Мост через тьму

Он нарушил ритуал, был к нему не готов и не был одаренным, он не мог управлять энергией и когда каким-то чудом начался ритуал, энергия потянулась из него, он отдавал свою жизненную энергию и медленно умирал, без возможности прервать все это сумасшествие. Не знаю, как мама почувствовала, что с братом что-то не так, видимо, материнское сердце или суть одаренной, но она примчалась к нему, и попыталась перехватить нити управления. Не смогла, она была слабо одаренной, поэтому и не подлежала уничтожению, а может из-за того, что она была наследницей Дома Красных. Теперь уже энергия тянулась из них двоих, они так и погибли, мама прижимала брата, пытаясь отодвинуть, закрыть собой. В тот день я стала сиротой, потому что вместе с мамой и братом потеряла и отца, который практически сошел с ума, потеряв любимую.

Он жалел только себя, ведь это он потерял любимую женщину и сына. Нет, что вы, я не потеряла мамочку и брата, нет, только ему больно и плохо, только он в отчаянье и тоскует, и бабушка не дочь и внука хоронит, нет, что вы. В ночь их похорон я сбежала из дома не выдержала того, как он на меня наорал, и тогда же я заблудилась и как спаслась, знают только двое во всем мире.

— Я тебе везде разыскиваю, а что вы тут делаете? — Вольф, как всегда вломился в комнату без стука и спроса, просто распахнул дверь и засунул сюда свою любопытную голову, — гадости думаете? Или что-то замышляете, если что, я в деле! — его глаза горели весельем, вот же неунывающий.

— В этом-то никто и не сомневался, — бабушка ворчала, но губы уже трогала улыбка, она очень хорошо относится к Вольфу, а к нему по-другому, наверное, и нельзя, хоть и бесит он многих, слишком языкатый, — на бои едете, — она не спрашивала, утверждала.

— Конечно, нам нужна еще одна порцию любовного дурмана, Райли надо на всю зиму запитаться образом Скотта, иначе не дотянет, начнет грезить о ком-то другом. А я что, я всегда рядом.

— Вольф!

— Уже восемь лет Вольф, мне нравится, но подумываю сменить, на что-то более мужественное и животрепещущее, например, Скооотт! — он так протянул имя Скотта, что прям руки зачесались дать ему тумаков.

— Будьте осторожны, а то что-то мне неспокойно, — бабушка прошла мимо застывшей скульптуры: я чуть ли не паром дышащая и невинно хлопающий глазами Вольф.

— Чего ты издеваешься? — стоило бабушке выйти за дверь, накинулась я на напарника.

— А чем еще тут заняться, скучно ведь, а ты ведёшься на провокацию, я тебе сколько раз говорил, хочешь, чтобы не цепляли, не ведись. Что там с бабушкой не так? — спросил уже абсолютно нормальным серьезным голосом, а не этим раздражающим.

— Предчувствие.

— И что, не поедем? — я тяжело вздохнула, сама колеблюсь, у бабушки дар одаренной, только слабое усиление настоев и вот эти не понятные предчувствия, но они не однозначные, — ясно, поедем, тогда нечего думать, пошли есть и собираться скоро будем. Батенька твой сегодня порядки наводил.

— Знаю, — буркнула я.

— А про то, как бабушка его полотенцем лупила, знаешь? Страшная она женщина, прямо ух, — он сымитировал, что хватает что-то в кулак и сильно сжимает, потряхивая.

— А про это поподробнее, — я невольно улыбнулась, и мы пошли на кухню.

— Да он начал гнать ерунду, что мы продадим детей и стариков в другие Дома, ему там кто-то предложил и купим мясо, а весной можем выкупить всех обратно, а бабушка ему такая 'Может и меня, как старуху продашь?', — он пародировал ее голос и мимику, и вот эти упертые руки в боки и потом наставленный вперед палец, короче копия, бабушка в гневе, — Батенька попытался отрекаться, что мол кто тёщу любимую продает, их только травят, но бабушка уже разошлась, короче, смеялся я так, что еле удержался, чтобы не сползти по стенке.

