Вторжение2 новая глава

— К нам кто-то приближается.

Я тоже услышал шум мотора, поэтому встал с земли, отряхнув штаны от прилипшей травы, и взглянул в направлении звука:

— Это за нами.

Демон снова дернулся, и ожесточенно потер щеку. Глаза гомункула забегали в попытке найти решение, и я заметил:

— Расслабься. Просто будем какое-то время играть по чужим правилам. Больше оптимизма! — я широко улыбнулся.

Если мои слова и придали ему уверенности, то ненадолго — в следующее мгновение Миньон бесследно исчез, спрятавшись от возможной опасности в своем домене — струсил.

Из-за поворота, скрытого густой листвой растущих у самой дороги деревьев вырулила потрепанная легковушка отечественного производства, за рулем которой сидел сухонький старичок. На крыше автомобиля красовался символ такси — черные шашечки на желтом фоне. Я шагнул к дороге, дожидаясь транспорта, отправленного за неожиданным гостем — в том, что это за мной, я почему-то ни капли не сомневался. Жигули со скрипом остановились у узкой обочины, заставив меня сделать шаг назад, и дверь гостеприимно распахнулась. Из салона раздался шепелявый голос водителя:

— Чего встал? Садись давай, довезу, куда надо!

Я наклонился, заглядывая внутрь:

— Спасибо...меня Денис зовут, я тут...

Старик недовольно замахал рукой:

— Да знаю я, кто ты такой, не мурыжь голову! Садись ужо!

Я послушно сел в машину — на заднее сиденье, и полюбопытствовал:

— А откуда вы меня знаете, если не секрет?

Дед равнодушно пожал плечами, выворачивая баранку:

— Знаю, тому что знаю. Вот ты откуда знаешь, что море — широкое, а небо — синее? — и не дожидаясь ответа, закончил за меня:

— От то-то же!

Задняя передача сухо хрустнула, и старик чертыхнулся, ругая отечественный автопром. Я сложил руки на коленях, приготовившись к поездке:

— Отец, а куда надо — это куда?

— Ясно куда — в центр. Если только в пробку не попадем, или это ведро до поры не развалится. — он хлопнул ладонью по дрожащему от работы двигателя рулю, и пояснил:

— Зять — депутат, а отцу не может машину купить! Зато про квартиру мою ох как печется! Три комнаты, потолки — три с лишком метра, люстра хрустальная — картинка! Ох, ну что за люди...и нашла же дочка себе такого... С другой стороны — всегда при деньгах. — он пожал плечами, будто бросая это преимущество на противоположную чашу весов. Я удивленно покачал головой, и откинулся на спинку:

— А вас как зовут?

Старик с подозрением зыркнул на меня через зеркало заднего вида, но ответил:

— Николаем Ивановичем меня зовут.

Я улыбнулся ему как можно дружелюбнее:

— Будем знакомы!

Дед вновь неодобрительно на меня покосился, и пробурчал, вроде бы себе под нос:

— И охота молодежи рядиться в чертей? Это что за мода такая идиотская?

Я тут же ухватился за эту тему — молчать было неохота:

— В каких чертей?

Николай Иванович поджал губы, и снова бросил на меня взгляд:

— Вроде тебя... Глаза эти черные, роги на голове. Зачем это?

Я вовремя спохватился, не позволив удивлению отразиться на моем лице:

— А-а-а, вы об этом? Так это...просто так, для вида! Вроде как маскарад! Одну секундочку... — я прикрыл глаза рукой, и собрал плавающий зрачок в одно место, параллельно изменив его цвет на свой родной серый, после чего показал изменения водителю:

— Вот видите — это такие линзы, для веселья!

Старик хмыкнул, и дернул выбритым до синевы подбородком на мое отражение в зеркале:

— А роги? Роги тоже сымаются? — и уставился на меня эдак, подозрительно. Я согласно кивнул:

— Конечно снимаются! Просто это...время нужно, сейчас неудобно.

Дед кивнул:

— Ага, теперь понятно. А где твой товарищ?

