Морщинки у его глаз собрались сеточкой, и от всего облика Деда с его богатейшей шубой, искрящейся на свету, с широкой окладистой бородой до самых колен, веяло добротой и приветливостью.
— Вы кто?! — брызгал слюной директор, подступая к гостю.
Дед Мороз звучно рассмеялся и, широко расставив руки, в одной из которых он держал усыпанный драгоценными камнями посох, обвел глазами притихшую публику:
— Дети! Вы тоже меня не узнаете? Кто же я?!
В тишине раздался рассудительный голосок:
— Вы — дедуска Молос...
— Правильно! — еще шире улыбнулся "дедуска" и поманил к себе говорившую девчушку: — Ну-ка, иди сюда, моя хорошая!
Девочка, лет, наверное, шести, стала пробираться через кордон развалившихся на стульях "хозяев положения". Кто-то из них подставил ей подножку, и она бы упала лицом в снег, если бы Дед Мороз не пришел на выручку. Он сделал навстречу ей движение рукой, с его рукавицы слетел сноп серебристых искорок и, окутав падающую девчушку, вознес ее прямо к нему на руки.
Она взвизгнула от неожиданности и прижалась к его пушистому воротнику. По залу пронесся вздох восхищения.
Укоризненно посмотрев на обидчика и покачав головой, Дед Мороз повернулся к притихшей девочке и тихо пробасил:
— Тебя как зовут, милая?
— Света... — млея от восторга, выдохнула та.
— Света. Светик-Самоцветик, — ласково проурчал Дед, как бы пробуя ее имя на вкус. — Посмотри-ка, что я тебе привез! — Он повернулся к саням, где сидела Снегурочка. Не та, что прилипла к стене и дрожала, как осиновый лист, нет, а настоящая, писаная красавица из русских сказок, в голубой, усыпанной серебристыми блёстками шубке, отороченной белым горностаевым мехом. — Ну-ка, внученька, помогай! — воскликнул он, все так же широко улыбаясь.
Та живо вскочила, взмахнула руками, и из ее рукавов посыпались разноцветные шарики с орех величиной. Все это сопровождалось нежным перезвоном невидимых колокольчиков. Едва коснувшись заснеженного пола, шарики превращались: белые — в зайцев, рыжие — в белок, а коричневые — в неуклюжих медвежат. Зал оживился. Зверята сразу забегали вокруг саней, вокруг елки, загомонили, говоря все разом. Медвежата, обежав для разминки пару кругов вокруг елки и постоянно перекувыркиваясь через голову, снова полезли в сани, откуда только что, уступая им место, вышла радостно улыбающаяся Снегурочка.
Кряхтя, медвежата выволокли из-под сиденья огромный, весь в сверкающих блестках, мешок, подтащили его к Деду Морозу, наблюдавшему за их возней с благодушной улыбкой, и выжидающе уставились на него.
— Ну, что стоишь? — подбодрил Дед Мороз Снегурочку. — Развязывай!
Снегурочка взмахнула рукой и с ее варежки малинового цвета брызнул сноп серебристых искр. Узорчатая тесьма соскользнула на пол и мешок раскрылся. Снегурочка взяла оттуда большущий разноцветный кулек и протянула его девочке. Та обрадованно ойкнула и с сияющими глазами вцепилась в подарок:
— Спасибо...
— Угощайся на здоровье! — добродушно усмехнулся Дед Мороз и опустил ее на пол. — Ну, детвора! — громко объявил он. — Налетай!
Сразу отовсюду зазвучала музыка, какую я сумел припомнить для данного случая, и зверюшки, сотворенные Снегурочкой, стали нырять по двое-трое в мешок и доставать оттуда кульки со сладостями. Другие хватали их со смехом и, добежав до зрителей, все еще находившихся в очарованном оцепенении, совали каждому в руки по кульку.
Пока раздавались подарки, Дед Мороз по-хозяйски прохаживался по залу, оглядывая его, и, цокая языком, качал головой.
— Непорядок! — пророкотал он наконец и ударил посохом в пол.
