Том 2. Сладкая волшебница Якумо-чан

"Мейда-чан не шутила. Она и в самом деле хотела, чтобы я... Ксо, какая идиотская ситуация. Имею ли я право принимать ее предложение? А право отказаться? Не уверен, что она перенесет жесткий отказ. Как бы потактичнее намекнуть ей на то, что подобные отношения противоестественны?"

Что самое неприятное, Аяо не особо хотелось отказывать Мейде-чан. Возможно, он и самом деле был педофилом, как и утверждала Мейда. Ему нравились вовсе не плоские девушки низкого роста, вроде Тецуны, ему нравились именно лоли.

Интересно, а Кога-кун или Май-чан знали о лоликонских наклонностях предыдущего Аяо? По крайней мере, Аяме точно должна была знать. Вот почему она так ревновала его к Мейде! Или это тоже была шутка?

Как разобраться, что было правдой, а что нет? Аяо понятия не имел.

— Ацумори-сан!

Голос раздался откуда-то со стороны моря. Аяо повернулся и увидел, как по мелководью, едва погружая ступни в воду, к нему неторопливо приближается черноволосая девушка в белой свободной рубашке и тесных шортах. Она держала за руку маленькую девочку с длинными рыжими волосами. Очередные знакомые из прошлой жизни, подумал Аяо с внезапным раздражением.

Рыжеволосая девочка смотрела на него с испугом и смущением. Аяо обратил внимание на черты ее лица — вздернутый нос, широко расставленные глаза, пухлые губы; на щеках — ямочки. Девочка, несомненно, не была японкой. Иностранка, скорее всего, из Европы.

Поняв, что Аяо рассматривает ее, девочка тут же спряталась за спиной своей спутницы.

— Вы что-то хотели? — вежливо осведомился Аяо.

Черноволосая наклонилась к девочке, и та начала что-то нашептывать ей на ухо. Выслушав девочку до конца, черноволосая обратилась к Аяо:

— Ее высокопреосвященство Люси-сан хотела бы обсудить с вами недавнее происшествие в Токио. Ей интересно, готовы ли вы сотрудничать с нами.

Аяо устало присел на прибежные камни.

— Высокопреосвященство — это кто, она? — и он показал пальцем на рыжую девочку. Та сжалась под его взглядом. — Я готов сотрудничать. Что мне нужно сделать?

Аяо решил пойти им навстречу. Странная парочка вызывала у него симпатию. Особенно рыжая Люси-сан.

Черноволосая поклонилась и осторожно села рядом. Девочка устроилась у нее на коленях и положила голову ей на грудь.

— Меня зовут Эри. Я излагаю волю ее высокопреосвященства простым людям, — сказала черноволосая. — К сожалению, делать это самой Люси-сан затруднительно.

Аяо пожал плечами.

Девочка притянула Эри к себе и начала вновь что-то шептать ей. Эри начала говорить, то и дело делая паузы, чтобы дослушать до конца ту или иную фразу Люси. Голос у самой Эри был ровный и равнодушный, словно ей было все равно, что именно пересказывать.

— Люси-сан возглавляет организацию "Пустующий Трон", которая не признает нынешнего Папу Римского и его предшественников, начиная от Иоанна XXIII, настоящими понтификами и предпринимает все усилия, чтобы на папский престол наконец-то вступил истинный католик, который бы чтил предписания первого из апостолов, святого апостола Петра.

Выговорив эту фразу, Эри перевела дыхание, потом продолжила:

— Разумеется, из-за подобной позиции мы подвергаемся гонениям. Японское правительство, крайне враждебно настроенное по отношению к западному миру и католической церкви, предоставило нам политическое убежище. Не задаром, конечно. Нам пришлось пожертвовать кое-какой информацией, выдать часть секретов христианства, у нас забрали наше главное сокровище, тот самый Пустующий Трон. Вы понимаете.

Эри говорила о себе так, будто сама не являлась японкой. Но это было неудивительно: говорила на самом деле Люси-сан, а Эри лишь озвучивала ее шепот.

— Здесь, на ваших островах, нашли себе пристанище и другие секты. Но все держалось на двух столпах. Первым столпом были мы, а вторым — сторонники новой церкви.

