанской войне с Турцией, курды помогали Касему совершить государственный переворот, запланированный на июль 1958 г. и окончательно устранить Хашимитскую династию, а взамен получали собственную независимую территорию в северных районах Ирака, которую затем предполагали расширить за счёт Ирана и Турции.

Мустафа Барзани был разочарован нерешительностью греческого короля.

— Этот король Павел — цыплёнок! — сказал он при очередной встрече генералу Судоплатову. — Если бы он не испугался, мы вместе с греками уже сейчас зажали бы турков в тиски со всех сторон.

— Королю требуется время, чтобы осознать простой факт — НАТО и ООН ему ничем не помогут, — ответил Судоплатов. — Жаль, конечно, что это время оплачено жизнями греков на Кипре. Очень скоро резня начнётся снова, и тут уже королю придётся принимать решение о высадке войск. А мы постараемся побыстрее его к этому подтолкнуть.

Судоплатов ещё не знал того, что учитывал в своих расчётах генерал Серов: предстоящую высадку американцев в Ливане в апреле 1958 года. Фактически, нерешительность короля Павла была, в какой-то степени даже на руку Советскому Союзу, позволяя потянуть время до того момента, как Соединённые Штаты втянутся в операцию «Blue Bat» на территории Ливана, где ОАР при поддержке Советского Союза уже готовила им медвежий капкан.

К тому же советская разведка активно действовала и на другом, латиноамериканском направлении, где тоже происходили интересные события.

Впрочем, когда в начале 1957 года Серов заговорил с Хрущёвым о поддержке революций в Латинской Америке, Никита Сергеевич вначале отнёсся к этому скептически.

— Иван Алексаныч, нам бы с арабами да турками в этом году разобраться, а ты в Южную Америку лезешь. Лучше скажи, что у тебя по Ирану? И с Индонезией, кстати, у них же в марте Сукарно введёт военное положение?

— С Сукарно мы работаем совместно и достаточно плотно, — ответил Серов. — Военное положение, да, вводить придётся, иначе сепаратистов на Суматре и Сулавеси подавить не получится. Но нам повезло: удалось заинтересовать Сукарно перспективой выращивания хлебного дерева. Население в Индонезии большое, а пахотной земли мало. Притом что климат как раз подходящий. Народ надо кормить, поэтому товарищ Сукарно к нашему предложению проявил большой интерес. Надо полагать, на ближайшей сессии Координационного Совета ВЭС он этот вопрос поставит.

— Я только поддержу, — согласился Хрущёв. — Если в Индонезии удастся разместить плантации хлебного дерева, мы не только для Индонезии, но и для всего ВЭС проблему продуктов питания закроем. Постепенно, конечно, по мере роста площадей посадок. Кстати, относительно хлебного дерева у меня с Неру интересный разговор был. У них в Индии тоже есть достаточно влажные районы, а народ кормить чем-то надо. Сейчас они выращивают джекфрут (индийское хлебное дерево http://ru.wikipedia.org/wiki/Джекфрут). Но Неру сказал, что у джекфрута кожура и семена изрядно вонючие. Тут я ему и предложил попробовать классическое хлебное дерево выращивать. Он заинтересовался, а я дал задание министерству сельского хозяйства наладить взаимодействие с индийскими представителями по этому вопросу. Но пока саженцев мало, на всех желающих не хватает.

— Насчёт Сукарно... там генерал этот, как его... Сухарто... что в 1965 году заговор устроит... Может, его уже сейчас убрать, не дожидаясь?

— Не! Ты, Никита Сергеич, не учитываешь одну простую вещь, — Серов полез в свой портфель и достал... коробку домино.

— Рыбу забить хочешь, что ли? — усмехнулся Хрущёв.

— Нет. В командировки с собой беру иногда.— хохотнул Иван Александрович. — Вот, смотри. — Он начал строить домик из доминошек, сложил нижний этаж. — Вот, это, скажем, заговор.

Затем убрал одну из костяшек:

— А это мы убрали Сухарто.

Он продолжил строить домик, опирая перекрытия на другие костяшки домино. Домик поднялся аж на три этажа.

— А теперь, предположим, что мы уберём Сухарто не сразу, а когда заговор уже созрел, — он аккуратно вынул костяшку из нижнего этажа домика, и всё строение со стуком рухнуло. — Теперь понял? Сейчас мы убираем тех, до кого в период их активной деятельности мы с тобой можем не успеть дотянуться. Мы ведь не вечные. А рисковать не имеем права.

— А раз Сухарто затеет заговор в 1965-м, убрать его и проконтролировать успеем и сами, — покивал Никита Сергеевич, соглашаясь. — Умно. Молодец.

— По Ирану — мы плотно работаем с руководителями партии Туде Резой Радманешем, Ираджем Искандери и другими, — сказал Серов. — Хосрова Рузбеха, это один из руководителей «Организации свободолюбивых офицеров» Ирана, мы от греха подальше оттуда вынули.

(Народная партия Ирана НПИ; перс. Хезбе тудейе Иран; сокращённо Туде — марксистско-ленинская партия, действующая в Иране с 1941 года. Является преемницей Иранской коммунистической партии.

Хосров Рузбех, выданный провокатором, был схвачен полицией 6 июля 1957. Расстрелян 11 мая 1958 г)

— Там же в марте этого года шах организует тайную полицию? — уточнил Хрущёв. — может, не надо этого момента дожидаться? (Иранская тайная полиция САВАК была организована 20 марта 1957 г)

— Фактически, её организация ничего не изменит, — пояснил председатель КГБ. — Против членов партии Туде уже с 1953 года идут репрессии. Туде собирается провести пленум в июле этого года, у нас в Москве.

— Пусть проводят. Помоги организовать, если им что потребуется.

— Само собой, — ответил Серов. — Относительно Ирана у нас сейчас прорабатывается несколько интересных вариантов, и наличие тайной полиции в них не просто учитывается, а является ключевым фактором успеха. Она, как угнетающая народ организация, взбесит население, а мы этим воспользуемся. Сложность по Ирану в том, что надо исключить ответные меры Штатов. Саудовский вариант тут не пройдёт, американцы не идиоты, два раза одним способом их не одурачить. Поэтому я и планирую отвлечь внимание американцев от Персидского залива в 1958 году целым рядом революционных выступлений в Латинской Америке. Народ там горячий, жизнь тяжёлая, нищета, неграмотность. К тому же мы с 1954 года там работаем. В общем, несколько зацепок есть. Важно делать всё своевременно, чтобы не упустить подходящие моменты.

— Если мы хорошенько пошумим у американцев «на заднем дворе», да тем более, если удастся прищучить их в Ливане весной 1958-го, у них может попросту не хватить времени предпринять в Иране что-то по горячим следам, — пояснил он. — Поэтому я планирую Ирак и Иран примерно на одно время — лето 1958 года.

— Годится, — одобрил Никита Сергеевич. — Конкретно по каким странам планируешь работать?

— Куба, Гватемала, Венесуэла, Никарагуа, — коротко перечислил Серов. — На Кубе события уже начались. 2 декабря прошлого (1956) года там высадилась с моря небольшая группа революционеров во главе с братьями Фиделем и Раулем Кастро. На месте высадки они встретили сильное сопротивление правительственных войск, понесли большие потери и скрылись в горах Сьерра-Маэстре.

— Им можно доверять? — спросил Хрущёв. — Не, я читал про Кастро в «тех документах», но там информация о нём через 60 лет. А каков он сейчас?

— Эти товарищи пока ещё политически незрелые, — признал Иван Александрович. — По сути дела, настоящий коммунист у них в отряде пока что один — врач отряда, аргентинец Эрнесто Гевара де ла Серна, по кличке «Че». На самом деле, он тоже не совсем коммунист в нашем понимании, но ближе всего к коммунистам. Сейчас они отсиживаются в горах, связи с ними нет. Где-то к концу мая они начнут активные действия, и тогда мы установим с ними связь через Коминтерн.

— Подбросьте им боеприпасов, что ли, — предложил Никита Сергеевич.

— Конечно. А заодно попробуем подсказать Кастро, чтобы поторопился с «Манифестом об основах аграрной реформы», — сказал Серов. — Тогда он получит поддержку крестьян. Сейчас из-за церковной антикоммунистической агитации крестьяне пока что относятся к повстанцам настороженно.

— Тоже дело. Хорошо, с Кастро и Кубой ясно. А что с остальными?

— На очереди у нас Гватемала. Там 26 июля должны пришить нынешнего диктатора Карлоса Кастильо Армаса. Мы решили этим моментом воспользоваться.

— Я это имя уже слышал... — припомнил Хрущёв.

— В июне 1954 года полковник Кастильо Армас при поддержке ЦРУ сверг прокоммунистическое правительство президента Хакобо Арбенса Гусмана, — подсказал Серов. — Вот тут у меня справочка подготовлена...

Хрущёв несколько минут читал подготовленную КГБ справку.

— Бл...ь! Вы что, смеётесь? — Никита Сергеевич поднял голову и посмотрел на Серова поверх очков. — По вашей справке, в 54-м году всего один лётчик, наёмник ЦРУ, фактически, обеспечил государственный переворот? У Армаса было всего 150 человек и 4 самолёта? (подробности см. http://www.agentura.ru/dossier/guatemala/perevorot/?PageSpeed=noscript) И вы не смогли этому помешать?

— Не смогли... — признал Серов. — Тогда работа в Латинской Америке только разворачивалась. Информацию в «тех документах» отыскали слишком поздно. Не успели ничего организовать. Теперь собираемся взять реванш. Установили контакты с прежним президентом Арбенсом, и с лидером гватемальских коммунистов Бернардо Альварадо Монсоном. Арбенс сейчас живёт в Праге, собирался уехать в Уругвай, но мы его отговорили.

— Арбенс, по-моему, карта уже сыгранная, — сказал Хрущёв. — Он в 54-м сам передал полномочия военным, отказавшись от борьбы. Его там, по сути дела, развели, через дезинформацию по радио запугали многократным превосходством контрреволюционеров, а он и уши развесил. Я бы ориентировался на этого Монсона.

— Мы тоже так думаем, но Арбенс был более популярен в народе, — Серов аргументировал свой выбор. — Его возвращение поддержит больше людей, чем приход к власти коммуниста Монсона. А его мы можем предложить Арбенсу в качестве одного из министров, после чего через какое-то время произведём смену власти.

— Предположим, что у вас получится. Что дальше? Как они удержат власть?

— Дальше у нас сейчас разворачивается сеть Коминтерна. Монсон и другие гватемальские коммунисты уже в ней участвуют. По каналам Коминтерна перебросим в Гватемалу части спецназа, затем — истребительную и штурмовую авиацию, немного. Этого будет достаточно, чтобы в случае попытки повторного переворота отбить нападение.

— Придёт туда один авианосец и кирдык вам, — мрачно буркнул Хрущёв.

— Не сразу. Сначала американцы попытаются решить вопрос более дешёвым методом, как уже делали в 54-м. А потом... Потом им станет не до Гватемалы. Кроме того, в нашей шахматной партии Гватемала, вообще-то, разменная пешка. Если удастся — проведём её дальше, если нет — можно и пожертвовать для обеспечения более крупного выигрыша.

— Ты не забывай, что политика — это не шахматы, — строго выговорил Серову Первый секретарь. — За твоими экзерсисами жизни людей стоят. Шахматист херов...

— Никита Сергеич, там на кону Венесуэла. Нефть, — сказал Серов. — И Никарагуа. А это — потенциальный канал, с большей пропускной способностью и дешевле в постройке, чем Панамский.

Он развернул карту Центральной Америки и показал трассу предполагаемого канала.

— Там всего-то 45 километров прорыть надо. Китайцы лопатами за год выкопают. (На самом деле есть несколько вариантов трассы Никарагуанского канала, Серов имеет в виду проект инженера Менаколя 1885 г http://ru.wikipedia.org/wiki/Никарагуанский_канал)

— Расклад интересный, — Хрущёв долго разглядывал карту. — Если брать суда, идущие от одного побережья Штатов к другому, то через Никарагуанский канал им существенно ближе выходит. Капиталисты считать умеют, можно ждать, что грузопоток через Никарагуанский канал будет больше, чем через Панамский. Отсюда вывод: сопротивляться Штаты будут отчаянно. Порвут всех, лишь бы не допустить этого строительства. Уж если из-за банановых плантаций в Гватемале правительство скинули... Учитываешь?

— Учитываю, — кивнул Иван Александрович. — На самом деле, в Гватемале они могли сразу десант высадить, но по политическим соображениям пошли путём организации переворота. По моим расчётам, в Никарагуа будет то же самое. Мы рассчитываем на жёсткое противодействие американцев, поэтому будем привлекать спецназ ГРУ с самого начала.

— Там одним спецназом не обойдётся, — проворчал Никита Сергеевич. — Ты с этим проектом не спеши, подготовь всё как следует. Хотя оно, конечно, соблазнительно... — он взял циркуль и несколько минут вымерял что-то по карте. — Из Гватемалы даже одноступенчатая Р-12 накрывает большую часть юга Штатов. Как раз ту, до которой нам пока не достать. А ведь она у Янгеля уже на подходе...

— Челомея надо подёргать, насчёт противокорабельных ракет берегового базирования. Они нам скоро понадобятся. Я ему сразу сказал делать возимый вариант комплекса в нескольких стандартных контейнерах.

— Угу, я у него уже был. Видел контейнерные пусковые для П-5 и для КСС. Челомей подключился к ОКБ-155, поделился своей идеей складного крыла, раскрываемого после старта. Они сейчас КСС дорабатывают под размещение в контейнерах.

— Это дело. По Венесуэле что?

— Там первые выступления против правящего режима диктатора Хименеса начались ещё в феврале прошлого (1956) года, — ответил Серов. — Кстати, надо отметить, что Хименес хотя и давит оппозицию, но при этом принимает меры по развитию экономики и повышению жизненного уровня населения. В стране развёрнуто активное строительство автострад, коммуникаций, жилья, промышленных объектов, общественных зданий. Строятся или уже построены шоссе Каракас — Ла-Гуайра, система электрификации Рио Карони, Центр Симона Боливара, рабочие кварталы.

— В общем, хотя этот диктатор уже всех достал, включая даже католическую церковь, но экономику он развивает, надо отдать должное. Я вот тут записку подготовил...

— Надо проследить, чтобы новое правительство, придя к власти, продолжало курс на повышение уровня жизни, — заметил Хрущёв, читая докладную Серова. — Иначе нам потом скажут: а зачем вы нам всё поломали? Типа, мы только-только жить начали.

— Проследим.

— То есть, я вижу, что основные события там начнутся где-то в начале 1958 года, — Никита Сергеевич дочитал записку и вернул её председателю КГБ.

— Да, и уже в общем ясно, по чьим почкам надо стукнуть и за какие ниточки подёргать, чтобы направить ситуацию в лучшую сторону, — подтвердил тот. — В Латинской Америке надо учитывать весьма высокую политическую активность местных военных. Высшие офицеры там обычно представители богатых, крайне правых кругов. Именно поэтому там так часто происходят военные перевороты. А местные революционеры упорно пытаются играть в демократию. Видимо, придётся после каждой революции зачищать всё местное высшее офицерство по сословному признаку, чтобы контрреволюции было не на кого опереться.

— Пожалуй, правильное решение, — согласился Хрущёв. — А в Боливию влезть собираетесь?

— А надо? — спросил Серов. — Технически это возможно. Там сейчас усугубляющийся экономический кризис из-за вмешательства МВФ. Идёт ограничение зарплат и либерализация цен, так что политическая напряжённость растёт. 20 июля 1958 года будут выборы. Можно попытаться выдвинуть коммунистического кандидата, а если на выборах его прокатят — организовать всенародное возмущение. Вопрос — зачем?

— Во-первых, — Хрущёв назидательно поднял средний палец, — в Боливии давние традиции революционного движения. Симон Боливар, слышал про такого?

— Ну да...

— Во вторых, в стране есть большие запасы олова, меди, сурьмы, вольфрама и висмута. Ещё там много серебра. А вот тут, — Никита Сергеевич развернул атлас и ткнул карандашом в карту, — высоко в горах высохшее солёное озеро Салар-де-Уюни. Там — 50 процентов мировых запасов лития. По оценкам специалистов «оттуда» — хватит на 4 миллиарда автомобилей с литий-полимерными аккумуляторами. Дальше объяснять?

— 50 процентов? Ё-о-о!!! Понял, — ответил Серов. — Принято к исполнению.

— Хорошо, действуйте, — одобрил Первый секретарь.

Действия по поддержке революций в Латинской Америке начались с поддержки кубинских повстанцев. На январь 1957 года у Фиделя Кастро в отряде было всего 20 человек.

Восстановив силы после высадки, в течение декабря 1956 г революционеры отсиделись в горах Сьерра-Маэстре, и уже 16 января провели первую атаку на военный пост в устье реки Ла-Плата. (На Кубе есть своя река Ла-Плата). 22 января повстанцы Кастро атаковали из засады и разгромили колонну правительственных войск на марше, возле Льянос-дель-Инферно.

Уже 17 февраля Кастро дал своё первое интервью корреспонденту «Нью-Йорк Таймс»

Первые три месяца положение повстанцев было критическим, но их скромные успехи помогли завоевать доверие населения. Численность отряда несколько выросла, что помогло вести борьбу с армией и полицией.

В это время с борта подводной лодки Северного флота на Кубе была высажена первая группа спецназа ГРУ — всего несколько человек. Это были этнические испанцы, дети испанских коммунистов, вывезенные в СССР ещё до войны. Начиная с 1954 года КГБ и ГРУ работали с этими людьми в расчёте на их помощь в странах Латинской Америки. Некоторая их часть прошла специальную подготовку по методикам ГРУ. В группе были два агента Коминтерна. (АИ)

Группа под видом испанских коммунистов, бежавших от Франко, вышла на контакт с Кастро и присоединилась к его отряду, участвуя в боевых операциях. Отряду Кастро помощь хорошо подготовленных профессионалов пришлась как нельзя кстати. Параллельно началась постепенная идеологическая работа, направленная на плавное обращение братьев Кастро и их сподвижников к коммунистическому пути будущего развития страны.