— Какой? — я сообразил, что дед имеет ввиду Алекса, но не знал, насколько он посвящен в нынешние реалии: похоже на то, что местный хозяин держит всех людей под гипнозом, и мне лучше не афишировать свои способности Офицера, или вести необычные для мирного времени разговоры. Будем играть дурачка...

— Какой-какой? Черт рогатый — вот какой! Куда ты его дел?

Я опешил — или Николай Иванович кое-что знает, и троллит меня, или он просто любит называть всех встречных <<чертями>>. Строгое лицо старика расплылось в довольной ухмылке, и он весело засмеялся:

— Ха-ха-ха-ха! Видел бы ты сейчас свое лицо, Денис! Знаю я все, не переживай. Эт так, от скуки дурака валяю, хе-хе... Не хочет показываться на глаза твой слуга — пусть прячется.

Я согласно кивнул, не отвечая — значит, дед меня подкалывал?

— Сам-то откуда?

— Еду из Москвы. А родился здесь — в Севастополе.

Старик внезапно оживился:

— И как там Москва?

Я смешался:

— Эээ...так...ничего...живут потихоньку.

— Кто — живет? И почему потихоньку? Силы кончились?

Я развел руками, будто извиняясь:

— Да силы-то есть, просто...жизнь такая.

Водитель поддал газу на крутом подъеме: двигатель натужно взревел, а дед многообещающе посмотрел на меня: мол, заберемся на горку, и продолжим разговор. Так оно и произошло — переключившись с третьей на четвертую, он спросил:

— Как там звать вашего начальника? Этот...как его...

Я сделал наивные глаза, и предположил:

— Собянин, что ли?

Дед внезапно захохотал, да так, что ему пришлось притормозить, свернув к краю дороги:

— Ха-ха-ха-ха-ха-ха! Собянин! Ха-ха-ха-ха! Ну ты юморист! Ха-ха-ха-ха! — он так увлекся, что поперхнулся и сухо закашлялся:

— Кха-кха! Ой, насмешил... Не верю, что Маршалл отдал свое место кому-то другому!

Я захлопнул распахнувшийся было рот, и подтвердил его слова:

— Точно, Маршалл. Насколько я знаю — не бедствует.

Старик вытер выступившие на глазах слезы, и покачал головой:

— Насмешил, даааа...

Машина снова тронулась, и он продолжил:

— Ты уж прости старика — просто ты уже четвертый человек от моего бывшего босса, но среди остальных двух — самый спешной!

Вежливая улыбка после этих слов медленно поползла вниз. От бывшего босса? Уже четвертый среди двоих? Значит ли это...

— Я и не знал, что до меня кто-то был. А что с ними случилось, если не секрет?

Николай Иванович, которого я рассматривал уже не как рядового Миньона, а как одного из доверенных лиц Севастопольского хозяина, достал из бардачка пачку сигарет, и, выщелкнув одну, вопросительно покосился на меня:

— Не против?

Я угрюмо качнул головой — нет.

— Отлично. А то знаешь, какие иногда бывают пассажиры — все им не так, все им не нравится... — дед прикурил сигарету от огонька, вспыхнувшего на кончике большого пальца правой руки, и с видимым наслаждением затянулся:

— Что с ними, спрашиваешь? А что с ними? Ничего — живут, как и все прочие! Пользу приносят! Я вот например... — он снова затянулся, и выпустил в окно клуб дыма. Я скосил глаза — белое облако превратилось в крохотного коня с крыльями, который полетел рядом с автомобилем, не отставая, и даже не думая рассеиваться.

— ...таксую понемногу. Много денег на этом, конечно, не заработать — зато все честные! Все мои!

Конь, наконец, отстал, и рассеялся в потоках воздуха позади машины.

— ...другие тоже при деле. Кто — за грядками следит, кто — бандитов ловит. По-всякому.

Я присмотрелся к деду:

— Значит, вы тоже из Москвы, Николай Иванович?

