Прислуга

Над макияжем я работал где-то с полчаса. Но результатом остался доволен. Красиво подведенные глаза в сочетании с легким румянцем и ярко-алыми губками имели восхитительный эффект. Так и захотелось впиться в эти самые губки...

Поборов это желание я занялся прической. После некоторого раздумья просто уложил их в простую, со спадающими назад волосами, прическу, в которых сзади на уровне затылка крепился огромный белый бант. Так же был одет и классический белый чепчик горничной. Как по мне вышло очень даже ничего...

Последними были взятые вчера в магазине платиновые сережки 'под старину', которые и закончили картину.

Помог встать служанке на ноги. Снял кандалы, удерживающие запястья за спиной и надел вместо них другие — с цепью в 40 сантиметров уже спереди — в них ей предстояло не просто проходить, а проработать, целый день.

Отойдя в сторону, сказал:

— Малышка, скажи, как тебя зовут?

— Диана, — тихо выдохнула она.

— Я не слышу. Громче.

— Диана.

— Это просто имя... Как тебя зовут?

— Меня... меня зовут Диана, — наконец сообразила она, что от нее требовалось.

— Хорошая девочка, — улыбаюсь. — Повтори это еще раз, не забыв сказать кем ты работаешь, и после этого можешь открывать глаза.

— Меня зовут Диана, и я являюсь рабыней-горничной Хозяина, — выполнила она мое требование, открыла глазки и... тихо охнула, совсем по-девичьи приложив ладошки к алому овалу губ.

— Именно ею ты и являешься, — шепнул я замершей от удивления служанки в ушко. Крак... и ее тонкую шейку охватывает толстый стальной ошейник. — А это небольшое напоминание... Налюбовалась? Вот и славно... Пойдем, тебя ждет работа.

На кухне к ошейнику Дианы была пристегнута уже привычная цепь, а самой служанке было приказано приготовить легкий завтрак. Ничего особенного — кофе и яичница с тостами — то, что надо для меня.

— Теперь слушай меня, — обратился я к служанке. — Сейчас мне нужно съездить по делам в город. Меня не будет часа три. Ты за это время должна, по крайней мере, начать уборку дома. Пылесос, как и всевозможные чистящие средства, находятся в коморке под лестницей. Сегодня можешь заняться только первым этажом — все же к своей униформе тебе еще нужно привыкнуть... Что еще? Дом не покидать — в твой ошейник встроен электрошокер — выйдешь хотя бы на метр за территорию особняка и потеряешь сознание от удара током. Если управишься раньше (хотя это и маловероятно) можешь осмотреть особняк полностью... Но в те комнаты что закрыты на ключ даже не думай попасть... И еще одно — твоя униформа должна всегда оставаться чистой и опрятной. Если что-то загрязнила — сразу же неси в стирку. Благо фартучков и перчаток в твоем шкафу предостаточно.

После этого я спокойно собрался и уехал по делам.

Когда я вернулся, Диана как раз ставила пылесос на место. И если судить по внешнему виду — моей игрушке пришлось ох как не сладко. О чем недвусмысленно говорили как бусинки пота на ее лбу, так и дрожащие ножки и ручки. Просто великолепно. Против воли я улыбнулся.

Она была настолько уставшая и беспомощна, что мне захотелось еще сильнее ее сломить. А потому я тут же грозно поинтересовался:

— Диана, ты как встречаешь своего хозяина? — от моего голоса она так приятно вздрогнула...

— Простите хозяин, — испугано пролепетала она. — Но я не знаю, как должна вас приветствовать...

'О! Она, уже не задумываясь, говорит о себе в женском роде, да к тому же и не думает перечить мне.'