Вскоре было налажено и снабжение отряда боеприпасами, медикаментами и взрывчаткой. Грузы сбрасывались ночью в море с проходящих кораблей или даже с патрульных дирижаблей, курсировавших над Атлантикой. Надувался резиновый плотик, оснащённый световым и радиомаяками. Через несколько минут груз подбирал с воды частный гидросамолёт, базировавшийся на Ямайке, и уже он доставлял его на Кубу, где сбрасывал на парашюте в оговорённом районе.

Кастро был приятно удивлён поддержкой Советского Союза, хотя о том, что именно СССР посылает ему боеприпасы и медикаменты, ему сообщили далеко не сразу. Затем ему подкинули несколько гранатомётов М-20 «Супербазука», что усилило огневую мощь отряда. В то же время гранатомёты было легче переносить, чем миномёты. Эти американские гранатомёты и боеприпасы к ним были скопированы китайцами и выпускались в КНР серийно.

В середине марта 1957 года Кастро получил подкрепление из числа местных — 50 человек из числа «Движения 26 июля» (оно же М-26), возглавляемого Франком Паисом. По рекомендации специалистов из ГРУ, Кастро и другая организация — «Революционный директорат» не стали предпринимать прямую атаку на президентский дворец Батисты 13 марта 1957 года. Вместо этого была устроена распределённая атака по всей Гаване. Её объектами стали несколько полицейских участков и правительственная радиостанция. Пока полицейские, блокированные в своих помещениях протаранившими двери участков грузовиками, отстреливались из окон, повстанцы Кастро захватили радиостанцию и передали обращение к народу.

В это же время вторая группа, расположившись с наветренной стороны от президентского дворца, запустила один за другим несколько воздушных шаров с зарядами взрывчатки и «коктейлем Молотова». Заряды были сброшены по радиосигналам на территорию дворца и там взорвались. Дворец загорелся. Повстанцы отступили без потерь. (АИ)

Атака вызвала большой общественный резонанс, хотя серьёзного урона правительственные силы не понесли.

Более успешно отряд Кастро действовал в сельской местности. Первая серьёзная победа была одержана в Уверо, где они захватили армейские казармы, уничтожив 19 и ранив 14 правительственных солдат, при этом потеряли 7 своих убитыми и 8 ранеными.

Далее в течение 1957 года кастровцы добились успехов в городках Эстрада-Пальме, Буэйсито, Омбрито, Пальма-Моче, Пино-дель-Агуа, Майроне, Эль-Сальто, Чапоре.

Обученные спецназовцами, повстанцы Кастро несколько раз применяли ложное отступление. Сначала на пути отступления оборудовалась минная ловушка, с управляемыми по проводам фугасами. Затем небольшая группа устраивала нападение на казармы правительственных войск. Если противник переходил в контратаку большой группой, используя превосходство в огневой мощи, партизаны отступали, заманивая войска на заминированный участок. Фугасы подрывали, затем основная часть отряда добивала уцелевших. (АИ)

В мае 1957 года (в реальной истории — 12 июля 1957) Кастро выступил с «Манифестом об основах аграрной реформы». Этот программный документ привлёк на его сторону сельское население. С разработкой «Манифеста» Фиделю помогли «испанские коммунисты» из числа спецназа ГРУ.

В июле 1957 г. в Сьерра-Маэстре с Кастро встретились руководители легальной оппозиции Фелипе Пасос и лидер партии «ортодоксов» Рауль Чибас. Встреча завершилась подписанием манифеста об образовании «Революционного гражданского фронта». Манифест требовал ухода в отставку диктатора Фульхенсио Батисты, назначение временного президента, проведения всеобщих выборов и аграрной реформы.

Правительство Батисты в этот период времени находилось в натянутых отношениях с США, что также сыграло на руку Фиделю.

В сентябре 1957 г (в реальной истории — только с 24 февраля 1958 г) начала вещание подпольная радиостанция «Радио ребельде». В условиях массовой неграмотности выступления по радио были более эффективны, чем газеты и листовки. Хотя были и они — в январе 1958 года повстанцы начали издание подпольной газеты «Эль кубано либре» («Свободный кубинец»)

Если на Кубе, в Боливии и в Венесуэле политическая борьба обещала быть длительной, и поэтому там Коминтерн пока занимался агитационной и подготовительной деятельностью, то в Гватемале ситуация была несколько иная. На 1957 год население страны составляло около 4-х миллионов человек. (3,787 млн на 1950 г) Из них белое испаноязычное население — около 1 %, т. е. около 40 000. К белым примыкали испаноязычные метисы, в сумме эти группы к 1954 г. составляли не более 40 % населения. Остальные 60% — неграмотные индейцы племени майя-киче фактически были резервом дешёвой рабочей силы для плантаций.

Экономика Гватемалы, хотя и не совсем монокультурная, была типичной экономикой «банановой республики». До Второй мировой войны Гватемала экспортировала по преимуществу бананы и кофе. После 1950 значительно выросло производство на экспорт хлопка, который потеснил бананы со второго места в экспорте, мясопродуктов, а также сахара.

Основной объём экспортных товаров производился в крупных поместьях-латифундиях, сосредоточивших большую часть посевных площадей в руках немногочисленной местной элиты. 40 % обрабатываемой земли в стране было в руках 163 семей крупных землевладельцев. Мелкие землевладельцы и арендаторы вели натуральное хозяйство для собственного пропитания.

Производство бананов началось на карибском побережье в конце 19 века, и до 1970 г. главенствующую роль в нем играла американская компания «Юнайтед Фрут компани», которая в течение многих лет оставалась крупнейшим землевладельцем в Гватемале. В её владении было около 400 000 акров земли, из них 175 000 акров не обрабатывалось.

В 1954 году причиной свержения правительства Хакобо Арбенса Гусмана (операция «PBSUCCESS») была национализация земли, принадлежавшей «Юнайтед Фрут», несмотря на выплаченную правительством компании компенсацию 2,86 доллара США за акр, в то время как согласно инвентарным книгам компании «Юнайтед Фрут» их стоимость составляла только 1,48 долларов за акр.

Руководство компании было возмущено самим фактом «покусительства на американскую собственность». Положение усугублялось наличием мощного лобби «Юнайтед Фрут» в правительственных кругах США. Такие фигуранты подготовки переворота 1954 года, как помощник госсекретаря Джона Ф. Даллеса Джон М. Кэбот, представитель США в ООН Генри Кэбот Лодж, министр торговли Синклер Уикс, сенаторы от штатов Флорида и Массачуссетс, где располагались основные предприятия «Юнайтед Фрут», в т.ч. Джон Ф. Кеннеди (сенатор от Массачуссетса с 1953 по 1960 г) были акционерами компании и последовательно продавливали решение по проведению операции «PBSUCCESS».

Заместитель госсекретаря Даллеса, бывший директор ЦРУ Уолтер Беделл Смит, ушедший в отставку с госслужбы в 1954 году, стал членом совета директоров «Юнайтед Фрут». Сам госсекретарь Дж. Ф. Даллес был совладельцем «Юнайтед Фрут» и одним из компаньонов нью-йоркской юридической фирмы «Салливэн энд Кромвелл». Ещё в 30-х годах он разрабатывал несколько проектов неравноправных соглашений с правительством Гватемалы для компании «Юнайтед Фрут».

Таким образом, в 1954-м президент Арбенс своей национализацией земли наступил на больные мозоли слишком большому количеству очень влиятельных людей в США. Поэтому его реформы не могли остаться без убийственного внимания американского правительства. Простое повторение событий 1951-1954 года, вероятнее всего, привело бы к тем же результатам.

После переворота 1954 года захвативший власть полковник Карлос Кастильо Армас отменил конституцию, создал «комитет защиты от коммунизма», снова отобрал у крестьян 800 тысяч акров земли, возвратил «Юнайтед Фрут» национализированную правительством Арбенса землю, аннулировал поправки к закону 1947 года, предоставлявшие некоторые права рабочим и профсоюзам.

Лиц, взятых на учет «комитетом защиты», можно было без суда арестовывать на срок до шести месяцев; им не разрешалось иметь радиоприемники и работать в государственных, муниципальных и общественных учреждениях. В течение четырех месяцев коммунистами либо симпатизирующими им было объявлено 72 тысячи человек. Чиновник комитета заявил, что всего намечается зарегистрировать в качестве коммунистов 200 тысяч человек.

После переворота 1954 года в Гватемале начали появляться американские гангстеры и профессиональные карточные шулера, привлекавшие к участию в своих махинациях людей из ближайшего окружения Армаса. Владельцами вновь выстроенного казино наряду с американскими гангстерами были и гватемальские офицеры.

Большинство сторонников Арбенса выехали из страны. В течение первых трёх месяцев правления антикоммунистической хунты Гватемалу только через посольства и дипломатические представительства покинули более 900 человек, ещё больше ушли через границу в соседние государства. Теперь всех их Коминтерну предстояло собрать, организовать и приставить к делу.

Проникновение агентуры Первого Главного управления КГБ в Гватемалу началось ещё в 1955 году, в ходе операции по скупке мелких транспортных компаний. (АИ) С 1956 года шла подготовка к перевороту. Были завербованы агенты из разных слоёв общества, из разных учреждений, включая управление кадров армии Гватемалы.

Благодаря информации от этих агентов были составлены списки ключевых фигур в армии и правых политических партиях, подлежащие устранению. Их было не так уж много — если белых в стране было всего около 40 000 человек, то количество высших офицеров, и политиков правого толка не превышало нескольких десятков.

Большинство из них были выходцами из семей крупных землевладельцев-латифундистов, что определило дальнейшую линию действий при подготовке к перевороту. Численность всей армии Гватемалы была около 3000 человек. (http://annales.info/amerika/small/op_gvatemala.htm)

Далеко не все высшие офицеры были сторонниками правых сил, многие из них ещё в с начала 50-х были на стороне Арбенса. (http://annales.info/amerika/small/op_gvatemala.htm) Арбенс и сам был бывшим военным, капитаном гватемальской армии.

Переворот готовили тщательно, хотя и не избежали некоторых ошибок, но старались учесть как можно больше факторов и проработать все варианты развития событий. В страну грузовиками скупленных КГБ индивидуальных перевозчиков завозилось и складировалось оружие. Агенты Коминтерна вели скрытую агитацию. В «комитете по защите от коммунизма» также были завербованы несколько служащих. За деньги они предоставили списки людей, объявленных «коммунистами». Их тщательно профильтровали, выявив несколько тысяч надёжных товарищей, на которых можно было рассчитывать в ходе переворота, а также множество сочувствующих.

Их оказалось даже больше, чем ожидали. В результате свёртывания реформ, в ходе «охоты на ведьм», развязанной Кастильо Армасом, множество людей лишились едва появившейся надежды, перспективы на лучшее будущее. Теперь они были готовы поддержать революцию.

Большую поддержку в проведении переворота оказали индейские рабочие с плантаций. Сложность заключалась в том, чтобы удержать их от немедленного погрома имущества плантаторов. Агенты Коминтерна долго разъясняли им, что не стоит резать курицу, несущую золотые яйца.

Рабочих вооружили, для этого в Гватемалу под видом сельскохозяйственного инвентаря завезли несколько контейнеров с пистолетами-пулемётами ППС-43 и боеприпасами к ним. Судаевский автомат, простой, дешёвый и технологичный, производился на нескольких фабриках в КНДР и Китае, да и в СССР их было произведено около 500 000. Производство пистолета-пулемёта Судаева требовало всего 2,7 станкочаса на единицу продукции. ТТХ были совсем не рекордные, но для быстрого вооружения большого количества людей ППС-43 подходил идеально. Также для вооружения рабочих использовали винтовки Мосина, взятые со складов.

Особое внимание было уделено подготовке будущих членов правительства и лично президента Арбенса, которого вывезли из Праги, а также выработке последующих шагов по укреплению экономики страны после переворота. От этого зависела стабильность народной поддержки нового режима.

Весной 1957 г. подготовка вступила в завершающую фазу. В страну по одному-два человека были заброшены несколько команд спецназа ГРУ. Операция была совместной для КГБ и ГРУ. В Карибском море находилось несколько торговых кораблей под флагами нейтральных государств. На них было оружие, не только стрелковое, но и танки, и реактивные самолёты, и артиллерия, в том числе зенитная.

Арбенс по рекомендации Коминтерна заранее установил связь с частной военной компанией «Southern Cross» и заключил контракты с военными специалистами, которым предстояло командовать гватемальской армией после устранения высших офицеров. Надо сказать, что этот необходимый для сохранения завоеваний революции шаг очень его смущал. На одной из встреч со своим куратором из Коминтерна, «товарищем Хосе», Арбенс спросил:

— Неужели так необходимо уничтожать этих офицеров? Мы же обезглавим армию!

— Если этого не сделать, армия рано или поздно обезглавит вас, — ответил «товарищ Хосе». — Я бы на вашем месте не рисковал.

На самом деле, большинство младших офицеров армии Гватемалы в период 1951-54 гг. поддерживали политический курс президента Арбенса. Устранение небольшого количества полковников и генералов, придерживавшихся правых убеждений, открывало младшим офицерам возможности для карьерного роста :) Со многими из них удалось договориться о поддержке. Эти офицеры в день революции вывели свои подразделения из казарм. Они присоединились к восставшим, с самого начала придав событиям видимость всенародного восстания против диктаторского режима.

Полковник Кастильо Армас, вероятнее всего, был по-своему даже патриотом своей страны, хотя и понимал этот патриотизм несколько своеобразно. Так, ему не понравилось проникновение в Гватемалу американской мафии. Он даже закрыл принадлежащее ей казино.

После такого политики обычно долго не живут, и полковник не стал исключением. 26 июля 1957 года Карлос Кастильо Армас был убит служащим дворцовой охраны Вальдесом Санчесом. Именно этого события ждали как сигнала для начала операции.

Труп диктатора ещё не успел остыть, ещё суетились вокруг него полицейские чины, ещё стояли рядом офицеры — ближайшие сподвижники полковника Армаса, выясняя, кому теперь достанется выпавшая из мёртвых рук власть, когда возле дворца послышалось несколько беспорядочных выстрелов.

Военные чины встревоженно оглянулись, кто-то выглянул в окно, и тут...

Двое полицейских, стоявших на посту у двери в комнату, мягко и бесшумно осели на пол, в комнате на миг потемнело, со звоном и треском, рассыпавшись сверкающим водопадом битого стекла, влетели внутрь оконные рамы. Через двери и окна в комнату одновременно ворвались люди с оружием, одетые в форму гватемальской армии. Только вот не было тогда в армии Гватемалы людей, способных двигаться такими мягкими, выверенными, кошачьими движениями.

Их лица были раскрашены зелёными и коричневыми полосами — это была первая боевая операция в Латинской Америке, где спецназ ГРУ использовал недавно разработанный тактический маскировочный крем.(АИ) Последнее, что услышали приспешники диктатора, был сухой кашель автоматов с глушителями.

Одновременно с ликвидацией пособников Кастильо Армаса в президентском дворце, другие команды спецназа взяли под контроль правительственную радиостанцию, телефон, телеграф, телетайп, почту, вокзалы.

Перешедшие на сторону восставших армейские подразделения окружили посольство США и другие дипломатические представительства, никого из них не выпуская, «в целях обеспечения безопасности дипломатов». Младшие офицеры, как и было заранее договорено, рассказывали служащим посольств одну и ту же легенду: полковник Армас проворовался и не поделился, теперь власть решил взять «капитан Гарсия». Поэтому вначале иностранные дипломаты приняли начавшиеся события за обычный для Латинской Америки военный переворот.

Доставленные в страну станции постановки радиопомех глушили радиосвязь на всех диапазонах. Но глушение началось не сразу, а лишь через пару дней. Поэтому первые сообщения об «очередном военном путче» благополучно достигли Госдепартамента. Но дьявол, как обычно, крылся в деталях и подробностях, которые дошли до американцев с большим опозданием.

Специально чтобы создать у служащих американского посольства ощущение опасности, вблизи посольства то и дело вспыхивали как бы случайные перестрелки, взрывались гранаты, бегали вооружённые люди, «отстреливающиеся» от армейских патрулей. Офицеры армии Гватемалы, взявшие под охрану посольства, вели себя вежливо, корректно, убеждали дипломатов, что на улицах столицы идут бои и появляться в городе гражданским лицам опасно. Было организовано снабжение посольств продуктами и водой.

Для дезинформации дипломатов издавались небольшим отдельным тиражом газеты ультраправого направления. Эти газеты доставлялись в посольства, формируя у дипломатов впечатление, что в стране утвердилась правая хунта. Аналогично правительственная радиостанция вела передачи на своей обычной волне. В этих передачах «пришедший к власти капитан Гарсия» давал интервью западным корреспондентам, пояснял цели и задачи «Комитета национального спасения». Он несколько раз подтверждал, что собственность западных компаний и их привилегии останутся неприкосновенными.

Для восставших действовала другая радиостанция, на другой волне и имеющая меньшую мощность передатчика, чтобы лишняя информация не уходила за территорию страны. Само собой, долго этот информационный цирк продолжаться не мог. Революционерам необходимо было выиграть время, хотя бы несколько дней.

На самом деле происходило следующее. В первый же день переворота все крупные землевладельцы-латифундисты в стране были вырезаны восставшими рабочими-индейцами с плантаций. Команды, возглавляемые офицерами спецназа, ликвидировали всех выявленных политиков и военных, поддерживавших режим Армаса или выступавших против реформ, проводившихся в 1951-54 гг. В частности, исчезли с политического горизонта такие фигуры как Луис Артуро Гонсалес Лопес, Оскар Мендоса Асурдиа, Гильермо Флорес Авенданьо, Хосе Мигель Идигорас Фуэнтес, Альфредо Перальта Асурдиа, Хулио Сесар Мендес Монтенегро, Карлос Мануэль Арана Осорио, Кьель Эухенио Лаухеруд Гарсия, Фернандо Ромео Лукас Гарсия, Хосе Эфраин Риос Монтт, и другие. В стране сформировался вакуум власти, который заполнили коммунисты и представители левых партий.