— Последователи Курумару Тацуо, — понял Аяо. — Да?

— Именно. Пока Курумару был с нами, японское правительство опасалось как-то всерьез притеснять нас. Мы были силой, с которой нужно было считаться. Но вот когда Курумару был убит в своем собственном замке, премьер-министр Японии Ямамото Фумио переменил свое мнение о нас. Ему вдруг показалось, что удобнее начать переговоры с западной церковью, чем по-прежнему держать нас на государственном обеспечении.

— Значит, Курумару мертв, — Аяо поежился.

— Мертв, и что самое неприятное, Ямамото Фумио решил, что Курумару был убит католиками — а это значит, что могущество католической церкви много больше, чем он представлял себе. Теперь ему выгоднее не воевать с Папой, а наоборот, сотрудничать с ним. И ради того, чтобы переговоры прошли успешно, он готов подарить католикам наши головы.

Аяо потер лоб ладонью. На него вдруг свалили ответственность, и это нужно было обдумать. Победив Курумару (неужели тот и в самом деле убит?), прежний "он" тем самым подставил под удар Люси-сан и ее людей.

"И что с того? Да плевал я на них," — вдруг произнес внутри него холодный и циничный голос. Аяо испугался и тут же заставил его замолчать. В рассуждениях внутренного голоса было нечто нечеловеческое, пугащее.

— А вдруг я работаю на католическую церковь? — спросил он, пытаясь разобраться в ситуации. — Ведь именно католики больше всего выиграли от смерти Курумару.

— Мы могли бы подумать и так, — согласилась Эри, — если бы не знали, что это невозможно. Мы были осведомлены о замыслах Курумару. Он хотел провести реформацию церкви и с этой целью вывел генетическим путем новую Деву Мира. С того момента, когда родилась новая Дева, сам Курумару потерял свое значение. Имеет значение лишь тот, кто находится рядом с Девой — ему просто не избежать своей судьбы, не сойти с назначенного пути. Этот путь в конечном итоге все равно приведет его к столкновению с католиками. Так что мы обращаемся к вам, Ацумори Аяо-сан, как к продолжателю дела Курумару. Вы должны помочь нам. Воссоздайте замок Канкешин, пусть он снова нависает над Токио дамокловым мечом. Используйте Деву Мира по назначению — пусть она родит от вас ребенка, который и изменит существующую систему мира. Покажите японскому правительству и зарвавшемуся Ямамото Фумио, что не стоит вас недооценивать! Разрушьте прогнивший Рим и накажите подлецов, оккупировавших Святой Престол! Пусть знают, чего вы стоите! — голос Эри стал на октаву выше, однако по-прежнему оставался столь же безэмоциональным. Зато Люси-сан раскраснелась и теперь размахивала кулачками. Вид у нее был предельно воинственный.

Вскочив с рук Эри, Люси-сан подошла к Аяо и показала ему свою ладошку. Затем поднесла ее ко рту и прокусила свою кожу до крови. Карминовые капли упали на камни и смешались с соленой морской водой. Аяо наблюдал за ее манипуляциями со все возрастающим недоумением и испугом.

Люси поднесла окровавленную ладонь к его губам.

— Она хочет, чтобы вы попробовали, — пояснила Эри, не двигаясь с места.

— Выпей, — тихий, как дуновение ветра, шепот достиг слуха Аяо. — Выпей и вспомни о святой крови, Ацумо...

Аяо размахнулся и отвесил Люси пощечину. Та вздрогнула, прижимая к ушибленному месту ладонь. На щеке остался кровавый отпечаток. Люси-сан сморщилась и тут же разразилась горьким плачем.

— Ты с ума сошла! — воскликнул Аяо. — Зачем ты себя калечишь?

— Поверьте, в этом есть смысл, — сказала Эри. Она подошла к Люси-сан и взяла ее на руки. — О нет, она опять описалась. Во всем вы виноваты.

— Присматривайте за ней получше! — крикнул ей Аяо, разворачиваясь и шагая обратно в сторону пляжа. — И пусть держится подальше от острых предметов!