С заиндевевшего драгоценного кристалла, венчавшего собою посох, с серебряным перезвоном взметнулся целый фонтан искр и ударил в потолок. Закрутившись снежным вихрем и с каждой секундой увеличиваясь в размерах, рой искр заметался по стенам помещения, отчего они моментально покрылись морозными узорами самых различных форм и рисунков, и окутал собою ёлку посреди зала, на несколько мгновений совершенно скрыв ее от глаз зрителей.
Когда же искрящийся туман рассеялся, по залу прокатился многоголосый одобрительный вопль: на месте хилого болезненного деревца теперь красовалась мощная разлапистая ель, занимавшая собою добрую половину площади зала. Ее верхушка терялась за пределами потолка, уходя в проем, образовавшийся при появлении саней Деда Мороза. Никто, кстати, и не заметил их исчезновения. Они растворились в вихре вместе с конями, уступив место новоявленной красавице, игравшей и переливавшейся теперь мириадами бегущих огней, увешанной большими и маленькими игрушками и самого разного вида сладостями. Я уж постарался придать ей самый сказочный вид. Даже Настя, уже привыкшая к моим "чудесам", и то похвалила:
— Какая красавица!
Чего уж там говорить о самих детях! Мигом были позабыты все страхи и комплексы, радостные вопли и визги заполнили зал. Невзирая на возраст, дети прыгали и резвились вокруг елки, взявшись за руки. Они принимали активное участие в играх, сочиняемых моими зверушками тут же, на ходу, и никого ничуть не удивляло, что зверюшки-то разговаривают человеческим языком и ведут себя довольно разумно!
Объяснение этому нашлось случайно, когда я подслушал разговор троих нелюдимого вида парней, отличавшихся от остальных детей вызывающе пренебрежительными манерами и наглым выражением физиономий. Вернее, таковой физиономия была у одного, двое других ему только поддакивали. Они сидели неподалеку от нас и комментировали происходящее. Достаточно громко, чтобы их было слышно сквозь музыку и шум резвящихся обитателей детдома.
— Как он это делает? — удивленно спрашивала одна из "шестерок".
— Та! Компьютерная графика! — с видом знатока махнул "предводитель". — Тормоз ты, Кива, не догоняешь. Это ж как два пальца...
— Сколько ж бабок отцепил наш Хиляк за такое кино? — прозвучал вопрос с другой стороны.
— До фига и больше! — решил проявить свою осведомленность тот, кого "предводитель" назвал "Кивой". — Такие крутые дела на халяву не провернешь. Гля, во дает!
Этот "одобрительный" возглас относился к бенгальским огням, внезапно вспыхнувшим на кончиках каждой ветки у елки.
Я вдруг обратил внимание на то, что директора в зале нет, а няньки и воспитатели затравленно переглядываются из своих углов, пожимая плечами. Одна "Снегурочка", не смея покинуть свой пост, металась среди всеобщего веселья и что-то кричала, видимо, стараясь призвать всех к порядку и вернуть ход праздника в русло сценария.
Отсутствие хозяина детского дома вскоре объяснилось. В тот самый момент, когда хоровод детей, увлекаемый разношерстной компанией, сотворенной необычными гостями, слаженно распевал "Ёлочку", в зале появилась милиция.
"Интересная реакция на нововведения!" — "телеграфировал" я Насте.
Она судорожно вцепилась мне в руку:
"Не нравится мне это!"
Я хмыкнул:
"Посмотрим, как они будут арестовывать Деда Мороза!"
"Ты только, пожалуйста, без криминала. Хорошо?"
Я лишь улыбнулся и молча обнял ее за талию.
Но арестовывать пришли не Деда Мороза. Возникший за спинами служителей порядка "Хиляк" что-то сказал на ухо одному из ментов, похожему на шкаф, и указал на нас.
Настя дёрнулась и, забыв про телепатию, простонала вслух:
— Только этого нам не хватало!
Шум стоял невообразимый, поэтому, кроме меня ее все равно никто не услышал. Но тот, которому директор шептал на ушко, все понял по одному лишь испуганному выражению лица Насти. Он уверенно направился к нам, расталкивая зевак. За ним увязалась вся "команда спасения". "Хиляк", прячась за широкой спиной служителя закона, тоже подбирался к нам, предвкушая расправу.