Отдельная команда спецназа занялась находившимися в стране представителями американской мафии. Их выследили агенты Коминтерна из числа гватемальских коммунистов. Американских мафиози скрутили, посадили в грузовик и увезли в джунгли. Больше их никто не видел. Значительно позднее среди рыбаков на озере Исабаль появились легенды о «скелетах, стоящих в тазиках с бетоном», что якобы видели купавшиеся мальчишки на дне озера.

На следующий же день после переворота в Пуэрто-Барриос на восточном побережье и в Пуэрто Сан Хосе на западном были выгружены с кораблей оружие и сформированные под руководством Коминтерна интербригады, переодетые в форму армии Гватемалы. Вооружение было не только советское, но и закупленное на западе. Бойцы интербригад начали тренировать местных рабочих, обучая их обращению с оружием, основам армейской дисциплины и тактики. Армия в 3000 человек не смогла бы оказать сколько-нибудь серьёзного сопротивления возможному американскому вторжению. А вот два миллиона вооружённого взрослого населения — могли. Тренировали обращению с оружием не только мужчин, но и женщин, и подростков старшего возраста. Оружия с кораблей, само собой для всех не хватило, впоследствии в страну грузовиками «All-American Truck Company», принадлежавшей КГБ, были доставлены ещё несколько больших партий оружия.

На второй день в страну вернулся из изгнания бывший президент Хакобо Арбенс Гусман. Его восторженно встретили рабочие с плантаций. Следом за ним вернулось множество его сторонников. В тот же день «капитан Гарсия» объявил по радио о проведении 3 августа 1957 г. свободных выборов.

Арбенс выступил с заранее подготовленной программой политических и экономических реформ. В их число входили возврат к Конституции 1945 г, принятие нового Трудового Кодекса на основе Кодекса 1947 года, возвращение прав рабочих и профсоюзов, отменённых Кастильо Армасом, возобновление и углубление аграрной реформы, включавшей теперь создание коллективных товарных хозяйств на землях, ранее принадлежавших латифундистам. Реформы предусматривали восстановление законов, принятых в период 1945-1954 гг., в том числе принципиально важного для крестьян закона о защите прав арендаторов.

В политической сфере Арбенс обещал отменить дикий «закон о защите от коммунизма», вернуть избирательные права неграмотным — они были отобраны решением Кастильо Армаса, при этом 70% населения страны было лишено возможности участвовать в выборах.

Относительно иностранных компаний Арбенс обещал проводить «взвешенную политику равноправного отношения к местному и иностранному бизнесу». Он также подтвердил, что частная собственность и частная инициатива «остаются законным средством населения зарабатывать на жизнь».

Безусловно, это выглядело как уступка правым силам, отход от принципов социализма, ревизионизм, и т. п. Именно такова была реакция гватемальских коммунистов во главе с Бернардо Альварадо Монсоном.

Но Арбенс, лично встретившись с Монсоном, объяснил, что в условиях, когда местных правых и крупных капиталистов в стране фактически не осталось, эта уступка — не более чем политический манёвр перед лицом угрозы вторжения Соединённых Штатов, позволяющая выиграть время.

3 августа 1957 года в Гватемале прошли всенародные выборы. Кандидатом объединённых левых был Арбенс, кандидатом коммунистов — Монсон, роль кандидата правых играл подставной «капитан Гарсия», выступавший за сохранение статус-кво, сложившегося во время правления Кастильо Армаса.

Нетрудно догадаться, что при таких предвыборных программах большинство голосов получил Хакобо Арбенс. На выборах присутствовали наблюдатели от ООН. Как они ни старались, обнаружить существенных нарушений на выборах им не удалось. Хакобо Арбенс был признан легитимным президентом Гватемалы.

На следующий день президент сформировал правительство, практически сплошь из представителей левых. Представителем Гватемалы в ООН стал Хуан Хосе Аревало (предшественник Арбенса, 17й президент страны в период 1945-51 гг). Лидер коммунистов Монсон был назначен министром сельского хозяйства и, одновременно, министром внутренних дел.

В течение следующей недели Арбенс получал поздравления с избранием на пост президента. Одно из первых поздравлений пришло от Хрущёва.

В Госдепартаменте США возникло стойкое ощущение дежа вю. Президент Эйзенхауэр, собрав у себя руководителей Госдепартамента и ЦРУ, заявил прямо:

— Джентльмены, в Гватемале мы с вами что-то недоделали.

Госдепартамент немедленно начал новую кампанию дипломатического и информационного давления на правительство Гватемалы. Госсекретарь Гертер выступил с заявлением, осуждающим деятельность президента Арбенса и его правительства. Были введены экономические санкции против Гватемалы, запрещены поставки оружия, сокращен импорт американских товаров. Американские военные корабли начали блокаду побережья Гватемалы, чтобы «исключить контрабанду оружия». Однако необходимое стране оружие уже было в неё доставлено и замаскировано в джунглях.

Кроме того, руководство Гватемалы было готово к такому развитию событий. Новый представитель страны в ООН Х.Х. Аревало выступил на заседании Совета Безопасности с обвинениями в адрес Соединённых Штатов в организации ими государственного переворота 1954 года. Представитель США в ООН Генри Кэбот Лодж объявил предъявленные обвинения «голословной коммунистической пропагандой»

— Голословной, говорите? — усмехнулся Аревало.

После чего начал предъявлять доказательства участия официальных лиц США в подготовке путча 1954 года. (В реальной истории эта информация была рассекречена лишь в 1975-м г, когда большинства официальных лиц, замазанных в скандале, уже не было в живых. На самом деле, уже 29 апреля 1954 г. правительство Арбенса разоблачило перед всем миром ход подготовки вооруженной интервенции. Оно опубликовало 200 фотографий и представило многочисленные вещественные доказательства, в том числе письма, которыми обменивались участники контрреволюционного движения. Хотя гватемальскому правительству было хорошо известно, какова истинная сущность «операции Гватемала», кто стоит за кулисами этой международной провокации, кто ее направляет и финансирует, оно на первых порах предусмотрительно воздержалось от выдвижения каких бы то ни было обвинений в адрес администрации США. http://annales.info/amerika/small/op_gvatemala.htm В АИ были предъявлены конкретные обвинения названным по именам должностным лицам администрации США.)

— Мой уважаемый оппонент мистер Лодж в 1954 году назвал состоявшийся переворот «восстанием гватемальцев против гватемальцев», — сказал Аревало. — Позвольте узнать, мистер Лодж, когда и кем вам лично, покойному госсекретарю Даллесу, директору ЦРУ Аллену Даллесу и президенту Эйзенхауэру были выданы гватемальские паспорта?

Лодж не нашёлся, что ответить. Аревало приводил одно доказательство за другим. Затем, на основании особой тяжести обвинений, предъявленных одному из постоянных членов Совета Безопасности, обладающему правом вето, он потребовал созыва внеочередной сессии Генеральной Ассамблеи. На резолюцию Совета Безопасности США могли наложить вето. Но воспрепятствовать принятию резолюции ГенАссамблеи — уже нет.

Американская пресса начала кампанию клеветы против Арбенса, Аревало и политики правительства Гватемалы. В ответ канал ONN и принадлежащие медиахолдингу ONN печатные издания опубликовали все доказательства участия официальных лиц США в перевороте 1954 года, а также доказательства связи братьев Даллесов, Генри Кэбот Лоджа и сенаторов от Флориды и Массачуссетса с «Юнайтед Фрут». Разразился жуткий скандал. Несколько сенаторов и конгрессменов потребовали проведения расследования деятельности ЦРУ и Госдепартамента сенатской комиссией. События были ещё свежи — со времени переворота прошло лишь три года. Почти все фигуранты событий оставались на государственной службе.

Х.Х. Аревало, как официальный представитель Гватемалы, обратился в Международный суд ООН с иском к Соединённым Штатам, обвинив администрацию Эйзенхауэра в подготовке и осуществлении государственного переворота. При этом он проводил очевидные параллели со вновь происходящими вокруг Гватемалы событиями — морской блокадой, санкциями, и т.п.

Заседание Международного Суда ООН состоялось в середине сентября . Аревало вновь представил на рассмотрение ООН все доказательства. Генри Кэбот Лодж упорно отрицал участи США в подготовке переворота, вопреки очевидному объявив доказательства сфабрикованными.

И тогда представитель Гватемалы сделал ход, которого никто не ожидал. Перед Международным Судом ООН предстал живой свидетель и участник событий — бывший посол США в Гватемале, кадровый сотрудник ЦРУ Джон Эмиль Перифуа, главный организатор событий 1954 года непосредственно на месте. К 1957 году он уже оставил государственную службу и занялся торговлей цементом. Агенты Коминтерна его вычислили, нашли, и подвергли дознанию. Ему также пообещали, что если он попытается отказаться от показаний, то проживёт ровно до окончания заседания.

Бывший агент ЦРУ дал признательные показания по всем заданным ему вопросам прямо в ООН. Заседание Международного Суда транслировалось в прямом эфире телеканалом ONN, в том числе на Соединённые Штаты. Как только Перифуа закончил свою исповедь в прямом эфире, его тут же увели, и все усилия американской полиции и ФБР найти его результатов не дали. Как потом выяснилось, его тайно вывезли в Гватемалу, там судили, и дали пожизненное заключение.

Как только были заслушаны показания непосредственного организатора и участника событий, у членов ООН не осталось сомнений в подлинности доказательств. Соединённые Штаты остались в меньшинстве. Даже Англия и Франция, возможно, в отместку за позицию, занятую США год назад, во время Суэцкого кризиса, а может быть, из желания доказать заокеанскому союзнику свою независимость, на этот раз поддержали Гватемалу.

На основании решения Международного Суда Генеральная Ассамблея указала Совету Безопасности на нарушение Соединёнными Штатами международного законодательства и намеренное введение ООН в заблуждение относительно событий в Гватемале в 1954 г. в ситуации, угрожающей миру и стабильности во всём центральноамериканском регионе.

На том же заседании представитель СССР при ООН Аркадий Александрович Соболев заявил:

— Учитывая открывшиеся обстоятельства, следует признать, что законно избранное на выборах 3 августа правительство Гватемалы в настоящий момент находится в опасности. Соединённые Штаты однажды уже свергли президента Арбенса, и их нынешние действия, направленные против Гватемалы, свидетельствуют о готовящемся повторении подобной попытки.

— В сложившейся ситуации я уполномочен моим правительством передать президенту и правительству Гватемалы через её официального представителя господина Хосе Аревало, приглашение Координационного Совета Всемирного Экономического Союза Гватемале вступить в указанную организацию для защиты суверенитета, территориальной целостности и демократического государственного строя. После заседания я передам господину Аревало пакет необходимых документов.

Генри Кэбот Лодж пытался протестовать, но его никто не слушал. Представители почти всех государств поддержали и одобрили приглашение.

Гватемала стала членом ВЭС в конце сентября 1957 г. (АИ) Устав ВЭС предполагал возможность введения на территорию любого члена организации многонациональных сил других стран-членов ВЭС по приглашению законного правительства для защиты от внешней агрессии или внутренней контрреволюции.

В условиях разразившегося скандала проводить какую-либо операцию против Гватемалы было невозможно. Морская блокада была снята. Санкции тоже пришлось отменить, поскольку в результате расследования сенатской комиссии уже был поставлен вопрос об импичменте президента Эйзенхауэра.

На самом деле факт организации чиновниками администрации переворота в суверенной стране сенаторов не особенно интересовал. Так же как и факты лоббирования чиновниками и сенаторами интересов частной компании. Но вот огласка этих фактов, и сам факт нарушения закона высшими должностными лицами страны, приведший к неприятным для имиджа США последствиям, сенаторам активно не понравились.

Впрочем, организовать импичмент не удалось. Выступая перед сенатом, президент признал, что заговор с целью свержения правительства Арбенса существовал, но отговорился тем, что «в 1954 году администрация была вынуждена принимать экстренные меры против распространения коммунизма в Латинской Америке, меры, возможно, не вполне законные, но в тот момент казавшиеся адекватными».

Вопрос об импичменте был поставлен на голосование, но набрать необходимые 2/3 голосов сенаторов не получилось.

В октябре 1957 года Гватемалу посетил министр иностранных дел СССР А.А. Громыко. (АИ) Он провёл переговоры с президентом Арбенсом и Бернардо Монсоном. На переговорах обсуждались вопросы экономического сотрудничества.

По итогам переговоров был подписан пакет межгосударственных договоров. Климат Гватемалы, жаркий и влажный, был благоприятен для выращивания хлебного дерева. Конфискованные земли ликвидированных в ходе переворота латифундистов частично стали базой для создания плантаций хлебного дерева. На этих плантациях государство создавало госхозы, дававшие населению хорошо оплачиваемую работу. Саженцы хлебного дерева также мог взять в лизинг каждый крестьянин — владелец или арендатор земли. Выплата правительству за саженцы по условиям лизинга производилась частью урожая, снятого с деревьев.

Питомники хлебного дерева на тот момент уже были созданы в Индонезии. Количество саженцев пока было ограничено, но постепенно увеличивалось. Основную проблему представляло недоверие населения к новой культуре, усугублявшееся повальной неграмотностью. Оно было преодолено лишь после получения в госхозах первых урожаев, когда продукты, произведённые из плодов хлебного дерева, появились по крайне низким ценам в государственных магазинах. Это практически сняло в Гватемале проблему продовольственного снабжения населения. Саженцы пошли нарасхват, а увеличивающиеся по мере роста площадей урожаи позволили экспортировать плоды хлебного дерева в страны ВЭС.

Для быстрого развития животноводства Громыко предложил Арбенсу использовать советский опыт — программу развития животноводства по формуле «2+1». Вскоре в Гватемалу было доставлено из СССР некоторое количество поросят и телят, и оборудование для искусственного оплодотворения, а советские специалисты организовали обучение гватемальских ветеринаров использованию этой прогрессивной технологии.

А.А. Громыко сделал народу Гватемалы ещё один подарок. По его совету президент Арбенс отменил принятый диктатором Армасом закон о нефти, передававший исключительные права на разработку нефти американским компаниям. Но, на тот момент больших месторождений нефти в Гватемале открыто ещё не было. (Крупные месторождения нефти были впервые открыты в начале 1970-х годов на севере департамента Альта-Верапас; в ходе дальнейших разведывательных работ были открыты также месторождения вблизи мексиканской границы в департаменте Петен. В 1980 Гватемала начала экспортировать нефть, причем половина экспорта приходилась на долю США. Нефть поступает по нефтепроводу в порт Санто-Томас-де-Кастилья на Карибском побережье. Функционируют также два нефтеочистительных завода, принадлежащих компаниям США. К 1996 производство нефти в Гватемале составляло 16 тыс. баррелей в сутки (5840 тыс. баррелей в год); к 2000 объем добычи нефти был доведен до 40 тыс. баррелей в сутки. Около 80% всего объема добычи нефти в Гватемале приходится на месторождение Шсан в департаменте Петен. http://www.guatemala-resorts.info/economica.htm)

Были лишь предварительные результаты геологической разведки. Поэтому, когда закон был отменён, это хотя и вызвало негативную реакцию прессы в США, но американцы ещё не осознали величину потери. Да и скандал в ООН сделал своё дело: несмотря на разнузданную пропагандистскую кампанию в американской прессе, США не решились организовать вторжение.

В 1958 г. совместная советско-гватемальская экспедиция открыла большие месторождения нефти вблизи границы Гватемалы с Мексикой. (АИ) В 1959-м началось строительство первого в стране нефтеперерабатывающего завода и нефтепровода. Американцы спохватились, но было уже поздно, чтобы попытаться решить проблему обычными для Латинской Америки методами — организацией военного переворота или вторжением небольшой группы наёмников.

Для улучшения социального положения населения Арбенс начал осуществлять программы бесплатного всеобщего 8-летнего образования, ликвидации неграмотности среди индейского населения и метисов, а также программу бесплатной медицинской помощи.

Инфраструктура для этого в стране была — во время президентства Аревало, было построено шесть тысяч школ и более тысячи больниц. (http://www.sdelanounih.ru/dyavol-bananovyx-respublik/)

В соответствии с заключенными договорами и общей политикой ВЭС в области образования в стране были открыты несколько институтов и университет, где преподавали специалисты из Советского Союза. Эти учебные заведения готовили, прежде всего, врачей и инженеров для народного хозяйства страны.

Также был принят Трудовой кодекс, в основном соответствовавший положениям Кодекса 1947 г. Согласно новому трудовому законодательству была введена 40-часовая рабочая неделя с двумя выходными, повышен минимальный размер оплаты труда, и введена обязательная оплата сверхурочных в двойном размере, т. к. в сельском хозяйстве во время уборки урожая выходных нет. Был также введён запрет на ввоз в страну иностранных рабочих.

Так как в стране активно создавались госхозы на землях, конфискованных у крупных землевладельцев, а «Юнайтед Фрут» не спешила выполнять требования нового Трудового Кодекса под различными предлогами, началась массовая миграция рабочих с плантаций «Юнайтед Фрут» в госхозы. Компания оказалась перед выбором: выполнять требования нового законодательства или сворачивать свой бизнес в Гватемале.

В Боливии, Венесуэле и Никарагуа работа в 1957 году шла, главным образом, в направлении установления связей с местными коммунистами и другими представителями левых сил. Основные события в этих странах должны были развернуться в 1958 году. Пока основные усилия Коминтерна были сосредоточены на агитационно-просветительской деятельности. Необходимо было разъяснить местному пролетариату и крестьянам, в основном неграмотным, преимущества социалистического строя, а также внушить им важность и необходимость местного самоуправления и контроля народа за действиями уже нового, революционного правительства.

В Венесуэле, в преддверие президентских выборов, позже заменённых на плебисцит, агитация Коминтерна развернулась особенно активно.

Как и ожидал Серов, 1 мая 1957 года против диктатуры Переса Хименеса и её политики открыто выступила и католическая церковь. В этот день в Венесуэле на всех мессах было зачитано пасторское послание архиепископа Каракаса Рафаэля Ариаса Бланко «Pastoral del 1 de mayo con motivo de la fiesta de San Jose Obrero». В послании осуждались продажное правосудие и нарушения трудового законодательства, неоправданное расходование правительством доходов от продажи нефти на фоне массовой нищеты населения.

