На то, чтобы собрался весь отряд, ушло чуть больше минуты. Отличный результат, хотя больше, пожалуй, за счёт везения, а не управления парашютами — но без везения здесь никуда. Помнится, Наполеон как-то раз, когда ему расхваливали какого-то генерала, спросил, везуч ли он...
И на этой мысли Том едва не отвесил челюсть, поняв, что никогда не слышал этой истории. Никогда... В этой жизни. Ещё один привет из прошлого — только что ж такой бесполезный? Нет бы что-нибудь из школьных времён вспомнить...
Сержант Зим по какой-то причине особенно озверел, и к отбою Том устал настолько, что даже заснуть не мог. Желания бесцельно таращиться в потолок тоже не было, и Том решил потренировать разум — телу тренировок на сегодня явно хватит.
Что он знает о себе? Достоверно — только то, что его зовут Томас. Почти достоверно — сирота, вырос в приюте, причём где-то в неблагополучном районе. По крайней мере, по словам врачей, в детстве он недоедал, да и то, что мелькало в снах, никак не говорило о процветании...
Он учился в какой-то частной школе — правда, непонятно, как он туда попал.
К этой школе точно имел отношение старик из приюта — хотя стариком он был разве что на детский взгляд, на вид Том дал бы ему лет пятьдесят. Почти наверняка к школе имел какое-то отношение дряхлый старик в нелепом балахоне — скорее всего, кто-то из попечителей, может быть, даже лорд. Замок... Вряд ли будет большой натяжкой предположить, что школа размещается именно в нём. Вот это, кстати, реальная зацепка — замков в Англии, конечно, хватает, но вряд ли школ в замках много.
Из стройного ряда выбивалась только змея — она уж точно не могла быть реальной, но снилась наравне со всеми и определённо имела какой-то смыл. Смысл, который Том, несмотря на все усилия, так и не мог разгадать. Зато попытки найти его утомили настолько, что, наконец, удалось заснуть.
— Сегодня, — объявил Зим, — вам предстоит боевая операция. Не слишком сложная, но зато весьма типичная. Вы отправитесь в Норвегию, перехватите там один поезд, уничтожите его груз и вернётесь. Цистернам — особое внимание. Вопросы?
— Сэр, что в цистернах? — поднял руку Джерри.
— В одной из них — вся оставшаяся у них тяжёлая вода.
Тому это не говорило решительно ничего — видимо, ему и до контузии не приходилось слышать об этом веществе. Джерри, что ли, спросить?..
Джерри знал. Только Тому от этого было не легче — то ли в школе не было нормальной химии, то ли он всё забыл, но не понял из объяснения почти ничего. Так или иначе, но для задания это особой роли не играло, и вникать он не стал. А вот состав поезда — это уже действительно важно. Вряд ли там одна цистерна, тем более, что норвежцы не рискнули подорвать этот поезд. Видимо, охраны там будет выше бровей -тем более, если эта тяжёлая вода так важна. Значит — платформа перед паровозом, пара платформ с зенитными скорострелками и минимум взвод, причём хорошо, если не эсэсовцев — и это минимум. Понятно, почему партизаны запросили помощь... И мину придётся ставить управляемую, а значит — сидеть где-то рядом. Впрочем, всё равно придётся — цистерна может и пережить взрыв, да и оставлять в живых лишних эсэсовцев не стоило.
Как оказалось, план операции Том представил совершенно правильно. Пусть детали и различались, в общих чертах озвученный сержантом план совпадал с его предположениями... Правда, закончил он инструктаж не слишком радостной ноте:
— Дело это странное и мутное — завод мы ещё в прошлом году разнесли, и откуда вода — непонятно. Так что действуем максимально аккуратно и норвежцам особо не доверяем...
Четырёхчасовой полёт Том благополучно проспал, проснувшись только над Лиллехаммером. Три шага — и он в небе... И три шага сделаны.
Небо вновь приняло Тома.
Парашют раскрылся метрах в ста над землёй, если не меньше. Рисковано, но если их заметят, уцелеть будет нереально... А тогда уж лучше разбиться — это, хотя бы, будет мгновенно.