— Нет...точнее — да, но нет. Я как и ты — сюда попал из Москвы, но до того жил в Пскове. Дай-то бог памяти...да — больше сорока годов! Проблемы у меня начались с глазами — пришлось в столицу ехать, в специальную клинику. Пока лечился — началась вся эта катавасия... — веселье пропало из его глаз, и он тяжело вздохнул:

— Черти, будь они неладны, полезли из всех щелей, магия эта...и я — почти слепой, никому не нужный старик... — он стиснул руки на руле.

— Я прибыл в Центр практически сразу, но вас почему-то никак не вспомню. — перебил я воспоминания деда. Тот неодобрительно покосился на меня, но все же пояснил:

— Я жил и работал не в Центре, а в подмосковье. Я ведь химик по образованию, звание имею. А когда лейтенантом стал да зрение поправил — меня в командировку и отправили. Чертей этих проклятых исследовать и прочее... Нас там много народу было, начальником поставили полковника Готова, Славку. Потом он погиб, и на смену прислали другого — молодого такого, малахольного — Семеном звали. Не знаю, живой он или нет. Такой...горячий, всякие сумасшедшие идеи выдавал. Все эксперименты рвался ставить, но из Зеленой зоны — не ногой!

Я кивнул — Вячеслава Готова я знал лично — он погиб во время третьей волны. Тогда многие наши погибли. А Семена знают все без исключения — он стал начальником магического университета задолго до того, как я уехал из столицы. Правда, никакой магии там не обучали — так, одна теория... Однако о том, что он руководил еще кем-то, я даже не слышал. Тем временем старик продолжал:

— ...а потом со мной связался Маршалл, и сказал, что хочет выяснить, что творится в Севастополе. Я к тому времени стал уже довольно сильным — думаю, сильнее некоторых наших полковников. Не по количеству заклинаний, само собой, а...по Ауре — ну ты понял. Вот меня и послали сюда. — он зыркнул на меня:

— Я о тебе слыхал: говорили, ты можешь сам на сам драться с любым Демоном?

Я равнодушно пожал плечами.

— А еще говорили, что ты настоящий псих, который бросается даже на своих Миньонов?

Я снова пожал плечами: прозвище <<Отморозок>> мне дали после того, как я взялся лечить апостола Петра, заставив перед этим отступить нескольких агрессивно настроенных Офицеров, которые были его соседями по общежитию и не смогли быстро разобраться, что происходит. Слухи обо мне ходили самые разные, о чем я и сказал:

— Всего лишь глупые слухи, ничего больше. Я и пострашнее слышал. Однако посмотрите — я вполне нормальный, адекватный человек.

— Понятно. Однако силы тебе не занимать, как я посмотрю? — старик хитро подмигнул:

— Иметь в подчиненных такого сильного Демона, как твой — это впечатляет! Даже Единый удивился — а уж его удивить дорогого стоит!

Я в третий раз пожал плечами — бывшему подчиненному Маршалла совсем не обязательно знать о том, что за отношениями между мной и Демоном следит Договор. А то, что местный начальник знает об Алексе, говорит лишь о его могуществе.

— Ладно, не делай такого серьезного лица! Хотелось бы спросить у тебя о судьбе моих коллег, так сказать, по цеху, но ты вряд ли их знаешь... Подозреваю, ты явился сюда за тем же, за чем и я в свое время?

Я кивнул, подавшись вперед — наконец пошел серьезный разговор:

— Маршалл утверждает, что для защиты людей ему нужно больше силы, и если верить его словам, то где-то здесь эта сила имеется. — я пытливо посмотрел на собеседника:

— Что это за сила?

Старик усмехнулся, и дернул рычаг переключения передач:

— Держись крепче — пускай на такие вопросы тебе отвечает Единый.

Я сглотнул — если Единый — их лидер, тогда...

Имя <<Единый>> пахнет религией, а где религия — там и сумасшедшие фанатики, и пусть старик на таких не похож, но кто даст гарантию, что остальные во главе со своим хоть трижды Единым не другие?