— Так, — лейтенант загородил собою чуть ли не половину зала. — Ваши документы, пожалуйста.
— Я что-нибудь нарушил? — насколько сумел, скроил я невинную физиономию.
— Не то слово! — он выразительно повел глазами по залу.
— Что вы имеете в виду?
— Пройдемте. — Он сделал широкий жест в сторону выхода. — Там и поговорим. Прошу! — Он даже взял меня под локоток. — И вы, сударыня, — явно насмехаясь, обернулся он к Насте, — следуйте за нами.
Я почувствовал, как Настя напряглась.
"Не волнуйся, — сказал я ей молча, — все будет нормально. Просто небольшое приключение..."
Нас вывели из зала и повели по узкому коридору, слабо освещенному вшивыми лампочками. Судя по тому, как озиралась Настя, помещения она не узнавала. Входили в здание мы совсем с другой стороны.
Как я и думал, нас привели в апартаменты Хиляка.
— Располагайтесь, — по-хозяйски махнул "предводитель" на ряд стульев, жавшихся вдоль стены.
Сам он с хрустом угнездился в директорском кресле и, отвалившись на его потёртую спинку и повернувшись к нам боком, закинул ногу на ногу. По всему было видать, что он здесь нередкий гость. Схватив со стола графин с водой, он наполнил стакан, звучно осушил его и испытующе уставился на нас:
— Ну-с, господа, как же все-таки насчет... э-э-э... документов?
— Увы! — пожал я плечами, все еще стоя посреди кабинета. — Не могу ничем вас порадовать.
Тот нехорошо прищурился. Потом отвернулся к окну и ухмыльнулся:
— Вы нас и так уже... порадовали.
— Правда? Чем же?
Лейтенант вдруг вскочил и, опершись на стол своими кулачищами, прошипел, багровея, мне прямо в лицо:
— Ты чего из себя тут корчишь?! Бардак в зале — чья работа?!
— Чья? — невозмутимо повторил я за ним, как эхо.
Настя, сидевшая на стуле, так милостиво предложенном нашим похитителем, непроизвольно сжалась в комок.
Потерявший терпение мент обошел стол вокруг и остановился передо мной, раскорячив ноги и подбоченившись.
— Ну так, — он выдвинул нижнюю губу чуть ли не до пупка и презрительно оглядел меня сверху донизу. — Либо мы будем Ваньку валять...
— Либо?.. — продолжал я дразнить его.
— Либо я буду вынужден вас задержать и разговаривать мы будем уже совсем в другом месте, — мечтательно заключил он.
— Я не понимаю, что такого преступного творится в зале и, вобще, при чем тут мы?
— Ну ничего себе! — выполз из-за двери, видимо, подслушивавший директор. — Разворотили пол-корпуса и он еще спрашивает!
— Разворотили? — повернулся я к нему. — С чего вы взяли, что это мы? Разве все шло не по программе?
— Какая там, к черту, программа?! — возопил Хиляк, на всякий случай перебегая за спину шкафоподобного лейтенанта. — Никаких денег не хватит, чтобы заказать такую "программу"!
— Выходит, вам, все-таки понравилось? — с улыбкой спросил я, заглядывая за его "защитное сооружение".
— Кой черт "понравилось"! — плевался слюной директор. — Весь дом поставили на уши! Тут и так не знаешь, как этих ублюдков держать в узде, а тут еще вы со своим светопреставлением!
— И все-таки, — повторил я, — с чего вы взяли, что это именно наша работа?
— А то чья же еще? — изумленно сложил он лапки на груди. — Не вы ли предлагали свои услуги по проведению Новогоднего праздника?
— Ну да, — согласился я, — было дело. Но ведь вы же не позволили.
— Так и что с того? Вы решили действовать внаглую! — уверенно парировал он.
"Защитное сооружение" молча хлопало глазами, слушая нашу перепалку.
— Неужели вы могли подумать, что такое нам двоим под силу? — вяло держал я оборону.
— Мне такое тоже не под силу! — запальчиво выкрикнул Хиляк, притопывая карикатурными ножками.