Активную агитацию против режима вели студенты. Диктатор Маркос Перес Хименес действительно достал всех. Его внутреннюю политику единодушно осуждали и венесуэльские интеллектуалы, и политики, входившие в различные политические партии, и рабочие.

Активную агитацию вела Коммунистическая партия Венесуэлы, издававшая две газеты: легальную «Noticias de Venezuela» и нелегальную «Tribuna Popula». К коммунистам фактически примыкала партия Демократическое действие, также издававшая легальную газету «Venezuela Democratica» и подпольную «Resistencia».

14 июня 1957 года партия Демократическое действие, Социал-христианская партия КОПЕЙ и Республиканский демократический союз для координации действий образовали «Патриотическую хунту» (Junta Patriotica). Её возглавил журналист Фабрисио Охеда. Хунта была создана, чтобы не допустить победы Переса Хименеса на президентских выборах 1957 года.

Пока политические партии — участники Патриотической Хунты пытались определиться со своим кандидатом на выборах — Арнольдо Кабальдоном или Рафаэлем Кальдерой, президент Хименес 4 ноября 1957 года объявил Национальному конгрессу о своём намерении не проводить всеобщие выборы, и предложил вынести вопрос о продлении полномочий на плебисцит.

Решение президента противоречило Конституции 1953 года. 17 ноября начали акции протеста учащиеся Центрального университета Венесуэлы. К ним присоединились студенты Католического университета «Андрес Бельо», а 19 ноября протестовать начали уже и средние учебные заведения. 21 ноября полиция жёстко подавила студенческие выступления. Позже этот день был объявлен «Днём студента».

12 декабря началась общая забастовка студентов и рабочих Каракаса. Плебисцит был проведён 15 декабря. Власти не сильно затрудняли себя подсчётом голосов, и 20 декабря объявили, что 82% избирателей высказались за продление полномочий президента Хименеса до 1963 г.

В стране начались серьёзные волнения. Под конец года стало ясно, что даже в армии, традиционно для стран Латинской Америки занимавшей правоконсервативные позиции, произошёл раскол.

31 декабря 1957 года на венесуэльской авиабазе «Бока де Рио» около Маракая началось восстание против правительства диктатора Хименеса. В казармах «Урданета» в Каракасе восставших поддержал полковник Уго Трехо. 1 января 1958 г. жители Каракаса проснулись от взрывов бомб — самолёты восставших бомбили президентский дворец «Мирафлорес».

Армия и флот восставших пилотов не поддержали. 2 января восставшие сдались. Революционеры от ВВС были арестованы.

Однако это восстание послужило детонатором для всеобщего восстания по всей территории страны. 4 января 1958 г Патриотическая хунта Фабрисио Охеды опубликовала манифест «Народ и армия едины против узурпации». В столице и других городах развернулась массовая кампания антиправительственной агитации.

Местные коммунисты по заданию и методикам Коминтерна проводили большую разъяснительную работу среди населения, прежде всего — среди крестьян и рабочих. Им объясняли особенности социальной политики в странах социализма, делая упор на бесплатном образовании, всеобщей занятости, бесплатной медицине и социальной защищенности в целом. Для Латинской Америки конца 50-х это звучало круче чем библейские рассказы о Земле обетованной.

5 января Перес Хименес начал аресты в армии и отправил в отставку нескольких министров правительства.

7 января на улицы Каракаса вновь вышли студенты. Теперь антиправительственные выступления в столице не прекращались. Через два дня губернатор и правительство столичного федерального округа подали в отставку.

10 января полиция уже не в силах была держать под контролем массовые выступления против диктатора. Обычно в таких случаях в Латинской Америке страну берёт под контроль армия. Но Перес Хименес лишился и поддержки вооружённых сил. В тот же день офицеры флота передали диктатору требование пойти навстречу оппозиции.

11 января Хименес провёл очередную реорганизацию в правительстве и назначил генеральным инспектором ВМС адмирала Вольфганга Ларрасабаля. 13 января диктатор провёл ещё одну реорганизацию правительства, при этом он вынужденно убрал с постов нескольких наиболее одиозных своих сторонников, таких как министр внутренних дел Лауреано Вальенилья Ланс и начальник политической полиции «Seguridad Nacional» Педро Эстрада. Со стороны диктатора это была попытка успокоить оппозицию — о каких-либо политических реформах речи не шло.

Оппозиция не поверила в эти уступки и объявила о создании Военно-гражданского комитета для руководства антиправительственными выступлениями. 15 января интеллигенция Венесуэлы распространила «Декларацию интеллектуалов», в которой были выдвинуты требования «восстановления демократических свобод и прихода к власти правительства, действительно избранного народом».

16 января полиция закрыла университет «Андрес Бельо», что вызвало ещё большее возмущение студентов. 21 января в стране был введён комендантский час. В ответ по призыву прессы и Патриотической хунты началась всеобщая забастовка.

Агентура КГБ работала в Венесуэле с 1955 года, скупая мелких грузоперевозчиков. Часть из них вошла в подконтрольную СССР компанию «All-American Trucks», другая часть работала как бы независимо, но на самом деле контролировалась агентами Коминтерна, с которым Первое Главное управление с момента создания организации действовало в тесном контакте.

21 января в порту Ла-Гуайра в нескольких километрах севернее Каракаса на борту сухогруза под панамским флагом докеры «случайно» обнаружили груз стрелкового оружия и боеприпасов. К причалу немедленно подогнали несколько грузовиков, оружие выгрузили и отправили в Каракас. (АИ)

В столице, на площади El Silencio уже собралась огромная толпа манифестантов. В полдень полиция обстреляла толпу из пулемёта. Это вызвало всеобщее возмущение, в том числе среди армейских офицеров. Полиция была обращена в бегство, пулемёт не помог. К площади подвезли оружие и начали раздавать его прямо с грузовиков. (АИ)

Ночью в столице было беспокойно, во многих районах слышалась стрельба. Утром 22 января оппозиционная радиостанция сообщила, что несколько лидеров оппозиции ночью были убиты в своих домах. Среди них были такие известные в Венесуэле политики как Ромуло Бетанкур, Карлос Андрес Перес Родригес, Рауль Леони, Ховита Вильяальба, Рауль Рамос Хименес. В их смерти оппозиция обвинила местную политическую полицию «Seguridad Nacional». Лидер коммунистов Хесус Фариа, находившийся на нелегальном положении, оказался среди немногих уцелевших левых политиков. (АИ)

Убийство руководителей оппозиции возмутило всех, включая армию. Гарнизон Каракаса и военно-морские силы заявили об отказе в поддержке диктаторского режима Переса Хименеса. В тот же день к ним присоединилась армия. В ночь на 23 января командование вооружённых сил во главе с адмиралом Ларрасабалем обсудило ситуацию и высказалось за отстранение Переса Хименеса от власти.

На рассвете 23 января 1958 года Перес Хименес с семьёй и ближайшими пособниками покинул президентский дворец «Мирафлорес» в Каракасе и прибыл на аэродром «Карлота», где стоял его личный самолёт. Однако, диктатора там уже поджидали местные коммунисты, предупреждённые агентами Коминтерна о возможном бегстве Хименеса. Поджидали его и кое-кто ещё.

Когда самолёт выехал на полосу и пошёл на взлёт, поперёк полосы выехали два грузовика. Пилот президентского самолёта был вынужден прервать взлёт и остановиться возле преградивших полосу автомобилей. К самолёту подогнали трап, прятавшаяся в грузовиках команда спецназа ГРУ взяла самолёт штурмом. В ходе операции Перес Хименес был убит автоматной очередью. Трупы диктатора и его ближайших подручных вытащили из самолёта и отвезли обратно в Каракас.

Известие о смерти беглого диктатора вызвало всенародное ликование. Армия и полиция утратили контроль над ситуацией. Труп Переса Хименеса при большом стечении народа был повешен за ноги на площади El Silencio.

(АИ, в реальной истории Пересу Хименесу удалось бежать в Доминиканскую республику, а оттуда он перебрался в США. В 1963 г. власти США выдали бывшего диктатора властям Венесуэлы, где он был приговорён к длительному тюремному заключению)

Население начало громить дома сторонников бывшего диктатора, разгромило редакцию правительственной газеты «El Heraldo» и штаб-квартиру политической полиции «Seguridad Nacional». Офицеров полиции линчевали на месте. Толпа восставших заняла президентский дворец, там был устроен штаб восстания.

В ходе погромов снайперы и команды спецназа ГРУ под шумок ликвидировали таких крайне правых политиков, как, например, Херман Боррегалес, а также многих высших офицеров, придерживавшихся правых взглядов. Разумеется, в Венесуэле невозможно было провернуть гватемальский вариант с тотальной зачисткой всего правого крыла и крупной буржуазии, по причине её многочисленности и совершенно других масштабов страны. Но хотя бы немного расчистить политическую сцену для коммунистов и представителей левых партий было необходимо.

Лидеры оппозиции и представители армейского командования собрались во дворце «Мирафлорес» и объявили о сформировании Временной правительственной хунты трёх родов войск во главе с адмиралом Вольфгангом Ларрасабалем. Режим адмирала просуществовал около года. В конце 1958 года были проведены общенациональные выборы, на которых победил объединённый кандидат левых сил Фабрисио Охеда. (АИ, в реальной истории результаты выборов были опротестованы, в результате на перевыборах победил кандидат от «Демократического действия» Ромуло Бетанкур, но в АИ Коминтерн о нём своевременно позаботился)

В сформированное Охедой правительство вошли в основном представители левых сил, в том числе коммунисты во главе с Генеральным секретарём КПВ Хесусом Фариа.

#Обновление 20.01.2015

1 мая 1957 года, выступая с трибуны Мавзолея на Красной площади, Никита Сергеевич сделал очень важное для всей страны заявление.

— Товарищи! Через несколько дней мы будем отмечать очередную, 12-ю годовщину Великой Победы советского народа над нацистской Германией. Президиум ЦК КПСС и Совет Министров СССР после долгого и сложного обсуждения постановил: объявить День Победы 9 мая, как важнейший всенародный праздник, нерабочим днём! (В реальной истории 9 мая нерабочим днём сделал Брежнев в 1965 г.)

— Эта война обошлась нашей стране очень дорого, — продолжил он, когда стихли перекатывающиеся по площади аплодисменты. — Память о ней никогда не будет забыта. Как вы знаете, в прошлом году на Преображенском кладбище Москвы был зажжён Вечный огонь в память павших во время Великой Отечественной войны. Считаю, что эту традицию надо распространить по всей стране, как дань памяти всем советским людям, павшим в боях, умершим от ран в госпиталях, погибшим от голода и пыток в нацистских концлагерях, замёрзшим заживо в блокадном Ленинграде, умершим на рабочих местах в тылу. Без них всех, без их самоотверженного подвига, никто из нас не стоял бы сейчас здесь, в центре Москвы.

(Первый в СССР Вечный огонь зажжён в пос. Первомайский Щёкинского р-на Тульской обл. (10 км от Тулы) 9 мая 1955 г. Сейчас не горит. Первый в Москве Вечный огонь был зажжён на Преображенском кладбище в 1956 году.)

— К сожалению, — продолжал Первый секретарь, — уже находятся те, кто старается принизить определяющее значение Победы Советского Союза в войне против фашизма. В то время, как мы объективно признаём вклад Соединённых Штатов и Великобритании, а также других союзников в разгром немецко-фашистских захватчиков и японских милитаристов, в этих странах находятся, так сказать, «историки» в кавычках, позволяющие себе поставить под сомнение решающее значение взятия Берлина Советской Армией и уничтожение нашими войсками большей части вооружённых сил нацистской Германии.

— Можно, конечно, послать их... нет, не туда, куда вы подумали, хотя им там самое место, — Никита Сергеевич переждал взрыв громового хохота и продолжил, — послать их почитать надписи на Рейхстаге, оставленные нашими солдатами-победителями. Но ведь Рейхстаг — всего лишь здание. Его и поштукатурить заново могут. (В 1947 году по распоряжению советской комендатуры надписи были «отцензурированы», то есть были удалены надписи непристойного характера и вписано несколько «идеологически выдержанных». В 2002 году в бундестаге ставился вопрос об удалении этих надписей, но большинством голосов предложение было отклонено. Большая часть сохранившихся надписей советских солдат находится во внутренних помещениях Рейхстага, ныне доступных только с экскурсоводом по записи.)

— Поэтому мы в Президиуме сочли необходимым учредить постоянно действующую Комиссию по охране исторической правды. Она будет заниматься изучением работ западных историков, с целью противодействия попыткам исказить истину, принизить роль Советского Союза в победе во Второй Мировой войне и давать адекватный идеологический ответ поднимающим голову на Западе неонацистам, реваншистам и всякого рода антисоветчикам.

Никита Сергеевич, разумеется, не стал упоминать об адекватном ответе другого рода, который давало антисоветчикам специальное бюро Павла Анатольевича Судоплатова.

Помимо организации прокоммунистических переворотов, КГБ в «отчётный период» активно занимался поиском предателей и перебежчиков.

Ещё в 1955 году советская разведка выследила и вывезла в СССР разведчика-нелегала, радиста, работавшего под псевдонимом «Гарт». Он стал предателем в 1954 г., в Канаде. (К сожалению, более подробных сведений об этом случае, так же как о предательстве А. Грановского, Б.И.Бакланова, Юрия Растворова найти не удалось http://www.agentura.ru/dossier/russia/traitors/?PageSpeed=noscript)

В Торонто агенты Коминтерна выследили бывшего начальника шифровального отдела посольства СССР в Канаде Игоря Сергеевича Гузенко, бежавшего 5 сентября 1945 года.

Информацию о нём передали резидентуре КГБ. Вскоре Гузенко был насмерть сбит автомобилем на одной из улиц Торонто. (АИ, в реальной истории Гузенко умер в Канаде в 1982 г)

В Нью-Йорке был обнаружен труп украинского перебежчика Виктора Андреевича Кравченко (http://ru.wikipedia.org/wiki/Кравченко,_Виктор_Андреевич_(невозвращенец)), нанёсшего СССР большой политический ущерб в ходе судебного процесса 1949 г. (В реальной истории погиб при подозрительных обстоятельствах в 1966 г)

Сотрудник военной разведки, переводчик разведуправления Центральной группы войск старший лейтенант Вадим Иванович Шелапутин в 1949 году в Австрии вступил в контакт с американской разведкой, сдав американцам известных ему агентов. В СССР его заочно приговорили к расстрелу. В конце 50-го года Шелапутин начал работать на английскую разведку СИС. В декабре 1952 года получил английское гражданство, ему выдали документы на имя Виктора Грегори. Предатель переехал в Лондон и получил работу на русской службе радио Би-Би-Си, а затем на радио «Свобода».

Во время очередного выступления по радио диктор Шелапутин вдруг громко вскрикнул, после чего трансляция неожиданно прервалась, и на волне «Радио Свобода» зазвучала эстрадная музыка. На следующий день «Свобода» сообщила, что Вадим Шелапутин трагически погиб из-за неисправности передающей аппаратуры в студии. Значительно позже была обнародована информация, что аппаратура была тайно модифицирована. Наушники Шелапутина также подменили точно таким же, но «слегка переделанным» экземпляром, обеспечивавшим контакт встроенных электродов с телом и имевшим кабель, выдерживавший ток большой силы. На его наушники был послан мощный электрический разряд. Шелапутину вызвали «скорую», но спасти предателя британским докторам не удалось. (АИ. В реальной истории вышел на пенсию в начале 90-х. http://www.compromat.ru/page_30832.htm)

В США был уничтожен предатель Дерябин Пётр Сергеевич, бывший майор госбезопасности. В 1954 г в Вене Дерябин попросил политического убежища у американцев. Впоследствии преподавал в учебном центре ЦРУ, читал лекции в Разведывательном колледже Министерства обороны США. (http://www.agentura.ru/dossier/usa/people/deryabin/)

Подобраться к Дерябину было крайне сложно, из-за специфики его места работы. Его выследили по информации из «документов 2012», путём наблюдения за учебным центром ЦР. Установили, где он живёт, после чего ночью автомобиль предателя был оснащён радиомаяком. В течение двух недель агенты Первого Главного управления установили распорядок дня Дерябина и его привычные маршруты. Затем была организована автокатастрофа. Машину предателя протаранил тяжёлый грузовик. В результате очень точного расчёта удар пришёлся в левую переднюю дверцу. Бампер грузовика вмял её почти до середины салона. Дерябин погиб на месте. (АИ. В реальной истории Дерябин написал несколько книг о советских спецслужбах по заданию ЦРУ: «The Secret World» 1959, вместе c Фрэнком Гибни, «Watchdogs of Terror» 1972, «The KGB: Masters of the Soviet Union» 1982, «The Spy Who Saved the World» 1992, совместно с Джерольдом Л. Шектером)

В Австралии агенты Коминтерна вышли на местного политика, одного из лидеров Коммунистической партии Австралии Лоренса Ааронса (http://ru.wikipedia.org/wiki/Ааронс,_Лори) Он был большим сторонником реформ Хрущёва и немедленно согласился работать на Коминтерн. Через Ааронса удалось привлечь к сотрудничеству с Коминтерном многих австралийских коммунистов.

Привлечение австралийских товарищей к работе на Коминтерн позволило осуществлять операции сразу по нескольким направлениям. Прежде всего, австралийским коммунистам было рекомендовано организовать скрытную поддержку перспективного политика-лейбориста Эдварда Гофа Уитлэма (https://ru.wikipedia.org/wiki/Уитлэм,_Гоф)

В англосаксонской Австралии коммунистов никогда не подпустили бы непосредственно к власти, а вот тайно и постепенно смещать влево убеждения видного политика лейбористской партии они могли достаточно успешно. Гоф Уитлэм был для СССР пока что «закладкой на будущее», в 1957 году ему ещё предстояло долгое восхождение на политический Олимп.

Влезть в Австралию посредством Коминтерна было тем более важно, что с 1954 года СССР на 5 лет разорвал дипломатические отношения с Австралией. Причиной для такого шага была вербовка английскими и австралийскими спецслужбами 3 секретаря посольства СССР в Канберре Владимира Михайловича Петрова и его жену Евдокию, шифровальщицу посольства (http://www.ntv.ru/novosti/226305/ http://inosmi.ru/australia/20110404/168063128.html )

В Австралии Петровы находились с 1951 года. На контакт с Владимиром Петровым австралийские разведчики вышли, когда он в пьяном виде искал в Сиднее проституток. Как написано в секретных донесениях, дипломат «любил выпить, мечтал о роскошной жизни и симпатизировал Австралии.»