Впрочем, высадка обошлась без проблем. Закопав парашюты, отряд двинулся к цели — ферме некоего Ханса Йенсена, который должен был уточнить детали задания... Правда, ждал он их вечером, а не утром — но у командования тоже возникли подозрения, и план операции изменили, никого из Сопротивления не уведомив. Так что охотников, если таковые были, ждал фатальный сюрприз...
Без спешки, но и не медля, отряд двигался по редколесью, высматривая врага. Пока всё спокойно, но Тома не оставляло какое-то смутное беспокойство — словно кто-то смотрел в спину, раздумывая: потратить на него пулю, или подождать кого-нибудь поважнее...
Ферма выглядела совершенно нормальной. Над трубой поднимался дым, подрагивали задёрнутые шторы, возилась скотина... Вот открылась дверь, вышла во двор девушка в заношенном пальто, за ней выскочила пегая собачонка, залаяла и рванула прочь. Девушка дёрнулась, словно собираясь броситься за ней, оглянулась на окно и, ссутулившись, пошла к сараю.
— Не нравится мне это... — прошептал Зим. — Аткинс, поймай шавку.
Том кивнул и, пригнувшись, бросился за собакой.
Не так давно он заметил, что может стать почти невидимым — его почему-то переставали замечать — и теперь вовсю этим пользовался. Где ползком, где пригнувшись, он подобрался к мечущейся собаке и схватил её за ошейник — пальцы нащупали туго скатанную бумажку. Выдернув бумажку, Том развернул ее и выругался про себя — записка была на норвежском. Небольшая проблема — норвежец, Конрад Хетланн, в отряде имелся, но до него ещё надо добраться, а восход и брешущая собака этому никак не способствуют...
Насчёт собаки Том оказался неправ — её метания и суматошный лай гарантированно отвлекали любых наблюдателей от скромного солдата. В какой-то момент он даже подумал, что собака специально отвлекает внимание... Но столь сложная дрессировка фермеру явно не под силу, а считать собаку разумной и вовсе глупо.
Благополучно вернувшись, Том отдал записку Конраду — и тут же узнал много нового о норвежском языке.
— Если кратко — никакого поезда нет, это ловушка, — объяснил Конрад, убрав записку в карман. — На ферме засада, причём гестаповская, и какая-то местная шишка. Что будем делать, сэр?
— Точка всё равно засвечена, — Зим покачал головой. — Но на этот случай у нас приказ вывести агента, а шишку... Посмотрим. Вряд ли его стоит тащить с собой, так что потрошить будем здесь. Хетланн, можете набросать примерный план дома?
Главной проблемой было даже не то, что штурмовать ферму приходилось днём — низкие облака обещали снег — а то, что требовалось не навредить заложникам. Всё-таки, SAS прежде всего учили убивать... Но когда оконное стекло со звоном раскололось, а на дёрнувшейся занавеске проступили алые точки, стало ясно: проблемы заложников больше нет...
— Аткинс, гранату, — приказал Зим. — Гасить всех.
Граната выбила остатки окна, и Том, выпустив короткую очередь, прыжком ворвался в комнату, тут же перекатом уходя в сторону.
Живых в комнате не было — у окна лежал парень лет двадцати с простреленной головой, а в углу валялся искромсаный осколками полицай. Выдохнув сквозь зубы, Том метнулся к двери и пинком распахнул её — проём перечеркнула очередь Конрада.
Их не ждали — вернее, ждали совсем не так... Ловушка сработала вхолостую, и самоуверенный охотник превратился в добычу. Лаял команды офицер, полицаи выскакивали в коридор — прямо под английские пули...
Прошло едва ли десять минут, как в живых остался только чиновник из местной администрации — толстый плюгавый очкарик. Два десятка полицаев с офицером-джерри были мертвы. Доживал последние мгновения Конрад Хетланн, получивший пулю в селезёнку. Мёртв был агент Сопротивления — убит вместе с семьёй, причём полицаи основательно поиздевались над ними — особенно над девочками-близнецами лет пятнадцати...
— Что за паскудные ублюдки!.. — прошипел Том и пнул чиновника в живот. — Так, мразь, рассказывай всё, что знаешь — или мы с тобой обойдёмся не лучше, чем твои хозяева — с ними!
— Чистокровные арийцы, — сплюнул Зим. — Ты ещё Дирлевангера и его молодчиков не видел — вот где конченые ублюдки... Ладно, будем надеяться, этот урод говорит по-немецки.
Толстый чинуша говорил, и очень охотно — вот только полезного он знал немного. Выбив всё, что чинуша знал, Зим застрелил его и приказал:
— Похороните семью, оттащите эту падаль куда подальше — и уходим.
— Так точно, — Том стянул с кровати покрывало и укрыл сестёр. — Дирлевангер, сэр? Тридцать шестая гренадёрская?
— Именно.
— Я запомнил, сэр. Всё запомнил...
Три часа спустя отряд покинул разгромленную ферму, уходя на восток, и вскоре исчез в снегопаде. Механически переставляя ноги, Том старался сосредоточиться на лыжне перед собой — получалось плохо. Он считал, что после Арнема его уже ничем не принять — но резня на ферме наглядно показала, что он ошибался. Были вещи куда хуже, были твари куда отвратительней — и он сдохнет, но заставит черномундирную сволочь заплатить за всё...
3. In the flesh
Война никогда не меняется.
Всё повторялось — и на сей раз отчаянное наступление предпринимает враг. Только и для них мост слишком далеко, наступление уже начало выдыхаться... Да ещё и русские плотно насели с востока, так что будущее рейха представлялось весьма мрачным...
Ничего не поменялось и для капрала Аткинса — всё те же рейды, стремительные и смертоносные, словно бросок кобры. Диверсии, спасение особо ценных пленных, устранение подвернувшихся нацистских вожаков любого ранга — за что Том брался охотнее всего...
Правда, сегодняшнее задание всё же выбивалось из привычного ряда. Правда, в какую сторону, сказать было сложно.
С одной стороны, на сей раз предстояло действовать в собственном тылу, с комфортом и любой возможной поддержкой. С другой — тыл всё-таки был американским, целью — недоумки, покушавшиеся на Эйзенхауэра, и здесь определённо был какой-то подвох...
Подозрения Тома только укрепились, когда в комнату, где собрался отряд, вошёл капитан Прюэтт — последний, кого он ожидал увидеть.
— Вольно, — кивнул капитан вскочившим бойцам. — Наша задача — ликвидировать вот этого человека.
Загудел проектор, и на стене появилось холёное лицо с козлиной бородкой. Лицо трусливого подлеца...
— Игорь Каркаров, — продолжил Прюэтт, — гражданин Германии, оберштурмбаннфюрер СС, сотрудник "Аненэрбе". Попортил нам немало крови... Как именно — не ваш допуск. Цель укрывается на вилле под Верденом, планов её у нас нет. По неподтверждённым сведениям цель сопровождают три-четыре бойца СС с пулемётом. Командую операцией я, выдвигаемся немедленно. Вопросы есть?
— Никак нет, сэр, — ответил за всех Зим
Вопросы были у Тома — но явно не те, которые стоило задавать командиру.
Лицо и имя были знакомы, определённо знакомы, но как и откуда? Где простой англичанин мог столкнуться с нерядовым эсэсовцем? Похоже, не так уж и прост англичанин... Но об этом сейчас нет смысла думать — есть задача, а всё остальное пока не имеет значения. Тем более, что времени безбожно мало — час полёта да часа полтора до темноты, и за это время надо разведать местность и подобрать снаряжение...
Вилла была не особенно велика и должна была изображать деревенский дом... Или, скорее, фантазию архитектора на тему деревенского дома.
— М-да, — хмуро изрёк Зим, опустив бинокль. — Четверо сразу выпадают — дать дёру через окно тут проще, чем с бревна упасть. Капитан, нам с вами лучше всего зайти через задний вход, Аткинс и Вуд — через парадный. Оуэн, сможете тихо забраться на балкон?