— Во-первых, ты должна была сама открыть мне дверь — служанка как ни как. Во-вторых, после этого замереть в поклоне до тех пор, пока я не пройду мимо или не отдам тебе свою верхнюю одежду или еще какой-нибудь предмет... А ну-ка давай поклонись как нужно, — приказал я, после чего наблюдал как служанка неловко принимает требуемую позу. Я слегка поморщился. — Нет, не так. Ножки вместе, попку оттопырь назад. Вот так. Спинку держи ровно, благо это не сложно, ведь на тебе корсет. Или быть может мне его потуже затянуть? Вот-вот, так-то лучше. Ручки держи спереди. Но не скрепляй их в замок. Лучше положи ладошку на ладошку. Ага, правильно. Головку чуть склони, а глазки вообще опусти к полу. Ведь ты не просто служанка, но еще и рабыня на данный момент, а потому все твое естество просто должно дышать подчинением и беспомощностью. Вот так. А что ты должна сказать?

— Добро пожаловать домой, Хозяин, — тихонько пролепетала она.

— Ну что ж... как на первый раз неплохо. Но впредь не забывай подобное. И что с того что я ничего не говорил? Ты обязана угадывать мои желания. А теперь приготовь мне что-нибудь легкое покушать. Ну и себе заодно...

После перекуса я поинтересовался:

— Ну как дела на рабочем месте? Очень тяжело?

— Д-да, хозяин...

— Ну, это понятно — ты ведь раньше такое не носила, — согласно кивает. — А как твои яички — еще не болят?

От вопроса Диана покраснела, но пролепетала:

— Ноют, хозяин...

— Угу... И что же — будешь терпеть? Ведь через день-два они будут болеть по-настоящему... — я криво улыбнулся, наблюдая за тем, как расширяются ее глаза.

— А что же делать, хозяин?

— Ну... тут есть два варианта. Хотя их лучше и совместить, — откинувшись на спинку стула, ответствовал я. — Первый — это подрочить. А второй — это вколоть дозу женских гомонов... А совмещение хорошо тем, что между необходимостью дрочить будет больший промежуток времени... Ну, что выбираешь?

На несколько минут служанка задумалась, а потом краснее еще сильней, спросила:

— А подрочить я смогу сама?

— Нет, — качаю головой. — В этом деле я буду принимать непосредственное участие... Да не бойся ты так — насиловать я тебя не буду... Хотя если в один прекрасный день ты этого захочешь, то тебе нужно будет встать на колени и попросить: 'Хозяин, ваша смиренная рабыня просит взять ее девственность'. Вот так то... Ну а подрочить я помогу тебе по-другому — сначала я тебя жестко свяжу, причем так что ты шелохнуться в принципе не сможешь. В твой ротик будет вставлен крупный кляп, а глаза будут завязаны. В попку введу небольшую анальную затычку со встроенным вибратором. А в довершение другой вибратор будет прижат к твоим яичкам, которые я буду ласкать... Так что когда созреешь — милости прошу. И еще одна вещь — тебе также нужно будет попросить меня помочь тебе подрочить. И лучше всего делать это стоя на коленях... — к концу моей речи у Дианы глаза были, что называется 'на влажном месте'.

На этом наш разговор закончился. Я занялся делами, которые уже несколько дней откладывал, а Диана продолжила уборку дома. Ни в этот день, ни на следующий она не решилась меня попросить об оргазме, хотя я то и дело замечал, как ей становиться больно от переполненных яичек.

Единственное что изменилось — это поза, в которой она спала. Почему-то моя игрушка попросила связать ее веревками, да еще и кляп вставить. Впрочем, я был не против — вытянутой в струнку она выглядела просто восхитительно.

А еще по утрам продолжался наш договор, но пока Диане, ни разу не удалось дойти до ванны самостоятельно. А потому она каждое утро оглашалось великолепными вскриками полными боли и унижения. И даже послушно целовала меня в щеку и называла папочкой.

Вот и сегодня она запалено дыша, рухнула на колени почти у самых дверей. И после положенной порки, дрожащая всем телом, сидела у меня на коленях. С этого ракурса мне было великолепно видна ее накладная силиконовая грудь-безрукавка. На сосках которой (как и на настоящих) на цепочках, позвякивали маленькие колокольчики.

И тут вместо уже привычного поцелуя в щеку Диана неумело ткнулась своими пухленькими губками в мои. Я даже сначала опешил от подобного, но в следующее мгновение уже уверенно и со знанием дела ответил ей. При этом мои руки жили свой жизнью — левая сильнее привлекла стройное, скованное тело ко мне, а правая — намотала ее волосы на кулак.

Разорвали мы поцелуй где-то минут через пятнадцать. Диана загнано дышала ртом, что говорило об ее полной неопытности в этих делах. А я же... я же все так же продолжал удерживать ее в своих объятиях.

— То, что ты сейчас сделала — тебе этого просто захотелось или же есть какая-то причина?

-Я... я... — она не знала, что на это ответить. А я же не собирался ее торопить — пусть до нее дойдет вся глубина ее падения как парня.

И пока рабыня соображала, что же мне ответить — моя правая рука, отпустив ее волосы, скользнула ей между ножек. Вялая попытка помешать мне была провалена, и я легонько сжал ее яички. Диана тихо застонала, а ее глаза наполнились болью пополам с обреченностью

— Господин... — простонала она. Зрачки у Дианы были расширены и при этом мутные от желания. Поразительно!

— Да? — мягко отвечаю, продолжала легонько сжимать и массировать ее яички и в упор, не замечая ее умоляющего взгляда. Хотя, честно говоря, одни только эти большие влажные глазки полные слез, боли и неимоверного желания одновременно — завели меня неимоверно.

— Господин, умоляю... Я больше не могу... — стонет Диана, закрывая глаза и начиная ерзать у меня на коленях от нетерпения.

'Э нет!' — мысленно усмехаюсь я. 'Так легко ты не кончишь!' — после чего спешно убираю руку и веду ошеломленную такой переменой рабыню в ванну.

К моему удивлению даже в ванне Диана все еще пыталась получить оргазм — для этого она старалась то и дело вывести из себя кончик клизмы, чтобы я его постоянно вставлял в нее. Заметив ее мутные от возбуждения глазки, я тут же сориентировался и быстро заменил насадку. Теперь в ее попке находился небольшой металлический шарик на тонкой ручке. Он был достаточно крупным, чтобы просто так от него не избавится, но в то же время, недостаточно большой чтобы использовать его для достижения оргазма.

Пронаблюдав, за тем как ее личико принимает обреченное выражение, я закончил с промыванием.

После этого я помог Диане облачиться в ее униформу. Кроме обыкновенного комплекта одежды сегодня к ней были добавлены и кое-какие новые детали. А именно небольшие квадратики липучек-электродов, которые были приклеены на ее ягодицах, сзади на пояснице и над лобком. Небольшой приборчик, к которому тянулись все провода, был спрятан в небольшом кармашке-футляре, закрытом на замочек, которых хорошо маскировался большим бантом ее фартучка. Причем что удивительно — она даже не поинтересовалась, зачем их надо было прицеплять к ней. Приняла как что-то само собой разумеющееся.

Затем настало время нанесения макияжа. Здесь служанка уже сама управлялась. Хотя это и было сложно делать со скованными кандалами руками. Впрочем, за прошедшее время она уже смогла слегка приспособится.

Я с удовольствием наблюдал, как Диана осторожно водит помадой по своим губкам, и при этом чуть ли не кончает от самого процесса.

'Все-таки вовремя я решил добавить ей новую часть туалета. Интересно, сколько она выдержит?' — мелькнула у меня мысль, когда я заметил, что юноша непроизвольно трет свои ножки друг о друга, при этом поджав их чуточку в сторону как настоящая девушка. Его стройные ножки были невероятно восхитительны в стальных объятиях кандалов и черно-белой гаме чулок и туфелек.

На этом утренний ритуал можно было считать законченным. А потому, когда она переступила порог своей комнаты, я нажал на кнопку пульта, который до этого мирно покоился у меня в кармане.