Однако все мысли вылетели из моей головы, когда старичок нажал на педаль газа — ржавая копейка неистово взревела мотором и так резко рванула с места, что меня с силой вжало в потертое сиденье. Скорость за десять секунд прыгнула с семидесяти до ста пятидесяти километров в час. Сумасшедший таксист весело расхохотался и заорал, перекрикивая оглушающий рев двигателя:

— ЛЮБЛЮ СКОРОСТЬ! ЕДИНЫЙ НЕ ОДОБРЯЕТ МОЕГО УВЛЕЧЕНИЯ, НО ИНОГДА ЖЕ МОЖНО?!

Я кивнул — просто для того, чтобы согласиться, и устроился на кресле поудобнее — по моим ощущениям, копейка развила около двухсот километров: дед будто вернулся в юность — в глазах азарт смешался с откровенным удовольствием от гонки. Хорошо, что дорога была прямой — на такой скорости любой, даже самый незначительный поворот грозил аварией. Перевернуться из-за старого любителя быстрой езды мне бы не хотелось. Хотя...кто знает, на что способен Николай Иванович со своей машинкой?!

Мы пронеслись мимо Поворота на Северную сторону, неподалеку от которого располагалось кладбище с могилой моей бабушки, и выехали к крутому спуску, которым кончались Мекензиевы горы.

Я не был в Севастополе несколько лет, и сейчас с ностальгией вспоминал о тех мирных днях, которые...

Навстречу показалась встречная машина, и старик притормозил, сбавив скорость примерно до сотни. Глаза водителя Газели, идущей навстречу, с удивлением проводили копейку, пронесшуюся мимо него. Дед притормозил, пробурчав:

— Ладно, побаловались — и хватит. Единый сердится...

Я проводил взглядом удаляющееся авто, и спросил:

— У вас тут совсем нет демонов? Ездить одному не опасно?

Водитель пояснил:

— Единый хранит наш покой. А взамен мы вверяем ему наши судьбы. Как тебе такой обмен? — водитель хитро посмотрел на меня. Я пожал плечами:

— Это личное дело каждого — как распоряжаться своей судьбой. Не вижу в подчинении более сильному ничего зазорного. Особенно в наше время, и особенно — если это окупается безопасностью...

— Окупается, будь уверен. Не родилось еще такого черта, который способен пробиться к нам...

— Николай Иванович, вы упоминали о четверых посланниках. Я буду уже пятым, верно?

— Верно. — согласился собеседник, сбавляя скорость до разрешеных пятидесяти километров в час. Я заметил парочку, гуляющую по улице — парень с девушкой ели мороженое и выглядели чрезвычайно довольными жизнью:

— Значит, Маршалл за два месяца пять раз посылал экспедицию ма юг. Не слишком ли часто?

Старик ухмыльнулся:

— Это у вас прошло всего два месяца...а здесь больше полугода прошло!

— Больше полугода?! Как это возможно?!

Дед пожал плечами:

— Ну, наверняка знает один Единый...хотя теперь и я знаю! — он довольно улыбнулся, и подмигнул мне в зеркало заднего вида:

— Ускоряя движение энергии...точнее, не самой энергии, а частиц, из которых она состоит, можно добиться эффекта ускорения времени! Получается... — он что-то быстро прикинул в уме, и продолжил:

— ...получается, что сейчас мы едем со скоростью, которая примерно в три раза больше той, что на спидометре, представляешь!

Я сложил два плюс два, и понял, что Единый через своего Миньона принимает участие в разговоре — иначе откуда на его лице такое удивление?

— Это сильно. Маршалл так не умеет...

Дед хохотнул:

— Маршалл много чего не умеет! До Единого ему как до...кхм... — он замолчал и поддал газу, став серьезнее:

— Ну, об этом с Единым сам поговоришь...

Я пожал плечами:

— А что тут такого? Маршалл не создал безопасной зоны для своих людей — это уже о многом говорит...

Манера речи старика внезапно изменилась, как и его интонации:

— Уверен, у него есть на то свои причины. Твой Хозяин достаточно могущественен для того, чтобы повторить этот трюк, не суди его. Просто он решил идти своим путем.

Я перевел взгляд с людей, которые неторопливо прогуливались по тротуарам, и выглядели для меня персонажами старого фильма — настолько выглядели непривычно — на Николая Ивановича...вернее, на того, кто решил воспользоваться его телом: