Сто грамм за Поттера. часть1 (1988г).

Да распустил Сириус прислугу. Он хоть и старейший эльф в доме, но за рамки приличия выходить не надо.

Что мы со всего этого имеем, кроме геморроя. Ну во первых раз эта ушастая скотина явилась — мои права на имущество Блэков подтверждены. В доме насколько я знаю из хозяев только портрет матушки Сириуса. С ней кровь из носа надо находить общий язык. Дамблдорий уже повадился таскать на Гримо 12 всякую шушеру из подконтрольного ему Ордена. Значит Наземникус уже начал раскулачивать крепкое хозяйство Блэков. Всё это не есть гут.

Я долго думал, пускать или не пускать Дамблдория на Гримо. Если пускать, то, как скоро его клевреты растащат нажитое непосильным Блэковым трудом. А ведь там есть вполне приличные вещи. Одна библиотека чего стоит. Да и про медальончик забывать не след.

Если не пускать, то неизбежно возникнут вопросы: кто, как и почему. И не приведут ли поиски ответов к несчастному сиротинушке в чулан. Хотя тут у нас всё ровно. Дурсли хозяйствуют, а я на ПМЖ под лестницей. Легиментить меня директор вряд ли будет. Всёж таки я ещё мал для подобных фокусов. Так и без мозгов можно Избранного оставить. Да и возможно реакция Дамблдория не будет такой острой. Времена нынче мирные. Надобности в регулярных собраниях, наверное, нет.

И всё же решил рискнуть и закрыть дом от посторонних. Мне нужна база. Место, где кто-то сведущий научит меня как себя вести в этом долбанном магомире. В аристократы не стремлюсь, но и лохом выглядеть не хочу.

Что-же касается чистоты крови и прочих связанных с этим заморочек, то возможно во всём этом есть какой-то смысл.

Но мне пока однозначно рано забивать себе этим голову.

Кроме того мне нужен консультант по финансовым вопросам. Бабки у меня однозначно присутствуют. Но вот как до них добраться. Не припрётся же восьмилетний пацан в Гринготс качать права и искать свои миллионы.

С гоблинами тоже не так всё безоблачно. Слишком восторженно и со всех сторон несутся вопли об их честности и непредвзятости. Возможен просто грамотный пиар.

Поэтому просто жизненно необходимо законтачить с леди Блэк и разговорить старушку. Она просто кладезь информации о магомире. И не использовать это — грех.

Глава шестая.

Леди Блэк.

Невыносимо дерьмово видеть, как по твоему дому ходят чужие люди. Как бьют чашки из твоего любимого кофейного сервиза, якобы случайно роняя их на пол. Как подлорождённый Флетчер, которого в прежние времена и не знали, как звать, тащит, не стесняясь, столовое серебро и когда то так милые твоему сердцу, драгоценные безделушки.

Как урождённая Прюэт, ставшая предательницей крови хозяйничает на твоей кухне.

Как с хозяйским видом проходит мимо прожженный интриган, ворюга и содомит — великий светлый маг Дамблдор.

Всё это так дерьмово. А вдвойне дерьмово то, что ты просто портрет. Портрет, висящий на стене. И даже сказать ты ничего не можешь, потому что рыжий предатель крови заколотил раму досками. Собственноручно, как последний дерьмовый магл.

Но даже ничего не видя, ты понимаешь. Там за досками уходит в небытие один из самых древних и чистокровных родов магической Британии.

Ах, Сириус, Сириус. Что же ты наделал. Старший сын — опора рода. Сын, которого любила больше жизни, и который ударил в самое сердце. Ах, если-бы был жив Регулус!

Так, а может и не так, рассуждала высокородная Леди Вальпурга Блэк. Может быть, полученное воспитание не позволяло ей использовать бранные слова, может наоборот приходили на ум идиомы частенько испозуемые в своё время кузеном Даниэлем, долго жившим у русских.

Вальпурга Блэк не знала, сколько прошло времени с тех пор как её заколотили досками. Время не критичный фактор для обитателей волшебных портретов.

Проходили мимо люди. Из соседней гостиной доносились громкие мужские голоса поминашие Тог-кого-нельзя называть. Ублюдки. Томаса давно нет, а они всё ещё боятся называть его по имени.

" Хозяйка, хозяйка, потерпите. Кричер поможет". Скрип когтей по плотно пригнанным доскам. Проклятый предатель крови проявил неожиданную сноровку не оставив даже щели.

Она, правда, это слышала? Или это игры воображения , уставшего от замкнутого пространства.

Снова скрип когтей по дереву, и удаляющиеся лёгкие шаги.

Глава седьмая.

Поттер.

Кричер явился на следующее утро. Был он одет в белоснежную наволочку с гербом Блэков и напоминал горного инженера царских времён из известного анекдота — был до синевы выбрит и слегка пьян (образно выражаясь конечно).

С гордым видом домовик сообщил, что готов перенести меня на Гримо, но возникло одно обстоятельство мешающее исполнить моё поручение относительно леди Вальпурги. А именно: её портрет заколочен толстыми досками, и поговорить с неё не удалось.

Ну что же придётся выступить в роли рыцаря — спасителя. Взял Кричера за руку, и вперёд!

Впечатление от эльфийской аппарации осталось самое благоприятное. Вот ты стоишь в одном месте, и тут же раз — оказался в другом. Без шума и пыли.

Перенеслись мы в холл, и первое что я увидел — её. Точнее его-бедалажный портрет хозяйки дома, висевший в простенке между лестницами на второй этаж. Довольно большой, где-то полтора на метр портрет был наживую забит нестругаными досками. Почему то, первой пришла мысль — каково это постоянно видеть перед собой покрытое заусеницами дерево.

Так, и чем же мне это дело отдирать. Доски были прибиты прямо к раме, и если использовать гвоздодёр то она, скорее всего, разрушится. Хотя портрет не из дешевых и рама, скорее всего дубовая. Так, что можно попробовать.

Но сначала.

" Леди. Леди Вальпурга"! Я постучал по доске. " Не могли бы Вы на время покинуть Ваш портрет, пока мы пытаемся Вас освободить".

Добыв с помощью домовика кинжал (нормального инструмента в доме не нашлось) мало по малу удалось отделить доски и явить свету освобождённое полотно.

На переднем плане кресло, более похожее на небольшой трон. Ваза с фруктами на изящном столике. Задний план задрапирован тяжёлыми бордово-черными шторами.

Из— за штор настороженно озираясь, вышла женщина и опустилась в кресло. Ни хрена себе старушка!

Величественная дама бальзаковского возраста. Достоинство и порода так и прут. Хотя взгляд не высокомерный, а скорее изучающий и немножечко удивлённый.

" Уважаемая леди. Разрешите представиться — Гарольд Поттер. По воле обстоятельств наследник Вашего сына". Лёгкий полупоклон. Эх, хорошо, что в своё время смотрел "Три мушкетёра" и " Гардемаринов". Хотя бы видел, как это делается.

А леди, то за время заточения подрастеряла великосветские навыки. Вон оно, всё на лице написано. Даже рот открыла. Наверное, чтобы разразиться гневной тирадой о всяких грязнокровках и предателях. Но произнесла совсем другое:

— Чему обязана вашим посещением?

— Прибыл засвидетельствовать Вам своё почтение и обговорить некоторые незначительные хозяйственные вопросы.

— Почему Вы обращаетесь с этим ко мне. Ведь владелец дома теперь Вы, и хозяйственными вопросами занимается Кричер.

Эх, хороша чертовка! Сморит на меня как на домового эльфа. Всем своим видом показывает, что снизошла до разговора со мной только в силу обстоятельств. Будто не её только что освободили из забитого досками чулана. По мне что чулан, что портрет всё едино.

Н-да, видно конструктивного диалога не получится. Собираю валяющиеся на полу доски и подхожу к портрету с намерением снова его заколотить.

-Что Вы собираетесь делать?

-Как что! Заколотить Вас обратно и удалиться отсюда несолоно нахлебавшись.

-Как, как?

— Не получив желаемого результата. Вот как! Послушайте леди. Я не обучен всякого рода политесам. Я ещё представляю как вести себя в общении с такой ослепительной женщиной как Вы. То есть извините, сморкаться и ковырять в носу я не буду.

Но от всякого рода приплясываний ради бога увольте! Мне в общих чертах известно Ваша позиция. И я уже сделал некоторые шаги, способные, по моему мнению, помочь нам в нахождении общего языка. Например — закрыл дом для посторонних.

Леди! Я не аристократ в Вашем понимании. Я прибыл не для того чтобы лобызать ручки и сыпать комплименты. Я прибыл торговаться. Торговаться к обоюдной выгоде. У Вас есть то, что нужно мне. У меня есть то, что нужно Вам. Но понимания я не встретил. Поэтому я сейчас восстановлю статус-кво Вашего портрета и откланяюсь.

Вот это я завернул. С чего бы это меня так прорвало. Может, сказалось постоянное напряжение последних дней. И все с досады вылил на нарисованную тётку.

Нарисованная тётка между тем поднялась с кресла, и смотрела на меня, поджав губы.

Я, конечно, не собирался снова заколачивать её. Но если она сейчас уйдёт, забью двумя досками. Крест — накрест.

— Что Вы хотите?

_ Информации леди, только информации. Ну и советов, но это позже.

— И что Вы можете предложить мне?

— Возрождение рода Вас устроит? Я могу Вам точно пообещать, что ни сикля Дамблдору с его птичьим Орденом не достанется. Как впрочем, и Вашему старому знакомцу — Тому. Этот вопрос очень обширен. И я думаю, что мы к нему вернёмся после того как между нами возникнут более доверительные отношения.

— Хорошо. Но если Вы ответите на один вопрос.

-Да хоть на два.

— Кто Вы, Гарольд Поттер!?

Я всегда был самокритичен. Не боялся признавать ошибки ( правда только перед собой) и назвать себя тем кем являюсь. Так вот — я долбодятел!

В своём стремлении достичь цели и заполучить ценного союзника я забыл о своей внешней оболочке. Представляю картинку — восьмилетний недокормыш рассуждает о вещах, которые ему по определению знать не полагается. И от того, что тетка нарисованная, она не стала тупой. И в этом самом магомире штучки с вселением в чужие тела далеко не редкость.

А уж учитывая родовую направленность Блэков, что могла подумать Вальпурга? С кем она разговаривает? Ну, уж ни как не с представителем Света. А я еще сетовал, что леди растеряла свои великосветские замашки. Столько времени разговаривать неизвестно с кем и никак этого не показать.

Короче пришлось колоться. Конечно, весьма дозировано. Ни к чему леди знать много. Плохо будет спать. А кстати портреты спят?

Проговорили мы долго. Непонятно почему повеселевший Кричер замучился таскать мне кофе и бутерброды. Леди Блэк в своём портрете попивала нескончаемый кофе из нарисованной чашки.

Поведал нарисованной тёте о трудном Гарриковом житье-бытье. Продемонстрировал шрамы и неправильно сросшееся ухо (это Гарика Вернон в пятилетнем возрасте уму-разуму учил). Согласился, что большинство маглов — дерьмо. Порадовался, что тётя все-таки нарисованная, и значит Дурсли, да и много кто ещё поживут пока на этом свете. Договорились, что я составлю подробный список с интересующими меня вопросами, а леди Вальпурга с помощью домовика подготовит ответы, либо укажет источники, где эти ответы я найду сам.

Весьма довольный собой, с целым ворохом информации в голове был доставлен домовиком туда, откуда взяли. Тихонько зашёл в дом и уже вознамерился проскользнуть в свой чулан, как заметил в гостиной Петунию.

— Что-то случилось, тётя?

-Э-э, Гарри. Дело в том, что послезавтра первое сентября, и тебе надо будет ходить в школу. И ещё. Гарри, где твои очки?

Глава восьмая.

Гильденстерн.

Итак, Йозеф умирал. Или не умирал. Чёрт его знает! После непонятного сигнала из-за "Завесы" мысли о неотвратимом конце постоянно соскакивали на другое.

