Эрик

Ревущее пожаром желание владело всем существом Дэна. Он не помнил себя, не видел ничего, кроме этого запрокинутого раскрасневшегося лица, не чувствовал ничего, кроме дрожащего в его руках тонкого, гибкого тела... Отрываясь лишь на секунду, чтобы перевести дыхание, он снова и снова приникал к этому податливому, покорному рту, словно к самому сладкому источнику на свете, и пил, пил, пил...

Мальчишка уже извивался под ним, не заметить его желание было сложно. Дэн оторвался от его рта и приподнялся над ним на руках, сверху вниз глядя на его лицо.

— Пожалуйста... Пожалуйста... — шептал тот в каком-то горячечном исступлении, дыхание с хрипом вырывалось из его припухших, истерзанных губ.

— Что ты хочешь? — спросил Дэн, пытаясь сохранить последние остатки разума.

Повинуясь какому-то безотчетному порыву, он одной рукой приподнял широкую футболку, обнажая покрывшееся испариной тело "эльфика", потом наклонился и приник губами к его впалому животу. Мальчишка выгнулся ему навстречу, но потом вдруг, ни с того, ни с сего, внезапно уперся ладошками ему в грудь.

— Нет! — всхлипнул он. — Нет, не надо!

— Ты что? — Дэн недоуменно посмотрел на его маленькие руки. — Передумал?

— Я... нет... да... так не должно быть!

— Что?!! — Дэн рванул вверх футболку, заставляя мальчишку забросить за голову руки, удерживая их этими импровизированными путами (хотя для верности все же перехватил сведенные запястья). — Ты играть со мной вздумал?!!

— Не-е-ет! — завопил мальчишка в голос, бешено выкручиваясь под ним и пытаясь вырваться. — Не трогайте меня! Нет! Не надо!

Но Дэн уже не слышал его. Видеть это извивающееся под собой, худенькое, гибкое тело и держать себя в руках было просто немыслимо. Он наклонился и, продолжая одной рукой держать руки "эльфика" сцепленными за его головой, начал целовать его — трепетно, нежно, горячо, прикусывая, посасывая, оставляя красноватые, жгучие следы на его коже. Мальчишка сначала все еще продолжал кричать, но с каждой минутой его голос становился все тише, а слова — все непонятнее. Сложно было разобрать, просит ли он остановиться или умоляет продолжать. И в конце он уже лишь бессвязно лепетал что-то, изгибаясь и подставляясь под губы целовавшего его мужчины. Но когда рука Дэна скользнула вниз — под резинку бриджей — он словно очнулся, дернулся из его рук, но тут же снова замер. Его затуманенный взгляд столкнулся с потемневшими глазами Дэна. Тот, продолжая неотрывно смотреть ему в глаза, запустил руку в слишком большую, и тем крайне удобную одежду. Глаза "эльфика" распахнулись, он шумно вздохнул ртом и, словно испугавшись, что закричит, прикусил губу.

— Ну, что же ты? — тихо спросил Дэн, начиная ласкать его — медленно, завораживающе, так, как ему подсказывало сердце и его собственная, пламенеющая страсть. — Разве ты не этого хотел? Расслабься, ведь ты опытный парень.

Мальчишка, который с каждым его движением дышал все тяжелее — рывками, поскуливая, как щенок, дернулся так, что Дэна шатнуло.

— Ну-ну, тише! — поспешил он успокоить его. — Я ведь не виню тебя.

Он наклонился и легко поцеловал пересохшие, искусанные губы, но его рука не замерла ни на секунду, умело подводя "эльфика" к вершине блаженства.

— Нет... Нет... — прерывисто стонал тот ему в рот. — Пожалуйста...

— Что "пожалуйста", мой хороший? Мне продолжать или остановиться? Ну же, скажи мне! Я так хочу услышать это от тебя!

— Не... не надо... я... не могу...

— Тише-тише! — прошептал Дэн. — Сможешь! Я помогу тебе.