Переговоры с Петровым велись несколько месяцев, обработка велась с участием психологов. У него была ссора с послом. 3 апреля 1954 года Владимир Петров стал перебежчиком. Помешать этому КГБ в тот момент не успело.

Зато его жену Евдокию, кстати, имевшую звание капитана, через 16 дней после бегства мужа было решено «эвакуировать» в СССР. Однако в аэропорту города Дарвин местная полиция обратила внимание на женщину с испуганными глазами, которую вели двое крепких мужчин — сотрудники КГБ. Когда она потеряла туфлю, а её, не останавливаясь, повели дальше, к самолёту, австралийская полиция вмешалась. В самолёте проинструктированный спецслужбами пилот спросил Петрову, не желает ли она остаться в Австралии. Сопровождавших её сотрудников КГБ обезоружили австралийские полицейские. Петрову сняли с самолёта за 15 минут до взлёта.

Это был крупный провал советской разведки, тем более обидный, что вскоре в «документах 2012» была обнаружена информация об этом случае. (АИ) Но на тот момент сотрудники «группы информации» КГБ ещё недостаточно освоились со сложной техникой, с поиском информации внутри электронной энциклопедии, не говоря уже о командах поиска текста внутри файлов. (Не каждому дано одолеть man grep, не говоря уже о регулярных выражениях :)

Будучи самыми важными агентами советской разведки, перешедшими на сторону Запада на тот момент холодной войны, Петровы стали для него огромной удачей. Они также изменили политическую историю Австралии, т.к. отвлекли внимание Герберта Эватта (в то время лидер оппозиции), помогли внести раскол в Лейбористскую партию Австралии по вопросу коммунизма и испортили ее отношения с ASIO. (Служба разведки и безопасности Австралии)

Петрова со своей прекрасной памятью и организованностью оказалась более полезной, чем ее муж, когда дело дошло до опознания сотен советских агентов.

«Петровым показали списки и фотографии всех российских сотрудников, работавших в Британии с 1939 года, и они дали много полезной информации по их опознанию», — писал британский агент Дерек Хамблен. Переводчик от МИ-5, прикомандированный к Службе разведки и безопасности Австралии, «использовал свободное время на допросах для того, чтобы задавать вопросы о Британии»

В 1956 году Петровы получили австралийское гражданство и купили дом в предместье Мельбурна Бентли. После этого они нашли себе работу под вымышленными именами Свен и Анна Эллисон.

К этому времени «группа информации» КГБ СССР уже освоилась с возможностями новых информационных технологий. В «документах 2012» были обнаружены списки предателей из числа сотрудников КГБ и ГРУ. Впрочем, списков было несколько, они на 90% взаимно перекрывались, и в той же папке было указание, что информация получена из открытых источников, возможно, неточна, неполна, и требует проверки.

Информация об псевдонимах и местопребывании Петровых была передана агентам Коминтерна в Австралии. Через некоторое время предателей выследили. В следующий понедельник Владимир и Евдокия Петровы не появились на работе в обычное время. Их тела были обнаружены дома. Вскрытие показало, что Петровы погибли от отравления рицином. (клиническая картина отравления рицином http://supotnitskiy.ru/stat/stat105.htm) Предположительно, яд попал к ним вместе с пищей. (АИ, в реальной истории Петровы так и остались безнаказанными)

Некоторых предателей, о которых стало известно из «документов 2012», советская разведка использовала для дезинформации ЦРУ.

Подполковник Петр Семенович Попов, интендант, служил в Группе Советских войск в Германии, затем — в военной разведке, в 1951 году работал в Вене. Завёл связь с гражданкой Австрии, работавшей на ЦРУ, при этом всерьёз влюбился. Любовь зла, австрийка обходилась Попову слишком дорого, и он решил сдаться американцам. В 1953 году он вышел на сотрудничество с ЦРУ, по некоторым оценкам, он был первым (вероятно — первым после 2й мировой войны) «кротом», т. е. агентом ЦРУ в спецслужбах СССР. Попов работал на ЦРУ до 1958 года. Получив информацию о его предательстве из «тех документов», КГБ совместно с ГРУ провело тщательную проверку. Попов успел передать на Запад достаточно много достоверной информации.

(В реальной истории за это время Попов передал американцам информацию об австрийской агентуре ГРУ, о советской политике в Австрии и Восточной Германии. В декабре 1958 года Попов был арестован советскими спецслужбами. Его пытались заставить продолжить контакты с ЦРУ, но он успел предупредить американцев о своём аресте. В январе 1960 года его судили и приговорили к смертной казни. http://archive.fssb.su/history/history-traitors/10-dose-predateli-perebezhchiki-i-izmenniki.html)

С 1955 года ему стали целенаправленно «скармливать» дезинформацию для передачи в ЦРУ. (АИ) На обеспечение этой операции работала большая часть венской резидентуры. Так, Попов передал на Запад подложные сведения о количестве новейших советских бомбардировщиков. В 1956 году, во время авиационного парада в Тушино, (см. главу 7), эта информация получила наглядное подтверждение. В результате, американцы были уверены, что в случае войны СССР делает ставку на прорыв сотен реактивных и турбовинтовых бомбардировщиков через северный полюс. Эта информация подвигла администрацию Эйзенхауэра на форсированное строительство дорогостоящей системы ПВО SAGE. (В реальной истории SAGE строилась на основании экспертных оценок аналитиков о возможных способах доставки советского ядерного оружия) В создание SAGE были вбиты гигантские средства.

Предполагалось создать сплошное покрытие территории США радарным полем. Информация от радаров должна была стекаться в центры обработки данных и управления. Компьютеры и другие элементы оборудования, установленные в этих центрах и производимые фирмой IBM, под общим обозначением AN/FSQ-7, обеспечивали обработку первичного потока данных от радаров. Воздушные цели выделялись, классифицировались, ставились на непрерывное сопровождение. Затем производилось распределение целей между конкретными огневыми средствами и выработка упрежденных данных для стрельбы.

В итоге, компьютеры системы AN/FSQ-7 давали совершенно четкие указания: какой конкретно огневой дивизион (эскадрон, батарея) куда именно должен выпустить столько-то ракет.

SAGE объединяла все имевшиеся на тот момент зенитные средства в единую сеть. Её «длинной рукой» служили беспилотные перехватчики IM-99, входящие в состав комплекса CIM-10 Bomarc, с дальностью 450 км (800 км в модификации В). Скорость ракеты составляла у Bomarc-A — 2,8 Маха (950 м/с или 3420 км/ч) , у Bomarc-B — 3,2, Маха (1100 м/с или 3960 км/ч). Изделие оснащалось ядерной боевой частью в расчёте на поражение бомбардировщиков, идущих в групповом строю.

В 1955 году в США были утверждены планы строительства национальной ПВО. Предусматривалось развернуть 52 базы с 160 ракетами «Бомарк» на каждой. Общее число принятых на вооружение «Бомарков» должно было составить 8320 единиц. Если, по американским оценкам, СССР мог выставить против США около 500 боомбардировщиков (что было крайне завышенной цифрой), то на каждый из них, после окончательного развёртывания системы, приходилось по 16 одних только «Бомарков», не считая других зенитных средств и перехватчиков.

В лице системы ПВО SAGE американцы должны были получить непробиваемый небесный щит, наличие которого сводило на нет все советские послевоенные достижения в развитии стратегической бомбардировочной авиации и атомного оружия. Это была СОИ конца 50-х.

Вот только в этом великолепии прятался один маленький, неприметный нюанс. Щит, был непробиваем для самолётов и крылатых ракет, движущихся с дозвуковой или околозвуковой скоростью. С рабочими скоростями «Бомарков-B» усреднённо в 3 Маха, они надежно перехватывали цели, имеющие скорости не более 0,8-0,95 Маха. То есть, любой бомбардировщик конца 1950-х, способный нести атомное оружие, и большинство серийных крылатых ракет тех лет могли быть гарантированно перехвачены.

Но если скорость атакующего носителя атомного оружия составит 2-3 Маха — успешный перехват «Бомарком» станет практически невероятен.

Если же цель будет двигаться со скоростью порядка километров в секунду, то есть быстрее чем 3 Маха, то ракеты «Бомарк» и вся концепция их применения оказывались полностью бесполезными. Стоящий дороже золота небесный щит Америки превращался в одну огромную дырку от бублика.

Информация, переданная в Штаты Поповым (АИ), втравила американскую администрацию в создание сверхдорогого, но малоэффективного монстра. (В реальной истории SAGE действительно создавали, система была окончательно развёрнута к 1962 году, только Попов был ни при чём). Переданные Поповым ложные «подробности» о неудачах советской ракетной программы и форсированном строительстве флота бомбардировщиков Ту-95 заставили американцев напрягать все силы, форсируя развёртывание национальной ПВО. Запуск советского спутника вначале шокировал американскую администрацию. Но затем, когда Вернер фон Браун вычислил приблизительную забрасываемую массу советской ракеты, американцы поняли, что бояться особо нечего — Р-5-3 могла нести спутник, но не мощную боеголовку. Развёртывание SAGE ускорилось ещё больше. Космическая гонка теперь шла больше ради престижа.

Первое отрезвление наступило в августе 1957-го, после сообщения, что в СССР произведён успешный запуск межконтинентальной баллистической ракеты. Но через Попова на Запад ушла информация о том, что боевые части советских ракет разрушаются при входе в атмосферу. Американцы злорадно похихикали и продолжили работу над своими МБР, с которыми тоже было далеко не всё гладко. На самом деле, головные части Р-7, после проведённой по указанию Королёва доработки исправно попадали в Камчатку. (АИ)

В середине 50-х в Швейцарию с мексиканским паспортом был направлен разведчик-нелегал Алексей Шистов (Более известен как Михаил Фёдоров http://bogdanclub.info/showthread.php?3551-Они-подставили-Родину). Невысокого роста, смуглый, отлично владеющий французским и испанским, он мог без труда выдавать себя за испанца, француза или латиноамериканца.

Шистов легализовался в Париже, открыл на берегу Сены портретную фотостудию. В 1957 году он пришёл в американское посольство в Париже и предложил свои услуги. Поначалу он хотел сразу перейти на Запад, но его куратор от ЦРУ Кович убедил его стать двойным агентом. В ЦРУ Шистов получил псевдоним «Экьют».

«Встречаясь с Ковичем в отеле «Крийон» в Париже, в апреле 1958 г. Шистов сообщил куратору, что СССР планирует космический запуск двух собак.

29 апреля Кович встретился с Фёдоровым (Шистовым) ещё раз, уже на конспиративной квартире. В ожидании второго завтрака они слушали московское радио. Неожиданно диктор, прервал передачу сообщением о том, что Советы запустили в космос двух собак, которые благополучно опустились на парашюте. Фёдоров захохотал. «Что вы думаете по поводу моей информации?» — спросил он. Кович счёл её прекрасной.» (цитируется по Д. Уайз «Охота на «кротов» В источнике перепутаны даты. В апреле 1958 г собак не запускали. Это мог быть февраль, либо август, запуски на ракете Р-2А или Р-5 http://ru.wikipedia.org/wiki/Собаки_в_космосе)

Шистова также использовали для слива дезинформации. Разумеется, при этом для достоверности ему передавалась и подлинная информация, как в случае с запуском собак. Через него же американцам была передана крайне заинтересовавшая их, но ложная информация о советских патрульных дирижаблях.

Работа по дезинформации ЦРУ через Попова и Шистова продолжалась и в 1958 году.

Много внимания в этот период уделялось борьбе с антисоветскими организациями на Западе, в частности, с украинскими националистами. Первоочередным заданием было устранение идейного врага Советской власти, писателя Льва Ребета, и лидера ОУН Степана Бандеры.

Первым к уничтожению был приговорён Лев Ребет, главный редактор антисоветского журнала «Український самостійник».. Как установила советская разведка, он работал в двух эмигрантских учреждениях в Мюнхене. По описанию внешности, Ребет был среднего роста, крепкого телосложения, с быстрой походкой; он носил очки, а на бритую голову надевал берет.

Для его устранения в Мюнхен под именем Зигфрида Дрегера был заслан агент КГБ Богдан Николаевич Сташинский. Он поселился в отеле вблизи одного из эмигрантских учреждений, где работал Ребет. (по материалам http://www.peoples.ru/military/scout/stashinsky/index.html)

Он несколько дней рыскал по городу, Ребета он увидел из окна отеля. Сташинский следовал за ним по улицам Мюнхена до редакции эмигрантской газеты «Сучасна Украина» на Карлсплац. Устанавливая маршруты передвижения Ребета, агент несколько дней ходил за ним следом. Однажды в трамвае толпа прижала его к объекту слежки. Сташинскому пришлось сойти на следующей остановке, чтобы Ребет не запомнил его внешность.

Пока Ребет был на работе, Богдан побывал в его доме, проникнув туда через незапертый черный ход. В конце концов он пришёл к выводу, что Ребета лучше всего ликвидировать в редакции на Карлсплац, старинном кирпичном здании, примыкавшем к средневековым городским воротам.

Из Москвы в Карлхорст доставили совершенно секретное орудие убийства. Это был алюминиевый цилиндр, двух сантиметров в диаметре и пятнадцать в длину. Он весил менее двухсот граммов. Внутри, в герметично запаянной пластмассовой ампуле, находилась ядовитая жидкость без цвета и запаха. Если на цилиндр нажать, он выстреливал тонкую струю жидкости. Оружие было одноразовым, неперезаряжаемым, после использования его следовало выбросить.

Московский инструктор-оружейник объяснил Сташинскому, что для надежности струю яда надо направить прямо в лицо Ребету, чтобы тот вдохнул ядовитый аэрозоль. Его пары поднимались вверх, поэтому можно было целиться и на уровне груди. Эффективная дальность устройства была невелика, не более сорока сантиметров, но Сташинскому приказали поднести цилиндр ещё ближе. Ядовитые пары при вдыхании поступали в кровь, вызывая тромбоз артерий головного мозга. Смерть наступала в течение полутора минут. Яд полностью разлагался задолго до вскрытия, не оставляя никаких следов. Название и состав яда Сташинскому не сообщили. Ему рекомендовали держать оружие завернутым в газету и перехватить Ребета, поднимающегося по лестнице. В этом случае удобно будет нацелить цилиндр в лицо Ребета, выстрелить и спускаться по лестнице дальше.

Сташинскому выдали таблетки, расширяющие артерии и обеспечивающие приток крови, для его собственной безопасности, хотя считалось, что ему достаточно будет отвернуть голову в сторону.

Оружие было опробовано в лесу на окраине Восточного Берлина, на привязанной к дереву собаке. Она мгновенно повалилась на землю, не издав ни звука, минуты три дёргалась в агонии и затихла.

В октябре 1957 г. Сташинский вылетел в Мюнхен из берлинского аэропорта Темпельгоф. Оружие он перевозил в чемодане внутри колбасной оболочки. Яда на случай провала ему не выдали. В штабе ему напомнили ещё раз, что ему лучше всего будет выполнить задание и как можно скорее убраться из Мюнхена. Богдан мог полагаться лишь на собственную ловкость и легенду. Связь с центром была предусмотрена с помощью открыток с заранее обусловленными кодовыми фразами.

12 октября, на третье утро после прибытия в Мюнхен, в 9.30 Сташинский выследил свою цель на выходе из трамвая возле редакции. Сташинский с завернутым в газету цилиндром, уже со спущенным предохранителем, быстрыми шагами опередил Ребета и начал подниматься по винтовой лестнице. На втором этаже, услышав шаги внизу, Богдан повернулся и начал спускаться. Он держался правой стороны, пропуская Ребета слева. Когда Ребет оказался перед ним, на пару ступенек ниже, Сташинский вытянул правую руку вперёд и нажал спуск. Струя попала Ребету в лицо. Не замедляя шаг, Богдан продолжал спускаться. Он слышал звук падения тела, но ушёл, не оборачиваясь. Выйдя на улицу, Богдан пошёл в сторону Кёгльмюльбах-канала. Там он выбросил пустой цилиндр в воду.

Возвращаясь в отель, Сташинский снова прошёл по Карлсплац. На этот раз он взглянул на место событий. У дверей редакции эмигрантской газеты стояли машины полиции и скорой помощи. Это было достоверное подтверждение его успеха.

В отеле, не заходя в номер, «Зигфрид Дрегер» немедленно выписался. Он поехал на мюнхенский вокзал, откуда экспрессом добрался до Франкфурта-на-Майне. Во Франкфурте Богдан переночевал в отеле «Интернациональ». Утренним рейсом «British European Airways» он вылетел в Берлин. В Карлхорсте Сташинский представил начальству подробный письменный отчет. Украинская эмигрантская пресса уже сообщила о смерти Льва Ребета «от сердечного приступа». Как оказалось, яд был недостаточно эффективен. Ребет ещё успел подняться на два пролета и умер на руках коллег, однако говорить после отравления он уже не мог.

За успешное выполнение задания Сташинского наградили ценным подарком — фотоаппаратом «Контакс».

Акция по уничтожению Бандеры состоялась позже — в 1959 году. Её исполнителем первоначально также планировался Богдан Сташинский, но позже его заменили другим исполнителем (АИ).

Для руководства КГБ ирония судьбы заключалась в том, что Серову из «документов 2012» было известно, что Сташинский в «той истории» в 1961 году сам стал перебежчиком. Иван Александрович Серов тщательно анализировал по «документам 2012» каждый случай предательства советских агентов, хотя бы те, по которым была достаточно подробная информация, как по Сташинскому или Дмитрию Полякову.

Результатом этого анализа стал весьма любопытный приказ по Первому Главному Управлению КГБ. Он был, разумеется, секретным и никогда полностью не разглашался. Но позднее стали известны отдельные его положения. Так, резидентам предписывалось относиться к агентам, работающим как под дипломатическим прикрытием, так и на нелегальном положении, как можно внимательнее, одновременно отслеживая их поведение и морально-психологическое состояние. С особым вниманием предписывалось следить за здоровьем и психологическим комфортом членов семей сотрудников.