Аяо решил, что больше высовываться из гостиницы не будет. Мало ли какие личности жаждут познакомиться с ним поближе. Сотрудничать с "Пустующим Троном" или как их там у него желания не было.

6.

Ночью, когда Аяо лежал в своей постели, а свежий ветер теребил занавески, со стороны Мейды послышались странные поскребывания. Тонкая смежная пластиковая стена, разделявшая оба домика, пропускала все звуки. Аяо поднял голову, затем опустил ее обратно на подушку. Не хватало еще беспокоиться о всях там шуршаниях.

Но тут к шороху добавился еще и стон.

Аяо вздрогнул и прислушался.

— Ацумори-сама...да, вот так, Ацумори-сама...я так люблю вас...Да!.. Ааа...

Сбивчивое бормотание Мейды, снова шорох — и вскрик.

Аяо, поняв, что происходит, спрятал голову под подушку. Ему хотелось провалиться сквозь землю. А еще он ощутил возбуждение, но в данный момент вряд ли бы признался в этом даже себе самому.

Глава вторая.

1.

Завтрак Такамура решил начать с кацудона. Мясная отбивная в чашке со специями и рисом, политая нежным соусом. Блюдо требовало от повара аккуратности и умения. Такамура не обладал ни тем, ни другим, поэтому получилось не очень вкусно.

Напротив него сидела Сакура-чан, которая с отрешенным видом ковырялась в собственной чашке. Вытащить ее к завтраку было трудной задачей. Сакура лежала как бревно и старательно делала вид, что умерла или впала в кому. Зрачки девочки не реагировали на свет, она не шевелилась, а тело ее было холодным. Пришлось ударить ее несколько раз, чтобы привести в тонус. Усадив полумертвую от горя и шока Сакуру на стол, Такамура поднес ей чашку с кацудоном.

— Кушай, детям нужны витамины, — произнес он заботливым тоном.

Сакура смотрела в пустоту и не двигалась. Лишь когда Такамура пригрозил ей пистолетом, девочка медленно поднесла к своему рту кусочек мяса и проглотила, почти что не прожевав.

— Вкусно, да? — спросил Такамура. Девочка склонила голову в знак согласия.

Такамура начал быстро забрасывать себе в глотку мясо и комки риса, стараясь как можно скорее расправиться с едой. День обещал быть насыщенным. Сегодня на подушке рядом с собой Такамура нашел записку, где было выведено новое имя — Хосокава Сабуро, член парламента и один из лидеров Партии Чистой политики. Хосокава сегодня встречался со своими избирателями в районе Минато. Шанс предоставлялся отличный.

— Ну, как тебе еда? Понравилось? — осведомился Такамура, обращаясь к Сакуре. Она едва сумела справиться с четвертью своей порции.

Сакура снова опустила голову.

— Да, вкусным человеком был твой отец, — согласился с ней Такамура и встал из-за стола.

Переменившись в лице, Сакура мгновенно вскочила на ноги. Такамура поразился богатству эмоциональной гаммы, отразившейся на ее лице. Сначала — рвущаяся по швам маска равнодушия, потом — проступающее недоумение, недоверие, а дальше были только ужас и отвращение. Сакура упала на колени рядом с мусорным ведром, и ее обильно вырвало.

Сначала Такамура хотел сказать ей, что на самом деле они ели обычную свинину, найденную им в холодильнике, но потом решил, что для Сакуры это происшествие станет хорошим уроком. Пусть поразмыслит об этом на досуге.

2.

Такамура сидел в машине и жевал банан. Связанная Сакура-чан лежала в багажнике; рот ей он заклеил скотчем, чтобы не выдавала его криками.

Машину Такамура позаимствовал у семейства, которое жило по соседству с Асами. Хозяева никак не хотели расставаться со своей подержаной Хондой, чем и вывели Такамуру из себя. У христиан алчность считается смертным грехом, почему бы японцам у них не поучиться этому? Упорствующих в своем грехе соседей Такамура сбросил в заранее выкопанную им яму. Что самое замечательное, конечной глубины этой ямы он не знал и сам. Может, соседи до сих пор летят вниз и жалеют о том, что не согласились помочь ближнему своему.