Он наклонился ниже и, окончательно избавив мальчика от бриджей и белья, обхватил губами его член. Тот взвился и закричал в голос. Дэн отпустил его руки и полностью предался тому, о чем уже давно мечтал. "Эльфик" уперся руками ему в плечи, пытаясь оттолкнуть, но его, вначале резкие, движения постепенно становились все слабее, и потом он лишь сжимал его кожу своими тонкими пальцами, а в конце вообще запустил пальцы в волосы на его затылке, прижимая голову Дэна к себе и заставляя его приникать все ближе и ближе. Он стонал так, что у Дэна кружилась голова — он не мог себе раньше даже представить, насколько чувственным может быть этот высокий, чистый голос. Но, как бы он этого не хотел, он не мог позволить мальчишке достичь пика вот так. Он хотел большего. И в какой-то момент он отпустил его и сжал его рукой так, что тот вскрикнул.

— Не торопись так, хороший мой! Потерпи немного! Совсем немного... — прошептал Дэн, отодвигаясь от "эльфика".

Тот смотрел на него каким-то ошалелым, абсолютно бессмысленным взглядом.

— Ну, что такое? — спросил у него Дэн, вставая с дивана.

— Почему ты уходишь? — спросил тот вдруг очень тихо.

— Я? Ухожу? — недоуменно переспросил Дэн.

— Не уходи, пожалуйста! — мальчик протянул к нему руку и схватил его за рукав. — Пожалуйста! Даже если ты меня не любишь, не уходи! Я сделаю все, что ты захочешь, только не оставляй меня... не уходи... я не могу без тебя...

Дэн замер, не понимая, о чем тот просит. Ну не о вечной же любви, в конце концов! Не зная, что ответить, он развернулся и двинулся к шкафу, где на полке лежал один тюбик, который он, сам не зная, почему, решил купить совсем недавно.

— Дэн! — услышал он позади себя тихий, почти шелестящий голос. — Я люблю тебя!

А вот таких признаний Дэну делать не следовало. От этих слов, сказанных этим псевдо невинным мальчиком, у него могло снести крышу. И снесло... Дэн медленно, словно деревянный, обернулся к "эльфику". Тот сидел на диване, пытаясь прикрыться футболкой. Щеки его горели, он дрожал, но смотрел прямо, с каким-то отчаянным вызовом.

— Что ты сказал? — переспросил Дэн, приближаясь к нему.

— Я люблю тебя! Всегда любил с тех пор, как впервые увидел — там, на улице, возле этого бара! — мальчик заговорил быстро, судорожно, словно боясь, что его остановят, прервут, не дадут высказать все то, что так долго копилось в его душе. Он нервно сминал ткань футболки, глаза его горели лихорадочным блеском. — Я стал приходить туда в надежде встретить тебя снова, а потом решил пойти в тот бар, может быть ты — там. Так и было. Я просил сокурсников одалживать мне одежду, чтобы тебе понравиться, экономил стипендию, чтобы покупать все эти дорогущие коктейли. Но ты не видел меня, лишь изредка пробегал взглядом, как по пустоте. А потом этот мужик... Мне было так страшно! Я думал, если ты не подойдешь, он увезет меня с собой и там... там... Но я решил, что нужно верить тебе, что ты обязательно придешь... И ты пришел... Только... Мне было так обидно, когда ты рассмеялся мне в лицо! Так больно... Ведь ты не поверил ни одному моему слову, ты не понял меня... Несколько дней я никуда не выходил, все лежал и плакал... Думал — забуду, возненавижу... Не смог... А потом тебя так долго не было... Я познакомился с Питом, он хороший парень, несмотря на свою внешность... Он смешил меня... Мы подружились, я рассказал ему о тебе, и он предложил мне разыграть парочку, чтобы ты почувствовал ревность... Так и получилось... Только... Только вот... Ты ведь все равно... все равно меня...

На этих словах он вдруг закрыл себе рот обеими руками и сжал их, не давая больше ни звуку вырваться наружу. Брови его надломились, и внезапно из его глаз побежали слезы.