— Да, сэр.
— Отлично. Берёте Мейсона и Смита и зачищаете второй этаж. Остальным следить за периметром и бить всех, кто попытается сбежать.
— Сержант, почему именно мы с вами?
— Очень просто, сэр — чтобы не разбивать сработанные двойки. Я-то с кем угодно работать могу...
— А я в штабе засиделся. Что ж, работаем по вашему плану...
Короткий зимний день подошёл к концу, солнце скрылось за горизонтом — и одиннадцать человек в грязно-белых комбинезонах двинулись к виллле. Где ползком, где — пригнувшись, короткими рывками, надолго замирая, они без суеты заняли позиции, дождались кивка сержанта — и начали.
Едва слышно стукнула обмотанная тряпкой кошка, Оуэн дёрнул верёвку и полез на балкон, пока Джерри ковырялся в замке отмычкой — дверь оказалась слишком крепкой, чтобы её просто выбить. Наконец замок тихо щёлкнул и открылся. Том распахнул дверь, швырнул гранату и тут же захлопнул.
Хлопок. Том снова распахнул дверь, упал за порог и откатился в сторону. Вовремя — по проёму чиркнула пулемётная очередь, и Джерри, чертыхнувшись, отправил в ответ гранату.
Эсэсовец в комнате был один — пулемётчик, белокурая бестия как бы не семи футов ростом. Помимо него имелись пилот Люфтваффе и некогда смазливый хлыщ в штатском. Все трое угрозы не представляли — хлыщ и пулемётчик были мертвы, да и пилоту осталось недолго...
— Бери пулемёт, — приказал Том, — и двигаемся. Похоже, разведка опять облажалась...
— Ну да, шума слишком много для горстки телохранителей, — согласился Джерри. — Давай!
В гостиной было три двери, считая ту, через которую они вошли. Вторая вела в курительную комнату, где обнаружился раненый в ногу рядовой Фарли. Десантник, несмотря на рану, был подозрительно доволен, и причина этого определённо содержалась в немецкой фляге.
— Фарли... — вздохнул Том. — Зим тебя за это с дерьмом съест. Пить на задании...
— Это антисептик, — потряс Фарли флягу, — и обезболивающее. Да и вообще, старине об этом знать незачем...
— Прикрывать не буду, — ответил Том из гостиной. — Джерри, давай!
За второй дверью была библиотека — пустая, но с винтовой лестницей в дальнем углу. Не раздумывая, Том метнулся к ней, не дожидаясь напарника, взбежал, на несколько секунд замер, прислушался — и выбил дверь.
За дверью оказался кабинет, а в кабинете — Каркаров, явно не ожидавший гостей с тыла. Он резко обернулся, вскидывая руку — да так и замер, потрясённо глядя на Тома.
— Господин?! Это вы?!
За глазами снова вспыхнула боль, выбрасывая на поверхность мешанину смутных образов, Том скривился и нажал на спуск. "Стэн" привычно дёрнулся, грудь Каркарова наискосок перечеркнула очередь... Удивление в глазах упавшего на колени болгарина сменилось непониманием — и пустотой. Задание выполнено...
Сломав выпавшую из руки Каркарова палочку, Том прислушался и аккуратно открыл дверь.
— Задание выполнено, сэр, — доложил он сержанту, приготовившемуся выбить дверь. — Мы тут удачно зашли...
— Рад за вас, — отозвался сержант. — Уверены, что это он, капрал?
— Абсолютно, сэр. Такую гнусную рожу ни с кем не спутаешь.
— Отлично. Что ж, капрал, три дня отдыха... и отберите у Фарли шнапс — кажется, этот идиот не всё вылакал.
Рассеяно глядя в окно, Том обдумывал вчерашнее происшествие. Каркаров, несомненно, узнал его — но где и как они встречались раньше, Том так и не вспомнил. Память по-прежнему зияла пробелами... но вернула самое главное.
Магия.
Сперва Том принял эти воспоминания за бред — но когда, после долгих попыток, смог зажечь на ладони шарик света, мнение поменял...