— И, значит, все это сотворили мы вдвоем? — сделал я за него вывод и спросил с невинной физиономией: — А вы не обратили внимание, что мы с места не сдвинулись за все время представления?
— Обратил! Только я имел в виду не вас лично, а всю вашу банду артистов!
— Разве с нами пришла целая банда?
— Да! Через потолок!
Насколько ни была испугана моя Настя, но и та не выдержала и прыснула в кулачок.
Хмурившийся представитель закона, до этого в упор разглядывавший преимущественно мою персону, как-то странно скосил глаза на раскрасневшегося Хиляка, потом перевел взгляд на Настю:
— А вы что можете сказать по этому поводу?
— Бред! — выдала Настя. — От начала и до конца!
Я с уважением посмотрел на спутницу жизни. Сказано в точку и вовремя.
— Как "бред"?! — взорвался Хиляк. — А проломленная крыша? Я вообще удивляюсь, как никто при этом не пострадал!
— А вы уверены, что крыша проломлена? — поинтересовался я.
— Нет, вы на него только посмотрите! Все же видели, кого ни спроси, что ваши Мороз да Снегурка на лошадях прямо через потолок свалились!
Мент с уже с явным интересом поглядывал на Хиляка.
— И потом еще эта куча зверья! — продолжал директор, не обращая внимания на изменившееся настроение представителя закона. — Орут, песни распевают!
— Животные? — уточнил "представитель" сочувственно.
— Ну да! Из рукавов повыпрыгивали и давай колобродить!
— Из рукавов? Колобродить?
— Ну да!
Мент развернулся к нему полностью:
— Я что-то не въезжаю. То "банда артистов", то какие-то "рукава". Что за бред?
— Вот и я говорю: бред! — вставила расхрабрившаяся Настя, уже явно видя, что ужасное происшествие превращается в фарс.
До Хиляка вдруг дошло, что он выставлен в дурацком свете. Он открыл было рот, чтобы обосновать свою позицию, но тут вдруг раздался громкий стук и в приоткрывшемся проеме двери возникла красная запыхавшаяся физиономия одной из тех строгих теток, что держали в зале круговую оборону.
— Александр Иванович! — радостно заорала она.
— Ну что там еще? — недовольно отозвался директор, мгновенно нацепив строгое выражение на свою крысиную мордочку. — Я занят!
— Они улетели! — ничуть не смущаясь отпором, возбужденно провозгласила посланница.
— Кто? — дернулся тот.
— Ну... эти... Артисты!
— На чем улетели? — заинтересовался лейтенант.
— Дык, эта... На лошадях! — уверенно заявила тетка, уже наполовину вдвигая свое тучное тело в кабинет.
— На лошадях? Улетели? — насмешливо уточнил милиционер. — Ни на вертолете, ни на воздушном шаре, а именно на лошадях?
— Ага! — не ощущая подвоха, радостно кивнула воспитательница. — Мне там один зайчик такое платьице придарил — закачаетесь! — добавила она. — Это, говорит, вам на счастье! Хотите, покажу?
Хиляк зарычал:
— Дура!!! Вон отсюда!!!
— Да вы не думайте, Ксан Ванч, вам тоже там есть кой-чего! — не унималась "дура", сотворяя умильную, по её понятиям, физиономию и подмигивая.
— Пошла вон отсюда!!! — директор подбежал к двери и вытолкал назойливого "делегата" за порог. — Дура! — взбрыкнул он ещё раз, когда дверь захлопнулась.
Лейтенант потерял ко мне всякий интерес, вновь загрузил себя в кресло и уставился на Хиляка.
— Саша! — ласково проворковал он. — Милый ты мой! Ты что же это меня подставляешь?
— Я?! — пораженно взвизгнул тот.
— Да! Ты! Вот этих ты мне зачем высветил? — Он ткнул в меня толстым пальцем. — Да у вас тут и без них... — выразительно сверкнул он белками. — Не детский, а дурдом!
Хиляк обомлел:
— Игорь, да ты чего?..
— Это я-то "чего"?! Да ты сам прислушайся! Лошади у них тут летают! Зайчики песни поют! Подарками разбрасываются! А коровы у вас тут не летают? Без зонтиков не опасно появляться?!