Они катились и катились, а он лишь беззвучно вздрагивал всем телом, продолжая неотрывно смотреть на Дэна, который не смел даже шелохнуться, слушая его признание.

— Как тебя зовут? — наконец, спросил он.

Мальчишка бессильно уронил руки на колени, опустил голову и прошептал:

— Эрик.

Дэн подошел и опустился перед ним на колени.

— Посмотри на меня, малыш! — сказал он ласково. — Ну же!

Эрик поднял на него заплаканные глаза.

— Ты сказал, что любишь меня?

— Да.

— Значит, сделаешь для меня все.

Мальчик опустил глаза и, молча, кивнул.

— Опустись на пол и повернись.

Не поднимая глаз, мальчишка покорно исполнил то, что ему было велено. Дэн снял с него футболку, провел ладонью по его вздрагивающей спине, лаская.

— Не бойся! — прошептал он. — Я буду нежным и постараюсь не причинить тебе боли.

Он выдавил содержимое тюбика себе на пальцы, а потом, опустив руку, погладил нежную складку между ног мальчика. Тот всхлипнул и вцепился в обивку.

— Тише! Расслабься.

Дэн как можно более аккуратно ввел скользкий от смазки палец внутрь покорно замершего тела. Мальчик выгнулся и застонал. Дурея от звука его голоса, Дэн, совершив несколько умопомрачительных движений в его теле, добавил еще один палец, а потом еще один. Тот вскрикнул, зашептал что-то сбивчиво, путано, бессвязно, а потом вдруг, уткнувшись лицом в обивку дивана, начал двигаться, вбирая в себя ласкающие его пальцы. После этого Дэн понял, что больше терпеть он уже не сможет. За секунду подготовившись, он потерся возбужденной плотью о нежную складку, а потом, направив себя, стал медленно входить в тесный и горячий проход. Эрик изогнулся, закричал невыносимо, жарко, чувственно. Слезы брызнули из его глаз. Дэн схватил его за пепельные волосы, несильно потянул на себя, заставляя запрокинуть голову, нашел его рот, впился в него, входя все дальше, все глубже, выпивая его крик. Его рука легла на живот мальчика, прижимая ближе, не давая убежать, не позволяя вырваться, потом скользнула ниже, где билась бешеным пульсом его страсть, стала ласкать нежно, настойчиво, неумолимо. Движения его набирали силу, скорость, становились все более резкими, он вбивал мальчишку в диван, не давая опомниться, не давая усомниться в своей безоговорочной власти над ним, в своем единственном праве на его тело и на его любовь...

И когда белый огонь взорвал их обоих, они выкрикнули имена друг друга, не в силах справиться с потоком плавящих их чувств.

Над городом шел дождь. Потоки воды струились по оконному стеклу. Дэн лежал в своей постели и смотрел на сине-серую тень окна на стене. На душе его было тепло и спокойно — впервые за несколько последних месяцев. На его согнутой в локте руке спал Эрик. Дыхание его было почти беззвучным, как у сказочного эфемерного существа. Иногда он вздрагивал во сне, и тогда Дэн прижимал его к себе, успокаивая. Он перебирал пальцами еще влажные, мягкие волосы, иногда наклонялся, чтобы поцеловать пахнущую чем-то сладким макушку и чувствовал, что только теперь по-настоящему понимает, как это — быть счастливым. Ему до боли захотелось всегда ощущать рядом это хрупкое, светлое тепло, слышать это мерное тихое дыхание, а наутро видеть эти влюбленные, переполненные восторгом и покорностью глаза.

— Я люблю тебя, малыш! — прошептал он в волосы мальчика. — Люблю...

Эрик не пошевелился, ничем не выдал того, что он слышал эти слова. Только приобнял, прижался, словно бессознательно чуть сильнее, прижался губами к коже и, улыбнувшись в темноте, словно чему-то тайному, известному только ему одному, позволил сну захватить себя.

_________