Это было сделано не просто так. Одной из причин предательства Полякова в «той истории» была смерть ребёнка, отчасти по вине его непосредственного начальника. Сташинский также бежал на Запад из-за семейных неурядиц, в том числе — также в связи со смертью ребёнка из-за несчастного случая, а также потому, что его жена — немка из Восточного Берлина, не хотела жить в Москве.

Руководитель Первого Главного Управления Александр Михайлович Сахаровский справедливо заметил Серову:

— Каждый советский разведчик прежде всего — офицер. Мы должны относиться к офицерам, как к изнеженным институткам?

— Вы, Александр Михалыч, конечно, правы, но лишь отчасти, — ответил Серов. — Люди работают с колоссальным психологическим напряжением. Семейная трагедия, вроде смерти жены или ребёнка, может и обычного человека выбить из колеи на несколько лет, а то и на всю жизнь, а тут — тем более. При этом такой вот «обиженный» офицер сдаёт врагу всю информацию, которая ему известна, закладывает своих товарищей, сдаёт целые сети наших нелегалов, на построение которых потрачены десятилетия и миллионы. Что, безопасность десятков наших людей не стоит минутного внимания, нескольких тёплых слов со стороны резидента? Тем более, офицер есть офицер, но жёны, тем более грудные дети — они нам ничем не обязаны. Это мы обязаны всячески заботиться об их благополучии. Равнодушие обходится слишком дорого.

Сахаровский был вынужден согласиться.

Ещё одной антисоветской организацией, против которой в 50-х — 60-х велась активная работа, был так называемый Народно-трудовой союз российских солидаристов, более известный под аббревиатурой НТС.

(http://ru.wikipedia.org/wiki/Народно-трудовой_союз_российских_солидаристов).

Эта эмигрантская антисоветская организация ставила своей целью борьбу за «свержение коммунистического строя в России путем национальной революции». Организация была основана в 1930 году, став преемником Союза русской национальной молодёжи (СРНМ). Во время войны НТС сотрудничал с РОА генерала Власова. После войны организация перешла в подчинение ЦРУ и британской разведки СИС.

«Руководство НТС в лице Поремского, Околовича, Романова, Артемова, Ольгского, Брандта, Редлиха и др. полностью понимает наши требования и пытается со всей честью получить необходимые разведывательные результаты… Вопрос сознательности в НТС — это сложный вопрос, поскольку, хотя большинство его членов и понимает, что финансовая поддержка их организации исходит из какого-то западного источника, они были бы охвачены ужасом, если бы знали, что в качестве цены за эту поддержку их руководство согласилось и находится под полным руководством и контролем со стороны ЦРУ и СИС и вынуждено всю свою т. н. политическую деятельность проводить в ограниченных нами рамках…» (из документов ЦРУ. Протокол от 2 сентября 1955 года) НТС издавал в Западной Германии журналы на русском языке: «Посев», «Грани», газету «За Россию». Эти издания агентами НТС переправлялись диссидентам внутри СССР.

Помимо заброски агитационной антисоветской литературы, агенты НТС забрасывались в СССР с разведывательными заданиями.

Первая заброска была произведена в конце апреля 1953 года на Украину, в Винницкую область, в районе станции Казатин. Планировала заброску английская разведка, а технически осуществляли американцы. Добровольцы были набраны из числа курсантов разведшколы ЦРУ под Мюнхеном. Советской контрразведкой были задержаны Александр Маков, Сергей Горбунов, Дмитрий Ремига и Александр Лахно. Через месяц все четверо были расстреляны.

В июне 1953 года в районе Майкопа с американского самолета были сброшены на парашютах восемь агентов НТС. У каждого при себе были рация, шифровальный блокнот и оружие. Все восемь агентов были задержаны сотрудниками советской госбезопасности. Информация об их заброске была получена советской разведкой от нашего нелегального резидента в Англии Кима Филби.

Активная работа НТС против Советского Союза не могла оставаться безнаказанной. Советские спецслужбы вели столь же активные ответные действия.

Осенью 1947 г. с помощью советского агента Е. Ключевской был похищен из Берлина член НТС Ю. А. Трегубов. Летом 1950 года в Рункеле-на-Лане в Западной Германии была сделана неудачная попытка похитить Валентину Константиновну Околович, жену одного из руководителей НТС Г. С. Околовича.

В июне 1951 года также в Западной Германии были разоблачены три восточногерманских агента, получивших задание похитить теперь уже самого Г. С. Околовича. Последний был вовремя предупрежден друзьями НТС в советской зоне. У агентов был автомобиль, лом и усыпляющие средства. (ИМХО, лишнее. Лом сам по себе — хорошее усыпляющее средство)

13 января 1954 года гражданским рейсом «Аэрофлота» из Москвы в Вену вылетел капитан госбезопасности Николай Евгеньевич Хохлов с поручением осуществить во Франкфурте-на-Майне убийство Г. С. Околовича. К сожалению, сотрудники КГБ не смогли вовремя получить информацию о предательстве Хохлова. 18 февраля Хохлов явился к Околовичу и, изложив суть дела, передал себя в распоряжение НТС. 22 апреля он продемонстрировал прессе привезенные им орудия убийства. Дело получило весьма нежелательную для советской разведки широкую международную огласку.

КГБ отыгрался уже 13 апреля 1954 года. На квартире у немецкого агента А. Глезке в Западном Берлине похищен член Совета НТС А. Р. Трушнович. В ходе похищения он задохнулся в багажнике автомобиля. 20 июня 1954 года на своей квартире в Линце (Австрия) был захвачен и в бессознательном состоянии увезен в советскую зону оккупации работник НТС Валерий Треммель. Осенью 1954 года у памятника советским воинам в Западном Берлине схвачен и увезен на территорию ГДР член НТС Георгий Хрулев. В 1955 году на границе с Тюрингией был похищен член НТС Сергей Иванович Попов.

Перебежчик-нелегал Николай Евгеньевич Хохлов, посланный в со спецзаданием в Западную Германию и перешедший на сторону противника, был выслежен во Франкфурте-на -Майне в конце сентября 1957 года — там проходила ежегодная конференция антикоммунистов, организуемая издательством журнала Народно-Трудового Союза (НТС) «Посев»

Конференция проходила в ботаническом саду Франкфурта-на-Майне, где есть здание с рестораном «Пальменгартен» и залом для концертов и заседаний. Она продолжалась несколько дней, для участников конференции был запланирован концерт и общение с прессой.

Хохлов попросил официанта принести стакан грейпфрутового сока, и вернулся со стаканом в концертный зал. Он выпил совсем немного, но ему неожиданно стало плохо. Всё вокруг словно закачалось, зазвенело в ушах, к горлу подступила мутная тошнота.

Схватившись за спинку кресла впереди себя, Хохлов несколько минут ждал, пока ему станет чуть лучше, затем с трудом вышел на улицу, сел в свой «Фольксваген» и поехал в пансион, в котором остановился. Пансион был совсем близко, поездка заняла каких-то три минуты. Выйдя из машины, он успел её запереть, затем уронил из рук ключи и потерял сознание.

Лежавший без сознания на тротуаре Хохлов не услышал, как подъехала ещё одна машина. Вышедшие из неё двое подобрали упавшие ключи, открыли машину Хохлова и положили его на пол между передними и задним сиденьями, накрыв брезентом. Один из агентов Коминтерна сел за руль «Фольксвагена». Обе машины отъехали. Ещё один агент, дождавшись сигнала, подтвердившего, что Хохлов под контролем, нажал кнопку радиовзрывателя.

Красивый, говорят, был ресторан «Пальменгартен». А вот нечего было антисоветскую мразь обслуживать. :)

Несколько сотен килограммов тротила, заложенных в подвале ресторана, разметали здание, подбросив его обломки на несколько десятков метров вверх. Под обломками «Пальменгартена» погибло несколько сотен лютых врагов Советского Союза, в том числе много антисоветчиков из НТС и большинство работников редакции журнала «Посев». (АИ. В реальной истории — побоялись)

Хохлова отвезли в лес к югу от города, и там прикопали.

(АИ. http://www.novayagazeta.ru/inquests/23539.html В реальной истории исполнители понадеялись на действие большой дозы радиоактивированного таллия, однако Хохлов выпил слишком мало сока. Отлежавшись на тротуаре, он добрался до пансиона, хозяйка вызвала врача. Предателя отвезли сначала в клинику Франкфуртского университета, затем в американский военный госпиталь. Там сумели определить отравление таллием, предателя откачали.)

Ответственность за взрыв в тот же день взяла на себя ранее неизвестная палестинская террористическая организация «Чёрный сентябрь» (В действительности основана в 1970 г) Причиной атаки выступивший по радио представитель организации назвал наличие в составе руководства НТС большого количества евреев, как выразился террорист — «естественных врагов арабского народа Палестины».

Разумеется, на Западе всем было ясно, что за взрывом стоят спецслужбы СССР, но прямых улик не было, а на все голословные обвинения наши представители отвечали на американский манер: «Без комментариев. Нам об этом ничего не известно». Наши политики взяли за образец американскую манеру поведения: если нет неопровержимых доказательств — как можно наглее всё отрицать.

Конечно, после взрыва и поднятой газетами шумихи советским дипломатам в Западной Германии пришлось нелегко — агенты БНД ходили за ними по пятам, даже не пытаясь скрываться. В Москве и Ленинграде против немецких дипломатических представительств были предприняты аналогичные меры. (АИ)

Американские дипломаты в СССР тоже попали под такой же прессинг, но особенно доставалось репортёрам тех газет, которые осуществляли давление на СССР через прессу. С ними перестали контактировать все, у кого они обычно получали информацию. Их перестали пускать на пресс-конференции, запретили выезжать из Москвы, установили плотное наружное наблюдение. Если американский репортёр пытался заговорить с кем-то на улице, в магазине, в другом общественном месте — тут же появлялся сотрудник милиции и прерывал разговор. Американцам оставалось лишь читать газету «Правда» (АИ)

Репортёры не могут работать без общения. Несколько американских газет были вынуждены закрыть свои корпункты в СССР и отозвать репортёров. Другие пошли на контакт с советским посольством в США, чтобы выяснить, в чём проблема. Им мягко намекнули: хотите работать в СССР как прежде — измените тон ваших публикаций.

Через полгода немцы не выдержали первыми и привели наружное наблюдение за советскими дипломатами к обычному уровню. Кризис постепенно утратил актуальность, его заслонили другие, более свежие новости.

После спасения от подрыва линкора «Новороссийск» в октябре 1955 года (см. книга 1 гл. 35) нескольким военным НИИ была поставлена задача разработки системы охраны акваторий от проникновения боевых пловцов. Имевшиеся на тот момент гидроакустические средства были примитивны и не обеспечивали должного освещения подводной обстановки.

Исследования развивались по двум направлениям. Первое, гидроакустическое, привело к созданию системы АСО. Второе, магнитометрическое, упоминалось в полученных документах, но его перспективы были на тот момент неясны.

Испытания АСО летом 1957 года выявили малую чувствительность гидрофонов советского производства. Дальность обнаружения надводных кораблей была удовлетворительной, что же касалось подводных лодок — система слышала их только при движении на средних ходах, не менее 6 узлов. Время наработки на отказ также оказалось неудовлетворительным. Цели вроде боевых пловцов гидрофоны АСО не слышали вообще.

При обсуждении ситуации на совещании в Кремле Никита Сергеевич поставил задачу улучшить характеристики используемых гидрофонов. Затем он вдруг на секунду задумался и спросил:

— Погодите-ка... А если... SOSUS ведь любые лодки слышит, так? И наши и их?

— По идее — да, — кивнул Калмыков. — Обработка и фильтрация данных должна идти на берегу.

— А мы можем тайно подключиться к американской системе под водой и снимать с неё данные? — спросил Хрущёв. — Ведь кабели где-то должны выходить на берег? Значит, можно выбрать место, где они лежат не очень глубоко? Найти кабель и подключиться к нему.

Никита Сергеевич незадолго до совещания читал в «документах 2012» историю о том, как американцы бесконтактно подключались к нашим кабелям связи на Дальнем Востоке, и решил выяснить, можем ли мы отплатить американцам той же монетой.

Кузнецов и Калмыков переглянулись с таким выражением лиц, будто Хрущёв только что, не проваливаясь, прошёл по воде.

— Не могу сказать прямо сейчас что-то определённое, — ответил, наконец, Калмыков. — Но выяснить возможность такого подключения можно попробовать. Только понадобится помощь флота...

— Любую помощь предоставлю, Валерий Дмитриевич, — заверил адмирал Кузнецов.

— Я всего лишь спросил, — сказал Хрущёв. — Это — вопрос дилетанта. Если не получится — ну, значит, не судьба. Но если получится...

— Если получится, мы не только сможем проход американских лодок регистрировать, — заметил Кузнецов, — но и в угрожаемый период проводить свои лодки, подавая в систему ложные или искажающие сигналы. Идея очень интересная, Никита Сергеич. Обещать заранее ничего не могу, но исследовательскую работу проведём обязательно.

— Да даже хотя бы проанализировать работу американской системы, понять во всех деталях, как она работает — это будет очень полезно, — добавил Хрущёв. — Возможно, раздобыть образцы американских гидрофонов.

Адмирал флота Советского Союза чувствовал себя так, будто только что обнаружил у себя в столе Святой Грааль.

— Сделаем, Никита Сергеич, — сказал адмирал.

Разработка магнитометрической системы, напротив, дала неожиданно положительные результаты. Её работа была основана на регистрации локальных изменений магнитного поля, вызванных перемещением ферромагнитной массы, имеющейся у нарушителя, в зоне обнаружения. Нарушителями и объектами обнаружения являлись вооруженные боевые пловцы и подводные диверсанты, движущиеся на ластах или на индивидуальном средстве движения, пересекающие охраняемый мелководный рубеж. Мерой, характеризующей магнитные свойства объекта на расстояниях, превышающих его линейные размеры, являлся магнитный дипольный момент, величина которого в грубом приближении была пропорциональна массе ферромагнитного вещества.

Чувствительный элемент представлял собой распределенную вдоль охраняемого рубежа совокупность кабелей, образующих индукционную многовитковую петлю, в которой в соответствии с законом электромагнитной индукции при перемещении нарушителя наводится сигнал напряжения. Технически система была даже проще, чем гидроакустическая, она не требовала сложных датчиков вроде гидрофонов, а прибором регистрации мог быть обычный вольтметр, хотя в серийных системах также использовались самописцы.

Первые образцы системы, получившей название «Нептун», были развёрнуты в гаванях Севастополя, Владивостока, Петропавловска-Камчатского, Клайпеды, Кронштадта, Североморска, и других военно-морских баз. Чувствительность системы была очень высокой — на испытаниях приборы реагировали на нож, висящий на поясе боевого пловца. (АИ)

Это натолкнуло разработчиков на мысль использовать несколько увеличенный вариант системы для обнаружения подводных лодок. С предложением они вышли на командование флота в лице адмирала Горшкова.

Главкому постоянно досаждали попытки американских дизельных лодок проникнуть в территориальные воды СССР, обычно вблизи баз советского ВМФ. Сергей Георгиевич дал добро на разработку. Принцип работы системы был уже опробован, поэтому работа шла быстро. Да и предмет обнаружения на этот раз был побольше, чем нож боевого пловца.

По рекомендации Ивана Александровича Серова первый образец системы «Нептун-Б» развернули вблизи Владивостока. Также была проведена ещё одна перспективная работа. Специализированных противолодочных торпед в нашем флоте на тот момент ещё не было, хотя работа над ними уже велась. Проникающие в территориальные воды подводные лодки в случае их обнаружения, обычно пытались заставить всплыть взрывами глубинных гранат.

В этот раз поступили иначе. Взяв стандартную морскую акустическую торпеду САЭТ-50М, её доработали для применения с воздуха, в расчёте на сброс с малых высот. Носителем торпеды стал дирижабль. Заряд торпеды был специально уменьшен. Расчёт был не на уничтожение цели, а на лишение её подвижности.

19 августа 1957 года около 17.00 по местному времени вблизи Владивостока в территориальных водах СССР системой «Нептун-Б» была обнаружена неизвестная подводная лодка .(АИ, в реале её обнаружили из-за ошибки в управлении по глубине, в результате чего часть рубки вышла из воды) Из «документов 2012» Серов знал, что это была американская дизельная лодка «Гаджен» под командованием капитан-лейтенанта Нормана Бессака. (Источник: Шерри Зонтаг Кристофер Дрю История подводного шпионажа против СССР)

Лодка шла на перископной глубине, выставив над водой перископ и антенну. Вместо того, чтобы загонять лодку противолодочными кораблями под воду, преследовать до полной разрядки батарей и затем вынуждать к всплытию, на этот раз дирижабль сбросил примерно в километре от цели модифицированную акустическую торпеду. САЭТ-50 взяла след.

Акустик услышал шум высокоскоростных винтов торпеды в воде. Лодка срочно погрузилась, но было поздно. Торпеда взорвалась в районе винтов, полностью обездвижив вражескую субмарину. Американцы были вынуждены всплыть и поднять флаг Соединённых Штатов. Окружив лодку, советские противолодочные корабли предложили им сдаться. Радиосвязь была нарушена мощными помехами, связаться со своей базой в Йокосуке американцы не смогли. (АИ)

В вопросе ширины территориальных вод на тот момент существовало расхождение во взглядах: Советский Союз заявлял ширину своих территориальных вод 12 морских миль, американцы же признавали только трёхмильную зону. (Современная Конвенция ООН по морскому праву, признающая стандартной шириной территориальных вод 12 миль, была принята лишь в 1982 г и вступила в действие 16 ноября 1994 г). Но тут американцам не удалось опротестовать действия советского Тихоокеанского флота — «Гаджен» подошла к берегу гораздо ближе, чем на три мили. Её координаты были официально зарегистрированы в протоколе задержания, составленном на месте происшествия. Была проведена аэрофотосъемка лодки, задержавших её кораблей и участка берега, по которой также было видно, что лодка находится значительно ближе к берегу, чем допустимо, внутри трёхмильной зоны.

Американский экипаж был снят с лодки и арестован. Лодку взяли на буксир и привели во Владивосток. О происшествии было немедленно доложено Хрущёву. (АИ)

Никита Сергеевич связался по экстренной линии с президентом Эйзенхауэром и сообщил ему об имевшем место факте нарушения советской государственной границы американской подводной лодкой. Президент попытался всё отрицать.

«Господин президент, на этот раз у нас есть неопровержимые доказательства», — попросил передать по телетайпу Хрущёв.

«Какие?» — пришёл вопрос от Эйзенхауэра.

«Ваша подводная лодка с экипажем, протокол задержания и аэрофотосъёмка.»

«Вы захватили нашу подводную лодку?» — спросил президент.

«Она была принуждена к всплытию в трёхмильной зоне территориальных вод СССР, и окружена нашими противолодочными кораблями», — ответил Хрущёв: «Экипаж лодки спустил флаг».

В сеансе связи наступила пауза. В этот момент Никита Сергеевич даже пожалел, что связь шла по телетайпу, а не по телефону. Ему очень хотелось услышать, какими словами Айк поминает своих адмиралов, посылающих лодки на разведывательные задания.

Телетайп снова застучал:

«Я сожалею о произошедшем инциденте», — написал Эйзенхауэр: «Виновные будут наказаны. Прошу вас проявить милосердие и вернуть подводную лодку и её экипаж в Соединённые Штаты»

«Советская сторона готова пойти навстречу вашей просьбе», — продиктовал Хрущёв: «Если американская сторона возьмёт на себя официальное обязательство прекратить проникновение подводных лодок в территориальные воды Советского Союза. Если же такого обязательства не будет, экипаж лодки будут судить по статье «Шпионаж»

«Господин Первый секретарь», — ответил Эйзенхауэр: «Если я дам подобное официальное обязательство в письменном виде, Конгресс разорвёт меня на части. Прошу Вас сейчас поверить слову джентльмена. Как Верховный Главнокомандующий, я отдам письменный приказ по флоту, запрещающий подобные операции, и пришлю вам копию по дипломатическим каналам, но прошу сохранить в тайне факт передачи этого документа.»

«Согласен», — ответил Хрущёв: «После получения копии документа экипаж и лодка будут переданы официальным представителям американского флота во Владивостоке. При передаче будет присутствовать пресса, но о документе репортёры знать не будут. Но, в случае нарушения нашей с вами тайной договорённости, настоящая переписка и копия приказа будут переданы прессе»

Эйзенхауэру не оставалось ничего, кроме как согласиться на поставленные условия. Копия приказа была получена через три дня. За это время советские специалисты во Владивостоке облазили американскую лодку от киля до головки перископа, и отвинтили всё, что можно. Секретные коды и шифровальное оборудование американцы успели уничтожить. Советскому флоту досталась новейшая аппаратура подслушивания и современный гидроакустический комплекс, торпеды, аппаратура связи. Впоследствии трофеи очень пригодились советским конструкторам.

При передаче лодки американцам, представители ВМФ сильно возмущались «кражей аппаратуры», на что командующий Тихоокеанским флотом вице-адмирал Валентин Андреевич Чекуров справедливо заметил:

— Забирайте, что осталось, в следующий раз и этого не получите.

Главнокомандующий ВМС США адмирал Арли Бёрк (Тот самый, чьим именем названы нынешние эсминцы), узнал много нового о себе и своих родителях непосредственно от президента. Из Овального кабинета он вышел красным, как из парилки.

Весной 1957 года, на сессии Координационного Совета ВЭС, Хрущёв сказал Председателю Госсовета КНР Чжоу Эньлаю:

— Товарищ Чжоу, мне тут передали важную информацию. Недавно в архивах нашли совершенно забытые за давностью лет материалы одной экспедиции ещё царского периода. В них есть сведения, что в Китае, в районе Дацина, по некоторым признакам, может залегать нефть. Какие именно признаки — не спрашивайте, я не геолог. Моё предложение — не послать ли нам с вами совместную экспедицию в этот район? Пусть геологи поищут, пробурят несколько скважин, глядишь, может быть, и найдут?

Председатель Чжоу предложение Хрущёва с благодарностью поддержал. Летом 1957 года в Дацин отправилась советско-китайская экспедиция. В июле поиски увенчались успехом — на глубине от 1 до 4х км в отложениях мелового и юрского периодов было обнаружено месторождение нефти и природного газа, объёмом по нефти 6,36 млрд. тонн, а по природному газу — 1 трлн. м³

Нефть в Дацине оказалась не лучшего качества — сернистая и тяжёлая. Она больше подходила для синтеза пластмасс, чем для производства топлива. Поэтому решено было строить на Дацинском месторождении нефтехимические заводы, позже объединившиеся в Дацинский промышленный район-комбинат, где производилась комплексная переработка нефти и попутного газа, было создано производство пластмасс и различных изделий из них.

Политическое значение совместной советско-китайской разработки Дацинского месторождения было огромным. Китайцы вновь убедились, что СССР — их лучший и главный союзник, «научно-технический локомотив» Экономического Союза. Совместная работа советских и китайских специалистов, налаженная в СССР подготовка инженерных кадров для Китая советскими специалистами заложили прочную основу для сотрудничества на десятилетия вперёд.

Летом 1957 года в литературном приложении к газете «Комсомольская правда» началась публикация романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго» (АИ) В кратком редакционном предисловии главный редактор газеты Алексей Иванович Аджубей особо упомянул, что роман Пастернака номинирован на Западе на Нобелевскую премию, однако произведение весьма неоднозначное, поэтому решение о продолжении публикации было предложено принять самим читателям. То есть, читателям было предложено звонить и писать в редакцию в течение месяца, после чего был произведён подсчёт голосов «за» и «против» продолжения публикации.

Также в приложении был заявлен небольшой список книг, намеченных для публикации, с краткими, но содержательными аннотациями к ним. Следующей книгой после «Доктора Живаго» стояла «Туманность Андромеды» Ивана Ефремова, а за ней «Страна багровых туч» братьев Стругацких, «Астронавты» Станислава Лема, и «Каллисто» Георгия Мартынова. (Все эти книги были либо изданы в 1957 году, либо написаны к указанному времени, но изданы позже)

Вначале читательский интерес к роману был велик — как же, Нобелевскую премию за плохую книгу не обещают. Однако после нескольких выпусков литературного приложения последовал шквал читательских откликов, требовавших «кончать печатать эту антисоветскую тягомотину и запустить что-нибудь поинтереснее по списку»

Расчёт Алексея Ивановича был точен. При невероятном интересе к космической тематике, начавшемся после запуска спутника и выхода фильмов «Дорога к звёздам» и «Тайна двух океанов», роман Пастернака прошёл в Советском Союзе практически незамеченным.

Тщательно разработанная операция ЦРУ оказалась сорвана. Намеченная на 23 ноября 1957 года публикация романа в миланском издательстве Джанджакомо Фельтринелли была отменена. (АИ) Роман вышел на Западе в 1958 году, в НТСовском издательстве «Посев», что автоматически обрекало его на весьма ограниченную аудиторию. В СССР его пытались распространять в виде самиздатовских перепечаток, но какого-либо интереса роман не вызвал. (Если плод не запретный, то он не сладок)

Западная пресса, купленная ЦРУ, поначалу пыталась привлечь внимание к роману, однако он так и остался малоизвестным опусом, интерес к которому проявляли, разве что, диссиденты. Репортёры западных газет на одной из пресс-конференций задали вопрос самому Хрущёву: читал ли он роман Пастернака, и что он по этому поводу думает.

Ответ на этот вопрос у Никиты Сергеевича был подготовлен:

— Читал. Точнее, начал читать, но не понравилось. Бросил и переключился на «Туманность Андромеды». А вообще, времени мало, некогда читать, слишком много работы.

25 ноября 1957 г скончался Эрнст Оппенгеймер, владелец алмазодобывающей компании «De Beers», золотодобывающей «Anglo-American» и международного синдиката по продаже алмазов Central Celling Organization, немецкий еврей и известный филантроп. Его бизнес унаследовал сын, известный на тот момент южноафриканский политик, 48-летний Гарри Фредерик Оппенгеймер. Он стал президентом «De Beers» и «Anglo-American».

Младший Оппенгеймер в 1948-57 гг был популярным в Южно-Африканском Союзе спикером от оппозиции, выступавшим, в частности, по экономическим вопросам. Он также был последовательным противником политики апартеида и сторонником равноправия белого и чёрного населения ЮАС. После смерти отца Гарри Оппенгеймер оказался перед нелёгким выбором — продолжить заниматься политикой, к которой у него была весьма сильная предрасположенность, либо расстаться с политической деятельностью и сосредоточиться на семейном бизнесе. Он говорил: «Если вы возглавляете большую компанию в маленькой стране, вы неизбежно сталкиваетесь с тем, что политика и бизнес тесно переплетаются».

Похороны отца на некоторое время выбили младшего Оппенгеймера из привычной деловой колеи. Однако он никогда не переставал быть тем, кем он умел быть лучше всего — продавцом алмазов. Казалось, он уже окончательно выбрал свой путь и возглавил семейный бизнес.

В это время в Южно-Африканском Союзе завершалось создание политической системы апартеида, весьма неоднозначной по сути, но вызывавшей в мире единодушное негодование и порицание, причём как в социалистических, так и в капиталистических странах. В этом вопросе международное сообщество проявляло редкостное единодушие. В то же время ЮАС стремился обрести полную независимость от Великобритании.

Впервые слово «апартеид» (точнее, «апартхейд», в переводе с языка африкаанс — «раздельность») употребил в своей речи в 1917 году Ян Христиан Смэтс, ставший в 1919 году премьер-министром ЮАС. До и во время второй мировой войны существовал, в основном, т.н. «большой» апартеид, лишавший африканцев («банту» — в терминологии белых жителей страны) политических прав, но не слишком ограничивавший их в повседневной жизни.

В 1948 году преимущественно бурская Национальная партия (НП) сделала основой своей предвыборной программы политику апартеида. НП с небольшим отрывом выиграла выборы у Объединённой партии Сметса, и сформировала коалиционное правительство вместе с Партией африканеров. Во главе его оказался протестантский священнослужитель Даниэль Франсуа Малан.

Как известно, к власти нельзя допускать попов, воров и идиотов. Именно Малан начал активно принимать законы, из которых складывалась политика апартеида. Его преемник Иоханнес Стрэйдом продолжил создавать «общество раздельного проживания», пользуясь при этом такими сомнительными методами, как установление парламентского контроля над Верховным Судом, увеличение количества судей Апелляционного Суда, с заполнением новых вакансий своими сторонниками, увеличением количества мест в парламенте вдвое, с передачей большинства из них Национальной партии.

Во время правления Стрэйдома ЮАС разорвал дипотношения с Советским Союзом.

В конце 1957 г премьер Стрэйдом был уже тяжело болен и редко появлялся в парламенте (скончался от рака 24 августа 1958 г)

На одном из благотворительных приёмов в декабре 1957 года Гарри Оппенгеймер заметил незнакомую красивую женщину. Его внимание привлекла не только её внешность. На незнакомке было редкостной красоты колье из бриллиантов.

Оппенгеймер навёл справки у организаторов приёма. Женщину звали Присцилла Майлс, каких-либо подробностей о ней выяснить не удалось. По его просьбе их представили друг другу, Оппенгеймер завязал обычный, светский, ничего не значащий разговор. Присцилла выглядела заинтересованной. Её фразы не казались пустой светской болтовнёй, в ней чувствовалось не только хорошее образование и манеры, но и природный ум.

Он был давно и счастливо женат, но красивая и умная женщина, да ещё носящая необычные бриллианты, привлекала его внимание на уровне инстинктов.

В ходе беседы он поинтересовался происхождением её колье.

— Угадайте, — Присцилла грациозным движением сняла украшение и протянула ему на ладони. — Посмотрим, такой ли вы специалист, как о вас говорят?

Это был, хоть и шуточный, но вызов, и Оппенгеймер не мог его не принять.

— Вы позволите? — Он взял колье и долго, внимательно осматривал бриллианты через лупу. — Гм... На наши непохоже... Конго? Нет, пожалуй, я бы узнал. Такие относительно крупные экземпляры обычно запоминаются... Вещь не выглядит старинной, если только её не переделали из антиквариата...

— Это было бы варварством, — покачала головой Присцилла. — Насколько я знаю, это вполне современное изделие.

— Да, судя по многим признакам... Чем-то напоминает индийские украшения, но тоньше и элегантнее... Австралия?

— Не угадали. Россия.

— Быть не может! Великолепная работа, — искренне удивился Оппенгеймер. — Камни напоминают южноафриканские, но разница видна, если присмотреться.

— Говорят, геология Сибири похожа на геологию Южной Африки, — сказала Присцилла. — Хотя я не специалист...

— Красные — это загадка, — признал Оппенгеймер. — Они не идут на контакт, играют по своим правилам. Хотел бы я познакомиться с их алмазной индустрией поближе.

— В самом деле? Один мой знакомый знает кое-кого, кто мог бы вами заинтересоваться.

Оппенгеймер был откровенно задет и, одновременно, заинтригован. Обычно это он интересовался кем-либо, а тут «могли заинтересоваться» им самим.

— И кто же это? — в его голосе прозвучал неприкрытый скепсис.

— Я не могу вам сказать, — покачала головой Присцилла. — Но если вы заинтересованы... — её фраза повисла в воздухе, завлекая своей недосказанностью. — Вам позвонят...

Ему позвонили через два дня. Неизвестный передал Оппенгеймеру «привет от мисс Майлс».

— Если вы заинтересованы в сибирских алмазах, мы могли бы встретиться и обсудить детали.

Они встретились тем же вечером, в небольшом кафе, где Оппенгеймер до того никогда не бывал. Незнакомец представился как «мистер Смит», по выговору он напоминал родезийца.

— Кого вы представляете? — прямо спросил Оппенгеймер.

— Так же, как и вы — себя, — усмехнулся Смит.

— Я представляю не только себя, но и «De Beers», прежде всего.

— Моя компания выполняла контракты для правительств Египта и Иордании, — Смит говорил вполголоса. — «Southern Cross». Там мне приходилось встречаться с русскими советниками. Некоторые контакты у меня остались.

— Гм... Допустим... — в Оппенгеймере боролись недоверие и любопытство. — Почему я должен вам верить?

— Можете не верить, — Смит выразительно пожал плечами, — Но если хотите выйти напрямую на руководство красных... Можете, конечно, попробовать пойти официальным путём. Лет через шесть вам, возможно, ответят. Отказом.

— На какой уровень руководства?

— Этого я не знаю, но, подозреваю, что самый высокий.

— Военное руководство? Чем оно мне поможет?

— Нет, политическое.

Во время второй мировой войны Гарри Оппенгеймер служил офицером разведки в Ливии. В этот момент он почувствовал уже было забытое дыхание прошлого. «Воистину, из разведки уходят только ногами вперёд», — подумал он.

— Когда?

— Не знаю. Ждите. Канал связи нерегулярный. Будьте готовы вылететь немедленно.

— В Европу?

— Нет. В Дели.

Приглашение пришло через неделю. После долгого полёта над Индийским океаном Оппенгеймер чувствовал себя уставшим. В Дели его встретил сотрудник советского посольства и вручил билеты на самолёт Аэрофлота. Встречающий скептически окинул взглядом безукоризненный деловой костюм Оппенгеймера.

— Сэр, вы летите в Россию. Там сейчас очень холодно, — советский дипломат подозвал индуса-носильщика, ожидавшего неподалёку. Индус принёс большую мягкую сумку.

— Возьмите, сэр. Это — тёплая одежда. В багаж не сдавайте, возьмите с собой в салон и наденьте перед выходом из самолёта. Выходить придётся на лётное поле, в Новосибирске сейчас минус тридцать.

— По Фаренгейту? — уточнил Оппенгеймер.

— По Цельсию, но для минусовых температур разница невелика. (сравнительная шкала и онлайн-калькулятор для перевода из градусов Фаренгейта в градусы Цельсия http://familytravel.com.ua/info/interesting/celsius_help)

— А виза? — спросил он.

— Вы на самом деле хотите иметь советскую визу в южноафриканском паспорте? — улыбнулся встретивший его третий секретарь советского посольства. — Мы беспокоимся о своих возможных партнёрах. Зачем вам лишние вопросы дома?

Советский самолёт оказался неожиданно комфортабельным, сервис был вполне на уровне мировых стандартов. Ту-104 в считанные часы перемахнул Гималаи и приземлился в заснеженном Новосибирске.

Перед выходом Оппенгеймер открыл русскую сумку. Внутри был лёгкий полушубок из искусственного меха, тёплые сапоги и роскошная бобровая шапка. Сверху лежала открытка с надписью по-английски: «Это — подарок. В Советском Союзе холодная зима, но тёплое гостеприимство». Он оделся, с благодарностью помянув предусмотрительность принимающей стороны.

Его встретили молодые интеллигентные люди в штатском, сразу отделив от остальных пассажиров. Таможенного досмотра не было. Оппенгеймера провели через боковой выход аэровокзала. Переводчик пояснил, что они сразу летят в Мирный.

— Что это — Мирный?

— Посёлок возле алмазного карьера «Мир», в Якутии. (статус города Мирный получил в 1959 г)

Ещё через несколько часов он вышел из самолёта, окунувшись в белый вихрь пронизывающей метели. Оппенгеймер оглянулся, всерьёз опасаясь, что из тьмы на него вот-вот выйдет белый медведь. Посёлок был застроен двухэтажными деревянными домами. Тарахтящий вездеход, напоминающий армейский джип, отвез прибывших в гостиницу.

Пролетев без малого полмира, вымотавшийся насмерть миллиардер сразу отключился, даже не обратив внимания на интерьер.

На следующий день ему показали карьер и обогатительную фабрику. В целом всё было похоже на его собственные фабрики в Южной Африке. «Страшные коммунисты» оказались вежливыми, вполне приветливыми и даже предупредительными людьми. Они, казалось, не обращали внимания на более чем спартанские бытовые условия, от которых у южноафриканца волосы вставали дыбом. Работа и безопасность на фабрике была организована на высоком уровне, охрана тщательно обыскивала всех на выходе.