На соседнем сиденье лежал купленный в одном из специализированных магазинов костюм Санта-Клауса, а поверх него — бейсбольная бита. Такамура не хотел убивать Хосокаву исподтишка — ему требовался яркий карнавал, веселье, безумие! Чтобы Хосокава понял, что все это ради него, и обрадовался карнавалу последний раз в жизни.

Такамура доел банан до конца и выбросил кожуру себе под ноги. Пора бы уже и начинать: полдень близко. Именно в это время Хосокава и должен открыть свою конференцию в Минато.

Коробка с патронами была на месте, бита тоже, пистолет в кармане. Все, готов к веселью. Чтобы закончить приготовления до конца, Такамура надел на себя красную шубу, криво наклеил себе на лицо бороду и мохнатые белые брови, затем надвинул на лоб алую шапку. Под шубу он засунул себе подушку, чтобы создать впечатление грузного мужчины. Мешок с подарками лежал на заднем сиденье, ожидая своей участи.

— ОРЕ ВА САНУТА-КУРАУСУ!!! — взревел Такамура и дал по газам.

Первым под колеса попал какой-то гражданин, переходивший дорогу в неположенном месте. Такамура наказал его за этот ужасный поступок, размазав по асфальту.

— Он нарушил закон! — крикнул он в окно. — Он за это поплатился! Максимальное наказание, хаха!

Район Минато был известен тем, что здесь располагалось целых 49 посольств, а также штаб-квартиры и головные офисы крупнейших корпораций, включая Mitsubishi Motors, NEC, FTL, Sony и Toshiba. Но Такамуре было посрать на это. Он просто веселился, давя прохожих колесами и стреляя в них из окна машины. Почти все его выстрелы уходили в молоко, однако сам процесс стрельбы ужасно нравился Такамуре.

— Санта пришел по ваши души! И срать, что сейчас июль! Я могу наградить вас и сейчас! Прямо сейчас! — вопил он.

Впереди показалась полицейская машина. Такамура вспомнил, как однажды залез в такую же и задавил девушку в белой шляпке, которая шла по краю дороги. Он захихикал:

— Думаете, сможете меня остановить? Нет уж!

Он вдавил педаль газа до упора и понесся вперед, прямо на полицейскую машину. Руку Такамура высунул из окна и помахал ею. Бледные лица полицейских, рев клаксона, выхваченное ими оружие — все это отпечаталось в памяти Такамуры мгновенной вспышкой. Проносясь мимо полицейской машины, он коснулся ее поверхности кончиками пальцев. И в тот же момент машина будто взорвалась изнутри: ее крыша промялась, стекла распались на острые осколки, колеса расплавились. Мертвые полицейские остались внутри, раздавленные и изрезанные осколками стекла.

Такамура вырулил на другую улицу и задавил благообразную бабушку с сиреневыми волосами. Площадь, где Хосокава выступал со своей речью, находилась прямо перед ним. Она была заполнена народом от одного края до другого. Сам Хосокава, толстый бровастый мужчина в белом костюме, яростно жестикулировал и что-то внушал своим слушателями; те в знак согласия скандировали его имя. Такамура не знал, чем лидер Партии Чистой политики так не угодил голосам. Может, налоги не заплатил вовремя? Бывают, людей наказывают и за это.

Такамура

припарковал свою машину на краю площади. Кто-то обратил внимание на тело старушки под колесами, еще несколько человек заметили брызги крови на лобовом стекле и капоте. В общем, явление Такамуры на карнавал не прошло незамеченным. Полицейские явно заинтересовались им. Сразу пятеро двинулись сквозь толпу к Санта-Клаусу, на ходу извлекая тонфа и газовые пистолеты.

Такамура долго думал над тем, как можно использовать свою способность в бою. Для того, чтобы внести хаос в систему, ему требовался с ней телесный контакт. Но не скакать же ему от одного человека к другому, прикасаясь к каждому? Значит, убивать людей следовало по-другому. Например, разрушить почву под их ногами и отправить людей в увлекательное путешествие к центру земли. Но на такое у Такамуры попросту не хватило бы сил.