Неожиданно вспоминался конец тридцатых — начало сороковых, когда Организацию Туле, её основатели потихоньку задвигали в тень, делая её своеобразным кружком для избранных. На первый план стремительно выдвигалась новая игрушка Геллерта — Аненербе. Молодые и резвые поскакали в разные стороны, роя носами и выискивая лакомые куски.

Им же, старым испытанным товарищам оставалось в комфорте, в тиши лабораторий изучать добытое. В участии в экспедициях членам Туле было решительно отказано.

Вспоминался Гриндевальд, с его поистине братским отношением к членам кружка. Он не делал тайн, отвечая на самые сокровенные вопросы. Такое доверие накладывало огромную ответственность. И они гордились его доверием и этой ответственностью.

Много позже, изучая записи Геллерта хранящиеся в библиотеке Гилденстерн-холла, Йозеф нашёл лабораторный журнал, который вёл Гриндевальд, когда разрабатывал — Клятву Туле. Немного пафосный, безобидный с виду текст скрывал в себе целую серию магических клятв и обетов. Неприкосновенность информации была гарантированна.

Вспоминался странный товарищ Гриндевальда — британец Альбус. Не раз и не два в сопровождении Геллерта посещавший их лаборатории. Странный маг очень большой силы (это было видно из того как вели себя рядом с ним некоторые артефакты).

Их ссора перед началом войны, про которую Гриндевальд рассказывал усмехаясь.

Вспоминалось многое, мысли метались от одного к другому. О чём не думалось совсем — так это о смерти. Окончательно добили Йозефа начавшиеся сниться сны эротического содержания.

Наверное, это знак, рассуждал Йозеф. Зачем то нужно было, чтобы я, подойдя к последней черте, постоял у края, а затем повернул обратно. И если это судьба, то я думаю Геллерт не будет против.

-Тилдер! Рядом беззвучно появился старший домовик.

-Тилдер. Прикажи вынести мою кровать на балкон, а сам принеси мне экспонат N 111.

На балконе было прохладно, и эльфы укрыли Йозефа тёплым пледом. Экспонат N111 представлял собой непрозрачный зелёный камень, оправленный в блеклое серебро. Серебряные полоски переплетались, образуя причудливый узор.

Гилденстерн знал свойства камня, знал и его туземное название — Камень Жизни. Он даже рискнул в своё время на несколько экспериментов с Камнем, и впечатлённый по самое не могу, поклялся сам себе, не прикасаться к экспонату N111 без крайней необходимости.

Теперь эта крайняя необходимость, похоже, настала. Он устроился поудобнее на кровати и глубоко вздохнув, положил камень себе на грудь, к сердцу.

Приятная истома охватила тело, в голове появилась необычная лёгкость, воздух вокруг вдруг оказался пропитан восхитительными ароматами, Йозеф несколько раз глубоко вздохнул и, чувствуя, что теряет сознание, опустил артефакт.

Мир вокруг выглядел слегка подвявшим, но Йозеф знал, что это последствия работы артефакта.

Зато сам он будто скинул лет двадцать. Впрочем, почему как будто. Артефакт высасывал энергию из окружающего пространства и вливал её в объект приложения сил.

-Тилдер! Завтрак и газеты в малую гостиную!

Глава девятая.

Поттер.

С очками действительно получилось — не очень. Я их ни разу не одевал. Они, наверное, и сейчас валяются в чулане. Почему? Да потому, что со зрением у меня всё в порядке. Вполне возможно это последствия переноса. Но откровенничать об этом с Петунией не буду. Ограничился сухим:

-Так надо, тётя. Всё в порядке.

В школе мне понравилось. Особенно учительницы. Особенно та, что преподавала физкультуру. Очень уж она ладно скроена.

На уроках откровенно скучал. Большинство сведений сообщаемых педагогами было мной усвоено ещё в той жизни, пусть и на другом языке. От нечего делать скользил взглядом по головам одноклассников. Нет, я не применял легилименцию. Боже упаси, на детях то. Просто их эмоциональный фон был очень ярок, и любование им доставляло удовольствие.