Диана испугано ойкнула и смешно подпрыгнула на носочках, при этом попытавшись схватится за свою попку. Но из-за длинны цепи кандалов на запястьях максимум, что ей удалось — это свести руки за спиной. В этот же момент ее вновь легонько ударило током. На этот раз спереди. Теперь она присела и стала с легкой паникой на лице тереть лобок.

Не удержавшись, я хмыкнул и сказал:

— Это мой тебе подарок — так ты меньше будешь думать о том, чтобы подрочить. Боль совсем маленькая... Зато как восхитительно ты ойкаешь. А теперь пойдем на кухню. Что-то я сегодня проголодался не на шутку...

Весь день Диана вынуждена была ходить чуть ли не на цыпочках из-за постоянных ударов током. Ее охи и вскрики, когда разряд оказывался особенно сильным, были просто восхитительны. Причем некоторые из разрядов она сама вызывала. А все из-за того что прямоугольники электродов были чувствительны к сильному надавливанию. Так что чаще всего разряд приходился на лобок. Хотя и ягодицам тоже досталось, когда служанка пыталась присесть на что-либо тверже мягкого пуфика.

Ближе к вечеру ее уже фактически трясло. Причем не от боли, а от усилившегося желания, которое разряды лишь усугубили, окрасили более яркими красками. Вскоре по моим расчетам она должна начать ассоциировать боль и желание как одно целое. И это было хорошо.

Около шести вечера я заявил, что сегодня мы поедем в магазин. Благо недалеко находился круглосуточный гипермаркет. От этих слов ножки Дианы предательски затряслись, и она рухнула на колени. С ее глаз потекли слезы.

— Ну и чего мы плачем? — интересуюсь ласковым голосом. — Что случилось такого, чего ты не знала? Разве я тебя не предупреждал? Предупреждал. Тогда в чем причина? Вот. А потому встала и марш в свою комнату — выбирать платье. Если выбор мне не понравится, то в магазин ты поедешь все также закованная в кандалы.

Тихо охнув, юноша кое-как поднялся на дрожащие ножки и посеменил выбирать одежду.

Ну что я могу сказать? Диана выбрала ожидаемый вариант. А именно — платье готической Лолиты, в котором я и привез ее в мой дом.

Переодевание не заняло много времени, так как корсет все так же оставался одетый на ней. Остальная же часть одежды была заменена за пятнадцать минут — благо расцветка униформы и платья совпадали. То и то были выдержаны в черно-белой гаме. Электроды кстати тоже остались на ее теле. И даже более того — было добавлено еще несколько под корсет и на спинку. Чтобы не было курьеза — автоматический режим был отключен и все разряды теперь посылались только с пульта.

Вместо длинных перчаток на служанке были сейчас одеты коротенькие белые атласные с кружевной окантовкой в тон платью. Их длинна была достаточна лишь для того, чтобы скрыть следы на запястьях от кандалов.

Пока мы ехали к гипермаркету — Диану прямо-таки трясло от волнения и страха. Мне даже пришлось пару раз нажать на кнопку с максимальной мощностью разряда. Как ни удивительно, но в ее глазах исчезла большая часть страха, сменившегося желанием. Вот тебе и собака Павлова. Точнее хорошенькая такая киска...

Когда я припарковал машину на стоянке, то обернувшись к сжавшейся на своем сиденье Диане, сказал:

— Значит так, дорогуша. Пока мы на людях — у тебя есть два варианта поведения. Первый — служанки. То есть — очень тихой, кроткой девушки с вечно потупленным взором. При этом ты всегда должна называть меня Хозяином. Причем на людях тоже. И никаких попыток сопротивления, даже если я задеру твою юбку кверху посреди многолюдной площади, — лицо юноши сильно побледнело, а пальчики вцепились в край юбочки. — Второй же вариант — это роль 'дочурки'. То есть — называть меня 'папочкой', постоянно жаться ко мне и вешаться на шею. Вести себя расковано и игриво. Много смеяться. В общем — быть озорной девчушкой, которая просто-таки обожает своего папочку. В этом случае можешь просить о небольших покупках для тебя лично. Естественно если они не выбиваются с твоей легенды.