Сибирские алмазы были хороши. Оппенгеймер спросил переводчика:

— С кем можно обсудить возможность сотрудничества?

— В Москве, — ответ переводчика был короче, чем его аккуратная стрижка.

Стремительный Ту-104 доставил гостя в Москву. У трапа его встретил водитель чёрного лимузина, напоминавшего большие американские модели, но этот был явно советского производства. По дороге Оппенгеймер с интересом разглядывал заснеженные улицы, спешащих людей, незнакомую архитектуру. Он с удивлением увидел через лобовое стекло красную зубчатую стену и высокие башни. Машина, задержавшись на КПП, въехала во внутренний двор Кремля. Переводчик распахнул перед ним дверцу:

— Вас ждут.

Долгое путешествие по высоким коридорам Кремля завершилось возле вполне обычной двери на третьем этаже. Секретарь в приёмной предложил «на минутку присесть», доложил о госте, и тут же пригласил войти. Оппенгеймер вошёл в кабинет... и замер от удивления. Навстречу ему с приветливой улыбкой поднялся из кожаного кресла «главный коммунист планеты», выговорить полное имя которого могли лишь избранные англосаксы. Не говоря уж о том, чтобы написать.

Разговор с самого начала шёл о совершенно конкретных вещах. Оппенгеймер поблагодарил за любезное приглашение и невероятно интересную экскурсию, выразил надежду на сотрудничество. Желание подгрести под СSO сибирские алмазы было велико.

— Мы тоже весьма заинтересованы в сотрудничестве с Южной Африкой, — неожиданно для него ответил Хрущёв. — И отнюдь не только в отношении алмазов. Мы могли бы сотрудничать по очень многим направлениям, но вот политика вашего правительства этому очень сильно препятствует.

— Совершенно с вами согласен, — Оппенгеймер сокрушённо развёл руками. — Но что я могу сделать в этом отношении? Национальная партия победила на выборах и подмяла под себя все структуры власти. Я — простой бизнесмен...

— На самом деле, мистер Оппенгеймер, вы как раз тот политик, который необходим Южноафриканскому Союзу, чтобы обрести подлинную независимость и прорвать блокаду международной изоляции, — вдруг заявил Никита Сергеевич. — Как вы посмотрите на предложение стать премьер-министром Южной Африки?

— Я??? Премьером? — изумился Оппенгеймер.

— Вы, вы, — улыбнулся Хрущёв. — Мне докладывали, что вы — давний и последовательный противник политики апартеида. Именно такой политик мог бы, придя к власти, постепенно подготовить общество к демонтажу системы апартеида.

— Но я... господин Первый секретарь, я недавно вступил в права наследства, мне необходимо управлять семейным бизнесом!

— Я более чем уверен, что у вас получится совмещать и то и другое.

— Эта задача сложнее, чем вам кажется. Национальная партия победила на выборах уже два раза подряд, пусть и с небольшим перевесом, — сказал Оппенгеймер. — Их поддерживают большинство африканеров, потому что считают, что Национальная партия приведёт страну к независимости от Британской короны. А апартхейд — лишь несущественное естественное приложение к политике Национальной партии. (Оппенгеймер произносит этот термин именно так, как произносят африканеры)

— Из-за этого «несущественного приложения» ваша страна уже оказалась в международной изоляции, — заметил Хрущёв. — Советский Союз тоже был до недавнего времени в экономической блокаде, это очень плохо для экономики, не мне вам объяснять.

— Да, но... простите, я не понимаю... Мы разорвали отношения с Советским Союзом из-за коммунизма, и вы, коммунисты, пытаетесь теперь помочь нам выбраться из изоляции? — Оппенгеймер был озадачен.

— Да. Потому что полноценное сотрудничество по многим областям было бы выгодно и нам и вам, — ответил Никита Сергеевич.

— Допустим... Но как это сделать?

— Прежде всего, вам необходимо вернуться в политику, — сказал Хрущёв. — И не покидать политическую сцену ни в коем случае. Контакты с коммунистами имеет смысл сохранять в тайне — ваша страна ещё не готова видеть премьером или президентом человека, который хотя бы контактирует с Советским Союзом.

— Далее. Премьер Стрэйдом тяжело болен. У него рак, и он долго не протянет. Необходимо не допустить прихода к власти Хендрика Фервурда (http://ru.wikipedia.org/wiki/Фервурд,_Хендрик)

— Это точно. Фервурд — настоящий архитектор апартхейда, — подтвердил Оппенгеймер. — Но, помимо его есть и другие политики, которые поддерживают идею апартхейда. Их много. Как можно не допустить их к власти?

— Есть много способов добиться успеха. Возможно, от вас потребуется информация. Например, список политиков, поддерживающих апартеид. Предоставьте этот вопрос специалистам.

— Гм... Вашим специалистам? — уточнил южноафриканец.

— Я этого не говорил. Итак, вы согласны?

— Да, чёрт подери! Но что я с этого буду иметь? Сибирские алмазы?

— Возможно. Скажем так — не исключено. Однозначно — не все, и — не сразу. Это будет зависеть от развития ситуации, — подчеркнул Хрущёв. — Однако, у наших стран и помимо алмазов есть множество сфер для сотрудничества. Оно будет выгодно для нас в любом случае.

— Господин Первый секретарь, но мой бизнес — это алмазы и золото!

— Так диверсифицируйте ваш бизнес. Не надо замыкаться только на алмазах и золоте. Например, производство военной техники весьма прибыльно, — посоветовал Никита Сергеевич. — Тем более, находясь на государственном посту, вы всегда будете одним из первых знать, во что надо вкладывать деньги в настоящий момент

— Гм! А в этом есть резон... Ну, что ж, господин Первый секретарь... Считайте, что мы договорились.

— Вот и хорошо. И не забудьте — этого разговора никогда не было...

Когда Оппенгеймер покинул кабинет, дверь, ведущая в зал заседаний Президиума ЦК открылась, и появился улыбающийся Иван Александрович Серов.

— Ну, что скажешь? — обеспокоенно спросил Хрущёв.

— Ну чё... для первой вербовки нормально, — ухмыльнулся председатель КГБ. — Лет через 10-15 мог бы классным вербовщиком стать...

— Лет через 10-15 меня уже съедят черви, — вздохнул Никита Сергеевич.

— Да ладно, не рефлексируй. Ты только не воображай, что после одного разговора с Оппенгеймером ЮАС упадёт к нам в руки как то яблоко Ньютону на голову, — предупредил Иван Александрович. — В ЮАС уйма этих буров, и они все упёртые, что твои ослы. Так что отменить апартеид с понедельника не получится. Для того, чтобы Оппенгеймер стал президентом или премьером, надо как минимум зачистить Хендрика Фервурда, Балтазара Форстера и Питера Боту. А в полицейском государстве, населённом одержимыми фанатиками-антикоммунистами это будет ой как непросто. В общем, готовься к долгой тайной битве за советскую Южную Африку. До последнего упёртого африканера.

— Ты только скажи, мы действительно этому упырю сибирские алмазы на продажу сдадим? — обеспокоенно уточнил Серов.

— Ага, щаз! — рассмеялся Хрущёв. — А потом еще догоним и в каждый карман по совковой лопате насыплем. Сибирские алмазы для Оппенгеймера — что морковка у ослика перед носом. Единственное, чем можно его завлечь. Мне надо, чтобы он стал альтернативой для общества, отжал от власти Национальную партию. А когда процесс пойдёт, его можно и в расход пустить, там африканцы сами поднимутся, уже не остановишь. Важнее будет их придержать, чтобы они в процессе обретения независимости не поломали то, что уже построено.

В конце 1957 года Иван Александрович Серов вышел на Никиту Сергеевича с несколько неожиданным предложением разделить Комитет Государственной Безопасности на несколько организаций, подотчётных исключительно ЦК КПСС, а отдельные из них он предлагал сделать подотчётными только Президиуму ЦК.

Своё предложение он мотивировал желанием сосредоточить усилия только на профильной деятельности, сняв с Комитета и передав в ведение МВД СССР некоторые задачи.

В частности, Серов предлагал оставить в сфере ответственности КГБ СССР: Первое и Второе Главные управления (разведка и контрразведка), Третье Главное управление КГБ СССР (военная контрразведка) Пятое управление (идеологическая контрразведка), Шестое управление (экономическая контрразведка и промышленная безопасность), Седьмое управление (наружное наблюдение и охрана дипломатического корпуса) — в нём основными подразделениями были 7-й отдел (материально-техническое обеспечение средствами наружного наблюдения: автомобили, телекамеры, фотоаппаратура, магнитофоны, зеркала), 10-й отдел (наблюдение за общественными местами, посещаемыми иностранцами: парками, музеями, театрами, магазинами, вокзалами, аэропортами), 11-й отдел (снабжение аксессуарами, необходимыми для ведения слежки: париками, одеждой, гримом), Восьмое Главное управление КГБ СССР (шифровальная служба), Оперативно-техническое управление (ОТУ) КГБ СССР, в котором числились Центральный НИИ специальных исследований, и Центральный НИИ специальной техники (советский аналог отдела «Q» из фильмов о Джеймсе Бонде). Это управление занималось, изготовлением документов для оперативных целей, экспертизой почерков и документов, радиоконтрразведкой, изготовлением опертехники.

Серов также считал необходимым сохранить в составе КГБ СССР Представительство КГБ СССР в ГДР, имевшее статус отдельного Управления в связи с особой важностью стоящих перед ним задач.

За КГБ СССР оставался также Институт изучения исторических последовательностей, под этой легендой скрывалось находившееся пока в состоянии формирования 20-е Главное Управление, о существовании которого знали лишь его сотрудники и несколько человек, имевших допуск с красным грифом «ТАЙНА».Это было Главное Управление Темпоральной Безопасности, куда входила и «группа информации» (АИ)

Помимо перечисленных Управлений, Иван Александрович предложил создать Информационно-Аналитическое Управление (В реальной истории было создано лишь в 1989 году, затем в связи с известными событиями было переформировано), а также силовые структуры — группы «А» и «В» внутри Седьмого Управления, получившие позже собственные наименования «Альфа» и «Вымпел», а также Бюро связи КГБ СССР с издательствами и органами массовой информации («Пресс-бюро КГБ»). При этом «Альфа» и «Вымпел» подчинялись напрямую Председателю КГБ и Первому Секретарю ЦК КПСС. (Так было в рельной истории)

Для концентрации усилий на вышеперечисленных задачах, Иван Александрович предложил вывести из состава КГБ СССР и сделать отдельными службами следующие Управления:

Четвертое управление КГБ СССР (обеспечение государственной безопасности на транспорте) передавалось отдельной службой в состав МВД СССР.

Девятое управление КГБ СССР (охрана руководителей ЦК КПСС и Правительства СССР), Десятое управление (Управление Коменданта Московского Кремля), выделяемое из Девятого управления Пятнадцатое управление (строительство и эксплуатация «резервных объектов» — бункеров для руководства страной на случай ядерной войны, в реальной истории выделено из 9 управления приказом КГБ № 0020 от 13 марта 1969 года), Управление правительственной связи (УПС, В реальной истории создано приказом КГБ СССР № 0019 от 13 марта 1969 года на базе Отдела правительственной связи) и выделяемое из Восьмого управления Шестнадцатое управление — электронная разведка, радиоперехват и дешифровка (В реальной истории выделено 21 июня 1973 года из Восьмого управления Приказом КГБ СССР № 0056 от 21 июня 1973 года) должны были образовать аналог Секретной Службы при президенте США, объединённой с АНБ, подчиняющийся лично Первому секретарю ЦК КПСС.

Также из структуры КГБ СССР выводилось в отдельную службу Главное управление пограничных войск, (оно составляло примерно половину всего списочного состава КГБ СССР)

Ознакомившись с предложенной Серовым структурой, а также со справочником из «документов 2012», по которому эта структура создавалась (Клим Дегтярёв «Энциклопедия спецслужб»), Хрущёв предложения Ивана Александровича в целом поддержал, хотя и традиционно попенял ему на «большие аппетиты».

— Аналитику создавать так или иначе надо, — ответил Серов. — Я поездил по всяким КБ и НИИ, такого насмотрелся... Ценнейшая информация, в частности, вывезенная из Германии после войны, в некоторых конторах валяется мёртвым грузом, иногда даже на улице. А ведь за неё солдатской кровью заплачено! Те же шифровки... да, читаем дипломатическую почту, военные шифры, но ведь потом всё это в шкаф ложится! А у американцев каждое сообщение через компьютеры прогоняется, на предмет поиска совпадений... ну, или будет прогоняться, когда базы данных появятся.

(В годовом отчете КГБ, адресованном Никите Хрущеву и датированном началом 1961 года, говорится, что в 1960 году Восьмое управление КГБ расшифровало 209 тысяч дипломатических телеграмм, посланных представителями 51 государства. Не менее 133 200 перехваченных телеграмм были переданы в Центральный Комитет (несомненно, главным образом в международный отдел ЦК). К 1967 году КГБ мог раскрыть 152 шифра, использовавшихся 72 странами. По оценкам отдельных западных экспертов, Москва частично или полностью могла читать дипломатическую переписку примерно семидесяти стран мира. см. Клим Дегтярёв «Энциклопедия спецслужб»)

— Это ты всё верно говоришь, — согласился Никита Сергеевич.

— Я ещё поговорил с Шалиным, — сказал Серов. — Ему тоже надо будет создать у себя Информационно-аналитическое управление ГРУ. В КГБ будут аналитики по политическим вопросам, а в ГРУ — по военным, это два несколько разных направления, смешивать их не следует.

— Вот это тоже дело, — одобрил Хрущёв. — Только информация должна быть достоверной. Чтобы не писали в отчётах то, что от них хотят услышать в Генштабе и Министерстве обороны.

— А вот для этого очень полезно будет завести, помимо аналитических управлений в составе КГБ и ГРУ, ещё одно аналитическое учреждение, аналог того, что в Штатах именуется RAND Corporation, — сказал Серов. — Хотя считается, (на 1950-е годы) что «РЭНД» создана для конструирования самолётов, ракетной техники и спутников, в ближайшем будущем она начнёт заниматься компьютерами, а затем и разработкой и выявлением новых методов анализа стратегических проблем и новых стратегических концепций. Причём применительно к системному подходу надо отметить основополагающую разницу советского и американского системного анализа.

— То есть? — уточнил Никита Сергеевич.

— Элементарно, — пояснил Серов. — Советский системный подход, если судить по «документам 2012», мало занимался проблемами именно военного системного анализа, теми возможностями, что он открывает для противодействия двух и более систем. Советская школа системного анализа в «той истории» больше всего внимания уделяла вопросам устройства системы, ее целостности, управления, принятия решений... Абсолютное большинство научных работ начиналось с простых положений: есть некая система, далее объясняется, что это такое. Её окружает внешняя среда — идёт объяснение, что это такое, а теперь… И дальше следует объяснение какого-то частного вопроса, исходя из общих закономерностей системы.

— Хочешь сказать, что у американцев иначе?

— Именно! Русско-германская школа, как в прошлом, так и сейчас, стремится к раскрытию факта, выявлению его причинно-следственных связей, его позитивных и негативных сторон, структурных особенностей.

— В Англии и Америке иной стиль мышления. Они сильнее в многостороннем анализе, сильнее в синтезе. Но главное — «советский подход направлен на выяснение и разрядку проблемы внутри своей системы, а американский — на выявление проблемы внутри и вокруг чужой системы, и доведении этой чужой системы до катастрофы» (Определение из книги Шевякина Александра Петровича «Разгром советской державы. От «оттепели» до «перестройки»)

— Пока советские доктора философских наук объясняли, как устроен мир с точки зрения системного подхода, — сказал Серов, — Американские доктора математических наук думали, как этот мир переделать, чтобы при наименьших затратах извлечь из этой переделки наибольшую экономическую, финансовую и геополитическую выгоду.

— Гм!... — Хрущёв задумался. — С таким системным подходом мы однозначно проиграем.

— И поэтому наш системный подход придётся менять, — подтвердил Серов. — Наши аналитики в нашем аналоге «РЭНД» должны будут научиться мыслить так же, как англосаксы. Отчасти у нас уже начало получаться, но чтобы противостоять такой интеллектуальной мощи, как «РЭНД», нам надо противопоставить ей аналогичную научную структуру.

— Причём, это должен быть не ещё один номерной НИИ, где сотни научных сотрудников целыми днями ковыряют в носу и пишут отчёты, которые никто не читает. Нет. Им надо ставить абсолютно конкретные задачи, и требовать с них конкретного решения, причём в разумные сроки.

— Я бы рекомендовал поставить руководителями отделов этой структуры работников спецслужб, как КГБ, так и ГРУ, — сказал Серов. — У нас есть опытнейшие сотрудники, которые уже не работают за рубежом, но как аналитики приносят огромную пользу. Есть товарищи с Запада, такие, как Дональд Маклин, например. Использовать их в оперативной работе уже нельзя, но как аналитики они будут очень востребованы.

— Годится, — одобрил Никита Сергеевич. — Займитесь с Шалиным совместно формированием такой структуры. И по остальным своим предложениям проект Постановления подготовь. Шалин тоже пусть подготовит проект приказа по Министерству обороны, относительно создания в структуре ГРУ Информационно-Аналитического управления. Жукова я беру на себя, Президиум — тоже.

Постановление «О реорганизации Комитета Государственной Безопасности СССР» вступило в силу с 1 января 1958 года (АИ). С того же дня началось создание Информационно-Аналитического управления в составе ГРУ Генштаба.

Также была создана очень непростая и засекреченная организация, получившая не слишком понятное открытое название «Лаборатория Систем Управления Разработками Систем» (ЛАСУРС, в реальной истории существовала в 1967-1970 гг. в составе Научно-исследовательского сектора Московского государственного педагогического института им. В. И. Ленина, http://bigc.ru/theory/books/nsplasurs/ ) В «этой истории» её сфера деятельности была существенно шире. Постепенно она и превратилась в советский аналог «RAND Corporation», где, помимо решения чисто прикладных технических задач, на строго научной основе решались системные вопросы противостояния социализма и капитализма.