Я тоже разулыбалась, я много раз видела бабушку в гневе, так что сейчас все было ярко и очень реалистично перед глазами, а бабушка она такая, спокойная, корректная, но если ее зацепить, то все, проще лечь и прикинуться мертвым и надеяться, что хоть мёртвого пинать не станет.

— Бабушка огонь! — хором выдали мы с Вольфом и заржали уже в голос.

Рядом с кухней есть помещение, где обедают все домочадцы, просто обычно все едят в разное время, поэтому на кухне всегда есть дежурный. Но сегодня, видимо, почти все закончили свою работу и решили прерваться на обеденный перерыв. Бабушка, как дирижёр. командовала расстановкой еды, периодически призывая к порядку малышню. Но кто их может призвать к порядку, они успокаиваются только, когда засыпают, так это с учетом того, что у каждого из детей есть своя работа по силам. И по идее, они тратят энергию, но не тут-то было, стоит им собраться вместе— и вот маленький ураган носится возле ног.

Я поймала Каринку, самую маленькую и, как по мне, самую милую и шкодную девчонку на руки и сразу начала тискать, приговаривая, что вот она и попалась. Ребенок извивался, верещал, а я продолжала свое черное дело — щекотка-терапия, причем для меня.

— Райли, да отпусти ты эту сирену! Уже уши болят, — бабушка уже не пыталась перекричать Каринку, это нереальная задача. Пришлось прекратить щекотать ее, на что ребенок отреагировал моментально.

— Ну еще, ну давай! — я засмеялась, только что кричала отпусти, а тут ещё подавай, вот же...

— Не могу, ты кричишь так громко, что бабушка недовольна, — я поправила одежду на ребенке и собиралась поставить ее на пол, что не легко сделать, поскольку Каринка вцепилась в меня, надеясь, что я ее не отпущу.

— Я не буду кричать, буду только хихикать и не громко, хотя, — она тяжело вздохнула и сдула прядь кудрявых волос с лица, — если не кричать, не так весело.

— Знаю, так что в следующий раз поймаю и сильно защекочу! — я подкинула малявку на руках, поймала и поставила на пол, вот и плюс от того, что еды мало у нас. Каринка в свои три года весит килограмм четырнадцать, не больше и кажется просто пушинкой.

Ребенок прижался щекой к моей руке и побежал к своей банде. Этой зимой она чуть не умерла, заболела сильно и, если бы не бабушкины отвары, наверное, не выжила бы, но повезло, спасибо старым и новым богам, жива, здорова и просто нереально светлая и милая.

Пока я веселилась с ребенком, Вольф взял еды и занял мне место, рядом с собой. Сегодня на обед была каша, и что приятно, с грибами, тушенными в сметане, вкуснотища. Бабушка, пройдя, всем разложила хлеб, я же свой кусочек автоматически отдала Каринке, схлопотала от бабушки суровый взгляд, но осталась при своем мнении. Я слишком хорошо помню это маленькое тельце все горячее, потное, спутанные волосы, ее, мечущуюся в бреду, нет уж, пусть съест лишний кусок хлеба. После обеда ушла к себе, нужно собраться и уйти из дома таким образом, чтобы не попасться на глаза домочадцам, ведь никто не знает, что я защищаю наш Дом на боях.

Хорошо жить в пещерах, есть куча путей к отступлению и запасных выходов, прорубленных для разных целей. Одним из них мы постоянно пользуемся с Вольфом.

— Готова? — он заглянул ко мне, я же, еще раз затянув волосы, надела на голову шапку и натянула жилетку, сверху, уже на выходе, надену куртку, — просто красавица заморенная, ни дать, ни взять.

Я фыркнула и вышла следом за ним, сама в курсе, как выгляжу, глаза не вылезли, так что видно. Пройдя запутанной вереницей коридоров, спустились на уровень ниже и вышли через маленький лаз, обойдя дом, который с улицы больше напоминал нагромождение камней под снегом, взяли трайк и вот мы уже мчимся на бои.

— На прямую зайдем или по правилам? — Перекрикивая ветер, спросил Вольф мне в ухо, в ответ крикнула одно слово, он поймет:

— Правила! — и он действительно понял, по правилам демоны должны или сидеть в клетке или же работать под контролем одаренного, а перемещаться между локациями должны в камне, но никак не на трайке за спиной у одаренного.

Да, там есть даже уточнение, 'не поворачивайся спиной к демону, он обозлен и обязательно нападет'. Как бы не так, уважаемые мужчины! Там на самом деле много правил, но все они мне кажутся рассчитанными на каких-то зверей, но никак не на разумных существ, какими и являются 'демоны', да, не людей, поскольку мы отличаемся, они совершенно другая раса, но от этого они не стали хуже или страшнее.

— Приехали, — тихо говорю я, глуша мотор, поворачиваюсь к Вольфу.

— Да ладно тебе самобичеванием заниматься, активируй камень, — ничего не могу с собой поделать, знаю ведь, как ему там неудобно и сколько энергии это вытягивает. Ведь портальные камни на этом и работают, на той энергии, которую вытянут из 'демона'. И вот у меня на шее висит горячий камень, где временно заточен Вольф. Надо спешить, еще проходить обязательные процедуры допуска к боям.

3

Вроде все было как обычно, так же, как и последние пять лет, но в то же время что-то было не так. В воздухе витало какое-то напряжение, люди были немного дёрганнее обычного, а демоны в свою очередь, как будто предвкушали. Интуиция орала: 'бежим отсюда, быстрее!', а я с упорностью шла к месту, закреплённому за мной. Интуиция, чувствуя такое беспардонное пренебрежение ею, миленькой, свалила в туман, оставив меня в одиночестве. Положив портальный камень в клетку, активировала ее, призывая Вольфа.

— Как дела в местном болоте? — он появился в центре, потянулся, видите ли, по его мнению, у него в камне мышцы затекают, бред, конечно, но он непоколебим в своем утверждении, а идея проверить самой, мной была отвергнута, — Что за? — он не договорил, стал озираться по сторонам, — Мелочь, ну их, все эти богатства неземные, поклонение болельщиков и любовь шикарных женщин, давай свалим! А?

— Тебе тоже не по себе?

— Мне еще не по тебе и вообще не по всем, слушай, валим, я серьезно, что-то будет, — он продолжал изучать всех вокруг, не глядя на меня, я тоже попыталась осмотреться вокруг критично, ничего необычного.

— Может обойдётся?

— Святая наивность, мелочь, чую, будет беда, а это плохое предчувствие. Надо было слушать бабушку, она плохое не пожелает...

— Поздно, — в зал вошли представители совета и теперь уже не уйдешь незаметно.

— Мда... А вот и герой девичьих мечтаний, — я посмотрела туда, куда смотрел Вольф, и кровь прилила к щекам, Скотт..., — о, как тебя корежит, мать, дыши глубже.

Скотт, подойдя к распорядителю, быстро зафиксировал свое прибытие и пошел к своему месту, проходя мимо клеток, в которых уже сидели демоны.

— Красавчик, предлагаю сделку, ты забираешь меня к себе, я же выигрываю тебе бои! — это выкрикнул демон, клетка которого стояла практически против нашей.

Скотт с таким пренебрежением посмотрел на выкрикивающего, а у меня интуиция заорала.

— Если тебе мой внешний вид не подходит, так это не проблема, — с этими словами образ только что стоящего в клетке мужчины потек и вот уже в клетке стоит шикарная женщина с просто умопомрачительной фигурой, и лик, как у богини, — так лучше? — с этими словами эта мымра посмотрела прямо на меня, — или лучше стать похожей на нее, — а вот и откровенный кивок в мою сторону, сердце пропустило удар и все никак не хотело опять начать биться, намекая на полную остановку.

— Вот же падла, — Вольф просто бесился в клетке, — мелкая, голову выше и дыши блин, дыши, надо, уйдем боем, не бойся.

— Нам хана... — просипела я, неотрывно глядя на Скотта, который с какой-то недоверчивостью смотрел на меня, вот взгляд меняется на возмущенный, скептический, а вот он прищуривает глаза и в них читается злость.

Действительно, как это какая-та мелкая девчонка посмела войти в обитель мужчин и выступать с ними наравне. Злость — лучшее средство для запуска глупого сердца, и своей злостью я отвечаю на злость того парня, который занимал все мои мысли долгие годы. Голову я вскинула повыше, перестав пытаться втянуть ее в плечи, эти самые плечи расправила и тонко улыбнулась.

— Ого, я в шоке! — Вольф присвистнул, наблюдая мои изменения.

— Миленький, да ты, оказывается, был не в курсе, почему такую трепетную заботу испытываешь к мелкому недоразумению.

— Влечения хоть не было или ты себя уже записал в тех, кому нравятся мальчики? — женщина громко расхохоталась своей шутке, Скотт повернулся к ней лицом, — Ну что ты мне сделаешь, красавчик? — она смотрела с вызовом, всем своим видом провоцируя его.

— Нам запрещено показывать свои умения при людях, кроме тех, которые необходимы для выживания себя или нашей пары. Это неспроста, Райли, валим!

— Нет, не дадут уйти, будем держаться спокойно, побежим, и на нас спустят всех, мы станем дичью, а у них будет интересное развлечение.

— Мать их за левую ногу, тогда акцентируем внимание на том, что ты реально девушка?

— А я не сильно это скрывала, не увидели — это их проблемы, мы будем действовать как обычно, — я стояла, внутри дрожа, но внешне стараясь выглядеть спокойно.

— Я прям, удивляюсь тебе, мелочь, прямо сама мощь, а где вечно трясущееся, прячущее глаза существо? Валькирия...

— Это кто? Опять твое ругательство? — он улыбнулся, не язвительно, как обычно, а наоборот, по-доброму.

— Боец из Дома Красных, вас дисквалифицируют, — распорядитель появился неожиданно, а рядом вечные два амбала, для внушения авторитета.

— На каком основании? — я смотрела прямо.

— Скрытие информации необходимой при регистрации.

— Я не скрывала информацию, и отвечала на все вопросы прямо, а прямого вопроса о моем поле мне не задавали, какие ко мне претензии?

— Женщинам запрещено участвовать в боях, — распорядитель хмурился, явно вспоминая все законы, наивный, я их наизусть знаю...

— Там сказано только об уровне дара и управлении демоном, — с вежливостью, за которую бабушка бы меня похвалила, подсказала я мужчине.

— Будет разбирательство о наличии у вас дара, — сказав эти слова, распорядитель ушел, а я прикрыла глаза, было очень страшно за родных и близких, особенно за бабушку. Я прекрасно отдаю себе отчет, кого обвинят в сокрытии моего дара, гадство. Я с ненавистью посмотрела на демона, который стоял в клетке, улыбался мерзкой улыбкой на красивом женском лице, и стал причиной всех моих будущих бед.

— Уроем его, мелкая, у меня к нему личные счеты, не знал, что его сюда призвали и как давно интересно?

— Вы знакомы? — я удивленно посмотрела на друга.

— Не так, чтобы знакомы, но сталкивались мы с ним в нехорошей ситуации.

— С ним?

— С ним! Для чего этот цирк с образом женщины, я могу только догадываться, и мне эти догадки очень не нравятся.

Тем временем объявили первый бой, в котором участвовал Скотт, я переживала за него и сердилась на себя, пытаясь абстрагироваться от своих чувств. Бесполезно. Предсказуемо, что следующим объявили наш бой со Скоттом, внутри что-то тревожно зазвенело, а Вольф выдал тяжелый вздох и одно единственное слово:

— Не пожалеет, — хотелось резко ответить, что мне и не нужна его жалость, что я хочу, совершенно другого, вот только зачем сотрясать воздух.

Мы спокойно вышли на арену, ладно-ладно, это только в моих мечтах мы вышли спокойно, реально же вышли дергаясь, по крайней мере, я.

— Мне противно, что придется поднимать руку на женщину, пусть и такую, — Скотт сказал эти слова с таким отстранённым видом, что взбесил, вот серьезно, я прямо почувствовала эту дикую злость внутри себя, как пульсирующий комок огня. Ах, я ему противна как женщина, оскорбила чувства серьёзных мужчин.